40 рассказов для мальчишек и девчонок

Как проходит любовь

Если забыть о принцессах из сказки, то по-настоящему я влюбился в первом классе. В Валю Гусеву. Отличницу, умницу, со светлыми волосами и голубыми глазами. Валя всегда улыбалась и охотно помогала всем, кто не справлялся с домашними заданиями. А ещё мы с ней переглядывались. Валерка, правда, считал, что она переглядывается с ним, но я точно знал, что со мной. Валерка сидел со мной за одной партой, загораживая Валю. Ей поневоле приходилось сначала смотреть на него, а потом уже на меня.

Смотреть на Валю у меня совсем не получалось. Только я поверну голову, как Валерка решает, что я хочу ему что-то сказать, и начинает болтать глупости или предлагает сыграть в морской бой. Тогда Марина Анатольевна говорит, чтобы вторая парта угомонилась и не мешала ей вести урок. В общем, были тогда у меня сложности.

Перед Новым годом в школу пришёл фотограф и сказал, что будет фотографировать весь класс, а потом одних отличников. Отличников было четверо. Валя, я, Любка и вредная Люська. Люська никогда не улыбалась, зубрила и не давала никому списывать. И косички были у неё жиденькие, не то что коса у Вали — толстая, всегда с красивым бантом. Любка была ничего, но не шла ни в какое сравнение с Валей.

Фотограф долго усаживал весь класс в актовом зале. Кто-то сидел, кто-то стоял. Потом всех заставили улыбнуться, потом ещё раз и ещё.

— У меня уже рот устал, — сказал Валерка.

— Ты не улыбайся, а просто зубы показывай, — посоветовал я.

— У меня три зуба спереди выпали, — вздохнул Валерка. — Я лучше улыбаться буду.

Потом стали фотографировать отличников. Марина Анатольевна захотела, чтобы Валя, Любка и вредная Люська сидели, а я стоял сзади них.

— Так фотографировали сто лет назад, — сказал фотограф. — Я лучше знаю, что делать.

Нас поставили у белой стены. Я посредине, а девчонки по бокам. Фотограф уже устал и не просил нас улыбаться. На карточке улыбалась только Валя. Я выглядел очень серьезным, Любка — никакой, а Люська — глупой. Фотографии нам подарили. Я сразу отрезал всех, кроме Вали, спрятал фото в книжку про Незнайку и положил её на тумбочку у кровати.

— Что ты так увлекся Незнайкой? — удивлялась мама.

— Хорошая книга, — говорил папа. — Он её, наверное, наизусть учит. А ну, скажи, какое стихотворение придумал Незнайка про Торопыжку?

— Торопыжка был голодный, проглотил утюг холодный.

— Молодец, — говорил папа. — Скоро он всю книгу выучит.

Когда я оставался один, то доставал фотографию и беседовал с Валей. О чём говорить, я толком не знал, поэтому обсуждал с ней домашние задания и говорил, что Валерка её не любит, а просто ему на неё удобнее смотреть.

В третьем классе Валю посадили перед нашей партой. Теперь я мог смотреть на неё весь урок. Вернее, на её косу. Банты у неё менялись каждый день, и я даже загадывал: если бант будет светлым, то всё будет хорошо. А если тёмным… Если тёмным, то ничего плохого не случится, ведь завтра бант наверняка будет светлым, а значит, опять всё будет хорошо.

Но однажды случилась катастрофа. На уроке рисования Валя повернулась и попросила у меня резинку.

— Моя куда-то упала и упрыгала, — сказала она.

Я замер, не зная, что делать. Резинки у меня не было, хотел взять Валеркину, но он как раз стирал что-то на своём рисунке. Поэтому я просто сидел и молчал.

— Не знала, что ты жадина, — сказала Валя и отвернулась.

И всё кончилось — больше она на меня не смотрела. Если случайно встречались в коридоре, она смотрела так, как будто меня нет, как будто я прозрачный. Мне стало скучно ходить в школу. Я пытался полюбить ещё кого-нибудь, но это не так просто — взять и полюбить.