Бессмертный грех

Глава 26 ВАСИЛИЙ

Следователь Малкин выслушал все внимательно и, запустив руки в волосы, вздохнув, согласился.

— Ладно, давай попробуем.

— А что остается-то? — устало откликнулся Василий. — Любовная версия — последняя.

— Крайняя, — строго поправил его Гоша. — Ты рассчитываешь, что она прячется в квартире Шелеста?

— Да. Решила уйти от мужа, но не с пустыми руками. План хороший. Не новый, не оригинальный, затасканный, но хороший — вместе с любовником растрясти мужа на выкуп.

— А если ее там не окажется? — спросил Гоша. — Что будешь делать?

— Гоша! Неприятности надо переживать по мере их поступления. Не окажется — будем думать. К тому же в квартире должны остаться следы ее пребывания. Я твердо знаю, что женщины оставляют следы не только в наших сердцах, — Василий горько вздохнул, — но и в наших домах. Там — особенно. Лишняя чашка или бокал в сушилке, запах женских духов от подушки, длинные волосы в суровой мужской расческе, конфетки-сладости, припасенные для девушки…

— Я, например, тоже люблю конфетки, — возразил Гоша. — Больше, чем котлетки. Но смущает меня другое — следы женщины в холостяцкой квартире найти нетрудно. Но какой женщины — вот в чем вопрос. Как ты определишь, что там бывала именно Лариса Пожарская?

— Не знаю. По совокупности следов. Кое-что мы про нее знаем: цвет волос, любимый сорт конфет, любимые напитки.

— Валяй, пробуй. Только осторожно. А Серебряного ты совсем отмел?

— Почти. Мне показалось, что он не врет. Почти не врет. Действительно, резонов убивать Пожарского у него сейчас нет. Но одно дело — прагматические соображения, а другое — смертельная обида. Меня насторожило только то, что он сказал о предупреждениях. Мы-де Пожарского предупреждали, а он не послушался. А сам Пожарский ни о каких предупреждениях мне не говорил.

— А как они его предупреждали? — с интересом спросил Гоша.

— Уверяют, что по электронной почте. А Пожарский ни про какие угрозы ничего не говорил.

— Странно. Зачем Серебряному на себя напраслину возводить? — удивился Гоша.

Василий пожал плечами.

— Ладно, Серебряный никуда не денется, а пока навестим Шелеста.

Василий уже дошел до конца длинного коридора прокуратуры, когда Гоша выкатился из своего кабинета и стремительно засеменил вслед за ним.

— Подожди! — кричал он, размахивая руками. — Остановись!

— Что?! — С недавних пор Василий ждал только плохих новостей и поэтому перепугался. — Что еще? Очередной труп? Лариса?

— Лариса, но живая и, надеюсь, невредимая. Нашлась. — Запыхавшийся Гоша перевел дух.

— Ура-а! — обрадовался Василий и с такой силой долбанул следователя по плечу, что тот отлетел метра на два.

Гоша, потирая ушибленное плечо, обиженно пробормотал:

— Ты совсем озверел.

— Прости, милый, — смутился Василий. — Не сдержался.

— Думать надо, прежде чем бить.

— Не уверен, — покачал головой Василий. — Нас в ОМОНе учили наоборот.

— В ОМОНе вообще думать запрещено.

— А где нашлась-то?

— Звонил Леонид, а ему звонил наш любовник номер два, который каратист. Она оставила ему в почтовом ящике записку. И сегодня в пять вечера ему назначена встреча на Чистых прудах. Усек?

— А как же мой план? — жалобно захныкал Василий. — Мой прекрасный план.

— Отменяй, — злорадно посоветовал Гоша. — Какой смысл лезть в чужие квартиры, когда девушка сама явится в назначенное место?

— А если не явится? Если записка — это обманный трюк?

— Делай что хочешь, — махнул рукой Гоша. — Только к четырем чтобы был на Чистопрудном бульваре.

— Само собой. Только мне срочно нужна эта записка, понял? Срочно!

— Зачем? — удивился Гоша.

— Хочу замутить небольшой аттракцион. Не возражаете, гражданин следователь?

— Только если в рамках закона, — недовольно пробурчал Гоша.

…Удостоверившись, что Шелест плотно занят в редакции, Василий отправился к нему домой, прихватив Леонида и стажера Мишу, а также набор универсальных отмычек.

Замки оказался несложными, и, повозившись с ними чуть более трех минут, оперативники зашли в квартиру.

Стажер Миша, переступив через порог и оглядевшись, залился гомерическим смехом и долго не мог остановиться. Что касается Василия и Леонида, то они, напротив, мрачно топтались в прихожей и обменивались недоуменными взглядами. Квартира выглядела чудовищно. Мало того, что вещи были выворочены из всех шкафов, а посуда перебита, так еще и стены были залиты чернилами, а под ногами хлюпало что-то липкое, похожее на сгущенку.

Первым обрел дар речи Миша:

— Здесь не хватает таких табличек, как в метро на дверях поездов: «Не прислоняться». Товарищ капитан, а что бы вы сделали, если бы с вашей квартирой учудили такое?

— Убил бы на фиг, — лаконично ответил Василий.

— Интересно, почему Шелест не прибрался в доме? Или он еще не видел этого великолепия?

— Убрался? — Леонид поежился. — Здесь не убираться, здесь ремонт надо делать. Вась, нормальные люди так себя не ведут.

— Ты думаешь, это все устроила Лариса? — Василий почесал в затылке. — Но зачем. В любом случае надо посоветовать Пожарскому замки сменить. А то она и его квартиру разнесет. Девушка, по всему видно, буйная.

— А я не уверен, что это она, — засомневался Леонид.

— Я тоже не уверен. Ладно, мальчики, раз уж зашли в гости, то давайте поковыряемся здесь. Вдруг найдем что-нибудь интересное? Опять же — о хозяине этой уютной квартиры надо составить представление. И… — Старший оперуполномоченный вдруг хитро улыбнулся. — Может, и нам устроить какую-нибудь провокацию. А то все развлекаются, а мы, как дураки, ведем себя прилично. Напишем, например, на зеркале губной помадой нечто зловещее.

— Я даже знаю — что именно, — гаденьким голосом поддакнул Леонид. — Напиши: «Здесь был Вася». Хозяина квартиры, когда он прочтет, наверняка хватит удар от ужаса.

— Правильно, — кивнул Василий. — Губной помады ни у кого нет?

Леонид жеманно махнул на старшего оперуполномоченного рукой:

— Свою надо иметь, товарищ начальник. Дурацкая манера все время стрелять у меня то помаду, то пудреницу.

— Жаль, — вздохнул Василий, — а то бы я отметился.