Адепт

Глава 10

Открываю глаза я примерно дня через три, может через два с половиной. Внутреннее время в этот раз уж сильно не равно внешнему. Слишком много пси, слишком много нужно сделать. Так что время отслеживаю, краем сознания, по визитам Кошкина и Степанова.

Артем, неожиданно, оказывает мне невероятную услугу. Так, я до понимания как можно использовать кристаллы с глифами, добирался бы еще долго. Или бы вообще добраться бы не смог. Ну не очевидно, что у кристаллов есть защита которую можно взломать только будучи духом. Вот совсем неочевидно. А ведь без такого нарушения их естественной защиты, воспользоваться той пси, что там заключена особенно ни у кого не получалось. Да, знали, что там эта энергия нейтральна, знали, что ее много, но вот как ее достать оттуда, так, что бы этим было можно воспользоваться — не знали. По крайней мере мы, штурмовики. «Умники» может и знали, но тут никогда не угадаешь.

Так что даже минимальной злости на этого человека у меня нет. Да и человека, как мне кажется, тоже уже нет — овощ, это все же не совсем человек. С другой стороны, я-то тоже, не сильно от него отличался еще недавно. Что ж. Это были его риски. А вот мне теперь предстоит долгий, но радостный путь освоения открывшихся возможностей. Главная из которых — это спокойный доступ к Полю. Теперь с ним можно взаимодействовать. Пока по чуть-чуть, но не опасаясь сойти с ума. Второй уровень печати не даст.

Немного морщусь от фантомных болей. Вот вроде бы недавно первый уровень выжигал. Только притерпелся, только ощущения мешать перестали, и, как все время любил приговаривать каптер из моего дальнего прошлого — никогда такого не было, и вот опять. Поздравляю себя со вторым уровнем Печати! Ура!

Морщусь снова. Так теперь будет долго. Ничего. Самое сложное закончил. Теперь ровный постепенный рост.

Где-то читал, что псионику сравнивают с полетом на планере. Это когда ты долго, медленно, тяжело разгоняешься, потом медленно, но уже уверенно набираешь высоту, а потом — чистое удовольствие, там, куда не каждая птица долетит.

Теперь могу сказать, что начинаю набирать высоту. Самое сложное — разбег, осваиваю за какие-то три месяца. Когда осознаю себя здесь — отвожу лет пять, а то и больше. Хорошо, что прогнозы не сбываются. А риск? А что риск — он всегда есть.

Лежу, почти наслаждаясь спокойствием. Недолго, правда.

— Максим? — ко мне заходит Кошкин. — Как вы себя чувствуете?

— Да, я, — улыбаюсь на простую проверку на адекватность. — Уже неплохо. Что с менталистом? И почему он меня атаковал, выяснили? У нас же по-идее персонал вреда студенту нанести не может?

— Если не для его пользы, Максим. Иначе не было бы дуэльных арен, давилки, Полигона. Есть грани, в которых — может. Вот этот человек по ним и прошелся. — Кошкин садится рядом. — Повезло, что в какой-то момент он эту грань немного переступил, скорее всего. И оказался на больничной койке. Когда придет в себя, постараемся его допросить.

«Ну да. Вы его теперь сначала говорить научите.» — усмехаюсь про себя. Нет, все-таки немного неприятного отношения все-же остается. Пусть уже и просто к прошлому.

— Чего он хотел добиться, вы знаете? А главное, как?

— Как — это интересный вопрос, Максим. Вы имеете право на него знать ответ. Но постарайтесь, чтобы особенно никто больше не знал, хорошо?

— Конечно, — пожимаю плечами.

— Присланный менталист воспользовался несколько спорными знаниями из арсенала ментальных магов. Сейчас Тайная Экспедиция с большим вниманием изучает как этот человек мог найти литературу менталистов-душеловов. Было у них в свое время такое направление развития. Считали, что можно научиться вырезать нужные навыки у людей, и приживить к себе. Даже, у них были некоторые результаты. Естественно, быстро стали в Империи вне закона. Но дел натворить успели. То, что он не является учеником мага кого-нибудь из этого направления, установили доподлинно. Самоучка, уже после основного образования менталистов. Причем лучшего из доступных не связанным с государствам людям. Парень на хорошем счету. Работал в Министерстве, сюда послали на замену. Почему он так себя повел — пока непонятно. Вы у него были первым посетителем, поэтому мы не знаем, к вам лично он испытывает какую-то неприязнь, или вы просто стали первым не родовым магом, попавшим под его руку.

— Он жив? — уточняю. Так-то довольно неплохо ощущаю совершенно пустую сигнатуру в соседнем помещении.

— Жив, но в себя не приходит. В коме. Целители говорят, что физически все нормально.

— Ну и ладно. Не сказать бы что его судьба мне очень близка.

Кошкин кивает.

— Так как себя чувствуете, Максим? Подумайте. Физически вы совершенно здоровы. Менталист использовал что-то вроде ловушки, которая отключает любую защиту на сознании. И ничего больше сделать не успел. Если вам нужно время, я пойму.

— А что случилось? — удивляюсь. Вроде ничего срочного у нас не запланировано.

— Начали прибывать маги, которые могут у вас принять некоторые экзамены.

— Вот оно как, — задумываюсь. — Да, смогу вполне. Договаривайтесь, Борис Васильевич. С памятью за последние три месяца проблем нет. Даже вроде бы немного точнее стала. А материалы я изучал тщательно. Так что могу и без подготовки, сразу как выпустят.

— Да выпустят вас хоть сегодня. Нет. Господам из Министерства все равно теперь нечего делать — из-за происшествия их местная полиция, в лице Степанова, попросила задержаться в городке. Так что, думаю, я приглашу лучше сюда к вам зайти — все развлечение. Это и более выигрышно будет. Тут главное, чтобы вы могли ответить достойно.

— Об этом не переживайте пожалуйста, Борис Васильевич.

— Хорошо, — встает. — Я приглашу их сегодня, к вечеру. Завтра будет уже намного сложнее это организовать. Вас выпустят, и картинка будет уже не та, — уголками губ почти усмехается Кошкин.

Уходит.

Почти сразу после Кошкина, меня, как ранетого* героя навещает уже ректор нашего заведения. Женщина нервничает, и я ее понимаю — она еще дела толком принять не успевает, как новое происшествие, и мало того, с тем же героем в главной роли.

Предыдущее все спокойно списывается на бывшего ректора. А сейчас, не проходит и пары недель — и новое происшествие, и как бы не той же примерно тяжести. Будешь тут нервничать.

— Здравствуйте, Максим. — входит женщина в мою палату.

— Здравствуйте, Жанна Аркадьевна, — с удовольствием здороваюсь с ректором. С последнего раза, как я видел нашего бывшего завуча, Жанна набрала уверенности, немножко это отражается в походке, осанке. И сейчас ей ужасно неприятно у меня что-то просить. В принципе, я могу спокойно помочь ректору. — Я не буду подавать заявление против лицея, Жанна Аркадьевна.

— Что я буду должна за это? — у ректора словно камень падает с души — такое облегчение в фоне.

— Ничего, — пожимаю плечами. — Если доработаете клятву, чтобы подобное даже случайно произойти не могло.

— Это уже делается. Хорошо. Я вам благодарна, и подумаю чем лицей может вам отплатить.

— Жанна Аркадьевна, я-то ничего не подам, но ведь Степанов расследование не отменит.

— Там проще, Максим. Я лицо подневольное. Министерство направило — я обязана была принять. Клятву Артем давал при мне. Так что с этой стороны — это просчет Министерства, не наш — они не доглядели. Если бы приданный менталист тут хотя бы пару дней прожил, или хотя бы в библиотеку сходил — то были бы вопросы. А так — нет ничего, что можно было бы интерпретировать как мою ошибку. Так что с этой стороны, лицей прикрыт кучей формуляров и предписаний. — ректор встает. — Я вам благодарна, Максим, и поверьте, это много. — Откланивается и уходит.

В принципе — главное сделано, немножко долгов на ректора я вешаю, пусть и моральных, но в данном случае это вообще оправдано. Не известно как мне будут закрывать контракт на обучение. И пусть небольшие, но обязательства могут быть очень к месту. А Жанна мне уже дважды должна — без меня она в принципе занять место ректора не могла бы никогда — место для Родовых.

Ну и второй — сейчас. Я бы мог своей жалобой кресло ректора под ней, и так неустойчивое пока, сильно поколебать. Поэтому она так нервничала.

Ладно. Работаем на закрытие контракта теперь. Меньше полугода же остается.

На некоторое время у меня в палате тихо. А еще через несколько минут почти открываются врата в ад. Меня внезапно хотят посетить практически все лицеисты, с которыми я хоть как-то пересекаюсь. И самым неприятным является то, что Савва от меня пытается скрываться. В палату он не заходит, а от встречи с выходящими ребятами — уворачивается. Ему, похоже, доставляет удовольствие пропускать посетителей. Вот только первые же вошедшие ему это удовольствие портят. Так что те, что заходят после, в основном — не остаются, чаще всего потому, что очень сильно смущаются компании. Кроме Первака.

Первой, неожиданно заходит Рита. Тут, конечно же не могу сказать, что присутствие девушки мне неприятно. Наоборот. И даже ее рассказ про то, как обсуждают происшествие в лицее ничего не портит. Даже немного интересно. Но у меня создается впечатление, что девушка не знает сама, зачем пришла. Так-то разговор поддерживаю, конечно. И даже успеваю рассказать про само происшествие в стиле — шел, упал, очнулся уже здесь. Девушка остается чуть-чуть разочарованной, поскольку точно ждала героического рассказа со стороны выжившего.

Что же, мне не сложно, и в рассказ добавляется и предчувствие ужасного, и колдун с магической книгой, и страшные магические конструкты, от которых уворачиваюсь только чудом. Особенную пикантность рассказу добавляет то, что Рита тоже чувствует ложь, как и любой более-менее сильный маг. Поэтому к концу рассказа легкое недоверие к ситуации и ожидание интересной истории сменяются очень задумчивым настроением. Два и два девушка складывает легко. И к лицею внезапно появляются непростые вопросы. Если раньше они не появлялись.

Чуть поинтереснее становится, когда заходят Ольга с Олегом, те, что Васильчиковы. Но ненадолго, так как более значимых тем чем происшествие со штатным менталистом нет, и не было. Так что приходится выслушать очередной круг обсуждения. Тут я не влезаю со своими страшилками. Пусть Рита добавляет, что ей кажется важным. Посмотрим, во что к вечеру превратиться история.

Появившийся Первак помогает мне организовать чай с какими-то разными заедками. А в палате периодами появляются вся компания Ольги с Ритой, Митяй. Все ребята заходят ненадолго, и тут же уходят.

Вообще, кажется, что когда меня положили в больничку, я становлюсь музейным экспонатом, на который все ходят смотреть, что бы убедиться, что еще существую. Ведь и кроме компании Митяя меня посещают на пару минут и те ребята из Совета, с которыми я и знаком-то шапочно, и подростки, спасенные недавно, с Длинным и Рогволдом. Самое удивительное для меня, что все посетители на самом деле переживают за мое здоровье. Это присутствует, судя по фону, у всех посетителей примерно пополам с любопытством. Убедившись, что я жив, разговариваю, а даже местами доволен, внезапно радуются про себя все, включая представителей Родов, которым Совет вроде бы даже поначалу был не выгоден.

Похоже, пока что, мое даже формальное присутствие в этом образовании на самом деле уравновешивает желания каждого из входящих туда. И это на самом деле несколько неожиданно.

Длинный с Рогволдом, остаются, как и другие ребята, входящие в Совет, и посещение меня неожиданно превращается в очередное заседание. Мне даже местами становится интересно. Правда очень местами. Радуюсь, что я не участвую там постоянно.

Разбирать небольшие, в общем, претензии групп друг к другу только по началу интересно, очень быстро они становятся похожими сами на себя. Уже к третьей-четвертой итерации начинаешь понимать, что скажем Черкасские хотят чуть больше влияния, и их в этом поддерживают Дадиановы, и на это направлены все их предложения. По ротации дежурных на этажах, например, или организации очередности турниров, или пересмотру негласных правил принимающих ставки.

Васильчиковы и Сабуровы выступают оппонентами и постоянно эти предложения перестраивают на свой лад, или выдвигают свои. Тут становится понятно, что без третьей стороны, они бы и не договорились никогда, и продолжались бы эти не совсем спортивные стычки на аренах. Но с появлением еще одной группы учеников у которой свои интересы баланс чуть-чуть меняется. Так-то понятно. Черкасские берут числом — их Род, так же как и Дадиановы проводил как раз агрессивную политику набора в свои ряды магов. Васильчиковы — наоборот, концентрировались как раз на потенциально сильных, но небольшом количестве. А вот неродовые внезапно оказываются относительно многочисленными, и в тоже время постоянно растущими в негласном рейтинге. И за счет этого, и подчеркнутой нейтральности, что как раз и обеспечивается моей фигурой, как я понимаю, Длинному Сергею и Рыжему Рогволду, удается проталкивать свое видение предложений Родовых.

Не, все как и в большой политике — борьба за ресурсы. В этом случае — за магов или, если брать более приземленные результаты, о которых никто не говорит, но которые прекрасно подразумеваются — за распределение баллов, этой второй валюты в лицее, а то и первой. Ведь при поддержке своей группы, получать и перераспределять этот ресурс как честным, так и на грани способом получается эффективнее. А через лицеистов проходят очень приличные суммы в конечном счете.

И ведь внезапно, и всего за месяц получается, что если не вести открытых противостояний, но при этом поддерживать острую конкуренцию, то и поток баллов, а значит и бонусов ими обеспечиваемых становится больше у всех. И терять вот такое наглядное доказательство своей эффективности для Родов, родовые не хотят. Думаю сегодняшнее внимание ко мне обеспечено не в последнюю очередь именно этим.

На некоторое время импровизированное совещание прерывается доставленной курьером посылкой. В ней я с удивлением узнаю коробочку с названием кафешки возле банка «У камня». Не знал, что у них есть доставка. И хотя коробочка не подписана, но узнать отправителя не составляет труда.

В принципе, совещание уже и собирались заканчивать, так что ребята приходу курьера даже рады. Тем более как раз начинается ужин, поэтому прощаются даже с радостью.

А вот девушки с интересом провожают взглядам посылочку. Очевидно, что название они узнают, и посетителями этого не самого дешевого заведения являются. Ну это и понятно, не так много в городке интересных кафешек. А эта еще и на центральной площади.

Подростки уходят, хотя какие там подростки, всем, кто в Совет входит лет по семнадцать примерно. Они все уже на последнем году обучения, и через восемь месяцев примерно, баланс в лицее опять поменяется. Так что все молодые люди уходят.

Открываю коробочку — ну так и есть, это два отличных пирожных со вкусом прошлого. Идеально.

Беру переговорник.

— Оль, привет. Не занята?

_______

*специально написано так