90-е: Шоу должно продолжаться – 11

Глава 22

— Ну ужас, — тихо сказал я, оглядывая зал. — Но уж никак не ужас-ужас-ужас.

— Чего? — переспросил Ян, брезгливо сморщившись.

— Анекдот, говорю, такой есть, — усмехнулся я и подошел к валяющемуся в середине зала сломанному стулу. — Дикий запад, бордель мамаши… эээ… не помню, ну пусть будет Элис. С грохотом распахивается дверь, входит дикий Билл…

Я поднял обломки стула и перенес их к выходу.

— «Лучшую девку мне, быстро!» — скомандовал Билл, — продолжил я с выражением. И оглядел батарею пустых бутылок под одним из столов. — Мамаша Элис оглядела своих сотрудниц и ткнула в красотку Джейн. Та победно посмотрела на товарок и скрылась в комнате с диким Биллом.

Я взял пустую картонную коробку и со звоном скидал туда все бутылки, до которых дотянулся. Мои орлы и орлицы завороженно наблюдали.

— Через пять минут, — невозмутимо продолжал я, оценивая общий масштаб бардака на нашей концертной площадке. — Из комнаты вылетает Джейн. Волосы растрепаны, в глазах паника. И орет: «Ужас! Ужас! Ужас!»

На самом деле, зрелище и правда было так себе. Кажется, это помещение не убирали уже с полгода. А пару недель назад еще и устроили тут весьма разгульное застолье. Следы которого остались на столах, на полу и, кажется, даже на потолке.

— Мамаша Элис удивилась, конечно, — сказал я, останавливаясь рядом с тремя сдвинутыми столами. На которых остались тарелки с засохшими закусками и пустые стаканы. — Но честь заведения, сами понимаете… Она посмотрела на Мэри. Самую опытную из своих шлюх. «Вперед, — сказала она. — обслужи клиента!»

Где-то я видел еще одну коробку… Ага, вот она. Я подтащил ее с бывшему банкетному столу и принялся составлять туда остатки «роскоши».

— Прошло десять минут, — я посмотрел на «ангелочков» и «цеппелинов». Те стояли в оцепенении и слушали меня. Как бандерлоги Каа. — Распахивается дверь. Оттуда вылетает Мэри. Глаза бешеные. Волосы во все стороны. Одежда в беспорядке. И тоже орет: «Ужас! Ужас! Ужас!»

Я принялся поднимать стулья, с беспорядке стоящие в зале на те столы, которые не выглядели убийственно грязными.

— Тогда мамаша Элис собрала вообще всех своих девочек, — продолжал говорить я в процессе. — Те испуганно прятались друг за друга, шептались. И каждая пыталась стать невидимкой. Тогда мамаша Элис гордо вскинула подбородок, поправила шляпку. И говорит: «Ладно, трусихи! Сама пойду!»

Мусора дофига, конечно… Смятые салфетки, обрывки газет, какие-то блестки. Теоретически, где-то в туалете должна быть веник или щетка. Или что-то такое. На крайняк, можно будет сгонять гонца в хозмаг и закупить все нужное.

— А дальше-то что? — нетерпеливо спросил Белфегор.

— Думаю, надо в хозмаг сгонять, — сказал я. — За веником, тряпками и всяким таким прочим.

— Да нет, в анекдоте! — воскликнул Бегемот.

— Ах это… — усмехнулся я. — Проходит час, другой. Из комнаты раздается грохот, стены борделя ходят ходуном. Девочки забились по углам и притихли.

Я заглянул в туалет. Ну да, три раза тут есть веники и тряпки. Хоть унитазы не выломали, и то хлеб.

— Через два с половиной часа открывается дверь, — я остановился в центре зала и раскинул в стороны руки. — На пороге — мамаша Элис. Поправила шляпку. Отряхнула юбку. Посмотрела победно на своих девок. И говорит: «Ну ужас… Но уж никак не ужас-ужас-ужас!»

Секунда, две, три…

И только я подумал, что пауза как-то затянулась, мои орлы и орлицы разразились громким хохотом. Самозабвенным таким. Бегемот даже по стене сполз и уселся прямо на грязный пол.

— Да ладно, не такой уж и смешной анекдот, — хмыкнул я. — Или вы думаете, что кто будет громче смеяться, тот уборкой заниматься не будет?

— Так это нам самим что ли нужно здесь убираться? — капризно сморщила нос Кристина. — Есть же уборщицы. Ну или… О чем вообще думала наша принимающая сторона вообще?

— Каждый сам творец своей кармы, — пожал плечами я. — Можем устроить разборку с нашим местным концертным менеджером и понадеяться, что он нам все устроит. А можем просто сами по-быстрому навести здесь порядок. Чего приуныли-то? Дел-то на двадцать минут, нас же толпа народу!

— Тут тряпок нет, я проверила, — дернула плечом Кристина.

— Ой-ой, что же нам теперь делать⁈ — притворно-приторно запричитала Наташа. — Велиал, давай я сгоняю в магазин, я видела, он там за углом.

— Я с тобой! — тут же вызвался Бельфегор.

Ясен пень, энтузиазмом заразились не все. Такое себе удовольствие — убирать чей-то чужой срач, что уж там. Но в целом, работа закипела. Наташа с Бельфегором вернулись, нагруженные тряпками, швабрами, тазиками и веником. К этому моменту всю мебель уже сдвинули в один угол и сгребли крупный мусор в кучу в середине.

— А они тебя слушаются, — немного удивленно сказал Вадим, присаживаясь рядом со мной на только что вытертый от пыли подоконник. Окно, по идее, тоже бы неплохо помыть. Но настолько упираться в уборку мне не хотелось. Просто шторы вернем на место и ладно. Внешний свет нам на концерте как-то без надобности.

— Это когда я по делу что-то предлагаю, — усмехнулся я.

— Хороший ты парень, Володя, — Вадим пристально посмотрел на меня. — Странный только. Я когда на тебя смотрю, вижу такого же сопляка, как и твои «Ангелы». А когда слушаю… — он тряхнул головой. — Странное чувство, будто говорит вообще другой человек. Старше, мудрее.

«Зришь в корень, гений», — подумал я.

— Это нормально, — усмехнулся я. — Моя мама говорила, что я сразу родился стариком. Типа, не успел на свет появиться, уже скорчил философскую рожу. Как у китайского философа из…

«Их мемов», — хотел сказать я, но вовремя остановился.

— Откуда? — недоуменно прищурился Вадим.

— Да просто философа, — я пожал плечами. — Который сидит на горе, и к нему все за советом ходят. Типа дона Хуана… Блин, ерунду всякую несу, да? Китайского философа не могут же звать доном Хуаном?

— Могут, — хмыкнул Вадим. — Не факт, правда, что он на это имя отзывается.

Мы с полминуты смотрели друг на друга молча, потом засмеялись. Беспокойство о том, что меня могут раскрыть, давно уже осталось в прошлом. Да, я уже был в курсе, что не я один такой уникальный, с которым случилась оказия провалиться в прошлое и даже что-то в нем поменять. Иван Мельников ровно в такой же ситуации. Но в то же время я отлично осознавал, что моих мозгов никак не хватит, чтобы найти этому явлению хоть какое-то объяснение. Так что даже и не пытался, выкинув подобные мысли из головы. Много я понимаю в квантовой механике, пространственно-временных континуумах или, там, темпоральной… эээ… чем? Трансляции? Редупликации?

Вадим смотрел на меня так внимательно, что я на секунду представил себе даже, что сейчас он выхватит из кармана красные корочки и заорет: «Стоять на месте! Работает патруль времени!»

— Да все просто, — усмехнулся я. — Просто я на самом деле пришелец из будущего, сразу же понятно должно быть.

Вадим фыркнул и отвернулся. Тихонько рассмеялся.

— Ты фантастику не пишешь, нет? — иронично спросил он. С таким выражением лица, что сразу стало понятно, что никаких корочек патруля времени у него в кармане не завалялось. — И как там, в будущем?

— Да нормально, — пожал плечами я. — Мир во всем мире, летающие автомобили. И космические корабли бороздят просторы этой, как ее…

— Вселенной, да-да, — засмеялся он и хлопнул меня по плечу. — Пойдем лучше ребятам помогать, фантазер.

— В смысле, выступать на улице? — выслушав мою идею, за всех спросил Ян. — Бесплатно?

— А что тебя смущает? — пожал плечами я. — Перед столовой — отличная площадка. До центрального проспекта — метров тридцать. Удлинители сейчас в хозмаге купим, если проводов не хватит. Или ты уже слишком стар для всего этого дерьма?

— Да нет, не то чтобы… — замялся Ян и посмотрел на своих, ища поддержки. Но «цеппелины» наоборот оживились. — Просто это как-то… А разрешение нам разве не нужно какое-нибудь?

— Так мы же не ночью, — я снова пожал плечами. — Кроме того, жилых домов здесь нет, так что спать никому не помешаем.

Я снова оглядел всех. «Ангелочки» имели вид слегка растрепанный после уборки, но весьма бодрый.

— Короче, объясняю ситуацию еще раз, — сказал я. — У нас с вами зал на тысячу мест. Продано всего четыре сотни билетов. Это уже достаточно для того, чтобы концерт имел смысл. Но хотелось бы больше, да? Ведь хотелось бы?

Все закивали.

— Концерт у нас завтра, — сказал я. — У нас с вами на Онск есть две задачи — звездно его провести и порекламить «Рок-Виски-Браво». Почему бы нам не совместить приятное с полезным?

— А если люди послушают наши песни бесплатно на улице, зачем им потом идти на концерт за деньги? — спросил Бегемот.

— Кто-то и не пойдет, — хмыкнул я. — Короче, хрен знает, какая будет финансовая эффективность у этого мероприятия, но это же лучше, чем просто сидеть на попе ровно, ведь так? Так что давайте, ноги в руки и настраиваем уличную площадку.

— В костюмах будем? — деловито спросил Астарот.

— Думаю, нет, — после паузы покачал головой я. — И петь будем каверы. Да что вы напряглись-то? Просто устроим движ на крыльце столовой. Вместо тупых посиделок в общаге. Шляпу поставим, чтобы желающие могли в нас деньгами покидаться. Кассеты, опять же, сами себя не продадут.

— А если придут вот эти, которые нам афиши испортили? — спросил Астарот.

— Подискутируем тогда, — усмехнулся я. — Уточним, кто кому служит. В новости попадем, опять же, тоже реклама.

— А по-моему, отличная идея, — сказала Надя. — Только мне надо сначала переодеться, а то я выгляжу как…

Надя скептически осмотрела свой дорожный наряд. Джинсы, рубашка с закатанными рукавами. Ничего, в общем-то, особенно отталкивающего. Тот же самый Ян и на концерте выглядит куда более потрепанным.

— Ты у нас всегда восхитительна, — улыбнулся я. — Но переодеться для уверенности дозволяю. Давайте за полчасика. Все, кому надо привести себя в порядок, грузятся в автобус. Остальные занимаются настройкой нашей уличной сцены. Вадим, сделаем?

— Нет проблем, — отозвался Вадим.

Надя, Макс и Кирюха двинулись к автобусу. Несколько «цеппелинов» во главе с Яном тоже. Бегемот с Бельфегором взялись помогать Вадиму с колонками, усилком и прочей техникой. Я не мешался под ногами и составлял список, что там еще нужно купить, чтобы все как надо было.

— Прикинь, прошлой осенью едем на дачу на электричке, — сказала Наташа, наблюдая за деловитой суетой с непроницаемым лицом. — А тут в вагон заходит Надежда Андреевна. Это наша преподша из кулька. И начинает под балалайку шпарить народные песни. Блин, мне сначала так неудобно стало, вообще. Будто она голая или что-то такое. А потом она подошла ко мне в институте и начала как бы оправдываться. У нее дочка родила двойняшек, ее мужа пнули с работы, а у нее зарплата… Ну, такая.

Наташа очень грустно и по-взрослому улыбнулась.

— Я говорю: «Да вы не бойтесь, я никому не скажу…» А она посмотрела на меня удивленно и говорит: «Да мне как-то все равно, можешь рассказывать. Я за одну поездку в электричке зарабатываю больше, чем за месяц здесь. Там еще и зрители есть, и хлопают искренне». И ушла.

— Поучительно, да? — подмигнул я.

— Ага, — сказала Наташа. — Это с тех пор я и решила, что пусть смеются. Ну, я же и правда смешная. Тощая, дурацкая. Как там вы меня называете, когда думаете, что я не слышу? Самка богомола?

— Ха-ха, извини, — чуть смущенно усмехнулся я.

— Да ничего, все правильно, — отмахнулась Наташа. — Знаешь, мне кажется, что ты очень здорово сейчас придумал.

— С уличным концертом? — удивился я. — Так не придумал же, какой-то такой и был изначально план. Мы даже на автобус матюгальник повесили.

— Нет-нет, это не то, — помотала головой Наташа. — По плану было, что сначала у нас концерт, потом мы рекламируем фестиваль. А сейчас мы не фестиваль рекламируем, получается, а наш концерт.

— Это все нюансы, — отмахнулся я. — На самом деле, я давно думал, что «Ангелам» надо попробовать выйти «в люди». Другое ощущение получится. На концерт по билетам приходят готовые поклонники, а на улице можно оценить, как наши песни разными людьми воспринимаются.

Ну, аншлага сходу у нас не получилось. Первые пару песен вообще было ощущение, что парни играют в пустоту. Прохожие косили глазами, засовывали руки поглубже в карманы и ускоряли шаг. С чем такое связано, хрен знает. Онск вообще странноватый. Я хоть и делал вид, что не верю во всю эту мистику, но вот сейчас даже мне стало немного не по себе. Будто вокруг нас образовался пузырь пустоты, внутрь которого никто все старательно избегали заходить.

Астарот даже пытался намекнуть, что надо бы сворачиваться, фигня получается. Но я уперся. Уже чуть ли не из принципа. Мол, подумаешь, какие особенные тут все! Как в монастыре живут, где им улыбаться запретили! Ну не может же быть, чтобы весь город нас в черный список занес?

«Размочила счет» компания девчонок. Они долго вокруг нас ходили. Сначала две подружки прошли мимо по тротуару центрального проспекта. Потом к ним присоединились еще две, и они все еще раз продефилировали мимо, бросая на нас быстрые взгляды. Потом их стало больше, и они заняли стратегическую позицию рядом со скамейкой в скверике неподалеку. Чтобы вроде как и сидеть не при делах, но и из виду не выпускать. А когда «ангелочки» заиграли «Нирвану», одна вскочила и потащила остальных ближе.

«Ангелочки» приободрились и следующую песню пели уже бодрее. Местные девчонки осмелели, взялись пританцовывать. Причем было ощущение, что они это делают не столько для нас, сколько бросая вызов вот этим вот смурным прохожим, которые шли мимо с кислыми лицами. И осуждали, я уверен. Особенно этих самых девчонок. Мол, ну эти-то заезжие — понятно, у них на рожах написано, что они конченные. Но вы же нормальные девчонки, как вы завтра в школу пойдете?

— А вы долго еще тут будете? — спросила одна из девчонок, когда «ангелочки» допели.

— Уходить пока не собираемся, — пожал плечами Астарот, крепче сжимая свой модный микрофон. — А что?

— Тогда я позвоню и вернусь! — сказала она и умчалась.

«Лед проломлен», — подумал я, когда у лавочки в скверике рядом остановилась семейная пара средних лет. Без осуждения на лицах. Присели вполоборота и смотрели с интересом. Потом троица подвыпивших мужиков присоединились к танцующим девчонкам. А потом явилась целая гурьба парней и девушек старшего школьного возраста. Их явно по телефону вызвали.

«Просто нужно, чтобы появился дурак, который первым начнет плясать», — подумал я. И даже чуть не записал эту ценную мысль. Интересно, да. Даже когда знаешь, интересно наблюдать за тем, как лед ломается. Здесь в Онске население еще более косное, чем в Новокиневске. Событий мало, жизнь течет привычным образом. Работа-дом, сумрачный город, красный кирпич и серая штукатурка. А тут — музыка. И каждый прохожий смотрит прежде всего на на музыкантов, а на реакцию других. Типа, а вдруг нельзя? Вдруг я сейчас подойду, а меня сразу — ррраз! — по шапке. И ярлык на лоб: «Дурак!» И даже если интересно, то идут мимо. Не принято. А что люди скажут?

А когда появляется кто-то, кто плевать хотел на «принято-не принято», то ледяной пузырь проламывается. И… Ну и все, собственно. Начинается нормальный уличный концерт. Парни поют. Зрители подходят. Некоторые остаются. Некоторые дослушивают песню и уходят. Кто-то честно бросает в шляпу монетки и даже купюры. Не сказать, чтобы как-то сильно много, но какой-то донат все-таки есть. Будет, что потратить на ужин сегодня.

— Я бы заменил Кристину у прилавка с кассетами, — тихо сказал Вадим, кивнув в ту сторону. — Попроси Еву лучше. Или кого-то из свободных парней.

— Думаешь, Кристина покупателей отпугивает? — спросил я.

— Ага, — усмехнулся Вадим. — Слишком красивая.

— Так это наоборот привлекать должно, — хмыкнул я, критически глядя в сторону того самого стола. Мы вытащили один из столовой и разложили на нем кассеты и билеты. И на концерт, и на «Рок-Виски-Браво». Надо бы все-таки подумать про дополнительный мерч, значки, там, банданы, постеры. Уже об этом задумывался, но пока что воз и ныне там. А то продукции как-то жидковато…

— Ага, вот прикинь, идешь ты со своей девушкой по улице, а тут такая фифа, — криво ухмыльнулся Вадим. — Как ты поступишь? Предложишь девушке подойти и посмотреть, что там?

— Ты хочешь сказать, что Кристина красивее Евы? — с картинной угрозой проговорил я.

— Ева уютнее, — сказал Вадим. — Более свойская. А Кристина выглядит как на обложке. Если ты понимаешь, о чем я.

— Резонно, — кивнул я и помахал своей девушке. — Ева, можно тебя?