Алое сердце черной горы (СИ)

Глава XXII

— Скоро достигнем границы Фортерезии, Артемир.

— Что ж, наш поход оказался куда короче, чем я себе представлял, ибо за Фортерезией уже простирается Саргия…

— Стало быть, Нордикт куда меньше, чем ты грезил.

В походном караване Монны и Цапли Артемир проводил все больше времени, находя беседы с умной и образованной внучкой старшего герцога Серпии лучшим развлечением. Монна с прежним упорством отказывалась вернуться домой, бойко сотрясая головой воздух на любое убеждение Артемира, что того втайне радовало. С каждым днем он все более и более осознавал, что влюбляется в молодую и красивую девушку, блещущую свежестью тела и ума, потому искренность просьб приора к Монне оставить его войско переросла в тягостное противоречие тревоги за жизнь пассии с желанием видеть ее ежедневно. Цапля, то ли по собственной проницательности, то ли по заочным просьбам своей госпожи, на время визитов Артемира покидал Монну по различным надуманным предлогам. Оставаясь наедине, тепло беседующие молодые люди сближались все сильнее… Что ж, страх старшего герцога за невинность своей внучки наконец обрел под собою твердую почву, но совершенно по-иному, нежели тревожился сердобольный дед. Впрочем, Артемир вел себя предельно благородно, вопреки всем представлениям и предрассудкам нордиктовцев о равенцах. Вот и на этот раз, несмотря на алеющие ланиты Монны и ее неровное, подрагивающее дыхание, согретое теплом молодого сердца, Артемир покинул свою собеседницу и направился верхом во главу колонны своей армии.

— Что ж, вот наконец и ты. — Датокил смерил приора лукавым взглядом, прекрасно зная, где он провел последние пару часов.

— Твоя насмешка неуместна! — огрызнулся Артемир, выдав смущение легкой краснотой нахмурившегося лица.

— Уж куда там… — едва удержал смешок Датокил, знатный любитель играть чужой неловкостью. Однако, на этот раз он решил не развивать свою едкость, вместо этого жадно вздохнув. — Воздух стал холодным и скупым… Мы уже несколько дней идем в гору, дышать все тяжелее… Еще и этот странный туман…

Действительно, с момента ухода с зимовок армии Приората неуклонно поднимались вверх. Хоть и плавно, но все же заметно начали меняться растительность и воздух. Зелени становилось все меньше, а воздуха… По ощущениям-то судя, его тоже становилось меньше, а его место замещал прелый туман, дышать которым было невыносимо густо и тяжко. Что делает туман при отсутствии болот, да еще и в нарастающем низкогорье, не было понятно, но с этой мистикой приходилось мириться, как и с любой всевластной стихией, с которой человек еще не научился бороться.

— Пехота, знамо дело, страдает еще пуще нашего. — Артемир всерьез встревожился за своих бойцов и указал одному из своих адъютантов передать командирам войск о замедлении темпа перехода. Если б он только знал, с какой благодарностью восприняли приказ задыхающиеся и замыленные солдаты. Обливающие своим потом доспехи, при высыхании разрисованные неприятными солевыми разводами, пехотинцы действительно оставили надежды хотя бы разок сладостно вдохнуть теплый, свежий равенский воздух…

Даже несмотря на замедление скорости похода, равенцы довольно быстро достигли границы между Фортерезией и Златной Коммуной. Верно говорят: «Тише едешь, дальше будешь». Про то, что посреди одинокого каменистого тракта находится граница, равенцы узнали лишь благодаря небольшому посту, над деревянной коробкой которого развевались два знамени: златокоммунная звезда и фортерезский стяг, на котором посреди темно-серого фона узнавались символически изображенные вершины гор, а над ними гордо высилась зловещего вида черная башня. Так называемая «Чернильная Цитадель» еще не была видна на фоне вековечных горных хребтов, скромно прячущихся за туманом, но ее мрачное влияние уже чувствовалось приунывшими равенцами. «Бедные фортерезцы, как же им тяжело тут жить…, - пожалел местных жителей, которых они еще не встречали, Артемир.

— Равенцы, стало быть? — из поста вышли два пограничника в легких доспехах и с короткими мечами в ножнах. Говорил тот, на левом плече которого красовалась фортерезская повязка. Шлема он не надел, потому Артемир с удивлением отметил его черные, как смоль, короткие волосы. Неожиданно было видеть на обитателях северных земель континента такую-то роскошь, народы которых носили куда более светлые шевелюры. — Князь велел пропустить вас безо всяких волокит и вопросов. Так что, воля ваша, идите, коль хотите.

Артемир с улыбкой отметил его бесстрашие и безразличие перед воинством, которое уперлось в его службу. Видимо, князь заверил своего служаку в безобидности равенских армий, и Артемир решил не рушить представления, заселившие голову фортерезского пограничника, потому просто вежливо и молча склонил голову в приветствии и ступил на земли княжества.

* * *

— Это чудеса какие-то… Такого ни на Гунтале, ни в Равении не увидишь… — забыв о своей простецкой безэмоциональности, крутил головой Кориган, разинув рот и сверкая лысиной на вышедшей встречать рвенцев Звезде.

И было с чего! Спустя сутки после пересечения границы, окружающая равенцев природа резко поменялась: исчез туман, воздух стал чище, но не легче, уклон ландшафта выровнялся, появилась растительность, причем очень яркая и красивая. Выйдя на межгорное плато, на территории множества которых и располагалась Фортерезия, равенцы услаждали свои очи многочисленными цветочные лугами и зелеными травянистыми полями, горными ручьями и чистыми озерами. Окружали всю эту красоту высокие горы со снежными шапками, перевалы между которыми связывали воедино все восхитительное горное княжество. Появилось, наконец, и столичное чудо: Чернильная Цитадель, выполненная из черного камня и скрепленная металлом, торжественно объявила о своем существовании, плавно проявившись на фоне светло-голубого неба. Одиноко и величественно смотрела она на окрестности гор, между хребтами которых отважные и трудолюбивые фортерезцы ее воздвигли, желая достичь самого небесного свода. Наблюдая все эти виды, Артемир получал исключительное эстетическое удовольствие и стыдился своих прежних мыслей о «бедных фортерезцах».

На время перехода по Фортерезии князь прислал Артемиру проводника с письменным приветствием, в котором выразил сожаление о том, что пока не может предоставить добровольцев в распоряжение приора. Не особо рассчитывавший на малочисленных и ненадежных ополченцев, Артемир радушно встретил проводника, который сразу же повел равенские колонны по кратчайшему пути до южной границы Саргии.

К счастью для всех без исключения, на всем протяжении перехода по скачущим вверх-вниз землям княжества никаких хоть сколь заметных происшествий не случилось. Проходя мимо маленьких и уютных деревень, стоящих близ источников кристально чистой воды, равенцы не встречали практически никого из местных жителей. То ли из опаски, то ли по указу своего князя, селяне прятались по домам задолго до приближения чернознаменных колонн. Артемир был нисколько не против такой осмотрительности, просто без суетливой деятельности людей все эти деревни были похожи лишь на скромные плоды беспретенциозного архитектурного искусства, разбросанные по куда более значительным и естественным произведениям искусства природного.

Периодически для равенцев осуществлялся подвоз продовольствия и воды. Артемир забавно отметил, что походный рацион фортерезцев не сильно отличался от равенского: ржаные сухари, вяленое мясо, да сушеная рыба. Разумеется, от таких, даже столь скромных, даров равенский солдат не отвернулся. Единственное подношение, которое почти никому не пришлось по вкусу — это жесткий, выдержанный, и невероятно вонючий сыр. От одного только зловония, напоминающего вывернутое содержимое желудка, можно было утратить аппетит на весь день. Датокил со смехом и издевательской миной на лице заставлял солдат съедать порции этой кулинарной пытки, уверяя их, что в этой благородной пище кроется необходимая сила для дальнейших побед. «Такие победы нам и за золото не нужны…», — усмехнулся один из пожилых солдат после ухода Датокила, выплюнув свой сырный паек и кинув остатки оземь.

Все прониклись радостью мира и спокойствия, вдыхая их с чистым воздухом, запивая их освежающей водой и закусывая прекрасным сыром. Однако, не все проявления светлого настоящего радовали Артемира: Алила, молодое и любящее сердце которой обратило всю прелесть фортерезского естества в романтическое опьянение, начала досаждать приору своими выходками, регулярно навещая его во главе колонн. Вся покрытая луговыми цветами, словно пустынный кочевник — песком, Алила всячески пыталась соблазнить Артемира на свидание. Поначалу сдержанно, потом с нарастающей грубостью, Артемир отказывал ей. Его чувства к Монне извратили восприятие Алилы, и теперь в ее компании он начал чувствовать отторжение, а иногда и отвращение к бедной равенской девушке. Совершенно этого не желая, Артемир страдал от подобных терзаний, и потому решил навсегда отстраниться от Алилы и эмоций, ею вызываемых, как-то раз выпалив, что он и Монна помолвились и в будущем намерены заключить политический брак. Приняв это лукавство за чистую монету, Алила залилась слезами и убежала, так после этого и не объявляясь Артемиру на глаза. Облегчив разум, но отяготив сердце, Артемир все же вздохнул свободнее, решив провести остаток пути без подобных эмоциональных надломов.

* * *

А путь через Фортерезию и вправду подошел к концу. Одним погожим весенним деньком равенские колонны встали перед достаточно пологим спуском, который далее расщеплялся на три дороги, исчезающие в трех зловещих, темных и узких ущельях, червоточащих низенькое плоскогорьице — условную границу с Саргией.

В недоумении Артемир вопросительно уставился на своего проводника. Тот с готовностью поспешил утолить неведение приора:

— Ваши воинства, пройдя по центральному ущелью, выйдут к заключительному спуску с фортерезских гор, который приведет вас в Саргию.

— Но почему же именно центральному? — недоверчиво поинтересовался Датокил, стоявший верхом рядом с Артемиром. — Отчего не через все сразу?

— Два других… завалены оползнями в глубине своей, господин. — несколько уклончиво ответил внезапно заволновавшийся проводник.

— Завалены, значит?.. — подозрительно сузил хитрые глаза Датокил. — Что ж, ясно. — обратившись к Артемиру, Датокил неожиданно предложил. — Остановимся здесь и отправим в ущелья разведчиков.

— Но говорю же вам, остальные ущелья непроходимы. Зачем вам тратить время на них? — запротестовал проводник, все более оправдывая то подозрение, которым его наградил Датокил.

— Согласен с тобою. — кивнул головой Артемир, выбив этим кивком со лба проводника порядочную испарину. — Если там и вправду завалы, разведчики вернутся и доложат об этом.

— Что ж, воля ваша, господа равенцы. — замямлил проводник. — В любом случае, я вам более не нужен. Мне стоит вернуться на основную службу.

Резко достав из ножен меч, Датокил приставил его к горлу вскрикнувшего от неожиданности и ужаса проводника и холодно процедил:

— Ну уж нет, дружок, ты останешься при нас до тех пор, пока мы не выйдем в целости и сохранности к границе. Дерзнешь к побегу — и к службе вернешься по частям, понял?

Смирившись с волей Датокила, проводник уныло кивнул, нервно прогнав комок в горле дальше по пищеводу.

— Отправляйся в колонны и передай приказ о боевой развертке, всю пушечную артиллерию ко мне, на переднюю линию! — Артемир обеспокоил своего адъютанта приказом и повернулся к Датокилу. — Все же надеюсь, что отревожу своих бойцов зря…

— Лучше лишить их покоя, чем жизни. — вздохнул Датокил. — Но, боюсь, тревога обоснована. У меня давно не было такого дурного предчувствия.

Проверить интуицию Датокила выслали шестерых конных разведчиков, вооружив их заряженными пистолями. Указав им не ввязываться в бой, в случае угрозы отстрелять заряд и бежать, Артемир проследил, как три ущелья жадно проглотили по два всадника каждое. Снедаемый волнением и неопределенностью, Артемир заразил ими всех остальных. Офицеры с тревогой на лице перестраивали свои подразделения в боевое положение, а солдаты, протрезвев от благости Фортерезии, мучились похмельем неопределенности.

Мучения пали быстро, убитые двумя выстрелами, негромкий гул которых дошел до ушей всей первой линии. Словно в попытке догнать этот гул, из ущелий, поднимая облака пыли, на полном ходу выскочили разведчики, выкрикивая легко разбираемые слова «Сарги!» и «Засада!». Мгновенно преобразившись, Артемир нырнул в разворачивающиеся колонны, подгоняя нерасторопных равенцев и подбадривая их перед «неизбежной битвой». Несмотря на то, что он не знал, сколько саргов участвуют в засаде, и будут ли они атаковать, осознав провал своего замысла, глаза Артемира блестели ясностью видения грядущего. Этого хватило, чтобы вселить уверенность в свои полки, в рядах которых уже начинали звучать едкие шуточки про саргов и подбадривающие тычки от младших командиров.

Получив доклад от искаженных волнением разведчиков об отрядах саргов в глубине крайних ущелий, Артемир поблагодарил их за то, что они смогли невредимо ускакать оттуда. Отпустив выполнивших свой долг всадников, приор быстро экипировался в доспехи и занял передовую линию, разделив ее с Салатором, Кориганом, Датокилом, а также батареями еще не до конца развернутых орудий.

— Сарги бежали, или же просто вежливо ждут, пока мы не будем готовы размолотить их ядрами наших пушек на выходе из ущелий? — недоумевал Артемир, всматриваясь с прищуром в сторону угрозы.

— Мне неведомы мотивы их бездействия. — лаконично озвучил всеобщие мысли Кориган.

Развенчал мифы о военной вежливости саргов еще один герой равенской разведки, на этот раз принесший доклад с тыловой части войска.

— Приор, к нам с тыла идут тяжелые конные войска саргов и фортерезцев. — Разведчик был бледен и тяжело дышал, его тяготила гибельность информации, которую он нес. — Их очень много, они идут боевыми рядами. Судя по всему, пехоты и артиллерии при них нету. Дойдут до нашего тыла они примерно через час.

— Заметили ли они вас? — выдохнул взбудораженный Артемир.

— Не похоже, они даже шагу не прибавили. — достаточно уверенно ответил разведчик.

— Что ж, если мы переживем эту битву, всю конную разведку ждут крупные награды. — хлопнул по плечу всадника Артемир, пытаясь взбодрить его и себя улыбкой, которая более напоминала болезненную гримасу.

— Что ж, вновь мы меж молотом и наковальней. — печально улыбнулся Артемиру Салатор, когда тот отпустил разведчика. — По крайней мере, теперь ясны причины их промедления: они ждут, когда ударные эскадры сомнут наши тылы.

— У нас нет выбора, придется атаковать ущелья. — решительно сжал оставшийся кулак Артемир. — Каждая армия займет одно, и будем пробиваться до границы. Узкие горные проходы спасут нас от тяжелых коней.

— Что ж, это наиболее разумный ход — попытаться разбить их по отдельности. — встряхнулся в седле Датокил, выдавая этим волнение перед боем, которого не ждал и опасался. — Но нужно выбивать ущелья как можно скорее, или этот маневр угробит нас!

И еще… — неуверенно замялся Артемир. — Похоже, пришло время спустить на их всадников «осиный рой».

— Осиный… А, это то самое дальнобойное оружие Мариуса? — недоуменно задрав брови, спросил Датокил.

— Да. — утвердительно кивнул Артемир. — Хотя, я думал огорошить им саргов гораздо позже…

— К тому времени мы либо будем кормить фортерезских червей, либо Марий придумает какую-нибудь новую приблуду, так что если есть, чем козырнуть сейчас, то будь добр, заставь саргов злобно сбросить монеты! — опытный в игорных делах по прошлой жизни, воскликнул Салатор.

Вдохновленный салаторскими метафорами, Артемир скомандовал войскам ускоренно атаковать ущелья, перестраиваясь по ходу наступления в колонны по армиям. Вперед пустили по несколько пушек, дабы они подрасчистили картечью проходы от саргийских «затычек», потом шли цепочки стрелков, призванные расширить брешь, ну и замыкали колонны пехотинцы ближнего боя. Ядрами стрелять Артемир строго-настрого запретил, дабы не разрушить стены извилистых ущелий и не вызвать затор, способный помешать продвижениям равенцев. От саргов он ждал такой же щепетильности, ибо разрушенные ущелья лишали возможности двойного удара и соединения со своей конницей.

— Пикинеров лучше оставим снаружи и организуем баррикады из телег с провиантом и повозками заложников в несколько эшелонов. — решительно предложил Кориган, бросая задумчивые взгляды на отряды ощетинившейся пехоты, топающие в конце колонн.

— Согласен. — кивнул Артемир. — От пикинеров в извилинах ущелий толку не будет.

— А еще так мы сможем поддерживать сообщение между армиями в ущельях, перебрасывая силы куда необходимо. — задрал указательный палец Датокил. — Отличная идея, любезный Кориган.

— Оставим им в поддержку лучников и арбалетчиков, того гляди, слабо защищенных фортерезских скакунов смогут уложить. — пожал плечами Салатор.

— Что ж, как вижу, все способны мыслить холодным рассудком, а не ледяным страхом, а это значит, что шанса на победу мы не упустим! — боевито выкрикнул уверовавший в успех Датокил, подбадривая своего подрагивающего коня хлопками по лоснящейся шее.