«Да, - сказал Ник. «Я хочу, чтобы они внимательно следили за любыми признаками деятельности Кубы или Китая и сразу же доложили вам. И я хочу, чтобы они самым тонким образом заполнили город слухами об отдельных лагерях кубинцев и китайцев, прячущихся в холмах. А затем, если они смогут справиться с этим, не привлекая к себе внимания, я хотел бы, чтобы некоторые из них внушили идею, что кубинцы намерены продать китайцев, а другие - что китайцы используют кубинцев как козлов отпущения. Это будет непросто, но можно. Но это нужно сделать так, чтобы они не бросили себе на шею орды китайцев и кубинцев. Вы можете попробовать ...

«Я могла бы попробовать поручить Люсии управлять», - сказала Паула. «Я могу гарантировать, что она добьется результатов».

Лючия мрачно улыбнулась. «И никаких последствий. Сеньор, легче, чем вы думаете, заставить женщин распространять самые дикие слухи, а затем сами выходить из себя белоснежными и невинными.

Ник усмехнулся. «Готов поспорить, ты тоже можешь это сделать. Это оставляет мою долю в этом. Пока вы занимаетесь своим делом, я буду искать - искать место недалеко от Санто-Доминго, которое соответствует всем уликам, насколько мы можем интерпретировать их на сегодняшний день. Могут быть и другие улики, и нам тоже придется их искать. Есть ли поблизости другие бывшие трухильонцы, такие как Падилья, над которыми мы можем поработать? »

«Довольно много, очень вероятно, - насмешливо сказала Паула, - но они, как правило, стесняются своего прошлого. Известные сторонники Трухильо нырнули в укрытие, когда он умер, а большинство других очень скрытно относятся к своей политике. Никто не хочет признавать





что имел к нему какое-либо отношение. Лишь изредка, когда происходит переворот правых или, может быть, вечеринка, на которой разливается слишком много спиртного, один из них выскакивает и показывает себя. Нам было очень трудно выследить кого-либо из них ".

«Что ж, давайте продолжим то, что у нас есть», - сказал Ник. «И если мы обнаружим, что мы в тупике, мы можем придумать еще одну сплетню для круговорота слухов - награду за информацию, долю в добыче или что-то в этом роде. Но пока что у нас есть над чем поработать. И последнее, и мы начнем ». Он вытащил рулон бумаги из картонной трубки и разложил на столе. Это была карта Гаити и Доминиканской Республики, которую он нашел в комнате наверху Китайского Дракона.

«Ник, это разговор, и все время у него была карта сокровищ», - сказала Лючия, пристально глядя на нее.

«Это не то, что есть», - сказал Ник, разглаживая его. «Это, наверное, даже более важно. Я бы сказал, что это план операции «Взрыв». Взгляни и скажи мне, что ты думаешь ».

Вокруг него столпилось восемь красивых тел, восемь симпатичных лиц смотрели на карту. Духи, которыми они нанесли за уши специально для Ника, окутали его мягким облаком сладкой женственности. Восхитительно! - подумал он и обильно вдохнул. Он чувствовал себя султаном в своем гареме. За исключением того, что султан не ставил бы бизнес выше удовольствия.

«Но сколько отметин!» - удивилась Паула. «Я думал, что Blast будет иметь какое-то отношение к проекту бомбы, возможно, ракетному объекту. Но почему их должно быть так много? Смотрите, шесть вокруг Гаити и Санто-Доминго. И еще один на Кубе. Даже в Пуэрто-Рико. Вы уверены, что это для операции «Взрыв»? »

Ник кивнул. «У меня есть преимущество перед вами. Было письмо от самого Фиделя нашему приятелю Цин-фу. В нем было раздано не так много, как я мог бы, но он скулил о потребности в капитале и упомянул восемь начальных установок, которые должны быть предоставлены для операции «Взрыв». И там было сказано, что его база, та, что на Кубе, недалеко от Гуантанамо, - он ткнул пальцем в карту, - готова. Не было сказано для чего, но посмотри, где это по отношению к другим ». Они смотрели, как он водил пальцем по берегам острова.

"Видите? Прямо напротив соответствующей базы на Гаити. Вместе они будут контролировать Наветренный проход, не говоря уже о помощи, которую они получили от двух других здесь, внизу. И посмотрите на тот, что находится в самой восточной точке Санто-Доминго. Между этим и его аналогом в Пуэрто-Рико проход Мона может быть полностью закрыт для кораблей США. Они могли бы справиться даже без базы на Пуэрто-Рико с помощью этих резервных баз на севере и юге ».

«Но они не могут строить базы на нашей земле!» - горячо сказала Изабелла, и ее рыжие волосы коснулись лица Ника.

«Еще нет, не могут», - сказал Ник. «Но они смогут, когда возьмут власть, что, я совершенно уверен, они и собираются сделать. Гаити созрело для переворота; Доминго не так уж и сильно отстал. Я думаю, что база на Пуэрто-Рико - несбыточная мечта, но даже красный может мечтать ».

«Я не понимаю», - прямо сказала Луз. «Вы имеете в виду, что это не имеет ничего общего с бомбами, испытательными взрывами или даже межконтинентальными баллистическими ракетами?»

«Баллистические ракеты, да, но малой дальности. И кому нужны бомбы, если можно отрезать всю Южную Америку от США с помощью нескольких ракет малой дальности, самолетов наземного базирования и береговых батарей? Послушайте, захватите эти острова, и вы получите укрепленный наземный мост через Карибское море. Американские корабли не смогли бы пройти через эти проходы, не будучи выброшенными из воды ничем более сложным, чем береговые батареи и пара устаревших самолетов. И это Blast. Я думаю. Но поглощения не происходят просто так - они разрешены, а иногда даже поощряются. Это одна из причин, по которой вам нужно заставить этих заговорщиков громко и быстро вилять. Чем больше будет известно о происходящем, тем лучше. И не позволяйте никому обманывать себя, говоря, что коммунисты любого из этих лагерей хотят помочь кому-либо, кроме себя ". Он свернул карту и снова вставил ее в трубку. «Они направят вас прямо в ад, и если Трухильо что-то забыл сделать, чтобы помучить вас, они восполнят это».

«И какое отношение все это имеет к сокровищам?» - спросила Люсия. «Не то чтобы меня не особо шокировали все, что вы говорите, но почему они должны заниматься охотой за сокровищами - нашей охотой за сокровищами - когда у них есть такие тщательно продуманные планы, чтобы занять их?»

Ник отодвинул стул. «У них более сложные планы, когда у них есть лишний капитал. Вы можете сделать многое с сотней миллионов долларов чужих денег ». Он встал и весело улыбнулся из-за стола. «Я благодарю вас всех за внимание и за то, что вы - все вы - такие красивые».

«Как хорошо иметь мужчину в доме», - мечтательно сказала Альва.

"Да, не так ли?" Паула согласилась. «Было бы еще лучше, если бы у нас был целый взвод».




У него была двухдневная щетина на лице, плохо сидящая, плохо подобранная одежда на спине, и он бродил по доминиканской деревне, выглядя как крестьянин, охотящийся на пропавшего бычка. Ни военнослужащие ОАГ, ни местное население не взглянули на него более чем бегло.

Но в бесформенной одежде фермера были спрятаны люгер, стилет и заменитель Пьера, а также несколько других приспособлений, менее подходящих фермерам, чем человеку по имени Киллмастер.

Ник шагнул в свою третью долину за день, напряженно думая. Возможно, он смотрел слишком далеко или недостаточно далеко. Возможно, он слишком буквально понимал слова Двадцать третьего псалма, и это была только первая фраза, на которой ему следовало сосредоточиться. «Trujillo es mi pastor» «Пастор». Пастух.

Пастух. Ферма? В Сан-Кристобале, всего в восемнадцати милях от Доминго, была собственная ферма покойного диктатора Фундасьон. Он предположил, что ему лучше взглянуть на него, но казалось маловероятным, что его еще не обыскали до основания. Другая ферма? Или «пастор» должен был интерпретироваться как священник или приходской священник? Церковь ... собор ... миссионерский дом ... но замок? Монастырь? Тереза ​​дала ему список. Он влез в каждого из них, рассказывая историю неудач, и не оказался мудрее.

«Зеленые пастбища», - снова подумал он. «Тихая вода». Он видел много того и другого, но не вместе. Может, им не полагалось быть вместе. Или, может быть, он лаял совсем не на то дерево.

Он решительно шагал. В долине под ним было небольшое фермерское поселение, а над деревьями показался шпиль маленькой церкви. Это должна была быть его последняя остановка за день перед возвращением, чтобы встретиться с Паулой и джипом, и он горячо надеялся, что это каким-то образом окупится. Даже выстрел в горшок с тыла, когда он задавал свои тонкие вопросы, был бы долгожданным признаком того, что ему стало жарко.

Выстрелов не было; там ничего не было. Маленькая церковь была построена в 1963 году, и ее молодой пастор с гордостью сказал Нику, что он и его прихожане сами очистили девственную землю.

Ник выпил предложенный стакан воды, поблагодарил его и отвернулся.

Еще один потерянный день.

* * *

Доктор Цин-фу внутренне выругался. Куда бы он ни пошел, ему на пятки цеплялся какой-нибудь проклятый кубинец. Он был так осторожен с делом по утилизации этих таинственных тел, но каким-то образом что-то просочилось наружу. В любом случае, в его помещении было проведено полицейское расследование - к счастью, после того, как он и Мао-Пэй выполнили свою ужасную задачу, - и люди на улицах странно смотрели на него. Он закрыл «Китайский дракон» «на ремонт», сказал он любому, кто его спрашивал, и посвятил себя бизнесу до дня открытия.

Он, конечно, не сказал им, что его бизнес состоит в том, чтобы выслеживать бывших сторонников Трухильо и работать с ними, используя подкуп и шантаж. Он также был готов пытать и убивать, если это поможет, и он скорее думал, что это поможет. Фактически, он уже убил одного человека, который угрожал пожаловаться властям на его угрозу шантажа.

«Мао-Пэй». Он наклонился и тронул своего водителя за плечо. «Остановитесь в библиотеке. Я хочу посмотреть старые газетные файлы ».

Мао-Пэй хмыкнул, а затем внезапно вспомнил о его манерах.

«Да, сэр», - сказал он ловко.

Цин-фу откинулся назад и посмотрел через плечо. Черт! Мотоцикл все еще преследовал их.

Он сердито посмотрел на него и достал сигариллу. По городу ходили самые безумные истории, и он знал, что в половине из них нет правды. Но он был чертовски уверен в том, что кубинцы действительно хотели нарушить его тщательно продуманные планы. Все указывало на это, особенно этот нескончаемый хвост. И все же он не мог понять, откуда пошли слухи, кто сбросил на него кубинские тела, кто взял план операции «Взрыв». Конечно, не кубинцы. У них была своя копия. Где-то в этой штуке была третья сторона.

Грозные. Кто они, во имя всех китайских дьяволов?

Кем бы они ни были, он победит их в игре. Он потерял нескольких человек, в том числе этого отвратительно тупого телохранителя-повара, но у него все еще оставалась группа людей, обученных методам поиска и допроса. В этот самый момент они были размещены по всему городу, и он не сомневался, что из нескольких глоток вырывались крики агонии. Если был хоть малейший шанс, что они знали кого-то, кто знал кого-то, кто что-то знал, то они были материалом для его мельницы пыток.

Он мрачно улыбнулся и затянул сигариллу. Когда охота закончится, в Operation Blast будут внесены некоторые изменения.

Будь прокляты эти кубинцы и их рябая предательская шкура! Несмотря на них, он прекрасно с ними ладил.

Его дурное настроение внезапно сменилось смехотворным оптимизмом. Он хорошо ладил. Его запросы приносили плоды. Успех был в его руках.






По следам сокровищ

«Может, нам лучше было бы самому следовать за Цинфу», - прорычал Ник.

В доме с закрытыми ставнями было время конференции, и его настроение было плохим. Цин-фу видели здесь, там и везде, а потом он внезапно исчез. Похоже, кампания по перешептыванию была настолько успешной, что власти ОАГ были достаточно обеспокоены, чтобы провести расследование. Они задержали нескольких кубинцев, но китайцы улетели из курятника.

«Невозможно», - твердо сказала Люсия. «Конечно, мы всегда смотрели на них открыто, но с кубинцами, которые всегда следовали за ним, мы бы устроили настоящую процессию, если бы тоже попробовали. Это было хорошей идеей посеять проблемы между ними, но это имело ответный удар.

- Ответную реакцию, - мрачно поправил Ник. «Интересно, что он нашел в библиотеке?»

«Вам лучше поинтересоваться, что узнала Тереза, - сказала Люсия, - и все мы».

«Мне действительно интересно», - сказал Ник, глядя на нее. Его поразило то, что в ней - во всех женщинах - чувствовалось сдерживаемое возбуждение, которого он раньше не замечал. «Что вы все узнали?»

«Даже Паула выглядит немного самодовольной, - подумал он.

«Сначала ты, Тереза», - резко сказала она.

Тереза ​​была занята своим делом. «Сегодня вечером я нашла ссылку в малоизвестной монографии, - сказала она, - о группе бенедиктинских монахов, живущих в тихой долине - к сожалению, безымянных. Видимо, много лет назад они дали какую-то клятву хранить тайны и редко показываются. Но известно, что они носят черное с головы до пят, черные капюшоны с прорезями для глаз и грубые черные мантии, доходящие до ног. Также говорят, что их монастырь похож на замок по внешнему виду, хотя, опять же, нет его описания из первых рук. Я понимаю, что это нам мало помогает. Но что вы можете найти интересным, так это то, что они известны как Черные Клобуки. Или, короче, как Черные ».

"Черные!" Ник хлопнул ладонью по столешнице. Его глаза загорелись интересом. «Но вы не представляете, где может быть их монастырь?»

Тереза ​​покачала головой. «В ссылке только сказано, что это« где-то недалеко от Санто-Доминго ». Очевидно, это очень уединенная долина, иначе мы бы слышали об этом раньше. И вы бы его наверняка нашли. Но теперь, по крайней мере, у нас есть основания для дальнейших исследований. Наверное, в деревне есть люди, которые слышали о монахах в черных капюшонах, возможно, даже видели их.

Ник кивнул. «Как насчет людей прямо здесь, в городе? Возможно, ученые. Богословы. Хранитель музея, местные священники, даже епископ. По крайней мере, теперь мы знаем, что ищем монастырь. Не так ли? Да, думаю, да. Какое-то время я начинал думать, что нам следует искать специализированный ресторан, которым управляют три парня по имени Блэк, которые раньше были частью стада Трухильо. Но монахи! Они фигурируют, связаны со всем этим. Теперь все, что нам нужно сделать, это найти эту долину ».

«Должно быть, это место, эта долина, - задумчиво сказала Паула, - где замок спрятан так аккуратно, что, кажется, никто о нем не слышал. Непросто спрятать замок или даже монастырь. Ты действительно думаешь, что мы на правильном пути? "

«Мы должны быть», - твердо сказал Ник. «Теперь мы знаем, что это место существует, верно? И мы знаем, что эти монахи были скрытными людьми, поэтому каким-то образом они, должно быть, нашли способ скрыть свой замок или монастырь, или что-то еще. Мы просто должны продолжать заниматься вопросами и поиском. У кого-нибудь есть что еще внести? »

«Да», - сказала Паула. "Изабелла?"

Изабелла подтолкнула через стол к Нику небольшую стопку бумаг.

«Взгляните, - сказала она. «Мы не можем понять это, но здесь есть какая-то закономерность. Мы обошли девяносто один дом и в шести из них нашли - ну, вы увидите, что мы нашли. Но на каждом из них встречаются одни и те же слова и символы ».

Ник потянулся к небольшой стопке и перебрал ее. Дневник с разметкой нескольких страниц. Список белья с каракулями на обороте. Карманный календарь с пометками нескольких дат. Лист линованной бумаги, покрытый списком слов, которые, казалось, не имели значения. Вкладыш из записной книжки с некоторыми из тех же слов и цифр рядом. Форзац книги, исписанный буквами и символами.

«Места встреч», - медленно сказал он. «Держу пари, с указанием даты и времени. Но закодированный.

«Верно», - сказала Паула. «Как у вас получается взламывать коды?»

- Неплохо, - весело сказал Ник. "Совсем неплохо." Он разложил перед собой бумаги и принялся за работу.

* * *

Киллмастер был экспертом по взлому кодов. Доктор Цин-фу Шу из китайской разведки был экспертом в ломке людей. Он не очень хорошо играл с Эвитой Мессиной, но теперь он наверстывал упущенное. Ему не хватало Тома Ки, и он скучал по Шангу, но у него были другие помощники. Один из них сейчас занимался пытками





убивал человека по имени Гарсия-Галиндес, а другой подавлял крики агонии.

«Видишь, как бесполезно лгать», - безмятежно сказал Цин-фу, постукивая пеплом сигариллы по коврику Гарсии. «Мы знаем, кто вы. Ваш хороший друг сказал нам, где вас найти. Он также был достаточно хорош, чтобы сообщить нам, что у вас есть одна из улик. Тч, бедняга, он сейчас не очень хорошо себя чувствует. Он слишком долго нам рассказывал ». Он приятно улыбнулся. «Но в конце концов он сказал нам. И вы также расскажете нам то, что мы хотим знать. Затяните провода. Chin You. Не будь с ним ласковым ».

Чин Ю сделал, как ему сказали. Цин-фу прислушался к приглушенным крикам и оглядел уютную квартиру. Да, действительно, подумал он, это удобное место. С таким же успехом он может остаться здесь, пока его миссия не будет завершена.

Он был довольно доволен собой. Одна небольшая заметка в желтоватой газете привела его к человеку, который занимал незначительный пост в правительстве покойного Трухильо. Этого человека уговорили рассказать ему о других мужчинах, теперь спокойно живущих под вымышленными именами, которые, в свою очередь, были убеждены предоставить полезные маленькие крупицы информации. Гарсиа-Галлиндес, он был уверен, был последним звеном в его цепочке подсказок. Цин-фу смотрел, как корчится его жертва.

«Убери кляп, Фонг», - легко сказал он. «Я думаю, наш друг пытается нам что-то сказать».

Гарсия-Галиндес глубоко вздохнул и заговорил.

Цин-фу слушал. Его брови нахмурились. Эта подсказка была такой же неясной, как и все остальные.

"Что это значит?" - закричал он, от внезапной ярости его бледное лицо покраснело. "Где это место? Где это находится?"

* * *

«Долина Тени!» Ник торжествующе взревел. "Это оно! Должно быть. Это не будет ни ресторан, ни аэропорт, ни вокзал, ни парикмахерская, ни какое-либо из этих мест. Долина Тени - единственное место, которое подходит. Но где это? Его нет на карте ».

Луз наморщила лоб. «Я прожила здесь всю свою жизнь, - сказала она, - и никогда об этом не слышала. Может, они придумали название?

«Других имен они не придумывали», - сказал Ник. «Это все в окрестностях Санто-Доминго. Зачем им придумывать одно имя? Если только ... минутку. Если только это не описание, а не имя ". Он провел указательным пальцем по карте Санто-Доминго и окрестностей. «Здесь есть несколько человек, у которых нет имен. И я знаю, что это значительные долины, потому что я прошел половину из них ».

«Конечно, не у всех есть имена собственные, - сказала Люсия. «Они слишком малы, чтобы иметь значение. Но люди, которые живут в них или рядом с ними, дают им имена, которые больше похожи, как вы говорите, на описания. Например, есть одна, названная Долиной коров, из-за одного маленького молочного фермера, который использует ее склоны для выпаса своего стада. А еще есть Долина Гранатов, потому что ...

«Я понял, - сказал Ник. «А как насчет Долины Тени?»

«Есть место, более или менее подходящее под это название», - медленно сказала Паула. «Это не столько долина, сколько глубокий овраг, и я никогда не слышал, чтобы это вообще что-то называлось. На самом деле я его никогда не видела. Но Тонио однажды сказал мне об этом, когда мы проезжали поблизости по дороге к… - Она внезапно остановилась и затаила дыхание. «Тонио сказал мне об этом! Мой муж. Он сказал, что знал это еще со своих походов, что это странное и мрачное место, которое было в тени весь день, кроме полудня. Он сказал, что почти всюду вокруг нависала скала. И я помню, как смеялся и спрашивал его, когда он когда-либо был путешественником, потому что я впервые услышал об этом. А потом он сменил тему. Я подумал, почему, но забыл об этом. Но я думаю, это было бы идеальным местом встречи для группы подвижных людей. Какими все они были.

«Теперь она нам рассказывает!» - воскликнул Ник. «После всех этих дней возни, а секрет у тебя всегда был».

«Это было много лет назад», - немного натянуто сказала Паула. «И как я могу связать это с охотой за сокровищами? И мы еще не знаем, что это имеет к этому какое-то отношение».

«Паула, это должно быть», - решительно сказала Изабелла. «В противном случае это слишком случайно. Сколько может быть ТАКИХ долин? Подумайте о подсказках - теперь они все совпадают ».

«Да, но он ничего не сказал о том, что там внизу есть замок или какой-либо монастырь», - возразила Паула. «И это кажется невозможным для любого здания».

«Не невозможно, - сказал Ник. «Просто сложно. Вы сами сказали, что спрятать замок непросто. А что может быть лучше для группы монахов, поклявшихся хранить тайну? » Он отодвинул стул. «Паула, ты собираешься отвезти меня туда».

«Минутку», - мягко сказал Альва. - Если помните, это наша охота. На этот раз мы все должны уйти ».

«Дорогой, я думаю, что мы можем быть немного заметными», - разумно сказал Ник. «Позвольте мне сначала осмотреть его, и, если он покажется многообещающим, мы все займемся




все вместе. Пойдем, Паула.

«Минуточку», - твердо сказала она. «Альва права. Это наша охота. И если ты так уверен, что это то место, мы все вместе пойдем.

- А теперь посмотри… - начал Ник и внезапно остановился, когда обнаружил, что его окружают восемь ярких женщин с огнем в глазах. Они были великолепны, сексуальны, привлекательны, целеустремленны и превосходили его численностью. Хуже всего было то, что без Паулы он не мог найти место. И она тоже была против него. Он поймал ее взгляд и нахмурился.

Она ему улыбалась.

"Ты ведь хочешь пойти с нами, не так ли?" - сказала она призывно.

Он сдался. Они были для него слишком многим.

* * *

Доктор Цин-фу танцевал маленькую сумасшедшую джигу от восторга. "Это все, что нам нужно, это все, что нам нужно!" - радостно закричал он. «Мао-Пей, ​​ты можешь найти это место?»

Мао-Пей стоял в дверях гостиной Гарсии, его угрюмое лицо светилось. Он кивнул.

«Я могу найти место. Он дает хорошие указания, глупая свинья »

«Тогда пошли», - воскликнул Цин-фу Шу. «Chin You, убей дурака!»

Гарсиа-Галиндес, образно говоря, выплеснул кишки. Теперь он делал это буквально. Чин Ты умел убивать, чтобы доставить удовольствие своему хозяину.

Цин-фу радостно вздохнул. Жалко не продлить радостный момент, но у него были другие дела.

* * *

Полумесяц бросал болезненный свет на склон горы. Ник оглянулся и смутно увидел, что они следуют за ним, восемь бесформенных фигур, которые, как он знал, принадлежали восьми стройным и длинноногим красивым женщинам. Ближайшая была рядом с ним.

- Расположи их по краю, Паула, - тихо сказал Ник. «И не позволяйте никому из них двигаться, пока я не подам сигнал. Вы уверены, что это то место? "

"Да, я уверен. Разве я не провела половину ночи в поисках достопримечательностей? »

- Да, тупица. Ник похлопал ее по щеке и улыбнулся ей в темноте. «Теперь разверните свои войска и держите их в тишине до рассвета. Это не займет много времени. Если кто-нибудь что-нибудь слышит ...

«Они должны дать свисток», - закончила она за него и повернулась к своему заместителю.

"Подождите." Ник слегка коснулся ее руки. «Когда вы поговорите с ними, вернитесь ко мне. Я буду там наверху. Он указал на край оврага.

«Хорошо», - мягко сказала Паула и ускользнула.

Ник прошел последние несколько ярдов по крутому склону и уставился в абсолютную темноту. В слабом лунном свете были видны выступающие скалы и густо лиственные верхушки деревьев, вот и все. Он хорошо представлял себе тени, которые должны окутывать это место даже в полдень.

Почва под его ногами была покрыта мягким мхом и гниющими листьями. Справа от него большие, похожие на зонтики листья какого-то пышного тропического растения низко склонились, образуя отличное укрытие. Ник присел под ним и, оглянувшись, увидел Паулу, распределяющую свой отряд женщин. Один за другим они занимали позиции по обе стороны от него и исчезали в укрытии. Все они были вооружены, все дисциплинированы, все молчали, как партизаны в джунглях. Это был забавный способ нанести визит кучке невинных монахов, если предположить, что поблизости есть какие-то монахи, но к тому времени, когда Ник и его маловероятный отряд снова прошли через все улики и рассмотрели противодействие, это казалось единственным путь.

Он вдохнул свежий ночной воздух. И нахмурился. Это было не совсем так свежо, как должно быть. Дым. Так? Даже монахи разводили костры. Он снова принюхался. Кордит? Фосфор? И то, и другое, он был почти уверен, и запах горелого дерева тоже. На мгновение у него возникло искушение бросить свою ракету в долину внизу, чтобы посмотреть, что откроет ее яркий свет. Но это был конец скрытности, поэтому он решил не делать этого. И все же запах в воздухе убедил его, что он и Ужасные Паулы прибыли не первыми.

Он услышал ее мягкий свист поблизости и свистнул в ответ.

Рядом с ним появилась Паула.

«Вы нашли себе красивое уединенное место», - пробормотала она.

Ник быстро потянулся к ней и притянул к мягкому мху.

«Мне пришлось побыть с тобой наедине всего одно мгновение», - прошептал он. «Все дамы куклы, и я их очень люблю, но они мешают». Он провел губами по ее лицу и нежно поцеловал. Она обхватила его голову руками и погладила его по волосам.

«Это было трудно», - выдохнула она. «Я так хотела войти в твою комнату, но…» Она тихо усмехнулась. «Я думаю, что они все сделали. Это было бы несправедливо с моей стороны ».

«О, я хотел тебя», - пробормотал он, и его руки обняли ее. «Когда это закончится, мы найдем место, чтобы побыть вдвоем - лодку, сарай, прямо здесь, где угодно. Что бы ни случилось сегодня вечером, обещай, что у нас будет время.

«Моя дорогая, моя дорогая, я обещаю тебе». Их руки крепче обнялись, и их губы встретились в пылающем поцелуе. Пульс Ника участился, когда он почувствовал ее так близко к себе, почувствовал, как мягкое тепло ее груди долго давило на него.





. Его язык страстно исследовал, и его тело внезапно наполнилось жаром. Паула яростно задрожала перед ним и полностью отдалась его поцелуям. Он прижался к ней своим телом, отчаянно желая сорвать одежду с них обоих прямо здесь и сейчас и погрузиться глубоко в ее тепло. Паула задохнулась и прижалась к нему, ее пальцы впились в его спину, а ее язык отчаянно искал, как будто своим ртом она могла дать ему всю любовь, которая так горячо шевелилась в ее теле.

Так же внезапно они разошлись, тяжело дыша и борясь со своим растущим желанием.

- О, Паула, - пробормотал Ник, с усилием взяв себя в руки. "Давай покончим с этим, чтобы мы могли делать то, что действительно важно".

Она слегка коснулась его руки и отошла от него.

«Это будет скоро», - пообещала она. «Я знаю, что это будет скоро. Но я должен покинуть тебя сейчас, иначе это будет - слишком рано.

Он тихонько рассмеялся, желая ее по-прежнему, но зная, что сейчас не время.

«Я сейчас пойду туда, - сказал он. «Я знаю, что мы договорились подождать рассвета, но у меня есть подозрение, что кто-то нас опередил».

Паула резко втянула воздух. «Но как ты увидишь, куда идешь?»

«В первой части путешествия мне не обязательно видеть», - мрачно сказал он, хватая лазающие когти. «Это не может быть хуже, чем Кап Сен-Мишель. И ждите моего сигнала, понимаете?

"Я буду ждать. Но будьте осторожны. Я тебя люблю."

Она поцеловала его еще раз, быстро и ушла.

Ник нащупал путь к краю и осторожно опустился. Ему казалось, что он всегда скалолазал, хотя он предпочел бы заняться чем-нибудь другим. Но, по крайней мере, это было немного проще, чем восхождение на Гаити.

Через несколько минут он уже был на дне узкой долины, оторвал когти и вгляделся в предрассветный мрак. Ничего похожего на замок не было. Ничего не было видно.

Рядом хрипло квакала лягушка; кваканье закончилось крошечным всплеском.

Тихая вода! Сердцебиение Ника участилось. «Тихие воды» в Долине Тени… Смерти? В воздухе витал тяжелый запах дыма, напоминая, что смерть, вероятно, уже совсем близко.

Ник поднял прибор ночного видения и поднес к глазу. Сквозь круг зловещего зеленого света, видимого только ему одному, он мог видеть четкие очертания стен долины. Он медленно провел искателем по камням и деревьям. Внезапно остановился, повернул назад и снова сфокусировался. Четко показалась каменная стена.

Это была стена чего-то очень похожего на средневековую цитадель, построенную под нависающей скалой и незаметно переходившую в естественную скалу. Куст густого куста почти, но не совсем, скрывал дверной проем… а тяжелая, обставленная железом дверь безвольно висела на петлях, сквозь нее пробивалась огромная дыра. К кустам прислонился китайский солдат с карабином, свисающим с его плеча, что было странным способом для человека стоять.

Он не стоял. Он растянулся на кустах и ​​был мертв.

«Значит, им было нелегко попасть внутрь», - мрачно подумал Ник. Но они сделали это. Некоторые из них. Интересно, сколько именно.

Он переместил прицел с одной стороны долины на другую в поисках признаков жизни. Не было ничего, кроме небольшой ряби на поверхности тихого пруда на дальнем конце долины и узкой каменной лестницы, высеченной в грубой скале рукой человека. У его подножия стояли две почти человеческие фигуры, но они были мертвее самого камня. Ник смотрел на них через стекло и почувствовал легкое отвращение. Их головы были оторваны. Похоже, гранаты. Невозможно было с уверенностью сказать, что они из себя представляли до того, как их размазали по дну долины, но на их изуродованных телах было что-то вроде формы кубинской армии.

И это было все, что телескоп мог ему сказать, за исключением того, что осветительные ракеты освещали путь в долину и через нее, и что ничто не могло помешать ему войти прямо через открытую дверь.

Он молча прошел по мягкой влажной траве мимо мертвого китайского солдата с большой дырой в груди и вошел в похожий на туннель зал. В абсолютной темноте его ступня ударилась о что-то мягкое и громоздкое. Ник щелкнул фонариком. У его ног лежало тело толстобрюхого монаха, его черный капюшон был липким от крови из пулевого отверстия в его голове. Второй монах лежал, растянувшись в нескольких футах от него, его капюшон был сорван с лица, и в его мертвых и пристальных глазах было выражение возмущения. Рядом с ним на полу лежал старинный мушкетон. И было еще кое-что.

Китаец в окровавленных оливково-коричневых тонах медленно поднимался с пола, и пистолет в его дрожащей руке был направлен в грудь Ника.

Вильгельмина однажды заговорила с приглушенным звуком. Мужчина тихо вздохнул и упал, как тяжеленный мешок.





Ник пробирался между телами вниз по коридору в сторону другого звука, далекого, который внезапно пробил тишину и перешел в крик. Он повернул за угол в другой проход, освещенный мерцающим светом единственной свечи в держателе на стене, и перешагнул через другого мертвого монаха. Крик превратился в неистовую цепочку узнаваемых слов. Он слушал, пока шёл дальше, испытывая отвращение к резне вокруг него и охваченный безумием в пронзительном голосе.

«Каждый из вас умрет!» он услышал. «Один за другим, а потом ты, в последнюю очередь, но медленно - медленно, медленно, ужасно! Скажи мне, где он, сын сатаны! »

Ник перешагнул через еще одно тело и остановился у открытой двери. То, что он увидел за ней, было сценой из ада.

Все, что любит, должно умереть

«Это ты сын сатаны», - тихо сказал низкий голос. Черная мантия была разорвана, лицо обнажилось от черного капюшона и залито кровью, но выражение лица большого человека было спокойным. «То, что когда-то было оставлено здесь злыми людьми, будет отдано только тогда, когда люди моей страны придут требовать это».

Он стоял в комнате, которая всего несколько часов назад должна была быть мирной простой часовней, превратившейся в склеп, лицом к лицу с высоким китайцем. Грубый каменный пол был усыпан мертвыми и умирающими, китайцами в серой одежде и монахами в черных одеждах. На каждой из нескольких деревянных скамеек сидели живые монахи, каждый в разорванной до пояса мантии и с руками, вытянутыми над головой и привязанными к деревянному подлокотнику. Над одним из них стоял мрачный китаец с изогнутым ножом в руке; за кафедрой стоял пулеметчик, направив оружие на лежащих на спине мужчин; третья фигура в оливково-коричневых тонах стояла в нескольких шагах от Цин-фу Шу, и единственный оставшийся монах. Он, как и сам Цин-фу, был вооружен курносым ружьем, а также карабином.

Ник прижался к стене за дверью и вытянул голову в сторону ужаса за его пределами, отмечая каждую позицию, каждое оружие, каждую деталь сцены.

Пулемет, карабин, два пистолета, один нож и, возможно, еще один пистолет в потайной кобуре, и один пояс с гранатами. И четыре человека использовали их.

Против одного люгера, одного стилета и одной газовой гранаты, которые не делали различий между другом и врагом. Плюс один отряд женщин, находящихся слишком далеко, чтобы помочь, и чье присутствие в любом случае могло быть только дополнительным осложнением.

Безумец все еще кричал на высокого спокойного монаха.

«Ты знаешь, что значит умереть, от ударов ножом в живот?» - завопил он. «Как ты думаешь, этим твоим дуракам в мантии это понравится?»

«Убей меня, если ты должен убить», - спокойно сказал монах. «Я молюсь, чтобы ты пощадил остальных моих бедных братьев, потому что они ничего не знают».

"Ты молишься!" Цин-фу взвыл чем-то вроде смеха.

«Да, молись мне, дурак, и посмотри, спасет ли это их. Покажи мне, где спрятан этот тайник, или посмотри, как твои «бедные братья» плавают в собственной крови ».

«Они не боятся смерти, и я тоже. Лучше, чтобы этому положили конец».

«Конец, да». Лицо Цин-фу исказилось в отвратительной маске садистской злобы. «Вы будете умолять о конце, каждый из вас по очереди. Это еще не конец. Мао-Пей! »

Человек с ножом и поясом с гранатами поднял глаза и хмыкнул.

«Начни вырезать, пожалуйста».

«Сначала пулеметчик», - быстро решил Ник, иначе по комнате разразится смертельная волна, которая действительно станет концом для всех, кроме Цин-фу и его людей. Ник на секунду отвел взгляд от пулеметчика и увидел, как Мао-Пей ударил ножом по обнаженной груди ближайшего лежащего на спине монаха и начал медленный разрез в плоть и вниз, к животу.

«Он будет медленно выпотрошен», - приятно сказал Цин-фу.

Нож описал извилистый, мучительный путь через живот лежащего на спине человека.

Ник поднял Вильгельмину и внимательно прицелился. Пулеметчик с кафедры наблюдал за мрачным происходящим с таким омерзительным восхищением, что снял палец со спускового крючка и легонько положил большой пистолет на кафедру. Но палец на спусковом крючке Ника уже сжимал, а удлиненный нос Вильгельмины неуклонно указывал на манящую маленькую сцену между глазами стрелка. Вильгельмина однажды сплюнула своим глухим грохочущим звуком и отправила смертоносное послание прямо домой взрывом, который залил кровь и мозги о стену кафедры. Она уже нацелилась на свою следующую цель, когда пулемет с грохотом упал на пол часовни, и наводчик скрылся из виду.

Затем - нож с гранатами, парень, который аккуратно разделывал монаха, который больше не мог сдерживать свою боль в тишине.

На долю секунды возникло замешательство, когда головы повернулись к кафедре, и ножик замер. Ник ухватился за возможность и быстро двинулся вперед, приседая на низком уровне, что заставило его




в ту же секунду нырнуть за скамью, когда «Люгер» нанес удар в профиль угрюмого человека. Вильгельмина сплюнула один, два раза; скользнула по задней части толстой головы своим первым поцелуем, а затем срезала его верхнюю часть. К тому времени, как тело упало, Ник снова бежал. Пули пронеслись мимо его головы, и Цин-фу кричал что-то непонятное.

Двое убиты и два осталось. Следующим был китаец с карабином, но у него больше не было преимущества неожиданности и укрытия было мало. Цин-фу был возле алтаря; он нырнул за единственную статую в часовне, вероятно, фигуру ее святого покровителя, и выстрелил с криком. Но парень с карабином был в стороне. К сожалению, он был занят, стреляя из своего карабинаа в сторону Ника, и его цель постоянно улучшалась.

Ник низко приземлился за телом упавшего монаха и сделал один промах. Его человеческий щит дернулся от ответного огня; он послал еще один быстрый выстрел в сторону алтаря, услышал, как тот бесполезно плюется ни в статую, ни в стену, и бросился боком под скамью. Оба оружия теперь неумолимо нацеливались на него. Последний выстрел опалил его своей близостью, и брат Какиснейм, по-прежнему спокойный, гордый и бесстрашный, каким-то образом попал на линию огня. Ник быстро соскользнул с ряда сидений, ненадолго скрытый за беспорядком деревянных планок и тел, и подпрыгнул в ярдах от своей предыдущей позиции с Вильгельминой, готовой к действию. Цин-фу Шу - он предположил, что это был тот парень - все еще стрелял из-за статуи, а Брат Какое имя все еще был в очереди - нет, он не был…!

Одно из ружей внезапно перестало стрелять, и большой монах с тихим голосом боролся с карабинером за обладание карабином. Мимолетную секунду карабин мужчины беззвучно качался в воздухе, а затем он направился к ребрам Брата для близкого, но мощного выстрела, которого так и не последовало. Большой монах отпрыгнул с удивительной ловкостью - и, прыгнув, он вывернул карабин. Другой мужчина повернулся к нему с рычанием животной ярости и воткнул пистолет ему почти в лицо. Ник выстрелил в осторожно появляющуюся фигуру Цин-фу и выстрелил еще раз, буквально не задумываясь. Казалось, Вильгельмина автоматически нашла свою цель. Пистолет вылетел из руки мужчины и заскользил по полу. На мгновение китаец постоял с удивленным видом, а затем большой приклад карабина ударил его по голове, сокрушив его. Брат Какиснейм отступил, довольный своим смертельным ударом, и развернул винтовку в руках так, что ее нос был направлен на прикрывающую статую Цин-фу.

"Attababy, брат!" - радостно крикнул Ник. «Прикрой его тыл, а я достану его спереди. И тебе лучше сдаться, ты за статуей. Ты последний, кто остался ".

Последовала секунда абсолютной тишины. Цин-фу скрылся из виду за статуей святого. Ник стремительно подполз к нему на четвереньках, Вильгельмина была готова. Краем глаза он увидел, как большой монах тихонько преследует статую с другой стороны.

Затем он услышал глухой щелчок и вой ярости. Цин-фу выскочил из-за статуи, отшвырнув пустой пистолет, и движением, слишком быстрым для того, чтобы его могло проследить, оказался у подножия кафедры и подхватил упавший пулемет.

"Тогда мы все умрем!" - закричал он, танцуя небольшую джигу маниакальной ярости. «Посмотрите на братьев на скамейках, связанных, как голуби, - посмотрите, как они умрут!» Он развернулся и, пригнувшись, прыгнул к лестнице с кафедры, приземлился, наполовину повернувшись к скамьям, а пулемет направился к беспомощным фигурам тех немногих, кто еще жив.

Порученный у большого монаха карабин взревел и откусил большой кусок от кафедры, но Цин-фу остался невредимым.

"Сначала ты!" Цин-фу закричал и направил пулемемет в сторону монаха.

Ник упал на одно колено и выстрелил.

Последняя пуля Вильгельмины попала Цинфу в грудь и отбросила его назад.

«Убирайся с его пути. Родной брат!" - закричал Ник и прыгнул к лестнице с кафедры с одной мыслью - вырвать смертоносный пулемет из рук Цин-фу, пока он не обрушился на всю комнату.

Он опоздал на долю секунды. Цин-фу судорожно покачнулся в предсмертной агонии, и его палец сжал курок. Потоки горячего свинца хлестали с кафедры и кусали куски статуи, бывшей убежищем Цин-фу. Большой монах, притаившийся за ним, сердито заревел и упал так низко, что дождь смерти захлестнул его высоко над его головой. Ник резко остановился на нижней ступеньке. Цин-фу медленно падал, пулемет все еще держался под мышкой, а его горячий ствол извергал дикие выстрелы сквозь стену кафедры и разжевывал его в клочья. Он не пытался прицелиться,





в последний раз и направить его огонь в комнату. Он смотрел на статую со странным, нечитаемым выражением лица. Теперь не было необходимости вырывать у него пистолет.

Ник повернулся, чтобы проследить за взглядом этих умирающих глаз.

Головы статуи не было. Его тело было разбито в дюжине мест; одна рука была отключена, а в торсе была большая дыра. Из него что-то лилось. Все это пошатнулось и рассыпалось. А потом он упал. У Ника перехватило дыхание, и по спине пробежала дрожь.

Разрушенный святой раскололся пополам и извергнул поток сверкающих предметов. Из гипсовых ран посыпались сверкающие камни - красные блестели огнем, зеленые горели, как кошачьи глаза в ночи, ледяные белые, отбрасывая искры внезапно испускаемого света. Они звякали и лязгали по полу, смешиваясь с золотыми украшениями и подвесками, кольцами, цепями, гипсом и кровью.

Цин-фу снова закричал. Его лицо превратилось в нечто нечеловеческое, когда он в агонии смотрел на богатство, которое искал. Крик был лепетом маньяка, который перешел в безумный рыдающий крик, а затем прекратился навсегда. Он упал на месте и замер в собственной крови. Пулемет продолжал кашлять своим бесцельным градом пуль, а затем молчал.

Ник удостоверился, что он мертв, прежде чем проверить, что стало с большим монахом. Но не было никаких сомнений в том, что он был мертв, как и все те, кто носил оливковые тряпки, и многие из тех, кто был в порванных одеждах черных.

Он услышал протяжный взрывной вздох и повернулся, чтобы увидеть большого монаха, смотрящего на своих Братьев, на его склеп часовни, с выражением неописуемой боли на лице.

«Простите, что я пришел слишком поздно». - тихо сказал Ник. «Я бы отдал все, чтобы этого избежать». Он спрятал Хьюго в рукав и начал резкими решительными ударами разрезать связанных монахов. «Но ты хорошо сражаешься, брат», - добавил он. «Ты и все твои братья».

Монах уставился на него. "Кто ты?" он спросил.

- Еще один охотник за сокровищами, - категорично сказал Ник. «А как тебя зовут, брат?»

«Франциско. Отец. Я здесь аббат ». Боль усилилась на лице большого человека. «Ты хочешь сказать, что я получил твою помощь только потому, что ты хочешь получить этот окровавленные сокровища для себя? Потому что - я тоже не могу позволить тебе этого, друг мой, даже если мне придется драться с тобой до смерти. Ведь ты не мой соотечественник; это не принадлежит тебе ».

Ник оторвался от своей задачи.

«Скажите мне одну вещь - члены Тринитарии встречались в этом месте?»

Аббат кивнул. "Они сделали. И только таким людям я передам это сокровище. Я понимаю, что те, кто это спрятал, ушли, но они тоже были злыми, и я бы не отдал им это. Я сам переместил его с того места, где его положили, и спрятал в статуе, чтобы оно был безопасен для людей, которые будут его использовать. Не знаю, хороший ты или плохой, но это должно достаться только моим соотечественникам. Его украли у них: '

"Как насчет жен Тринитариев?" - тихо спросил Ник. "Вы бы дали им это?"

Отец Франциско взглянул на него с зарождающейся надеждой. «Я бы с радостью подарил их им. Им, а не кому-либо ».

- Тогда я их получу, - сказал Ник. «Вам понадобится их помощь в ... уборке».

Пятеро здоровых монахов с разорванными до пояса рясами, один серьезно ранен, у другого из живота текла кровь, и один растрепанный настоятель уставился на него с удивлением.

«Я не понимаю», - сказал настоятель.

«Скоро будешь», - пообещал Ник. «И поверьте мне, не так ли? Ваши люди - мои друзья ».

Через несколько минут он уже был на дне долины у подножия каменных ступеней и издал пронзительный свист, означавший приближаться - осторожно. Ответный свист прозвучал, когда он огляделся в свете раннего утра. Рядом были мертвые кубинцы. Он впервые заметил, что у одного из них все еще была сильно поврежденная рация. И с внезапным ознобом он подумал, сколько было разговоров до того, как этому парню оторвало голову.

Паула появилась на верхнем краю ущелья. Он указал ей на лестницу. Она исчезла на мгновение, а затем снова появилась прямо над ним, поднимаясь сначала осторожно, а затем быстрыми шагами. К тому времени, как остальные появились позади нее, она уже бежала к нему.

* * *

Солнце стояло высоко, когда, наконец, они покинули Замок Черных, Ник и пятеро женщин. Лючия держала Инес и Хуаниту с собой, чтобы помочь аббату и его людям в их мрачной задаче очистить завалы смерти и разорения, которые были наследием Цин-фу.

Один за другим они поднимались по грубым каменным ступеням. Сначала Ник с настороженными глазами и ушами и Вильгельмина наготове, с двумя китайскими гранатами в кармане. Затем Паула с кольтом .45. Затем трое женщин, у каждой из которых были грубо сплетенные мешки с мукой, крепко привязанные к шеям и




каждый сжимал револьвер. Наконец-то Луз, с китайским карабином. Один за другим они достигли вершины и собрались молчаливой группой под деревьями, ожидая сигнала Ника.

Ник сдержал их, взмахнув рукой, пока он смотрел вперед, пытаясь пробить взглядом густую листву в поисках чего-то, чего там не должно было быть. Стволы деревьев… кусты… низко свисающие листья… Казалось бы, ничего нового не добавили. И все же его кожа покалывала знакомым предупреждающим сигналом. Склон холма вовсе не был непроходимыми джунглями; За рощей, в которой ждали его партнеры, были поляны, изрезанные разрозненными зарослями, и горки покрытых лишайниками скал, и это не было проблемой для тех, кто не возражал против небольших упражнений. Но это было прекрасное прикрытие для засады.

А если предположить, что кубинец с радио сумел послать сообщение… что может быть лучше, чем найти сокровище, чем подстерегать тех, кто нашел его первым? Возможно, они ожидали, что они набросятся на Цин-фу, чтобы схватить его, но, очевидно, им было все равно, у кого это было, пока они могли это получить.

Ник вернулся к своим ожидающим женщинам.

«Вы трое с мешками», - прошептал он. «Уберите их из виду за кусты и оставайся с ними, что бы ни случилось, пока я тебе не свистну». Он увидел, как Альва открыла рот из бутона розы, чтобы возразить, и его лицо превратилось в выражение, знакомое тем, кто знал его как Мастера Килл. «Мы все это уже проходили, и это заказы. Вы, женщины, предпочли покинуть это место, вместо того чтобы ждать; теперь ты делаешь, как я тебе говорю. Занимайся и молчи ».

Альва удивленно посмотрела на него и попятилась со своим мешком. Двое других молча последовали за ним.

«Паула, Луз», - сказал Ник. «Помните, что я вам сказал. Оставайся позади меня и прикрывайся всем, чем можешь ».

Они молча кивнули. Луз сделала шаг в сторону и быстро проверила карабин. Взгляд Ника задержался на лице Паулы.

«Возможно, в этом ничего не будет», - мягко сказал он. «Но, пожалуйста, не рискуй». Он взял ее руку и слегка сжал, а затем отвернулся.

Они молча последовали за ними на несколько шагов назад. Ему, черт возьми, хотелось, чтобы они не были там, но если случится засада, потребуется больше, чем он сам, один человек, чтобы привлечь их огонь. Вряд ли они отдадут свои позиции ради одного разведчика. Итак, он, Луз и Паула должны были стать приманкой. А может, они будут мухами в ловушке для паука.

Теперь он выбрался из-за деревьев и пересек поляну на низком приседе, осматривая склон холма на бегу. За ним шли Паула и Луз, двигаясь зигзагами, как им было велено, их ноги слегка цокали по опавшим листьям.

Пока никаких признаков засады, и кусты с каждой минутой становились все реже. Это начинало выглядеть так, как будто они добрались до дома - прочь, дома и на свободе, и только один последний свисток принес им сокровище, убившее столько людей.

Он был почти на дальнем конце другой поляны, когда первая очередь прорвалась сквозь деревья по обе стороны от него. Позади него раздался крик и рев карабина. Ник бросился к кусту и вытащил из кармана гранату. Обернувшись, он увидел, как Луз схватилась за горло и упала, а Паула нырнула в укрытие в стволе дерева с пистолетом, изрыгая небольшие очереди огня. Вытащил гранату, посчитал и бросил. Она взлетела в воздух и с взрывом врезался в невысокий кустарник, который внезапно превратился в небольшой ад из пылающих кустов и летающих бесформенных вещей. Двое мужчин, одетых в знакомую кубинскую форму, выскочили из горящих кустов с прижатыми к плечам винтовками. Ник застрелил одного из них с Вильгельмины, прежде чем парень увернулся за дерево; другой нырнул за камень и выпустил очередь в сторону Паулы. Ник слышал ее ответный огонь, когда он вытаскивал из кармана другую гранату и вытаскивал чеку. Перекрестный огонь второй группы пронесся по поляне, ища его, почти находя его. Пули хлопали над его головой, срывая кору и листья и разбрасывая их обломки на него, когда он отдернул руку и бросился. На один ужасный момент он подумал, что граната вот-вот попадет прямо в голову Пауле, но она упала в последнюю долю секунды и выпустила поток выстрелов через поляну. Граната пролетела мимо нее и с грохотом приземлилась.

Дымовая дымка клубилась по склону холма, и воздух наполнялся запахом горящих тел. Жар опалил лицо Ника, и он быстро пригнулся, когда горячий свинец пронзил его со всех сторон. Что-то ударило его в плечо и онемела рука; он. перевел Вильгельмину на свою левую руку и быстро выпустил пули в бородатую фигуру с автомататом. Парень упал, запустив пули в деревья.

Паула все еще стреляла. Одно гнездо стрелков молчало. Но был еще один, все еще активный, хотя кусты вокруг него пылали, и теперь выстрелы из его пулемета летели вокруг.





Вильгельмина была бесполезна против смертоносного потока свинца. Ник сунул ее обратно в кобуру и бросился к брошенному кубинскому пулемету. Он бежал, даже когда подхватил его, приседая и уворачиваясь к валуну на поляне. Его нога подогнулась под ним, когда что-то ударило ее с укусом, похожим на молот со стальными когтями, но он укрылся и бросился на всю длину за скалу, уже стреляя по огневой позиции.

Он остановился только тогда, когда у него кончились боеприпасы. А потом он понял, что никто не стреляет. Он ждал долго, но все еще не было ни звука. Наконец он неуверенно поднялся, кровь текла по его ноге и плечу, а Вильгельмина дрогнула в его левой руке, и посмотрел через поляну. Ничего не двигалось. Он вопросительно щебетал. И, к его огромному облегчению, раздался ответный щебет, который сказал ему, что Паула жива.

Но он знал, что это может быть не конец, и он также знал, что они двое не смогут в одиночку противостоять дальнейшим атакам. Поэтому он вдохнул и подал пронзительный сигнал, означающий «Подойдите - готовьтесь к атаке».

А потом он услышал крик. Паула.

она кричала «За тобой, за тобой!».

Он болезненно повернулся, Вильгельмина ткнула в воздух.

Два грязных, окровавленных человека вышли из кустов и бросились на него с убийством в глазах и мачете, рассекающими воздух, как косами. Он выстрелил один раз, промахнулся; снова выстрелил и увидел, как один из них с воплем упал, а затем другой напал на него. Вильгельмина бессильно щелкнула, и он швырнул ее парню в лицо. Ему ничего не дало, кроме секунды, чтобы вытащить Хьюго из рукава, а Хьюго был острием против раскачивающегося мачете.

Он ткнул и уклонился, громко проклиная свою беспомощность, зная, что у него не было никакой надежды в аду с его единственной бесполезной рукой, одной бесполезной ногой. Все, что он мог сделать, это пригнуться и уколоть, попытаться вывести парня из равновесия, попытаться вырвать мачете из его рук. Он даже не видел, как другой наполовину поднялся и начал мучительно скользить к нему с поднятым мачете, ни третьего человека, который вышел из-за деревьев с револьвером, направленным на него, ни девушки, которая тихо соскользнула с укрытия колеблясь между тремя смертоносными целями.

Но он слышал выстрелы. То же самое сделал кубинец, который отчаянно рубил его тонко заточенным мачете, и на одну посланную небесами секунду человек повернул голову и бросил взгляд на звук огня. Ник опустил голову, как бык, и бросился в атаку. Всем своим весом он попал кубинцу в живот и отбросил его назад, а затем Хьюго снова и снова бил ему в шею. Мачете выпало из безвольных пальцев, и Ник подхватил его для последнего удара. А потом он встал, последний выстрел все еще гремел в его ушах. Во рту у него был привкус крови, звук крови в ушах, видение крови, затуманивающей его глаза, но он услышал легкие шаги, приближающиеся из рощи у края оврага, и увидел, как Паула падает на берег. земля, ее пистолет все еще дымится. Она сжимала свою грудь, и вся ее рука и вся разорванная рубашка была в крови. Только тогда он увидел человека, который, должно быть, застрелил ее, человека, который лежал мертвым с револьвером в руке, и другого кубинца с мачете, который был ближе к нему, чем он думал.

Он подошел к Пауле и схватил ее за руки. Насколько он знал, вокруг может быть еще дюжина живых кубинцев, но его это больше не заботило. Потому что Паула умирала.

Ник прижал ее к себе и молился про себя. «Паула, Паула», - прошептал он. «О, Паула, почему…? Почему ты не спаслась вместо меня? "

«Я хотела спасти тебя», - сказала она издалека. «Хотел, чтобы ты жил, хотела что-то тебе дать». Она глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза. «Дай тебе жизнь и всю мою любовь», - ясно сказала она.

«Пожалуйста, живи», - сказал он, не зная, что сказал. «Пожалуйста, живи и позволь мне любить тебя». Его руки слегка надавили, и ее губы коснулись его.

Он покачал ее в руках и поцеловал.

На мгновение она целовала его.

А потом она умерла.

Выстрелов больше не было. Три женщины молча смотрели со слезами на щеках. Он не видел их прихода; он не хотел их видеть. Это было окончено.

* * *

"И все было кончено, я так понимаю?" - тихо сказал Хоук. В его ледяных голубых глазах было такое выражение, которого мало кто видел. Возможно, это было сострадание.

Ник кивнул. «Вот и все. Тела, которые нужно похоронить, позаботиться об этом проклятом сокровище, мелкие детали в этом роде. Но кубинцы и китайцы у нас бы уже почти кончились, поэтому драться было не с кем. Когда мы вернулись, в Санто-Доминго произошел уличный беспорядок, поэтому нас даже не заметили ». Он неловко заерзал на стуле. Это было больничное кресло в больничной палате, и атмосфера его угнетала. «Это была резня, все это»,


- сказал он глядя в окно на голубое небо за много миль от Доминиканской Республики и думая о следе смерти, который он оставил после себя. «Не уверен, что оно того стоило».

«Операция« Взрыв »тоже умерла, - сказал Хоук, глядя на синий дым своей сигары. «На данный момент это может не иметь большого значения для вас, но для нас это очень много значит. У них там была хорошая схема, и я думаю, что когда-нибудь они попробуют ее снова. Надеюсь, ты будешь к ним готов ».

"Да я надеюсь, что так." - безжизненно сказал Ник.

Хоук выпрямился и посмотрел на него сверху вниз.

«Нет, - сказал он. «Но вы будете готовы. И помни одну вещь, Картер. Они просили помощи, и вы дали им то, что они хотели. Увидимся в Вашингтоне на следующей неделе.

Он ушел так же внезапно, как и пришел.

Ник разжал кулак и посмотрел на рубиновое кольцо в руке. Лючия нашла его на дне одного из мешков с мукой, когда остатки Грозных собрались вместе для последней встречи.

«Возьми, - сказала она. «Это была Паула. Подумай о ней.

Он думал о ней. Конец


============================

============================

============================


8. Оружие ночи


Ник Картер


Оружие ночи


Первая глава


Странные вещи случаются при тусклом свете

Если что и можно было сказать о Генрихе Штроблинге, так это то, что он не позволил двадцати с лишним годам украденной свободы смягчить тело своего бывшего гауляйтера. Даже будучи Генри Стилом, аргентинским бизнесменом с филиалом в Чикаго, он держал себя в тонусе в лучших загородных клубах и гимназиях разных стран. Он был одержим физической подготовкой, телесным совершенством и мускульными упражнениями еще со времен своей работы в организации Гитлерюгенд в нацистской Германии.

Теперь он тренировался.

Каждая унция его точно настроенной силы яростно напрягалась против мужского тела, столь же сильного и подвижного, как его собственное - тела моложе его, великолепного в своих лучших проявлениях, но теперь покрытого синяками и пульсирующего от боли от рук приятеля Строблинга.

Напарник лежал мертвым в комнате, где держали Ника в плену, и от Ника до конца длинной кровавой тропы оставался только Строблинг. След начался со смерти сотен невинных людей, когда Строблинг надел форму и щелкнул кнутом. Конец этого должен был быть здесь и сейчас, на этой крыше в Чикаго в этот душный, пасмурный вечер поздней осени.

Но это был бы конец, если бы Ник смог прикончить его до того, как его собственная сила иссякнет.

Ник заворчал от боли в руке и перевернулся, пиная. Ему нечем было помочь, только его измученные и ноющие мышцы. Его обычный арсенал оружия был спрятан где-то в этой комнате пыток. Больше никто не знал, где он. Никто не знал, что он, наконец, догнал Строблинга, что одним решающим ударом в нужном месте он может уничтожить одного из главных военных преступников нацистской Германии.

На данный момент казалось, что Ник будет уничтожен.

Он ударил Строблинга коленом в пах и, вывернувшись, нанес удар бритвой по шее большого немца. Теперь это был Строблинг, который хмыкнул - дважды подряд, - но он продолжал приближаться к нему, приближаясь двумя стальными руками и своим собственным коленом.

Вокруг них была тишина, если не считать возни и ворчания. Ни один из них не слышал звуков городского движения на двадцати трех этажах ниже этого старого здания, где Строблинг держал свой кабинет. Ни один из них не подумал о плотности воздуха, о темном облаке, которое, как пропитанное дымом одеяло, лежало между городом и небом. Ни один из них не думал ни о чем, кроме абсолютной необходимости убить другого.

Теперь они были врозь, стоя на ногах, тяжело дыша. Старая просмоленная крыша - здание было одним из старейших небоскребов Чикаго - потрескивала под ними, когда они шаркали ногами в танце смерти. Рука Строблинга метнулась, как хлыст, который он когда-то носил. Ник увернулся, уставший почти до смерти, и высоко замахнулся правой ногой в мощном ударе, отскочившем от изнанки твердого подбородка Строблинга.

Строблинг прыгнул, и они вместе упали.

Грубые руки схватили Ника за горло.

Большие пальцы Ника упираются в глаза Строблингу.

Прорыв и тупик.

На этот раз прыгнул Ник; на этот раз именно его ноги ударили всем своим телом боком о мужчину и заставили его растянуться. Задыхающийся рев ярости вырвался из горла Строблинга, и они снова корчились вместе, образуя спутанную волнообразную кучу.

Твердый клинок руки Строблинга ударил Ника по лицу. Голова Ника внезапно болезненно дернулась, но он собственными руками схватился за горло Строблинга. Они подтянулись, сжались.

Строблинг выгнул тело, как сражающийся тигр, и со всей силой рванулся вверх - поворачиваясь, изгибаясь, содрогаясь, чтобы отряхнуть тварь у его горла. Ник держался, сжимал сильнее.

Мгновение Строблинг лежал неподвижно. Ник думал, что он у него, надеялся, что он у него, молился, чтобы он у него был, потому что его собственная сила, казалось, мерцала, как умирающая свеча.

Затем человек под ним резко двинулся, и гранитная твердость пяток обеих рук с силой ударила Ника в лицо, и здоровенный немец в тот же момент сильно извивался и вырвался на свободу. Он приподнялся и попятился назад, его лицо превратилось в искаженную маску ненависти в тусклом свете, который исходил от более высоких зданий поблизости, и уличные фонари, которые сияли далеко внизу.

Ник вытянул обе руки, схватил убийцу за щиколотку и потянул. Строблинг тяжело упал, но перекатился и приземлился еще сильнее, оседлав Ника. Его ноги были сжаты ножницами, а руки сжались вокруг горла Ника.

На этот раз Строблинг сдавил - яростно, неумолимо, отчаянно. Он теперь тяжело дышал и выдавал свистящие немецкие слова, гортанные звуки отвращения и жажды крови - и его хватка на горле Ника усилилась.

В ушах Ника слышалось пение и боль в горле, и ему казалось, что красная дымка, в которой плавали его глаза, растворяется во тьме. Он прошел; он был прикончке; все становилось черным.





Но затем ощущение прошло, и он был все еще жив, а Строблинг все еще сжимал горло стальными, смертоносными руками коменданта лагеря смерти - руками, которые убивали так часто и так ужасно.

Ник не мог позволить ему уйти.

Он не мог позволить ему жить!

Ник с трудом отдышался и собрал последние запасы сил.

Но это была его неукротимая воля, а не его сила, которая заставила его безжалостно врезаться в грудную клетку другого человека - долбить глубоко и сильно, вывернуть когтистой рукой мускулистую плоть, схватить ребро и тянуть с присущей ему дикостью. осознания того, что это его последний шанс. Затем он перекатился, все еще держа руки Строблинга у горла; тяжело перекатился, по-прежнему раздавливая и тянет, одну за другой отводя руки назад и вонзая их глубоко в кишку, снова и снова раскалывая и скручивая, пока не услышал треск костей.

Строблинг закричал, ослабил хватку и бросился от Ника, чтобы со стоном катиться по смоляной крыше.

Ник покачал головой, чтобы прочистить ее, радуясь обещанию победы. Шансы снова стали равными, более чем равными; теперь они были на его стороне. Строблинг тоже был ранен; он был близок к истощению и корчился от агонии.

Теперь он у него есть!

Он дал себе время перевести дух.

Это был неподходящий момент.

Строблинг медленно поднимался на ноги, попятился на корточках и стонал. Он тоже задыхался. Может быть, прошлой весной. Но Ник собирался его опередить, и для него не имело значения, что Строблинг все еще отступал, рычал и старался дистанцироваться между ними. Может, он пытался сбежать. Так что, если он был? Куда он мог пойти? Они спустились по внутренней лестнице, Стробблинг впереди, а Ник за ним? Вниз по ловушке-погремушке, смертельной ловушке пожарной лестницы, на тротуар двадцатью тремя этажами ниже?

Нет - Строблинг должен знать, что Ник все еще может шагать к нему, без колебаний прыгнет на него, даже рискуя собственной жизнью. Казалось, немец понял это; он перестал отступать сейчас. Он сидел на корточках, глядя на Ника, его руки были сжаты в когти, готовые к атаке и убийству.

Тело Ника напряглось, расслабилось, а затем напряглось для нападения. Он наблюдал за Строблингом и приказал своему усталому телу пойти в атаку.

Его ноги оторвались от крыши, и внезапная чернота ударила ему в лицо, как удар молота.

Там, где раньше был тусклый свет, теперь ничего не было.

Строблинг скрылся из виду. Все исчезло. Не было ничего, кроме глубокой тьмы, густой и всепоглощающей тьмы, черной, как угольная яма в аду. А потом было ощущение ткани, когда Ник приземлился в черной пустоте и коснулся Строблинга. Просто прикоснулся к нему. И потерял его в шорохе звука.

Он замедлил агонию своего истощения, и когда он сделал выпад после шороха звука, там ничего не было.

Он тихо выругался и начал ощупывать. Только просмоленная крыша встретилась с его ищущими пальцами.

Затем он услышал легкий треск с расстояния в несколько футов.

Строблинг, крадущийся от него по древней высохшей смоле, ускользая в посланную адом необъяснимую тьму.

Крыша скрипела, когда Ник двигался. Он снял туфли и молча пошел по изношенной смоле.

Строблинг больше не издавал ни звука.

Только абсолютная тишина. Абсолютная чернота.

Нет, не абсолютная тишина. На крыше с ним, да; но не на улице внизу. Автомобильные гудки, их много; свисток полиции; люди кричат. Но здесь ничего нет.

Его скользящие ноги о что-то пинались. Он наклонился, чтобы прикоснуться к нему. Два кое-чего. Обувь Штроблинга.

Значит, он тоже шел в намеренной тишине. Ползать по крыше, чтобы устроить Нику засаду. Или, может быть, найти открытую дверь на внутреннюю лестницу.

Ник отправил свои мысли сквозь тьму, вспоминая. Когда весь свет погас, дверь была примерно в пятнадцати футах справа и в шести футах позади него. Так что теперь он будет примерно в двенадцати футах позади него и в десяти футах справа.

Или Строблинг попробует воспользоваться пожарной лестницей? Или он ждал звука от Ника?

Ник застыл… ждал… слушал - и думал.

Свет мог снова включиться в любую минуту, в любую секунду. Строблинг тоже так думал. Так что теперь он, вероятно, пытался придумать лучший вариант - спуститься по лестнице и сбежать или найти укрытие на крыше, с которого он мог бы выпрыгнуть и атаковать, как только снова загорится свет.

Какая обстановка? Здесь находились корпус для верхней лестничной площадки, корпус для лифтов и резервуар для воды. Вот и все. Но этого было достаточно.

Он решил, что для самого Ника лучше всего было пойти к двери лестницы и подождать там.

Он бесшумно шел сквозь темноту, исследуя ее чувствами, прислушиваясь к Строблингу, считая шаги.

Было невероятно темно. В его голове было мало места для праздных размышлений, но он не мог не задаться вопросом, что вызвало отключение света и почему оно было таким гнетущим. Сбой питания, конечно, но ... Он понюхал воздух. В нем сырость паров. Смог.






Раньше он был занят сознательно отмечать это. Но загрязнение воздуха было почти ощутимым. Это было как в худшем случае Лос-Анджелеса, как в Питтсбурге до зачистки, как в Лондоне в тот смертельный сезон, когда четыре тысячи человек погибли от грязи в воздухе.

Его глаза болели от этого, и его легкие были забиты этим. «Странно, - подумал он.

Но где, черт возьми, Строблинг?

Пальцы Ника коснулись стены и скользнули по ней. Дверь на лестничную клетку должна быть примерно здесь ...

Звук доносился из нескольких ярдов. Защелка трещала, сначала мягко, а потом громче, словно сопротивлялась. Он повернулся.

Какого черта! Мог ли он так ошибиться с дверью?

Он быстро двинулся на звук, слегка опираясь на подушечки ног, осторожно на случай попадания в ловушку.

Звук стал громче, и дверь распахнулась.

Он ругался, когда подошел к нему. Строблинг прошел через дверь, и в темноте он уйдет ... Но в одном уголке его разума Ник задал вопрос.

Почему Строблингу пришлось бороться с дверью? Она была открыта.

Его ответ пришел со звуком чего-то раскалывающегося, вдохом теплого, жирного воздуха и криком, который начался с высокой пронзительной ноты, которая нарастала, эхом отдалялась, опускалась, растворялась, как завывающая сирена, быстро уходящая вдаль - а затем окончание.

Он не мог быть уверен, но ему показалось, что он услышал глухой удар очень далеко внизу.

Теплый жирный воздух из открытой шахты лифта мягко дул ему в лицо, и он внезапно стал мокрым от пота.

Он закрыл дверь и отвернулся, потрясенный. Таким образом, затемнение, которое почти предложило Строблингу сбежать, забрало его вместо него.

Одно отключение электроэнергии, одно старое здание, один старый и плохо охраняемый лифт - и тропа закончилась.

Был слабый намек на свет, поднимающийся с неба на восток. Он направился к нему, осторожно ступая в темноте, пока не подошел к стене и не посмотрел на город внизу.

В нескольких окнах мерцали крохотные струйки света. Он подумал, что два невысоких здания - больница и пожарная часть - ярко освещены. На улицах светили фары. Кое-где в полумрак светился луч фонарика.

Это все. Петля была черной. Берега озера Мичиган лежали под темной пеленой. На юге, западе, севере, востоке все было темно, если не считать редких точечных лучей света или маленьких искр светлячков, которые делали тьму еще темнее.

«Еще одно, - подумал он. Еще одно из тех отключений, которые, по их словам, больше никогда не повторится.

Но в данный момент все, что это значило для него, - это необходимость потащить его усталое тело вниз по двадцати трем лестничным пролетам в поисках телефона, питья, кровати и сна. Ами это ознаменовало закрытие дела Генриха Штроблинга.

В то время он не знал этого, но это ознаменовало открытие другого.

* * *

Джимми Джонс был слишком молод, чтобы читать газеты, не слишком молод, чтобы понимать слова, но слишком молод, чтобы заботиться о себе. Бэтмен был его скоростью. А Бэтмен не был в Чикаго позапрошлой ночью, поэтому Джимми не знал, что весь Чикаго и его пригороды, а также большая часть штата Иллинойс и некоторые части соседних штатов были затемнены за долгие пять часов до того, как загорелись огни. внезапно, необъяснимо, снова началось. Он также не знал, что год назад почти днем ​​мальчик, немного старше его, шел по дороге в Нью-Гэмпшире, делая в точности то, что Джимми делал сейчас этой холодной ночью в штате Мэн.

Джимми шел домой ужинать и размахивал палкой. Солнце село, ему было холодно, и в небе было несколько забавных мигающих огней, которые заставили его немного испугаться. Так что он взмахнул своей палкой, чтобы почувствовать себя сильным, и он ударил ею по деревьям вдоль дороги, и он ударил ею по фонарным столбам.

Он ударил два фонаря, и ничего не произошло, за исключением приятного звука удара палки о столбы.

Когда он ударился о третий столб, свет погас.

«О, Ки-рист!» - виновато сказал он и уставился на темную дорогу, ведущую домой.

Все огни погасли. Все огни на дороге и все огни в городе впереди.

"Боже!" - выдохнул он. «О боже, я действительно сделал это сейчас!»

Он побежал в темноте.

Он совершенно забыл о странных мигающих огнях в небе.

Но люди в его темном родном городе видели их, когда у них погас свет, и некоторым из этих людей было немного не по себе. И некоторые из них беззастенчиво боялись.

Три дня спустя в Скалистых горах рейнджер Гораций Смит вышел из джипа, чтобы размять ноги и полюбоваться своим вторым любимым пейзажем. Первой была Алиса, она была дома в Боулдере; вторым было водохранилище Элкхорн, обычно покрытое льдом в это время года, но пока еще синее под почти зимним небом.

«Какое-то тепло для этого времени года», - сказал он себе, шагая между высокими деревьями и вокруг естественной каменной стены, которая отделяла плотину от глаз проезжающих туристов. Совсем не удивлюсь





Если бы в этой идее не было ничего, что русские мешают нашей погоде. Следующее, что вы узнаете, - они растопят арктический ледяной покров, чтобы превратить Сибирь в цветущую пустыню и затопить восточное побережье.

Ну, в любом случае, они не могли прикоснуться к Скалистым горам и прохладной голубой воде, которую он так любил.

Он перелез через груду камней и обогнул последний большой валун. Его плотина лежала впереди, спокойная и красивая под полуденным солнцем. Он смотрел на нее с любовью.

И почувствовал внезапное ужасное ощущение, как будто его разум сломался.

Он моргнул, покачал головой, снова посмотрел.

Иногда на закате - да, но не в полдень и никогда в полдень.

Он почему-то упал на колени и пополз к воде.

К тому времени, как он дошел до нее, ничего не изменилось.

Она все еще была кроваво-красной.

А внизу, в долине, в маленьком городке, который когда-то был шахтерским лагерем, миссис Миртл Хьюстон открыла кухонный кран, и из нее вылилась струйка красноватой жидкости.

Она была не единственной домохозяйкой в ​​Голд Гэп, которая в тот день опоздала с обедом.

К обеду странность красного озера обсуждалась по всему штату Колорадо. Никто не мог этого объяснить.

На следующий день в Покателло, штат Айдахо, Джейк Крю, как всегда, вылез из постели в 6 часов утра, но без своей обычной утренней бодрости. Он плохо спал. Ночь была душной не столько от жары, сколько от безвоздушности. Ни единого дуновения воздуха. Атмосфера была тяжелой, как какое-то огромное спящее животное.

Бочкообразная грудь Джейка расширилась, когда он стоял у открытого окна, пытаясь вдохнуть воздух. Рассвет должен был быть не раньше, чем через пятьдесят шесть минут, но уже должны были появиться какие-то признаки утреннего сияния.

Не было.

Низко над городом лежала дымка, грязный, вонючий туман, подобного которому он никогда раньше не видел. Ни тумана, ни дождя; просто грязное одеяло из грязи.

Он недоверчиво уставился на нее и принюхался. Химические запахи. Авто дым. Smoke, Sulphur или что-то в этом роде. Он раздраженно пробормотал и направился в ванную, чтобы ополоснуть лицо холодной водой и смыть ощущение ходячего комка грязи.

Запах воды был отвратительным.

К восьми часам утра почти все из тридцати тысяч жителей Покателло были обеспокоены тем, что прохладный, чистый воздух и проточная пресная вода в их городе по непонятной причине оказались зараженными.

Их нисколько не успокоило то, что позже в тот же день они узнали, что их столица Бойсе пострадала так же. Совершенно не уверен.

* * *

ФЛАГСТАФ, АРИЗОНА, 17 НОЯБРЯ. Восемьдесят семь человек, включая трех инженеров, одного врача, двух пилотов авиалиний, пять учителей, несколько десятков студентов, восемнадцать туристов и четыре государственных солдата, стали свидетелями прошедшей ночью демонстрации с воздуха НЛО возле пика Хамфри. Солдат Майкл насчитал двенадцать «огненных шаров в небе, с хвостами позади них, которые были похожи на струи зеленого огня». Камера доктора Генри Мэтисона сделала три быстрых снимка их, прежде чем они «совершили внезапный вертикальный подъем и исчезли над горами». Сегодня, разговаривая с этим репортером, он прокомментировал: «Я хотел бы, чтобы они попытались объяснить все это как болотный газ.

Над самой высокой точкой Аризоны? Скорее всего, не. Особенно после того, что случилось пару дней назад прямо в пустыне. Я говорю вам, люди нервничают из-за такого рода вещей, и пора нам предпринять какие-то реальные действия, прежде чем мы впадем в состояние паники ...

РЕДАКЦИЯ, КАНЗАС-СИТИ УТРЕННЕЕ СОЛНЦЕ, 10 НОЯБРЯ - «После девяти часов и сорока семи минут хаоса сегодня утром в пять тридцать пять снова зажглись огни в равнинных штатах. Четырнадцать человек погибли в результате несчастных случаев, прямо или косвенно вызванных отключением электроэнергии. Сотни домов всю ночь остались без воды. Тысячи людей застряли в своих офисах, на улицах, в лифтах. Сотни тысяч жителей этих четырех штатов внезапно лишились тепла, света, комфорта - и объяснения. Почему это случилось снова? Мы никогда не узнаем? Почему энергокомпании не могут объяснить, почему это произошло и как ситуация внезапно исправилась? У нас есть право знать, и мы требуем…

* * *

«Привет, привет, привет, ребята, Swingin’ Sammy снова с вами, чтобы принести вам все последние записанные хиты, выбранные специально для вас вашей любимой радиостанцией, старый добрый WROT в Тул - Что? Минутку, ребята. Получил сводку здесь. Привет! Вспышка! От городской водопроводной комиссии. Вода! Я, я никогда не трогаю это ... Слушай, может, тебе тоже лучше не трогать. Здесь говорится - и слушайте внимательно, люди - ВНИМАНИЕ! НЕ ПОВТОРЯЙТЕ - НЕ ПЕЙТЕ ВОДУ ИЗ ДОМАШНЕГО БАРАБАНА, НЕ ПЕЙТЕ ВОДУ В ГОРОДЕ, НЕ ПИТЬ ВОДУ В ОБЛАСТИ, ОБСЛУЖИВАЕМОЙ ТАПАКОНИКОВЫМ РЕЗЕРВУАРОМ. ЕСТЬ СВИДЕТЕЛЬСТВА НЕОБЫЧНОГО ЗАГРЯЗНЕНИЯ, НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ВРЕДНОГО, НО ДО ПРОВЕДЕНИЯ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫХ ИСПЫТАНИЙ НАСТОЯТЕЛЬНО ПРИЗЫВАЕТСЯ, ЧТО ВСЕ ЖИТЕЛИ ИСПОЛЬЗУЮТ ВОДУ В БУТЫЛКАХ ИЛИ ДРУГИЕ ЖИДКОСТИ ИЗ ЗАПЕЧАТАННЫХ КОНТЕЙНЕРОВ. НЕ БУДЬТЕ ТРЕВОЖНЫ - ПОВТОРИТЕ - НЕ БУДЬТЕ ТРЕВОЖНЫ. НО ПОЖАЛУЙСТА, СОТРУДНИЧАЙТЕ. ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ БУДЕТ СКОРО И ДОСТУПНО ПРЕДОСТАВЛЯТЬСЯ..





Слушай, мне показалось, что сегодня утром у моей зубной щетки какой-то забавный вкус.

* * *

Ник Картер затушил сигарету и пристегнул ремень безопасности. Огни окраин Нью-Йорка лежали под ним и его попутчиками, и «Созвездие Истерн Эйрлайнз» уже плавно спускалось вниз.

Он посмотрел вниз. Это была ясная, прекрасная ночь, и он мог видеть огни Бруклина, Лонг-Айленда и моста Верразано, и он был рад вернуться домой, решив все вопросы в Чикаго.

Огни мерцали и мерцали. Впереди лежала взлетно-посадочная полоса, яркая, манящая дорожка.

Потом его не было.

Он исчез в ночи вместе с Манхэттеном, большей частью Лонг-Айленда, частями Коннектикута и Нью-Джерси.

В самолете раздались взволнованные голоса. Пилот совершил крен, кружил и поблагодарил свои счастливые звезды за то, что на чистом ночном небе есть звезды.

Через три минуты, с точностью до секунды, снова загорелся свет.

Миллионы людей, в том числе Ник, глубоко вздохнули с облегчением. Но их облегчение сдерживалось растущим подозрением, что это может случиться снова, и почти уверенностью, что это случится снова.

И никто из них не знал почему.

Ник был дома в своей квартире в верхнем Вест-Сайде чуть более чем через час после того, как остановился у стойки для писем возле Колумбийского университета. Его собственный адрес был известен только его ближайшим друзьям, и большая часть его почты отправлялась окольным путем, прежде чем доходила до него на месте.

Теперь он развернул письмо, катая по языку гладкий ледяной бурбон и гадая, кто мог писать ему из Египта.

Письмо подписал Хаким Садек. Хаким, конечно! Хаким, косоглазый криминолог, который использовал свои хитрые таланты с таким поразительным эффектом во время того бизнеса в Африке.

Воспоминания о проделках Хакима заставили Ника улыбнуться от удовольствия.

Но письмо было не очень забавным. Он внимательно прочитал его дважды и, когда положил обратно в конверт, лицо его было мрачным.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Валентина Великая

«Нет, - сказал Хоук. - И, пожалуйста, снимите тост с тостера и передайте его мне. Боже мой, можно было подумать, что какой-нибудь гений в этой слишком дорогой ловушке снобов найдет способ согреть тосты.

Ник передал тост. Правда, было холодно и сыро, но не в отеле «Пьер». Хоук почти постоянно разговаривал по телефону с тех пор, как в его номер принесли завтрак, а Ник прибыл, чтобы поприветствовать главу AX по возвращении с встречи на высшем уровне в Европе.

"Нет?" - сказал Ник. «Вы почти не слушали меня. Почему бы и нет?"

«Конечно, я тебя слушал», - сказал Хоук, с осторожностью размазав мармелад. Он был необъяснимо раздражителен, но он не потерял аппетита пограничника, из-за которого он почему-то выглядел худым, жилистым и жестким. «Во всяком случае, я все об этом знаю. Здесь отключение электроэнергии, там загрязнение. Озера, которые становятся ярко-красными, и вода, текущая из-под крана. О, даже в Европе я все слышал об этом. Хмм. По утренним газетам я вижу, что вчера вечером над Монтоком снова видели летающие тарелки. Без сомнения, чрезвычайно зловеще. Он набросился на свою яичницу и некоторое время сосредоточился на ней. Затем он сказал: «Не думайте, что меня это не волновало. Обсудил это с Шефом по четырехсторонней системе в среду вечером. Централ считает, что это массовая истерия из-за войны нервов во Вьетнаме, спровоцированная совершенно нормальными инцидентами, которые случаются случайно, с гораздо большей, чем обычно, частотой. Люди преувеличивают, складывают два и два и получают сорок пять. Бюро говорит:

«Больше двух и двух, - сказал Ник. «Даже больше сорока пяти».

«Die Bureau» говорит, - повторил Хоук, пристально глядя на Ника, - что вражеские агенты совершенно не могут действовать. Все происшествия можно отнести к человеческой ошибке, механическим сбоям, самообману и воображению. Однако они предупреждают нас, что мы не должны полностью игнорировать возможность того, что российские диверсанты прячутся среди нас. Во-первых, посмотрите на красное озеро. Хоук кисло улыбнулся. «Это действительно поразило Дж. Эгберта там, где он живет. Но он будет Бдительным, сказал он, и Бдительным.

Он сделал глоток кофе и поморщился. «Очень плохо, по доллару за чашку. Пфуи. Хорошо. Маккракен выбрал средний курс между двумя средними курсами, и это действительно хорошая линия. Он придерживается теории, согласно которой все эти эпизоды легко объяснимы, хотя сам не может их объяснить. Сбои в подаче электроэнергии были обычным явлением на протяжении десятилетий. Все мы знаем, что смог и загрязнение окружающей среды пришли к нам с веком машин. И мы также знаем, - говорит он, - что здесь задействован психологический фактор - что подобные вещи происходят волнообразно, например, самоубийства, авиакатастрофы и так далее. «Это пройдет», - говорит он. Из-за нашего национального состояния нервов - опять же, я цитирую его - американский народ сваливает в кучу множество не связанных между собой инцидентов и вводит в себя состояние полупаники. Но на всякий случай - а здесь он идет вместе с Дж. Эгбертом - мы должны сохранять бдительность.






Шеф согласился. Так. Вся полиция штата и местная полиция приложит дополнительные усилия для расследования всех подобных явлений. Федеральные маршалы будут отправлены туда, где это необходимо, и Национальная гвардия уже была предупреждена, чтобы они могли действовать в крайних случаях. ФБР, как и было обещано, будет бдительным и бдительным. Но нам, AX, приказали не прикасаться к нему носом. Из. Вот и все, Картер.

"Это?" - задумчиво сказал Ник. «Жалко. Но у меня в рукаве есть один маленький козырь ...

"Держи его там!" - рявкнул Хоук. «Если у вас нет конкретных доказательств иностранного вмешательства и достаточно хорошего представления о том, где и как начать расследование. Вы?"

Ник покачал головой. "Я не. Ничего, кроме подозрений ».

«У меня это есть», - сказал Хоук. «И это все, что у меня есть». Он сделал большой глоток охлаждающей жидкости из своей кофейной чашки, и его кожистое лицо исказилось в гримасе, когда он отодвинул чашку. «Гадость», - прорычал он.

«Сделано из лучших кофейных зерен в мире и самой плохой воды в мире», - заметил Ник. «Нью-Йорк очень собственный. С уровнем загрязнения выше, чем когда-либо. Они говорят нам, что он неядовит, но отвратителен на вкус. Интересно, почему?"

- Довольно, Картер, - холодно сказал Хоук. «Тема закрыта. Даже если бы вы могли пуститься в погоню за дикими гусями, я бы не стал тратить ваше время на это. И ты несвободен.

С завтрашнего утра вы будете дежурить до дальнейшего уведомления.

«Служба сопровождения?» - недоверчиво сказал Ник. Это означало провести патрулирование с помощью какого-нибудь V.I.P. из коммунистической или «непримиримой» нации, и его идея не волновала. Он заработал свое звание мастера убийств не проведением экскурсий.

Хоук одарил его тонкой улыбкой. «Это может оказаться интереснее, чем вы думаете. Что вы знаете о заводе по производству ядерного топлива в Вест-Вэлли, штат Нью-Йорк? »

Ник снова мысленно вернулся к соответствующему файлу памяти. «Принадлежит и управляется Nuclear Fuel Services», - сказал он. «Это первая и пока единственная коммерческая установка по переработке ядерного топлива на американской земле. Он производит чистый плутоний того типа, который используется для изготовления ядерных бомб, но не для военных целей - только для питания мирных ядерных реакторов. Вест-Вэлли находится примерно в тридцати пяти милях к югу от Буффало, то есть недалеко от озера Эри и недалеко от канадской границы ». Он наморщил брови и медленно потянулся за сигаретой. - На самом деле, не так уж далеко, - задумчиво сказал он, - от источника «шестидесяти пятого северо-восточного отключения света». Никогда не думал об этом раньше - да, это интересно ».

Хоук вздохнул. «Забудь, Ник, - устало сказал он. «Забудьте об угле затемнения. Суть завода такова: он открыт для публики по предварительной договоренности. И не только американская публика. Членам Международного агентства по атомной энергии, квалифицированным ученым из дружественных стран и различным иностранным латунным шляпам, имеющим право на участие по другим причинам. Идея состоит в том, чтобы поделиться своими знаниями в мирных целях. Так случилось, что мы обязаны ухаживать - по сути, очень сильно - определенному правительственному ведомству в СССР ». Он вопросительно посмотрел на Ника, и в уголках его глаз морщинки стали глубже. - Собственно, российской разведке. Они договорились, по самым высоким каналам, направить представителя для инспекции завода в Уэст-Вэлли ».

- Российская разведка, - категорично сказал Ник. «Теперь я все слышал. И моя работа - следить за тем, чтобы она не совал нос туда, куда не должна. О, очаровательно ».

«Да, это наша работа», - признал Хоук. «Это, конечно, немного необычно, но по разным причинам мы не могли отказать в их просьбе. Я уверен, что вам это не покажется неприятным. Хотят убить Валентину Сичикову.

Лицо Ника просветлело. «Валентина! Девушка моей мечты, любовь всей моей жизни! Вы правы - это проливает на вещи немного другой свет. Но как они ее выбрали?

Хоук откинулся назад и прикусил кончик [одной из своих загрязняющих воздух сигар.

«Потому что вы двое знаете друг друга», - сказал он. «Потому что они хотели послать кого-то, кому мы можем доверять. Я сам, как вы знаете, никому не доверяю, но пока им приходилось выбирать кого-то, это могла быть и она. Я снял для нее апартаменты на двадцать третьем этаже и меньшую комнату для вас прямо напротив. Мне не нужно говорить вам об этом, верите вы ей или нет, но за ней нужно постоянно присматривать. Она блестящая женщина, и в этом может быть больше, чем кажется на первый взгляд. Так что ты будешь относиться к ней по-царски и смотреть на нее как на ... ах, ястреб. Он полез в портфель и вытащил сложенный лист бумаги. «Вы можете прочитать это письмо Смирнова, которое дошло до меня через Государство. Именно он выбрал Сичикову для этого визита. Он воспользовался этой возможностью, чтобы написать нам что-то вроде письма фанатов о нашем участии в этой московской истории. Очень хвалебный и грубый. Это может вас позабавить.

Ник прочитал это. Дмитрий Борисович Смирнов действительно щедро хвалил отдел Хоука. Но казался искренним, и он серьезно





просил, что человек, которого он знал как Тома Слейда, должен сопровождать товарища Сичикову. Как глава российской разведки, он прекрасно понимал, что визит товарища может вызвать подозрения в некоторых кругах, но был уверен, что Хоук и «Слэйд» справятся с ситуацией с их обычной деликатностью… и так далее, и так далее, и так далее. , с множеством комплиментов и пожеланий здоровья.

«Очень хорошо», - прокомментировал Ник, возвращая его. «Я знаю, что это немного красиво на ваш вкус, но я бы сказал, что друг Дмитрий значит все». Он задумчиво покосился на Хоука, думая о чем-то, что не имело никакого отношения к Валентине или ее начальнику.

Хоук уставился на него. "Хорошо?" он потребовал. "Что у тебя на уме?"

Ник полез в карман и вытащил собственное письмо.

«Я тоже получаю письма от фанатов», - сказал он почти лениво. «Вы помните Хакина из Египта и Абимако?»

Хоук кивнул. «Да, - сказал он твердо». Так?"

«Это дошло до меня через обрыв», - сказал Ник. «Я всегда думал, что Хаким был прирожденным AXEman, и я оставил его, чтобы связаться со мной. За последние год или два я получил пару информационных писем. А теперь это. Думал, это может вас заинтриговать.

Хоук взял письмо. Он нахмурился, читая.

Он сказал:

Дорогой Николай,

Небольшая заметка перед тем, как я пойду в класс и начну седьмую часть моего курса «Семь живых искусств». Подробности будут предоставлены по вашему запросу, но на данном этапе я не хочу навязывать вам слишком много того, что вы можете считать пустяком. Тем не менее, я столкнулся с чем-то, что заставило мой нос, вынюхивающий преступление, подергиваться, а глаза скрещивать мечи даже более отважно, чем обычно, и я сразу подумал о тебе и твоем собственном таланте унюхивать странное и, казалось бы, необъяснимое.

Прошлой ночью я посетил унылую вечеринку за пределами кампуса в честь еще более унылого человека в кампусе. Я прибыл с опозданием, намеренно, потому что у меня нет терпения в этих делах, и когда я добрался туда, вино текло беспорядочно и языки хлопали. К моему великому отвращению, я был немедленно схвачен доктором Вильгельмом фон Клюге из Медицинского колледжа, который сразу же утомил меня своими чудесными подвигами в области медицины. Потом он вдруг перестал меня утомлять. Вскоре он стал почти таким же косоглазым, как и я, и слова вылетели из его рта. Должен вам сказать, он хирург, которого привез в Египет наш достопочтенный Насер, и когда он начал рассказывать о своих недавних резных фигурках, я насторожился и прислушался.

Похоже, он является экспертом в косметической хирургии, о чем он раньше мне не рассказывал. Кроме того, кажется, что в течение последних нескольких месяцев он сделал серию операций по изменению черт лица ряда мужчин, которые заплатили ему огромные суммы денег за его навыки. С профессиональной точки зрения, его величайший триумф был в области вокруг глаз и в гормональном стимулировании роста волос там, где раньше волосы не хотели появляться. В ходе его болтовни выяснилось, что ни один из этих людей - их было восемь или девять, насколько я мог судить - не был изуродован каким-либо образом, так что им действительно потребовалась операция. Они просто хотели изменить свою внешность, и, по его словам, он сделал это с беспрецедентным блеском. У меня сложилось впечатление от него, хотя он не сказал об этом прямо, что все они знали друг друга и что к каждому обращались очень похоже. Некоторые требовали более или менее работы с носом; один или два требовали его величайшего мастерства в преобразовании скул. Но в целом их требования были одинаковы.

Я тогда спросил его - а кто бы не стал? - именно так, как они выглядели раньше. А потом, мой друг, он, к большому сожалению, замолчал, как вы сказали бы, и очень быстро заговорил о другом. Ничто из того, что я мог сделать или сказать, не вернуло бы его к обсуждению его хирургического мастерства. Тем не менее, мне показалось, что я видел, как он нервно оглядывал комнату, и вскоре после этого ушел.

Я вижу, что, как обычно, моя «быстрая заметка» превратилась в главу, и в ней я не предложил вам ничего, кроме нематериальных активов. Но я считаю, что они меня странно интересуют, и я займусь этим вопросом. Я также вижу, что приближается час, когда я буду читать лекции моим начинающим борцам с преступностью, так что я оставлю вас с этой маленькой загадкой.

Срок скоро закончится - хвала Аллаху с праздником моего криминалиста. Вы не предлагаете отдыхать в Египте в этом году? Увы, я так и не подумал. Но напишите мне на досуге и скажите, что вы думаете о фон Клюге и его пьяном бреде. А пока мои наилучшие поздравления -

Простите за прерывание. Телефонный звонок начальника полиции. Сегодня нет занятий; Я на связи как консультант.

Фон Клюге был найден мертвым в постели сегодня утром. На первый взгляд это выглядело как естественная смерть. В ходе расследования было установлено, что его умышленно задушили.

Мне надо идти.

В спешке,

Ваш друг, Хаким Садек.

Хоук уронил письмо на стол и осторожно закурил холодную сигару. Он, затянулся, откинулся назад и затянулся очередной раз. Наконец он заговорил.






«Вы хотите, чтобы я предположил, что здесь есть нечто большее, чем преступная группа, действующая в Египте. Хорошо, я не буду обсуждать все такие возможности и сделаю ваше предположение. И дело в том, что это дело имеет международные последствия и может попасть в компетенцию AX. Я прав?"

Ник кивнул. "Это естественно ..."

- Конечно, об операциях, - раздраженно перебил Хоук. «Глаза, носы, скулы, волосы. В частности, глаза, я уверен, вы хотите, чтобы я заметил. Я заметил. И убийство хирурга, предположительно после того, как он закончил свою работу. Но сразу после этого? Возможно, нет. Нет - после того, как его увидели говорящим. Возможно, подслушали. О, вы меня заинтересовали, без сомнения. Но мы должны знать больше - гораздо больше - прежде чем я смогу действовать ». Он задумчиво прищурился и снова затянулся. «D5 в Ираке», - сказал он наконец. «Он может добраться до Каира и немного покопаться. Это вас устраивает?

Ник слабо улыбнулся. «Вы знаете, что это не так. Но это лучше, чем ничего. Только я не думаю, что он тот, кто вступит в контакт с Хакимом. Он не совсем в вкусе Хакима.

Ястреб выпустил дым и прищурился.

- А ты, я полагаю? Чего ты хочешь, Картер, - решить вопрос о затемнении, принять Сичикову и улететь в Египет одновременно? Я не помню, чтобы мы дали вам титул Супермена. У вас есть приказ. И тебе дали задание ».

«Да, сэр», - сказал Ник и отодвинул стул.

Хоук махнул ему в ответ. «Садись, Ник, садись. Плохой кофе всегда портит мне настроение. D5 может проверить, но вы все равно можете что-то сделать. Вы безоговорочно доверяете этому Хакиму?

- Безоговорочно, - сказал Ник, садясь на стул.

«Тогда телеграфируйте ему. Используйте обычные публичные каналы. Скажите ему, что ваш хороший друг будет в Каире в течение следующих дней или двух и свяжется с ним, чтобы узнать последние новости. Сформулируйте это как угодно, но дайте понять, что вам нужны все детали, которые он сможет раскрыть, и что ваш друг передаст их вам. Я сам передам приказы D5 и заставлю его зашифровать отчет Хакима прямо мне. Как его конспирация?

Хакима? Он эксперт ». Ник ухмыльнулся, вспомнив. «Настолько опытный, что иногда я едва могу его разобрать. Но он догоняет ».

«Хорошо. Затем дайте ему знать на вашем собственном языке, который тщательно охраняется, что мы хотим, чтобы он узнал - если это возможно удаленно - когда фон Клюге завершил свои операции. Точное время и способ его смерти. Кто эти мужчины были или могли быть. Если восемь или девять человек в последнее время пропали без вести в Каире или его окрестностях. Если медицинские карты фон Клюге доступны для проверки. Кто мог видеть или слышать, как он говорил на той вечеринке? И так далее. Я оставляю на ваше усмотрение дать ему понять, что именно мы хотим знать. В настоящее время. Уберем с дороги дело Сичиковой. Хоук вытащил из своего выпуклого портфеля тонкую папку. «Вот список мест, которые она хотела увидеть, помимо завода West Valley. Возможно, вам удастся уговорить одну из ваших многочисленных подруг - с одобрением AX, конечно, - отвезти ее в Bergdorf’s и Macy’s, а также в одно или два других места, которые могут вас не слишком заботить. Естественно, ты будешь под рукой. В Документах есть примерный маршрут для загородных экскурсий. Вы можете использовать свою машину или машину из конторы. Ваш счет будет отличным, но я надеюсь, что вы принесете немного изменений. Она прибудет в Кеннеди завтра утром в десять через Pan Am, и вы будете там, чтобы ее встретить.

«Пан Ам? Не специальный российский рейс? »

Хоук покачал головой. "Ничего особенного. Она едет окольным маршрутом для собственного удовольствия, и один из наших мужчин будет с ней на рейсе из Лондона. Никакого ее собственного. Похоже, она независимая женщина. И она путешествует под своим именем, без каких-либо попыток маскировки.

«Я должен на это надеяться», - сказал Ник. «Я скорее попытаюсь замаскировать Статую Свободы, чем несравненную Валентину. Кто все знает об этой поездке? »

Уголки рта Хоука повернуты вниз. «Слишком много людей на мой взгляд. Пока не в прессе, и я намерен и дальше продолжать. Но эта история обошла правительственные и научные круги, так что это не секрет. Тем не мение. Мы ничего не можем с этим поделать. Я могу только призвать вас проявлять максимальную осторожность. На всем пути за вами будут стоять два прикрытия, Фасс и Кастеллано, но вы не хуже меня знаете, что их функция - обнаруживать хвосты, а не устранять неполадки. Так что вы будете в значительной степени сами по себе. Ваша подруга категорически отказалась от всех наших стандартных мер безопасности. Тем не менее, у нас нет причин ожидать неприятностей. Ее мало знают за пределами России - насколько мы можем судить, она не числится в чьем-либо розыске, и мы тщательно ее проверили. Так что я почти уверен, что у вас не возникнет затруднений.

«Не понимаю, почему я должен», - согласился Ник. «Я с нетерпением жду встречи с ней снова. Теперь есть одна дама, которую я действительно люблю! »

"Одна?" сказал Ястреб и одобрил Ника






с почти отеческой улыбкой. «Одна из как минимум дюжины, о которых я знаю. А теперь представьте, что вы берете бутылку «Курвуазье» и наливаете нам обоим по рюмке. Я знаю, что уже немного рано, но мне нужно что-то, чтобы отвлечься от вкуса завтрака. Боже мой, посмотри на туман над этим мрачным городом ...

* * *

Ник въехал на «пежо» на стоянку аэропорта и вдохнул чистый прохладный воздух. Валентина выбрала для своего приезда прекрасный день. Без сомнения, она приказала природе вести себя хорошо. Небо было голубым и свободным от смога, как будто он делал все возможное, чтобы приветствовать ее.

Его пропуск привел его к официальной зоне встречи на границе взлетно-посадочной полосы, и там он ждал, глядя одним глазом на часы, а другим бродя вокруг, чтобы заметить пятнышки в небе и прикрывателей позади него.

«Подобно Хакиму», - подумал он внезапно, чьи глаза действительно смотрели в противоположные стороны, и он мог смотреть сразу на две совершенно разные сцены.

Он отправил телеграмму Хакиму Отвратительному, как Хаким любил называть себя, в течение часа после того, как покинул Ястреб накануне. D5 к этому моменту должен был отправиться в Египет. И Валентина Сказочная приземлится в Нью-Йорке в ближайшие десять минут. Жаль, что Картер не мог оказаться в двух местах одновременно. И все же Валентину стоило ждать.

Взгляд Ника продолжал блуждать. Приземлился Constellation, затем 707. Два гигантских реактивных самолета с ревом взлетели. У иммиграционной службы стоял в прикрытие Фасс. Кастеллано был на смотровой площадке. Взлетел еще один самолет. А затем в небе выросла точка, которая превратилась в обтекаемого металлического гиганта, приземлившегося на полосу перед ним.

Самолет Валентины.

Она все еще знала его как Тома Слейда, имя, которое ему пришлось использовать во время того романа в Москве. Но даже при том, что она не знала его настоящего имени, она много знала о нем - что он был оперативником высшего ранга AXE, что он любит женщин, хорошую еду, крепкие напитки; что он мог использовать свой разум, а также кулаки и смертоносное оружие; что, несмотря на его звание Киллмастера, в нем были тепло, любовь и смех. А он, в свою очередь, знал, что она никогда в жизни не использовала другого имени, кроме своего собственного; что она была одной из самых разрушительных, эффектных, честных и прекрасных женщин, которых он когда-либо встречал; и что, несмотря на ее внешность, она обладала быстрым и острым умом, что позволило ей занять должность главного помощника наркома российской разведки, уступая только высшему наркому Дмитрию Борисовичу Смирнову.

Лестница была на месте; большие двери корабля были открыты. Первые из вновь прибывших начали выходить из самолета. Потом они вышли двумя постоянными потоками - люди с пальто, фотоаппаратами, сумками; люди, улыбающиеся стюардессам и радостные взгляды на лицах, и люди, неуверенно взирающие на незнакомый мир и с надеждой ищущие встречных.

Валентины пока нет.

Ник пошел к самолету.

Два устойчивых потока замедлились до тонкой струйки, а затем остановились. Валентины по-прежнему нет.

Он остановился возле переднего трапа и посмотрел вверх. На своем посту все еще ждала первоклассная стюардесса. Так что было еще кое-что.

Затем на лице симпатичной стюардессы расплылась улыбка, и она протянула руку, чтобы взять протянутую к ней огромную руку.

Великолепная Валентина стояла в дверях, произнося короткую прощальную речь благодарности. Ник посмотрел вверх, чувствуя прилив привязанности к этой прекраснейшей из женщин.

Стояли в дверях? Нет, она приказала - наполнила, уменьшила, уменьшила до размеров люка в модельном самолете. Казалось, что даже гигантский самолет уменьшился в размерах, так что его огромные размеры стали лишь фоном для этой единственной женщины.

Когда Валентина Сичикова, наконец, начала свой медленный, величественный спуск, ее глаза скользнули по огромному аэродрому, воспринимая его с небрежностью, как будто кто-то бросает взгляд на маленький задний двор пригорода.

Ник непроизвольно развел руками, задолго до того, как она подошла к нему, и его приветливая улыбка чуть не разделила его лицо надвое.

Ее собственное лицо вспыхнуло от удовольствия.

"Томашка!" - проревела она, останавливаясь на лестнице. "Приветствия! Нет, не подходи ко мне навстречу - я думаю, эта лестница только меня выдержит, да? Хо-хо-хо-хо! » Ее тело дрожало от буйного веселья. «Знаешь, почему я заставляю Алексея ждать, а мы выходим последними, друг мой? Потому что я не хотел перекрывать проходы. Хо-хо-хо!" Она ненадолго повернулась и сказала через плечо. «Алексей, у тебя все есть, друг мой. Нет, ты позволила мне взять эту тяжелую сумку, Алёша ...

Ник с любовью смотрел на нее, пока она вела оживленную беседу с Алеком Гринбергом из лондонского офиса AXE. На заднем плане его было едва видно, но он был там, комар, охранявший слона.

Ведь Валентина действительно была одной из крупнейших женщин России. Она была огромной: более шести футов ростом и невероятно широкой; широкие, внушающие страх, выпуклые плечи и грудь, такие огромные и бесформенные, что невозможно было сказать, где могла быть ее талия и даже была ли она у нее. Ее ансамбль из синих мешковин





комбинезона и прогулочные туфли размером с лодку подходили ей к Т - или, скорее, к О, на которые она больше всего походила в состоянии покоя. Но в действии она была не столько безмятежным О, сколько дирижаблем в русском платье, танком с сердцем, бульдозером с теплотой десятка человеческих существ.

Она продолжила свой медленный спуск, и прочная лестница задрожала.

Агент A7 стоял позади нее, наблюдая за ее величественным прогрессом и проницательным взглядом оглядывая поле. Ее багаж стоял наверху лестницы рядом с ним. Осторожный Алек, как заметил Ник, сознательно держал руки свободными, пока Валентина не выбралась на твердую почву и ее новый эскорт.

Ник устроился прямо у подножия лестницы и смотрел, как она приближается к нему.

Он услышал одновременно пронзительный птичий свист и первый свистящий звук, а через долю секунды внезапный резкий звон металла о металл.

Одним прыжком он поднялся по лестнице до середины и прикрыл огромную фигуру Валентины своей высокой мускулистостью - как раз вовремя, чтобы увидеть ее спину, как испуганную лошадь, и хлопнуть огромной рукой по ее пудингу на шее.

Где-то за спиной Ника раздался треск хлыста, когда Валентина шаталась к нему, как проколотый воздушный шар.

В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ

Исчезающая девятка

Ал! Доставь девушку внутрь! » Ник взревел, и даже когда он кричал, он вертелся всем телом и хватал две огромные руки, так что они обвились вокруг его шеи. Звуки комара пронеслись мимо него и закончились металлическими ударами. Один из них скользнул мимо его бедра.

Он сильно вздрогнул, как карлик Атлас, пытающийся избавиться от мира на своей спине. На мгновение ничего не произошло, и он почувствовал почти непреодолимое чувство глупости.

«Успакойся, Валя», - проворчал он, его тело согнулось почти вдвое под ее невероятным весом, его мышцы напряглись. Затем он снова вздрогнул - резким и изгибающим движением, которое перевернуло огромное тело через перила и упало на гудронированное шоссе рядом с лестницей. Он последовал за ним одним прыжком и затащил упавший дирижабль за прикрытие ближайшего багажного грузовика, услышав резкий лай ответного огня Алека и глухие удары пуль по металлу. Через несколько секунд он снова был на ногах со своим «люгером», уворачиваясь от грузовика и недоумевая, почему выстрелы, начавшиеся так высоко слева от него, какое-то время казалось, исходят из низов справа от него.

Теперь он был в стороне от грузовика с багажом и вне линии огня Алека. Его глаза осмотрели здания и поле.

Внезапно стрельба прекратилась, и люди начали кричать.

На смотровой площадке царила какая-то суматоха. Ник мельком увидел склонившегося над чем-то Кастеллано. Затем Кастеллано низко наклонился и скрылся из виду. Но крик доносился не из той части смотровой площадки. Он шел справа, как с высоты крыши, так и с уровня земли. И это был не настоящий крик, по большей части - это был крик, и кричащие указывали на то, что он не мог видеть.

Два убийцы! Конечно. Он должен был это сразу понять. Один наверху, другой внизу, и Кастеллано позаботился об одном.

Где, черт возьми, был другой?

Он проскользнул мимо бензовоза в сторону крика и увидел, о чем все кричали, в тот же момент, когда Алек крикнул: «Правее, Ник! За тем старым исландским ящиком.

Человек прополз под брюхом исландского самолета, его голова и пистолет метались во все стороны, так что он прикрывал не только свою цель, но и небольшую группу людей позади него. Ник отметил, что это были техники, среди которых было несколько чиновников, и никто из них не был вооружен.

Мужчина хорошо планировал свои маневры. Если Алек выстрелит, он либо попадает в самолет, что было бы бесполезно и потенциально опасно, либо он очень сильно рискует выстрелить в эту группу людей. Бензовоз тоже затруднял стрельбу. Итак, Алек ждал своего часа. И этот человек неумолимо полз к грузовику с багажом, прикрывавшему Валентину.

Ник на короткое время выругал себя за то, что не подтолкнул ее вверх в самолет, но в то время у него была веская причина, и, в любом случае, ругаться было бесполезно. Он низко опустился и сам пополз быстрым зигзагом, который привел его к хвосту исландского ящика. Алек произвел пару выстрелов в укрытие, которые прикусили грязь перед стрелком; он промахнулся, но выполнил свою задачу, и Ник воспользовался быстрым преимуществом и нырнул за хвост.

Он видел, как мужчина стрелял в ответ в направлении Алека, а затем повернулся назад, чтобы найти Ника, но не нашел его; он видел, как полицейские аэропорта разбивают кучу людей и загоняют их внутрь здания; и он мог видеть осторожно движущуюся фигуру, которая, как он знал, была Марти Фассом, проносившимся мимо носа самолета и приближающимся к убийце.

Итак, теперь он у них был. Оказавшись на открытом месте, он попадет в треугольник, и у него не будет никакой надежды в аду.

Ник бросился за укрытие и устроился в боевую позицию.





Дело почти кончилось, и тогда все, что им нужно было сделать, это выяснить, кто, почему и что, и попытаться объяснить это возмущенному российскому правительству ...

То, что произошло потом, случается, когда вмешивается доброжелательный любитель.

Убийца появился из-под брюха самолета… и механик в рабочем комбинезоне внезапно появился из-под крыла и быстро заскользил за ним, вытянув мускулистые руки, чтобы схватить парня и вырвать у него пистолет.

Только вышло не совсем так, как задумал молодой механик. Убийца был профи. Гениальный профи.

Он повернулся с неконтролируемой скоростью, как у дикого кота, и произвел два невероятно быстрых выстрела - не в механика, а в Марти Фасса. И достал его. Марти упал, как мешок с картошкой, и лег, слегка подергиваясь, на асфальте, и к тому моменту, когда он упал, убийца ударил механика коленом в пах и выкрутил ему руку жестоким приемом, отчего молодой человек взвизгнул от боли.

Ник слышал свистящий шепот убийцы.

«Одно движение, которое я не говорю тебе делать, и ты мертв. Вы понимаете? А теперь иди вперед. Иди хорошо.

Молодой человек шел, его тело исказилось , а лицо исказилось разочарованием и болью. Пистолет убийцы был сильно прижат к его спине, и его послание было безошибочным. И на тот случай, если среди наблюдателей есть кто-то, кто не понял картину, движения тела вооруженного преступника сделали это зловеще очевидным. Его голова металась во все стороны, как у поражающей змеи, а верхняя часть тела вращалась гибкими быстрыми движениями, так что его положение постоянно менялось - буквально от доли секунды до доли секунды - по отношению ко всем людям, которые стояли или приседали. рядом и наблюдали за ним. И с каждым быстрым, стремительным поворотом он крепко поворачивал молодого механика, чтобы прикрыться, так что его беспомощный живой щит наверняка выдержал бы удар любого огня. Любой пожар; потому что тот пистолет, врезавшийся в спину невиновного, означал, что Ты стреляешь в меня, а я стреляю в него и не даю кому-нибудь смерти!

Убийца ускорил шаг. Теперь он почти бежал, тараня, поворачиваясь и уворачиваясь по асфальту к Валентине.

Никто не стрелял.

Ник медленно выдохнул. Его урезанный «Люгер» следил за бегущими фигурами, как магнит. Если вместо Валентины должен был умереть смелый и глупый молодой человек, то умереть он должен. Выбора действительно не было.

И Ник уже достаточно долго ждал открытия, которое могло никогда не произойти.

Он приподнял ствол на долю дюйма, и его прищуренные глаза впились в цель на дуэли. «Как сиамские близнецы», - подумал он, осторожно нажимая пальцем на спусковой крючок. Убить одного; убить обоих. А может и нет. Это был шанс, которым он должен был воспользоваться.

Потом, даже когда его палец сжался, он замер.

Громкий голос прогремел по полю, и из-за багажного вагона с удивительной внезапностью появилась огромная фигура - цель размером с сарай, с ревом, как разъяренный динозавр.

«Вы сразу же отпустите этого молодого человека, и немедленно!» Валентина взревела. «Не будет больше этой чепухи -!»

Вильгельмина, упрощенный Люгер, взорвалась грохотом и яростью, потому что в это мгновение боевик поднял пистолет со спины механика и нацелил его через плечо молодого человека прямо на Валентину, оставив его голову резко очерченной на фоне утра. небо, когда он оскалил зубы и нажал на спусковой крючок.

Когда он упал, его профиль пропал вместе с расколотым черепом.

Валентина грациозно перевернулась, как слон, принимающий грязевую ванну, и приземлилась на ноги. Молодой механик упал на колени, бледный и дрожащий, и потянулся за упавшим пистолетом. Убийца лежал без лица в крови.

Ник подбежал к Валентине. Кровь скапливалась на воротнике ее синего саржевого костюма, но глаза ее были яркими и живыми, как синее море под летним солнцем.

«Хорошая стрельба, Картер!» - весело проревела она. «Но я дала тебе тот единственный момент, в котором ты нуждался, да?»

* * *

«Следующий вопрос», - крикнул Хоук. «Мелочь, но мне интересно». Его стальной взгляд бродил по небольшой группе людей, собравшихся в его номере в отеле «Пьер»: Валентине Бескрайней, агенту AX Алек Гринберг из Лондона и Николасу Дж. Хантингтону Картеру.

«Откуда, - сказал Хоук, и теперь его взгляд был устремлен на Ника, - мадам Сичикова знала ваше имя? У меня сложилось впечатление, что вы известны ей и всегда были как Томас Слейд. И все же она смогла обратиться к вам по имени Картер. Похоже, что это какая-то брешь в нашей безопасности - и не единственный случай, а просто наименьший из них. Вы можете объяснить?"

Ник беспомощно пожал плечами. «У госпожи Сичиковой есть свои методы. Не знаю, что это такое. Возможно, она всегда была осведомлена. Так же, как мы знали ее имя и Смирнов ».

Валентина счастливо заурчала глубоко в горле. Повязка на шее походила на дополнительный воротник и, похоже, ее совсем не беспокоила.

«Ах да, у нас есть свои методы, товарищ Хоук», - фыркнула она,





Посмотрите, как Хоук вздрогнул, она притворялась, что не знает. «Давным-давно, когда у нас была причина просить вас о помощи, мы ожидали, что вы пришлете все самое лучшее, и, конечно же, мы знали, что у вас есть агент Николас Картер». Ее добродушная улыбка тепло коснулась Ника. «Итак, когда человек по имени Томас Слейд проделал с нами такую ​​блестящую работу, мы, по крайней мере, заподозрили, что он вовсе не Слейд».

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги