90-е: Шоу должно продолжаться – 11

Глава 13

— Я знаю, что он сидел, если ты об этом, — сказал я.

— А знаешь, за что? — спросил Макс как будто с вызовом.

— Давай, удиви меня, — мрачнея, хмыкнул я. Фу, не люблю дрянные сюрпризы. Сейчас окажется, что он какой-нибудь мошенник на доверии. Или пенсионерок обворовывал. Или вообще педофил.

— Я думал, ты знаешь, — нахмурился Макс. — И хотел у тебя спросить. Мне просто один знакомый сказал, что, мол, ха, ваш хваленый Велиал сидельца пригрел. Вот я и подумал, что… Так ты не в курсе, за что Вадим в тюрьме сидел?

— Если честно, нет, — я покачал головой. — Не спросил.

— Слушай… — Макс смутился. — Ты… Ты не будешь против, если я наведу справки? А то ребята с таким восторгом о нем отзываются. Кирюха вообще кричит, что он гений, и все такое. А вдруг тут что-то… Гм… Но если ты считаешь, что не надо, то…

На мгновение я почувствовал досаду. Типа, сейчас, блин, не тридцать седьмой, чтобы лепить на лоб стикер «враг народа». Жизнь по-всякому может повернуться.

— Ладно-ладно, считай, что я погорячился, — Макс поднял руки, быстро истолковав мое выражение лица. Верно, в общем-то, истолковав.

— Нет-нет, Макс, — быстро сказал я. — Ты прав. Доверяй, но проверяй. Если у тебя есть каналы для наведения справок, сделай это. По-тихому, ладно? И скажи потом мне, а ребятам не говори пока ничего. Мне скажи. И мы потом вместе подумаем, как поступить, лады?

— Заметано, — просиял Макс.

— Вот и славно, — кивнул я. — Реально, молодец, что обратил внимание. А я у него самого спрошу. Сверим инфу, и станет понятно, можно ему доверять или нет.

Мы с Максом синхронно повернулись к бару. Там царил все тот же активный движ. Вокруг стойки клубилась мужская тусовка, а девчонки-близняшки смешивали коктейли. Пока еще не с отточенным изяществом Макса, но компенсировали свою новичковую неуклюжесть двойным очарованием.

— Они справятся, пока нас не будет, — уверенно сказал Макс. — Надо только закупки наладить. Дарья вроде ничего, толковая, спокойная.

— Послушаем еще, что в финале скажет, — кивнул я. — Надеюсь, что ее тоже все устраивает.

— Слушай, вот еще что… — Макс чуть расслабился и оперся плечом на стену.

— Второй вопрос? — усмехнулся я.

— Вроде того, — хмыкнул он. — Нам бы немного бар того… дооборудовать. Морозильник для льда купить, например. Понимаешь, почти во всех коктейлях есть эта вот тема в рецепте — «наполни бокал льдом». Я честно дома пробовал и так, и эдак. Если делать со льдом, а не как я сейчас, то это получается во-первых эффектнее, а во вторых…

— Ну что ты замялся? — засмеялся я. — Расход напитков уменьшается. Что ведет к увеличению прибыли.

— Ну… да, — нехотя кивнул Макс.

Хех. Даже мажористые дети Советского Союза пока еще не научились без стыда рассуждать про деньги. Из всех моих орлов, кажется только Наташа и Ирина умеют в этом смысле «зрить в корень», не испытывая при этом комплекса вины. Наверное, поэтому здесь в девяностые так легко и получается заниматься бизнесом. Даже с моими не самыми глубокими познаниями искусства маркетинга, все прокатывает как по маслу. Конкуренция невысокая, а спрос гигантский. Кажется, что изголодавшиеся по изобилию и выбору товаров и услуг люди готовы сметать вообще все, что предлагается. С какими-то минимальными и даже подчас совсем детскими и неуклюжими рекламными усилиями. Это к двадцатым годам двадцать первого века появится избалованность и искушенность спроса. Когда понадобятся прямо-таки сверхчеловеческие усилия, чтобы привлечь к себе внимание.

— Пойду помогу девчонкам, а то их там уже на части рвут, — сказал Макс и двинул обратно к бару.

Артхаусный конкурс красоты продолжался. Парни-ведущие придумывали все новые идиотские испытания для девушек. Публика то хохотала, то безмолвствовала. Пару раз мне пришлось силой удерживать Наташу остаться на месте, а не мчать спасать положение немедленно.

Реально важный этап. Наша «Фазенда» сейчас была как какой-нибудь подросток в семье на этапе сепарации. Новые люди делали первые шаги в деле развлечения публики. И ошибались, разумеется. Но если не дать им наступить на все эти грабли, не дать прочувствовать каждый тонкий момент, то они так ничему и не научатся. И вместо того, чтобы на гастролях заниматься, собственно, гастролями, мы будем греть голову о том, как там без нас дела на «Фазенде». Не растеряли ли наши бестолковые ученики собранную публику.

Блин, я так размышляю, будто мы на эти гастроли уезжаем на полгода, не меньше. Нас не будет всего-то пару недель. Причем с перерывом. Ну, в том смысле, что сначала мы проедемся в одно «крыло» Новокиневской области, потом вернемся ненадолго в город, а потом поедем окучивать второе «крыло». За это время в «Фазенде» пройдет шесть вечеринок. Можно ли испортить репутацию площадки за такой короткий срок?

Да, можно. Дурное дело нехитрое. Но так-то половину срока тут будет Света. А она, в случае чего, сможет рассказать-направить. Привлечь Колямбу и Бобу к решению проблем. Подключить Иришку, хотя та занята своим телевидением по самые уши, конечно.

Нда. Если даже меня немного парит и нозит, как «Фазенда» будет без нас обходиться, то страшно представить, что творится в голове у Наташи…

— Половина первого, всего-то… — Наташа посмотрела на наручные часы. Потом обвела взглядом опустевший зал.

— Так сегодня же воскресенье, логично, — пожал плечами я. — Завтра всем на работу, вот и разбрелись пораньше. Давай собирать всех в кружочек. Послушаем, что скажут.

— Да! — Наташа сделала решительный шаг в сторону сцены, где Митя и Дима собирали в ведро кучу мятых бумажек. Результат их замороченного способа голосования — напиши на бумажке имя, скомкай и брось на сцену.

В подсчете участвуют только те, которые финалистки поймают мусорными корзинками. А непойманные бумажки превратились в мусор. Который парни сейчас и собирали. С недовольными лицами. Слышал их короткую перепалку с Дарьей. Парни попытались отмазаться, мол, уборщица все уберет же. Но Дарья резонно возразила, что собрать бумажки — это не сильно тяжкое бремя. И нефиг оставлять тут срач. И после одной вечеринки задирать нос, будто у вас сольник в «Олимпийском» случился, не меньше.

— Помнишь же? — удерживая Наташу за руку, спросил я. — Мы слушаем, а не читаем нотации!

— Даааа, — протянула она, закатив глаза. — Я пооомню…

Мы с Максом привычно уже сдвинули две парты, превращая их в большой стол. Разложили на тарелки нарезанные сыр, колбасу, хлеб и фрукты. Макс притащил из бара заначенную для этого случая бутылку шампанского. Ритуал, фигли.

— Вечеринка объявляется закрытой, — сказал я, когда все расселись на разномастные стулья. Наташа, по своей всегдашней привычке, села на край сцены. И руки спрятала за спиной. Наверное, чтобы ей загнутые пальцы не попадались на глаза.

Макс грохнул пробкой в потолок и разлил пенящееся вино по стаканам. Доза получалась символической, но смысл был именно в этом.

— Что вы скажете? — с тревогой спросила Дарья и посмотрела сначала на Наташу, потом на меня.

— Неа, — я покачал головой. — Что ВЫ скажете? Валяйте, вываливайте впечатления от вашей первой самостоятельной вечеринки.

— Блин, это так круто! — первым выступил мелкий Митя. — Я сначала боялся, типа народу же много, а мы даже толком не репетировали, получается. Вышел на сцену, все орут, что говорить — не знаю. А потом как-то разошелся. К концу страх вообще прошел.

— Но прыгать на зрителей ты не стал, — с сарказмом заметил Дима, его напарник.

— Я сначала хотел, — фыркнул Митя. — Но может потом как-нибудь.

— Рок-звездой себя почувствовал, да? — хихикнула одна из близняшек.

Пауз в разговоре становилось все меньше. Сначала наши дебютанты говорили как бы с трудом и оглядкой. Но постепенно блоки снимались, вал впечатлений становился все крупнее, и вот они уже размахивают руками, перебивая друг друга и спеша поделиться своим горячими только что полученными впечатлениями.

Я сел рядом с Наташей и пихнул ее плечом. Она выразительно посмотрела на меня. Мол, видишь, видишь⁈ Я молчу!

Я подмигнул.

Она коротко вздохнула и положила голову мне на плечо.

«У нас все получилось, моя королева!» — подумал я.

— Это что-то нереальное! — Кирюха аккуратно положил гитару и бросился мне навстречу, грохоча ботинками по ступенькам. — Блин, Велиал, ты должен обязательно послушать!

Бельфегор пробежался пальцами по своему синтезатору, наиграв припев из «монаха».

Перед гастролями мы общим решением всех «ангелочков» переместили репетиции в «Буревестник», вклинившись в расписание школы актеров рекламы. Я забегал к ним время от времени, как вот сейчас, например. Всякие организационные дела безжалостно жрали мое время. И запись рекламной программы с Наташей, и всякие фестивальные дела в офисе Василия и вне его. И созвоны с Москвой, Питером и всякими прочими городами. Вместо меня с «ангелочками» почти непрерывно тусил Вадим.

— Ты должен это послушать! — сказал Астарот.

— Фигасе, у вас тут душевный подъем, — удивился я, пожав всем по очереди руки и коротко обняв Надю. — Давайте, хвастайтесь. Сейчас я только в зал сяду.

Я спустился в зал и сел на первый ряд. Вместе с парой парней из редакции «Африки».

— Поехали! — радостно воскликнул Бегемот и отстучал палочками ритм.

Вообще, я «монаха» слышал уже тысячу раз. В самых разных версиях. Играли его и хорошо, и плохо, и в студии, и в берлоге, и на самых разных сценах. Мелодия была та же. Надя точно так же пела в начале на немецком. Вот только… Только теперь что-то неуловимо поменялось. Моего музыкального скилла совершенно не хватало, чтобы сказать, что именно. Какие-то мелочи, какие-то… Да, блин! Теперь знакомая песня звучала не как композиция какого-то там провинциального коллектива, а как… Ну фиг знает. Суперхит. Дорого. Гармонично. Отзывалась где-то в низу живота в тот момент, когда Астарот начинал рычать драйвовое «Похоть! Похоть! Похоть!» Его голос сплетался с инструментами, взвивался под потолок, захватывал внимание и бил, кажется, по всем ораганам чувств. Что это за магия еще?

Я честно пытался понять, где и что ребята поменяли, но какое там… Просто сидел и слушал, придавленный вот этим вот новым звучанием.

— Скажи, а⁈ — Кирюха опустил гриф гитары, сияя, как начищенный медный таз. И посмотрел в сторону. Где из-за кулис было видно скромно улыбающегося Вадима.

— Ого… — я хмыкнул и покачал головой. — Это… Это, блин, круто! Как так получилось?

— Предложил парням чуток поменять аранжировку, — скромно сказал Вадим.

«Ангелочки» заговорили все разом. На птичьем музыкальном языке, из которого я все еще понимал далеко не все термины, но было понятно, что Вадим — это совсем даже не бесполезное приобретение. А наш путь наверх. На настоящий верх, без дураков. Потому что до этого момента «ангелочки» пели просто довольно неплохо. На уровне, скажем так, «мне за них не стыдно», но теперь… Теперь это был потенциальный хит. Вадим как будто вдохнул в первую песню, с которой началось восхождение «ангелочков» новую жизнь. Что-то убрал, что-то добавил, и она засияла. Заискрилась.

Я тряхнул головой.

Фух.

Вот это да…

Действительно, магия. Я мог направить ребят, руководствуясь каким-то там непонятным шестым чувством, без профильного образования, без конкретики. И следовать моим рекомендациям они могли только в рамках своих компетенций. Но тут пришел профи. И сделал что-то…

— Материал отличный, — сказал Вадим. — Вы молодцы невероятные, я даже не ожидал, что настолько глубокие песни могут быть… ну… здесь.

— В настолько глубокой провинции, — усмехнулся я.

— Типа того, — Вадим смутился.

— Здорово, правда, — я встал и одним прыжком запрыгнул на сцену. Протянул Вадиму руку. — Большая удача нам привалила, правда, орлы?

«Так нам надо будет первый альбом перезаписывать», — подумал я и полез в карман за записнухой. Дел внезапно стало настолько много, что я предпочитал каждую мысль записывать, сразу же прикидывая, куда в свое резиновое расписание это можно было бы впихнуть. Альбом в новой аранжировке нужно было записать к фестивалям. А это значит — сразу после возвращения с гастролей. Так, на все про все у нас будет каких-то полтора месяца. Интересно, сможет ли Вадим с остальными песнями сделать вот ту же самую магию, как и с «монахом»?

Впрочем, может я и зря пытаюсь так вот гнать. Понятно, что улучшать все можно до бесконечности. Всегда будут варианты, как сделать хорошее еще лучше. Но соблазн перейти на новый уровень как можно скорее был так велик, что…

— Надо на фестивале уже в новой аранжировке альбом сделать, да? — эхом на мои мысли отозвался Астарот.

— Успеем? — спросил я и посмотрел на Вадима.

Тот пожал плечами.

Нет, никуда я этого парня вот так просто не отпущу! Это тот человек, которого надо посадить на зарплату. И перевезти его из кошмарной коммуналки рядом с клоповником на какую-нибудь человеческую квартиру. Поближе к берлоге. Ну и нам всем. Чтобы не тратить время на дорогу.

— Не знал, что ты куришь, — хмыкнул я, глядя как Ирина дрожащими пальцами пытается попасть кончиком сигареты в пламя спички.

— Я тоже не знала, — Ирина затянулась, закашлялась, зажмурилась. — Фу, гадость какая…

Но немедленно затянулась еще раз.

— Пытаюсь придумать, как меньше психовать, — виновато сказала она. — А это… — помахала тлеющей сигаретой. — … как будто немножко отвлекает.

— Какие-то проблемы? — спросил я. Ирина попросила меня пройтись пешочком в самом конце нашего рабочего дня. Жалобно так попросила. И сейчас мы топали вдоль трамвайных рельсов и частных домов.

— Да нет, на самом деле, — вздохнула она. — Просто… Просто общение с тобой мне придает уверенности. Как живительный пинок.

— Чем могу, — засмеялся я. — Но кое в чем ты меня уже давно обогнала, ты же знаешь.

— Ой, — Ирина смешно сморщила нос. — Слушай, как ты думаешь, если мы сделаем после полуночи эротическую программу — это будет очень смело? Слишком?

— Гм… Неожиданно, — усмехнулся я. — Давай-ка подробностей, нужен контекст.

— В общем, дополнительные часы вещания предложил дядя Вова, — сказал Ирина. — Сначала. Ну, я думала, поставить туда рок-концерты. Зарубежные и наши. Я недавно как раз пересматривала видео с того вашего сольника на «муке». А мы оттуда использовали совсем чуть-чуть. А там весь концерт просто отпадный. У нас очень любят ныть, что в Новокиневске все удолбищного уровня, не то, что в Москве, я подумала, что можно их носом ткнуть, мол, не туда смотрите просто… Но тут мне позвонил Лео Махно. Блин, это вообще, конечно… Я тебе не показывала письма?

— Неа, — покачал головой я.

— Вот я замоталась, ужас! — Ирина посмотрела на потухшую сигарету и выкинула ее в мусорку. — Нам после первого эфира притащили мешок почты. Всякой разной. Там была куча желающих поступить в школу актеров рекламы, но больше всего было про то интервью.

— Возмущались? — хмыкнул я.

— О, не то слово! — нервно засмеялась Ирина. — Я пока читала, думала сгорю вообще. Как только нас там не обозвали. Типа, развращаем молодежь, ужас. Меня тогда дядя Вова в чувство привел. Я сидела рыдала, он вытряс из меня причины, а потом надавал по щекам и сказал, что это все очень круто как раз. Что надо давить дальше. Что вот этот вал писем означает, что эти же самые люди будут трындеть то же самое всяким друзьям по телефонам и на лавочках, и каждую следующую нашу программу будет смотреть все больше людей. А значит… Ну, в общем, что рекламу больше людей увидит, и ее можно будет дороже продавать. Уф… Я и так уже цены подняла, потому что взять всех у меня просто времени не хватает.

— А при чем тут Лео? — спросил я.

— А, да, — Ирина тряхнула головой. — В общем, он предложил сделать эротическую программу. Типа, мягкая эротика, и разговоры про всякие там тайные желания, про секс… Ну, и все такое. А я под впечатлением от этих самых писем еще. Но дядя Вова сказал, что есть еще пара часов эфира после полуночи, вот я и… Получается ведь, что если мы это сделаем, то народ будет еще больше возмущаться. Пока никто не знает, где мы это все снимаем, но вдруг они узнают и придут с разборками? Что думаешь?