Алладин и золотой дракон

Глава шестнадцатая СЛЕЗЫ НА ПЕСКЕ

Алладин очнулся на рассвете. Розовое солнце едва поднялось над морем. Широкая песчаная полоса тянулась до высоких зарослей. Зеленые ветви переплелись очень густо, и нельзя было разглядеть, что таится в глубине этого темного, таинственного леса.

Несмотря на крайнюю слабость, Алладин нашел в себе силы отползти на несколько метров от кромки волн и некоторое время неподвижно лежал, восстанавливая силы. Когда голова перестала кружиться от слабости, он поднялся на ноги и побрел вдоль берега в поисках оставшихся в живых.

Метров через десять он наткнулся на тело одноглазого капитана. Он лежал на песке, раскинув руки, с разбитой головой. Без сомнения, он был мертв. Юноша пошел дальше.

К полудню он отыскал девять тел. Остальных, видимо, унесло в море. Каждого человека Алладин оттаскивал подальше от волн и пытался привести в чувство. Но каждый раз он убеждался в тщетности своих усилий. Из всех, находившихся на корабле, спасся он один – его не обременяли тяжелые доспехи, которые тянули на дно.

Недалеко от берега, на острых скалах, лежала разбитая галера. Буря не пощадила судно – целой осталась только корма. Погибло все снаряжение, которое могло бы пригодиться юноше в его скитаниях. Впрочем, на берегу валялись некоторые предметы – промокшая одежда, бочонки с провизией, луки, стрелы.

К счастью, Алладин отыскал свой колчан со смертоносными стрелами, подобрал чей- то лук и меч. Недалеко от берега из воды торчала опутанная водорослями крышка сундука. Алладин потратил немало усилий, прежде чем вытащил его на берег. Сундук оказался неимоверно тяжелым. Юноша сбил замок, откинул крышку и ахнул. Сундук был набит награбленными сокровищами. Там были жемчужные ожерелья, алмазы, рубины, посуда из золота и серебра, кольца, браслеты...

Это было сказочное богатство, которому позавидовал бы султан, но на диком побережье это были всего лишь бесполезные стекляшки и металл. Некоторое время Алладин с горестным видом стоял над сверкающими сокровищами, а потом захлопнул крышку сундука и побрел прочь. Любая ценность относительна. Сейчас это богатство не имело никакой цены.

Алладину хотелось сесть на песок, заломить в отчаянии руки и умереть, не пред-принимая никаких попыток к спасению. Но он вспомнил о своей миссии, о Золотом Драконе, и темные чары, завладевшие его сердцем, постепенно рассеялись. Юноша стряхнул с себя оцепенение, взвалил на плечи ящик с солониной и бочонок с водой и направился к зарослям. Скоро он отыскал уютное местечко, где ветер не швырял в лицо песок, разложил костер и с аппетитом позавтракал.

Алладин высушил свою одежду, почистил оружие и почувствовал себя готовым к любым неожиданностям. Единственное, что его сильно беспокоило, – это отсутствие Дианора. Алладин не верил, что Золотой Дракон мог погибнуть в морской пучине, ведь берег был совсем рядом. Бросить своего хозяина на произвол судьбы Дианор тоже не мог... Как Алладин ни ломал себе голову, он так и не придумал какого-либо разумного ответа на этот вопрос.

Когда не знаешь, как поступить, следует не поступать никак. Придя к такому выводу, юноша разнежился у костра. Он поворачивался к огню то одним боком, то другим и чувствовал себя совершенно счастливым, пока не увидел, как из зарослей выходит отряд суровых, странно одетых людей.

Их было около двух десятков. Они медленно, степенно приближались к Алладину, внимательно его рассматривая. Вперед выступил вождь и приветственно вытянул руку. Одет он был богаче, чем остальные. Белизну его длинного, до самой земли, одеяния подчеркивал черный пояс, к которому были подвешены роскошные ножны. Поверх ткани, окутывающий голову, сверкал золотой обруч.

Остальные воины в полном молчании быстро окружили юношу. Некоторые из них держали в руках сабли, другие опирались на длинные копья. Все угрюмо молчали, улыбался один вождь. Он с интересом оглядел утопленников, цепочкой лежавших вдоль побережья, и спросил:

– Скажи, чужестранец, не встречал ли ты в этих злосчастных местах славного витязя, достойного сына своих родителей, нареченного Алладином? Я, Зуагир из рода Рашидов, вождь свободных кочевников, был бы очень признателен тебе за помощь.

– Не будет ли невежливостью с моей стороны спросить, зачем вождю понадобился Алладин? Насколько мне известно, этот юноша, приятный, добросердечный и обходительный молодой человек, никогда не причинял обиды свободным кочевникам. Он с ними никогда не встречался.

Некоторое время Зуагир молчал, с сомнением разглядывая юношу. Солнечные лучи играли на изогнутых клинках сабель, холодное голубое пламя вспыхивало на наконечниках копий, широких, почти с ладонь. Оружие воинов было лишено каких-либо украшений и было предназначено для вполне определенной функции – рубить и колоть.

Алладин сглотнул слюну и отвел глаза от заостренной стали. Вождь широко улыбнулся.

– Да будет тебе известно, чужестранец, что вчера ночью произошло удивительное событие, свидетельствующее об избранности моего рода, – важно сказал Зуагир. – В час Трех Звездных Сестер, когда воины крепко спали, дети угомонились и даже женщины закончили обычную перебранку, вдруг откуда-то сверху раздался голос, и звук его был похож на звон верблюжьего колокольчика.

Вождь поднял указательный палец, чтобы все осознали важность момента.

– Это был голос упавшей звезды, ибо ее яркое свечение разглядели люди в отсветах костров. «Идите к морю, – сказал голос. – Отыщите воина по имени Алладин.» И тогда все закричали от испуга и от радости, а я спросил: «Как узнать его?»

Вождь сделал паузу и протянул руку ближайшему воину. Тот с готовностью достал из-за пазухи кожаный свиток с письменами. Зуагир развернул его и стал читать:

– Сей славный витязь высок ростом и строен станом, речь его ясна и лик прекрасен. Красавец он среди людей своего времени, единственный в столетие и обладает твердым духом, крепкой рукой и отважным сердцем. – Вождь почтительно свернул свиток и посмотрел на юношу. – Так вот я спрашиваю тебя, не встречался ли тебе сей кладезь достоинств, вместилище добродетелей и сосуд достойных похвалы качеств?

– Должен обрадовать тебя, вождь, – гордо выпятил грудь Алладин, – тот, кого ты ищешь, перед тобой!

Улыбка на лице Зуагира погасла. Он развернул свиток и еще раз пробежал его глазами, время от времени с сомнением поглядывая на Алладина. Брови его нахмурились, и в глазах зазмеились молнии.

– Не шутишь ли ты надо мной, бродяга?! – гневно вскричал он. – Клянусь предками, это плохая шутка, и она будет последней в твоей жизни. И ростом ты не вышел, и речь твоя невнятна, и лик твой не так прекрасен, как тебе кажется! Отрубите ему голову, ибо нет в ней разума, и вырвите из груди сердце, ибо нет в нем почтения к нашим многотрудным поискам!

В ту же секунду два воина скрутили Алладину руки, а третий схватил юношу за волосы и пригнул его голову к земле. Чувствовалось, что процедура казни уже не раз опробована, и каждый воин знал порядок действий.

Взметнулась рука с отточенным клинком. Солнечный зайчик весело и игриво пробежал по лезвию.

– Стойте! – голос, лившийся сверху был чист и мелодичен, как ручеек.

– Дианор! – выдохнул юноша. – Ты, как всегда, вовремя!

– Вот он, светоч ночи! – восторженно закричал Зуагир. – О звезда, спустившаяся с небес к нашим шатрам! Мы счастливы лицезреть тебя! На колени, воины, ибо склониться перед великим чудом не зазорно для свободного кочевника!

Воины, как подкошенные, рухнули на колени, протягивая руки к Золотому Дракону. Тот мастерски приземлился на плечи Алладина и торопливо зашептал ему на ухо:

– Ситуация несколько изменилась. Теперь говорить буду я, а ты только надувай важно щеки и молчи! Должен заметить, что язык твой – враг твой. Ты, признаться, очень болтлив!

– Кто бы говорил... – возмутился Алладин, но Дианор не слушал его. Устроившись на его плече поудобнее, Золотой Дракон распустил крылья и стал нараспев вещать:

– Свершилось! Найден отпрыск достойных родителей, которому предстоят великие свершения! Пусть сердца свободных кочевников возрадуются! Их поиски увенчались успехом.

– К чему эта комедия? Достойный отпрыск... великие свершения... – спросил Алладин.

– Неблагодарный! – зашипел Дианор. – Я так волновался за тебя, разбудил целое племя, заставил его выбраться из-под одеял и кинуться на поиски! Около двухсот человек бродят сейчас по всему побережью, заглядывая под каждый камень! Да разве бы сорвались они с места ради какого-то бродяги? Вот мне и пришлось слегка приукрасить твой образ... Или ты считаешь, что я переборщил?

– Вообще-то, нет, – кивнул Алладин. – Я, например, сразу узнал себя по описанию.

– Скромность – твое истинное украшение, хозяин, – прошептал Дианор и вновь горделиво расправил крылья.

– Но он не соответствует твоему описанию, о звезда моих очей! – робко заметил Зуагир.

– Потому что люди слепы, – холодно ответил Дианор. – Они видят кувшин, но не знают, что в нем: горчица или патока! Только Золотые Драконы... то есть Падающие с небес звезды, принимающие облик Золотых Драконов, дабы не ослепить людей своим блеском, могут видеть его истинный облик! Поднимайтесь, дети мои! Нам предстоит долгий путь на юг, ибо этому славному витязю не терпится отправиться в земли Огненных Ифритов.

Воины в ужасе отпрянули.

– Поистине, глаза мои были слепы, – пробормотал Зуагир. – Не разглядели отважного героя, не ведающего страха и готового сразиться с Огненными Ифритами. Весть о твоем подвиге достигнет самых отдаленных уголков пустыни. Слава твоя велика, и твоя славная кончина будет вдохновлять многие поколения плакальщиц.

– Кого будет вдохновлять моя славная кончина? – не понял Алладин.

– Плакальщиц, – пояснил Дианор. – Это такая профессия. Они сочиняют некрологи и поют их у гроба покойника.

– Послушай, – засомневался Алладин, – а нам обязательно идти к Огненным Ифритам? В пустыне много дорог... Может, двинем на запад?

– Ты только не волнуйся, но другого пути нет. Я уже все разузнал, летая ночью над кострами кочевников и слушая их легенды и сказания. Значит, дело было так...

– О небесный светоч! – прервал Дианора вождь кочевников. – Может быть, ты прикажешь сопровождать тебя и славного витязя к нашим шатрам, подальше от этого побережья? Здесь откладывают яйца Морские Драконы... Боюсь, они неправильно поймут причины нашего появления...

– Конечно, – кивнул Дианор. – Я приказываю. Если у славного витязя нет никаких дел...

– Все свои дела я закончил, – сказал юноша и наклонился к самому уху Дианора:

– Вот только в том сундуке, что лежит у кромки воды, находятся пиратские сокровища. Сундук просто набит драгоценностями. Подари их от моего имени вождю кочевников. Это укрепит его веру в чудеса.

– Какая жалость! – застонал Золотой Дракон. – Какая чудовищная несправедливость! Ведь этот сундук мог стать первым вкладом в мою будущую сокровищницу, и я зажил бы, как добропорядочный дракон: копил бы драгоценности, охранял их от воров...

– Не суждено тебе стать добропорядочным драконом, – заметил Алладин. – Ты особенный...

– Увы, это так, – сокрушенно опустил голову Дианор. – Ты прав, здесь сундук оставлять нельзя – его отыщут Морские Драконы и утащат на дно. С собой его тоже не возьмешь – неизвестно, что ждет нас впереди. Остается одно... О небеса! Неужели я буду первым драконом, который не отнимает, а раздает сокровища? Что подумают мои предки, что скажут обо мне потомки?! – Дианор причитал с несчастным видом.

Он вспорхнул с плеча Алладина и закружился над головами воинов.

– Свершилось великое чудо! – с надрывом заголосил Золотой Дракон. – Славный витязь Алладин, источник неиссякаемой мудрости, являет пример небывалой щедрости! В знак своего дружеского расположения и сердечной привязанности к свободным кочевникам и лично к вождю Зуагиру он просит принять скромный дар, можно сказать, безделицу – сундук, полный золота и драгоценных каменьев!

Некоторое время воины потрясенно молчали, затем медленно направились к сундуку. Затем они перешли на бег и впереди всех бежал Зуагир. Позабыв о Морских Драконах, кочевники долго рассматривали сверкающие драгоценности. Глаза их горели, руки мелко тряслись... Они были воинами, суровыми, бесстрашными, но в душе остались детьми, падкими на безделушки, сияние которых было ярче блеска их сабель и пронзало сердца вернее любого копья.

А в это время на груди Алладина горько рыдал Дианор. Крупные слезы тяжело падали на песок, оплавляя его своим жаром.

– Ничего, ничего, – утешал его Алладин. – Это все жадность. Она покидает твое сердце...

* * *

Побережье и узкая полоска зарослей, отделяющая его от пустыни, остались далеко позади. Кочевники свернули с намеченного пути и, повинуясь указаниям Золотого Дракона, двигались на юг.

Алладина совершенно разморило от жары и монотонной качки. Он сидел верхом на верблюде, навьюченном мешками и какими-то свертками. Длинная шея животного ритмично покачивалась. Юноша находился в середине каравана. Впереди и позади него двигалась целая вереница тонконогих, горбатых верблюдов. Все они были связаны одной веревкой. Уныло звенели колокольчики, подвешенные на их изогнутых шеях.

Во все стороны, куда ни кинь взгляд, тянулись песчаные дюны, а между ними то тут, то там торчали выжженные солнцем скалы. Их темные силуэты напоминали то полуразрушенные башни городов, то изглоданные временем останки древних чудовищ, населявших эти земли в начале начал.

Караван без остановок двигался целый день, и лишь под вечер, когда на бесплодные пески опустились сумерки, Зуагир объявил привал. До владений Огненных Ифритов оставалось всего два дня пути.