Алладин и золотой дракон

Глава одиннадцатая ЗАПРЕТНЫЕ ХОЛМЫ

Жаркое из кролика было уже почти готово. Дианор с сомнением посмотрел на маленькую тушку и, фыркнув, сказал:

– Да, охотник из тебя не важный. Так и лапы протянуть недолго!

Алладин продолжал невозмутимо поджаривать мясо. Брови Золотого Дракона гневно нахмурились.

– Тебе, видно, все равно, что я постоянно голоден?

– Конечно, нет, – поспешно ответил юноша, пытаясь рассеять сгущающиеся над его головой тучи. – Просто я не хочу, чтобы ты стал жирный и тяжелый, ведь мне приходится все время таскать тебя на плечах.

– Пусть тебя это не беспокоит, – мрачно ответил Дианор. – Ты же знаешь, что я развивался в инкубаторе этого вздорного старика – Крылатого мага. Лишенный материнского тепла, ласки и любви, я обречен навсегда остаться крошечным. – Золотой Дракон всхлипнул, задыхаясь от жалости к самому себе. – Стая не примет такого недомерка. Так что можешь радоваться: я не покину тебя до конца твоих дней.

– Радужная перспектива, – опустил голову Алладин. – Впрочем, в этом есть и свои плюсы: с тобой я позабыл, что такое скука...

– Уж не хочешь ли ты меня прогнать? – взъярился Дианор. – Может, ты думаешь, что карликовый дракон не слишком хорош для тебя? Я не виноват, что родился в инкубаторе! Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе так же не повезло!

– Что ты так раскричался? – Алладин перевернул вертел на другую сторону. – Ты самый прекрасный из всех Золотых Драконов. Многие мне это говорили.

– Кто, например? – расцвел Дианор.

– Да ты сам и говорил, – простодушно ответил юноша. – Так что ничего не бойся... Куда я без тебя?

– Ничего я не боюсь, – поник головой Золотой дракон, – хотя и сижу с тобой в самом жутком месте... – Дианор взглянул на окружающие их холмы. – Кроме того, – он вдруг перешел на шепот, – мне на память приходят разные легенды об этих Запретных Холмах, о подземных дворцах повелителя олитов Глимирта, о трехглазых карстах, которые ему служат. И о Солнечном Камне... Мой дядя, помнится, пролетал над этими местами.

Алладин с интересом посмотрел на своего товарища.

– Опять твой дядя! И давно он здесь был?

– Две тысячи лет назад.

Алладин пренебрежительно махнул рукой.

– Тогда его байки – достояние истории. За такой срок здесь все переменилось.

– На этих холмах жили люди, стояли богатые города, проходили торговые пути... А теперь, посмотри, эти холмы безлюдны и называются Запретными. Все, кто бродит здесь, исчезают, иногда пропадают целые караваны. Об этих местах даже песен не слагают...

– Мало ли баек рассказывают на базарных площадях! – пожал плечами юноша. – А что касается песен, то лучшая из них – это молчание сытого желудка. Держи...

Он снял с вертела мясо и разделил его на две части. Дианор ревниво следил за дележкой, потом, недовольно ворча, принялся угрюмо грызть свою половину.

Едва они расправились со скудным ужином, как из-за холмов появились люди. Они подходили, пружинисто ступая, мускулистые степные охотники. Воины, высокие мужчины с желтыми глазами и рыжими волосами, не проронили ни звука. На них были только короткие набедренные повязки, в руках – короткие мечи.

– Как ты думаешь, – шепотом спросил Золотой Дракон, прижимаясь к земле, – в такой ситуации лучше быть смелым или быстроногим?

– Их слишком много, – обреченно ответил Алладин. – Сопротивление бесполезно. Путешествие научило меня различать отвагу и самоубийство.

Золотой Дракон коротко вздохнул и исчез в траве. Алладин поднялся и пошел навстречу воинам – медленно, с независимым видом, чтобы они не поняли, что он боится. На доброжелательные жесты и приветствия юноши никто из степных воинов не ответил. Они просто стояли и смотрели на него. И тогда Алладин вспомнил слова Дианора и понял, кто перед ним.

Это были карсты, трехглазые слуги бессмертного Глимирта! Жестокие, не ведающие милосердия существа с плоскими лицами и сухой, пергаментной кожей. Но у них было по два глаза! Желтые, чуть светящиеся глаза без белков и видимых зрачков производили жуткое впечатление. Лишь позже, когда один из карстов обернулся, подзывая своих товарищей, Алладин увидел третий глаз. Он находился на затылке – такой же желтый, он насторожено следил за движениями юноши.

Алладин не стал возражать, когда у него отобрали оружие. Один из карстов привел странных птиц, которых охотники, судя по всему, использовали вместо лошадей. Птицы во многих отношениях напоминали страусов, но были почти вдвое выше их. Их покрывали перья, больше похожие на шерсть. На непомерно длинной шее сидела крупная голова с тяжелым изогнутым клювом. У птиц были длинные, сильные ноги, пальцы оканчивались острыми когтями, которые глубоко вонзались в почву при ходьбе.

Со связанными за спиной руками юноша взобрался на одну из птиц. Та злобно зашипела, чувствуя чужой запах. Кавалькада стремительно понеслась в ночь.

Они мчались на юг, останавливаясь только для того, чтобы дать отдохнуть птицам и съесть немного вяленого мяса. Так продолжалось два дня. Изредка, во время привалов, Алладин видал мелькавшего средь зарослей Дианора. Жестами и забавными гримасами Золотой Дракон старался подбодрить юношу, чтобы тот не падал духом: где, мол, наша не пропадала. Нельзя сказать, что эта поддержка была лишней, но в целом, настроение юноши было отвратительным – неизвестность всегда страшнее любых мук.

Ни один из карстов и не думал рассказывать Алладину, куда его везут и зачем. В конце концов юноша перестал задавать вопросы. Он решил запастись терпением и ждать подходящего случая для побега. Скоро он догадался, что его везут к морскому побережью, в столицу олитов, где беспристрастный Глимирт решит его судьбу. Это было печально. В беспристрастность властителей Алладин уже не верил. Перспектива отыскать Камень становилась сомнительной.

А может, этого талисмана никогда и не было? Может, это легенда? Согласно преданиям, Солнечный Камень был сердцем только что созданного мира. А потом Мастер решил наказать свои творения и вывернул мир наизнанку. Так Камень оказался на поверхности. Все это было, конечно, глупостью, но люди в это верили и им нравилось рассказывать и слушать легенды о Камне.

Неизвестно, кто первый нашел Солнечный Камень, дающий власть над жизнью, смертью и судьбой. Существовало множество противоречивых и сумбурных рассказов насчет творений Мастера. Каждый старался вырвать Камень из рук другого, пока Мастер, наконец, не сказал Слово. И с тех пор талисман мог выполнить желание владельца только раз в тысячелетие, а не ежеминутно, как раньше.

Начались войны, восстания, набеги всех населяющих этот мир существ – все мечтали заполучить Камень. Болотные демоны сражались с Огненными Ифритами, подземные властители – с морскими духами, безумие овладело миром, и кровь лилась рекой, пока Камнем не завладели Ледяные Демоны. И тогда места жарких битв покрыли километровые ледники, которые принесли холод, темноту и сон, переходящий в смерть. Это были тяжелые времена, выжили немногие. Но потом Солнечный Камень был похищен у Ледяных Демонов, и ледники отступили.

Тут был богатейший источник для всякого рода песен, легенд, сказаний, но все они сходились в одном – обладание Камнем сулит исполнение самого сокровенного желания.

Алладин взглянул на карстов, предки которых две тысячи лет назад держали в руках Солнечный Камень и шептали над ним жаркие слова. О чем они просили? Какие желания терзали их? Власть? Могущество? Богатство? А может быть, счастье? «Ну конечно, они мечтали о счастье, – подумал Алладин. – Да только кто знает, что такое счастье? Каждый понимает его по-своему.»

Размышления юноши прервали возбужденные выкрики охранников. Они подгоняли своих длинноногих тронгов и оглядывались назад.

На севере клубился туман. Небо было затянуто низкими темно-серыми тучами. Контраст был разительный: на юге в сияющей лазури светило солнце, а на севере зловеще громоздились свинцовые тучи.

Тронги мчались между холмами на предельной скорости. Мгла заволокла уже половину неба. Первые тяжелые капли дождя упали на землю. Где-то в высоте бушевал и ревел ураганный ветер, перемешивая громадные массы туч, но внизу, на холмах, ощущались его отдельные порывы. Позади слышалось глухое ворчание бури. Становилось все темнее.

Тронги уже задыхались и не реагировали на отчаянные крики всадников. До скалистых утесов, изъеденных пещерами, в которых карсты хотели найти убежище, было еще далеко. И тут небеса раскололись, и на землю обрушился ливень.

Резкий порыв ветра расшвырял обессиленных тронгов в разные стороны. Алладин потерял равновесие и рухнул на землю. Сила ливня казалась невероятной. Длинные косые стрелы не давали подняться на ноги, за водяной завесой ничего не было видно. Оглушительно грохотал гром, ослепительные вспышки молнии прорезали мрак.

Алладин выбился из сил, барахтаясь в жидкой грязи. Ветер то стихал, то вновь опрокидывал его на спину. К счастью, веревки, стягивающие его запястья, от воды ослабли, и юноша сумел освободиться от пут.

Молнии дрожали в темноте не переставая. Вспышки тут же сменялись мраком, вода низвергалась мощным потоком... Превозмогая яростные удары ветра и дождя, Алладин брел наугад. Он потерял направление. Поскользнувшись на одном из склонов, он съехал вниз и тут же был подхвачен ревущим потоком. Взывать о помощи было совершенно бессмысленно: в этом шуме даже не был слышен собственный голос. Оставалось надеяться только на свои силы.

Поток был стремительным: юношу швыряло из стороны в сторону, крутило, переворачивало... Вода пропитала его одежду, тянула вниз, сковывала движения. Алладин отчаянно молотил руками, стараясь, чтобы его голова была на поверхности. Силы убывали с каждой секундой, но юноше посчастливилось ухватиться за ствол вырванного с корнем дерева. Ему было уже безразлично, Змеиное это дерево или нет – оно помогало ему держаться на воде, а это было главное.

Через некоторое время ствол дерева вынесло на клочок земли, который еще час назад был вершиной холма. Из земли торчали оборванные корни – остатки Змеиного дерева. Алладин ухватился за них и огляделся. Буря шла на убыль. Небо посветлело, ливневые потоки утратили свою несокрушимую мощь. В тучах появились просветы, сквозь которые проглядывали робкие лучи солнца.

Откуда-то издалека послышался слабый звон. Алладин вскинул голову и прислушался. Позвякивание металла и ритмичный топот раздавались из-за соседнего холма. На вершине его неожиданно показались пятеро всадников на взъерошенных тронгах. Алладин распластался на земле, лихорадочно озираясь в поисках укрытия, но холм был гол как колено. Раздался торжествующий вопль, и охотники, потрясая мечами, понеслись к юноше.

Когда карсты подъехали вплотную, Алладин отметил одного их них, который не был полуобнажен, как другие: на голове его был шлем, а нагрудник украшали драгоценные камни. Этот человек был вождем.

Правой рукой вождь придерживал инкрустированную рукоятку внушительного меча, а левой толкнул Алладина в грудь и сказал:

– Падай на колени перед Олискаром!

Алладин замешкался, и тогда один из карстов ударил его кулаком в живот. У юноши перехватило дыхание. Он судорожно открывал рот, пытаясь вздохнуть. От боли он согнулся, но продолжал стоять на ногах, глядя на вождя исподлобья.

– Ты пытался убежать? – вопрос Олискара прозвучал как утверждение. – Кто ты?

На этот раз в голосе вождя слышались командные нотки, и Алладин поспешил ответить:

– Я пришел издалека. Вряд ли ты что-нибудь слышал о моей родине.

– Торговые корабли олитов плавают повсюду, – холодно заметил Олискар. – Расскажи мне о себе, чужестранец. Зачем ты пришел в наши земли? Почему твое оружие убивает одним прикосновением?

– Мое оружие?

– Один из моих воинов коснулся наконечника стрелы и тут же умер. Смерть его была мучительной. Ты можешь заговаривать оружие?

– Нет.

Казалось, Олискар потерял всякий интерес к разговору. Он отвернулся и посмотрел на небо. Тучи уже рассеялись, буря ушла на запад.

Алладин удивленно рассматривал его шлем. Отлитый из золота, он представлял изображение Золотого Дракона. Это была точная копия Дианора. Вместо глаз были вставлены крохотные изумруды, перепончатые крылья покрыты разноцветной эмалью, а в разинутой пасти пламенел огромный рубин. Вот только вместо хвоста в шлеме зияло отверстие, специально оставленное для третьего глаза карста.

Алладин невольно улыбнулся представив, как отнесся бы Дианор к своему изображению с желтым глазом на самом интересном месте.

Вождь резко повернулся и нахмурил брови.

– Тебе кажется, что я смешон? – гневно спросил он.

– Что ты! – осекся Алладин. – Как раз наоборот...

– Ты не похож на крестьянина, – задумчиво сказал Олискар, – и на бродягу не похож. Думаю, что ты вражеский лазутчик. Поэтому ты не отправишься ни на рудники, ни на галеры, а предстанешь перед судом старейшин. Пусть они решат, какой казни ты заслуживаешь. А потом, клянусь Солнечным Камнем, ты погибнешь. Будешь умирать долго, очень долго, и тебе будет не до ухмылок...

– А Камень? Солнечный Камень! – вскричал Алладин. – Что ты о нем знаешь?

Олискар не ответил. Презрительно улыбнувшись, он повернулся в сторону ближайшего холма, из-за которого появились пешие карсты. Их было около шестидесяти, а между их рядами устало плелись человек двести мужчин, женщин и детей, связанных одной цепью, продетой сквозь ошейники.

– Вот самый короткий путь узнать все о могуществе Солнечного Камня, охраняющего наш город, – захохотал Олискар. – Оденьте на него ошейник.

Не дожидаясь, пока воины бросятся исполнять приказ своего вождя, Алладин прыгнул в сторону и попытался выхватить меч из ножен какого-то воина. К несчастью, он поскользнулся, и его тотчас сбили с ног. Один карст прыгнул ему на спину, а остальные связали руки и сдавили шею тяжелым металлическим ошейником. Алладин кричал и ругал их самыми последними словами, но это не произвело на угрюмых охотников никакого впечатления.

В это время шеренга пленников приблизилась и остановилась у подножия холма. Алладина толкнули в строй и приковали к цепи. Перед ним стоял невысокий, щуплый человек в изорванной тунике. Позади сплевывал кровь с разбитых губ высокий темнокожий старик.

Караван рабов тронулся в путь, подгоняемый мечами карстов. Впереди сияли голубые скалы, пронизанные отверстиями пещер.