Сундук золота и всех обратно

Глава 15. 10 декабря. Свадьба.

В предыдущих сериях:

Фредерик намерен срочно жениться на Кармине Ладри, хорошо известной в преступном мире. Все подготовительные этапы пройдены. Максимилиан сначала выступал против свадьбы, но Кармина у него ассоциируется с любовницей Мартой и женой Шарлоттой, которые приносят удачу. Удача очень нужна, потому что никакого плана, как ограбить Рыцаря Королевы, нет до сих пор.

Поздравлять Кармину придут замечательные люди из криминальных кругов. Если внимательно слушать, то можно узнать много нового. Может быть, кого-то их них придется нанять в обозримом будущем, и надежный посредник очень пригодится.

- Я беру тебя, Кармина Ладри, в законные жены, чтобы иметь и содержать, с этого дня и навеки, на лучшее и на худшее, в бедности и в богатстве, в болезни и в здоровье, пока смерть не разлучит нас, если святая церковь предпишет это, и в этом я даю тебе слово.

- Я беру тебя, Фредерик фон Нидерклаузиц, в законные мужья, чтобы иметь и содержать, с этого дня и навеки, на лучшее и на худшее, в бедности и в богатстве, в болезни и в здоровье, пока смерть не разлучит нас, если святая церковь предпишет это, и в этом я даю тебе слово.

Тодт подал молодым освященные кольца, которые они бережно надели друг другу на пальцы. Церемониальные кольца полагалось заимствовать у родственниц мужа в знак преемственности. В связи с отсутствием таковых в ближайших окрестностях, кольца просто купили у ювелира.

Нотарий вписал последние строки в заготовленныйinstrumentum matrimoniiи завершил составление документа красивой печатью.

Почтенная публика, то есть, убийцы, воры, контрабандисты, мошенники и прочие беззаконники, радостно зааплодировала.

Заглянувший на огонек мелкий воришка собрался было срезать сумочку, но внезапно понял, что вокруг него образовалось пустое пространство. Поднял глаза и обмер от страха. Окружающие поняли, что он только сейчас осознал, куда попал, и расхохотались.

- Ну я пойду? – сказал воришка, втянув голову в плечи.

- Куда собрался? – ответил Томазо Беккино, - Ты что, нас не уважаешь?

- Уважаю, сеньор, - пропищал воришка еще жалобнее.

- Так садись, выпей с нами! – Беккино сгреб его за плечи и прижал к себе, - А не то мы тебя повесим!

- Удавим, - поправил его Луиджи Брассо, - Мы же не палачи.

- Тогда уж зарежем, - сказал кто-то еще, - Чтобы точно не по-палачески.

- Да выпью, я, выпью, - заплакал воришка, - Когда это честный вор от выпивки отказывался!

Пьетро на свадьбу сестры расстарался изо всех сил. Не могло быть и речи о праздновании в темном подвале. Столы и стулья вытащили во двор, одолжили мебели у соседей и заполнили не только двор, а и прилегающую улицу. Оконные ниши украсили цветами (купленными), на стену за спинами молодоженов повесили гобелен (доставшийся от предков), а дополнительно на стену повесили шесть или семь ружей (краденых). Вешать пряности, кольца или сукна посчитали не очень уместным.

Сам Пьетро готовил только на главный стол. Для жениха с невестой и ближнего круга. Для остальных гостей старалась кухонная команда, но немалую часть угощений заказали коллегам по гильдии. Пекарня напротив алхимика получила заказ на пироги, и многократно уже тут упомянутая девушка погрузилась в работу.

Кстати, девушку из пекарни звали Маринелла, и за ней давно ухаживал Симон, ученик алхимика. Правда, Маринелла до сих пор считала, что у них просто добросоведские отношения. Хотя Симон и приглашал ее к началу церемонии в церкви, родители ее не отпустили. Отец Маринеллы передал девушку ухажеру из рук в руки, расставив пироги по столам.

- Чтобы сегодня же вечером моя дочь была дома! – строго сказал отец.

- Обязательно, - ответил Симон.

- И не просто вечером, а приведи ее домой, когда жених приведет домой невесту. Не вздумайте оставаться за столами после этого. Или мы с женой подумаем, что вы остались вовсе не сидеть за столами.

- Не беспокойтесь, - поклонился Симон, - Мы вернемся вместе со свадебной процессией.

Первой переменой подали двух каплунов на главный стол и по одному на все остальные. Дополнительно разнесли свинину большими кусками, сваренную на огне с миндалем, сахаром и добрыми пряностями. Еще на столах стояли сдобные пироги с сыром, обильно посыпанные сахаром. А также вина белые и красные.

Первый тост закусили для аппетита сахарными конфетками.

Прерываясь на поздравления и прославления, две породнившиеся семьи рассказывали новым родственникам о себе и своих достойных предках.

Пьетро представил свою жену и детей. Сеньора Козима, брюнетка, склонная к полноте, очень смущалась и в обсуждениях не участвовала, но внимательно слушала, чтобы позже обсудить все с мужем. Двое мальчишек церемонно представились и поклонились, глядя на рыцарей с опасением, как бы случайно не нарушить какие-то неизвестные им обычаи приличного общества. Сели с краю стола и скромно ели, вполголоса обсуждая между собой гостей и отношения между ними.

Пьетро поведал, что он потомственный кулинар, хотя их с Карминой отец сам почти не готовил, а больше занимался… эээ… делами в лавке и… ээээ… прочими делами.

Фредерик между делом спросил, не бросил ли Пьетро фехтование, намекая на характерный перелом пальца.

- Вы уж извините, мне как-то не до того, - смутился Пьетро, - Я все понимаю, каждый родственник — это верный меч. Но мы не были готовы к такому изменению в судьбе. Если что, я сыновей завтра же отдам учиться к Кокки, если возьмет, а не возьмет, так к Петруччи. Они у меня бойкие, шустрые, пока в возраст войдут, уже наловчатся.

- Нет, дорогой мой шурин, не скромничай, - ответил Максимилиан и снова смутил Пьетро, назвав его членом благородной семьи, - Мы ведь видим, что у тебя шрамы боевые, а не кухонные.

- Да какое там, - махнул рукой Пьетро, - На руке у меня ожог страшенный от сиропа. Спина трещит, когда котлы из печей вытаскиваю. Пальцы изрезаны. Масло брызжет то на руки, то на лицо. Я уж забыть успел, когда живого человека последний раз к Господу отправил.

- Надеюсь, не кулинарными методами? – поинтересовался Фредерик.

- Боже упаси! Мы в гильдии клянемся еду не портить. Знаете, что покровитель поваров – святой Лаврентий? Его в Генуе очень почитают. Так что, случись мне кого убить, травить никак не буду. По старинке, удавкой. Или там, кинжалом в спину. Но лучше, конечно, горло резать. В сердце попробуй, попади еще, а горло, вот оно. И одежды на нем лишней нет, если не совсем мороз и ветер.

- Пьетро! – воскликнула Кармина.

- Да я что, я ничего, - снова смутился Пьетро, - Честь семьи такая штука, что не всегда хорошо будет церемонии разводить, с поединками, секундантами и всем таким. Иногда и по-тихому дела делаются. Верно ведь, дорогой зять, или у вас по-тихому вообще не принято?

- Дедушку отравили, - ответил Фредерик.

- А вы что? – спросил Пьетро, - Поединком, или так же в ответ по-тихому?

- То и другое сразу. Дядя Максимилиан на главного отравителя напустил поединщика из другой семьи.

- Самому нельзя было вендетту начинать? – спросила Кармина.

- Он мог бы, но тогда он просто раненый лежал. Если рыцарь временно не может поработать мечом, то головой-то он может поработать.

- Уважаю, - кивнул Пьетро, - У нас тоже, когда враги есть, а открыто семью втягивать не хочется, по-тихому делают.

В числе первых поздравить молодых подошел Лука.

- Короче, сестричка, я очень рад за тебя, - сказал Лука, - И Вам мое глубокое уважение, Ваша милость.

«Ваша милость» - жирновато для оруженосца, но вежливости лучше отпустить с запасом. Среди благородных обращение по более высокому титулу могут принять как изысканное оскорбление или намек, а с простолюдинов взятки гладки.

Лука отчаянно боялся, что парень его узнает. Но рыцарям все мужики на одно лицо, как и все итальянцы немцам. Тем более, что Лука сейчас пришел при параде и побритый, а не как чучело, как вчера днем и обычно.

Фредерик его не узнал. И даже не думал о том, чтобы кого-то узнавать. Жениху не положено думать о постороннем. Он даже не особенно вслушивался в типовые пожелания поздравляющих.

- Маттео и Альфонсо передают наилучшие пожелания, - добавил Лука.

Может быть, эти немцы знают, кто такой Лис и кто такой Тарди, но мало ли в Генуе разных Маттео и Альфонсо.

- Они не придут? – надула губки Кармина, - Я в следующий раз обижусь.

- Они очень извиняются, но если все получится, то вообще не придут, - проболтался Лука и прикусил язык.

Кармина поняла, что он проболтался и прикусил язык, и сделала вид, что ничего не заметила.

- Очень жаль, но ты не говори им, что я обижусь. Я пошутила.

По столам разнесли вторую перемену блюд. Лазанью из пасты с сыром и шафраном, мускатным виноградом и пряностями.

За стол ненадолго подсел Антонио Кокки, и разговор зашел о фехтовании, потом о турнирах, и, конечно же, Фредерик вспомнил эпический турнир в Кале, по сравнению с которым скромный турнир в Ферроне рядом не стоял. Максимилиан же в основном молчал, иногда одергивая жениха, чтобы тот не сказал лишнего.

- Дядя Максимилиан на королевском турнире с коня не слезал! – похвастался Фредерик, - Каждый день поединок за поединком, от него к вечеру несло конем больше, чем от коня. Лошади оглядывались.

Гости рассмеялись, а Макс вспомнил, что Фредерик там не слезал не с коня, а с девок, и от него несло Прекрасными Дамами так, что Благородные Рыцари оглядывались. Но на свадьбе такое лучше, конечно, не говорить.

Фредерик, поскольку дядя его не толкнул в бок и не подколол в ответ, продолжил.

- Тетя Шарлотта очень ревнива. Чтобы муж не отвлекался на других дам, она наняла для него двух старых рыцарей, которые его готовили к конным турнирам. И в Кале эти два зануды ему перед каждым поединком напоминали тактику и разбирали ошибки после. Потом рыцари уже стали косо смотреть, потому что они бьются как бы для развлечения, а дядя Максимилиан как будто за деньги.

- Разве нельзя извлечь из побед на турнирах никакой выгоды? – спросила Кармина.

- Можно заинтересовать дам, - ответил Максимилиан.

- А родителей этих дам? – спросил Пьетро.

- И их тоже. Но самое главное, что хорошие бойцы могут быть представлены Его Величеству и попросить о чем-нибудь.

- Получилось? – спросила Кармина, которая тут же поняла, что настоящий план был как раз во встрече с королем, а не в том, чем занять мужа от ревности.

- Отчасти, - ответил Максимилиан, - У нас тяжба на наследство супруги. Хотя Его Величество предпочитает не вмешиваться в правосудие, нам удалось заменить судью на менее предвзятого. С новым судьей мы почти договорились, если бы не Фредерик…

- Ну дядя…

- Что ну?

- Вы хотели выдать его за дочь судьи? – спросила Кармина.

- Да. Но не будем об этом, - отрезал Макс, - Шарлотта умная, она что-нибудь придумает.

- А вы уже подписывали с ними sponsalia?

- Нет.

- Тогда ничего серьезного.

Очередной поздравляющий не встал из-за стола, а пришел с улицы.

- О, Фабио, подходи, присаживайся! – поприветствовал гостя Пьетро.

- На разборки пришел? – крикнул от соседнего стола Томазо Беккино, - Говорят, твоих сегодня сильно потрепали.

- Мои парни божьей милостью все живы-здоровы, - ответил Фабио Моралья, - Одному только ногу подрезали.

- Да ну!

- Что ну? У меня всего шесть человек команда, а не армия. Один сейчас не в городе. А у них там банда, минимум пять мечей. Я и нанял еще шестерых.

- Пожадничал, поди? – ухмыльнулся Беккино.

- Из казны не расщедришься.

- И что теперь? – спросил Пьетро, – У моей сестры на свадьбе арестуешь тех, кого днем упустил? Не прощу. Понимаю, что служба, но не прощу.

- Не буду, - ответил Фабио, - Отбой.

- Как это? – удивился Беккино.

- Вот у него спросите, - Фабио указал на сидевшего среди гостей священника.

- Витторио! – воскликнул Беккино.

- Брат Витторио, - поправил тот.

- Извини, Фабио, садись, - отреагировал Пьетро, - Гостем будешь. Дайте ему тарелку и кружку!

- Брат Витторио, - с приторной вежливостью обратился Беккино, - Не соизволите пояснить, что такого сделали епископу беглые арестанты?

- Не арестанты, а Его Милость, - Витторио кивнул на рыцаря за главным столом, - С утра имел честь быть приглашенным на обед к епископу и обо всем договорился.

- О чем?

- Томазо, давай я тебе напомню, на чем мы в прошлый раз договорились. Мы с Его Высокопреосвященством больше не разбойничаем на большой дороге, а ты больше не суешь свой грешный нос в духовные дела.

- Ладно-ладно, не больно и хотелось. А если твои духовные дела опять потребуют кого-то на моей дороге пограбить?

- Договоримся. В городе расходимся бортами и на дороге разойдемся.

- Не вопрос. С тобой-то договориться можно. Не то, что с некоторыми.

- С кем?

- Эй, корсиканские морды! – Беккино окликнул сидевших через стол Джованни и Бруно.

Те оглянулись и потянули руки к кинжалам.

- Я вам что говорил, угоняйте и грабьте корабли на здоровье, но не лезьте на мою дорогу.

- Нам? Да нас тут сто лет не было, - возразил Джованни.

- В смысле корсиканцам. Шраму. И Бастиану тоже.

- А мы тут при чем?

- Да вы только что оттуда. Говорят, в «Маленький Аяччо» ходили, с Бастианом и Шрамом дела мутили.

- У нас свои корсиканские дела, Томазо.

- Кому Томазо, а кому и сеньор Беккино!

- Кто там нарывается? – прислушался Максимилиан.

- А? – обернулся «сеньор Беккино».

Макс молча метнул столовый нож. Он уже достаточно повертел ножик в руках, чтобы оценить баланс. Предсказуемо, что Пьетро положил господам рыцарям лучшие ножи. Поэтому ножик легко пробил высокую фетровую шапку в двух местах, сбив ее с головы Томазо.

Если на наезд Томазо гости не особенно обратили внимание, то громкий вопрос Макса заставил всех поднять головы и посмотреть туда же, куда смотрел рыцарь. Меткий бросок вызвал шквал аплодисментов.

- А если бы в глаз попало? – возмутился Томазо.

Макс в ответ метнул вилку. И попал как раз в глаз, хотя и не сильно. Вилка, в отличие от ножа, такой предмет, который со стороны рукояти тяжелее, чем со стороны острия. Во всяком случае, средневековая. Рукоять, как у ножа, а зубцы существенно легче клинка. Поэтому Томазо получил под глаз рукоятью вилки, а не зубцами.

- Было бы вот так, - со смехом ответил рыцарь.

- А если я что-нибудь брошу?

- Бросай.

Томазо поднял шапку, вытащил из нее нож и бросил обратно. Нож полетел довольно близко к голове рыцаря, но тот даже не моргнул, а поймал пролетающий мимо уха ножик, подставив под него каплунью ногу.

Гости снова захлопали.

- В расчете?

- В расчете, - признал Томазо и вернулся за стол.

- Ну вы поняли, да? – спросил он корсиканцев, но уже без интонации праведного возмущения.

- Поняли, поняли, - ответил Джованни, - Но не говори, что дорога твоя. Если мы с рыцарем просто поедем, на пути не стой.

- Веришь, нет, в мыслях не было у вашего рыцаря на пути стоять, - рассмеялся Беккино и отсалютовал кружкой в сторону новобрачных, - Я свое место в этом мире давно понял. Простаков там облегчить или краденое переукрасть, а против их милостей и светлостей не мой калибр. Мир?

- Мир! – согласился Джованни, и демонстративно стукнул кружкой о кружку Беккино.

Принесли заливное из дичи. А вот никакой рыбы на столах не появилось. В те времена само собой подразумевалось, что «нельзя подавать за одной трапезой мясо и рыбу».

Гости утолили голод, и наступило самое время что-нибудь спеть. На этот случай Пьетро пригласил музыкантов. Он понятия не имел, какую музыку любят рыцари с севера. Даже не задумывался. Поэтому спросил коллег по гильдии поваров, у которых в заведениях выступали музыканты.

Коллеги ответили, что звук сезона — это барабан и труба. И вовсе не потому, что началась война. На днях в Геную приехали двое музыкантов, которые намеревались устроиться во французскую армию. Никакой армии они в Генуе не обнаружили и пошли играть по кабакам, чтобы заработать на дорогу до Кремоны или где там какая-нибудь армия найдется.

Почетное звание «звук сезона» Барабан и Труба заслужили тем, что умели играть не только строевые сигналы, а выдавали на своих инструментах весь репертуар, популярный у почтенной публики. Вплоть до любовной лирики, если найдется певец. А застольные песни и танцы так вообще одной левой.

Гости весело спели с десяток сухопутных песен, после чего поднялся Дорада и потребовал спеть что-то морское. И фабльо про эту вашу новомодную морскую свинью не годится, потому что она мало ли на какое свинство способна, но нисколько не морская. Паруса не поднимала, на руле не стояла и на скамьях не гребла.

Из моряков за столом нашелся капитан Доменико, старый контрабандист. И корсиканцы с пиратским прошлым. Бруно отлично спел по-корсикански морскую балладу со счастливым концом. Где корабль садится на мель, и его грабят береговые пираты. Публика не очень поняла текст, но голос оценила. Бруно под общие аплодисменты спел еще две песни и устал.

Капитан Доменико немного понял, про что поет корсиканец, но решил не ссориться. Нечего на пиратов пенять, когда сам контрабандист. И подсел к грустному Дораде.

- Давай выпьем, чтобы все пираты сдохли, - сказал Доменико, - Не понимают нас эти сухопутные.

- Давай, - ответил Дорада, - что у тебя в кружке?

- Вино.

- Допивай. Аквавиты налью.

- Уххх! Забористая штука, никогда такой не пробовал.

- Я тоже. Это алхимик принес.

- Джованни, а ты споешь? – спросил Максимилиан.

Джованни-Абдулла смог вспомнить из морских песен в основном арабские, что в кругу добрых католиков не вполне уместно. И еще кое-что.

- Могу спеть греческую песню «Арго».

- Про что?

- Про больную для гребцов тему взаимодействия задницы и скамьи, - как можно мягче описал песню Джованни.

- Не, ты что! – возразил брат Витторио, - Только не это!

- Почему? – спросила Кармина.

- Потому что у нас у всех сейчас задницы на скамейках. С этой песни гребцами себя почувствуем, а кому это надо? Хорошо ведь сидим.

- Эй, Джованни! Ты ведь Абдулла на самом деле! – обратился Мятый громче, чем стоило бы, - Правду говорят, что нет Бога кроме Аллаха и Магомет - Пророк Его?

- Врут, - ответил Тодт быстрее, чем нашелся с ответом Джованни-Абдулла.

- Врут нехристи, неправда все это, - ответил корсиканец, подумав, что в сложившихся обстоятельствах он больше Джованни, чем Абдулла, а Аллах, если что, милостивый и милосердный.

Впрочем, Отца, Сына и Святого Духа этот пират предавал ничуть не с большими затруднениями, чем Аллаха и Пророка Его.

- Сдается мне, в тебя демон вселился, - сказал Тодт Мятому.

- Бебебе, - ответил Мятый и показал рожки.

Тодт повернулся в другую сторону.

- Книжник, ты вроде разбираешься в изгнании демонов.

- Я тоже думал, что разбираюсь, - ответил Книжник, - Но на деле это намного сложнее, чем в книгах пишут.

- Ты как раз недавно кого-то изгонял. Что пришлось сделать? – продолжил Тодт.

- Хребет сломать для начала. Потом пулю в голову, экзорцизм прочитать и святой водой полить, - ответил Книжник, - Между первым и вторым действием с демоном можно еще поговорить как с человеком.

- Серебряную пулю?

- Какую Бог пошлет. Я на всякий случай свинцовые освятил.

- Этак ведь одержимый и сам умрет.

- Конечно. Его потом еще отпеть надо. И святой водой поливать, пока вода дымить и пахнуть серой не перестанет.

Тодт тяжко вздохнул и огляделся. Дорада и Доменико как раз налили еще по немного, и у них в стеклянном кувшине осталось еще с половину.

- Дайте мне кувшин, - попросил священник.

- Пожалуйста, - ответил Дорада и протянул кувшин почти не дрожащей рукой.

Тодт вылез со скамейки, подошел сзади к Мятому и налил ему в кружку аквавиты.

- Пей, грешник, во имя Господа нашего Иисуса Христа.

Мятый глотнул, подавился, но проглотил.

- До дна, - приказал Тодт.

Мятый закинул в себя остаток из кружки.

- Читай «Отче наш».

- PaterNoster…

- Еще, - приказал Тодт, наливая такую же порцию, - Во имя приснопамятной девы Марии.

Мятый вспомнил, как надо принимать напитки крепче вина, и выпил залпом.

- Читай «Аве Мария».

- AveMaria…

Сбиваясь, Мятый дочитал молитву, а потом уронил голову на руки и уснул. Придерживаясь суровой трезвости в каменоломне, он отвык от крепких напитков. Его бы развезло и с простого вина, но позже. Тодт просто ускорил процесс, чтобы его подопечный не натворил лишних глупостей.

Предпоследней переменой блюд принесли сладкие булочки и творог, посыпанный сахаром. На стол к молодым поставили равиоли в таком тонком тесте, что начинка просвечивала.

- Однажды у нас был случай, когда за наши с Шарлоттой головы назначили цену, - сказал Максимилиан, - Шарлотта через посредника предложила еще больше.

- Убийцам за свою голову? – удивилась Кармина.

- Да. После этого крупные игроки запретили мелким путаться под ногами, а сами отнеслись к заказу намного серьезнее, чем он того заслуживал.

- Действительно. И вы выиграли время, пока они строили хитрые планы?

- Сначала они не успели, а потом началась война, и всем стало не до планов мирного времени. А потом война закончилась, рассеялся дым, и оказалось, что у нас и врагов не осталось.

- Вы устроили войну против ваших врагов?

- Скажем так, мы ускорили развитие уже существовавших конфликтов, а наши враги в основном попали в побочный ущерб, хотя мы этого и не планировали.

- Матерь божья! Вы говорите, как будто подожгли дом, чтобы избавиться от крыс.

- Не свой же, - пожал плечами Макс.

- А почему Вы хромаете, – спросила Кармина, - Это не с той войны?

- Когда-то меня вела дорога приключений, - скромно ответил Макс, не желая вдаваться в подробности.

- Дядя Максимилиан сначала сдерживал один целую армию, а потом вызвал на бой сразу полсотни рыцарей. Победил половину и устал. Тогда один молодой мастер меча чуть не отрубил дяде ногу, - Фредерик вкратце описал защиту улицы Богачей в Ферроне.

- Надо полагать, репутация этого мастер меча сильно выросла? – предположил кто-то из гостей.

- Не знаю. Я убил его и отправил на корм свиньям, - ответил Фредерик.

Тут как раз принесли рис с миндальным молоком, сахаром и пряностями, также известный как бланманже, и про корм свиньям никто не переспросил.