Алтари Келады

XXXIX

Длинный и тесный лаз выходил в туннель, размерами и отделкой напоминавший подземный путь к Оранжевому шару. Царившая здесь тьма нехотя расступалась вокруг светящейся монтарвской одежды Шеммы. Путники столпились вокруг табунщика, привыкая к темноте и постепенно различая потолок с барельефами, изображающими грифонов, клочья слабо мерцающей плесени, кое-где покрывавшей стены подземного хода, каменную крошку на полу, нанесенную потоками воды. Воздух, в отличие от лурского, был сырым и тяжелым, каменные своды изъедены влагой и плесенью, в течение трехсот лет выполнявшими свою разрушительную работу.

— Погоня не достанет нас здесь, — отметил бдительный Тревинер. — Монтарвы — крепкие ребята, в эту дыру им нипочем не пролезть. Разве копать надумают, но на это нужно время.

— Да, время, — опомнилась Лила. — Не будем его терять. Посмотри на карте, Тревинер, куда нам идти.

— Путь пока один — прямо, — охотник махнул рукой в глубь коридора. — Шемма, давай-ка топай первым, а то света маловато.

— Вот еще… — заупрямился табунщик.

Альмарен засветил перстень Феникса и передал Тревинеру. Охотник принял желтовато-зеленый огонек и, как обычно, возглавил группу. Остальные пошли вслед за ним в темноту проема, невольно пригибаясь и стараясь ступать потише.

Путь недолго оставался прямым — после первого ровного отрезка начались подъемы, спуски и повороты. Влага, висящая в воздухе, оседала на коже и затрудняла дыхание на подъемах. Сумрак, сырость, огромные тени, шевелящиеся на стенах — все вокруг заставляло вспоминать о толще горной породы над головой, да и всееды, с пронзительным писком разбегавшиеся со света, не улучшали настроения путников. Даже Тревинер, и тот сбросил с лица обычный веселый оскал, сосредоточенно глядя то в карту, то по направлению туннеля.

— Кто ее нарисовал, хотел бы я знать… — ворчал он, хрустя картой. — Здесь прямая линия, а коридор виляет, как пьяный.

— И наверху дороги не вдут прямо, — напомнила ему Лила.

— Там понятно, почему. Кусты, овраги, лужи — а здесь-то что? Кто мешал им вырыть прямой путь?

— И под землей то же самое, — предположила магиня. — Мягкая порода, подземные воды, ущелья в Ционских горах… ведь монтарвские туннели не могут пересекать их.

— Лучше бы пересекали, — от души пожелал Тревинер. — Тогда мы смогли бы выйти наверх. Местечко здесь не для хилых…

Охотник не остановился на встретившейся вскоре развилке, а уверенно свернул налево. Дорога начиналась вырубленной в камне лестницей с полуразрушенными ступенями, круто уходящей вниз. Путники спускались с осторожностью, потому что каждый неверный шаг грозил падением по лестнице, которой, казалось, не было конца. Воздух становился гуще и тяжелее, приобретая явственный запах гнили.

— Нам сюда, Тревинер? — заволновалась магиня.

— Отстань, женщина, — отмахнулся охотник. — Дальше оба пути сходятся вместе, но левый путь по карте выглядит короче.

Наконец лестница потеряла крутизну. Сделав еще несколько шагов, Тревинер с возгласом отвращения остановился. Его ноги по щиколотку погрузились в вязкую массу, забулькавшую пузырями. Гнилостный запах резко усилился. Все увидели, что ступени лестницы уходят в грязевое болото, покрытое мохнатым ковром серой плесени.

— Пришли, — мрачно высказался Шемма.

Тревинер пренебрег замечанием табунщика. Он пригляделся и обнаружил, что болото тянется не более, чем на полтора десятка шагов, а дальше виднеется лестница, ведущая вверх.

— Здесь недалеко, — обратился он к остальным. — Попробуем перейти эту лужу вброд.

— А она глубокая? — забеспокоился табунщик.

— Сейчас проверим. — Тревинер подобрал несколько камешков и один за другим побросал в середину лужи. Камни исчезали в ней с густым чмоканьем, освобождая из-под ковра плесени пузыри, усиливавшие и без того невозможную вонь.

— Нельзя судить о глубине лужи, не вступив в нее, — подытожил Альмарен.

— Какая удача, что есть еще и длинный путь, — заметила Лила.

— Мы что, пойдем назад? — воззрился на нее Тревинер.

— Не полезем же мы в эту гадость! Еще неизвестно, что там, на дне, да и как мы будем пахнуть, когда вылезем оттуда? Нам даже не во что переодеться.

Тревинер попытался возражать, но его никто не поддержал. Все пошли назад, вверх по лестнице, и наконец, едва держась на ногах от усталости, выбрались на развилку.

— Отдохнуть бы… — намекнул Шемма.

— На Белом алтаре отдохнешь, — обнадежил его Тревинер.

Никто, кроме охотника, не обратил внимания на намек табунщика. Путники отправились длинным путем, который описал горизонтальную дугу и привел к лестнице, выводящей из болота.

— Покажи карту, Тревинер, — потребовал Альмарен. — Где мы сейчас?

Охотник развернул карту и при свете перстня Феникса показал развилку.

— Здесь.

Альмарен вгляделся в карту. Света было недостаточно, линии на рисунке дрожали и расплывались.

— Как тебе удавалось ее видеть? — не выдержал маг. Он извлек из нагрудного кармана Желтый камень и осветил карту. Теперь сетка линий виделась четко и ясно.

— Смотри, Тревинер, — Альмарен указал на короткий путь, оказавшийся непроходимым. — Эта линия толще, чем обходная. Наверное, толстыми линиями здесь отмечены лестницы, а тонкими — горизонтальные ходы.

— Тогда и здесь, и здесь тоже лестницы, — Тревинер ткнул пальцем в чертеж. — Учтем на будущее. Как ты думаешь, а что могут обозначать вот эти кружочки с хвостиками?

— Не знаю. Скоро мы дойдем до ближайшего, он у нас на пути.

Тревинер свернул карту и повел группу дальше. Вскоре туннель расширился, образуя небольшой округлый зал, явно искусственного происхождения. У боковой стены зала располагался овальный стол, окруженный кольцеобразной скамейкой. Все было вырезано из цельного камня. По желобу, пробитому вдоль противоположной стены, протекал ручей, выходя из отверстия в стене и скрываясь в нижележащем отверстии на другом конце желоба.

— Это монтарвская стоянка, — догадался охотник, — а хвостиком отмечен источник. Следующий кружок без хвостика — там, наверное, нет воды. Давайте устроим привал здесь.

Достав котелок, охотник подошел к источнику. Там он долго и придирчиво пробовал воду, но все же признал ее пригодной для питья. Лила тем временем развернула на столе тряпку, в которой хранились дорожные лепешки. Они не заплесневели благодаря заклинанию, наложенному ею на тряпку, но отсырели, став тяжелыми, скользкими и неаппетитными на вид. Все расселись вокруг стола и принялись за еду, запивая сырые и холодные лепешки сырой и холодной водой.

— Чайку бы сюда… — размечтался Шемма.

— У меня найдется травка для чая, — сообщил ему охотник. — Ты, случайно, не захватил с собой дров?

Шемма тяжело вздохнул в ответ. После короткого отдыха путники пошли вперед по бесконечно тянущемуся коридору. Упорное выражение прочно утвердилось на лице шедшего первым Тревинера, за охотником терпеливо следовал Витри, от самого Лура не произнесший ни слова, за ними, спотыкаясь, брел Шемма. Бодрее всех выглядел Альмарен — мысль о том, что маленькой женщине может понадобиться поддержка и помощь, придавала ему силы.

Следующая стоянка встретилась не скоро. Усевшись на скамейку у стола, Шемма объявил, что шагу не сделает дальше, пока не поспит.

— Нутром чую, что наверху сейчас ночь, — убежденно заявил он.

На этот раз заявление табунщика было принято без возражений. Путники поужинали и огляделись в поисках ровного места для отдыха. Подходящая площадка нашлась рядом, ее край, возвышавшийся над уровнем пола, наводил на мысль, что монтарвы тоже использовали ее для ночлега.

— Нежаркая нам предстоит ночка, — поежился Тревинер, разгребая с площадки мелкие камешки. — Ничего, уляжемся поплотнее, да накроемся моим плащом… зря, что ли, я его с собой таскаю.

Он достал из мешка теплый зимний плащ, длинный и широкий, пропахший дымом и смолой. Будучи расправленным, плащ вполне мог укрыть если не пятерых, то троих-четверых. Оставив мешки на столе, все начали устраиваться на ночлег. Тревинер набросил сверху плащ и снял с руки перстень Феникса.

Оказавшись в темноте, усталые путники сразу же провалились в забытье. Не спалось одному Альмарену, выбравшему место рядом с магиней. Почувствовав, что Лила уснула, он осторожно придвинулся к ней, прикрыл ее рукой, чтобы защитить от холода, и долго лежал, боясь пошевелиться, слушая то ее легкое, сонное дыхание, то стук собственного сердца, частившего, как при беге в гору.

Вдруг какая-то возня и постукивание заставили его насторожиться. Альмарен поднял голову и прислушался. Странные звуки исходили со стола, где были оставлены мешки. Осторожно, чтобы не потревожить спящую магиню, он достал перстень Грифона, и прошептал заклинание. Перстень загорелся тусклым красноватым светом, едва позволявшим разглядеть площадку и окружающее пространство.

Увидев, что творится на столе, маг мгновенно вскочил с места. Вещи покрывал слой всеедов, с упоением грызущих кожу и лямки мешков. Альмарен подбежал к столу и замахал руками на всеедов, отгоняя их прочь, но зверье не намеревалось расставаться с даровой пищей. Ближние грызуны кинулись на мага, вцепились в башмаки, повисли на штанинах, тот отшвыривал их пинками, пытаясь дотянуться до рукояти меча, выглядывавшей из-под вещей.

— Альмарен, они боятся света! — крикнул ему проснувшийся от шума Тревинер. — Вытащи Желтый камень!

Альмарен последовал совету охотника. Грызуны с визгом бросились врассыпную, прочь от света, обжигающего их слепые, белые глаза. Альмарен склонился к вещам посмотреть, велик ли ущерб, к нему тут же подошел Тревинер, а за ним — Лила и Витри, которых тоже разбудил шум. Охотник первым делом отыскал свой лук Феникса, боясь за целость тетивы, но оружие, полностью прикрытое вещами, осталось нетронутым. Хуже пришлось мешкам — всееды, учуяв пищу, прогрызли в них множество дыр. К счастью, большая часть содержимого уцелела.

— Нам нужно оставлять освещение, — сказал, наконец, охотник. — В темноте здесь ночевать опасно.

— При свете тоже опасно, — возразила ему Лила. — Если за нами послали погоню, она заметит нас издали.

— Если погоня отправится этим путем, мимо нас она в любом случае не пройдет. Самое лучшее — дежурить по очереди, хотя бы поначалу.

— Давайте, я буду первой, — предложила магиня. — Мешки все равно нужно зашивать.

— И я тоже, — вызвался Альмарен.

И Витри, и Тревинер, казалось, не замечали отношение Альмарена к магине, как, не сговариваясь, не замечают чужого увечья. Они, как по команде, повернулись и пошли на площадку, откуда доносился могучий храп привольно раскинувшегося под плащом Шеммы. Лила занялась починкой мешков, Альмарен уселся поблизости и понемногу втянул ее в легкую, беспечную болтовню, где не было места ни погоне, ни всеедам. Когда все дыры были зашиты, он разбудил охотника, заступившего на стражу следующим.

Остаток ночлега прошел спокойно. Тревинер, заскучавший от ожидания, решил, что пора объявлять утро, и поднял остальных в дорогу. Наскоро поев, они продолжили путь в Фаур.

Помня, что до Фаура неделя пути, охотник придумал измерять сутки расстоянием на карте. Он разделил весь путь на семь отрезков и предложил устраивать ночлег после того, как будет пройдена седьмая часть пути. Но планы охотника не сбылись — дорога ухудшалась с каждым переходом, все чаще встречались труднопроходимые промоины и завалы, замедлявшие передвижение. Условные сутки становились все короче, поэтому седьмая ночевка прошла в пещере; а до Фаура еще оставалось не меньше двух суточных переходов.

Путники, поглощенные преодолением трудностей пути, уже не думали о возможной погоне. Альмарен вспомнил про эфилемовую гальку, подобранную на Руне, и изготовил из нее несколько светлячков Феникса. Светлячки хорошо освещали и путь, и карту, с которой постоянно сверялся охотник, а во время ночевок, разложенные вокруг стоянки, надежно защищали от всеедов. Дежурства были отменены, но сон в холодном и сыром воздухе пещеры по-прежнему плохо восстанавливал силы. Кроме того, всех, а особенно Шемму, беспокоило, что не хватает провизии, часть которой пропала во время нашествия всеедов.

— На последнем переходе мы пойдем натощак, — объявил Тревинер за завтраком. — Зато — налегке!

— По мне, и груз на плечах не страшен, если нагрузишь желудок, — глубокомысленно заметил табунщик. — Я бы и десять окороков снес, если бы девять — на спину, а один — внутрь.

— Денек голодовки тебе не повредит, ты у нас еще в теле.

— Я — в теле?! Где в теле? — возмутился Шемма, сочувственно оглядывая свой живот и плечи. — Разве ж это — тело?! Это ты, Тревинер, как связка жердей, тебе что ешь, что не ешь — не в коня корм! А я вчера свой ремень уже на четвертую дырку переставил. Как я в Лоане-то таким покажусь?

— Бусы-то у тебя с собой? — напомнил ему Витри.

— Бусы? С собой, — страдальческое выражение лица табунщика сменилось мечтательным. — Может, мы еще отъедимся в дороге, пока идем до Лоана? А, Витри?

— Отъедимся, — откликнулся вместо Витри охотник. — Только бы наверх, в лес выйти, да подождать, пока у моего лука тетива просохнет. И будет тебе зайчатинка, сколько душа просит.

— Зайчатинка… — эхом отозвался Шемма.

— А пока — вперед! — Тревинер вскочил на ноги и накинул мешок на плечи. Шемма, как завороженный, последовал его примеру.

Поначалу путь шел по наклонному коридору, своды которого, источенные водой, казалось, давно забыли о своем искусственном происхождении. Размытое дно коридора напоминало пересохшее русло ручья, в стенах зияли огромные ниши, кое-где с провалами, уходящими в глубь породы — путями подземных потоков, бушевавших здесь триста лет назад. Потолок местами обвалился, создав на пути труднопроходимые насыпи высотой в один-два человеческих роста. Ничто не могло яснее передать всю грандиозность давней катастрофы, чем картина разрушения, шаг за шагом открывавшаяся путникам.

Коридор закончился развилкой из двух лестниц, одна из которых вела вверх, а другая — вниз. Заглянув в карту, Тревинер выбрал путь по лестнице, ведущей вверх. Три десятка ступеней привели в очередной туннель, перегороженный у самого входа обвалом. Путники вскарабкались на насыпь и в растерянности остановились, увидев перед собой спокойную черную воду. Дно туннеля было озером, тянущимся вдаль, насколько позволяло видеть освещение.

— Ты не ошибся на развилке, Тревинер? — Альмарен заглянул через плечо охотника в карту.

— Здесь только один путь, — ответил тот. — Другой, если верить карте, кончается тупиком.

— Покажи, — рассмотрев указанный кусок карты, Альмарен признал правоту охотника. — Но, если это единственный путь, то лурские монтарвы как-то сумели пробраться по нему в Фаур, а жители Фаура — переселиться в Лур. Значит, здесь должен быть проход.

— Не обязательно, — вмешалась в разговор Лила. — Порода могла обвалиться и позже, когда Фаур опустел.

— Как же ним быть? — с досадой сказал Альмарен. — Давайте посмотрим, нет ли тропы вдоль стен туннеля.

Путники осмотрели края насыпи, но тропы там не было. Подмытые стены пещеры нависали над водой. Высота насыпи, превосходившая два человеческих роста, исключала даже и мысль о преодолении озера вброд.

— Может быть, раскопаем насыпь и спустим воду? — предложил маг.

— Здесь работы — на неделю, — охладил его Тревинер. — А у нас еды осталось на три раза. Для начала я бы проверил тупиковый путь.

Путники вернулись на развилку и спустились по другой лестнице. От основания лестницы отходил, горизонтальный коридор, идущий в том же направлении, что и верхний.

— Что я говорил?! — обрадовался охотник. — Так и доберемся до места.

— Но почему этого пути нет на карте? — спросил его Витри.

— Видишь? — Тревинер указал на промытую линию, идущую по стене туннеля. — На этом уровне здесь стояла вода. Когда монтарвы пришли сюда, туннель был затоплен, поэтому, они не нанесли его на карту. Но с тех пор, не забывай, триста лет прошло. Вода постепенно ушла, и путь освободился.

Вдруг сверху раздался подозрительный шорох, посыпалась пыль и мелкие камешки.

— За мной! — выкрикнул охотник и мгновенно отскочил в глубь туннеля. Все кинулись за ним, не спрашивая, в чем дело. На место, где только что стояли путники, рухнула груда камней, едва не сбив с ног зазевавшегося табунщика.

— Здесь все еле держится, нужно идти поосторожнее, — предупредил Тревинер, отряхивая с себя пыль. — Это тебя касается, Шемма. Топаешь, как стадо коров.

— Путь назад отрезан, — первым догадался Альмарен, осмотрев образовавшуюся насыпь.

— Куча не так велика, чтобы, не прокопать обратный путь, — прикинул на глазок Тревинер. — Но там пока нечего делать. Вперед!

Туннель расширился в огромную, бесконечно длинную пещеру, сотворенную похозяйничавшей здесь водой. В конце пещеры вновь обнаружилась развилка, где каждый из двух путей начинался изуродованной каменной лестницей, ведущей вниз. Охотник остановился, разглядывая обе лестницы.

— Куда идти дальше? — спросил его Альмарен.

— Если бы я знал… — пожал плечами охотник. — Карты-то на этот участок — нет. Вела бы одна лестница вверх, а другая вниз, я бы сразу выбрал верхнюю. А они, сам видишь, одинаковые, как две пуговицы.

— Давайте пойдем сюда, — указал на одну из лестниц Шемма.

— А почему сюда? — заспорил с ним Витри. — Вот эта выглядит лучше.

— Не спорьте, парни, — остановил их Тревинер. — Нужно разведать оба пути, а не соваться куда попало. Ты, Шемма, посидишь с вещами, а мы разделимся надвое и проверим, куда ведут эти лестницы.

— Как?! — встрепенулся табунщик. — Я останусь здесь один?!

— Что тут такого? Завернись в мой плащ и поспи, пока нас нет. А чтобы крепче спалось, возьми себе добавочную лепешку.

— Подойдет, — расплылся в улыбке Шемма.

Вещи перенесли в одну из ниш, показавшуюся удобной. Альмарен совместил Желтый и Красный камни в оранжевое яблоко с вырезанной долькой, затем завернул в тряпку и спрятал в стенном углублении, прикрыв обломком породы. Четверо путников взяли по лепешке в дорогу и, оставив Шемму с вещами, подошли к развилке.

— Мы с Витри пойдем сюда, а вы — сюда, — предложил Альмарену охотник. — Смотри, на карте есть встречный тупик в полусутках пути от первого. Нужно найти это место, запомни его получше.

Внимательно изучив карту, Альмарен вернул ее охотнику. Тревинер сделал знак Витри и углубился в ближайший проход. Альмарен и Лила пошли по другому пути.

Каморра не как и Красный камень, и его владелец будут у него в руках. Перебравшись на другую сторону лаза, маг обнаружил, что Красный камень впереди и не близко. Он прикрикнул на уттаков, чтобы следовали за ним, и пошел первым, освещая путь светлячком Василиска.

Маг шагал так быстро, как только позволяла дорога и спертый, сырой воздух, дикари не отставали, боясь потеряться в недрах ненавистных уттакскому племени скал. Первая же встреченная развилка заставила Каморру задуматься о выборе пути, впрочем, ненадолго. Определив направление на Красный камень, он выбрал левый коридор, спустился по длинной, полуразрушенной каменной лестнице и оказался у вонючего болота. Там он увидел следы беглеца, уходившие в болото и кое-где еще сохранившиеся на покрытой плесенью поверхности. Каморра, не колеблясь, шагнул вперед и по пояс погрузился в вязкую вонючую жижу, нехотя расступившуюся перед ним. Низкорослые уттаки, последовавшие за магом в болото, провалились по грудь.

Отряд кое-как переправился на другую сторону и начал подниматься по лестнице, источая грязь и вонь, непосильную даже уттакам. Самые храбрые дикари отважились на робкое: «Великий вождь, дойдем назад…», но Каморра, напомнив им о гневе белого диска, упрямо пошел вслед за Красным камнем. По следам, оставленным в пыли коридоров, он узнал, что с камнем идет не один, а четыре или пять человек. Это не смутило мага — двух десятков уттаков, оставшихся от отряда, было достаточно, чтобы справиться с пятерыми беглецами.

Длинный, виляющий в горной породе туннель привел в округлый зал с ручейком у стены и каменным столом. Маг первым напился и отмылся от грязи, затем подпустил к источнику уттаков, а сам осмотрел зал. Следы на пыльном полу указывали, что беглецы останавливались здесь на привал.

Надеясь выиграть время, Каморра пренебрег отдыхом. Ему казалось, что еще немного — и беглецы будут схвачены, но туннель нескончаемо тянулся, непривычные к подземной жизни уттаки валились с ног, а Красный камень все так же издевательски маячил впереди, то ближе, то дальше, но оставаясь за пределами досягаемости. Маг объявил привал, так и не достигнув цели.

Потянулись переходы и привалы, и вновь переходы и привалы, неотличимые от предыдущих. Пока не иссякли припасы, взятые на трое суток, маг еще мог определить, как долго он остается под землей, затем его понятия о времени смешались. Чтобы прокормиться, уттаки начали Добывать всеедов, которых ловко подбивали камнями. Поначалу Каморра не мог заставить себя есть сырое вонючее мясо подземной крысы, но вскоре голод пересилил отвращение.

Путь ухудшался с каждым переходом, воздух становился сырее и холоднее, с потолка сыпались камни, то пугая, то ушибая зазевавшихся дикарей. Уттаки с каждым днем становились беспокойнее и непослушнее, их маленькие черные глазки смотрели злобно и неприязненно. Каморра, не обращавший внимания на странности поведения дикарей, наконец, заинтересовался их разговорами и использовал заклинание усиления слуха, чтобы узнать, о чем они шепчутся. Первые же услышанные слова заставили его подскочить на месте.

—…Плохой вождь — тот, кто не чтит заветы предков.

— …Плохой… заветы предков не велят нам ходить в — скалы.

— Тот, другой вождь вождей, чтит заветы предков. Он никогда не пошлет нас в скалы.

— Он говорит, что наш вождь — плохой вождь.

— А гнев белого диска?

— Не будет диска — не будет и гнева. Надо разбить этот диск. Так говорит тот, другой вождь вождей. Он хороший вождь.

Каморра схватился за белый диск, висевший на груди. Трудности пути обессилили мага, поэтому он давно не обращался к диску, но сейчас необходимость была налицо. Маг прикрыл глаза и сосредоточился на амулете, чтобы послать внушение обнаглевшим дикарям, затем расслабился, подбирая слова, и в этот момент уловил тихий шепот, исходящий от диска.

«…Друзья мои, храбрые уттакские воины… Вы повинуетесь человеку без рода, без племени, одинаково чужому и людям, и уттакам. Зачем вам этот безродный, который не уважает вождей и не чтит заветы предков? Вам нужен тот, кто умеет чтить величие древних родов, вам нужен вождь высокого рода, благородной крови. Разбейте диск этого выскочки, тогда вы легко расправитесь с ним…»

— Госсар!!! — взвился Каморра. — Этот негодяй слишком хорошо усвоил мои уроки! Вообразил себя магом, подонок! Да я сейчас такое внушу, что дикари тут же разорвут его на части!

Яростная мысль мага, разящая Госсара, устремилась в амулет, готовая распространиться по подчиненным дискам и войти в уттакские головы. Напрягшись, чтобы вложить в послание необходимую силу, Каморра внезапно почувствовал головокружение, разъединившее его с амулетом. Голод и усталость сделали свое — сил мага не хватало для оживления заклинания. Отдышавшись, Каморра вскочил на ноги и подошел к уттакам.

— Эй, вы, грязные твари! — крикнул он по-уттакски. — Я вас насквозь вижу! Думаете, я не знаю, что вы хотите убить меня? Подумайте лучше о том, как вы выберетесь отсюда без меня, болваны! Вы что, хотите остаться здесь и всю жизнь жрать крыс? Или все-таки хотите в лес, на солнце?!.

Уттаки притихли. Маг стоял, грозно и хмуро оглядывая дикарей в ожидании ответа.

— Мы повинуемся тебе, вождь вождей, — откликнулся одинокий голос.

— Ваше счастье… — проворчал Каморра и вернулся на место. Маг не обольщался покорностью, прозвучавшей в ответе. Выбравшись из-под земли, дикари вновь станут опасными, до тех пор, пока он не сможет пользоваться диском.

— Хватит рассиживаться, пошли дальше! — поднял он уттаков.

Красный камень по-прежнему маячил впереди, помогая выбирать направление на встречающихся изредка развилках. Среди промоин и завалов длинного наклонного коридора маг не раз со злорадством вспоминал, что и тем, впереди, приходится ничуть не лучше. Когда коридор закончился развилкой из двух лестниц, Каморра, как обычно, поискал направление на Красный камень. Хотя амулет был недалеко, в стенной нише нижней пещеры, прикрытый обломком скалы, соединение с Желтым камнем изменило его энергетику, сделав неузнаваемой, поэтому Каморре не удалось отыскать знакомую нить.

Подумав, что все дело в переутомлении, маг решил возобновить поиск нити камня после отдыха, а пока выбрал путь по верхней лестнице. Там его встретило спокойное черное озеро. На влажной кромке насыпи, преграждавшей путь водам озера, отпечатались свежие следы беглецов. Каморра вернул уттаков назад и спустился по нижней лестнице. Нижний путь уперся в тупик, образованный обвалившейся породой.

Маг вернулся к озеру, еще раз осмотрел следы на насыпи. Единственный путь, которым, видимо, и воспользовались беглецы — вплавь через озеро — был неприемлем для уттаков, не умеющих держаться на воде. Бросать дикарей Каморра пока не хотел, не из жалости, а потому, что не надеялся в одиночку справиться с пятерыми. Впрочем, подумал маг, что невозможно для нескольких человек, вполне посильно для двух десятков уттаков.

— Раскапывайте насыпь, — приказал он уттакам. — Да пошевеливайтесь, если хотите выбраться отсюда.

Уттаки бросились растаскивать камни, разгребать слежавшуюся глину. Тонкий ручеек, устремившийся в прокопанную дикарями канаву, превратился в ручей, а затем — в речку. Вода хлынула вниз по лестнице, стремительно довершая работу по сносу насыпи, едва не смывая вцепившихся в стены дикарей. Озеро иссякало на глазах. Вскоре обнажились мокрые скользкие стены, а затем и покрытое вязкой грязью дно. Когда вся вода стекла, Каморра пошел вперед по открывшемуся пути, увлекая за собой мокрых, облепленных глиной уттаков.

Лестница, по которой спустились Витри и Тревинер, незаметно перешла в наклонный туннель, круто уходящий вниз. Путь был непривычно гладким и ровным — ни промоин, ни обвалов, постоянно встречавшихся путникам на предыдущих переходах. Тревинер освещал путь светлячком Феникса, Витри шел рядом с охотником, насторожённо осматривая новые места.

— Как здесь чисто, Тревинер, — поделился он впечатлениями. — Почти как в Луре.

— Когда-то здесь стояла вода, — вспомнил охотник. — Видимо, поблизости образовался водосток. Уклон здесь крутой, поэтому вода прихватила с собой все лишнее.

— Я вижу водосток! — оживился Витри. — Вон там, над полом, дыра в стене!

— Где? Вижу. Глазастый ты парень. А дальше, случайно, не тупик?

— Нет, подъем.

— Все, как я и предполагал. Вода просочилась в породу, а затем прорвала отверстие и освободила нижний туннель. Если повезет, мы найдем здесь выход.

— А что это шумит там, сзади? — вдруг насторожился Витри.

— Сзади? — охотник встревоженно обернулся. Там было пусто, но в следующее мгновение в дальнем конце туннеля показался стремительно приближающийся поток воды. — Откуда здесь вода? Бежим, Витри!

Они понеслись вниз по коридору, но не успели опередить летящую следом водяную лавину. Поток захлестнул их в двух десятках шагов от водостока, обогнал и, достигнув нижней точки туннеля, с ревом обрушился в зияющее чернотой отверстие. Несмотря на то, что вода в потоке едва доходила до колен, из-за бурного течения оба с трудом устояли на ногах.

— Держись, Витри! — прокричал Тревинер лоанцу. — Там, впереди — подъем!

Охотник, осторожно переставляя ноги, шаг за шагом начал приближаться к краю потока. Витри последовал его примеру и благополучно сделал, несколько шагов, как вдруг большой камень, катящийся в потоке, налетел на лоанца и сбил его с ног. Витри вскрикнул и забарахтался в воде, пытаясь встать на ноги, но не справился с течением, неудержимо влекущим его вниз, к черному отверстию. Не успел он опомниться, как его ноги затянуло в дыру.

Витри вцепился в край отверстия и повис, болтаясь в потоке, его руки медленно сползали по скользкому, гладкому камню. Еще миг — и он сорвался бы и полетел в недра, земли, но в этот момент рука охотника схватила его за шиворот, удерживая на весу. Тревинер потянул лоанца из водостока, Витри отчаянно заскреб руками по камню, помогая охотнику. Совместных усилий, казалось, хватало лишь на то, чтобы удержаться в бешеном потоке, но Тревинер, собравшись с силами, рванул к себе лоанца и выдернул из дыры. Оба повалились на каменный пол рядом с потоком.

Сначала Витри лежал, приходя в себя, не веря, что оказался на твердой земле, затем поднял голову и встретил взгляд охотника — глаза, черные из-за расширенных зрачков.

— Уф-ф-ф… — потряс головой Тревинер. — Думал — все, потеряю тебя, дружище Витри…

— Ты спас меня, Тревинер. — Витри взглянул на отверстие, с грохотом поглощавшее воду. — Ты и сам мог свалиться туда вместе со мной…

— Не свалился, как видишь…

Оба сели на камни и уставились на поток.

— Откуда здесь взялась эта аспидова лужа? — задумался вслух охотник. — Верхнее озеро прорвало, что ли? Может быть, те камни, которые чуть не упали нам на головы…

— Шемма! — вскрикнул Витри. — Там остался Шемма! Нам нужно вернуться!

— Куда? — Тревинер мотнул головой на поток. — Тебе одного купания мало? Посидим, подождем — кажется, воды стало меньше.

Время шло, поток успокаивался, утихал, а затем иссяк так же внезапно, как и появился. Тревинер и Витри пошли назад по мокрому, отмытому до блеска туннелю.

— Потерпи до стоянки, — уговаривал Тревинер дрожащего от холода лоанца. — Как придем на место, я дам тебе свою запасную одежонку… если ее не смыло.

Они поднялись по лестнице и выбрались в пещеру, где оставили Шемму. Все вещи были в сохранности — вода не попала в нишу, расположенную в возвышении над полом. Рядом с вещами, уютно завернувшись в плащ Тревинера, похрапывал табунщик. Сна Шеммы не потревожил даже поток, пронесшийся в трех шагах от его головы.

Тревинер и Витри переглянулись и рассмеялись. Табунщик завозился, перевернулся на другой бок, но так и не проснулся. Достав из своего мешка рубашку, куртку, штаны, охотник отдал их лоанцу.

— Пойдем-ка на разведку не в эту сторону, а в ту, откуда пришли, — предложил он, когда тот переоделся. — Что-то мне любопытно стало, как там наше озеро поживает.

Витри подвернул штанины, чтобы не мешали при ходьбе, и последовал за охотником. Пол пещеры стал сырым и скользким, остатки воды испарялись, делая насыщенно влажным и без того тяжелый воздух, кое-где поблескивали оставшиеся от потока лужи. Каменное нагромождение у подножия лестницы было сметено дочиста, одна лишь выемка на потолке напоминала о недавнем обвале.

— Нет, поток появился не отсюда, — обратил на нее внимание Тревинер. — Вода сбегала по лестнице — видишь, во что превратились ступени?

Он начал карабкаться вверх по тому, во что превратились ступени, Витри полез следом. Вскоре они поднялись к верхнему туннелю, туда, где видели подземное озеро.

Озера не было. От насыпи, удерживавшей воду, уцелели жалкие остатки у стен туннеля. Перед Тревинером и Витри простиралось ровное илистое дно.

— Отрадно, — отметил охотник. — Теперь можно не искать другой путь. Подожди-ка, а что это там, на дне?

Он поднял повыше светлячок Феникса и присвистнул, выражая удивление.

— Следы ног, Витри, да сколько! Похоже, тут прошла целая армия!

— Неужели монтарвы все-таки послали погоню? — испугался Витри.

Тревинер нагнулся к ближайшим отпечаткам ног.

— Это уттакские следы — мягкая подошва, квадратный носок. Такую обувь носят только уттаки.

— Откуда они взялись? И что они тут делают?

— Именно это мы с тобой и постараемся разведать. — Тревинер выпрямился, в его голосе зазвенел охотничий азарт. — Мы выследим их, Витри!

Он бодро зашлепал по вязкому, илистому дну. Витри отправился за ним, стараясь ступать след в след. Туннель постепенно пошел на подъем и вскоре вывел их к противоположному концу озера. Хотя илистое дно осталось позади, следы мокрых и грязных уттакских ног хорошо виднелись на пыльном полу. На развилке охотник вытащил карту и углубился в изучение переплетения линий.

— Что ты там ищешь, Тревинер? — спросил Витри.

— Ищу, куда они пошли.

— Они пошли сюда, — подсказал ему Витри, указывая на следы.

— Я ищу здесь, на карте, — объяснил охотник. — Если идти к центру Фаура, то другой путь короче. Они ошиблись, выбирая дорогу. Дальше они пойдут этим туннелем — куда же им еще деваться, развилок-то больше нет — и придут сюда, в этот зал. Здесь они устроят стоянку, потому что больше негде. Это означает, Витри, что здесь мы их и догоним.

Они вновь пошли по уттакским следам. Туннель расширялся, становился выше, чище и ровнее.

— Смотри! — охотник указал Витри на выбитую в камне надпись, едва заметную на стене. — Одиннадцатый Радиальный — город близко. Мы почти у цели!

— А уттаки?

— Тоже близко. Нам пора быть поосторожнее.

Он зажал светлячок Феникса в кулак, оставив тонкий лучик. Пройдя еще немного, Витри увидел белый свет, озаряющий потолок туннеля.

— Белый свет — это светлячки Василиска. — Тревинер перешел на шепот. — Там, в конце подъема — стоянка. Уттаки на ней. Я уверен, что с ними Каморра. Без него они ни за что в подземелье не полезут. Давай тихонько, по стеночке, подойдем поближе..

Тревинер убрал светлячок в карман и прокрался вдоль стены по направлению к свету. Добравшись до выхода в зал, он осторожно выглянул из-за угла и увидел десятка два уттаков, устроившихся на ночевку. Поодаль, положив голову на мешок, дремал тощий, костлявый человек, в котором охотник узнал Каморру.

Дикари о чем-то переговаривались. Тревинер напряг слух, но не понял ни слова — он не знал уттакского языка. Оглянувшись на Витри, охотник жестом показал на уши и на язык. Лоанец кивнул, показывая, что все понял. Некоторое время он прислушивался к галдящим, гнусавым звукам, затем потянул Тревинера за рукав. Оба осторожно удалились.

— О чем они болтали? — спросил Тревинер, отойдя на достаточное расстояние.

— Они ищут нас. Один сказал, что великий вождь выпустит их на солнце, когда пятеро будут пойманы. Но они не знают, где мы сейчас. Они говорят, что следов нет, а великий вождь молчит.

— Значит, они потеряли наш след. Прекрасно. Мы проберемся в Фаур другим путем, а там отыщем выход наверх, чтобы не нарваться на них под землей.

— А сейчас — возвращаемся?

— Да, и поскорее. Порадуем наших.

Обратный путь оказался изнурительно долгим. Преодолевая вязкое дно озера, оба едва тащили ноги, одна лишь мысль о скором возвращении на стоянку придавала им силы. В дальнем конце хорошо знакомой пещеры Тревинер и Витри увидели светящееся пятно — Шемма проснулся и сидел на краю ниши, высматривая своих друзей.

— Наконец-то пришли! — кинулся он им навстречу. — Ну как?!

— Чудненько, приятель, — оскалился Тревинер. — Выход найден, город найден. Еще немного — и мы с тобой посидим на травке, поедим зайчатины. Дай-ка присяду, а то ноги не держат. А где наши маги?

— Не знаю, — вздохнул Шемма. — Наверное, скоро придут.

— Они не возвращались? — забеспокоился Тревинер. — Неужели они еще где-то бродят?

— Как видишь… — развел руками табунщик.

— Что же делать? — в голосе охотника прозвучала откровенная тревога. Он посидел немного, затем, поморщившись, поднялся на ноги. — Я пойду искать их. Ждите меня здесь.

— И я с тобой, — вызвался Витри.

— Ты еще можешь ходить? Идем, вдвоем веселее.

Тревинер и Витри побрели к лестнице, начинавшей путь, разведка которого досталась магам.

Альмарен шел на полшага позади Лилы. Так он мог видеть ее лицо в профиль — безмятежно-спокойное, ресницы полуопущены, как крылья отдыхающей бабочки. Если маленькая женщина и чувствовала на себе взгляд мага, это никак не отражалось на ее лице. Альмарену было хорошо знакомо это упрямое безразличие, невидимым барьером вставшее между ними после злополучного разговора у ручья.

— Дорога опять идет вниз, — не оборачиваясь, обронила она. — Две ночевки прошли, а мы все куда-то спускаемся.

— Мы у северного края Ционского нагорья, — вспомнил карту Альмарен. — Фаур расположен под землей ниже Лура.

— Я не понимаю, почему лурские монтарвы так боялись этого наводнения. Вода не достигла и половины пути между городами.

— Мне показалось, что они привыкли бояться всего, что может вторгнуться в их жизнь, сбить их существование с привычного ритма. Их давние предки не оказали сопротивления уттакам, а предпочли уйти под землю — и это тоже выдает наклонности монтарвского народа.

— Я не хотела бы… я не смогла бы жить под землей. Бедняги, они никогда не видят неба. Я рада, что наш путь подходит к концу.

Интонация последней фразы выдала Альмарену усталость магини, никогда не позволявшей себе даже намека на жалобу.

— Город близко, его окраинные туннели начинаются сразу же за озером, — ободряюще напомнил он. — Может быть, по этому туннелю до него еще ближе.

— Там, у озера, я чувствовала впереди Белый шар, — сказала в ответ магиня. — Вот что меня беспокоит, Альмарен — когда мы подойдем к шару, наши камни усилят его магию, хотим мы этого или нет. Они усилят амулеты Каморры, понимаешь? Получается, что мы не должны приближаться к Белому шару, пока не найдем способ разрушить магию ордена Василиска.

Альмарен задумался над неожиданной задачей. Не услышав ответа, Лила замедлила шаг и оглянулась.

— Сейчас, — встретил он ее взгляд. — Сейчас что-нибудь придумаем…

Вдруг ее лицо изменилось, глаза встревоженно распахнулись, как при виде неотвратимой опасности. Поняв, что Лила смотрит за его спину, Альмарен резко обернулся. Сзади стремительно приближался водяной поток, в его кипящих струях угрожающе перекатывались каменные валуны.

— Бежим! — Альмарен схватил ее за руку и потащил вниз по коридору, который спускался все круче, перейдя, наконец, в лестницу. Они мчались по ней, прыгая через ступени, сзади бурлила, настигала вода. В конце лестницы оказался ровный участок пути, несколько шагов спустя сменившийся ступенями, ведущими вверх.

Короткий подъем ушел из-под ног так внезапно, что Альмарен, споткнувшись, выронил светлячок Феникса. Золотисто-зеленый шарик мелькнул в воздухе и ударился о ступени, разлетевшись на десятки сверкающих осколков. Лила подхватила осколок, Альмарен остановился на мгновение, дожидаясь магиню, и вновь потянул ее за собой. Впереди открылся короткий горизонтальный туннель, в конце которого виднелся свет.

— Здесь выход! — обрадовался Альмарен и тут же осекся. Туннель обрывался в глубокий отвесный колодец. Маг едва успел остановиться на краю, удерживая свою спутницу.

— Здесь тупик, — поправила его Лила. — Это вентиляционная шахта монтарвов.

Свет, с непривычки казавшийся ярким, просачивался в узкую щель на верхнем конце шахты. Отвесные стены колодца уходили высоко вверх, к вентиляционному отверстию, и сужались там, защищая шахту от проникновения солнечных лучей и непрошеных посетителей… Несмотря на это, дно колодца было усеяно скелетами мелких животных, поверх которых бегали ящерицы, свалившиеся в шахту со скал.

— Тупик… — повторил вслед за магиней Альмарен, обшарив взглядом дно и стены шахты. Он оглянулся назад и увидел, что прибывающая вода уже залила верхние ступени подъема и устремилась к шахте.

Альмарен вскочил на выступ у стены, служивший когда-то скамьей приходившим к шахте монтарвам, и втащил за собой Лилу. Поток, волочивший куски плесени, а иногда и барахтающихся в воде всеедов, понесся мимо скамьи, заливая колодец. Маг не отрывал взгляда от быстро поднимающейся воды, прижимая к себе маленькую женщину, будто бы это могло спасти ее, и никак не мог решить, что хуже — захлебнуться первым и оставить ее погибать в одиночестве, или быть беспомощным свидетелем ее гибели.

Вода перестала прибывать, когда колодец заполнился почти до краев. Поток ослабел и истощился, а затем, нехотя отступил, оставляя мокрый след на дне туннеля. Убедившись, что опасность миновала, оба спустились со скамьи, подошли к выходу и увидели, что вода залила нижний туннель, превратив его в озеро, на дне которого, словно звезды, мерцали осколки светлячка Феникса.

«Это только отсрочка, — подумал Альмарен. — Обратный путь перекрыт». Вслух он не сказал ничего, чтобы не тревожить Лилу.

— Нам рано отчаиваться, — сказала она, будто бы прочитав его мысли. — Первая ступенька уже показалась из воды, значит, в стенах туннеля есть трещины, и вода просачивается в них. Подождем, пока она стечет.

Судя по скорости отступления воды, им предстояло долгое ожидание. Они вернулись к краю колодца и уселись на скамью. Альмарен взглянул на магиню — она выглядела одинокой и усталой, нуждающейся в утешении. Здесь, в безвыходном положении, лицом к лицу со смертельной опасностью, ему показалось бессмысленным сдерживаться или притворяться. Он придвинулся поближе, обнял Лилу за плечи, и она не отстранилась. В ее ответном взгляде светилось нежное чувство — не то, которое он так надеялся, так мечтал когда-нибудь увидеть, а другое — соучастие, понимание общей судьбы. Альмарен уткнулся лицом в ее волосы, и время остановилось для него.

Наверху темнело. Свет, пробивавшийся в верхнее отверстие шахты, мало-помалу тускнел, выдавая наступление вечерних сумерек. Поверхность воды в колодце, кишевшая всеедами и ящерицами, успокаивалась — бедные твари одна за другой прекращали борьбу за жизнь и шли на дно. Вода убывала слишком медленно, чтобы подавать надежду на освобождение. Лила и Альмарен съели лепешки, сделали по глотку воды и вновь уселись в ожидании, прижавшись друг к другу, как в лютую стужу. Когда наверху наступила ночь, магиня достала осколок светлячка и подошла к краю воды.

— Вода перестала убывать, — сообщила она Альмарену. — Она стоит на той же отметке, что и в прошлый раз.

Альмарен подошел к магине и осмотрел ступени. Вода освободила половину лестницы, но верхний край туннеля, ведущего к выходу, по-прежнему оставался под водой. Лила проследила взгляд мага и внезапно спросила:

— Ты хорошо плаваешь?

— Да.

— А ныряешь?

Альмарен догадался, о чем она думает.

— Я не оставлю тебя здесь, — ответил он.

— Мы поплывем вместе.

— А ты — умеешь плавать?

— Не слишком. Но я умею подолгу задерживать дыхание — это одно из упражнений жрецов Саламандры для развития способностей к магии.

— А вдруг ты не доплывешь?

— Мы не можем больше ждать, — решительно сказала Лила. — Оставаясь здесь, мы ослабеем и тогда уж точно не выберемся отсюда. Я поплыву первой, а ты подожди немного и ныряй следом.

— Хорошо, — согласился Альмарен.

Лила спустилась по ступеням в воду. Зайдя по грудь, она ободряюще кивнула Альмарену, несколько раз глубоко вдохнула и скрылась под водой. Круги разошлись и успокоились, эфилемовые осколки звездным небом проступили со дна водяной преграды.

Тревога за Лилу помешала Альмарену определить, как долго он стоит в ожидании. Маг в оцепенении смотрел на сияющие осколки, пока внезапная мысль о том, что она не доплыла, захлебнулась, что ее нужно немедленно спасать, подбросила его на месте. Альмарен вбежал в воду, сделал торопливый вдох и нырнул в черное отверстие туннеля.

Плыть в одежде было нелегко — вздувшаяся пузырем куртка и тянущие к дну башмаки сковывали движения. Туннель, который они бегом преодолели за несколько шагов, вытянулся в целую вечность. Чувствуя, что ему не хватает воздуха, Альмарен пробовал всплыть, но каждый раз натыкался головой на потолок туннеля. Его сознание помутилось от удушья, он непроизвольно хлебнул воды, еще и еще раз, беспорядочно забил руками и зацепился за что-то, потянувшее его наверх.

Лила вытащила его наполовину захлебнувшимся, уложила лицом вниз на каменный пол туннеля, где он еще долго лежал, откашливая попавшую в легкие воду. Сознание возвращалось к Альмарену между приступами кашля, сообщая, что магиня зовет его, что она поддерживает его за грудь, за плечи, пытаясь помочь. Хотя неразумная поспешность превратила его из спасателя в спасаемого, Альмарен чувствовал не смущение, а радость, оттого что Лила была здесь, что в ее голосе звучала тревога и забота.

Наконец Альмарен приподнялся на локтях и сел. Совсем близко он увидел лицо Лилы — мокрые волосы, огромные, в пол-лица глаза, полные испуга и сострадания.

— Как ты себя чувствуешь, Аль?. — допытывалась она.

«Аль!» — руки Альмарена сами протянулись к магине.

— Что ты делаешь?! — встрепенулась Лила. — Нашел время…

Но Альмарен был другого мнения. Невидимая преграда, разделявшая их, исчезла, и он спешил закрепить возникшую близость, вложив в поцелуй все, — что передумал и перечувствовал в последнее время. Ее губы, поначалу холодные и безответные, отогрелись и ожили, возвращая ласку.

— Нам пора идти, — шепнула, наконец, она. — Наши, наверное, давно вернулись, беспокоятся.

Они поднялись на ноги, собираясь возвращаться на стоянку. Оба были насквозь мокрыми после купания в ледяной воде. Альмарен не чувствовал холода — ему никогда не было холодно рядом с Лилой, — но маленькая женщина вся закоченела и тщетно пыталась удержать бившую ее дрожь.

— Давай отожмем одежду, — предложил ей Альмарен.

Она присыпала осколок светлячка щепотью глины, оставив тонкий лучик, направленный в стену. При его тусклом, исчезающем свете они поочередно разделись и вместе выкрутили одежду, держась за ее концы. Альмарен подобрал осколок, взял магиню за руку и повел вверх по лестнице. Выйдя в туннель, они увидели зеленоватую точку светлячка Феникса, двигающуюся навстречу.

— Это наши! — обрадовалась Лила.

Точка приближалась. Вскоре Лила и Альмарен различили знакомые фигуры Тревинера и Витри, а затем и радостный оскал охотника, помахавшего им светлячком.

— Вот вы где, — облегченно сказал Тревинер, подходя к ним. — Мы с Витри загулялись, но не так, как вы.

— Там тупик, — ответил Альмарен. — Мы едва выбрались оттуда.

— Вижу, — подтвердил охотник. — Вид у вас, я вам скажу, как у утопленников. Но оба целехоньки — я боялся, что хуже будет.

— Если и вы не нашли выход, то мало в этом радости, — попытался пошутить Альмарен.

— Как это — не нашли?! Такие бравые парни, как мы с Витри? — развеселился Тревинер. — У нас куча новостей, приятель. Чего мы только не видели — и Фаур, и уттаки, и Каморра…

— Каморра здесь?

— Это не так плохо, как кажется. Он со своими уттаками любезно прокопал нам выход. Правда, нам пришлось искупаться, но нельзя же слишком уж привередничать.

— Значит, эта вода — из верхнего озера? — догадался Альмарен.

— Оттуда. Теперь путь свободен, отдохнем — да и в Фаур.

Обмениваясь впечатлениями, они дошли до стоянки, где были встречены сияющим Шеммой.

— Наконец-то все в сборе, самое время перекусить, — намекнул табунщик. — Я тут и водички принес.

Шемма вполне обжился на стоянке. Он разыскал поблизости большой плоский камень для стола, подтащил к нему камни поменьше, чтобы было удобнее сидеть, а в центр выставил котелок с водой. Тревинер окинул взглядом труды табунщика и распорядился выдать на ужин по целой лепешке, сославшись на то, что сегодня все нагуляли аппетит.

Усевшись за стол, все взяли по влажной, осклизлой лепешке.

— Горяченького бы… — по обычаю вздохнул Шемма.

Тревинер, как правило, посылавший табунщика на Белый алтарь, на этот раз промолчал. Почуяв необычное, Альмарен обвел взглядом друзей, будто заново замечая осунувшееся лицо охотника, а за ним и бескровные щеки Витри, исхудалую физиономию Шеммы, застывшие губы Лилы, которая никак не могла согреться после вынужденного купания.

— Подождите! — воскликнул он и протянул руки к котелку.

Собрав в ладонях огненную силу, Альмарен охватил котелок с боков и сосредоточил поток энергии в центре между ладонями. От воды пошел пар, и вскоре она закипела, будто бы котелок стоял на сильном огне.

— Это — дело! — блеснул зубами охотник.

Он достал из мешка несколько сушеных кисточек цисмы и бросил в котелок. Цветы расправились в кипятке, от воды пошел тонкий медовый запах, напоминающий о солнце, лесе, травах, речных заводях, где по вечерам распускались белые, душистые кисти цисмы. Горячий травяной настой подействовал магически — глаза путников заблестели, на лица вернулась краска. Физиономия Шеммы залоснилась от тепла и удовольствия, волосы магини высохли и распушились.

— Теперь и жить можно, после горяченького. А, Шемма? — окликнул табунщика Тревинер. Шемма не ответил — он был слишком занят сцеживанием остатков чая к себе в кружку.

— А как быть с вами, утопленники? — охотник озабоченно взглянул на Лилу и Альмарена. — Возьмите-ка мой плащ, один на двоих. Это у нас все, что пока еще не намокло.

— Альмарен! — оглянулась она.

Альмарен немедленно подошел к ней.

— Я не могу допустить, чтобы ты лег спать в мокрой одежде, — неуверенно сказала магиня.

— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? — Альмарен не сводил пристального взгляда с ее глаз, отыскивая ответ.

— А почему бы нет? — почти беззвучно произнесла она. — Кто знает, сколько нам еще осталось…

Не договорив последнего, угаданного Альмареном слова — «жить», она повернулась и пошла в темноту. Альмарен шагнул за ней.