90-е: Шоу должно продолжаться – 10

Глава 8

— … и полчаса где-то хором ее успокаивали, что все нормально, никто ничего никому не расскажет, — закончил я и сделал глоток кофе.

— Вот ведь блин, как только я не могу прийти, у вас всегда что-то смешное случается, — прыснула Ева.

Мне удалось поспать всего пару часов сегодня, но пропустить наш уже почти ритуальный завтрак я не мог. Да и не хотел. Контрастный душ и крепкий кофе быстро привели меня в чувство.

— Кстати, твой отец уже передумал к нам подселять своих актеров? — спросил я.

— Ага, — с довольным видом улыбнулась Ева. — У них там на этот счет новый проект. Ты же знаешь базу отдыха «Осиновый лог»?

— Эмм… Если честно, я не особо изучал эту тему, — сказал я.

— А, неважно! — Ева махнула рукой. — Это маленькая база отдыха. Раньше принадлежала заводу синтетических волокон…

— У них же вроде здоровенная какая-то база, разве нет? — вспомнил я. — Там спартакиады всякие устраивали…

— Это другая, маленькая, — сказала Ева. — Ее запланировали большой, но построили только один двухэтажный корпус, а потом завод пошел в разнос, про нее забыли, в общем, осталась она неприкаянной. А место неплохое. На северо-восточном тракте. Папа на него давно глаз положил, в той стороне у его друга дача, он часто мимо проезжал. Искал-искал подходы, кому нужно взятку сунуть, чтобы заполучить пустующие площади. Ну и нашел, кажется. В общем, там ремонт почти закончили, но первые съемки уже провели. И несколько комнат тоже подготовили.

— Понятно, теперь жить будут без отрыва от производства, — усмехнулся я.

— Типа того, — сказала Ева. — Еще кофе тебе сварить?

— Хм… — я заглянул в опустевшую чашку. — Пожалуй. А с этой квартирой что? Нам уже нужно суетиться и искать себе новое жилье? Или твой батя будет настолько щедр, что оставит нас с тобой здесь?

— Думаю, что оставит, — квинула Ева, насыпая кофейные зерна в кофемолку. — Просто пока ничего не говорит.

— Погоди, а он тебе что, сам рассказал про этот его порнопансионат? — спросил я.

— Ха-ха, нет, конечно, — Ева нажала на кнопку, и оглушительный звук кофемолки заглушил все остальное прочее. И щебет птичек за открытым окном, и бормотание телевизора у каких-то соседей. Когда кофе домололся, настала такая тишина, будто все звуки исчезли из мира разом. — Я подслушала. Они на кухне устроили рабочее совещание. Помнишь, я ночевала у отца несколько дней назад.

— Хехе, у стен есть уши, — хмыкнул я.

— Должна же я быть в курсе, — пожала плечами Ева. — Чтобы не было каких-то сюрпризов, вроде: «Освободите помещение в течение суток!» Как с телефоном доверия получилось…

— О как, ты не рассказывала, — удивился я. — У твоей академии проблемы?

— Ну… немного да, пожалуй, — с досадой сказала Ева. — Не знаю пока, чем все кончится.

— Так-так, жажду подробностей! — я встал и обнял Еву за талию. Она как раз повернулась к плите и поставила турку на комфорку.

— В общем, там есть такой человек, Вася Батыров, — начала рассказывать она. — Он куратор телесно-ориентированного психоанализа и еще каких-то узкоспециальных направлений, до которых я пока не добралась. Такой, знаешь, большой человек, допуск к его телу имеют только заслуженные академики, у которых сессий не две, как у меня, а по десять-двенадцать. Для большинства он такой небожитель…

Кофе зашипел по краям, и его шапка начала угрожающе подрагивать.

— Оформлял помещение именно он, — сказала Ева. — Ну, для телефона доверия. И вообще, как я поняла, он решает большинство административных проблем академии.

Кофе зашипел еще громче и устремился вверх. Ева ловко подняла турку от конфорки и посмотрела на меня.

— Короче, слишком долгие предисловия, вот что, — сказала она. — Он оказался в розыске. Приехал откуда-то не то из Тулы, не то из Ижевска, где занимался каким-то мошенничеством в особо крупных размерах. И вот следствие его настигло у нас в Новокиневске.

— Арестовали? — спросил я.

— Неа, — покачала головой Ева. — В том и прикол, что он растворился в воздухе. Однажды просто не явился, со связи пропал. Я узнала эти подробности, потому что дежурила на телефоне доверия с Капелланом и Галой в тот день. Прикинь, звонок в дверь. Заходит наглая как танк дамочка, а с ней два хмыря. А она прямо натуральный такой Швондер в юбке. На нас — ноль внимания, во все углы нос засунули, что-то записали. Капеллан, такой: «Вы мешаете работе телефона доверия, что происходит⁈» А она нам бумагу сунула. Мол, собирайте манатки и уматывайте. А подробности Капеллан потом у одного из хмырей разузнал, когда они у подъезда курили.

— А из «котлов»-то академию еще не поперли? — спросил я.

— Вроде нет, — Ева пожала плечами, наливая кофе из турки в чашку. — Но всякие шепотки бродят…

— Ты держи меня в курсе, если что, — серьезно предложил я. — Обидно будет, если совсем прикроют вашу академию. А ты толком доучиться не успела.

— Я уже почти решила, что мне нужно еще и академическое образование, — сказала Ева. — Попытаюсь перевестись из универа в пед, там со следующего года выделили факультет психологии. Если не получится, то просто вступительные сдам.

— И сколько там учиться? — спросил я.

— Вообще пять лет, но я думаю, что справлюсь побыстрее, — сказала Ева. — Что-то перезачту из универа, что-то экстерном сдам. В общем, мне на самом деле же только диплом нужен оттуда.

— Хороший план, — одобрительно кивнул я.

— Вообще я думала, что диплом мне как раз нафиг не нужен, — Ева села за стол и подперла кулаками подбородок. — Но мы недавно делали упражнение про образ будущего. И еще потом немного спорили. И там каждый почти из наших сказал, что диплом — это фигня ненужная и условность, которой можно пренебречь. А я их слушала-слушала, и подумала, что раз они все пренебрегут, то я не хочу так. Я хочу стать кем-то вроде научного светила. Чтобы такая важная дама в высокой прическе и с кожаной папкой. И чтобы когда я появлялась, все тут же замолкали и ловили жадно каждое мое слово. И чтобы регалий у меня была целая пачка. Доктор наук, профессор и все такое. Понимаешь?

— Вот в чем могу быть на все сто уверен, так это если все прыгнут с крыши, то ты точно этого не сделаешь, — улыбнулся я и погладил ее по руке.

— Не веришь, что у меня получится? — нахмурилась Ева.

— С чего это вдруг? — хмыкнул я. — Очень даже верю! Но знай, если ты передумаешь защищать диссертации и решишь, что вместо этого твоя мечта — разводить кур в какой-нибудь Дальней Устюжановке, я все равно буду за тебя. Но пока концентрируемся на регалиях. Тебе нужна какая-нибудь помощь для поступления?

— Неа, там ничего сложного, — покачала головой Ева. — Я скажу, если что-то понадобится.

Я сел на скамейку в сквере неподалеку от квартиры Банкина. Интересное дело. В регистратуре мне сказали, что никакого Евгения Банкина тут никогда не лежало. Я позвонил Свете, чтобы уточнить информацию, она тоже кому-то позвонила. В общем, все уверены, что он именно там. Хотя никто точно не был. Я вернулся в горбольницу, включил все свои пробивные способности, обаял дамочку из регистратуры, раздал пару шоколадок. Но ничего не обнаружил. Точнее, обнаружил, но только то, что Банкина здесь нет. И был он тут ровно один раз, семь лет назад, в хирургии. Ему там аппендикс вырезали. Ищите, мол, в другом месте.

Тогда я снова позвонил Свете и попросил дать адрес его бывшей жены. Или еще кого-то из родственников.

В общем, прямо настоящий детектив развернул. С перекрестными допросами, разве что без очных ставок.

И в конце концов докопался до истины. Женя Банкин действительно лежал в больнице. Только причина не в сломанном ребре или расквашенном носе. Потому что больница — психушка. Психушек в Новокиневске я знал две. Одну в старом центре на Полевой, я туда ходил за справкой от психиатра, чтобы права получить. А вторая — у черта на рогах, за поселком Кирпичный. И там закрытая территория с высоким забором и… Короче, я решил, что попытаю счастье на Полевой, и если там Банкина не окажется, забью. За город точно не потащусь. Не настолько мне нужно с ним увидеться, чтобы тратить на это столько времени. Эта беготня с перезвонами и так заняла лишних полтора часа, но тут все хотя бы близко друг от друга. Разговор с бывшей Ниной Банкиной, жениной бывшей, получился довольно забавным, конечно. Почему-то я думал, что она значительно моложе… Когда она дверь открыла, я сначала решил, что это ее мама. Каноничная такая активная пенсионерка передо мной стояла. Дородная, во фланелевом халате, со шваброй и в металлических дырчатых бигуди, повязанных косынкой. И челюсть у нее еще такая… выдающаяся, как у Стивена Сигала. Мне так смешно стало, когда я представил субтильного Банкина рядом с этой бой-бабой! Вообще, понятно, почему они развелись. Они как будто из совершенно разных миров. Хотя может и наоборот — зря. Нина сначала мой визит восприняла категорически плохо, чуть дверь перед носом не захлопнула. Потому что волосатиков всех скопом терпеть не может. Но я оказался убедительным. В компании с тортиком из соседнего гастронома.

Под конец разговора она даже расчувствовалась, слезу смахнула. Мол, жалко на самом деле, что развелись, счастливо ведь жили. Если бы не музыка эта дурацкая… Которая его и до развода, и до психушки довела.

В общем, она не хотела говорить про психушку.

Но сказала.

И теперь нужно было перевести дух и топать на Полевую. Чтобы снова броситься на амбразуры суровых сотрудниц регистрации.

Я запрыгнул на подножку отъезжающего автобуса, плюхнулся на сиденье. Смотрел в окно. На площади Советов вокруг памятника собралась толпа. Кажется, этот кривоватый помост там теперь на постоянку поселился. Почти каждый день случался какой-нибудь протест, митинг или забастовка. Толстый дядька в расхристанном сером пальто орал что-то в матюгальник, но народ не сказать, чтобы активно его поддерживал. Такое впечатление, что в Новокиневске это было просто место встреч для определенной категории людей. Кто-то ходит по пивнухам, кто-то — на лыжных базах знакомства заводит. А кто-то вот тут. У постамента памятника вождю мирового пролетариата. Напротив областной управы. Возможно, те ребята, которые выступают с самопальной трибуны, они и правда убежденные и политически активные. Вместе с теми, кто с плакатами сюда приходит. Но большинству, особенно из тех, кто трется «на галерке», совершенно наплевать, за что сегодня бастуем. За «раньше было лучше» и коммунистов? Отлично, годится! Студенческий протест про стипендии? О, справедливая тема, наливай! Работники «тряпки» требуют выдать им зарплату? Поддержим-поддержим, третьим будешь?

Мысли про политику меня оставили, как только автобус проехал площадь Советов, и митингующие скрылись из вида.

Банкин выглядел неплохо. Даже, я бы сказал, отлично он выглядел. Цвет лица стал нормальным, будто округлился. Надо сказать, я вообще не ожидал, как легко тут у меня все получится. Поехал, считай что, для очистки совести. Мол, сейчас меня здесь отошьют, и я благополучно забью. Не то, чтобы очень нам нужен был Банкин сейчас. Но в регистратуре вместо суровой мегеры оказалась весьма приветливая девушка, которой я как-то сразу понравился. Она полистала свои записи, подняла трубку и сообщила, что, мол, Банкина из пятой палаты ожидают на крыльце. А ведь я даже не успел сказать, что хотел бы повидаться.

Удивлся так. На крыльце? Я почему-то думал, что пациентов психушки выпускают только под грозным присмотром.

Девушка объяснила мне как пройти к корпусу отделения пограничных состояний, никаких дополнительных действий, чтобы попасть на территорию, от меня не потребовалось.

— Володя? — Банкин был чертовски удивлен, когда меня увидел. — Ты откуда узнал, что я здесь⁈ Кто еще знает?

— Спокуха, Женя, — сказал я. — Это твоя бывшая проболталась. Или нет, я уже сейчас на все сто не уверен, что это все не случайное совпадение. Она мне не сказала, в какой конкретно ты психушке.

— Ну… ладно тогда, — Банкин вытянул из кармана распахнутой куртки сигареты и спички. — Ты чего пришел? Нужно что-то тебе?

— Можно и так сказать, — кивнул я. — Но раз уж я здесь, может расскажешь про… вот это все?

— Да нечего особо тут рассказывать, — буркнул он, чиркая спичкой. Спичка кочевряжилась и загораться не хотела. Банкин чиркнул сильнее, сломал ее. Отбросил в сторону, чертыхнулся, полез в коробок за новой.

— Держи, — я вытащил из кармана дежурную зажигалку. Привычка еще с моего прошлого-будущего. Всегда иметь при себе штопор и зажигалку. Странно для почти непьющего и некурящего человека, но пригождалось уже столько раз, что это стало моим незыблемым правилом. — Оставь себе. Или тут нельзя зажигалки?

— Да почему? — Банкин глубоко затянулся и закашлялся дымом. — Здесь все можно. Это же, фактически, не психушка.

Банкин мотнул головой в сторону одноэтажного деревянного корпуса размером разве что чуть побольше стандартного частного дома в этом районе. Мне бы даже в голову не пришло, что тут вообще какое-то отделение. Если бы не табличка на двери, я бы точно мимо прошел.

— Заведующим тут мой давний знакомый работает, — сказал Банкин. — Я еще через это место от армии косил. Полежал пару недель на обследовании, получил справку для военкомата, а карточку оставляют чистой. Сюда психов не кладут, только нормальных, понимаешь же?

— Понимаю, — хмыкнул я. — А сейчас тебе тоже от армии нужно откосить?

— Неважно, — поморщился Банкин. Потом буркнул. — Извини. Ты хороший парень, Володя, понимаю, что от всей души интересуешься… Но я как-то не привык на свои проблемы жаловаться.

Я чуть не упал, где стоял. Захотелось даже спросить, а точно ли это тот же самый Женя Банкин? Или это какой-то пришелец проник в его мозг и выдает себя за Женю?

Не может же он всерьез назвать меня «хороший парень»? Так-то мы не сказать, чтобы очень дружили. Особенно когда я узнал про его эти махинации с инвалидами…

— Устал я сильно, вот что, — сказал Женя, перемежая слова быстрыми затяжками. — Вот мне Георгий Ильич и предложил передохнуть тут. Как в санатории. Таблеточек успокаивающих попить, питаться три раза в день. Высыпаться… В общем, давай лучше ты рассказывай, что там у тебя.

— Я насчет фестиваля «Рок-Виски-Браво», — сказал я. И замолчал на минуту, срисовывая реакцию.

Банкин болезненно поморщился, дернул рукой, будто лицо пытается прикрыть. А потом суетливо полез в карман. Снова за сигаретами. И пальцы так затряслись, что сначала у него не получалось вытрясти сигарету из пачки, а потом вывалились сразу две. И обе на деревянное крыльцо. Наклонился, подобрал обе. Сунул одну в рот, вторую протянул мне. Мол, будешь? Я покачал головой.

Ну да, как-то не похож он на здорового.

— Жень, давай я по-быстрому расскажу, на самом деле, у меня новости скорее хорошие, — сказал я. — Короче, мы с командой решили подхватить подготовку фестиваля, когда узнали, что ты в больнице. Я, собственно, тебя искал, чтобы тебе сообщить, что все хорошо. Со стадионом «Локомотив» уже почти получено согласование. И еще…

— А Агафонов? — резко спросил Банкин.

— Знаешь, я его в последний раз видел, когда выкинул с крыльца из твоего кабинета, — сказал я. — Бухого в сиську. Так что никаких дел я с ним не имею. Как и с Кречетовым и этим еще, третьим…

— Буркиным, — одними губами прошептал Банкин. И улыбнулся злорадно. Такая у него улыбочка вышла жутковатая, что я даже вспомнил, где именно я нахожусь. — И что дальше?

— Я хотел тебя найти, чтобы выяснить, на каком этапе подготовка, — сказал я. — Кого ты уже пригласил, чтобы не повторяться. Ну и за благословением, можно сказать. Чтобы фестиваль делался под эгидой рок-клуба, а ты там все еще царь, бог и воинский начальник.