21-30 Киллмастер Сборник детективов про Ника Картера

Глава 7

Цемент был обжигающе горячим и кипел под итальянским солнцем, сиявшим с глубокого синего неба. Сорняки, высохшие под летним солнцем, склонялись и качались при каждом дуновении падающего самолета. Ник Картер стоял на смотровой площадке международного аэропорта Рима и наблюдал за пятнышком в небе, которое обозначало рейс 307 PWA из Парижа и стало узнаваемым самолетом, наконец, различимым как BAR 1-11. Машина начала снижаться, затем опустилась на землю в начале пути и покатилась, как экспресс, по полю, после чего тяжело развернулась и вырулила в зал прилета.

Ник рискнул, встав здесь, на смотровую площадку. Кто-нибудь из пассажиров мог узнать его. Но основная разведывательная система AX сообщила, что будет разыграно в аэропорту. Ник должен был узнать, как это сделать. Это казалось разумным. В аэропорту у них была защита толпы, которая изменялась быстрыми движениями калейдоскопа. Оказавшись снаружи, это стало сложнее, потому что его было легко отследить. Это дало властям больше шансов сосредоточиться на ком-то, отметив, что он тусовался с известными преступниками, иностранными агентами или анонимными корреспондентами разведки, которых использовала каждая сеть, но которые не были такими анонимными, как они думали. Ник все это прекрасно знал. У него было много общего с китайским мастером-шпионом, кем бы он или она ни были. Вот почему Ник был таким опасным противником.

Ник видел, как они прошли через ворота прибытия внизу и прошли через таможню. Он начал рассматривать их. Широко жестикулируя, Пекос через плечо закончил рассказ величественному рыжеволосому Кирби Фэрбенксу, чья жизнь была такой мирной и которая с восторгом слушал рассказы об исчезнувшей Америке. Ли Валери надменно прошла через таможню, даже отдаленно сдержанная и красивая.

Он продолжал смотреть. Прибыли остальные. Фрэнк Бакстер, известный как Капитан Смайл. Его жена такая же мрачная и трезвая, как он пьяный и веселый. Большой Джек Джонсон. Ник слышал, как он объявлял о чемпионате по бейсболу в «Розэ Боул» за год до этого. Все, что Ник знал о нем, это то, что он много пил и был интровертом. В ворота вошла Трейси Вандерлейк. Ее лицо было бледным после бессонной ночи, и она огляделась, как будто надеясь, что Ник выйдет из мужского туалета, чтобы заверить ее, что она на самом деле не связывалась с мужчиной, который случайно участвовал в поножовщине в спальнях, а затем смеясь скрылся с трупом за балконом. При этой мысли Ник почувствовал боль в руках, царапины от веревки, которых от волнения и опасности он не чувствовал в тот момент.

Ник вошел и увидел, как пассажиры проходят таможню и идут к автобусам или такси, чтобы отправиться в город. Ему бы хотелось подойти поближе. С того места, где он стоял, его обзор был частично закрыт, но приближаться было слишком рискованно.

Тем временем Ник изо всех сил старался следить за ними всеми, что было невыполнимой задачей. Вокруг всей группы царила суета. Наконец они добрались до Рима, где бродил

Цезарь и там, где жил и любил Микеланджело . Им не терпелось сбежать от жаркой и скучной рутины аэропорта и пройтись по булыжникам Вечного города. Через полчаса вся группа исчезла, а Ник так ничего и не увидел. Он не был особенно разочарован. Так обычно и было-

Он огляделся и, поскольку на него никто не смотрел, поднес бинокль к глазам и бросил последний взгляд на зал прилета.

Хорошо была видна красивая грудь итальянской девушки из проката автомобилей. Ник какое-то время наблюдал, затем его взгляд скользнул мимо информационного стола, стойки прибытия и обменного пункта. За углом были камеры хранения багажа. Был человек, который запер сумку Pan World Airlines в сейфе. Он стоял спиной к Нику, склонив голову над сводом. Ник поймал его в бинокль, когда мужчина захлопнул дверь и не спеша направился к залу прибытия. Мимо прошли два священника и с любопытством посмотрели на человека с биноклем. Ник убрал его и перегнулся через перила, мысленно фиксируя положение сейфа.

Почему, задавался он вопросом, кто-то на этом рейсе прилетел в Рим с сумкой, а затем оставил ее в камере хранения в аэропорту? Он рассмотрел возможности. Это не имело смысла. Он напоминал то, что было известно в разведывательных кругах как дубок, старый «почтовый ящик», славянское слово, обозначающее дуб, где шпионы оставляли свои послания во времена царя.

Он приготовился к периоду ожидания с флегматичным терпением команча. Утро перешло в полдень. Ему представились несколько возможностей, но он сопротивлялся желанию угадать действия своего противника. Он ждал. В полдень , когда вся Италия погрузилась в сиесту, он увидел, как к сейфу подошел еще один человек. Ник тоже встречал ему подобных раньше. Он был как игла тонкий, молодой человек обычно гуляющий на Виа Венеция или с богатыми американскими вдовами на танцполе интимного ночного клуба на Каприке или, если ему повезет, в Чинечитта . Его манеры были превосходны, когда он думал, что вы можете быть ему полезны, и вызывал презрение, когда он этого не делал. Это было не столько лицемерие, сколько искренняя вера в то, что когда ты Озеро если бы у него были деньги, власть или связи, вы были бы меньше его, что, если уж на то пошло, было нипочем, как мир давно научил его. Ньенте тогда нет, или меньше, чем ничего. Немного франт, но в то же время он был бы чрезвычайно яростным и умным в бою. Он был одет в облегающий шантунговый костюм, а его густые темные волосы были идеально причесаны, на что ушло много минут перед зеркалом. Солнцезащитные очки закрывали большую часть его лица. Что еще более важно, он нес через плечо сумку Pan World.

Ник смотрел, как молодой человек в темных очках подошел к сейфу и открыл его. Ник смотрел, как он вынул первую сумку и положил в нее принесенную. Мгновение спустя он закрыл дверь за новой сумкой и выглядел как один из тех модных молодых итальянцев, которые проходят через зал прибытия с американской сигаретой во рту и начинают короткий флирт с девушкой по прокату автомобилей.

Ник больше не ждал. Его арендованный «форд» был припаркован снаружи, и он знал, где были другие арендованные автомобили. Он быстро подошел к двери и побежал к своей машине. Он только что подъехал со стоянки к зданию вокзала, когда клерк оставил синий «рено». Через несколько мгновений стройный молодой итальянец вышел с сумкой PWA , бросил сумку на переднее сиденье Renault и уехал. Ник двинулся позади него, не так далеко, чтобы потерять его из виду, но достаточно далеко, чтобы не вызвать подозрений.

Ник устоял перед искушением ехать рядом с мужчиной впереди него и заставить его съехать на обочину. Ему не терпелось увидеть содержимое синего мешка. Как и Хоук и многие другие люди в Вашингтоне. Теперь это было так близко, что Ник почувствовал вкус победы. Вынужденное движение по этой пустынной дороге в Рим потенциально может взломать всю систему и сбалансировать разведывательную операцию США на Дальнем Востоке. Возможно. Это было ключевое слово. Если бы Ник что-то узнал сейчас, он мог бы получить захватывающую шпионскую информацию, но не было сказано, что она приведет его к остальной части системы.

Ник притормозил и приблизил голубой «рено» прямо к себе. Лучше было узнать, кому он вез сумку; позже Ник смог бы заполучить их.

Через несколько миль Ник понял, что они едут не в Рим. Они ехали на юго-запад, в Остию, по абсолютно прямой дороге. Синяя машина в полумиле перед ним двигалась стабильно и с разумной скоростью, но Нику такая ситуация не нравилась. Человек в шантунговом костюме и темных очках должен был заметить Форда Ника хотя бы потому, что на дороге не было других машин.

Они приближались к морю; Ник уловил соленый запах над сладким, сухим запахом сосен вдоль дороги. Ник придвинулся ближе к синему «Рено». К черту Двенадцать Цезарей и эти плоские, прямые дороги, которые так хороши для быстрой переброски войск, но так неудобны для того, чтобы следовать по ним. Наконец дорога свернула, и Ник больше не видел «рено». В этот момент вторая дорога превратилась в шоссе, и «рено» свернуло. У Ника не было выбора, кроме как смело следовать за ним. Сворачивая за угол, он увидел, как «Рено» начал ускоряться. Через минуту он был уверен, что мужчина в «Рено» испугался и теперь ехал на максимальной скорости. Ник устало выругался. Если бы водителем «рено» был опытный водитель, он мог бы потерять Ника на проселочных дорогах в мгновение ока.

Они добрались до прибрежной дороги, которая петляла среди невысоких скал и дюн, возвышаясь над зеркальным видом на Средиземное море. Синий «рено» жужжал, как жук, на крутых поворотах. Затем «рено» пронесся впереди него через деревню, разгоняя животных и старух в черном. Одетые в черное женщины грозили его машине кулаками и стеснили узкую улицу, заставляя Ника притормозить. Выехав за деревню, Ник снова прибавил скорость, надеясь, что лошадиные силы «Форда» смогут обогнать «Рено». Даже на этих извилистых дорогах и в тяжелом «форде» Ник был лучшим водителем, чем человек перед ним, и неуклонно обгонял его. Водитель «Рено» тоже это увидел и начал рисковать. Заднюю часть «Рено» стало заносить, когда синий автомобиль на слишком большой скорости вошел в крутой поворот. Водителю пришлось снизить скорость, чтобы остаться на дороге, и он замедлился. Ник угрюмо завис позади него, вычислил вероятное отклонение «форда» и проскочил за угол, нашел свой путь и, выйдя из поворота, ускорился. Он с ревом бросился к «Рено».

Мужчина в «рено» увидел его приближение, увидел в зеркале заднего вида конец погони и запаниковал. Он ринулся к следующему крутому повороту, как вагон по рельсам, но Ник, борясь со своей машиной и чувствуя свою колею в повороте, не увидел впереди стоп-сигналов и понял, что игра окончена. Даже гонщик Гран-при не смог бы пройти этот поворот, не задействовав тормоза. Ник сбавил скорость, завернув поворот, и увидел, что «рено», уже объятый пламенем, катится по пересеченной местности.

Ник сбавил скорость и переключился на заднюю передачу с визгом шин. Мужчина каким-то образом покинул «рено» и теперь бежал вверх по каменистому склону, а пламя просачивалось по днищу «рено». Ник помчался за ним, чувствуя, как раскаленный жар машины обжигает ему лицо в палящий полдень. Человек в шантунговом костюме уже миновал уклон, который спас ему жизнь, снизив скорость кувыркающегося «Рено».

Жар от пламени, быстро превратившего «Рено» в оранжево-красное пекло, вынудил Ника свернуть, и мужчина столкнулся с ним. Мужчина был теперь на вершине склона. По крайней мере, это имел в виду Ник, взбираясь на холм с затуманенными глазами, и его городские ботинки скользили по каменистой земле. Затем пуля подбросила гравий прямо перед его ногами. В этот самый момент Ник лежал на животе, пережевывая полный рот римской грязи и позволяя Вильгельмине, своему Люгеру, многозначительно пролаять. Мужчина укрылся за камнем, тоже лег на живот и стрелял в Ника. Ник перевернулся, пытаясь укрыться, и линия пуль игриво заплясала позади него. Наконец, оказавшись в безопасности за камнем, Ник обдумал ситуацию.

При нормальных обстоятельствах у молодого итальянца на вершине холма не было бы ни единого шанса. Ник бы поиграл в кошки-мышки, но ситуация заставила его действовать. Рано или поздно кто-нибудь увидит горящий Renault. Затем придут полицаи , которых очень заинтересует дуэль на пистолетах в американском стиле на кургане. Ник не мог допустить, чтобы синяя летная сумка попала в руки местной полиции. Нет, пора было действовать. Ник тщательно прицелился, положив руку на теплый камень перед собой, и выпустил три пули так быстро, что они звучали как одна. Он видел, как пули выбивали осколки скалы в шести дюймах от лица врага ; затем он начал бежать пригнувшись и быстро вверх по холму к следующему камню. Был слышен выстрел. Ник услышал, как пули упали на землю в нескольких футах от него. К тому времени, когда человек понял, что стреляет слишком высоко, Ник уже был в безопасности за своим следующим камнем. Вместо того, чтобы ждать, пока он отдышится, Ник продолжал оказывать давление. Прежде чем человек наверху ожидал, что он снова двинется с места, Ник побежал вверх по холму в своей зигзагообразной схеме атаки. Пока он бежал, мужчина поднялся, чтобы выстрелить, а Ник стоял неподвижно, чтобы стать идеальной мишенью. Пистолет итальянца быстро поднялся, чтобы использовать этот явный акт безумия со стороны американца , и в этот момент Ник чуть не снес ему голову. Только быстрое осознание опасности спасло итальянцу жизнь, и Ник прошел сорок шагов, пока молодой человек оправлялся от шока.

За своим камнем Ник вытер пот с глаз и всадил в «люгер» новую обойму. Ствол был горячим. Все было горячо в этом пасторальном пейзаже, пекущемся под солнцем.

Внизу прямо над горящим «Рено» поднималось тонкое облачко черного дыма. Невероятное счастье, что полиция еще не добралась до машины. К счастью, это было время сиесты.

— Экко , — хрипло крикнул Ник. «Бороться бессмысленно. Я хорошо заплачу тебе. Что, черт возьми, по-итальянски означает «маленькая торговля»? †

Ответ пришел к нему на вызывающе безупречном английском. Это было грубо сформулированное предположение, которое часто можно услышать, но оно изменило бы ход истории, если бы не было биологически невозможно. — Крейзи , — рассмеялся Ник.

« Прего », — последовал ответ.

— Мы заключаем сделку, иначе я приду за тобой. Ты можешь выбирать, — крикнул Ник на своем лучшем итальянском.

« Субито », — закричал человек, находившийся в двадцати ярдах за камнем. «Я хочу пойти домой на обед».

— Ладно, приятель, усложняй задачу, — с горечью пробормотал Ник. Эти последние двадцать метров будут более трудными, чем остальная часть пути. Расстояние было настолько близко, что юный мафиози не мог промахнуться. Ник подумал об использовании газовой бомбы, Пьер. Газ был без запаха, бесцветным и смертельным в течение минуты. В этот безветренный день его можно было бы использовать даже на открытом воздухе, но маловероятно, чтобы бомба осталась на этом каменистом склоне, куда она приземлилась.

Ему понадобится дюжина Пьеров , чтобы убить молодого итальянца. Нет, Ник пришел к выводу, что огнестрельное оружие должно быть последним средством, и именно он должен проявить инициативу. Время было на стороне человека в шантунговом костюме, ожидавшего его в двадцати метрах за большим камнем.

Ник бросил последний взгляд на пустое место, и план понравился ему еще меньше. Нет варианта покрытия. Двадцать метров по раскаленной долине смерти. — Не забывай меня, Хоук, — мрачно прошептал Ник. «Меня убили в моих итальянских туфлях ручной работы».

Сначала он на долю секунды высунул голову над скалой, чтобы привлечь огонь. Превосходно. Итальянец выстрелил лежа плашмя животом с правой стороны скалы. Ник нырнул влево и выстрелил, заставив его опустить голову. Затем его сильные ноги забарабанили по склону высокими широкими шагами, и скала, за которой спрятался итальянец, с каждой секундой приближалась все ближе.

Как только Ник обогнул скалу, человек вскочил и побежал к группе сосен в пятидесяти ярдах позади него. На полпути он передумал, остановился, глубоко присел и быстро поднял пистолет.

Ник бросился на землю и быстро откатился. Он услышал выстрел врага и стал ждать гулкой, разрывающей боли пули, взорвавшейся внутри его тела. Момент не удался. Ник присел на корточки, как и Шантоенг Пак, и они посмотрели друг на друга над стволами своих пистолетов. Это был первый раз, когда Ник остановился после того, как покинул убежище своей скалы. Итальянец уверенно улыбнулся, его темные глаза блестели от волнения и триумфа. Он безжалостно нацеливался на Ника, по крайней мере, так он думал. К несчастью для него, он видел слишком много американских вестернов, а Ник был профессионалом. Итальянец выстрелил от бедра, не целясь, но Ник выглянул из-за визора, прежде чем нажать на спусковой крючок «Люгера». Что-то появилось слева от центра груди итальянца — маленькое красное отверстие. Сила пули Ника бросила его на спину. Эта часть действительно была похожа на ковбойские фильмы. Он лежал на спине, согнув колени, и смотрел на солнце так, что, по словам местных фермеров, приводит к безумию.

Ник выпрямился и глубоко вздохнул. Затем он подошел к нему и выбил пистолет из его руки. Он наклонился и достал из кармана куртки ключ от камеры хранения. Голубая летная сумка лежала в тени скалы. Ник поднял её, перекинул через плечо и быстро пошел к своей машине. Его часы сказали ему, что он поднимался на холм уже пятнадцать минут. Он мог бы поклясться, что прошел час или больше.