21-30 Киллмастер Сборник детективов про Ника Картера

Глава 4

Теперь в номере было темно и тихо. Ник дважды услышал, как часы в коридоре пробили. Он ждал под кроватью уже несколько часов. Он заткнул Люгер за ремень, а стилет терпеливо лежал в замшевых ножнах на правом предплечье.

Они придут. Ник был уверен. Теперь он был настоящим Ником Картером, Киллмастером с самого начала. Больше не тот беззаботный, пьяный от секса дурак, который совершил такую глупую ошибку. Он тоже был ошеломлен; редко в своей жизни он сталкивался с такой загадкой.

Кто, черт возьми, стоял за этим? Или стояли за этим? Пожилая пара? Это казалось невозможным и нелепым. Молодая немецкая пара, которая притворялась женатой? Возможно, но маловероятно.

Киллмастер обладал шестым чувством на такие вещи и четким видением. Кто остался? Этот толстый живот? Мог. Или его жена, кухарка, горничная, мастерица на все руки?

Двое мужчин, которые поднялись на фуникулере — он слабо слышал их, пока они с Пег целовались, — которые пошли кататься на лыжах, как только прибыли? Киллмастер нахмурился. Это, конечно, было очень странно, но двое мужчин, кем бы они ни были, только что прибыли. Хозяин никогда раньше их не видел. Они не могли установить магнитофон. Он думал, что это какой то незнакомец — или, может быть, эта пара, которые любят кататься на лыжах при лунном свете. Кроме того, многим это нравилось. Например, молодая немецкая пара только что вернулась из лыжной прогулки под луной, когда он вернулся в гостиницу после того, как забрал Пег. Они особенно раздражали их рассказами о великолепном лунном свете, когда он пытался получить какую-то информацию от трактирщика в баре. Они настояли, чтобы Ник выпил с ними, и на своем ломаном английском, которым они очень гордились, рассказали ему о том, через что им пришлось пройти. Неприятности, конечно, но они подали Нику идею.

Когда он выудил у трактирщика как можно больше информации, в целом немного, только то, что двое незнакомцев, сразу после регистрации, потом пошли кататься на лыжах - они уже были в лыжной одежде, и не находите ли это странным, мистер Томсон? Ник вернулся в номер и переоделся в лыжный костюм. Заглянув под кровать, он убедился, что магнитофон все еще там. Это был его страх, призрак, преследовавший его, что кто-нибудь прокрадется в его отсутствие, чтобы забрать магнитофон. К счастью, этого не произошло. Он все еще был над головой, спрятан и, как и Ник, ожидающий, что кто-то придет и заберет его.

Прежде чем спуститься вниз, Ник выключил весь свет в номере. Он подошел к окну и осторожно и бесшумно открыл его. Он заглянул в темную комнату. Луна давно скрылась, и с этой стороны гостиницы было темно. Под окном висела толстая веревка, прикрепленная к скобе в деревянной конструкции. Это была «пожарная лестница», примитивная даже для Юникома, но она хорошо служила своей цели. Ник перекинул веревку через подоконник и снова закрыл окно.

Если владелец магнитофона быстро осмотрит комнату, открытого окна будет достаточно, чтобы вызвать подозрение. Чтобы их отпугнуть.

Ник хотел таким образом заставить дозорных подумать, что он действительно катался на лыжах. Затем он должен был убедиться, что вернулся в комнату незамеченным. Это будет нелегко, подумал Киллмастер, спускаясь вниз, чтобы объявить, что он также собирается на лыжную прогулку при лунном свете. И это была как раз самая большая трудность — лунный свет. Так чертовски много лунного света. Ник от всего сердца проклял луну и ее серебряные лучи.

Делать было нечего. Ему оставалось только терпеть и надеяться. Надеясь, что его противник такой же любитель, как и он, Ник Картер, оказался на этот раз. Жалкий цыпленок!

К этому времени трактирщик был так расстроен, что его уже ничто не волновало и не удивляло. Сначала такой вкусный ужин отменен. Ему придется съесть это самому, а он уже слишком толстый. Затем внезапное появление этих странных лыжников... Затем внезапное исчезновение миссис Томсон! А герр Томсон не поехал со своей прекрасной женой — нет, он остался и теперь хотел покататься на лыжах при лунном свете. Один. Сондербар! Все очень невероятно! А еще очень выгодно. Да. Все было оплачено и никаких претензий к лишним десяти процентам, которые он взял.

Поэтому, когда Ник объявил о своем намерении романтически покататься на лыжах по сверкающим склонам, трактирщик лишь сонно посмотрел на него и пробормотал: «Да! Веселитесь, мой герр!

Ник подошел к шкафчику для лыж за гостиницей. Это была самая рискованная часть задумки,

потому что, если бы кто-то сейчас был начеку, все бы пошло не так. Киллмастер немного торопился, так как боялся, что магнитофон уберут прямо сейчас. Он снял лыжи со стойки и спрятал их в тени за кучей снега у угла гостиницы. Затем он подбежал к болтающейся веревке и полез вверх с ловкостью обезьяны, пользуясь только руками.

Он держался одной рукой, открывая окно. И вдруг он оказался внутри, двигаясь, как большая кошка в темноте. Он уже имел при себе Люгер и стилет. Он затаил дыхание, когда закатился под кровать и ощупал пружины. Магнитофон был еще там.

Все это произошло два часа назад. Теперь Киллмастер беспокоился, что его противник не появится. Что, черт возьми, было не так с ним, с ней или с ними? Если уловка сработала, они, должно быть, решили, что он все еще катается на лыжах. Для этого было немного поздно, но он был американцем и поэтому немного сумасшедшим.

Может быть, они разобрались. Возможно, его противник был слишком хитер. Возможно, сейчас он над чем-то смеялся. Они могли видеть, как Ник прячет лыжи и карабкается по веревке. Киллмастер выругался себе под нос.

Кто-то шарил в двери.

Киллмастер на долю секунды напрягся, а затем полностью расслабился. Окончательно. В нем закипала дикая радость. Он поймает на ублюдка, который его одурачил. Он услышал, как дверь медленно открылась. Затем последовало долгое молчание. Кто-то смотрел в темноту. нервы,

подумал Ник. Он очень нервный и осторожный. Он был рад, что закрыл окно. Открытое окно, ветерок по шторам отпугнул бы посетителя. Неуклюжие тяжелые шаги раздались в направлении кровати. Ник положил руку на ножны, чтобы заглушить щелчок механизма, и взял стилет в правую руку.

Это произойдет в темноте, это даже лучше В темноте он делал свою работу так же хорошо, как и на свету, а иногда даже лучше. Он больше чувствовал, чем видел, что кто-то стоит на коленях у кровати. Рука потянулась в его направлении. Киллмастер терпеливо ждал, пока рука дотянется до него. Он хотел взять пленного. Кто-то собирался поговорить. Ясно и хорошо.

Рука коснулась его. Неуклюжая рука, с мозолями от тяжелой работы. Горничная!

Ник схватил руку и вонзил кончик стилета в распухшее запястье. «Аааа, Готт! Попади в рай! Кто?'

«Берухиген!» Голос Ника был резким рычанием.

Теперь он говорил на крутом немецком, угрожающе подчеркивая каждое слово. Ее ужасный страх был его большим преимуществом. «Не кричи так. Ничего не говори. Он сделал зловещее движение по толстому запястью. — Если ты издашь еще хоть один звук, я отрежу тебе запястье и ты истечешь кровью до смерти. Если ты не создашь проблем, может быть, я оставлю тебя в живых. А теперь отвечай на мои вопросы, но шепотом. Очень спокойно. Ты меня понимаешь?'

Ответ прозвучал слабым и полным страха. 'Да сэр! Я поняла. Да... Да... Я не причиню тебе хлопот. Они сказали, что проблем не будет. Ее рука дрожала.

'Тогда все в порядке. Тогда, возможно, я отпущу тебя, садись на кровать. Если попытаешься сбежать, умрешь. Ясно?'

'Да.'

Ник отпустил руку. При этом он выкатился из-под кровати на другой бок. Он услышал скрип пружин, когда женщина опустилась на кровать.

"Сиди там," предупредил он ее. «Не двигайся». Он подошел к старомодной настольной лампе и включил ее.

Толстая горничная заморгала, а на круглом болезненном лице отразились удивление и страх. — Это Томсон! Но вы... герр Йозеф сказал, что... "Что я катаюсь на лыжах при лунном свете, не так ли? Ник сделал свое лицо настолько ужасающим, насколько это было возможно. Он не хотел причинять боль этой бедной глупой суке. Но он должен был выяснить, кто использует ее как инструмент. Он сделал несколько шагов к кровати и показал ей стилет. Ее круглое крестьянское лицо, уже цвета теста, еще немного побледнело. Она вздрогнула. — Пожалуйста, герр Томсон! Пожалуйста... не делай мне ничего! Я ничего не сделала. Клянусь тебе! я...'

'Замолчи!' Ник держал перед ней магнитофон. «Кто заплатил тебе за то, чтобы ты положила это под мою кровать?

— Эти мужчины, — прошептала она. «Эти люди в Гштааде! Видишь ли, я раз в неделю навещаю свою сестру, которая тоже работает в Гастхаус. Эти люди были очень добры ко мне и предложили выпить и поужинать, если я помогу им поймать шпиона. Все, что мне нужно было сделать, это положить этот портфель под кровать и отдать им. я...'

Киллмастер оборвал словоблудие. 'Эти мужчины? Какие мужчины?

Горничная смотрела на него большими коровьими глазами. Они пожал плечами. 'Какие мужчины? Просто мужчины… полицейские, как мне сказали. Они сказали, что у меня будут проблемы, если я им не помогу. Они сказали, что дама была очень опасным шпионом и… — Дама! Ник начал понимать. Точнее, он чувствовал, откуда это шло.

Он указал на большой стул. «Садись на тот стул».

Она доковыляла до стула и упала на него. Ник был позади нее. Рыжие светлые волосы, местами уже седые, свисали ей на затылок чем-то вроде пучка. Он поместил кончик шпильки чуть ниже пучка и вдавил его в ее плоть. Женщина начала стонать. «Мой Готт! Мой Готт!

— Он не может тебе помочь, — грубо сказал Ник. "Может быть, я это сделаю." Всегда давайте им надежду. — Если ты скажешь правду, я не убью тебя. Если я подумаю, что ты лжешь, я перережу тебе горло. Она кивнула. Жир принял форму испуганной ряби, которая качала ее одутловатое тело. Он сильнее прижал стилет к ее шее.

'Когда это произошло? Когда эти люди впервые подошли к вам?

На прошлой неделе. Мне сказали посмотреть, в какой комнате спит дама, и положить портфель под кровать. Они показали мне, как намотать его. По их словам, это было сделано для того, чтобы поймать опасного шпиона. Как только дама...

Стало проясняться. Нику Картеру пришлось сдержаться, чтобы не расхохотаться. Разговор о шпионах!

Пег приехала за день до него. Они согласились на это, чтобы их не видели вместе на дороге.

Их интересовала только дама, этих мужчин? Но не меня?'

Она кивнула. - 'Да сэр. Я так считаю. Я... вы не обидитесь, герр? Вы не обидите меня, если я расскажу вам, что сказал один из тех мужчин?

'Нет. Скажи-ка.'

«Один из тех мужчин рассмеялся — я не должна была этого слышать — и сказал, что вы, возможно, платный любовник». Ник в душе рассмеялся, но не осмелился это показать. Это избавит ее от страха. Но теперь ему стало очень ясно.

— Неужели эти люди говорили по-немецки?

'Да.'

— Местный диалект? Как вы говорите по-немецки здесь? Хорошо подумай.' Он еще сильнее вонзил стилет в ее кожу. На мгновение воцарилась мертвая тишина, пока она ломала свой глупый мозг, и можно было услышать только звук ее тяжелого дыхания. Наконец она произнесла несколько торжествующе: «Нейн! Они были не отсюда. Не из Швейцарии. Я верю с Востока».

Восток. Восточная Германия! Ник рассмеялся. Они действовали неуклюже. Кстати, в их кругу было известно, что восточногерманская разведка доводила до отчаяния своих русских наставников из КГБ и ГРУ. Чтобы ускорить допрос, он начал гадать. Он не мог сидеть с этой жалкой бабой всю ночь. — Эти двое мужчин — они поднялись на фуникулере?

'Да.'

«Они катались на лыжах. И они теперь сидят там и ждут, когда ты принесешь коробку?

'Да сэр. Они такие нетерпеливые, видишь ли? Я не могу выбраться отсюда до следующей недели. У меня много дел, и дер Гастгеберу это не понравится. Он не позволил бы мне...

'Неважно. Где бы ты должна встретить этих людей?

— В убежище на склоне, герр.

'Когда? '

«Как только луна зайдет. Я должна отдать им портфель, а потом получу свои деньги.

— Значит, теперь они там?

— Да, герр.

'Хорошо. Теперь я собираюсь задать несколько очень важных вопросов. Если ты солжешь, я сделаю из тебя фарш. Поняла?'

Женщину снова начало трясти. «Да, да».

Ник держал перед ней магнитофон. — Это единственный портфель? Разве нет другого?

— Нет, герр. Это единственный.

— И вы не встречались с этими мужчинами с тех пор, как получили этот портфель? Так ты еще ничего им не принесла? Этот портфель не был заполнен?

— Налит, герр? Я не понимаю что ты имеешь в виду?' Невероятно глупая коровья голова!

Я имею в виду, ты еще ничего не дала этим людям? Ничего такого? Так ты больше их не видела? Он хотел убедиться, что других кассет нет.

— Я же говорила вам, герр. Сегодня вечером я должна была встретиться с ними. Только сегодня. Я бы получила свои деньги и никогда никому об этом не говорила...

— Хорошая идея, — сказал Ник. «Подумай об этом. Когда заходит луна? Сколько времени?' Не то чтобы это существо знало.

Она удивила его.

— Сразу после трех, герр.

Он посмотрел на свои часы. Проклятие! Это было слишком долго ждать. Он должен был разобраться с этим делом быстро и убраться. Не было смысла испытывать судьбу. Один из этих хамов может просто начать использовать свой мозг. Маловероятно, но он не мог рисковать. Это нужно было сделать быстро. У него была кассета, единственная кассета, но этого было недостаточно. Он также должен был схватить этих двух восточногерманских агентов.

— Сними платье, — приказал Ник.

«Мой Готт, сэр! Как ты смеешь! Я порядочная женщина, вдова. У меня двое детей и… — Киллмастер с большим трудом подавил смех. Чтобы частично успокоить ее, он позволил своему голосу звучать чуть менее угрожающе: «Я не буду нападать на тебя. Боже, храни меня! Мне нужно только это платье для моего плана. Теперь снимай, хоп!

Горничная встала и сняла платье. Ник одобрительно кивнул. С небольшим натяжением и разрывом здесь и там он мог вписаться. Он увидел, как она дрожит, когда взялся за платье. На ней был старомодный камзол, украшенный лентами. Ее пухлые руки сияли и дрожали, когда она скрестила руки на своей массивной груди и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

Ее муж, вероятно, вовсе не умер, недобро подумал Ник. Он просто прячется от нее, конечно. Он бросил платье на кровать рядом с магнитофоном. Он указал кончиком своего стилета на дверь шкафа. Одна хорошая вещь в люксе была, большие просторные шкафы. — Иди туда и стой там.

Она охотно послушалась. Ник подошел к окну и перерезал веревку от зажима в панели, все время не сводя с нее глаз. Он отнес к ней. 'Ложись на пол. Я собираюсь связать тебя. Это все. Тебе повезло, что я не собираюсь тебя убивать, но я просто немного сентиментален. Снимай и чулки. Да, оба.'

Теперь он начал торопиться. Быстро и ловко он связал ее веревкой. Он связал ей лодыжки крест-накрест, связал ее толстые руки за спиной и привязал еще один кусок веревки между запястьями и лодыжками, так что чем больше она двигалась, тем туже затягивались узлы. Он засунул ей в рот чулок. И все это время он разговаривал с ней. Он не хотел ее убивать или даже повредить волосинку, но ее нужно было задержать в тишине и безопасности, пока он не закончит свою работу и не уберется отсюда.

— Ты была дурой, — сказал он ей. «Эта дама не шпионка. Те двое мужчин шпионы! Они солгали вам, использовали вас как свое орудие, и если швейцарская полиция когда-нибудь об этом узнает, вас надолго посадят в тюрьму.

Итак, это было сделано. Он начал тащить ее в туалет и все время фантазировал. «Дама — очень важный персонаж, американка, знающая много секретов. Эти люди хотят похитить ее и, возможно, пытать, чтобы узнать эти секреты. Но это произойдет позже. Сначала хотели узнать как можно больше через магнитофон - портфель. Теперь у тебя есть несколько часов, чтобы подумать, и на твоем месте я бы сочинила хорошую историю. Если вы умны, вы никому не говорите о портфеле, двух мужчинах и мне. Вы же знаете, как полиция относится к шпионажу! Так что подумайте хорошенько. Грабители, может быть? Ты можешь дышать?

Она кивнула и выглядела неплохо над чулком, завязанным у ее рта.

'Хорошио.' Ник закатил ее в шкаф и похлопал по плечу.

«Гутен Абенд, Витве. Приятных снов. Он уже собирался закрыть дверь, когда что-то пришло ему в голову. 'Можешь ли ты кататься на лыжах? Вы бы пошли к тем людям на лыжах?

Она посмотрела на него и кивнула.

Киллмастер закрыл дверь, проверил, хватает ли ей воздуха, а потом забыл о ней.

Он влез в платье, похожее на палатку, и взглянул в зеркало в ванной. Это было хорошо. Он разорвал платье спереди, чтобы легко схватить Люгер. Со стилетом проблем не было. Если возможно, он хотел избежать перестрелки. Звук был бы слышен слишком далеко через снежные поля, и он не видел необходимости привлекать внимание.

Ему все равно нужно было что-то надеть на голову. Вся цель этого маскарада заключалась в том, чтобы он мог позволить ему приблизиться к ним при ярком лунном свете. Они будут начеку и настороже. Возможно, у них даже был бинокль ночного видения. Почти наверняка они были вооружены. Эта проклятая луна. Подходить к ним придется по бесплодному леднику, без малейшего укрытия. Ему придется действовать осторожно. Но они ожидали громоздкую женщину на лыжах — и они могли бы ждать ее достаточно долго, чтобы подпустить его достаточно близко, чтобы он мог ринуться в бой. Они не могли видеть, как Пег так поспешно ушла; они думали, что она всё ещё тут. Они обманули глупую деревенскую женщину, и все обошлось. У них не было причин для подозрений. Его план может увенчаться успехом.

Покрывало было из винно-красного бархата. Ник отрезал кусок и сделал платок, который повязал перед зеркалом к своему полному удовлетворению. Он хорошо выглядел. Он мог приблизиться к ним на десять ярдов. Как там обернется дело, зависело от многих обстоятельств, и, как в любой битве, он не мог точно предсказать это заранее.

Просто подожди и увидишь.

Он удостоверился, что перерезал нижнюю часть веревки. Теперь он снова прикрепил его к зажиму в стене с помощью ножа и опустил его из окна. Он выключил свет. Он соскользнул по веревке и упал в нескольких футах от земли. Он вытащил лыжи из снега, надел их и свернул в нечто вроде траншеи, которая скрывала его, пока он не оказался далеко от гостиницы.

Через несколько минут он остановился и выдернул кассету из магнитофона. Он затолкнул её глубоко в снег, но портфель остался при нем. Он явно держал это в руке, когда подходил к убежищу. Это также было частью его маскировки.

Ледник возле Юникома был сформирован таким образом, что мог спускаться по склону, пологому склону, пока не оказался за убежищем. Но тогда это было был еще один крутой подъем, несколько сотен ярдов вверх почти перпендикулярно, и все это время он будет виден любому, кто случайно выглянет в заднее окно. Ник представил себе интерьер хижины, где они с Пег провели день и ранний вечер. Он слабо улыбнулся, снова подумав о занятиях любовью на снегу. глупая девчонка! Когда он был подростком, они называли этот вид занятий любовью катанием на снегу.

В хижине было два небольших окна спереди и большое окно сзади, откуда открывался прекрасный вид.

Он выбрал фронт как наиболее выгодную сторону. Во-первых, они ожидали, что женщина придет с той стороны. Если они ждали ее - или того, которую они примут за нее

- если увидят, как она пойдет по крутой подъездной дороге сзади, у них возникнут подозрения. Или, по крайней мере, сомнения. Ему пришлось рискнуть идти с фронта.

Он оттолкнулся лыжными палками, внимательно принимая во внимание местность, чтобы «ходить» как можно меньше. Мгновение спустя он снова двинулся по блестящему белому пространству, забавная фигура двигалась под блестящим бледным диском луны.

Продолжая в том же духе, он снова перебрал все возможности. Те два клоуна в хижине исполнили самую смешную песню всех времен. Они наткнулись здесь на Ника Картера, расслабленного и не очень бдительного — он все-таки был в отпуске — и они ничего не знали. Они не знали о нем. Они решили, что он какой-то влюбленный сумасшедший, вот и все. Они все это время преследовали Пег. Этого бедного ангелочка Пег, которая не имела ни малейшего представления, о чем идет речь.

Благодаря своему многолетнему опыту и большому мастерству, Киллмастер смог сам дополнить неизвестные ему данные, как если бы он сам все это собрал. Это было рутинное задание, возможно, даже рутинная работа, предназначенная исключительно для того, чтобы занять офицеров. Муж Пег был очень важен. Наверное, немногие знали, насколько он важен. В его распоряжении было много секретных документов. Было бы не более чем рутинной работой следить за таким человеком, всегда в надежде, что однажды они смогут действовать сообща. Русские научили бы их этому - терпеть и ничего не упускать из виду. В шпионском мире, как и везде, золото доступно тем, кто знает, где его искать.

Какой-то великий ум придумал слежку за Пег и ее мужем — и попытал счастья во время отыха Пег. (Здесь Ник задумался, совершает ли Пег еще какие-нибудь эти милые путешествия и есть ли у нее другой любовник. Он отбросил эту мысль в сторону. Он любил Пег Тейлор так сильно, как только мог любить женщину. Но кого она любила в его отсутствие было ее дело)

Дело в том, что эти восточногерманские летучие мыши думали, что у них на уме что-то многообещающее. Не очень горячее дело и не зрелищное, но что-то, что может окупиться в будущем. Если бы они знали о Пег достаточно, они могли бы начать ее шантажировать. По крайней мере, они могли попытаться. Это никогда не было опасно. Пег могла знать о секретах своего мужа. Если нет, они могут заставить ее шпионить за ними. Возможно, они даже надеялись напрямую связаться с ее мужем. Ее муж на самом деле был настоящей стервой, и можно было смело предположить, что он очень заинтересован в том, чтобы избежать скандала. Это случалось раньше; и это будет повторяться еще много раз. Шантажисты и шпионы никогда не устают забрасывать свои сети, и каждый улов, каким бы малым он ни был, был хорош. Ник подумал о Пег, о ее характере, насколько он знал, и громко расхохотался, как волк в разреженном воздухе. «Идите к черту», — сказала бы она!

Он стал приближаться к убежищу. Вскоре ему придется подняться по пандусу, ведущему к входной двери. Ник хотел бы знать больше о том, как имитировать позу толстой женщины на лыжах.

Одно можно было сказать наверняка — они точно не ждали бы ее так рано. Луна все еще была высоко на западе небосвода. Если повезет, он сможет добраться до двери, прежде чем его заметят. Если бы он мог вот так добраться до двери, и они позволили бы ему ворваться, он мог бы достать одного стилетом, а другого схватить голыми руками, прежде чем они даже сообразят, что происходит. Во время своего последнего пребывания в Америке Ник провел много часов, тренируясь в метании стилета. Он сделал ручку немного тяжелее. Теперь они узнают, насколько хорошо он тренировался. Если он мог сразу убрать одного, то оставшийся мужчина был для него куском пирога. Он надеялся, что они будут так же неохотно, как и он, использовать огнестрельное оружие в тишине ночи.

Впрочем, на это особо рассчитывать не приходилось. Это были летучие мыши, Dummköpfe! Поэтому они могут запаниковать и начать стрелять. Ник частично снял Люгер со своего пояса. Недавно он получил самый последний пояс и кобуру в стиле ФБР, но они занимали слишком много места на двойном дне его чемодана, поэтому он оставил их дома.

Ему это почти удалось. Он был менее чем в пятидесяти футах от хижины, когда дверь открылась. В дверях появился грузный парень. При нем был автоматический пистолет. — Что?

Ник помахал магнитофоном; затем он наклонился, чтобы снять лыжи. Это движение на мгновение скрыло его лицо из поля зрения, так что он мог продолжать игру достаточно долго. Возясь со своими лыжами, Ник краешком глаза посмотрел на мужчину.

Мужчина сделал шаг вперед. Позади него, из кабины, другой офицер сказал что-то, чего Ник не понял.

— Ты рано, — сказал человек с пистолетом. Его голос говорил, что он зол. Его немецкий был груб. «Опасно здесь шататься в одиночку и не в назначенное время, тупая гусыня. Портфель у тебя с собой?

Ник, все еще возившийся с лыжами и отвернувший лицо, кивнул и снова помахал портфелем.

"Что, черт возьми, с тобой?" — подозрительно спросил мужчина. — Ты не можешь говорить?

Ник взял стилет в руку. Офицер в хижине снова позвал. Это звучало ворчливо. Вскоре он тоже подойдет к двери. Ник не хотел браться за двух одновременно. Вооруженный офицер подошел на шаг ближе. Поднял пистолет... Теперь он начал чувствовать опасность. — Готт , — сказал мужчина. "Что-то не так..." Ник бросил стилет.

Мерзкое стальное острие вонзилось мужчине в левый бок, прямо под сердце. Он пошатнулся и закашлялся, его глаза расширились, как будто он не мог поверить в собственную смерть.

Ник вскочил. Он выбил пистолет из руки мужчины и нырнул за стилетом. Тот уже был скользким от крови, и его рука соскользнула. Нет времени, чтобы схватить его снова. Он отшвырнул мужчину в сторону и побежал в хижину. Молниеносно, как фотоаппарат, его фотографическая память фиксировала каждую деталь поля боя. Огонь ярко горел; это было единственное освещение хижины. Бутылка кюммеля на продолговатом столе стояла рядом с хлебом и колбасой. Другой агент, не понимая, что он делает, просто встал с дивана перед огнем и широко раскрытыми глазами посмотрел на это призрачное видение в развевающемся платье, которое, казалось, вышло из ночи. Время, казалось, остановилось на долю секунды, пока они смотрели друг на друга.

Убитый, умиравший в снегу, успел издать еще два сдавленных крика. Хильфе, Хильфе...

Оставшийся офицер схватился за подмышку. Ник прыгнул на него. Мужчина потерял рассудок, повернулся и побежал к большому окну в задней части салона. Если он выбросится через это окно и убежит, у Ника будут проблемы. Тогда для начала непременно будет перестрелка; и всегда был шанс, что они столкнутся с другими лыжниками из близлежащей деревни.

Ник растянулся на столе и скользнул к мужчине. Он поймал его как раз в тот момент, когда тот собирался высунуть голову в окно. Это был крупный, крепкий парень с широкими плечами. Его локоть метнулся в сокрушительном ударе, который отбросил голову Ника назад. Тем не менее, Ник обвил мужчину за шею и потянул на стол. Мужчина вздрогнул, успел сделать полоборота и попытался ударить Ника ногой в живот. Ник отбился коленом и сильнее надавил на шею мужчины. Большой проблемой было телосложение мужчины. Он был квадратным, очень сильным и с очень маленькой шеей. А еще он знал несколько приемов. Он стиснул подбородок, не давая Нику задушить его, и внезапно откинул голову назад прямо в лицо агенту AX. Комната закружилась, на мгновение покраснев перед его глазами. Мужчина сделал полный оборот, пытаясь выколоть Нику глаза, а другой рукой лихорадочно пытаясь дотянуться до кобуры на плече.

Киллмастер ударил мужчину по запястью ладонью и почувствовал, как оно сломалось. Мужчина застонал, но все еще пылал воинственностью. Он поместил левую, которая приземлилась на ухо Ника. Ник ответил яростной атакой правой, которая сбила бы с ног большинство противников, но немецкий офицер только моргнул и ударил Ника в грудь.

Он раздавил мужчине правое запястье, так что ему больше не угрожала опасность от револьвера. Ник дал еще один жесткий правый. Мужчина пригнулся и ткнулся лбом в лицо Ника. Ник упал спиной на стол, а полицейский навалился на него. Ник упер ноги в толстый живот, дернул мужчину за руки и швырнул его через себя. Человек упал на спину, стол дрогнул и затрясся под этой тяжестью. Киллмастер ударил мужчину по лицу своим большим кулаком, точно так же, как мясник обращается со своим тесаком. Немецкий агент вовремя увернулся от него... Мужчина попытался слезть со стола. Ник последовал за ним, опасаясь револьвера в наплечной кобуре. Если бы парень понял...

В тот момент, когда мужчина ненадолго освободился от Ника, он попытался достать свой револьвер. Он шарил невредимой левой рукой, вне себя от ярости и извиваясь, в поисках револьвера под левой подмышкой. Он как раз доставал револьвер, когда Ник, оттолкнувшись от стола, бросился на него. Он ударил мужчину двумя тяжелыми лыжными ботинками в лицо. Офицер выронил револьвер, обернулся и закричал. Он поскользнулся, упал на сломанное запястье и издал звериный крик боли. Теперь он стоял на четвереньках, делая отчаянные попытки снова встать. Киллмастер признал, что его противник был сильным и настоящим бойцом. Затем он толкнул голову мужчины в огонь камина.

Мужчина врезался лицом в горящие дрова. Он снова начал кричать. Потом поднялось ужасное зловоние горящих волос и человеческого мяса. Мужчина вздрогнул и извивался во всевозможных изгибах и поворотах, крича и хлопая обеими руками по каменному очагу.

Здравый смысл вернулся у Ника не было жестокого характера. Он поднял люгер, перевернул его и одним ударом приклада сломал мужчине шею. Тело обмякло. Ник схватился за ноги и вытащил тело из огня. Ник вырвался из платья и намотал его на голову мертвеца. Затем он подошел к дивану и сел. Он тяжело дышал. Он был не в такой хорошей форме, как он думал - был отпуске слишком долго. Слишком много секса и слишком много выпивки. С этими мыслями он сделал глоток из бутылки Kümmel.

Сделав несколько глубоких вдохов, он вернулся к двери. Луна все еще была в небе. Нечего делать. Ему придется работать при ярком лунном свете и рисковать.

Он вытащил из мертвеца стилет, несколько раз провел им по снегу, чтобы почистить, потом снова вложил в ножны.

Он постоял немного, задумчиво глядя на мертвеца. У него была жуткая мысль: он мог бы сделать из них двух прекрасных снеговиков! Оставив их здесь, на леднике, навсегда. Снег и лед никогда не растаяли бы на этой высоте.

Прекрати эти неприятные фантазии, сказал он себе. Ты начинаешь становиться чем-то вроде Дракулы. Он принялся за работу. Из пары лыж мертвецов он построил примитивные сани. Он не стал их обыскивать. Он знал, что у них ничего не будет с собой — не такие уж они и глупые, — и, кроме того, у него не было на это времени. Он сжег их лыжную одежду, кепки, платье и платок. Во время работы он пил кюммель и закусывал колбасой.

Он убедился, что револьверы остались в кобурах обоих. Через полчаса он осмотрел избу и остался доволен. Не было никаких указаний на то, что здесь были убиты двое мужчин, и, что более важно, не было никаких указаний на то, что здесь был Ник Картер.

Ник схватил со стены ледоруб. Тяжелая работа была еще впереди. Он вышел и привязал лыжи. Он привязал принесенную из хижины короткую веревку к самодельным саням и начал спускаться по леднику.

Ему потребовался почти час, чтобы вырубить во льду узкую могилу и закатить в нее эту пару трупов. Он засыпал могилу снегом и льдом и искусно замаскировал ее. Он сомневался, что их когда-нибудь снова найдут. Через некоторое время чиновник из восточноберлинского Штази переместит их дело в раздел «пропавшие без вести, предположительно погибшие».

Ник вернул ледоруб в приют. Затем он оттолкнулся и покатился вниз по склону к Юникому. Это было всего лишь случайное появление, подумал он, набирая скорость, и ледяной ветер хлестал ему по лицу. Одна из тех неприятных интермедий, которые иногда попадались на пути секретного агента. Но Пег была в безопасности, а стычка дала Нику еще один шанс потренироваться. Практика делает совершенным, подумал он. Он также знал, что готов вернуться к работе. Ник начал тихонько насвистывать эту французскую песенку о непослушных девчонках.

Он подошел к гостинице с тенистой стороны и остановился, чтобы прислушаться и посмотреть. Горело еще несколько огней. Он заметил трактирщика, герра Йозефа, сидевшего за столом. Ник задумался о положении дел. Корова Элси все еще была в безопасности в чулане или была свободна, но держала рот на замке.

Фуникулер был там. Они могли управлять им сами, как лифтом, но энергия исходила от гостиницы. И это, подумал он с кислой улыбкой, будет стоить мне — в данном случае AX — опять много франков!

Прежде чем войти в гостиницу, он для безопасности перерезал телефонный провод. Он поставил свои лыжи на стойку и вышел в зал с лицом, сияющим от удовольствия и жизнерадостности .

Он топнул ногами по земле и потер руки от удовольствия.

— Как красиво там, — сказал он трактирщику с сияющим лицом. 'Просто восхитительно! Как жаль, что моя жена пропустила это».

Гастгебер посмотрел на Ника, изможденный, с налитыми кровью глазами . Он был очень похож на Фреда Флинстоуна. Он больше не мог этого вынести! Это было слишком для него. Закуска, которая стояла нетронутой. Горничная, которая знала, как превратиться в дым. Два парня, которые записались, потом пошли кататься на лыжах и больше не вернулись. Телефон — он только что пытался позвонить сестре, чтобы пожаловаться ей на свое горе, — телефон, который больше не работал. А теперь сводящая с ума радость для этого огромного идиота, который просто стоял там, топая и бормоча.

Его голос дрожал, когда он передал сообщение, которое получил с почты в Гштааде. «Телеграмма для вас, герр Томсон. Она пришло час назад. Его рука дрожала, когда он протягивал ее Нику.

«Этот Ястреб может читать мысли», — подумал Ник, взяв телеграмму и просмотрев первую строчку. Она была переведена на немецкий язык. Он чувствовал, что Гастгебер пристально наблюдает за ним.

Первая строка длинной телеграммы гласила: Волк съел бабушку, не могли бы вы одолжить нам желудочный зонд ...

Ник сложил её и положил в карман. Код B. Он смог расшифровать это в пути. Он повернулся к хозяину. «Похоже, мне нужно немедленно уехать. Важное дело. Можете ли вы включить питание канатной дороги? Я сейчас вернусь, переоденусь и соберусь. Де Гастгебер хотел что-то сказать, но передумал. В чем смысл? Это была самая сумасшедшая ночь в его жизни. Он посмотрел на стопку банкнот, которые Ник пересчитал. «Конечно, я заплачу немного за все неприятности, которые вам причинил», — сухо сказал Ник.

— Ничего страшного, — слабо сказал мужчина, — я... Я включу питание фуникулера, герр.

Он видел, как Ник поднялся наверх. Когда здоровяк скрылся из виду, он провел обеими руками по своей скудной шевелюре и выщипывал ее, пока не стало больно.

Горничная все еще была в шкафу. Она бросила на Ника испуганный взгляд. Ник подмигнул ей и сказал: «Будь милой», а затем начал торопиться. Через пятнадцать минут он снова был внизу. Гастгебер сказал : «Я включил питание, герр».

'Что ж, спасибо тебе.' Ник взял два своих тяжелых чемодана и направился к двери. — До свидания, — сказал Гастгебер.

Ник махнул рукой и вышел. Было очень сомнительно, что он когда-нибудь увидит его снова.

Пока канатная дорога скользила вниз по длинному спуску к Ройшу, Ник смотрел вниз на мертвую пустошь далеко внизу. Фуникулер пересек большой овраг, ведущий к хижине Диаблере — здесь она была три тысячи метров в высоту, а овраг — в две тысячи метров в глубину, — и, оглянувшись, он увидел вдали черную точку убежища. «Очень одинокая пристань», — подумал он. Навсегда эти тела сохранятся во льду. Жир и кости. Навсегда. В этой могиле будет ужасно холодно.

Он выбросил эту мысль из головы. Это было частью его работы. Если это случилось, не думай об этом больше. Он нащупал телеграмму в кармане, гадая, куда Хоук пошлет ее на этот раз. Надеюсь, куда-нибудь в теплое место.

В Кабане он сел в еще одну гондолу и был быстро доставлен в Коль-дю-Пийон. На мгновение показалось, что он не сможет продолжать путь в эту ночь, но сонный таксист, которого он вытащил из постели, наконец согласился отвезти его прямо в Гштаад. Это снова стоило необходимых франков. Симпсон, кассир AX, был бы в восторге от всех этих расходов.

Ник не хотел ждать неприятностей. Он хотел уехать из Швейцарии как можно скорее. Он попросил таксиста отвезти его прямо в небольшой аэропорт недалеко от Гштаада. Там он нанял легкий самолет, который доставил его в Женеву. Здесь он поселился в дешевой гостинице и составил шифрованную телеграмму. Ему не хотелось двигаться в неправильном направлении.

Перед посадкой на реактивный самолет в международном аэропорту Женевы он отправил телеграмму Гастгеберу в отель «Юникорн», в которой сообщил, где найти его горничную.

Пока самолет несся по взлетно-посадочной полосе, Ник с некоторым весельем подумал, что за историю могла сочинить женщина.

Ник усмехнулся. Когда он уезжал, бедняга Гастгебер выглядел так, словно созрел для психиатра. Если полиция объявится в большом количестве, он может действительно тронуться.