Алтари Келады

XVI

Шли третьи сутки заточения, а тюремные власти не беспокоили лоанцев. Витри был скорее рад этому, чем огорчен. В темнице у нею было время подумать, и он понял, что никто не будет им сочувствовать — простым, никому не нужным деревенским парням. Их допросят и, наверное, казнят независимо от того, что они скажут на допросе. Не такие они важные люди, чтобы тратиться на их содержание.

Витри перебрал в уме возможности побега и отклонил их все. Голыми руками не одолеть каменные стены, на подкуп — нет денег. Из темницы лоанцев не выводили, лишь трижды в день приносили еду и раз в день меняли воду. Витри часто вспоминал родное село и Лайю. Он больше не сердился на нее. Даже ее склонность к капризам теперь казалась ему милой и забавной. Сколько дней пройдет, когда их сочтут мертвыми? Когда она перестанет его ждать? За кого она выйдет замуж? Он представлял своих ровесников-сельчан женатыми на Лайе и ни к кому не чувствовал ревности, которую заменила печаль. Больше всего Витри сожалел, что не удалось дойти до Оранжевого алтаря и передать слова Равенора, которые могли помочь селу. Он вспоминал сборы, прощание, внимание и напутственные слова односельчан, и ему становилось куда более горько, чем при мысли о Лайе.

Шемма не догадывался, что им угрожает казнь, а Витри не делился с ним своими догадками. Табунщик шумно вздыхал и громко жаловался на количество и качество тюремной еды. Лишения в еде он приравнивал к лишению свободы и оттого вдвойне возмущался своим положением. Витри уговаривал его вести себя потише, чтобы не привлекать внимания стражи. Он надеялся, что про них забудут, а со временем положение изменится и найдется какой-нибудь выход.

Действительно, про лоанцев пока забыли. Начальник тюремной стражи ждал указаний Берсерена, а тот слишком пренебрегал Мальдеком, чтобы прислушиваться к словам мага. Мальдек, хотя и не мог чувствовать себя спокойно, пока лоанцев не казнят, опасался быть назойливым. Он ждал удобного случая, чтобы напомнить о шпионах, но тут во дворец явился племянник правителя, Вальборн. Берсерен, раздраженный падением Бетлинка, был слишком занят ссорами со своим племянником и снаряжением армии, предназначенной для посылки на Оранжевый алтарь. Расходы были большими, Берсерен был зол, поэтому Мальдек боялся не только о чем-то напоминать, но и попадаться на глаза правителю.

Ночью Витри, спавший чутко, был разбужен осторожным стуком в дверь темницы. Он вскочил и подбежал к двери. Стук повторился.

— Кто там? — вполголоса спросил Витри, догадываясь, что это и есть та самая удача, на которую он втайне надеялся.

Послышался звук ключа, поворачиваемого в замке, и скрип медленно отодвигаемого засова. Витри кинулся к Шемме, затормошил его, зажал ему рот, чтобы табунщик не вскрикнул спросонья. Шемма приподнялся на койке, ничего не понимая.

— Молчи и слушайся меня, — прошептал ему Витри.

Дверь открылась. В темницу шагнул высокий человек в плаще. Его лица не было видно за накинутым капюшоном, но по осанке и движениям чувствовалось, что это человек сильный и привыкший командовать. Он прикрывал плащом крохотный светлячок Феникса, слабо освещавший пол темницы.

— Вы — люди Каморры? — спросил он, приглушая голос.

— Да, — ответил Витри.

— Но мы вовсе не… — вскинулся Шемма и осекся. Витри в темноте больно поддал ему кулаком в бок.

— Мы не надеялись, что найдется кто-то, кто может освободить нас, — закончил он за Шемму.

— Идите за мной, — сказал вошедший. — Не бойтесь, стража усыплена. Остальное объясню, когда выйдем отсюда.

Лоанцы пошли за своим провожатым, цепляясь друг за друга, нащупывая каждый шаг. Попетляв по коридорам, они вышли через наружную дверь тюрьмы и прошли по дворцовому парку к боковой калитке для слуг.

Калитка была открыта. Мужчина вывел их на улицу, прошел еще немного и свернул за угол. Там стоял человек, держащий двух оседланных и завьюченных коней.

— Вот кони, — сказал им мужчина. — Во вьюках есть все необходимое — одежда, деньги, вещи, припасы. Вы куда направлялись?

— На север, — ответил Витри. — Мы не здешние. Как нам найти дорогу из города?

— По этой улице вниз, к реке. Там свернете налево и вскоре встретите мост, — показал им рукой мужчина.

— Дальше мы знаем, — поторопился сказать Витри.

— Когда будете в Бетлинке, передайте Каморре, что Берсерен со дня на день отправит армию на Оранжевый алтарь.

— Как нам сказать ему, кто помог нам? — спросил Витри.

— Скажете — его союзник из Келанги. Он знает. — Человек в плаще сделал знак другому, и тот передал лоанцам поводья коней. — На этих конях, если не зазеваетесь, можете не бояться погони. Однако, советую вам за ночь отъехать подальше.

Витри и сам был того же мнения. Он подтолкнул Шемму и вскочил на коня. Вскоре они проехали берегом реки, миновали мост и поскакали на север, по дороге, ведущей на Оранжевый алтарь.

Магистр и Альмарен въехали в Келангу около полудня. Город был хорошо знаком обоим, хотя они давно не бывали в нем. Новым было обилие стражников, то и дело проезжавших мимо, и беспокойное, суетливое поведение людей. Магистр не пожелал задерживаться в городе. Закупив во встречных лавчонках дорожных припасов, друзья направили коней на берег Тиона, к мосту, чтобы продолжить путь на север.

К удивлению обоих, мост был перекрыт группой конных стражников. Старший в группе, седой мужчина с хриплым голосом, подъехал к ним вплотную и сказал:

— Поворачивайте назад. Путь на север закрыт.

— Как это понимать — закрыт? — сухо спросил Магистр. — С каких это пор стало невозможно свободно разъезжать по острову?

— Приказ правителя. Этой ночью из тюрьмы убежали два опасных преступника — шпионы Каморры. Мы их ловим, поэтому путь закрыт.

— Нам нужно проехать. Мы должны быть на празднике великой Саламандры, который состоится через четыре дня.

— Какие еще праздники, когда такое время? — рассердился стражник. — Уттаки вот-вот захватят Оранжевый алтарь, а вам праздник подавай!

— Не вам о нас беспокоиться, — отрезал Магистр. — Мы сумеем сами о себе позаботиться.

На лице стражника промелькнуло подозрение.

— А кто вы такие? — спросил он, впившись в них взглядом.

— Я — магистр ордена Грифона, — сообщил ему Магистр. — А это мой помощник, маг ордена Феникса. А это клыкан Норрена — не советую вам с ним связываться.

— Это мы еще посмотрим… — хмуро сказал стражник, задетый высокомерным тоном Магистра. — Мы как раз ищем двоих — что-то вам уж очень понадобилось на север.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что мы шпионы Каморры, глупец! — рассердился Магистр. — Хорош стражник правителя — не может отличить приличного человека от шпиона. Пропусти-ка нас поскорее!

— Никуда мы вас не пропустим! — уперся стражник, чувствуя за собой право на власть. — Вы поедете с нами во дворец, а там разберутся, шпионы вы или нет. Отдайте оружие!

Магистра нисколько не обрадовала возможность оказаться перед Берсереном в роли обвиняемого в пособничестве Каморре. Зная Берсерена, он был уверен, что тот не упустит случая снова засадить его в темницу или даже казнить как шпиона Каморры. Четверо стражников, хотя и конных, не были неразрешимой проблемой, но оказаться вне закона, превратиться из преследователей в преследуемых в сложившейся ситуации было весьма некстати. Магистр обнажил меч и сделал последнюю попытку решить дело мирным путем.

— У вас есть только один способ завладеть моим мечом? — сказал он. — Но он не принесет вам успеха. Последний раз говорю — пропустите нас добром!

Старший стражник вынул свой меч, остальные проделали то же самое. Стычка казалась неотвратимой. Обе стороны так увлеклись спором, что не заметили двоих всадников, подъехавших с противоположной стороны моста.

— Остановитесь! — раздался сзади негромкий, но уверенный голос. Стражники обернулись. На них смотрел крепкий мужчина лет тридцати, одетый по-господски, и его взгляд был совсем неприветлив. — Что здесь происходит?

— Мы выполняем свой долг, ваша светлость, — поспешно сказал стражник. — Вот эти двое — шпионы Каморры, и оказывают сопротивление.

— Не говорите глупостей, — сердито сказал мужчина. — Неужели вы не можете отличить благородных людей от шпионов? Отпустите их и займитесь своими прямыми обязанностями.

— Простите, но я не знаю вас, ваша светлость, — возразил старший стражник. — Мое дело выполнять приказы, а если я ошибусь, меня накажут. Его величество — суровый хозяин. На кого мне сослаться в случае чего?

— Я Вальборн, племянник его величества, правитель Бетлинка, — холодно перечислил мужчина и приподнял старинную цепь с гербом Бетлинка — отличительный знак его правителей. — Узнаете герб?

— Слушаюсь, ваша светлость! Конечно, ваша светлость! — вытянулся в седле стражник. — Возьмите этих людей под стражу. Это подозрительные люди.

Вальборн грозно посмотрел на стражников и сделал движение головой, отсылая их. Те поторопились выполнить приказание. Когда они удалились, четверо оставшихся подъехали поближе друг к другу.

— Я не знаю, как мне благодарить вас, — сказал Магистр Вальборну. — Если бы не вы, у нас могли бы быть серьезные неприятности.

— Пустяки, — ответил тот. — Терпеть не могу это хамье — стражу моего дядюшки! У меня в Бетлинке не было таких людей и, надеюсь, не будет.

— Магистр ордена Грифона, к вашим услугам, — представился Магистр.

— Я слышал. Вы спешите на праздник, а они могли задержать вас. За оставшееся время вы едва успеваете туда.

— Дело не только в этом. По некоторым причинам я не хотел бы встречаться с вашим дядюшкой, — признался Магистр, почувствовавший симпатию к Вальборну. — Так что я вдвойне обязан вам.

— Охотно верю, — рассмеялся Вальборн. — Сам бы его век не видел. Я здесь три дня, а уже сыт им по горло.

Оба собеседника понимающе переглянулись. Каждый почувствовал в другом человека, близкого по духу, и по мере обмена фразами между ними устанавливалась все возрастающая приязнь. Магистр спешил, но не так, чтобы не пожелать узнать из первых рук о взятии Бетлинка.

— Как вы думаете, не заехать ли нам в какой-нибудь трактир по случаю знакомства? — предложил он. — Мне кажется, у нас будет о чем побеседовать.

— С удовольствием, если вы не боитесь опоздать на праздник, — отозвался Вальборн. — Впрочем, у вас хорошие кони. Это Тревинер, мой помощник, — он указал на своего поджарого, жизнерадостно скалящегося спутника.

Познакомившись, все четверо направились в город в поисках подходящего места для закрепления дружеских отношений. Тревинер, у которого был нюх на такие места, предложил податься на рыночную площадь. Там, среди множества питейных заведений, компания выбрала трактир, показавшийся приличнее других, оставила коней во дворе и разместилась за столом у окна. Альмарен оказался напротив Вальборна, севшего спиной к окну. Магистр, выбравший место у стены, справа от Альмарена, подозвал слугу и заказал вина, хлеба и жареную индейку.

— И кувшин воды, — попросил Альмарен. Он никогда не забывал слов Суарена о том, что вино пагубно действует на магические способности.

— Да ты не умываться ли собрался, парень! — восхищенно воскликнул Тревинер, в любой компании чувствовавший себя как дома. — Вдвоем с тобой, пожалуй, скучновато путешествовать!

Альмарен слегка улыбнулся, показывая, что понял шутку. Вскоре на стол были принесены кружки, тарелки и ножи, подано заказанное — несколько бутылок вина, большая овальная краюха хлеба, толстая румяная индейка на железном блюде, вода в кувшине. Засветившийся от удовольствия Тревинер выбрал бутылку и наполнил кружки.

Вино оказалось хорошим. Вальборн и Магистр понемногу прихлебывали из кружек, нащупывая нить разговора. Магистр рассказывал новым знакомым о причинах и цели своей поездки. Альмарен запивал индейку водой и все внимательнее прислушивался к рассказу своего спутника, оказавшемуся новостью не только для Вальборна, но и для него.

— Я узнал о положении на острове от Шантора, — говорил Магистр Вальборну. — Он подробно рассказал все на каянском совете магов. Я когда-то владел военным искусством, поэтому решил, что не могу оставаться в стороне от событий.

— Я сразу подумал, что вы — опытный воин, — подтвердил Вальборн. — Этим четверым не поздоровилось бы, если бы они сцепились с вами.

— В такое время глупо расходовать силы на распри, — отозвался Магистр. — Так вот, я приехал в Цитион и был принят Норреном. Мы поговорили, и правитель предложил мне командовать войском конников, но тут пришло известие о нападении Каморры на Бетлинк.

Вальборн поморщился. Горечь поражения еще не остыла в нем.

— Армия Норрена еще не подготовлена к выступлению, — продолжил Магистр. — Каморра опередил всех нас. Мы с Норреном решили, что я съезжу к Шантору, чтобы узнать обстановку и события последних дней, а вернувшись, приступлю к командованию войском. Кроме того, Десса из Босхана попросила помощи. — Магистр в подробностях рассказал о посещении Дессы. Здесь он не боялся что-то выдать, потому что не сомневался, что энергичная Десса успела перевести ценности в деньги, а деньги — в военное снаряжение.

Вальборн слушал Магистра с возрастающим интересом.

— Да, я видел эти диски на уттакских вождях, — возбужденно подтвердил он, когда речь дошла до диска. — И не только на них. Такой диск есть и у самого Каморры, и у его приспешников.

Теперь собеседники поменялись ролями. Вальборн рассказывал о сражении в замке, Магистр внимательно слушал, иногда задавая вопросы. Альмарен тоже ловил каждое слово Вальборна, особенно, когда рассказ касался магии. Лишь Тревинер, для которого события в Бетлинке не были новыми, слушал вполуха, беззаботно опрокидывая кружку за кружкой, и заедал выпивку кусочками индейки, которые понемногу отковыривал от тушки охотничьим ножом. Его гораздо больше занимало то, что радом с ним сидит человек, предпочитающий воду вину. Сделав еще один хороший глоток, Тревинер повернулся к молодому магу.

— Держу пари, Альмарен, что ты и девочек не трогаешь, — доверительно сказал охотник. — Скучно живешь, парень.

Альмарен подумал про себя, что охотник выиграл пари, но вслух ничего не сказал, а только опустил взгляд в стоявшую перед ним кружку с водой.

— Нужно, парень, чтобы в жизни бывали маленькие радости, — поделился с ним Тревинер, уверенный, что высказывает ценную мысль. — Иначе жизнь получается неинтересная. Я тебе дам хороший совет — ты ведь едешь на Оранжевый алтарь?

Альмарен кивнул.

— Какие там жрицы, приятель! — воодушевился охотник. — Все при них, и умеют ценить настоящих мужчин. Ведь там одни маги, ну, ты понимаешь… тьфу, забыл. Ты ведь тоже маг, — язык Тревинера заплетался. — Ты, парень, не теряйся там, выглядишь ты что надо. Понял?!

— У нас там дела… — извиняющимся тоном сказал Альмарен.

— Одно другому не мешает, — взмахнул рукой охотник. — Удовольствия должны присутствовать в любом деле, как соль в похлебке. Ты можешь себе представить похлебку без соли? Какая дрянь!

Тревинер, покачиваясь, приподнялся со стула и потянулся за бутылкой на другой конец стола. Присаживаясь обратно, он зацепил рукавом остаток индейки, скатившийся со стола вниз, прямо в зубы благодарному клыкану. Охотник щелкнул пальцами свободной руки и подозвал слугу.

— Почему у нас нет индейки? — возмущенно обратился он к слуге. — Разве ты не видишь, что благородным людям нечем закусывать?! Неси немедленно.

Слуга пошел на кухню выполнять заказ охотника. Тревинер перехватил бутылку поудобнее и начал разливать вино. Магистр и Вальборн, увлеченные разговором, машинально взяли кружки.

— А где индейка? — Вальборн, отхлебнув, пошарил взглядом по пустому блюду. — Тревинер?!

Охотник откинулся на спинку стула и оценивающе глянул меж расставленных ног под стол, где клыкан заканчивал свалившийся с неба обед.

— Какая вас интересует, мой правитель? — отозвался он. — Которая уже улетела или которая еще не прилетела? Эти птички такие подвижные, знаете ли!

К столу подошел слуга с дымящейся, только что снятой с вертела индейкой, и заменил пустое блюдо.

— Вот, пожалуйста. Птичка уже здесь. — Тревинер начал разделывать птицу собственным ножом, обжигаясь и дуя на пальцы. Он отковырнул ножку, затем вторую. — Это вам, мой правитель… Это вам, почтенный Магистр… Альмарен, тебе который кусочек?

Указанный кусок плюхнулся на тарелку Альмарену.

— А это что? Печеночка? Изумительно! — охотник затих, всецело занятый крестцовой частью индейки.

— Значит, вы убеждены, что Каморра использовал магию для руководства уттаками? — донеслись до Альмарена слова Магистра.

— Безусловно, — прозвучал ответ Вальборна. — Создается впечатление, что дикари не принадлежат сами себе. Они действуют организованно и не чувствуют страха. Их столько погибло около замка! Обычно они куда больше дорожат собственными жизнями.

— Альмарен, ты все слышал? — спросил Магистр.

— Почти. — Альмарен искоса глянул на охотника, чей рот пока был занят едой. — Можно надеяться, что снятие магического внушения сделает уттаков неуправляемыми.

— Дело за вами, друзья-маги, — сказал им Вальборн. — Уттаков слишком много, чтобы победить их, когда они действуют сообща. По сведениям моих разведчиков, около замка не было и трети всех уттаков. Ищите способ противостоять магии Каморры.

— Мы обсудим это с Шантором, — ответил Магистр.

— Я все рассказал ему, когда был на Оранжевом алтаре. Он ничего не ответил, но я понял, что он в затруднении. Больше всего его беспокоит, что Оранжевый алтарь может достаться Каморре, поэтому я тороплюсь с выступлением.

— Большое войско собрано? — поинтересовался Магистр.

— Две сотни пеших войск, полсотни конников. Берсерен больше не дает. Еще бы сотни две… — вздохнул Вальборн. — Сегодня из Оккады подошли остатки моего отряда, человек пятьдесят. Я послал за ними Тревинера, пока выздоравливал. Войско встало на том берегу реки — когда мы с вами встретились, я как раз ехал оттуда. Мы выступаем завтра, а на Оранжевый алтарь прибудем на другой день после праздника. Жаль, что вы спешите. Я был бы рад, если бы вы составили мне компанию.

Магистр поглядел в окно, за которым наступал вечер.

— Думаю, и нам удобнее ехать вместе с вами, — решил он. — Шантор будет слишком занят в день праздника, чтобы разговаривать о военных делах.

— Прекрасно, — обрадовался Вальборн. — Вы где остановились?

— Нище. Мы не собирались ночевать в Келанге.

— Тогда поезжайте с Тревинером в наш лагерь. Там и переночуете. А я, к сожалению, должен остаться на ночь во дворце, у дядюшки. — Вальборн криво усмехнулся. — Старый мухомор, наверное, ночь спать не будет, если не отчитает меня за ужином, а сердить его нельзя. Он и так еле согласился выделить войско.

— Почему? — удивился Магистр.

— Он не понимает, как трудно воевать с уттаками, управляемыми магией, и считает, что я сдал замок из-за неумения руководить боем.

Магистр с сочувствием кивнул.

— Мне пора во дворец, — спохватился Вальборн. — Дядюшка взбесится, если я опоздаю к ужину.

Магистр подозвал слугу для расчета.

— Сколько-сколько?! — подскочил Тревинер, услышав названную сумму. — За эту кислятину? — он ткнул пальцем в пустые бутылки. — Моча моей Чианы и то лучше!

— Тревинер! — нахмурился Вальборн. Сумма была несправедливой, но не до такой степени, как слова охотника. — Трудновато тебе будет доказать это. Никто из нас не пробовал мочи твоей кобылы.

— Но, мой правитель, это бессовестная цена! — не унимался охотник. — У честных людей нет лишних денег, чтобы не глядя отдавать их жуликам. Даже вам, мой правитель, не всегда хватает на хорошую выпивку.

— Тревинер! — вспыхнул Вальборн. — Как насчет падающего листа?!

Рот охотника мгновенно захлопнулся. Магистр, которому до сих пор не удавалось вставить слово, сказал, отдавая слуге деньги.

— Я всех приглашал, мне и платить. — Он заметил взгляд, каким Вальборн наградил охотника, и добавил. — А вы не смущайтесь, Вальборн. Правители Бетлинка издавна славятся доблестью, а не богатством. Всем известно, что замок не приносит дохода, а содержится на средства других земель острова.

— Откуда взяться доходам? — уже спокойнее сказал Вальборн. — В моих землях было только одно село, а теперь и оно разграблено. Люди не хотят жить вблизи от уттаков, — слишком опасно. Стал бы я унижаться здесь, в Келанге, если бы у меня были свои деньги!

— Если исход войны сложится в нашу пользу, нужно будет оттеснить уттаков подальше на север, — заметил Магистр. — Нельзя оставлять им прежние земли, иначе они опять расплодятся.

— Хорошенькое дело! — вмешался воспрянувший Тревинер. — Как это война может сложиться не в нашу пользу?!

Никто не стал спорить с охотником, отдавая должное его оптимизму. Выпивка сделала свое дело — все четверо вышли из трактира закадычными друзьями. Тревинер, несмотря на то, что один выпил больше, чем трое остальных, уверенно вскочил в седло и лихо развернул кобылу.

— Прошу за мной, дорогие друзья! — обратился он к Магистру и Альмарену. — Мой правитель, увы, должен оставить нас.

Друзья поехали за охотником в лагерь, где и устроились на ночлег. Утром они проснулись по звуку рога, поднявшему отряд к выступлению. Вскоре пришел Тревинер и позвал их на завтрак к своему костру.

В отсутствие Вальборна в лагере распоряжался седой немногословный человек. Как узнали друзья, это был Лаункар — военачальник правителя Бетлинка. По окончании дорожных сборов он выстроил воинов и повел к мосту. Войско Берсерена, возглавляемое Вальборном, вышло из северных ворот Келанги, прошло по Тионскому мосту и, приняв в себя отряд Лаункара, двинулось на север.

Витри и Шемма скакали всю ночь. Утром они свернули с дороги в небольшую рощицу, где укрылись на привал. Лоанцы, не расседлывая коней, пустили их пастись по луговине, а сами занялись просмотром содержимого дорожных мешков.

Тот, кто собирал мешки для беглецов, был, конечно, опытен в дорожных делах и предусмотрителен. Здесь лежали новые теплые шерстяные одеяла, простая, но добротная одежда и обувь, топоры, миски, ложки, котелок, огниво и трут. Еда была питательной и не скоропортящейся — неизменные дорожные лепешки на меду и на свином жире, крупы, хлеб, сало, соль. В каждый мешок был положен небольшой кошелек с серебром. Это было неплохо и по меркам среднего жителя Келады, а по лоанским понятиям в мешках лежало целое состояние.

Но самым дорогим подарком союзника из Келанги были кони, пасущиеся на лугу. Человек, с легким сердцем вручивший лоанцам поводья этих коней, без сомнения, придавал первоочередное значение средствам передвижения беглецов. Два прекрасных жеребца походной верховой породы — и этим все было сказано. Простые, даже примитивные слова «походная верховая» заставляли вздрогнуть и замереть сердце каждого отъявленного лошадника. Кони этой породы не уступали тимайским в резвости и выносливости, но были крупнее и мощнее. Они могли, не выбиваясь из сил, в течение долгих дней везти на себе рослого воина с поклажей. Если тимайского коня еще мог купить процветающий ремесленник или удачливый лучник, взявший приз в состязаниях на меткость, то кони походной верховой породы были исключительно привилегией знати. Они выращивались в хозяйствах древних келадских родов, в конюшнях правителей и редко бывали выставляемы в свободную продажу на рынках. Даже богатые торговцы считали их чрезмерной роскошью, используя для деловых поездок злых и жилистых тимайцев.

Шемма, разобравший, какого коня ему посчастливилось получить, не сводил с него восхищенного взгляда. Он рассеянно рылся в мешке и под напором переполнявших его чувств то и дело обращался к Витри.

— Нет, ты посмотри, какая у него шкура! — вдруг вскидывался табунщик. — Бархат, а не шкура! Ты где нибудь видел такую?

— Не видел, — отвечал Витри, занимаясь костром.

— А ноги-то, ноги! Бабки-то какие!

— Такие-такие, — подтверждал Витри, не оборачиваясь. Ему не хотелось слишком задерживаться на стоянке.

— А грудь! А мышцы! — восклицал Шемма. — Камень, а не мышцы!

— Угу, — подтверждал Витри, помешивая крупу в котелке.

— Мы ведь не отдадим их обратно? — беспокойно спрашивал табунщик. — Он не сказал, что коней нужно вернуть.

— Не знаю, как у тебя, Шемма, а у меня не хватит смелости показаться ему на глаза. Ошибка рано или поздно выяснится. — Витри вспомнил, что без помощи Каморры ему попросту не сыскать этого человека. — Да и кому возвращать? Я не разглядел его.

— Назову-ка я его Буцеком… — замечтал Шемма. — Нет… Буцек — это Буцек. Он ведь тоже был неплохой конь… и добрый. Может быть, Ураган? Или — Грифон?

— Успеешь еще его назвать. Путь у нас неблизкий.

— Да… — согласился Шемма. — Ты только представь, Витри, как мы въедем в село на таких конях! Все упадут! Как ты думаешь, мы с тобой отважные парни? Говорил ведь Тифен…

— Рано об этом думать, Шемма, — остановил его Витри. — Мы еще не на Оранжевом алтаре. Вот поедем обратно, тогда говори все, что хочешь.

— Да уж совсем немного осталось. На таких-то конях — два дня пути, и мы — на месте. А сколько было трудностей… нет, ты только посмотри, как он ест!

— Ест-ест, — подтвердил Витри. — Давай и мы поедим. Каша готова, а вот дорожные лепешки.

— Мясца бы… — завздыхал Шемма, наполняя миску кашей.

— Приедем на алтарь, поедим и мясца, — утешил его Витри. — Только уж ты не раскрывай там рот попусту, понял?

— Все я понял, — сказал Шемма, — кроме одного. Ну как тому мужику въехало в голову, что мы — шпионы?!

Поев, лоанцы сполоснули миски, засыпали костер и продолжили путь. Дорога была безлюдной, вдоль нее все реже тянулись луга, все чаще мелькали рощи, постепенно сливавшиеся в лесные массивы. Витри, чувствуя близость цели, выжимал все возможное и из себя, и из Шеммы, и из коней. Через день к вечеру лоанцы увидели постройки алтарного поселка.

Поселок состоял из трех длинных улиц, идущих вдоль хребта, плавно спускающегося вниз от скопления голубовато-искрящихся, беспорядочно торчавших ввысь скал Тионского нагорья. Главная площадь располагалась не в центре поселка, как можно было ожидать, а в его нижнем конце, удаленном от подножия скал. Ее окружали крупные дома, принадлежавшие зажиточным торговцам, и обычные в таких местах лавки и трактиры. В полусотне шагов от площади начиналась глубокая деревня с приусадебными участками, птицей и скотиной, разгуливающей по улицам. И все же мест и построек, рассчитанных на прием приезжих, здесь было больше, чем в обычной деревне. В поселке постоянно снимали жилье больные и паломники храма, прибывавшие в эти края для исцеления или поклонения богине.

Храм, обнесенный невысокой каменной оградой, стоял чуть поодаль, на пологом холме. Издали было видно, как много людей на дворе храма и на дороге, ведущей к нему из поселка. Прежде, чем идти к Шантору, лоанцы решили снять жилье, чтобы оставить там вещи и коней, но в гостинице на площади не оказалось свободных комнат.

— Вы слишком поздно приехали, — объяснил лоанцам хозяин. — Завтра праздник великой Саламандры. Съехалось много людей, поэтому гостиница переполнена.

— Что же нам делать? — спросил огорченный Витри.

— Поезжайте на другой конец поселка, — посоветовал хозяин. — Там есть еще одна гостиница — «Синие скалы». Если и там все занято, тогда проситесь в избу или ночуйте в лесу.

Витри и Шемма поспешили на другой конец поселка и вскоре остановились у небольшой уютной гостиницы. Они спешились и завели коней во двор.

— Комнаты есть, но дорогие, — предупредил хозяин. — Другие все заняты.

— Мы заплатим, — заверил его Витри.

Лоанцы отнесли вещи в указанную комнату, просторную, чистую и хорошо обставленную. Бросив мешок на пол, Шемма потянул Витри с собой на конюшню, чтобы проверить, хорошо ли устроены кони, а заодно еще разок взглянуть на них. Вокруг животных уже хлопотал слуга-конюх, молодой парень.

— Хороши у вас лошадки, — заметил он. — Давно здесь таких не было.

— Мы по важному поручению, — пояснил Витри, пытаясь оправдать несоответствие коней их собственному виду. — Нам нужно повидать Шантора, магистра ордена Саламандры.

— Завтра он вас не примет, — сказал ему конюх. — Завтра праздник, магистру будет не до вас.

— Мы пойдем к нему сегодня, — ответил Витри, которого беспокоила малейшая задержка в деле.

— Сейчас закат — время вечерней хвалы богине. Ворота храма закроют после ее окончания.

— Мы попробуем уговорить жрецов, — высказал надежду Витри.

— А как вы пойдете обратно? — забеспокоился парень. — Здесь, в скалах, по ночам иногда появляются привидения.

— А что это такое? — спросили в один голос Витри и Шемма, никогда не слышавшие о призраках.

— Они ростом ниже людей, но пошире, и одеты в светящиеся балахоны, — начал рассказывать конюх. — Прямо на глазах то появляются, то исчезают. Говорят, это души умерших людей бродят по скалам.

— Они опасны? — спросили перепугавшиеся лоанцы.

— Говорят, если подойдешь к ним поближе, то исчезнешь навсегда. Они-то вновь появятся, а ты — нет! — страшным шепотом ответил конюх.

— Витри, нам лучше подождать конца праздника, — твердо сказал Шемма. — Сходим на праздник, выспимся, а с утречка и пойдем.

Это оказался один из тех редких случаев, когда Витри полностью одобрил предложение Шеммы. В самом деле, что значили какие-то сутки ожидания после недель долгого и трудного пути!

— Ладно, Шемма, — согласился он. — Так и сделаем. Сейчас поужинаем — и спать, а завтра — на праздник.

Шемма важно повернулся к конюху, в полной мере ощущая разницу между этим парнем и собой, хозяином такого великолепного коня.

— Ты травой их не корми! - начал он поучения. — Мерку овса и пшеницы пополам, ясно!

— Как же, конечно, — уважительно ответил парень.

— И воду давай не из колодца, а подогретую. Да почисти их как следует, чтобы шерсть блестела.

Парень принял все к исполнению, и успокоенный Шемма увел Витри из конюшни. Поужинав, лоанцы обсудили слова конюха, поглядели в окно, выходившее прямо на скалы — нет ли там привидений, и улеглись спать в ожидании завтрашнего праздника.