90-е: Шоу должно продолжаться – 10

Глава 22

Ох, трындец, как башка-то болит…

Да, хреново ты, Вова-Велиал, с похмелья себя чувствуешь. Не повезло тебе с генетикой.

Почему-то от этой мысли стало полегче. Вроде как, решил, что Велиал отдельно, я отдельно, голова не моя, сам себе сочувствую, и как-то сразу головная боль перестала быть моей, да и бунт внутренностей как-то более философски воспринимается. Будто это не со мной все происходит, а я кино какое-то смотрю.

Я осторожно приподнялся на локте и огляделся.

Нда, гостиничный номер, конечно… Такой себе. Хотя лучше так, чем прийти в себя в какой-нибудь подворотне. Или мордой в салате вообще, что с учетом вчерашних событий, было, прямо скажем, ненулевой вероятностью.

«Ну хоть события вечера я помню, и то хлеб…» — подумал я, спуская ноги с кровати.

Под ногами — куцый полысевший половичок. Я пошевелил пальцами на ногах. Кажется, это сейчас было единственное движение, которое давалось мне без труда и боли.

На кровати напротив сладко спала Ева, укутавшись до подбородка в одеяло. Ее серо-зеленое покрывало висело на спинке кровати аккуратно сложенным. Мое…

Мое валялось кучей на полу.

А Жан так вообще никак не озадачился, чтобы снять его с кровати, прежде чем лечь.

Четвертая кровать в номере пустовала.

Уф. Это хорошо. А то у меня было подозрение, что тот не в меру дружелюбный тип из местных братков увяжется за нами. А мы окажемся настолько гостеприимными, что предложим ему прилечь. Номер же на четверых.

Фух…

Надо сделать над собой усилие и подняться.

Через щель в скучных зеленых шторах пробивался сумрачный свет. Или сегодня пасмурно, и погода испортилась. Или окна выходят на какой-нибудь технический двор.

«Обои дурацкие», — подумл я.

Вертикальные коричневые полосы. И люстра на три рожка. Над каждой кроватью — бра с таким же рожком как на люстре — матовый белый конус.

А к стене вокруг входной двери пристроен фанерный шкаф, оклеенный такими же обоями. По углам уже отслоившимися. И шпингалеты…

Больше похоже на студенческую общагу, а не на гостиницу.

А туалет…

Я чуть не застонал, вспомнив диалог у стойки администраторши.

— На двоих у нас только люкс. Вы женаты по документам?

— Какое вам дело до нашей личной жизни?

— А такое, барышня, что если я вас, таких особенных, поселю в семейный люкс, мне прилетит выговор, и прощай, премия!

— Что за средневековые порядки…

— Какие есть. Но парочкой я вас не поселю, и не надо мне тут подмигивать. Ну так что?

— А какие у нас варианты есть?

— Возьмите номер на четверых, эконом. Тогда будете все вместе спать. На односпальных кроватях.

— Эх, ну ладно. Давайте.

— Удобства на этаже.

— Ничего, мы неприхотливые…

Удобства на этаже, блин. Это значит, что сейчас мало того, что надо с кровати встать. Придется еще и натягивать штаны и майку. И тащиться наружу, искать, где тут удобства. Чтобы умыться, душ принять. Ну и всякое остальное-прочее.

Ладно. Раз-два, упал-отжался.

Скопленной силы воли наконец-то хватило на то, чтобы перенести вес тела на ноги и оторвать зад от кровати.

«Ладно, не ной, не так все и плохо», — сказал я сам себе и пошарил взглядом по комнате в поисках штанов. Они обнаружились аккуратно висящими на спинке стула. Наверное, это Ева их повесила. Меня хватило только на то, чтобы их снять. Только, кажется, я сделал это еще на лестничной площадке…

Трындец, блин. Вот и дал сбой мой навык делать вид, что пью. Раскусила меня местная «элита» только в путь.

Я медленно, не делая резких движений, натянул джинсы и майку. Открыл сумку, извлек из нее пакет с «мыльно-рыльным», открыл надсадно скрипнувшую дверцу шкафа.

Оглянулся. Жан и Ева вообще никак не отреагировали на резкий звук.

«Сколько сейчас, интересно?» — подумал я и сфокусировал внимание на наручных часах. Без двадцати семь. Значит спал я всего-то часа четыре. И приученный к режиму организм поднял меня на рассвете. Надо бы еще поспать, тогда есть шанс, что башка не будет так жутко разламываться.

Я взял с полки лысенькое махровое полотенце, часть пакета услуг «эконом».

И вышел в коридор после недолгого сражения с капризным замком.

«Сейчас не хватает пацана на трехколесном велосипеде с той стороны коридора», — подумал я, посмотрев направо.

«Или девочек-близняшек с той», — я повернул голову налево. Выбрал «воображаемого» пацана с великом, повернул направо. Туалеты, в теории, должны быть с каждой стороны коридора.

Сюрпризов местный «санблок» никаких не принес. Несколько раковин, с мутноватыми овальными зеркалами и куцыми полочками в первом «отсеке», четыре торчащих из стены лейки, разделенные стенками, не доходящими до потолка. Четыре кабинки с унитазами. Видимо, по логике создателей этих удобств, подразумевается, что обитатели этого этажа будут ходить в сортир исключительно всем номером, по четыре человека. Что ж…

Я закрыл шпингалет изнутри. Допустим, что меня уже четверо.

После душа стало как-то полегче. Я смотрел на себя в зеркало и лениво водил по зубам щеткой.

«Возможно, это того стоило, кстати», — отвлеченно подумал я.

События вечера выстроились в более или менее стройную последовательность.

Вот мы заселились в номер. Отпустили по поводу роскошности нашего временного обиталища пару шуточек.

Вот мы спустились в ресторан гранд-отеля «Змеиный Камень». Который внезапно назывался вовсе даже не «Змеиный камень», а «Людмила».

Вот нашей маленькой компанией заинтересовались два столика коротко стриженых парней в кожанках и парочка примкнувших к ним дядек постарше.

А вот в нашей не очень дружелюбной беседе промелькнуло слово «Француз».

И настроение как по волшебству переменилось. Только что шли разговоры на повышенных оборотах про гипотетическое битье морд, и вот нас уже хлопают по плечам и усаживают за столик поближе.

И немедленно появляются бутылки, конечно.

Слово за слово…

«О, концерт! Это конкретно круто! А можно послушать? Кассета с собой?»

Дядьку постарше номер один все называли Дося почему-то. А дядька постарше номер два носил кличку Сохатый. И кажется у меня даже есть…

Я сунул руку в карман и нащупал мятую бумажку с записанными телефонами.

Надо ее не терять, потому что это еще один концерт в Змеином Камне.

Немного странно полученный, но лишним точно не будет.

Для старшего сына Сохатого. У которого день рождения, и который тоже весь из себя рокер.

Я дочистил зубы, сполоснул щетку, расчесал свои длиннющие волосы… Может все-таки имеет смысл их слегка подрезать? За то время, пока я здесь, они отросли еще на ладонь. У меня патлы длиннее, чем у всех остальных «ангелочков».

Но мысль довольно быстро меня оставила.

Я доплелся обратно до нашего номер и завалился в кровать обратно. Все равно еще чертовски рано. Завтраки в ресторане раньше десяти не подают.

— А Волчайск довольно милое место, оказывается, — сказала Ева, когда наш экипаж снова выбрался из говн проселочной дороги на федеральную трассу. По которой нам предстояло мчать еще километров четыреста без остановок.

— Валерия Павловна похожа на мою учительницу литературы, — сказал Жан. — Я из-за нее, можно сказать, в журналистику и подался.

— И так чисто, будто… ну… я даже не знаю, — продолжила Ева.

Все шло относительно по плану. К полудню мы раскачались, по-быстрому пообщались с деловитой парочкой — парнем и девушкой чуть старше нас, которым перепоручил нас тот мужик, с которым меня Василий свел. Парочка из кожи вон лезла, чтобы всячески показать, какие они крутые концертные менеджеры. И экскурсию по дворцу культуры нам провели, и в билетные кассы при нас билеты «загрузили». И на себя взяли наклеивание афиш. И даже дали нам послушать рекламный ролик для радио, который они по своей инициативе записали. В общем, за Змеиный Камень можно было быть спокойными. Уже к двум часам мы выдвинулись в Волчанск. И минут через сорок добрались до него.

Самый крайний город Новокиневской области внезапно оказался похожим не на российскую глубинку, а на какой-нибудь Твин Пикс. В этой части области имелись какие-никакие горы, покрытые лесом. И Волчанск приютился аккурат в котловине. Живописно так. По сути, он был скорее большой деревней, конечно. Но благополучной такой деревней. Почему-то его почти не коснулись тлен и разруха девяностых. Ни мусора на улицах, ни заброшенных домов. И встретили нас внезапно накрытым столом, да еще и весьма богатым. И хозяйка дома, где нас приняли, изо всех сил пыталась нас убедить остаться ночевать. Но время было еще не позднее, так что мы от ее гостеприимства вежливо отказались.

Дальнейшие пункты нашего пути городами уже не были. Два рабочих поселка, два поселка городского типа, и три райцентра.

И полная неизвестность в смысле мест ночевок. В качестве запасного варианта мы держали в голове, что если вдруг что, мы просто рванем в ночь до Новокиневска. Благо от самой дальней точки нашего маршрута до столица области всего-то пять сотен километров. Вполне преодолимо за ночь, никаких проблем.

— Я тут подумала… — Ева перестала медитировать на мелькающий за окном весенний пейзаж. — А может имеет смысл взять с собой в поездку какую-нибудь охрану? Ну, там, с Французом тем же поговорить…

— Зачем? — нахмурился я.

— Ну… — она пожала плечами. — Страшновато это как-то. Мы вроде бы и недалеко от Новокиневска отъехали, а как будто в другой какой-то стране. Помнишь тот разговор в ресторане в «Змеином камне»? Что было бы, если бы ты не вспомнил Француза?

— Ага, а прикинь, если с нами братки Француза, а в каком-нибудь Онске им встретится вражеская группировка? — вместо меня ответил Жан. — И тогда мы попадаем в замес автоматически. Еще и с перестрелкой…

— Нет, — я покачал головой. — Охрана — это лишнее. С одной стороны, времена сейчас опасные, и все такое. Но с другой — Жан абсолютно прав. Как только мы поставим рядом с собой братков, то из категории «патлатые придурки» перекочуем в разряд «бандитские прихвостни». Совсем другое отношение, правда?

— Ну может я не так выразилась, — Ева опустила голову. — Может не Француза, а какую-нибудь другую охрану…

— Милая, если мы вдруг попадем в замес, где потребуется вмешательство охранников, то они нам в нем, скорее всего, не помогут, — засмеялся я. — А с остальным мы как-нибудь и сами справимся. Не маленькие.

— Честно говоря, я за Яна немного переживаю, — призналась Ева. — Вы с Жаном прямо образцово себя повели, я даже не волновалась и была уверена, что вы все разрулите. Даже когда те братки повскакивали и взялись бычить. Ян в таких ситуациях ведет себя… ну… непредсказуемо. Один раз он начал ныть и упрашивать. И его так отмудохали, что я потом ему месяц в больницу передачки носила. Хорошо, что я бегаю быстро.

— Принято, — кивнул я. — Надо будет за ним присмотреть, чтобы он нас случайно не втравил в ненужные разборки.

Никаких гостиниц в деревне Шушырино, конечно же, отродясь не было. Зато это была та самая деревня, как я себе примерно ее и представлял — клуб, сельпо и коровы. Ну, то есть, не только. Здесь имелась еще школа и медпункт, все-таки это райцентр. Но все постройки были одноэтажные и ничем среди окружающих административный центр частных домов не выделялись.

Концертными делами нашими здесь занималась хрупкая маленькая женщина, похожая на воробушка. Лет ей уже было не меньше пятидесяти, но из-за своей субтильности и детского голоса, воспринималась она как подросток. И работала она заведующей клубом, собственно. А в качестве охраны, надзирателя или еще хрен знает зачем, за ней следом все время ходил хмурый мужик самого что ни на есть сельского вида. И имени. Звали его Степан.

— Ой, да вы не волнуйтесь, — всплеснула она руками. — Все-все прибегут, еще и в клуб не влезут! У нас так мало всего происходит, что любой концерт — это целое событие!

— А можно мешком картошки билет оплатить? — спросил мужик, одернув ватник.

— Хм, как-то не задумывался в этом направлении… — хмыкнул я.

— Степан, ну чего ты городишь? Какой еще картошкой? — толкнула его в плечо маленьким кулачком завклуба.

— Нормально картошкой, у меня отличная уродилась! Прямо свиньи, а не клубни! А старшой закатит скандал, если билет не получит. А денег я ему откуда возьму?

— Мы подумаем, — серьезно сказал я. Мысленно представил наш пазик, доверху груженый картофаном, банками с огурцами и шматами соленого сала.

— Володя, да не слушайте вы его! — засмеялась завклубом. — Степан, если надо, я ссужу твоему старшому денег на билет. Потом у меня на огороде отработает.

— Так он же сказал, что подумает! Может за картошку получится! — упрямо набычился Степан.

— Степа, да что ты как маленький, право слово! — завклуба покачала головой и с извиняющимся видом посмотрела на меня. — А свои гитары и барабаны они за картошку что ли будут покупать? А деньги на билеты, чтобы досюда добраться?

— Так другие за деньги купят, вот и будет им, — Степан шмыгнул носом и сдвинул кепку на затылок. — А картошечку-то поди все наворачивают.

Ева до этого момента стояла молча, а тут издала какой-то сдавленный писк.

— Простите, — сказала она, прикрыв рот рукой и сделала вид, что чихнула. Но по глазам было видно, что она просто смех не может сдержать.

— А картофан прямо свиньи, да? — с заговорщическим видом спросил я.

— От такие! — Степан радостно растопырил пальцы, показывая размер картошки. Со средних размеров арбуз, судя по жесту.

— Значит, вот как мы поступим, — сказал я вполголоса. — Мы громко об этом объявлять не будем. Но для вас, Степан, я сделаю исключение. Вот, держите два билета сразу. Куда за картофаном подъезжать?

— Ну вот! Я же говорил, что с нормальным мужиком всегда договориться можно! — Степан с победным видом посмотрел на завклуба. Та вздохнула, посмотрела на меня осуждающе и снова покачала головой.

— А гостиница у вас есть? — спросил Жан, глянув в окно, за которым уже неспешно сгущались сумерки.

— Да какая здесь гостиница, что вы! — всплеснула руками завклуба.

— Тогда нам, наверное, ехать надо, да? — Жан посмотрел на меня. — К трем ночи до Новокиневска доберемся. Или даже раньше.

— Вот еще удумали, ехать в ночь! — возмутился Степан. — Найдем поди, где приютить.

— Можно здесь в клубе переночевать… — несмело предложила женщина. — Там в задней комнате есть диван. И можно от меня раскладушку еще принести. И матрас… Степа, у тебя же есть запасной?

— Ты бы еще сеновал предложила! — Степан возмущенно упер руки в бока. — Вот правильно говорят, что городские никогда не меняются! Она же у нас москвичка, вы знаете? Закончила в семьдесят первом институт культуры, ее сюда и распределили. Уже двадцать лет тут живет, а замашки все одно городские. В клубе! Ха. А кормить их бутербродами будешь?

Степан развил бурную деятельность, и буквально за десять минут перекрикиваний через заборы, ночлег был найден. Мы погрузились в машину, заехали к Степану за мешком картошки. Которая, кстати, оказалась, конечно, чуть меньше, чем он на пальцах показывал, но все равно весьма внушительных размеров. Хранил он ее неожиданно для меня не в джутовом мешке, а в сетке типа авоськи. Упитанные клубни были плотными, их как будто только вчера выкопали. Хотя на дворе уже конец апреля. Неплохо этот Степан умеет хранить урожай, да уж.

Бабуля, к которой нас привел Степан, выглядела натуральной такой бабой Ягой — сгорбленная, с родинкой на носу, голова повязана платочком.

— Тут-то нас и съедят, — прошептала Ева, наблюдая, как Степан с хозяйкой бревенчатого дома общается.

— И картошка как раз есть на гарнир, — добавил Жан и нервно хихикнул.

Суровая хозяйка зыркнула так, будто видеть нас совсем не рада, запустила в дом, потребовала, чтобы мы немедленно разулись. Мы и так собирались, но она успела первой.

И принялась собирать на стол. Мои попытки ей помочь пресекла суровым:

— Сиди, без сопливых справлюсь!

«Везде свои правила приличия», — философски подумал я. И решил про себя, что если она денег не затребует, то оставлю их под подушкой.

Пока мы поглощали разваренную картошку, яйца и соленое сало, хозяйка постелила нам во второй спальне своего здоровенного дома. Нам с Евой — на высоких кроватях с железными спинками. А Жану — на полу. Возражать ей мы не стали. Утопая в высокой перине я успел подумать, что завтра к вечеру мы уже должны быть в Новокиневске. И что утром надо бы зайти в местное отделение почты и позвонить.