90-е: Шоу должно продолжаться – 11

Глава 5

— Не понял, вы хотите, чтобы я сказал, чтобы я сказал ваш текст, серьезно? — Астарот подозрительно прищурился.

— Послушайте, Александр, — с плохо скрываемым нетерпением начал объяснять элегантный юноша с микрофоном. — Мы же с вами понимаем, что сложно придумать остроумный ответ, когда тебе прямо в лицо суют микрофон, ведь так?

— Ну, — нехотя кивнул Астарот.

— Вот поэтому я и предлагаю вам… — тележурналист снова протянул Астароту бумажку.

— Да никакой я не сатанист, что вы мне тут фигню предлагаете⁈ — Астарот оттолкнул руку парня.

— Да послушайте же! — журналист схватил Астарота за «крыло». — По таймингу у вас будет одна фраза. Я просто хочу, чтобы она была не банальщиной какой-то, а…

— А чтобы я с экрана сказал, что приношу в жертвы черных кошек⁈ — скривился Астарот.

— Ну что вы прицепились к этим кошкам? — журналист не отставал. — Давайте не про кошек, хорошо. А кого вообще могут приносить в жертвы сатанисты.

— Козлов всяких… — буркнул Астарот и недобро зыркнул на журналиста.

— О, точно! Тогда как вы смотрите на то, чтобы сказать насчет зарезанного черного козла… — затараторил журналист.

Тут «ангелочки» не выдержали и все хором заржали.

— Ой, не могу… — простонал Бельфегор. — Козлов…

— Я не понял, что такого смешного… — обиженно начал юноша.

Так, похоже, пора вмешиваться. Цирк — это, конечно, хорошо. Но Астарот на экране в новостях нам тоже нужен.

— Саня, есть идея! — я протиснулся ближе и протянул руку журналисту. — Привет, я Велиал. Продюсер группы «Ангелы С».

— Леша, — сказал журналист и пожал мне руку. И тут же добавил. — Ну, в смысле, Алексей Заволожный, отдел новостей ГТРК «Новокиневск».

— Приятно познакомиться, Леша, — сказал я и повернулся к Астароту. — Насчет банальности Алексей абсолютно прав. Будет круто, если фраза будет прикольной.

— Ты вообще слышал, что он предложил? — возмутился Астарот. — Сказать, что мы, чтобы попасть на этот концерт, устроили ритуал на кладбище и принесли в жертву кота.

— Кошку, — поправил Бельфегор. — Черную.

— Согласен, это прямо перебор, — кивнул я. — Кто мучает котиков, тот в следующей жизни будет унитазным ершиком.

— Блин, парни, что вы тут вообще устроили? — обиженно сказал Леша. — Мне так-то вообще пофиг, просто кадры получились удачные, с этими вашими «бум-бум-бум». И я подумал, что можно сделать классно, если ваш солист скажет еще что-то прикольное. Но если вы не хотите, то…

— Не хотим… — начал, было, Астарот, но я больно ткнул его кулаком в бок.

— Хотим, — сказал я. — Извини, Леша. Сейчас все будет. Саня, короче…

— Давай я скажу, что все случилось согласно пророчеству! — предложил Астарот.

— Какому пророчеству? — спросил Бельфегор.

— Ну этого… как его… Нострадамуса, — Астарот фыркнул и засмеялся. — Наше появление было предсказано, так что… Пойдет? Достаточно по-идиотски звучит, чтобы зрителям скучно не было?

— Годится, — махнул рукой журналист Леша и повернулся к оператору. — Давай снимать!

Оператор оживился. Журналист Леша выхватил из внутреннего кармана куртки зеркало и по быстрому привел волосы в порядок. Жестом попросил освободить ему пространство. Мы послушно разошлись. Он широко улыбнулся, кивнул оператору и заговорил в микрофон:

— Настоящим открытием этого концерта стала группа «Ангелы С». И нам удалось поймать солиста прямо на выходе со сцены. Астарот, добрый день! Вы впервые попали на сцену городского праздника. Уверен, многие начинающие музыканты хотели бы знать, как именно вы попали в число выступающих.

— Наше появление было предрешено свыше, — грозно прорычал Астарот. — И предсказано пророчеством!

— Это было какое-то известное пророчество? — с серьезным видом спросил Леша.

— Самое известное, — Астарот нахмурил брови. — Пророчество Нострадамуса, конечно.

— Снято! — Леша поднял руку, и оператор опустил камеру. — Все, спасибо большое!

«Ангелочки», которые во время этого коротенького интервью, стояли, затаив дыхание, снова разразились громким хохотом.

— Блин, ну что вы ржете⁈ — воскликнул Астарот. — Нормально я все сказал… Блин, холодрыга какая. Пантера, у нас горячий чай остался?

— Давайте собирать манатки и двигать к машине, — скомандовал я.

— Как, мы что ли уже уезжаем? — расстроенно захлопал ресницами Бельфегор.

— Нет, только инструменты погрузим, — сказал я. — И костюмы. Могу честно вас тут бросить и увезти все на завод. Но на вашем месте я бы сначала согрелся.

— Что-то в горле уже першит, ага… — кивнул Астарот. — Так, короче. Мы с Пантерой тоже едем.

— Я пока не хочу, я бы еще погуляла тут! — запротестовала Надя.

— Ага, а потом ты будешь хрипеть в микрофон и сопли на кулак мотать? — с неожиданными материнскими интонациями сказал Астарот.

«Ангелочки» по-быстрому скинули с себя концертные прикиды и влезли в обычные куртки и шапки. Мы похватали кофры и чехлы и потащили их к машине. Пробираясь через толпу, в которой нас то и дело останавливали.

— Ой, а это же вы группа «Ангелы С»?

— Ой, а где можно купить вашу кассету?

— Ой, а можно вас сфотографировать?

— Ой, а мы тоже свою рок-группу в школе организовали. А можно с вами…

— Ой, мне так нравится, как вы поете!

Хех.

Практически, звезды. Без дураков.

Понятно, что это были не тысячи фанатов.

Но ведь тысяча одновременно никак подойти не может, пространство-то ограничено. Так что получается, что само ощущение, когда тебя хватают за руки, теребят, просят автограф — то же самое, что и у суперзвезд с многотысячными армиями фанатов.

Разве что с ног пока не сбивают и одежду на куски не рвут.

— Вот не люблю я весну вообще! — сказал Астарот из своей спальни. Там грохнула дверца, что-то упало и покатилось. Было слышно, как Саня ругается сквозь зубы. — Я уже все зимнее убрал нафиг, тепло же было. Вот нафиг этот новый год сейчас вообще?

— Ты там гирлянду что ли ищешь? — засмеялась Надя.

— Ага, — буркнул Астарот. — И новогодние шарики еще.

Он вышел в гостиную, держа в руках два вязаных шарфа. Здоровенных таких. Один кинул Наде.

— Вот, заматывайся, — сказал он. — Мне мама их уже три штуки подарила, я ни один не носил. И вот пригодились.

— Блин, да что с тобой такое-то? — удивилась Надя. — Ты же даже в морозы ходил без шапки и в косухе.

— Помнишь, что нам Маргарита сказала на занятии? — хмыкнул Астарот. — Что голос можно от обычной простуды нафиг потерять. Насовсем.

— Да она наверняка преувеличила… — неуверенно возразила Надя. Но шарф на шею намотала.

— Все, потопали! — Астарот сунул в карманы зимней куртки еще и перчатки. Надо же, как, однако, благотворно влияет на нашего строптивого фронтмена препод по вокалу! Надо будет с ней как-нибудь пошептаться, узнать, что за волшебное слово она знает, что за пару занятий ухитрилась вбить Астароту в голову ответственное отношение к своему здоровью. А заодно и к здоровью Нади.

Мы снова вышли на улицу. Там снова все было совершенно зимнее. Снег продолжал сыпать с низкого тяжелого неба, сугробы такие приличные выросли. Но под ногами все это чавкало полужидкой снежно-водяной кашицей.

— Прямо как в Питере тогда, — сказала Надя, подставляя лицо падающим снежинкам. — Вот бы у нас зимой так…

— Слушай, Велиал… — медленно сказал Астарот. — А может нам и правда имеет смысл подумать о переезде? Ну просто, здесь в Новокиневске чего мы сможем добиться? Будем как «Парк культуры» разве что…

— Я думал об этом, — кивнул я.

— И что? — быстро спросил Астарот.

— Пока не решил, — честно ответил я. Я действительно обдумывал, не будет ли правильным реально все бросить и сорваться в Москву или Питер. Один фиг, «ангелочкам» придется взбираться наверх через концерты, альбомы, звукозапись, снова концерты… Но в столицах масштаб явно побольше, возможности, опять же.

Другая же часть меня кайфовала именно от той жизни, которую мы ведем сейчас. Да, наши заработки пока что далеки от суперзвездных. И если мы здесь и останемся, то они никогда к таковым даже не приблизятся. Но сейчас «ангелочки», да и я вместе с ними, живем чертовски счастливой жизнью. Без адской гонки, радуясь каждой крохотной победе. И отличная команда нашего медиа-холдинга, опять же. Лично я наслаждался буквально каждой минутой этой новой молодости. Сохранится ли эта вот радостная легкость, когда мы вступим в гонки «тяжеловесов»?

И как скоро местных маленьких побед мне самому станет мало?

— Вот что я тебе скажу, Саня, — я остановился и посмотрел Астароту в глаза. — Думаю, однажды нам придется это сделать. Ну, когда Новокиневск станет в плечах жать, если ты понимаешь, о чем я. Предлагаю отложить серьезное обсуждение до осени. У нас тут летом два фестиваля ведь еще, ты забыл?

— Я помню, — кивнул Астарот. — Собственно, я поэтому и задумался. Что надо на этих фестах не просто тусоваться и бухать, когда не поем. А потихоньку наводить мосты.

— Стратегически мыслишь, друг мой Астарот! — я подмигнул и похлопал его по плечу. — Ну и тренировочные наши гастроли откатать с шиком-блеском, так ведь?

— Так, — кивнул он. — Хотя какие там в деревнях концерты могут быть? Так, на десяток человек…

— Вот и посмотрим, — сказал я. — Переезд — серьезный выбор. Не факт, что у нас все готовы взять и все здесь бросить. Универы, родителей.

— Наташа уже ушла в академ, — напомнил Астарот. — Бельфегор тоже над этим думает.

— Наташа девочка, — сказала Надя. — Нам проще. Нас же в армию не призывают. А если Бельфегор бросит универ, то… Ну, вы понимаете…

— Да уж… — Астарот вздохнул.

А я подумал, что даже как-то не в курсе, почему и он, да и я сам, в смысле, Вова-Велиал, не пошли служить. При том, что видимых проблем со здоровьем у нас обоих никаких нет. Можно будет как-нибудь осторожно этот вопрос провентилировать. Хотя… У Сани мама врач, наверное, она как-то в этом вопросе поспособствовала. Ему. А мне — хрен знает. Моя мама — тоже та еще железная леди. Но как ни странно, за все время, пока я здесь, среди «ангелочков» ни разу даже не всплыл вопрос армии. Или потому что это уже реально был решенный вопрос. Или тема была негласным табу.

Мы топали дальше. Перед тем, как уехать, мы договорились с остальными нашими, что встретимся там же, возле рок-сцены, а уже потом решим, как проведем дальнейший вечер. Может, завалимся всей толпой в «Петушок», давненько не были, а может нахватаем на хвост каких-нибудь еще музыкантов и вернемся на квартиру к Астароту. Зря что ли у него теперь такие хоромы?

Странное впечатление производил в этот раз праздничный Новокиневск. Даже со скидкой на стихийное бедствие в виде снегопада. Ощущение было такое, что горожане в некоторой растерянности. Долгие годы первое мая праздновалось строго определенным образом — демонстрацией. С транспарантами, украшенными машинами и прочими атрибутами. Под радостные крики «Ура!»

В этот раз демонстрацию отменили. Но какой-то там митинг должен был пройти, но коммунисты сейчас были как-то не в фаворе. Так что на площади собралась довольно невразумительная кучка людей с красными флагами. Во всяком случае, перед рок-сценой народу точно было больше. Причем, утром вроде была еще какая-то первая серия митинга. Потом все как-то разбрелись. И вот когда мы вернулись в центр снова, уже почти к вечеру, митинг снова набрал силу. Красных флагов стало поменьше, а вот самодельных плакатов про «зарплату», «Ельцин — уходи!» и прочими образцами плакатной словесности — побольше.

— О, смотри, там наши тусуются! — Астарот показал пальцем на патлатую компашку на периферии коммунистического митинга.

— Наши? — я посмотрел, куда он показывал, ожидая увидеть там Еву, Кристину и остальных «ангелочков».

— Ну, из рок-клуба, — сказал Астарот. — Совсем наших я пока не вижу. Пойдем поздороваемся.

Первым нас заметил Алишер. Точнее, Надю заметил, конечно.

— О, здорово! — заорал он и распахнул объятия. — Идите к нам, у нас тут прикольно!

— А что это вы вдруг митингуете? — спросил я. — Вам зарплату не платят?

— Да ну тебя, Велиал, ты скучный! — заржал Алишер. Обнял Надю и чмокнул ее в щеку. У той щеки порозовели, она потупила глазки и стала такая миленькая, что просто ути-пути. Ну да, точняк, говорили же, что Алишер к Наде неровно дышит. А она к нему.

— Смотри, объясняю прикол, — сказал Алишер, активно жестикулируя свободной рукой. — Там у них выступающие что-то гундосят, но здесь ни хрена не понятно. А публика — тухляк вообще! А мы вносим в это все живительный шум.

В этот момент мужик, вещавший в хрипливый матюгальник, громко выкрикнул что-то типа лозунга. Неразборчиво. Несколько голосов в передних рядах подхватили лозунг нестройным «Да!»

Рокеры тут же оживились и заорали.

— Да! Долой буржуев!

— Даешь бухла и закуски народу!

— Ельцина — сжечь!

— Да здравствует мир, труд, май!

Задние ряды начали оглядываться в нашу сторону. Но кое-кого эти вопли взбодрили, и они тоже начали орать.

— Вот! — Алишер радостно потряс в воздухе кулаком. — Ты понял, да? Короче, надо орать, когда там впереди орут. А то что это за унылый митинг?

— Даешь революцию! — заорал другой патлатый.

— Ленин жил, Ленин жив! — подключился третий.

— Ленин тохтамыш! — закончил Алишер. Поднял Надю на руки и покружил вокруг себя.

«В любой тусовке должен быть тот дурак, который первым начнет орать», — подумал я. Рокеры выкрикивали разное, иногда начинали хором скандировать. Люди вокруг как-то тоже оживлялись. Потом эти вопли эхом отзывались на другой стороне толпы.

По началу было даже прикольно. Прямо-таки экспресс-курс по психологии толпы на практике. Некоторые митингующие были нашему участию нисколько не рады, пожилой дядька даже пытался нас матом приструнить. Мол, устроили тут балаган из серьезного дела. Но в основном никого наши вопли не напрягали, даже скорее наоборот.

— А, вот вы где! — Ева обняла меня со спины. — Мы уже собирались к Астароту двигать, думали, вы не придете!

Шумная гурьба «ангелочков» и моих коллег из нашего медиа-холдинга примкнула к рокерскому кружочку.

— О, а вот и Ева-королева! — заметил ее Алишер. — Слушайте, братва, а айда с нами на концерт?

— Какой концерт? — оживился Бельфегор. — В рок-клубе разве концерт сегодня?

— Не, в рок-клубе седьмого, — махнул рукой Алишер. — Другой концерт, в «клоповнике».

— В «клоповнике»? — переспросил Астарот. — А я думал, его закрыли еще в прошлом году.

— Ха, хорошее место так просто не закроешь! — заявил Алишер. — Так что? Двинули? А то на нас уже менты начали поглядывать подозрительно…

Стражей порядка и правда стало побольше. С нашим шумным вмешательством унылый митинг изрядно воспрял духом, там впереди уже потрясали кулаками и выкрикивали что-то насчет битья окон в администрации.

— А кто там выступает? — спросил Астарот.

— Вообще мы должны были, — Алишер виновато втянул голову в плечи. — Слушайте, а сколько время уже?

— Половина седьмого, — машинально ответил я. — Если вы здесь, то чей там концерт?

— Да не, там не только мы, — засмеялся Алишер. — Там, короче, «пиночеты» и прочие панки бузят сегодня. А мы… Ну, я, короче, пообещал, что буду… Так что, поехали?

Историю про многострадальный «клоповник» и его закрытие я слышал, конечно. Эти байки так или иначе всплывали чуть ли не на любой тусовке. Все началось с летнего кинотеатра, по факту — просто здоровый такой сарай без отопления, но с экраном. Когда в школе учился, я туда даже ездил, бывало. Под страхом наказания. Прикол был в том, что там были какие-то зверски дешевые билеты для детей. Открывался он в мае, а закрывался в конце сентября. И хитрожопые школьники в эти самые месяцы частенько сбегали туда с уроков. В девяностом кинотеатр закрыли и забили вход досками. Хрен знает, почему.

Легенда же превращения его в «клоповник» звучала так. Шел мимо какой-то музыкант, которого турнули из очередного дома культуры. И тут забитая досками дверь открылась, и оттуда вылез бомж. Насчет личности музыканта слухи в едином мнении не сходились, но бомж в истории всегда фигурировал. В общем, музыкант взял бомжа за жабры, и тот выложил, что, нормальное место этот кинотеатр. Они с корешами даже электричество с магистрали туда прокинули.

В общем, концерт там случился чуть ли не тем же вечером. И все лето девяностого года у новокиневских рокеров, особенно из тех, кого в рок-клуб не приняли, было место для тусовок и сцена. А летом девяносто первого «клоповник» с громким скандалом накрыли менты. Про это даже газеты писали.

Видимо, сейчас скандал подзабылся, и маргинальная рок-площадка снова в строю.

— Даже не знаю… — сказал Астарот и обвел взглядом «ангелочков». — А в этот раз менты его не накроют?