Алое сердце черной горы (СИ)

Глава VIII

— А ты еще кто такой? Как ты здесь оказался? — от неожиданности Датокил даже забыл оценить угрозу, которую представляло оружие незнакомца, появившегося из ниоткуда.

— А вы?.. Вы… настоящие?! — голос старика был высоким, неровным и срывался на фальцет. Несмотря на то, что он был единственным вооруженным здесь и сейчас(во всяком случае, никто и не подумал усомниться в том, что ружье способно стрелять), Артемир учувствовал в нем скорее жертву, нежели охотника.

— Мы из плоти и крови, и мы прибыли издалека. Мы не угроза тебе. — Артемир старался говорить как можно спокойнее, медленно поднимая руки над головой. Опыт поведения с Йоном Аппулием дал о себе знать: незнакомец заметно смягчился.

— Я узнаю ваши смуглые лица и черные волосы… — рассматривая Артемира и Датокила, старик подопустил ружье. — Вы же равенцы? Неужели они стали отправлять вашего брата в экспедиции?

— Мы не экспедицией здесь, мы по своей воле. — мягко объяснил Артемир, вспомнив рассказ Йона Аппулия про этот вид саргийского наказания. — И мы прибыли на своем судне, сбежав от гнета саргийского Надзора.

— Ты думаешь, стоит нам с ним откровенничать? — тихо проговорил Артемиру в ухо Датокил. — Мы не знаем, кто он, и что за ним стоит.

— Не надо шептаться, я вам ничего не сделаю. — незнакомец совсем опустил ружье. — Мы с вами на одной стороне. — тут неожиданно старик горделиво выпрямился и провозгласил. — Я — сарг Октавиус Марий, но при этом враг всей Саргии и Нордиктовской Лиги, как и благородные равенцы.

— Я — Артемир, а спутник мой — Датокил. Если все так, как ты говоришь, то ты станешь нам другом. — Артемир осторожно улыбнулся.

— Я был бы этому счастлив, — старик лучезарно улыбнулся в ответ на знакомство дрожащими губами, — я так устал от одиночества на этом куске земли… — глаза Мария заблестели. — Уже много сезонов дождей прошло с тех пор, как мой последний товарищ по экспедиции сгинул в небытие, оставив меня прозябать в тоске и одиночестве… — Марий замер в неподвижности, устремив невидящий, наполненный печалью взор куда-то себе под ноги.

— Так значит, ты со своими товарищами, ныне почившими, смог доплыть сюда без средств навигации? — Артемир недоуменно потянул бровями вверх. — Один из моих знакомых саргов, Йон Аппулий, сказал, что экспедиция — это просто приговор на мучительную гибель в открытом океане.

— Да, так оно и есть, в общем-то. — горестно усмехнулся Марий. — Когда нас ссылали в экспедицию за убийство дочери провинциального лорда, никто и помыслить не мог, что наши ноги еще раз смогут ступить на сушу.

Артемир и Датокил синхронно воскликнули:

— Убийство дочери провинциального лорда?!

Марий яростно замахал руками перед собой, быстро затараторив:

— Нет-нет, мы не хотели никого убивать! — внезапно он понурился. — Это был несчастный случай во время экспериментальных изысканий…

— Экспериментальных изысканий?.. Так ты — ученая голова? — глаза Датокила жадно сверкнули.

— Да, наше ученое братство занималось изучением альца в Храме Наук, что в Меденосной провинции. — Марий ударился в воспоминания, сев на землю и скрестив ноги перед собой, положив на них ружье. — Мои предшественники рассказывали, что раньше Храм был местом вольных исследований, где ученые могли искать путь к знаниям, им близким. Но, после образования Нордиктовской Лиги, наш лорд обязал нас изучать только свойства альца, по возможности находя ему новые разрушительные применения.

— Не могу сказать, что не понимаю этого лорда. — негромко сказал Датокил, который вместе с Артемиром уже успели подойти близко к Марию и сесть рядом с ним.

— Разумеется, мы безропотно покорились воле правителя, который стал частенько посещать наши лаборатории, приводя с собою свою юную дочь — Кассию. — Марий хрипло вздохнул. — Бедное дитя заинтересовали наши изыскания, и она приходила впоследствии одна. И вот, как-то раз… — Марий прервался, подавившись горловым бульком, — как-то раз она зашла к нам в оловянную кузницу, сверкая новыми парадными доспехами, которые так ей шли. — Марий не удержал чувств, и они начали изливаться из его глаз горькими слезами. — И стоило ей приблизиться, как один из наших образцов взорвался, из него вылетел огромный кроваво-красный разряд, будто молния, и поразил бедную девочку прямо в кираску. — Марий, как ребенок, сжал кулаки и начал яростно тереть ими глаза, стараясь вместе со слезами стереть и болезненные воспоминания. — Удар был настолько сильным, что раздавил доспех вместе с Кассией. — справившись, наконец, с собой, Октавиус перестал тереть раскрасневшиеся глаза и подвел итог рассказу. — Боль от потери дочери обернулась яростью, которую лорд излил на наш Храм. Он сжег заживо Старшего Изыскателя, а нас сослал в экспедицию. Далеко не всем из нас удалось увидеть эту землю, возникшую перед нами посреди океана, а те, кому посчастливилось сойти с корабля, умерли в течение тех лет, что мы влачили здесь.

— И сколько же ты жил тут в одиночестве?.. — приглушенно-тусклым голосом поинтересовался Артемир, бросив на Мария полный сострадания взгляд.

Усмехнувшись и качнувшись вперед-назад пару раз, Марий прикинул:

— Десять, или двадцать, а может пятнадцать… Да тьфу! — Марий раздосадовано сплюнул. — А и не помню я уже сколько лет, давно перестал вести учет…

— Так вот почему ты спросил, реальны ли мы, когда увидел нас впервые. — Датокил неспешно встал на ноги. — Ты проверял, не покинул ли тебя рассудок…

— Да, — согласился Марий, — то было бы немудрено. Хотя для сохранения ума здоровым я все это время выполнял последний приказ прежнего лорда — изучал чудеса альца. — Марий кивнул с горделивым видом человека, исполнившего свой долг. — Даже несмотря на то, что я не исследователь более. Да я даже более не сарг!..

Артемир с Датокилом переглянулись, после чего Датокил осторожно спросил:

— И далеко ли ты зашел в своих изысканиях?

— О да! Я определенно достиг некоторых результатов, которые можно счесть крайне интересными… — Марий подмигнул, тоже встав на ноги.

— Можешь ли ты показать нам? — с искаженным от алчности и волнения голосом изъявил любопытство Датокил.

— Ну разумеется! — Марий рассмеялся, дрожащей рукой осторожно взяв Датокила за плечо. — Я об этом и мечтать не мог!

— Замечательно!.. — Датокил от радости ответил Октавиусу Марию тем же жестом приязни, потом повернувшись к Артемиру, стоявшему рядом, попросил. — Артемир, прошу тебя, приведи остальных э-э-э… — Датокил озадачился, повернувшись обратно к Марию.

— Я живу недалеко, просто идите по границе зелени и выжженной пустоши, пока не найдете единственную проторенную тропинку, ведущую в глубину леса. Идите по ней, и вскоре упретесь в мой дом. — пояснил Артемиру Марий, поняв суть заминки.

Кивнув в знак того, что понял направление, Артемир развернулся и направился обратно на пляж, который первым встретил их на этих землях. По пути обратно, продираясь опять через душное полесье, Претендент размышлял про слова Датокила о возможном новом будущем их народа. С одной стороны, его пугали последствия свободолюбивых выступлений против могучей Нордиктовской Лиги. Ведь, если их постигнет неудача, всему равенскому народу настанет конец. С другой стороны, свободолюбивые равенцы и так чахнут в оккупации, особенно те, кто без отдыха работает на саргов. Разница лишь в скорости полного вымирания… Так или иначе, вера в успех планов Датокила, помноженная на гнетущие молодого равенца недовольства от нынешней судьбы их народа, настойчиво подталкивала Артемира в тесные, окровавленные объятия войны, смотрящей на него сверху вниз своими слепыми глазами, налитыми краснотой…

«Все же, это будут решать все равенцы, а не только я один, даже и с Датокилом». - облегчая душевную нагрузку, отложил на время решение этой дилеммы Артемир, раздвигая руками последние гущи кустов и ступая на прибрежные пески.

— Артемир, вот ты где!.. А где же Датокил? — Раздавид, едва только кусты разродились Артемиром, встал с песка на ноги, протягивая своему другу запеченное на сучке яблоко, изготовленное на костре.

— Он ф нафим нофым фнакомым… кхах, кхех!.. — едва вдохнув душистый аромат печеного десерта, Артемир почувствовал сильнейший приступ аппетита и вгрызся в яблоко, набив им полный рот. Неудивительно, что пытаясь есть и говорить одновременно, Артемир подавился.

— Новым знакомым? Это еще что значит? Зверушку что ли нашел какую? — с улыбкой поинтересовался Бокупар, с пробуждения не успевший подвязать свой хвост, отчего волосы его выглядели небрежно. Остальные братья, сидевшие с ним вокруг костра и завтракая такими же яблоками на сучках, молча уставились на Артемира, согласно разделяя интерес Бокупара.

— Нет, представьте себе — человек, сарг, — при виде лиц, наполнившихся тревогой, смешанной со злобой, Артемир поспешно уточнил, — экспедитор, насильно сосланный с Нордикта на смерть, и оттого наш союзник.

Все присутствующие несколько смягчились, но тревога осталась, и старший Кипар ее озвучил:

— И ты веришь ему? Может, он уже убил Датокила, и теперь готовиться расправиться с нами.

— Вот сейчас мы этот вопрос и разрешим. — поспешно доев свой бесхитростный паек, Артемир махнул рукой, зазывая всех идти за ним. — Вперед, друзья, мы идем в гости к хозяину здешних земель!

* * *

— Невероятно! Удивительно! — восклицания Датокила встретили подошедших к жилищу Мария Октавиуса равенцев(всех, кроме Хрграра, оставленного на охране их судна) до того, как они увидели самого восклицающего. К слову, найти обиталище исследователя было несложно — Артемир всего лишь следовал указаниям Мария: вывел своих спутников на выжженную пустошь(изобилие вездесущего там альца не произвело особого впечатления на братьев Паров, к легкому разочарованию Артемира), а потом нашел выводящую обратно в леса проторенную тропинку, которой они и следовали. Стоит заметить, что за годы проживания на этой земле Марий построил прямо в лесу неплохую многоуровневую резиденцию из срубов и толстых веток представителей местной многолетней флоры. Выровняв торчащие вбок ветви самых старых и высоких деревьев, Марий укрепил на них небольшие цилиндрические этажики, крепко опоясывающие древа и покрытые лиственными крышами, укрепленные подпорками и соединенные между собой веревочными мостиками. Выглядело это все очень обстоятельно, уютно и надежно.

— Датокил, твое волнение изрядно избеспокоило окрестности. Видимо, твой бывалый разум тронуло что-то действительно интересное. — приятельскими словами Артемир встретил Датокила, вышедшего из двери самого нижнего этажа дома Мария, служившего прихожей. В руках у него было зажато, как казалось, обычное ружье.

— Это замечательно! Это ж какое изящное развитие огненного оружия! — Датокил сохранял солидную сдержанность, но по блеску в глазах и тому, как он активно тряс ружьем, он был преисполнен энтузиазмом.

— У меня было много времени и материалов для опытов. — Марий вышел из дома вслед за Датокилом, удерживая в одной нечто круглое и темное, в другой — какую-то маленькую чашу.

— Ах, что же это я!.. — ударил ладонью по лбу Артемир. — Надо же вас представить друг другу.

Отойдя вбок от Раздавида и Паров, открывая четверку братьев и своего друга для взора, Артемир познакомил их с Марием. Все пожали друг другу руки, смотря с любопытством, а младший Вадупар опять состроил воинственно-высокомерную мину, чем вызвал веселье у хозяина дома.

— Что ж, теперь, когда все узнали имена друг друга, позвольте мне, с разрешения благородного Октавиуса Мария, — Датокил почтительно преклонил голову в сторону Мария, — представить вам безупречную форму смерть несущего изделия. — после этого помпезного вступления Датокил вытянул руки, повернув в них ружье стороной затравочной полки, и тут Артемир, знакомый с саргийскими ружьями(спасибо Йону Аппулию), заметил отличие, о котором не преминул высказаться:

— А где же полка с алым углем? И что это за изогнутая трубка с колпаком на ее месте?

— Ага, как я мог забыть о том, что наш дорогой Претендент знаком с этим оружием! — Датокил, исказив лицо в кривой усмешке, ловко подкинул ружье, поймал его левой рукой, правой взведя крючок, на месте которого должен быть тлеющий фитилек. — И, конечно, Артемир прав, указав на эту особенность. И я объясню, почему.

Далее он, безо всякого фитиля, просто направил ствол ружья вверх и БАХ! — спустил крючок, чему сопутствовал громкий и дымный выстрел. Не ожидав «огня без огня», Артемир вздрогнул. А Пары и Раздавид, которые в принципе не были знакомы с этим оружием, испуганно втянули головы в плечи, запоздало зажав уши ладонями.

— Стрельба без огня? Или огонь был сокрыт от взора? — Артемир подошел к Датокилу, взял из его рук ружье, испускающее остатки дымка, и начал пристально рассматривать оружие.

— Огонь здесь рождается сам, его не нужно разжигать и поддерживать. — Датокил уступил объяснения подошедшему Марию, который вытянул вперед руку с чашей, в которой была желтовато-сероватая кашица. Осторожно понюхав ее, Артемир сморщился — запах был резкий и неприятный.

— И что же нужно делать с этой мазью? — подал голос из-за спины Артемира Раздавид, от длительного молчания ставший хриплым.

— Любой удар по этой смеси вызывает огненный взрыв, — для демонстрации Марий зачерпнул деревянной ложкой состав, аккуратно смазал его на лежащий у него под ногами камень, взял камень поменьше, и с замахом бросил. Попав точно в цель, камень породил оглушительный хлопок с мгновенной и бездымной вспышкой пламени. Малый камень после удара раскололся, и самый большой осколок прилетел Конупару в лоб, вызвав поток брани, который послужил отличным дополнением к эффектности показа. Позади Артемира раздался одобрительный шумок из тихих голосов Паров и Раздавида, разбавленный затихающей руганью Конупара, Датокил же просто довольно улыбался, скрестив руки на груди.

— Значит, этой смесью можно запалить алый уголь в ружье?.. — медленно произнес Артемир, пристально заглядывая в полую трубку, занявшую место спиленной(догадался Артемир по царапинам на металле близ замка) запальной полочки ружья. — А из чего ж ты ее мешаешь?

— Все просто, — поучительным тоном голоса очертил свой ответ Марий, — но нордиктовские сарги не могут достичь моего успеха по одной простой причине: у них нет желтых кристаллов.

— Нет чего? — спросил, сморщив лицо, Артемир, — Что еще за..?

— Желтые кристаллы в достатке находятся в черной пустоши, если хорошо поискать. — пояснительно качнул головой в сторону горы Марий. — Если их, стертые в порошок, сдобрить смесью измолотого алого угля и расплава альца со ртутью, образуется эта самая кашица. Я не знаю, как это работает, но все же работает. — пожал плечами Марий, поковыряв остаток смеси в чаше ложкой. — И еще я знаю точно, что в Храме Наук про эти кристаллы ничего не сказано.

— Тем лучше для нас! — хлопнул в ладоши Датокил. — Мы будем первыми, кто явит это чудо, сопоставимое с открытием альца, всему миру.

— Не торопи события, Датокил, — предостерегающе возразил Артемир, вернув ему обратно ружье.

— У нас есть многострадальный народ, есть его враг, есть и замечательный боеприпас против врага. — решительно атаковал, посмотрев в глаза Претенденту, Датокил, стукнув прикладом ружья по земле. — Если заполучим оружие, то нас никто не остановит.

Уже во второй раз подвергаясь штурму Датокила, Артемир чувствовал, что его защита слабеет, и он вот-вот сдастся. Прибегнув к своей проверенной методике, Претендент негромко ответил:

— Вернемся в Гунталь, там и решим, что нам делать.

Датокил раздраженно закатил глаза. Раздавид похлопал Артемира по плечу, успокаивающим голосом заявив:

— Я в любом случае поддержу тебя, друг. Да и братья едва ли тебя бросят.

— Я говорю от лица всех своих братьев, — решительным тоном высказался Кипар, — мы с тобой, Артемир, что бы ты не решил.

— Только решай быстрее, пока наш народ еще не стал бледной тенью на околице истории… — Датокил мрачно подвел итог драматично осложнившейся беседе, после чего все отправились трапезничать по приглашению оробевшего от равенского диспута Мария.

Обед, приготовленный Октавиусом Марием, состоял преимущественно из растительной пищи — ягод, душистых кореньев и терпких листьев каких-то трав… Эта бесхитростность была разбавлена нарезками закопченных змей и больших грызунов, которых искусно отлавливал островитянин. Зато сам прием пищи был как нельзя более комфортным: круглая, уютная «столовая» вокруг толстого ствола дерева, подспиленные ветки которого выполняли роль тонких, продолговатых столов, хорошо проветривалась. Сам ствол дерева, на котором закреплена трапезная, был истерзан Марием, вырезавшим в нем множество альков для сушки трав-специй. Расположенный довольно высоко этажик позволял осматривать ближайшие окрестности через круговую панораму, разделяющую перила и крышу, обложенную большими пальмовыми листьями. Несмотря на то, что свое обиталище Марий построил давно, от всего строительного материала исходил пряный, свежий аромат экзотической древесины. Все это вместе помогло оставить в забвении предыдущий спор и превратило унылое жевание травы и резиновых, пересоленных копченостей в благородное кушанье, преисполненное веселой и дружелюбной атмосферой.

— Так, я думаю, пора нам возвращаться. — уверенным тоном заявил Датокил, размашисто отерев рукой засаленные жиром губы. — Бедный Хрграр, наверное, уже съел все наши запасы, страдая от скуки.

— О, об этом не беспокойтесь, я передам вам часть своих, у меня еды предостаточно. — с доброй улыбкой заверил его Марий, достав мешок, сшитый из кожи грызунов, мясо которых они только что съели. Заполнен он был сушеными оранжевыми ягодами.

— Ты очень добр к нам, любезный Октавиус, но нам и правда пора возвращаться… К нашим людям, в Гунталь… — Артемир сильно разбавил общую веселость, своими словами стянув беззаботные улыбки, процветавшие на лицах равенцев(лишь лицо Датокила еле заметно вспыхнуло энтузиазмом, но тут же успокоилось, словно тлеющий уголек, которого объяло одинокое дуновение ветерка).

— Как?.. Нет… Вы же только прибыли, и дня не прошло… — упавшим голосом пролепетал Марий, лицо которого приобрело выражение, характерное для людей, узнавших об утрате близкого человека.

— И то верно, может, побудем здесь еще немного? — с осторожной надеждой спросил Бокупар, нервно затеребив пальцами свой хвостик на голове в своей привычной манере.

Шумно и с нажимом выдохнув, Артемир тряхнул головой, словно пытаясь выкинуть из нее лишние мысли. Посмотрев со всей серьезностью на Бокупара, он ответил:

— Мы ждали слишком долго, и из-за нерешительности нашего народа он ослабел и истончал. Я не хочу начинать никаких войн, но Датокил прав — если все оставить как есть, мы вымрем. Поэтому нужно как можно быстрее спросить у равенцев, чего они хотят: биться и освобождать свою родину, или же бежать и основать новую здесь, с позволенья Октавиуса Мария, разумеется. — с последними словами Претендент уважительно склонил голову в сторону хозяина дома.

— Я буду счастлив помочь вам превратить эту землю в родную обитель. — робко и лаконично выразился Марий, понимающий, что решается вопрос огромного значения.

— Что ж, лучше какие-то решения, чем ничего. Меня это устраивает. — Датокил всем своим видом внушал уверенную решимость. — Стало быть, собираемся в обратный путь?

— Да, послезавтра с восходом отплываем. Сегодня за остаток дня вам — заслуженный отдых. — Артемир прежде всего обращался к Кипару, как к главному на корабле, созданном им и его братьями. — Завтра — сборы запасов и подготовка снастей нашего судна.

На ночевку остались у Октавиуса Мария, убедившего равенцев, что их судно без присмотра никуда не денется — наблюдается морской отлив. В связи с этим отправили шустрого Вадупара привести стойкого Хрграра, преданно и безропотно стоявшего на страже отдыхающего транспорта. Впервые увидев одноглазого и немого громилу, Марий порядком оробел, но, узнав получше, пожалел и накормил даже плотнее, чем равенцев до него. Вырезанные же на лбу Хрграра литеры «НБ»(«Непокорный и Бешеный») впечатлили исследователя, не видавшего до сих пор такого «восхитительного преступника».

Уложил равенцев Марий просто и без роскошностей, которых, впрочем, никто и не ждал — на деревянном полу спального этажика(ничего особенного, просто пустая деревянная башенка), укрыв их легкими меховыми одеяльцами, оставшимися от умерших спутников Октавиуса. Учитывая теплую погоду даже в толще местной густой ночи, одеяльцами охотно укрылись для спасения от кровососущих насекомых, взявших на себя привилегию деспотично править этой землей под покровом тьмы.

* * *

Следующий день пролетел на одном дыхании, переводимом лишь в перерывах между закладкой мешков с провиантом на борт равенского судна и добычей альца. Несмотря на то, что Артемир отнесся к этому с явным неодобрением, решили все же взять десяток мешков выколупленных без особого труда камней с собой. Если бы не подавляющая влажность морского пути, сразу бы и угля наготовили, однако алый уголь, высушенный после промокания, как пояснил Марий, гораздо хуже горит. Помимо альца еще и ударной смеси взяли, надежно запрятанной в вырезанные Марием банки из плодов местных деревьев. Дабы избежать бурных неприятностей во время пути назад, банки со смесью щедро обложили слоями толстого мха, изолировав их друг от друга, обеспечив враждебной, вонючей субстанции покой. Равенцев же покой объял лишь под сгущающиеся сумерки. Навалились они на приключенцев бок о бок с приятной усталостью, которая наступает лишь после полезного, плодотворного труда. Справившись, наконец, со всеми необходимыми приготовлениями, равенцы завалились спать, даже не успев «насладиться» предвкушениями о предстоящем пути.

* * *

— Ну что ж, Кипар, мы готовы теперь? — лениво прокричал Артемир, стоя под лучами ранней Звезды. Его очи, закрытые веками, видели лишь приятную красно-золотистую негу, привносящую гармонию в его разум. Он часто так искал успокоения, и, на удивление, это всегда срабатывало.

— Да, теперь мы можем отплывать, парус закреплен! — с усилием выкрикнул старший брат, съезжая с обхваченной руками и ногами мачты, где он подвязывал полотнище паруса. До этого все вместе вытолкали судно в воды, поэтому Артемира, Раздавида и Датокила, оставшихся на берегу попрощаться с Марием, отделяло от братьев Паров и Хрграра все мелководье, вынуждая общаться криком. Дабы остальные потом могли комфортно добраться до борта корабля, Марий любезно предоставил им свою рыбацкую лодчонку, которая ожидала своих пассажиров, терпеливо покачиваясь в такт прибою.

— Клянусь памятью своих предков, что мы вернемся, Октавиус. Твое одиночество будет длиться не долее, чем пару десятков Звезд. — успокаивал Артемир сильно приунывшего Мария, закладывающего дополнительные запасы воды для равенцев в лодку.

— Я жил в отщепении много лет, потерплю и еще месяцок. — печальным голосом заверил Марий без вины виноватого Претендента, в ответ выдавившего вялую улыбку.

— Прощай, Октавиус Марий, ты стал мне добрым другом за эти два дня… Жди нас… — выдавил из себя топорное прощание Раздавид, похлопав по плечу островитянина, а потом оттолкнул лодку с Артемиром от берега, залезая в нее сам.

— Датокил, пойдешь один последним! — крикнул Артемир с лодки, качающейся под весом забравшегося на борт Раздавида. Датокил кивнул в знак согласия, провожая глазами отплывающего Претендента.

Артемир же, не отводя от Датокила ответный взор, заметил, что тот вскоре перевел глаза на Мария и начал активно что-то ему говорить. Выражения лица Мария Артемир уже рассмотреть не мог, но понял, что тот согласно кивал в ответ на речь Датокила. Спустя некоторое время, когда все, включая Датокила, погрузились на борт корабля, а Марий, вновь обремененный одиночеством, вернулся на своей лодке на берег, Артемир осторожно спросил:

— Датокил, коли не тайна, о чем ты говорил с Марием?

Деланно удивившись, Датокил с шуточной невинностью в голосе ответил, широко распахнув свои угольные глаза:

— Дорогой Претендент, ты обвиняешь меня в излишне любезных и долгих прощаниях с добрым Марием?

— Нет, но…

— Славно, ведь ничего лишнего я себе не позволил. — Датокил пространно улыбнулся Артемиру, а потом, будто спохватившись, резко встрепенулся и с энтузиазмом провозгласил, обращаясь ко всем. — Дорогие друзья, мы возвращаемся в лоно нашего народа! Надеюсь, вы уже успели изрядно по нему стосковаться!