90-е: Шоу должно продолжаться – 11

Глава 14

— И какого положительного ответа ты ждешь? — фыркнул я, сначала пытаясь сохранить серьезное выражение лица.

— Так тебе нравится идея? — обрадованно воскликнула Ирина.

Я ведь даже что-то такое смутно помнил… После полуночи, да. Мерцающий экран, звук на самом минимуме, чтобы родителей не разбудить… Соблазнительно выгибающиеся девушки разной степени обнаженности… Смутное такое воспоминание, не факт, что даже мое. Ну, в том смысле, что про эти полуночные бдения мои друзья и однокашники постоянно вспоминали с влажным блеском в глазах. Настолько живо, что, кажется, и меня заразили настолько, что я очень живо себе это представил. Как будто сам видел. А может и видел, еще до армии. В любом случае, такие программы были, так что почему бы и не у нас?

— Что ты молчишь? — Ирина толкнула меня в плечо.

— Лео сам будет все это снимать? — спросил я.

— Частично, — немного смущенно проговорила Ирина. — Он мне принес несколько кассет для примера. Зарубежных. Я их посмотрела. Там… ну… довольно мягкая эротика, правда. Пентхаус и еще что-то. Лео сказал, что если понравится, то он сам тоже будет снимать такое. Просто… В общем, такое дело. Он сказал, что после интервью наши видеопрокаты и видеосалоны стали у него просить больше фильмов, вот он и подумал, что ему нужно больше появляться на экранах. А раз уж мы первые его показали, то может и дальше…

— И что ты сказала? — спросил я.

— Что обсужу с тобой и перезвоню, — ответила Ирина. — Он хочет сам быть ведущим, чтобы… Ну… как бы просвещать людей в вопросах… ну… этого самого. Секса.

— Отличная идея, — кивнул я, мысленно представив себе Лео почему-то в бархатном халате в шезлонге возле бассейна. И в окружении девиц в купальниках и с заячьими ушками. Типа такого Хью Хеффнера на минималках.

— Ты правда так думаешь? — серьезно спросила Ирина. — Это точно нам не навредит?

— Точно, — уверенно кивнул я. — Возмущаться, конечно же, будут. Но это даже хорошо.

— Тогда знаешь что? — Ирина прикусила губу и посмотрела на меня как будто немного жалобно. — А ты не мог бы поговорить об этом с Жаном?

— Он против? — удивился я.

— Я… — Ирина опустила взгляд. — Я ему не говорила. Он вообще не знает, что я с Лео встречалась и это обсуждала. Мне кажется, что он… ну… Может как-то неадекватно воспринять. Мне кажется, что он еще после того интервью дуется. Когда мы его на Наташу заменили. Он вроде как сам хотел. А теперь я еще и Лео собираюсь сделать ведущим, а он…

— Понятно, — кивнул я. — Заметано. С Жаном я поговорю.

— А можешь ему сказать, что это твоя идея? — спросила Ирина. — Тогда он вообще не будет сопротивляться. Почему-то если ты предлагаешь, он просто принимает, без проблем. А если я, то…

Она вздохнула. Я дружески обнял ее за плечи. Понимаю, на самом деле. Наша Иришка рванула вверх, как ракета. Даже я за ее хваткой не всегда мог угнаться. Да, она была склонна делать глаза испуганного олененка, дрожать и жаловаться, что ужасно боится. Но при этом бесстрашно входила во всякие высокие кабинеты, прогибала по ценникам и условиям всяких там владельцев заводов-газет-пароходов. И если Жан со своей «Африкой» с кучей мелких приложений просто вышел на самоокупаемость и небольшую прибыль, то иришка наполняла нашу кассу настоящими деньгами. И с каждым следующим действием этих денег становилось все больше. Она схватывала на лету и видела возможности там, где даже я не всегда мог их усмотреть. Ну вот как сейчас, например. И Жан по этому поводу испытывал явно смешанные чувства. Ведь раньше в их паре именно он был крутым спецом. А пугливая Ирина пряталась в его тени. А тут такой «вотэтоповорот».

— Заметано, — сказал я.

— Спасибо, — Ирина зажмурилась и улыбнулась. — Прямо камень с души. Слушай, ты не подумай ничего такого… Я Жана правда очень люблю. И понимаю даже, что он ничего плохого не хочет, просто… — она сжала кулачки и сморщилась. — Блин, как было бы здорово, если бы он занимался своим делом, а не пытался залезть в мое! Вот честно, у него отлично получается же! Но ему зачем-то вперилось в голову, что он хочет в телевизор. Типа, это круче, чем газета. Мы со Стасом несколько раз пытались его снимать, но он на экране вообще никакой. Деревянный. Он в жизни гораздо прикольнее, бывают такие люди… У меня есть одна девочка, которая в жизни натуральная такая серая мышь, а на камеру прямо расцветает. Как два разных человека просто! А у Жана все наоборот. Он такой клевый в жизни, но, блин, на видео… И каждый раз я ему так осторожно об этом говорю… Что, мол, это все навык, если тебе хочется, надо просто научиться, и вот тогда… А он обижается. И парит мозг себе и мне. А у него журнал! И газеты. И все такое классное! И стало бы еще лучше, если бы он не тратил столько сил на вот эти бесполезные дерганья… Как думаешь, можно с этим что-то сделать? Может можно как-то его обратно перенаправить?

— Хм, хорошо, что ты сказала, — прищурился я. — А то мне как-то тоже показалось, что он на месте топчется, но я пока этому значения не придал. Поговорю и об этом тоже.

— Только не говори, что я тебе пожаловалась! — схватила меня за руку Ирина.

— Ни в коем случае! — заверил я. — Буду дипломатичен как… Да блин, что-то ни одного профессионального дипломата в голову не приходит.

— Киссинджер, — хихикнула Ирина.

— Кто? — переспросил я. Знакомая фамилия, но сходу не вспомнил, кто это.

— Ну, Генри Киссинджер, — объяснила Ирина. — Это такой американский политик. Мне про него дядя Вова анекдот недавно рассказал. Знаешь, этот, про дочку Рокфеллера и здоровенного сибирского мужика, помнишь?

— А, точно! — засмеялся я. — Челночная дипломатия и «это меняет дело!», да?

— Да-да-да! — закивала Ирина. — Блин, так смешно получилось! Нам, в общем, нужно было договориться с одним толстым рекламодателем. А он, такой, носом крутил. Мол, он уже на ТВ «Кинева» рекламу заказал, зачем ему какой-то еще непонятный «Генератор». Ну и меня вообще всерьез не принимал, я попросила дядю Вову, мы вместе пришли. Разговариваем, он нос морщит, а у меня как раз кассеты с собой. Ну, эти, которые мне Леонид Карлович принес. И я внезапно говорю: «А если мы ваше рекламу в эротической программе запустим?» У него видик в кабинете. Кассету ставлю. Он залип на экран. И согласился сразу. Мы выходим, и тут мне дядя Вова говорит: «Иришка, ты прямо натуральный Киссинджер!» И анекдот рассказывает. Ой…

— Молодец, — заржал я.

— Ну… на самом деле, я… Блин, извини, как-то неудобно получилось, — Ирина покраснела и ссутулила плечи.

— Отлично все получилось, — я снова ее обнял. — Я тобой восхищаюсь, ты же знаешь это?

— Ты не обиделся? — Ирина посмотрела на меня, распахнув глаза.

— Что ты на самом деле уже приняла решение, а весь этот разговор был подводкой к Жану? — хмыкнул я. — Ничуть. Даже готов стоя аплодировать.

Иллюстрируя сказанное, несколько раз хлопнул в ладоши. Блин, да она монстр на самом деле! Причем я ведь с ней работаю и точно знаю, что «глаза олененка» — это не более, чем маска. Что за этой миловидной юной мордашкой скрываются мозги настоящего магната. И все равно купился, когда она взялась неуверенно так просить моего одобрения. Хотя решение было уже давно принято. И даже продано.

Молодец.

Нет, правда, молодец. Умение принимать быстрые решения и рисковать — это чертовски ценное качество. Его вот так просто не воспитаешь.

Я положил кисточку на газету и критически осмотрел свои руки.

— Ева, как у тебя получается не заляпаться? — фыркнул я и взял со стола бутылку ацетона.

— Лучше вайтспирит возьми, — проговорил Шемяка. Да уж, мужику натурально не повезло с внешностью. Из всей нынешней команды Василия он, на самом деле, самый малопьющий. Собственно, их всегдашний трезвый водитель и голос разума. Но рожа у него при этом такая, будто он бухать начал еще до рождения. Тяжелые мешки под глазами, цвет лица такой, будто он из могилы выкопался. Но мужик реально неплохой. Как только открывает рот, про внешность как-то сразу забываешь. И водить любит до самозабвения. Говорит, что поэтому и не пьет. Очень любит гайцов троллить. Ясен пень, когда они его рожу за рулем видят, то тут же радостно подпрыгивают и начинают полосатым жезлом размахивать. Предчувствуя жирненькую взятку. А он как стекло. Рассказывал, что один особо настырный решил, что у него трубочка сломалась и поволок его на экспертизу. Полтора часа его мурыжили, гаец заставил докторов три раза результаты перепроверить. И ничего! Чист, как стекло.

— И тебя не задолбало два часа там торчать? — спросил я.

— Эх, не понять тебе, Волоха, этого кайфа! — захохотал Шемяка. — У гайца такая рожа была, ммм! Прямо аллегорическая иллюстрация смертельной обиды пополам с разочарованием. Он-то уже мысленно новые ботинки на себя примерял, а я ему такую свинью подложил своей трезвостью. Он говорит: «По роже вижу, что ты бухой! В чем секрет-то⁈»

А сегодня мы приехали в его гараж, закупившись несколькими банками краски и малярными кисточками. С одной стороны, можно было нанять кого-то более профессионального, чтобы «распанковал» наш гастрольный автобус. В «Африке» точно был неплохой художник, да и вообще таковые всегда крутились в окрестностях. Но я что-то закрутился со всякими организационными вопросами и переговорами настолько, что душа стала требовать чего-то простого и незамысловатого. Например, помалевать что-то краской. Подключать к этому кого-то из «ангелочков» я не стал, у них там творческий процесс во все поля. Взял с собой Еву, и мы прикатили к Шемяке. Кроме того, гараж у него был на той же территории, что и склад Василия. Куда я тоже собирался заехать. Не за чем-то конкретным, просто… Вдруг еще что-то такое же попадется, типа микрофона Sure, с которым Астарот теперь расстается разве что, когда спать ложится. И то я не уверен на все сто.

— Я как-то по-другому себе это представляла, конечно, — задумчиво сказала Ева, придирчиво рассматривая то художество, которое она только что изобразила. В коричнево-синей фигуре в принципе можно было угадать дирижабль. Ну, то есть, я знал, что это дирижабль. А так-то можно было подумать, что это кит, например.

— Точно понятно, что это не собака и не крокодил, — сказал я.

— Я думаю, может зубы добавить? — хихикнула Ева. — И глаз, вот тут…

Она присела рядом с пазиком и нарисовала глаз на передней части дирижабля. Подумала, и добавила вокруг него реснички.

— В общем, это дирижабль-девочка, — сказала она.

С моим творчеством все было проще. Я писал большие и корявые буквы. На одном боку — «Рок-Виски-Браво», а на другом — «Рокозеро». Они, правда, тоже получились совсем не такими, как я сначала думал. В голове было развесистое такое граффити с наползающими друг на друга пузатыми буквами. На деле получилось… Ну, в общем, если прийти к настоящему граффитисту, показать ему это и сказать: «Вот, смотри, я сделяль!», то почувствуешь себя гордым пятилетним пацаном, демонстрирующим портрет мамы.

Но это было все равно прикольно. Есть какой-то удивительный кайф в малевании кисточкой по автобусу. Никогда этого не делал, даже в детстве. Но всегда хотел. Так что не упустил возможность. И пофиг, что оно вот такое. Всегда можно сказать, что у нас концепция, а не просто руки из жопы.

— Слушай, Волоха, а что у нас с ночевками будет на гастролях наших? — Шемяка высунулся из-за газеты, которую читал, пока мы с Евой скакали с кисточками и красками вокруг его пазика.

— В гостиницах, — не задумываясь, ответил я.

— А если нет гостиниц? — настойчиво спросил Шемяка. — В деревнях-то их точно нет!

— Хм, — я задумался и даже перестал оттирать пятна краски со своих рук. — Я вроде проговаривал эти все вопросы с принимающей стороной…

Я замолчал. А ведь он прав, блин! Я как-то этот вопрос мимоходом в каждом населенном пункте вроде проговаривал, но нас будет почти двадцать человек! И нам нужно будет где-то ночевать. И еще, желательно, не по убийственным ценам, а то гастроли получатся не особенно-то и прибыльными.

— Косяк, — хмыкнул я. — Слушай, Артур, я ведь реально не подумал толком об этом.

— Не тушуйся, я просто опытный турист, а ты на вид явное дитя асфальта, — Шемяка старательно сложил газету и положил на обшарпанный стул, игравший роль журнального столика. — Такие вещи всегда нужно предусматривать на всякий случай. В Закорске каком-нибудь, ясное дело, гостиницу или общагу нам найдут, а вот в Сурошне или Бедарях при слове «гостиница» очень удивятся.

— Где? — удивленно спросил я.

— Да это я для примера, — махнул рукой Шемяка. — По молодости в поход ходили зимний. С ночевками в населённых пунктах. Так вот в Сурошне нас разместили в спортзале школы. Это было еще ничего. А в Бедарях выделили избушку на лесопилке. Так мы в ней все даже в повалку не помещались. Кому-то пришлось в сенях спать, кто-то на чердак полез…

— А если еще и посреди поля где сломаемся, — проговорил я. — Спасибо, Артур! Очень своевременно!

— Да ладно, что там, — махнул рукой Шемяка, но на его землистых щеках даже румянец проступил. Все любят, когда их заслуженно хвалят. — Дело молодое, не мог же ты вообще все на свете предусмотреть. Первый раз же гастроли такие?

— Первый, — кивнул я. — Получается, нам турснаряга нужна… Спальник, там. Кстати, может еще и котел какой. Про еду ведь я тоже не подумал! Вроде как, найдем, где пожрать.

— А я умею на костре готовить! — сказала Ева. — После первого курса два месяца в археологической экспедиции провела, там нужно было больше семидесяти человек кормить.

«На костре…» — мысленно повторил я. И перед глазами как-то живо представился костер, вокруг которого на бревнах сидят «ангелочки» и к ним примкнувшие «Цеппелины». Играют в две гитары. И искры, такие, в темное небо — фрррр!

— Наверное, имеет смысл еще палатками запастись, — сказал я. — Действительно, кто его знает, как дело обернется. Нужно всякие варианты предусмотреть. Где только это все взять…

— Могу спросить на кафедре археологии, — быстро предложила Ева. — У нас на складе есть и спальников куча, и палатки. И котлы, и все прочее. Сезон экспедиций чуть позже начинается, так что может и согласятся нам дать попользоваться временно. Ну, при условии, что мы это все вернем в целости.

— А еще есть варианты? — я посмотрел на Шемяку. — Артур, ты говоришь, что опытный турист. А где опытные туристы берут снарягу?

— У опытных она как раз-таки своя, — засмеялся Артур. — Да знаю, конечно! В пункт проката над ехать.

— А они разве не все еще закрылись? — Ева удивленно приподняла бровь. — У нас рядом с домом был один, мы там напрокат холодильник брали, когда наш сломался. Ну, я еще маленькая была.

— Это места знать надо, котятки! — хитро подмигнул Шемяка и встал. А отличная у него все-таки «берлога», вот что. Гараж явно был рассчитан на несколько грузовиков, но ему как-то удалось здесь так уютно все оформить. И даже кресла из старых покрышек тут смотрелись не мусорным творчеством, а в каком-то смысле даже высоким искусством. Хм, кажется я знаю, кого подпрячь заняться оформлением нашей будущей концертной площадки на базе цеха НЗМА, если там все выгорит. Я мысленно скрестил пальцы, подумав об этом.

— Вы как, молодежь, закончили со своими художествами? — спросил он.

— Можно, конечно, и еще что-нибудь нарисовать… — я посмотрел на пазик, нашими с Евой усилиями ставший похожим на безумное детище мира «Безумного Макса».

— У меня от запаха уже крыша едет, — сказала Ева.

— Тогда поехали! — Шемяка решительно шагнул к выходу. — Покажу вам одно место, где можно за маленькую денежку разжиться всякими интересными и нужными вещами!