Алладин и золотой дракон

Глава третья ЗЕЛЕНАЯ КОЛДУНЬЯ

Алладин услышал голосок Дианора:

– Ну как, Юнгира? Есть надежда?

– Надежда умирает последней, – ответил женский голос. – Возможности магии безграничны.

Алладин попробовал открыть глаза, но тело отказывалось подчиняться.

– Вы спасете моего хозяина? – жалобно причитал Золотой Дракон. – Скажите правду: он безнадежен?

– Только про покойника можно с уверенностью сказать, что он безнадежен, – ответила женщина. – А твой хозяин еще жив. Он просто потерял сознание.

– Привести его в чувство вы можете?

– Которое из шести основных и тридцати шести дополнительных чувств ты имеешь в виду? А которое предпочитает твой хозяин? Интересный вопрос!

– Хватит! Все! – взорвался Дианор. – Оставим глупые вопросы. Если можете, почините моего хозяина, а то я начинаю жутко нервничать.

– Спокойнее, спокойнее. Сейчас я произнесу заклинание, и твой хозяин распадется на части. Я внимательно осмотрю каждую, чтобы убедиться в отсутствии дефектов. Затем склею все заново и омою в семи отварах, состоящих из семидесяти семи целебных трав. Потом добавлю несколько капель лунного света, и твой хозяин будет как новенький. Теперь тебе все понятно?

– Да, – удрученно ответил Золотой Дракон. – Бедный парень! Он так любил жизнь! Приступайте, Юнгира!

Алладин с усилием открыл рот.

– Никаких заклинаний! – прохрипел он. – Оставьте меня в покое.

– Очнулся, – заворковал Дианор. – О Юнгира, я восхищен вашим мастерством!

Алладин с трудом открыл глаза. Он увидел, что лежит в большой полутемной пещере с низкими сводами. Стены и потолок были украшены прихотливой резьбой, как будто виноградные лозы вились по стенам, а с потолка свисали спелые грозди.

Алладин лежал в углу, зарывшись в ворох душистых листьев, источающих непривычный медвяный аромат, сладостный и томный. Ему было тепло. Несмотря на ноющую боль в плече, юноша вдруг воспрянул духом.

Приподнявшись, он увидел сидящую рядом с ним женщину. Алладин вытаращил глаза. Он не сразу понял, насколько она красива, потому что был ослеплен. Ощущение свежести и покоя, исходившее от нее, было таким сильным, что юноша начал задыхаться. Сквозь пелену он видел черные косы, большие зеленые глаза. На голове женщина носила узкую кожаную повязку, украшенную бисером, бахромой и кусочками цветного меха. Колдунья смотрела на юношу участливо и в тоже время отстраненно.

Алладин перевел дыхание и украдкой призвал на помощь Аллаха. Однако женщина, которую Дианор называл Юнгирой, не обернулась вороной или змеей. Она просто ничего не заметила.

– Мое имя Юнгира, – тихо сказала она. – Я хозяйка этой долины.

– Кто вы? – спросил Алладин. Он не смог назвать женщину по имени, словно ее имя таило в себе какую-то угрозу.

– Я разговариваю с Небесами и Тьмой. Я причастна к таинствам зеленой магии и черпаю силы из Источника.

– Так вы колдунья?

Юнгира ничуть не обиделась. Скорее всего, она просто не поняла вопроса.

– Мне многое открыто, – ответила она просто. – А еще больше неведомо. Много лет я живу здесь. Но пребуду ли всегда?

– Помогите мне, – попросил Алладин.

– Для того меня и позвал твой Дианор, чтобы я помогла. Твое имя Алладин – так он мне сказал. Но это всего лишь имя. Мне нужно узнать, кто ты. Не каждый может пройти сквозь Серебряный Лес, а ты смог. В тебе есть тайна, и я ее узнаю. Это нетрудно сделать. Ты живешь недавно, я быстро найду исток твоего ручейка, пока он не влился в Великую Реку.

Лицо колдуньи вдруг дрогнуло, и перед глазами Алладина все поплыло, как будто он смотрел в воду и отражение нарушилось всплеском.

– Госпожа, – подал голос Золотой Дракон, – разве вы не видите, что бедняга истекает кровью? Если вы действительно добры, то помогите ему.

– Добра ли я? – задумчиво проговорила колдунья. – Трудно сказать. Но я не злее, чем Ледяные Демоны.

Ее образ вновь стал четким. Алладин смотрел на Юнгиру, не отрывая глаз. Внезапно он разглядел ее всю: белые руки с берестяными браслетами на запястьях и нестерпимо прекрасное юное лицо с глазами, которые глядели из глубокой древности...

– Сейчас тебе будет больно, – заявила Юнгира. – Постарайся не кричать.

Она встала и подняла одну руку вверх, а другую направила на юношу. Яркая вспышка пронзила полутемную пещеру. Молния сорвалась с пальцев колдуньи и ударила Алладина с такой силой, что его опрокинуло навзничь. Плечо разламывалось от боли. Из глаз Алладина брызнули слезы, он застонал сквозь стиснутые зубы. Мучению, казалось, не будет конца... И вдруг все кончилось. Коснувшись плеча, Алладин нащупал лишь дыру в куртке да рубец на коже.

– Что это было? – потрясенно спросил он.

– Исцеляющее заклинание. Не стоит благодарности.

– А мне показалось, что вы собирались разделить меня на части...

– Глупости, – усмехнулась Юнгира. – Просто иногда словесное описание предстоящей процедуры в присутствии клиента исцеляет не хуже любого заклинания. Шоковая терапия...

– Понятно... – вежливо сказал юноша. – Спасибо вам.

– Пустое, – отмахнулась колдунья. – Это я должна поблагодарить тебя за то, что не кричал. Крик меняет направленность заклинания... Прошлый раз, лет триста назад, один человек вместо того, чтобы исцелиться, превратился вдруг в гориллу. Неловко вышло...

– Где он сейчас? – поинтересовался Золотой Дракон.

– Да бегает где-то в подземных туннелях, – ответила Юнгира. – Иногда по ночам я слышу его вой и крики. Он так и не избавился от своей дурацкой привычки.

– Ужасно! – ахнул Алладин.

– Конечно, ужасно, – кивнула колдунья. – Из-за этих криков я никак не могу выспаться!

– Нечто подобное произошло с моим дядей три тысячи лет назад, – встрял в разговор Дианор. – Это случилось до того, как потерялась его дочка...

– Ты, Алладин, спи, – произнесла Юнгира, не обращая внимание на щебет Золотого Дракона. – Парень ты смелый, везучий. Проживешь еще сто лет.

– Что вы! – сказал Дианор, прерывая свое повествование. – Он столько не протянет. Жизнь, знаете, не сахар. Постоянно кто-нибудь старается то дубиной его огреть, то голову мечом оттяпать. Горемыка... Просто удивительно, что он до сих пор цел! Я, например, не нахожу этому объяснения. А что касается моего дяди, то с ним произошла удивительная история...

Алладин слушал и не слушал. Привычный тонкий голосок Золотого Дракона отдавался у него в мозгу, а он лежал и тупо думал о том, почему он ничего не может предвидеть и оттого попадает в какие-то невероятные истории. Может, это от суматошной, бестолковой жизни, которая закрутила его с тех пор, как он потер волшебную лампу?..

Юноша взглянул на Дианора. Золотой Дракон раскинулся у него в ногах и азартно рассказывал:

– И тогда дядя вдруг оказался в густом тумане. Потом он с трудом понял, что стоит на берегу озера, такого огромного, что его противоположный берег теряется за горизонтом. Посреди озера на каменистом острове возлежал Эйлах, прародитель всех драконов, и отстукивал на барабане.

Дианор сделал паузу, отмечая важность момента, затем продолжил:

– Это заинтересовало дядю. Старик, вообще, отличался нездоровым любопытством, что его впоследствии и погубило. Он подошел поближе, стараясь не поскользнуться на водорослях, выброшенных на берег, и прислушался. Ритм был простой и в то же время неуловимый. Дядя заинтересовался еще больше и почтительно окликнул Первого Дракона. Рев его тонул в густом тумане, однако Эйлах отложил барабан и прислушался. Дядя, естественно, тут же попросил Дракона обучить его игре на барабане. Это, мол, его самое сокровенное желание. Эйлах невозмутимо ответил, что если дядю гложет неутоленное желание, то пусть он от него откажется и тогда вновь обретет покой. Дядя же упорно настаивал на своей просьбе; Наконец через год или два после нескончаемых уговоров Эйлах согласился и дал первый урок...

Алладин повернулся на другой бок. Монотонный речитатив Дианора навевал сладкий сон.

– Обучение займет совсем немного времени, – сказал он. – Несколько тысяч лет уйдет на созерцание инструмента. Потом, когда форма его станет привычной, нужно научиться держать его в лапах, затем следует легонько ударить и долго вслушиваться в звук. Вот звук вышел из твоей души и задрожал на кончиках лап, вот из лап он переходит в деревянное чрево барабана, а оттуда – в воздух и заполняет собой все пространство... Научись вылавливать каждый звук...

– О Аллах! – сонно пробормотал юноша. – Это слишком долго. Вряд ли у Эйлаха было много учеников.

– Если ты охвачен нетерпением, то лучше откажись от своих намерений, – назидательно произнес Дианор. – Созерцай прекрасное, пусть на это уйдут твои годы. Это лучше, чем бродить по болотам и подвергать жизнь своих приближенных смертельной опасности.

– К чему этот рассказ? – спросила Юнгира. – В чем его смысл?

– Никакого смысла здесь нет. Во всем, чем занимался мой дядя, не было ровным счетом никакого смысла, – ответил Золотой Дракон. – Он и сам не знал, зачем бродит по свету, что ищет... Но на этот раз, вернувшись в родные пещеры, он стал барабанить дни и ночи напролет. Никакого спасения не было, никому спать не давал.

– А зачем твой дядя барабанил? – спросил Алладин.

– Хотел в душе прекрасное созерцать, – охотно пояснил Золотой Дракон. – Да только глупо созерцать пустоту. У нас, драконов, души нет. Поэтому в детстве мы должны отыскать себе хозяина, иначе все вымрем.

Алладин усмехнулся, глядя на потешную мордочку Дианора. В пещере стало совсем темно, и только на нежных крылышках Дианора мелькали золотые отблески. Юноша мысленно перенесся на несколько дней назад, к тем событиям, из-за которых он и оказался на краю света, у границ царства Ледяных Демонов.