Адепт

Глава 7

— Привет, Савва! — радостно говорю в спину уже сильно знакомому целителю. Тот даже вздрагивает.

— Ты по делу, Рысев? — оглядывает меня. — Вроде не выглядишь пострадавшим.

— Нет, я больше к новому менталисту. Не подскажешь куда? — улыбаюсь.

— Слава богам! Не ко мне! — восклицает себе под нос целитель. — В правую дверь по коридору. Там у него кабинет.

— Как зовут, не знаешь?

— Артемом вроде бы. Я не вслушивался. Иди-иди. У меня дел еще вагон — только пересменка была, — ворчит маг. Облегченно вздыхает. — Ты сегодня проблема не моя. Может и день неплохо пройдет. А нет, чертов сменщик! Вот, Рысев, когда тебя вижу — сразу проблемы рисуются! — ругается целитель. — Васильев! — орет в другую дверь. — Я знаю, что ты еще не ушел! Куда два кристалла магии истратил, гад! Аудит послезавтра!

Тихо закрываю за собой дверь. За дверью разгорается спор обоих целителей. Видимо, Васильев действительно еще не ушел.

Прохожу по коридору. Захожу в правую дверь.

За дверью обнаруживаю длинного улыбчивого молодого парня.

— День добрый! — здороваюсь. — Мне штатный менталист нужен.

— А, студент! Рад, рад приветствовать! — довольно показывает мне на кресло напротив парень. Вот только в фоне — холод и легкое безразличие. А так и не скажешь — очень позитивен, даже в глазах искорки — все как положено. — Только я не совсем штатный. Меня от Министерства народного образования прислали. На полгода, до лета, а с нового учебного цикла будет другой. Никак к вам сюда замену не найдут. Так с каким вопросом вы ко мне, молодой человек?

— Тогда даже не знаю, — задумчиво говорю. — Мне по идее, нужен штатный менталист, чтобы попробовать восстановить память. Ну мне так сказали.

— А кто говорил? — уточняет менталист.

— Да имперский вербовщик говорил, — загибаю палец. — Он же — наш инструктор Кленов. В больнице целитель говорил, из которой меня к вам забрали, загибаю второй. Потом, полицейский, Степанов, кажется, тоже говорил. — Почему-то делиться с этим человеком особенными отношениями с СБ вообще не хочется. Неприятный диссонанс, да и вообще — это не его дело. А про то, что я знаю о попытках меня прочитать — даже заикаться не буду. — Так что вот с этим вопросом я хотел к штатному менталисту обратиться. Но раз вы временный, то наверное, я не буду отвлекать.

— Да ничего, молодой человек, вы не отвлекаете — это моя обязанность. Зовите меня Артемом, пожалуйста, — улыбается парень. Снова показывает рукой. — Присаживайтесь. Как вас зовут?

— Да? Вы тоже можете помочь? — Отыгрываю человека, который про менталистов только слышал. И получается это вполне естественно. Все же официально, мне так никто про них кроме слухов и не говорит ничего. То, что я знаю — это мои домыслы, реакция на мои действия и наблюдение за их работой. И всё. Даже описаний в библиотеке практически нет, кроме упоминаний, что это совсем другой подвид магического воздействия на реальность. — Меня зовут Рысев Максим.

— Максим? Рысев? Хм, уже слышал, интересные у вас приключения, молодой человек. — А вот тут он вполне себе честен. В фоне ему действительно интересно.

Парень выпускает десяток полупрозрачных щупов. Надо сказать, что их число, и насыщенность «цвета» значительно уступает таковой у Матвея. Да даже Степанов, пожалуй, более плотным магом ощущается. Но посмотрим конечно. Заставляю себя не реагировать на десяток щупов, которыми парень медленно начинает исследовать мою защиту. Ну-ну, удачи. Присаживаюсь.

— А что вы помните, простите, о себе? — Артем испытывает какое-то даже предвкушение. — Может есть какие-то отправные точки? Я читал ваше дело, оно интересное, но там почти никакой конкретики нет.

— Конечно. В больнице, где я очнулся, штатного менталиста и не было. Так что описание со слов. Вот, ждал, когда столица пришлет кого-нибудь на смену предыдущему. — Улыбаюсь парню. А в фоне от него уже сквозит недоумение. — Мне сказали, что с моими провалами в памяти только менталист и поможет. Мы пробовали побывать в местах, где теоретически меня могли найти. Поездить по городу. Отто Людвигович говорил, что это могло помочь, но нет. Не сработало. Я помню себя с момента, как пробуждаюсь в морге. И то, там пару минут. А так — только больницу.

Щупы постоянно исследуют сплошную структуру моей защиты. Я решаю немного облегчить менталисту задачу, и некоторые воспоминания — о больнице, о палате, о городе даже, в районе складов выталкиваю на поверхность разума, по мере того, как говорю о них.

Щупальца мгновенно реагируют и сканируют то, что в воспоминаниях доступно. Вот только там действительно доступно немного. Все же в свое время я готовился к полноценным атакам разума, как от ксеносов. И пул воспоминаний, с моим полноценным осознанием себя Рысевым, раз так называли, у меня есть. И постоянно пополняется так-то.

— Хм, — через силу снова улыбается Артем. — Вы знаете, а можно вас попросить, выпить усыпляющее? Может быть в сонном разуме я смогу найти нужные моменты вашей истории, и смогу вернуть вам ассоциативные связи?

— Конечно, — тут же соглашаюсь. — Сразу же как только придет мой учитель, все же без его присутствия каких-либо манипуляций с бессознательным телом я проводить не дам, извините.

— Ну я же клятву о непричинении вреда студентам любого года обучения давал, — осуждающе качает головой маг. — Кроме того, у вас же здесь десяток учителей, мы о каком сейчас говорим?

— Я личный ученик, господина Кошкина, Бориса Васильевича. Так что этот вопрос - в его ответственности. — Пожимаю плечами. — Я ваших клятв не слышал, а в этом городке и на меня и на него, косвенно, правда, уже покушались. Прошу прощения за недоверие.

— Понимаю. — Артем недоволен, и это чувствуется. Но внешне все так-же улыбчив. — Вы сможете позвать его сюда?

— Попробую, — киваю. — Его с утра в лицее не было, может уже вернулся.

Вызываю учителя.

— Борис Васильевич, я на приеме у нового менталиста. Он предлагает выпить усыпляющее. Что? Да, жду. — отключаюсь. — Видите, Борис Васильевич у ректора на приеме. Нам везет и переносить ничего не нужно — сейчас учитель будет. Подождем.

— Конечно. А расскажите пока что-нибудь о себе, что помните.

— Хорошо. — Начинаю рассказывать абсолютно правдивую, и так же совершенно кастрированную версию о своем путешествии из больницы в Смоленск-2. В игру про ассоциации прекрасно можно играть и вдвоем. Так что начинаю вплетать в рассказ слова-маркеры. И постепенно прихожу в недоумение.

Парень совершенно не считает нужным скрывать свои чувства. Но это нормально. По любым из его данных в этой комнате сейчас сидит только один менталист — он, и один слабый маг-универсал — я. Всё. При этом, разум у Артема совершенно холодный и спокойный. Но все-же, на некоторые слова слабая, пусть и почти неуловимая реакция есть.

Например, парень с некоторым презрением относится к магам из народа, при том, что сам он точно не Родовой. Но гордится, что он сам выбился в люди, а они все лентяи. Ну примерно так расшифровываю его сложную, хотя и мимолетную гамму чувств на историю о попутчиках.

С практически подобострастием относится к дворянским титулам выше графского. И это тоже несложно вычисляется.

По некоторым реакциям понимаю, что до посленднего времени и сам менталист работал на очень важного человека. Что удивляет еще больше — не понятно, что он забывает в нашем лицее. Но на маркерные слова вроде долга, обязательств, задания — тех слов, которые я могу спокойно ввернуть в свой рассказ, парень реагирует. И ощущения я перевожу, что тут он по заданию своего важного человека. При этом обязательства, каким-то образом он тоже отрабатывает, и скорее всего перед государством — обреченное принятие ситуации, даже без попытки что-либо изменить.

В общем, я внезапно понимаю, что обладая возможностью делить свое внимание на части, я, получается, в свои руки получаю невероятный инструмент косвенных допросов.

Вообще, я мог бы догадаться до такого использования своего разума и раньше — все равно, мое ощущение разумов никто тут не видит. Но вот так, как сейчас, мне оно и не нужно было никогда. В том Мире — были умники для переговоров, а тут у меня особых таких встреч-то и не было пока.

Я почти получаю удовольствие от такого разгадывания головоломки под названием Артем. А то, что он менталист, и по-определению не может держать Разум в изначальном хаосе, добавляет этому занятию интереса.

От занимательного процесса рассказывания историй меня отвлекает пришедший Кошкин. Я даже чувствую легкое разочарование. А вот Артем снова слегка оживляется. Здороваются.

— Наш менталист?

— На полгода, — соглашается Артем.

Кошкин кивает.

— До конца учебного цикла, понимаю. Сочувствую. — садится на последнее кресло в комнате. — Вы считаете нужно пробовать бессознательную работу?

— Да, к сожалению, я не смог пробиться сквозь естественный блок господина Рысева. — Успокаивающе улыбается мне Артем. — Такого качества защитные блоки могли бы быть у мага-менталиста, скажем уровня выше моего, скажем, на три. Но даже там, я обязан был бы почувствовать неестественность преграды. А тут нет. Словно эта преграда всегда там была, так что скорее всего — это естественный блок, который скрывает старые воспоминания. К сожалению, я не смог уловить даже легких оттисков воспоминаний старше трех месяцев. Поэтому предлагаю попробовать бессознательную работу.

— Да, понимаю, — кивает головой Кошкин. — Давайте стандартный договор при вмешательстве, и можно работать.

— Я уже давал клятву мага о непричинении вреда лицеистам. — Снова настаивает на своем маг. — Еще один договор — излишен.

— Вам, может быть и да, — спокойно соглашается Кошкин. — А мне так будет спокойнее.

— Я не могу обещать не причинять вреда никогда в будущем, и не использовать то, что я узнаю ни прямо и ни косвенно. Потому что я именно для этого здесь и нахожусь. Я должен, как штатный менталист, иметь возможность воздействия на учеников в рамках Устава.

Кошкин слушает, и слегка кивает на каждое слово мага.

— Ну на нет, и суда нет. — Флегматично продолжает. — Без договора я не разрешу вмешательство в разум моего ученика, — оборачивается ко мне. — Максим, у вас дел на сегодня нет?

— Нет-нет, подождите. Вы не можете просто так уйти! — Артем слегка встревожен. — Иначе мне придется описать ситуацию в дело студента.

— Что значит, не можем? — очень сильно удивляется Борис. — Вы в своем уме?

Борис действительно удивляется, а я подсказать не могу, что Артем абсолютно спокоен, но в фоне присутствует некоторая досада. Вроде как — по-простому не получилось, пойдем по-сложному.

— Извините, вы правы. — Менталист извиняется очень искренне…внешне. — Конечно же можете. Но мне придется внести этот момент в дело вашего ученика.

— Вносите, — слегка пожимает плечами Кошкин. — Вы же обязаны. Но прошу вас смыслами не играть, и лишнего не вносить. К делу я тоже имею доступ, и проверять буду тщательно. — Снова обращается ко мне. — Пойдемте, Максим.

Поднимаюсь, прощаюсь с менталистом, и выхожу вслед за своим учителем.

— Максим, вы были совершенно правы, когда позвали меня, — идем по коридору. — Я не знаю, в чем причина, но стандартный договор о непричинении вреда, любой штатный менталист даст без дополнительного обсуждения. Он не обязан, конечно, так как действительно дает клятву, но так принято. И то, что этот присланный человек такой договор в сущности, заключать отказался — для меня очень неприятный знак. Как бы мои недоброжелатели уже не начали действовать. Прошу вас, Максим, в случаях контакта с этим человеком — обязательно меня звать .

— Конечно, Борис Васильевич, — соглашаюсь с магом. Но вот я не совсем уверен, что в этом месте он прав. Характер изменений фона все-же, как мне кажется, совершенно не связан с Кошкиным. Но это требует отдельного размышления. А так, конечно, что-то больно мутный маг. Но вроде бы роль свою я отыгрываю неплохо. Жаль, только, что основную цель — поставить в дело метку о естественной преграде в разуме, я не выполняю. Точнее, выполняю наполовину. Метка-то будет, но частично. С другой стороны — поступил так, как и должен был. Хорошо.

— Максим, — снова обращается ко мне Кошкин уже на выходе из главного корпуса. — На этой неделе в лицее будут экзаменаторы. Вообще, они прибудут не для того, что бы принять экзамены за два года у вас, у них другие задачи. Я уверен, что смогу договориться по большинству теоритических предметов о том, что бы вас проэкзаменовали. Так что большую часть теоретического материала, постарайтесь сдать в этот раз. А вот практику вам все равно не зачтут, так что месяц на работы у вас будет. Вместо посещения лекций, я вам выдам материал — отрабатывайте его. А вот с артефакторикой, я прошу вас следовать за мной. Раз все так удачно сейчас сходится.

Удивляюсь, но следую за своим учителем.

— Господин Летягин! — останавливает Кошкин старенького, сухощавого, но очень бойкого лектора недалеко от корпуса артефакторов. Я его помню — был ровно на одной лекции и одной практической работе. — Прошу вашего внимания, и давайте разрешим наш спор.

— А-а-а! Вот это ваш юноша? — Летягин осматривает меня с ног до головы. — Вы готовы?

— К чему? — удивляюсь.

— Я не предупреждал его, господин Летягин. Мне показалось, так будет спортивнее. — Кошкин спокойно игнорирует недоверчивый взгляд преподавателя артефакторики.

— Так, ну хорошо. — Летягин оборачивается ко мне. — Следуйте за мной, юноша. Но я все равно не верю.

Борис чуть пожимает плечами и идет рядом. Разговаривать особенно не хочет.

Артефактор быстро отпирает мастерскую. Тут мы уже были в Кошкиным не так давно.

— Так, юноша. Борис Васильевич утверждает, что вот это чудо, — вытаскивет из стола мой амулет-розу. Уже вторую, ту что я делаю Кошкину для зачета. — Сделали вы.

Я молча пожимаю плечами. Говорить тут особенно не о чем.

— Так, — артефактор достает из ящика еще один брусок сплава и очки. — Делайте, пожалуйста. Вам что-нибудь еще нужно, молодой человек?

— Нет, — отрицательно качаю головой. В принципе, зачем мы сюда идем — понятно сразу. Кошкин хочет высвободить у меня несколько часов артефакторики. Вздыхаю. Но я бы лекции послушал, конечно.

Беру заготовку и начинаю насыщать ее своей магией. Попутно надеваю очки. Ну на всякий случай.

Процесс идет очень быстро. Даже быстрее, чем в прошлый раз. Как брусок становится податливым, практически сразу же вылепляю из сплава орхидею. Этот цветок я тоже помню прекрасно. А теперь, после понимания основного принципа работать с этим сплавом, получается цветок легко. Можно было бы создать что-то другое, но я вижу в глазах Летягина жажду чуда. Он действительно хочет убедиться, что студент способен на это. И очень радуется, когда потекший металл приобретает форму цветка.

Я формирую конструкт Кошкина, уменьшаю его, и за небольшое, в принципе, время, внедряю его в структуру амулета. Весь процесс у меня занимает менее получаса, и все это время, за мной наблюдает очень заинтересованный в моем успехе человек. И это не Кошкин. Летягин очень хочет проиграть спор, так что когда амулет начинает свою работу, он принюхивается и радостно потирает руки.

— Великолепно, молодой человек! Великолепно! — бережно берет из моих рук орхидею. — Пахнет прекрасно! Да, за такой амулет, если бы он не был создан волевым способом, и структура была бы вашей разработки, гильдия присвоила бы вам звание Подмастерья. Никто бы даже сомневаться не стал. Восхитительно! Прошу вас, не останавливайтесь в этом ремесле — у вас блестящие перспективы.

— Я выиграл спор? — Кошкин уточняет что-то свое.

— Эх, — машет рукой Летягин. — До чего же вы, Борис, занудны! — С восхищением осматриввает амулет. — Рядом с вами, ваш ученик, создает такую красоту! Да даже боги с вашим плетением, вот правда. Цветок прекрасен — как настоящий. Даже капли росы на нем есть. Эх, он художник, а вы этого даже оценить не можете, учите своему всякому боевому, а ему бы… Да, — машет рукой. — Конечно же выиграли. — оборачивается ко мне. — Вы, молодой человек, можете не посещать мои лекции вообще. Я проставлю вам зачеты за все три года. Но все-же, я бы хотел, что бы основные лекции вы бы нашли возможность посетить. Их список я дам вашему учителю. У вас талант, будет жалко, если вы его променяете на разные дуэли. — вздыхает, еще раз. — Надеюсь, увидеть, как вы порадуете Империю чем-нибудь поистине великим. Да, доступ в мастерские я вам даю свободный. Верю, что ерундой вы заниматься тут не будете. Спасибо за возрожденную веру в ваше поколение, господин Рысев!