90-е: Шоу должно продолжаться – 11

Глава 19

Вообще-то, я ожидал, что Вася привезет нас в пафосный коттедж в стиле «цыганский шик». Стереотипы сработали. Даже не жизненные, а из всяких там бандитских сериалов и фильмов. Раз авторитет, значит должно быть дорого-бохато. И золотой унитаз еще. И люстра с хрустальными висюльками до самого пола. Шик-блеск-кич, вот это все.

И когда наш «пафосный кортеж» остановился рядом с обычным таким частным домом, я мысленно над собой посмеялся. Ну да, коттедж. Дворец, блин. Вася так-то на тонированной девятке гоняет. И сейчас всего-то девяносто второй, а вовсе не, скажем, девяносто восьмой. Не успели еще отстроиться пафосные коттеджи в достаточном количестве. Да и Закорск — это, прямо скажем, сильно не столица. Откуда у Васи средства на хоромы? На златую цепь на короткой шее хватило, и то хлеб…

Вася первым выскочил из машины и помахал нам. «Ангелочки» тоже высыпали на улицу. Из за калитки послышался бодрый собачий лай. За забором напротив показалось внимательное лицо соседки.

— Фу, Шарик! — скомандовал Вася и сунул руку в дыру в заборе рядом с калиткой. Негромко лязгнул засов. — Подождите тут, сейчас я пса привяжу.

Соратники Васи из машин не показывались. Только дымили в приоткрытые окна. Сам же босс скрылся за забором и громко общался со своей собакой. Пронзительного голосили синички. Ну или воробьи. В общем, горластая птичья мелочь, которой весной становится особенно много.

Идиллическая картина. Вообще, блин, никак не вяжется с бандитами, стрелками и разборками.

«…а вдруг у него там котик дома один…» — со смешком подумал я.

— Заходите! — прокричал из-за забора Вася.

Мы гуськом втянулись в калитку. К дому вела деревянная дорожка. Вокруг — жизнерадостно зеленеющие кусты сирени. За домом видно несколько аккуратных грядок и край затянутой пленкой теплицы.

«Дааа, очень цыганский шик!» — подумал я.

— Кусается? — настороженно спросил Бельфегор, кивая в сторону будки. Рядом с которой скакал привязанный рыжий кудлатый пес, отчаянно махая хвостом.

— Да не, вообще добрый, — мотнул головой Вася. — Если не привязать, до смерти может гостей зализать.

— Зато лает громко, — сказал Бельфегор и перехватил поудобнее кофр своего поливокса. По глазам было заметно, что нашему рыжему клавишнику сейчас хочется поставить тяжелую штуку и броситься обниматься с мохнатой собакой хозяина дома.

Внутри элементы «дорого-бохато» все-таки появились. Ремонт был явно не совсем сельский. На окнах — блестящие бордовые шторы с золотой бахромой и кистями. Обои с крупным серебристым узором. Ковры везде, где только можно их постелить. Камин в гостиной.

— Васенька, что же ты не сказал, что гостей столько будет! — всплеснула руками миниатюрная женщина с чуть усталым и тревожным лицом. Судя по явно наличествующему фамильному сходству — мама. — Я бы два пирога испекла. И вот еще что… Спустись в погреб, надо варенья достать, а то я хватилась, а там на донышке…

— Все нормально, мама, — голос Васи стал таким умилительным. Он заботливо обнял маму и чмокнул в щеку. — Сейчас ребят к Артему провожу и спущусь.

— А хлеба ты купил? — спросила мама.

— Вот, блин, башка дырявая! — Вася хлопнул себя по лбу. — Забыл. Сейчас сгоняю парней. Викторыч, вы проходите-проходите! А то Темка там извелся весь уже, наверное.

Комната младшего брата Васи была довольно большой, но когда мы все в нее набились, там, ясен пень, стало тесно. Паренек лежал на кровати. Не знаю, чем именно он болел, но вставать ему или было нельзя, или он просто не мог. Сначала мне показалось, что ему лет восемь-девять. Но когда он приподнялся на локте, обалдело оглядывая внезапно нагрянувших гостей в таком количестве, сало понятно, что он старше. Лет двенадцать-тринадцать. Просто хиленький очень. Но взгляд серьезный и умный. Ну да. Три шкафа с книгами. Причем там вовсе даже не только какое-то увеселительное чтиво. Письменный стол, телевизор… И множество фигурок и изображений медведей. Целая коллекция.

— Нам тут сообщили, что один парень собирался прийти на наш концерт, — заговорщическим тоном сказал Астарот, усаживаясь на стул рядом с кроватью пацана. Его косуха скрипнула. — Но не смог. И раз такое дело, мы решили сами этого парня навестить. Привет. Я Саша. Но все называют меня Астарот.

— Ттттема, — сглотнув, ответил брательник Васи-Дружины. Потом добавил увереннее. — Артем. Очень приятно познакомиться.

И протянул Астароту узкую ладошку. Бросил быстрый взгляд в сторону двери, но Васи там уже не было. За хлебом, наверное, убежал. Или в погреб за вареньем.

Сначала Артем смущался, краснел и заикался. И смотрел на нас всех с радостным испугом, то и дело, краснея и пряча глаза. Как будто стеснялся того, что встать не может.

Но «ангелочки» довольно быстро растопили эту неловкость. Они у меня ребята непосредственные, да и недалеко, на самом деле, по возрасту ушли от этого пацана. И вот уже они трещат об этих вот медведях, Артем рассказывает, что все началось с вон того ободранного мишки, которого он на чердаке нашел, а бабуля рассказала, что это игрушка деда. Они из оккупации бежали с партизанами, и он плюшевого друга не оставил. Потом Артем рассказал, что собирается учиться на авиаинженера, что хочет строить самолеты и космические корабли. И уже сейчас готовится к поступлению.

Потом Бельфегор расчехлил свой поливокс, и Артем сначала завороженно трогал инструмент, опасаясь нажимать на клавиши. Но Бельфегор подбодрил, что, мол, давай, не бойся. Этот монстр советской музыкальной индустрии он точно не испортит, особенно если играть умеет. Целое дело было, конечно, устроить этот тяжеленный гроб так, чтобы парень мог поиграть, не поднимаясь.

Играл он, как выяснилось, даже неплохо. Бельфегор взахлеб объяснял ему, что еще может его инструмент, показывал, как что переключается. Остальные «Ангелочки» разглядывали медведей, книги, смотрели в окно, выходящее на задний двор дома. Неплохой такой двор, там стояла просторная беседка, оплетенная лианами, на которых как раз начали пробиваться первые листочки. И мангал еще там стоял такой… внушительный.

Но все равно почему-то казалось, что никаких разнузданных гулянок в этом дворе не случается. Представлялись знойные летние дня в тени этой беседки. Цветущие клумбы вокруг. Бледный Артем с книжкой и мама с вязанием.

Уютный дворик, добрая и заботливая мама, болезненный и умный младший брат. И Вася… В доме он снял свою кожанку и превратился из Дружины просто в Васю. На плече я моментально срисовал знакомую до боли татуху с парашютом, краешек которой было видно из-под рукава футболки. У меня самого такая была. В прошлой жизни. Никаких «тыры-пыры» от него дома не звучало, «братковскую» манеру речи он как будто оставил за дверью. Остался слегка суетливым, но по большей части это касалось чего-то вроде «да, мамочка, сейчас принесу, ты сиди!»

Нас накормили пирогом с картошкой и курицей, хлебом с маслом и клубничным вареньем, напоили чаем. Мама Васи смотрела на нашу патлатую компанию сначала с опаской, но довольно быстро напряжение спало, на ее щеках заиграл румянец, разговор стал живым и задорным.

Смеялись, «ангелочки» наперебой рассказывали всякие смешные истории из своего детства и поездок в деревню к родственникам. Хвалили пирог. Смолотили, разумеется, все, что им поставили на стол. Молодые растущие организмы, фигли.

— А я думала, он бандит, — сказала Надя, когда наш автобус уже ехал обратно к гостинице. Чтобы забрать «Цеппелинов» и отвезти всех вместе на ярмарку. — А он нормальный парень. Добрый такой. О маме заботится…

— Ага, скажи это каким-нибудь торговцам на базаре, — криво ухмыльнулся Бегемот. — Ну, тех, чьи ларьки этот Вася крышует. Типа, да вы не обижайтесь, у него на самом деле мама добрая и брат болеет.

— Как-то это… странно так все, — лицо Нади стало растерянным. — Я когда вижу такие вот девятки с братками, всегда стараюсь на другую сторону перейти или вообще за угол свернуть. Как-то не думала даже, что… вот так…

— Представляла себе, что его братик — это такой мини-браток с цепью потоньше, а мама — типа атаманша из «Бременских музыкантов»? — заржал Бегемот.

— А этот Артем и правда хороший парень, — вздохнул Бельфегор. — Играет хорошо. Жалко…

Что именно «жалко» наш клавишник не уточнил. Но, в общем-то, я его понимал. Странное ощущение осталось от этого визита. Смешанные чувства. Вася меня остановил, перед тем, как я забрался в автобус и довольно путанно попросил, чтобы я об том, что увидел, никому не рассказывал. Хотя кому я, если задуматься, могу что-то рассказать?

— Батя у меня погиб три года назад, — сообщил Вася-Дружина. — Он дальнобой, в аварию попал страшную, и с тех пор… В общем, Викторыч, помалкивай, лады?

— Да нет проблем, Вася, — пообещал я. — Никому и ничего. Брат у тебя замечательный. Будем еще в Закорске, обязательно заглянем, чтобы парня порадовать. Ну и да… В Новокиневск если нагрянете, приходите на концерты.

Без всяких сомнений оставил Васе свою визитку, приписав ручкой домашний телефон. Жизнь — странная штука. Никогда не знаешь, каким боком повернется.

— Французу привет! — сказал Вася уже перед гостиницей, помахал нам на прощанье рукой, погрузился обратно в свою девятку, и наши новые знакомцы укатили по своим делам.

— Такая вот фигня, малята, — пробормотал я себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь.

«Цеппелины» нас уже ждали на крыльце вместе со всей своей аппаратурой. Ян выглядел чуть бодрее, чем за завтраком, но все равно имел вид изрядно пожеванный после вчерашнего.

Закорская ярмарка проходила не в центре города, а на обширной зеленой поляне, примыкающей к местному пруду. На берегу стоял стильный такой кабак в форме здоровенной бочки. Этой достопримечательности Закорска было уже хрен знает, сколько лет. В двухтысячных его уже не станет, сохранится только в памяти. Но мои знакомые и однокашники все, как один, будут вздыхать о нем с тоской и ностальгией. Мол, эх, вот же было душевное местечко, не уберегли от пожара, а заново отстроить — желающих не нашлось. В детали гибели заведения никто не вдавался, так что сейчас, когда я смотрел на это нетипичное для советских времен заведение, в памяти не всплывало никаких драматических подробностей. Только сам факт будущего пожара. И множество историй о выпитом в этой «бочке» пиве. Собственно, бар и назывался «Бочка». И на его крыльце, которое было по совместительству пирсом, курили местные мужики.

На самом деле, какой-то особой яркостью закорская ярмарка не блистала, конечно. Так-то при этом слове представляешь себе многокрасочные шатры, горланящих скоморохов, медведя с балалайкой, цыганский табор… Из всего этого тут имелось только несколько рядов торговых палаток. И пара сцен, да. Большая, с навесом, ближе к краю леса. И маленькая, которая скорее не сцена, а просто деревянный настил на траве. На большой сцене в тот момент, когда мы подъехали и начали выгружаться, выступал хор бабулек. Перед жидковатой толпой таких же пенсионеров. Народ слонялся по поляне, бродил вдоль торговых рядов, кучковался и выпивал. Пока еще неактивно, время все-таки раннее.

Но наш размалеванный краской пазик внимание к себе привлек. Как чуждый и непривычный элемент на привычном и традиционном мероприятии. Выгружались мы под внимательными взглядами местных жителей. Настороженными такими. Мол, это еще что за явление?

Ну да. Чем меньше город, тем более придирчивое в нем отношение к внешнему виду. Казалось, что в Новокиневске довольно много неформалов, но когда мы приехали в Питер, поняли, что не так уж и много. А здесь в Закорске мы выглядели вообще… гм… уникально. Длинноволосых парней кроме нас на всей этой поляне не наблюдалось. Хотя нет, был один. Пожилой дядька в славянской косоворотке. С длинными висячими усами и жиденькими седыми волосами до плеч. И лоб перехвачен пестрой тесемкой. Явно член какого-то творческого коллектива народных танцев. И мы, ага. Патлатые, в коже и заклепках. Разве что рога мои «ангелочки» пока на головы не нахлобучили.

«Сейчас селяне похватают вилы и дреколье и устроят охоту на ведьм», — усмехнувшись, подумал я.

— Это вы музыканты из Новокиневска, да? — к нам почти бегом приближался кругленький лысоватый дядечка со смешно торчащими над ушами пучками волос.

— И что же нас выдало? — фыркнул я.

— Я Горлин, Иван Михайлович, — представился дядечка, пожимая мне руку. — Сергей Иванович сказал, что вы будете выступать у нас… эээ… Сейчас, подождите!

Мужичок принялся торопливо листать обычную школьную тетрадку весьма замурзанного вида.

— Ага… Так… — он кивал и шмыгал носом. А еще от него отчетливо пахло пивом. По всей видимости, он один из завсегдатаев этой самой «Бочки». — Сначала у нас выступают «Ромашки», потом танцевальный коллектив… Как называется? Ох, ни черта не разберу… Ага! «Ангелы Сэ»! Это же вы?

— «Ангелы С» и «Ян и Цеппелины», — сказал я.

— Про «Цеппелинов» ничего не написано… — растерянно пробормотал Иван Михайлович и снова пролистал пальцами чуть ли не всю тетрадку.

— Они входят в базовый пакет, — усмехнулся я.

— Что⁈ — вскинулся Иван Михайлович.

— Да нормально все, — сказал я. — Мы с Сергеем Ивановичем договорились, что у нас тридцать минут, вот мы и выступим. Две рок-группы по цене одной можно сказать. А остальное время тут потусуемся и про рок-фестиваль в Новокиневске расскажем.

— Рок-фестиваль? — переспросил Иван Михайлович.

— Ну да, — кивнул я с невозмутимым видом. — Вот у нас даже на автобусе написано. «Рок-Виски-Браво».

— А ничего, что… — Иван Михайлович смотрел куда-то за мое плечо. Я оглянулся. Парни стояли над сложенными на траве инструментами и совещались. Кажется, собираясь отправить засланца в «Бочку».

— Ребята, а вам пиво можно пить? — спросил вдруг Иван Михайлович.

— Я слышал кто-то сказал слово «пиво»? — тут же материализовался за моим плечом Ян.

Иван Михайлович судорожно сглотнул. Блин, смешной он, трындец конечно. Прямо персонаж анекдотов какой-то.

— Пиво пьем, — кивнул я. — Мы вообще нормальные, это у нас просто сценические костюмы такие. Как театральные, понятно?

— Театральные, ага, — эхом повторил Иван Михайлович. — Так это… Вам еще через полтора часа еще только на сцену. Там пока еще эти будут выступать… как их…

— «Ромашки», — подсказал я. — Что бы это ни было.

— Так что насчет пива? — деловито спросил Ян и упер руки в бока.

Иван Михайлович вздрогнул и потряс головой. Ну да, на незнакомых людей Ян может произвести очень грозное впечатление. Особенно в таком пожеванном виде.

— Так это… — проговорил он. — В «Бочку» сегодня свежее завезли, прямо с нашего пивзавода. Можно организовать. А девушки могут пока вещи покараулить, да?

Тут взгляд его замер на Кристине, которая величественно выплыла из двери пазика. В отчаянно коротком платье, обтягивающем ее идеальную фигуру как перчатка. И короткой джинсовой курточке. И волна платиновых волос.

— Велиал, ты говорил, что надо будет запись включить через громкоговоритель, — сказала она. — Артур спрашивает, уже пора или мы еще место не выбрали?

Тут все как-то заговорили хором. Посыпались предложения переместиться вон к тому помосту, все равно пустует. Сгонять за пивком. Встать поближе к берегу. А есть ли тут рыба? Все слилось в общий гвалт, что совершенно смутило и выбило из колеи нашего Ивана Михайловича. Который все еще не мог оторвать взгляда от Кристины. Или специально не отводил, на всякий случай, чтобы опять на Яна не посмотреть.

— Иван Михайлович, давайте вы нас с парнями проводите в «Бочку», — сказал я, легонько похлопав его по плечу. — И мы там в спокойной обстановке все вопросики и порешаем. Лады?