Алтари Келады

XLI

Последний день пути, как и обещал Тревинер, предстояло пройти натощак. Несколько обломков лепешки, поделенные на пятерых, составили более чем скудный завтрак. Несмотря на это, путники бодро вышли в дорогу — надежды на скорое завершение изнурительного путешествия под землей расшевелили даже тяжелого на ногу Шемму. Тревинер повел своих друзей разведанным накануне путем — по дну озера, а затем по туннелю, где на полу еще виднелись подсохшие отпечатки грязных уттакских ног. Дойдя до развилки, охотник свернул в коридор, в пыли которого, наверное, триста лет, как не оставалось человеческих следов.

Все шли молча, тишину отгонял только топот ног да шумное дыхание табунщика. Огромные расплывчатые тени на стенах качались и вздрагивали в такт шагам Тревинера, освещавшего путь светлячком Феникса. Охотник шел первым, за ним в привычном порядке следовали Витри, Шемма и оба мага. Альмарен, как всегда, замыкал цепочку. Сегодня он не чувствовал ни голода, ни усталости, ни липнущей к телу одежды, которая за ночь не стала суше. Истекший день, где жизнь со смертью шли рука об руку, словно закадычные подруги, притягивал его мысли, создавая ощущение отстраненности, нереальности настоящего.

В памяти Альмарена плыли неправдоподобно четкие картины вчерашних событий — камни, перекатывающиеся в настигающем потоке, колодец вентиляционной шахты с барахтающимся, тонущим зверьем, подводное звездное небо из эфилемовых осколков и провал сознания, вызванный удушьем. И последнее, пронзительное воспоминание, в котором запах дыма и смолы, идущий от плаща Тревинера, смешивался с запахом ее волос… События чередовались в ускоряющемся ритме, вызывая напряженное, болезненное восхищение, способное, казалось, разорвать сердце, и вдруг разом исчезли, сменившись абсолютным покоем.

Оглушенный внезапной тишиной, Альмарен, словно просыпаясь, огляделся вокруг. Все, на чем останавливался его взгляд, казалось, спешило рассказать о себе — о силах, заключенных внутри и создающих видимое, о росте и распаде, о стойкости и хрупкости, о незримой, упорной борьбе за сохранение обретенной индивидуальности.

«Сила жизни… — подумал он. — Теперь я знаю, как велика она, сила жизни — старшая сила, способная преодолеть силу воды, силу огня. Даже здесь, под землей, нет ничего неживого. Она и в камне, и в плесени, покрывающей камень, и в белоглазых тварях цвета плесени. И сам я — частица жизни, дитя жизни, отец жизни… А ты, моя дорогая искорка, как ты прекрасна… Как было бы темно без тебя здесь, в пещерах Фаура!»

Альмарен чувствовал, что у него открылось второе зрение, позволявшее видеть глубинную суть мировых проявлений, и одновременно осознавал необратимость случившегося. Он шел и вслушивался в безмолвное бормотание окружающего мира, а тот без жалобы, равно как и без гордости, повествовал о скудной подземной жизни, отвоевавшей у небытия пространство из тьмы и камня, об ее стойкой самодостаточности, а сам расступался перед светом эфилемового амулета, нехотя пропуская через себя чужаков.

— «Я никогда уже не стану прежним, — сказал себе Альмарен, затрудняясь определить вызванное этим признанием ощущение — страх или восторг. — Мне никогда уже не ослепнуть. Хочу я или не хочу — теперь я буду видеть все именно так».

Однако внезапное прозрение не лишило Альмарена юношеской жизнерадостности, поэтому его мысли нет-нет, да и сбивались совсем на другое, и он улыбался, представляя, что скажет, или нет — подумает его отец, когда он приведет с собой коротковолосую черную жрицу в мальчишеской одежде. И вновь его внимание возвращалось к реальности, в которой он отчетливо видел присутствие и взаимодействие трех сил, известных магам. Альмарен сознавал, что получил ключ к власти над силами магии, но как использовать этот ключ, он пока не знал.

Коридор, по которому шли путники, привел к дорожному залу, построенному, как принято у монтарвов. — округлые своды, овальный стол, окруженный кольцом скамейки, спальная площадка и источник у противоположной стены. Тревинер вышел в центр зала и остановился.

— Предлагаю всем напиться и набрать фляги, — посоветовал он.

— Не припомню, чтобы в пути нам не хватало воды, — пробурчал Шемма, которому не хотелось тащить лишнюю тяжесть. — Да и идем мы в Фаур, а он затоплен.

— Ну, если тебе больше нравится пить из болота… — пожал плечами Тревинер. — Это последний источник с чистой водой, отмеченный на карте. Карта кончается здесь, в этом зале.

— Покажи! — заинтересовался Альмарен. — Неужели мы пришли?

— Смотри, — Тревинер указал ему на хвостатый кружок на карте, отмечавший зал и родник. От кружка отходила прямая линия и упиралась в край листа. — Этот коридор, нужно полагать, ведет прямо в Фаур.

— А уттаки где?

— Они вот здесь, пониже. — Тревинер повел пальцем от развилки и задержался на путанице ходов вокруг другого кружка. — Они еще набегаются в этих коридорах, пока не выберутся на верный путь. Однако скоро и мы окажемся в таком же положении, ведь карты Фаура у нас нет.

— Как же мы отыщем выход? — встревожился молчавший до сих пор Витри.

— Когда мы с Шеммой ходили по Лypy, я кое-что понял в устройстве подземного города, — ответил ему охотник. — Думаю, что и Фаур построен сходным образом.

— Пантур говорил мне, что Фаур гораздо больше Лура, — подал голос Шемма.

— Не беда. Наверняка и в нем соблюдается любимая монтарвами симметрия.

— Это верно для внутреннего устройства подземного города, — заметила Лила. — А ходы наверх, скорее всего, располагаются случайно. Их положение должно зависеть от местности наверху, которой монтарвы не распоряжаются.

— Правильно, — подтвердил охотник. — Я и собираюсь проверять все несимметричные ходы верхнего яруса Фаура. Если даже мы и наткнемся на пару-тройку вентиляционных шахт, отыщется, наконец, и выход.

— Хорошо бы дойти до Белого шара, а оттуда начать поиски выхода, — сказала ему Лила. — Тогда мы сможем вернуться к шару, как только это потребуется.

— Согласен, — ответил Тревинер. — Но должен сразу сообщить — искатель магических шаров из меня не получится.

— Я чувствую Белый шар отсюда, он вон там, — Лила указала вверх в направлении Фаура. — Давай, я буду показывать тебе направление, а ты выбирай путь.

— Попробуем, — охотник зорко глянул в глубь открывающегося перед ним коридора. — Выбор пока невелик — сюда.

Туннель, выше и просторнее предыдущих, от пола до потолка был покрыт резным орнаментом, местами едва заметным под густым слоем плесени, пышно растущей в спертом от влаги воздухе. И все же, вопреки царившей здесь разрухе, в отделке и пропорциях подземного проспекта ощущалось присутствие неуловимого качества, отличающего гениальное творение от заурядного. Ритм полуколонн, смыкавшихся на потолке арками, и резьбы в проемах между ними, напоминавшей разводы инея на осенней траве, навевал величественное, почти торжественное настроение, словно приветствуя входящих в Фаур путников.

Тревинер остановился на первой развилке, где туннель пересекался другим, таким же просторным и украшенным каменными узорами. Вдоль стен поперечного туннеля, как и в Луре, тянулись желоба со светящимися растениями, но голубовато-сияющие ряды были неровными — где с чернеющими разрывами, а где разросшиеся далеко за пределы своих вместилищ и языками голубого пламени сползающие на пол. Туннель плавно изгибался, образуя часть гигантской окружности, поэтому охотнику, расчистившему часть надписи на стене, не понадобилось продолжать свое занятие.

— Седьмой кольцевой, — объявил он. — Добро пожаловать в Фаур!

— Как здесь светло! — восторженно отозвался Витри.

— Да, немало здесь монтарвской травки, — охотник убрал в карман светлячок Феникса… — По крайней мере, без света мы в Фауре не останемся.

— Стены не давят здесь, — Альмарен вытянул руку над головой и подпрыгнул, пытаясь достать потолок ладонью. — И дышится как-то легче.

— Это тебе показалось, — не согласился с ним охотник. — Сыро, как в бане. Мой лук давно съела бы плесень, если бы он не был луком Феникса.

— Да, у нас на них накладывают заклинания от сырости, — подтвердил Альмарен. — Как по-твоему, в какую сторону нам идти?

— Прямо, конечно. Радиальные туннели ведут к центру, а шар где-то в том же направлений. Ведь так? — Тревинер обернулся к магине.

— Да. Он чуть выше и левее центра, — ответила ему Лила.

Альмарен направил внимание туда, куда указывала она, и обнаружил вдали источник излучения, сходного с тем, которое чувствовалось у Оранжевого шара. Но, кроме сил огня и жизни, здесь присутствовала и третья — сила холода, вносившая завораживающую гармонию в идущий от источника луч.

«Как он мощен — Белый алтарь, — подумал Альмарен, умевший определять качество носителей магии по составу излучения. — Как славно было бы поработать на нем… здесь есть любая энергия — бери, сколько нужно, создавай любые заклинания, какие только можно представить!»

Пока он размышлял о нелепости случая, предоставившего этот замечательный источник магии для совершения зла, Тревинер выбрал путь по радиальному туннелю, который также освещался растениями в боковых желобах. Охотник пошел прямо, не отвлекаясь, на встречаемые по пути кольцевые туннели и мелкие боковые ответвления.

Наконец туннель привел путников к обширному пространству, состоявшему из многоярусного переплетения лестниц, колонн и мостов — центральной части Фаура. Огромные цельнокаменные столбы, обвитые спиральными лестницами, придавали прочность всей конструкции центра, казалось, повисшей в воздухе, с колонн скалились морды грифонов и василисков, рисунок балконных перил повторял переплетения подземных растений, за триста лет заполонивших каждый уступ и каждую щелочку, пригодную для опоры.

Путники остановились, привыкая к яркому свету, даваемому изобилием одичавших светящихся растений. Тревинер подошел к перилам и оглядел открывшийся вид.

— Красиво-то как! — поделился с ним вставший рядом Витри.

— Мы сейчас на уровне средних ярусов города, — ответил Тревинер, которого волновали не столько красоты Фаура, сколько поиски дальнейшего пути. — Смотри, а ведь там озеро!

Он указал вниз, на ровную поверхность, покрытую светящимся ковром.

— Это пол. — Витри перегнулся через перила, заглядывая вниз. — Он весь покрыт растениями.

— Нет, они растут на поверхности воды. — Тревинер отыскал обломок гранита, размахнулся и швырнул его подальше. Камень упал в заросли с булькающим, звуком, голубовато-зеленая светящаяся масса всколыхнулась и успокоилась.

— Осторожнее, Тревинер, — подошла к нему Лила. — Сотрясение может вызвать обвал, как там, в туннеле.

— Здесь твердая порода, я с трудом нашел камешек, чтобы бросить в воду, — ответил охотник. — Зато теперь видно, что вниз лучше не спускаться. В обход идти далеко, поэтому нужно искать прямой путь на ту сторону центра.

Тревинер постоял у перил, прослеживая взглядом сплетение лестниц, затем сделал приглашающий знак остальным и пошел вдоль балкона налево. Там он свернул на ближайший висячий мостик.

— А ну, как рухнет?! — забеспокоился Шемма, вступая на мостик.

— Радуйся, что ты мало ел, приятель! Теперь тебя и соломинка выдержит, — ответил ему охотник. Однако он тут же обратился к остальным. — А вы, на всякий случай, не толпитесь, переходите по одному.

Путники, растянувшись в цепочку, пошли за Тревинером сквозь путаницу мостов, арок и лестниц, сквозь островки светящихся зарослей, покрытых прозрачно-розовыми непахнущими цветами. Охотник то быстрым шагом преодолевал лестничные и мостовые пролеты, то останавливался на площадках и разветвлениях, выбирая путь. Наконец Тревинер вывел своих друзей на верхний ярус противоположного края центра, откуда начинались радиальные туннели. Там он попросил Лилу указать направление на Белый алтарь, затем отыскал подходящий туннель и углубился внутрь.

Расстояние до Белого шара постепенно сокращалось.

Теперь Альмарен, не напрягаясь, мог чувствовать излучение, идущее от источника магии. Тревинер на каждой развилке спрашивал направление на шар и, в зависимости от ответа, выбирал кольцевой или радиальный туннель. Когда он остановился на очередном разветвлении, Лила указала точно по ходу радиального туннеля.

— Белый шар совсем рядом, — добавила она. — Видимо, этот туннель ведет прямо к нему.

— Тогда — вперед! — скомандовал Тревинер.

— Подожди, — остановила его Лила. — Мы не можем приблизиться к Белому шару, имея с собой камни Трех Братьев.

— Это еще почему?

— Сила Белого алтаря возрастет в десятки раз, а вместе с ней и сила амулетов Каморры.

— Значит, камни нужно оставить где-нибудь здесь, — догадался охотник.

— Мне не хочется расставаться с ними, — сказала магиня. — Нужно прикрыть их от контакта с алтарем. Для этого нужно создать вокруг них защитную оболочку.

— Это сложно? — начал допытываться Тревинер, не меньше Шеммы соскучившийся по бегающей наверху зайчатине. — И долго?

— Спроси об этом попозже, — Лила оглянулась на Альмарена. — Камни у тебя? Давай их сюда.

— Вот они. — Альмарен достал из-за пазухи завёрнутый в тряпицу шар величиной с крупное яблоко. — Я торопился утром, поэтому не расцепил их. — Он не стал распространяться о том, как утром чуть не забыл камни в расщелине и вынул их оттуда в последний момент, когда все уже уходили.

— Так даже лучше, — Лила развернула тряпицу и взяла в ладони оранжевое яблоко с вырезанной долькой. — Хорошо, что Белый алтарь так близко, это поможет мне.

Магиня молча смотрела на камни, которые хоть и не тускнели, но, казалось, теряли излучение под ее взглядом, приподнимаясь над ладонями. Если она и произносила какие-то заклинания, то делала это мысленно, даже не шевеля губами.

— Все, — перевела она дух. — Теперь камни защищены. Возьми их, Альмарен.

Маг принял у нее оранжевое яблоко и обнаружил, что не может прикоснуться к его поверхности, отделенной от рук невидимой, упругой оболочкой. Он попробовал вложить пальцы в пустующую дольку, но невидимая преграда не пропустила его руку глубже поверхности воображаемого шара.

— Эта оболочка такая же, какие создавал Каморра, — сказала Лила, наблюдая за его стараниями. — Она имеет форму шара, ей безразлично, что защищать — камни или пустоту.

— Но энергетические нити камней свободно проходят через нее! — воскликнул Альмарен, проверив излучение амулетов.

— Конечно, проходят. Обрыв энергетических нитей приведет к непоправимой порче камней, — ответила Лила. — Каморра тоже оставлял нити нетронутыми, поэтому амулеты Оранжевого алтаря не теряли силы. Судя по тому, что мы знаем о действии камней Трех Братьев, достаточно, чтобы их излучение не соприкасалось с излучением Белого шара.

Альмарен уложил амулеты на прежнее место — в нагрудный карман куртки. Оранжевое яблоко, ставшее в новой кожуре теплым и упругим, вздрагивало от каждого движения, будто за пазухой покоилось что-то живое.

— Все готово? — нетерпеливо спросил Тревинер. — Идем!.

Путники углубились в туннель и вскоре увидели впереди белое свечение. Туннель привел их в круглый зал с высоким куполом, схожим с опрокинутой чашей. Посреди зала, в центре кольцеобразного пруда, сиял Белый шар.

Воздух в зале, как и на всем верхнем ярусе Фаура, был суше, чем в глубинных помещениях подземного города. Здесь не было ни плесени, ни следов водяной эрозии — один лишь толстый слой пыли на полу свидетельствовал о заброшенности места. Кроме радиального, в зал вели, два боковых туннеля. Арки, окаймлявшие их отверстия, располагались на концах воображаемой линии, проходящей через Белый шар и разделявшей надвое пространство зала. Округлые барельефы в форме полуколонн тянулись по стене между радиальным и боковыми туннелями, чередуясь с нишами, в которых стояли граненые каменные сосуды с полусгнившими, слабо мерцающими стеблями растений.

За шаром располагалось изваяние гигантского грифона, казалось, улегшегося отдохнуть, погреться у белого подземного солнца. Полуприкрытые глаза зверя, его тяжелые лапы, мягко сложенные крылья излучали покой и умиротворенность. На стене позади грифона виднелись три картины, на каждой из которых была изображена человеческая фигура. Бьющий в глаза белый свет едва позволял рассмотреть и каменного зверя, и фигуры на картинах.

Тревинер, быстрее других осваивавшийся в новых местах, пошел вдоль окружности зала, осматривая нишу за нишей, пока не остановился перед одной из картин.

— Смотрите-ка! — воскликнул он. — Я думал, они увековечили на картинах своих владычиц, а здесь изображены люди, не монтарвы!

— Люди?! — остальные подошли на возглас, чтобы разглядеть картину, удивившую охотника.

Цветная мозаика изображала молодого человека в старомодной одежде келадского жителя среднего достатка. Его рыжие, не подчиняющиеся ни гребню, ни силе тяжести волосы густым ореолом окружали голову, в глазах искрилось проказливое выражение, умело схваченное монтарвским художником.

— Это Оригрен, — неожиданна сказал Витри. — Я узнал его.

— Как ты мог узнать его, дружище? — выразил недоумение охотник. — Ты же никогда не встречался с ним.

— Это он, — повторил Витри, не зная, как объяснить свою убежденность.

— Это Оригрен, он напоминает того, в видении у Оранжевого шара, — повторила вслед за лоанцем Лила, рассматривая портрет. — Лицо молодое, а глаза — без возраста. Конечно, это высший маг. Пантур говорил, что гробницы Трех Братьев расположены где-то в Фауре.

— Монтарвы сжигают своих мертвых, — напомнил ей Альмарен.

— Видимо, он имел в виду памятные изображения Трех Братьев. Разместить их у Белого шара — это так естественно…

— А вон и другие двое, — Тревинер указал на картины. — Вон тот, светловолосый — Гелигрен, а дальше — Лилигрен.

— Да, это они, — согласилась Лила. — Однако, на этих картинах есть в их облике что-то монтарвское.

— Стойте! — внезапно скомандовал Тревинер, заставив остальных замереть на месте. — Не подходите к следующей картине. Я вижу там следы на полу.

— Следы чего? — переспросил Шемма.

— Ног, конечно, чего же еще! — с жалостью посмотрел на него охотник. — Здесь кто-то побывал до нас.

Вдоль стены тянулась едва заметная тропинка, оставленная в пыли чьими-то башмаками. Следы вели от ниши к нише, от картины к картине. Перед каждой картиной виднелись вытоптанные участки, позволявшие догадаться, что посетитель останавливался здесь, рассматривая изображения.

Тревинер отыскал след получше и поставил около него отпечаток своей ноги, затем присел, чтобы сравнить оба отпечатка.

— Край следа осыпался и потерял четкость, — сообщил он свои наблюдения. — Это старые следы, они появились здесь несколько месяцев назад. Такую подошву делают в Келанге, следовательно, пришелец или, по крайней мере, его башмаки оттуда. Судя по размеру обуви и ширине шага, он невысок и с тонкой костью.

— Такой, как Каморра? — подсказала Лила.

— Я видел его только издали, когда защищал Бетлинк. На силача он не потянет, это точно. — Тревинер подошел к картине с изображением Гелигрена. — Интересно… — он нагнулся, присматриваясь к полу. — Видите, перед картиной недавно стоял какой-то ящик или сундучок. Здесь остался отпечаток по форме его дна, почти без пыли. Очень возможно, что этот человек унес ящик.

— Там было что-то важное! — высказал догадку Альмарен.

— Сокровища, наверное, — добавил Шемма.

— Откуда там сокровища? — толкнул его Витри. — Там наверняка лежало что-то, связанное с магией.

— Теперь этим владеет человек, который побывал здесь, — как бы сама себе, сказала Лила. — Тревинер, можем мы по его следам отыскать выход из Фаура?

— Хорошая мысль, — одобрил охотник.

Следы ушли под левую арку и запетляли по разветвлениям подземных переходов. Видимо, человек, побывавший у Белого шара, пришел к нему не самым коротким путем. Центральные коридоры сменились окраинными, без травяного освещения, где вновь понадобились светлячки Феникса. Наконец путники прошли по длинному неуютному туннелю, в конце которого обнаружился выход наверх, неплотно заваленный камнями и ветвями деревьев. В щели между камнями пробивался свет.

— А вот и выход! — оглянулся на остальных Тревинер.

— Но он завален, — подошел к нему Витри.

— Конечно, тот, кто прошел этим путем, позаботился, чтобы здесь не разгуливали другие, — сказал охотник. — Давайте-ка, друзья, расчистим эту дыру.

Он достал из мешка топор и стал рубить ветви, удерживавшие каменную насыпь. Остальные начали растаскивать камни и обломки ветвей. Вскоре в верхней части насыпи образовалось отверстие, достаточное, чтобы выбраться наружу.

Тревинер пролез в отверстие и, оказавшись на воле, зажмурился от яркого дневною света. Выждав немного, он огляделся и — увидел, что туннель выходит в укромную расщелину, расположенную на северном склоне Ционского нагорья. Судя по короткой тени, отбрасываемой скалами, солнце стояло высоко, хотя и не заглядывало в расщелину. Внизу виднелся необъятный лесной массив, сквозь который пролегало русло речки, текущей вдоль нагорья на восток. Охотник осмотрел дно расщелины, узкое и неудобное, но пригодное для спуска.

— Вылезайте, здесь безопасно, — позвал он остальных.

Путники один за другим выкарабкались из отверстия и остановились рядом с охотником.

— Деревья-то — пожелтели! — ахнул Шемма. — Сколько ж мы пробыли под землей?

— Дней десять, — отозвался Тревинер. — Здесь, на севере, осень приходит раньше, чем у вас в Лоане.

— И ночи, наверное, холоднее?

— Холоднее, приятель. Сегодня же и убедишься. А сейчас, пока светло, хорошо бы и о зайчатине побеспокоиться.

Предупредив своих спутников, чтобы двигались тише, охотник первым спустился по расщелине. У подножия скал он снял с плеча лук, наложил на тетиву стрелу, чтобы не упустить подвернувшуюся дичь, и повел остальных через лес к реке. На пути им не встретилось никакой живности, поэтому Тревинер, сославшись на то, что осенний лес слишком прозрачен, чтобы охотиться в большой компании, оставил друзей у реки и ушел искать добычу в одиночку.

— Надо бы развести костер и просушить одежду, — предложил Альмарен.

— Котлы, котлы надо на огонь поставить! — догадался Шемма и первым пошел за дровами.

Когда Тревинер вернулся с добытым зайцем, котлы давно кипели, а одежда, развешанная на рогатках, наполовину просохла. Охотник сам освежевал и разделал тушку, запустил куски в воду, а затем расшвырял носком башмака дрова, чтобы убавить огонь.

— Стой! — страдающим голосом вскричал Шемма. — Так дольше будет вариться, неужто не соображаешь?!

— Сам не соображаешь, — отмахнулся от него Тревинер. — Если похлебка закипит ключом, весь смак выплеснется через край и уйдет в огонь. Понял?!

Впечатленный Жутким сообщением Тревинера, Шемма угрюмо уселся на чурбачок и до окончания варки не спускал с котелка глаз, чтобы в случае чего грудью стать на пути уходящего смака. Но тот, благодаря предосторожности охотника, вел себя смирно, и, наконец, покрытая жиром похлебка была снята с костра и разлита по мискам.

— Хлебца бы сюда… — пожелал табунщик между двумя большими глотками.

— Да на тебя не угодишь, приятель! — Тревинер даже забыл про еду. — То тебе горяченького, то хлебца! Интересно, чего тебе захочется, если я изловчусь подстрелить в лесу пару буханок?!

— Уж и помечтать нельзя… — буркнул в ложку Шемма. — Нет, такая жизнь не для меня, да и я — не для нее. Мое место — в Лоане, и все тут.

Все промолчали, хотя чувствовалось, что каждый согласен с высказыванием мечтателя. В памяти Витри всплыло последнее утро в селе — два ряда небольших аккуратных домиков, толпа сельчан на дороге и они с Шеммой верхом на конях, отправляющиеся в неведомую даль. Вспомнилась и причина отъезда, и Витри порадовался, что магия Синего алтаря восстановлена — ведь так сказал Альмарен, а такому магу можно доверять. Он скосил взгляд на Альмарена и подумал, что очень скоро наступит время возвращаться домой, в Лоан, но эта мысль принесла с собой не радость, а ощущение потери чего-то важного.

Обед закончился, но никто не спешил собираться в путь — так хорошо было сидеть на поляне под осенним солнцем и слушать журчание воды в Имме.

— Что будем делать дальше, маги? — наконец нарушил молчание Тревинер. — На Белый алтарь мы пришли, зайца съели. Надо бы поспешить разделаться с магией Каморры, пока он нас не догнал.

— Для Этого нужно вернуться к Белому шару, — сказал Альмарен и обернулся к магине, сидевшей поблизости, на прибрежном уступе. — Лила, ты окончательно решила, каким должно быть заклинание?

— Да, — ответила она, — но, помнишь, для него важно равновесие всех трех сил, а у нас нет Синего камня.

— Я заменю Синий камень, — взглянул на нее Альмарен. — Я привлеку на алтарь силу холода и буду удерживать ее, пока ты создаешь заклинание.

— Это смертельно опасно! — встревожилась магиня: — Только маг, равный по силе Лилигрену, может выполнить такое.

Альмарен не знал, как объяснить ей, что Он уже не тот, каким был сутки назад. Зато он — был уверен, что теперь, когда внутреннее зрение позволяло ему видеть природу и взаимоотношения магических сил, концентрация одной из них на алтаре не будет для него опасной задачей.

— Я сделаю это. — Альмарен ответил ей буднично, словно речь шла о мытье котлов после обеда, и увидел, как тревога исчезла с ее лица.

«Она узнала, что я способен это сделать, — догадался Альмарен. — Не поверила, а узнала, но как?»

Взгляд магини казался внимательным и в то же время сосредоточенно-отрешенным, уходящим в неведомую даль. Альмарен вдруг понял, что и она видит мир не только глазами, но и тем особым внутренним зрением, которое он сам едва, успел почувствовать в себе. Где, когда, как пришло к ней это зрение, наверное, не следовало спрашивать, потому что он и по себе мог оценить, как трудно отвечать на такие вопросы. Лила улыбнулась ему, как давнему другу, и так же буднично, словно, принимая его согласие помыть котлы, сказала:

— Что ж, попробуем, — и поднялась на ноги, выражая готовность возвращаться в пещеры Фаура.

Путники вскинули мешки на плечи и пошли назад к расщелине, но не успели сделать и нескольких шагов, как громкий, приближающийся треск сучьев заставил их остановиться.

— Быстро, все под берег, прячьтесь! — скомандовал друзьям Тревинер, но было уже поздно. Из леса выехал конный отряд, пробиравшийся вдоль берега, и направился прямо к ним.

— Влипли, — пробормотал сквозь зубы охотник, стаскивая с плеча лук.

— Не стреляй, — вполголоса сказала Лила; — На них форма войск Цитиона.

— В этих краях? — иронически спросил Тревинер.

Командующий отрядом, рослый, белокурый молодой человек, сделал знак рукой, приказывая воинам остановиться, а сам поехал к путникам. Лила ухватилась за локоть Тревинера, чтобы удержать его руку, готовую наложить стрелу на лук.

— Мы не враги, — сказал воин, заметив и намерение охотника, и движение удерживавшей его женщины. Переведя взгляд на Альмарена, он воскликнул. — Ты не узнаешь меня, Аль?!

— Риссарн, ты?! — вспыхнул радостью Альмарен и сделал движение, чтобы броситься навстречу другу, но тут же остановился. — Что ты здесь делаешь?

— Ну и недоверчив ты стал, однако! — Риссарн соскочил с коня и подошел к Альмарену. — Если бы мы хотели захватить вас в плен, мы не Стали бы с этим тянуть.

— Но как ты здесь оказался?

— Это длинная история. — Риссарн во все глаза рассматривал друга, которого не видел почта четыре года. — Скажу пока главное — я приехал сюда в отряде, который послан правителем Цитиона, чтобы захватить Белый алтарь. И позаботиться о твоей безопасности, между прочим.

— О моей безопасности? Откуда Норрену известно, что я иду на Белый алтарь?

— Ладно, расскажу подробнее, — улыбнулся Риссарн. — Начну с того, что я привез в Босхан письмо от нашего магистра и остался в войсках Норрена. Неделю назад, как раз в тот день, когда мы дали сражение уттакам, подошедшим к Босхану, к правителю явился Равенор — ты еще не забыл его?

— Как же, помню, — . подтвердил Альмарен.

— Он сообщил правителю, что у тебя есть два камня Трех Братьев — Красный и Желтый, что ты идешь с ними на Белый алтарь, а за тобой гонится Каморра с отрядом уттаков. Затем он потребовал послать войско, чтобы защитить камни, а заодно и тебя.

— Мило, — заметил Альмарен. — Как он все это узнал?

— Потом расскажу. Короче, с Равенором была послана конница, которая прошла напрямик через Ционское нагорье и захватила Белый алтарь. Это произошло вчера, а сегодня его светлость выслал два отряда по десять человек для патрулирования окрестностей… Так вот, мы здесь выслеживаем тех, кому вчера удалось от нас уйти, а также разыскиваем вас и Каморру, который тоже где-то поблизости. Его светлость, чтобы не случилось недоразумения, назначил меня в отряд, потому что ты знаешь меня в лицо. Его ты тоже знаешь, поэтому он возглавил второй отряд, который патрулирует западнее Белого алтаря.

— Его светлость — это Равенор? — уточнил Альмарен.

— Нет, Равенор сейчас сидит в комнате Каморры и листает его книги по магии. Его светлость. — военачальник и близкий родственник Норрена, командующий цитионской конницей. Ты знал его как магистра ордена Грифона.

— Магистр здесь?! — восхитился Альмарен.

— Да. Он будет рад встретиться с тобой, — взгляд Риссарна, наконец, оторвался от лица друга и поочередно обошел его спутников. — Мы проводим вас в поселок при алтаре — там сейчас самое безопасное место.

— И поесть дадут? — встрепенулся Шемма.

— Конечно, — обнадежил его Риссарн. — И поесть дадут, и жилье найдется.

Альмарен обернулся к своим спутникам.

— Ну как, пойдем мы с ним в поселок?

— Твой друг прав, там сейчас безопаснее, чем в пещерах Фаура, где остался Каморра с уттаками, — высказалась Лила.

Тревинер вместо ответа убрал стрелу и повесил лук на плечо. Риссарн вскочил на коня и поехал первым, указывая дорогу, остальные воины последовали за путниками. Вскоре впереди показалась вырубка, а на ней поселок — бывшее пристанище Каморры.

Войско, оставшееся на Белом алтаре, обживало новое место. Баня топилась, за кухней на вырубке горел большой костер, куда сносили мусор со всего поселка. Но, видимо, разгребание грязи на вражеской территории не считалось мирным делом, потому что воины были при мечах, а лошади, пасшиеся у берега, под седлами.

— Таков приказ его светлости, — ответил Риссарн на вопрос охотника. — Это на случай, если в окрестностях бродят уттаки.

— Так бы и нас, чего доброго, прикончили, если бы мы подошли поближе, — мрачно сказал Шемма.

— О вас объявлено, — успокоил его Риссарн.

Действительно, встречавшиеся по пути воины не удивлялись их появлению в поселке. Риссарн привел путников к двухэтажному особнячку на берегу реки и предложил подождать, а сам спешился и вошел внутрь. Вскоре он вернулся с невысоким и щуплым, уже немолодым человеком, в котором Альмарен узнал Равенора.

— А, это наконец-то вы, — сказал ему Равенор, опуская приветствие. — Вижу, при вас и камни Трех Братьев, значит, все в порядке. Входите.

Путники вошли в дом вслед за знаменитым магом. Риссарн, оставшись на крыльце, ободряюще кивнул другу.

— Мы должны вернуться в лес, — объяснил он. — До вечера!

— Пока, — Альмарен вместе со всеми поднялся по лестнице на второй этаж. Короткий коридор закончился небольшим залом, половину которого занимал длинный обеденный стол со скамьями по обе стороны и жесткими креслами у торцов.

— Комнат в доме меньше, чем людей, — Равенор начал без предисловий, как человек, привыкший, что любое его слово бывает услышано. — Мужчин поселят по двое, женщину отдельно. Когда устроитесь, сообщите моему слуге и ждите меня здесь.

Он отыскал взглядом появившегося неизвестна откуда слугу и негромким, почти беззвучным голосом отдал приказы о еде и бане для новых жильцов, после чего, словно забыв об их существовании, прошел мимо и скрылся за ближайшей дверью.

— Куда это он? — оторопел Шемма, выражая общее впечатление.

— Его светлость очень занят, — веско сказал слуга. — Идите со мной.

Указав им комнаты, слуга отправился выполнять остальные распоряжения хозяина, и, нужно заметить, выполнил с большим проворством. Короткий осенний день едва пошел на убыль, а путники уже вновь собрались в зале для встречи с Равенором и — сели на скамье у стола, перекидываясь замечаниями в ожидании, знаменитого мага.

— Долго нам здесь жить? — первым делом поинтересовался табунщик.

— Тебе же сказали — до конца войны! — напомнил ему Витри.

— А когда она закончится? — не успокаивался Шемма.

— Завтра мы попробуем уничтожить магию ордена Василиска, — ответила ему Лила. — После того, как заклинание сработает, остальное будет зависеть не от нас.

— А если не сработает?

Магиня молча пожала плечами.

— Такого не случится, — Ответил за нее Альмарен.

— Но вдруг? — продолжал допытываться табунщик.

— Без веры в свои силы невозможно быть магом, — объяснил ему Альмарен. — Мы решили прийти сюда, и мы пришли сюда — значит, оно должно сработать.

— Ловко же у вас получается… — озадаченно протянул Шемма. — По-вашему выводит, что захотеть сделать и сделать — одно и то же?

— Стремления притягивают события. Это один из основных законов магии. Поэтому, когда нужно выполнить заклинание, у нас, магов, нет никаких «если».

— Приятно слышать, — блеснул зубами Тревинер. — Теперь мне вдвойне интересно, как дела в босханской армии.

— Узнаем у Равенора. — Альмарен облокотился на стол и взглянул на дверь. Охотник проследил его взгляд и ворчливо сказал.

— Еще не известно, соблаговолит ли он повидаться с нами. Нужно ему, гордецу такому, помнить о нас, бродягах!

— Он слишком убежден в своем превосходстве, чтобы быть гордым, — заметила Лила. — Впрочем, каким бы он ни был, это он привел войско нам на помощь.

Магиня оборвала фразу на полуслове, потому что в зал вошел тот, о ком они говорили. Равенор с неторопливой уверенностью уселся в деревянное кресло у торца стола и остановил взгляд на Альмарене. Остальных он проигнорировал, видимо, считая их приложением к Альмарену в той же степени, как и его самого — к камням Трех Братьев. Но разговор он начал, как ни странно, не с расспросов и требований, а с короткого и точного изложения причин своего отъезда из Цитиона. Упоминание о маленькой принцессе отозвалось в Альмарене эхом симпатии, мгновенно вспыхнувшим и исчезнувшим под впечатлениями от дальнейших слов мага, рассказывавшего о босханских событиях, обнаружении Синего камня в жезле, об успехах Риссарна в ясновидении.

— Я сообщил вам все, заслуживающее внимания, — голос Равенора звучал отчуждающе-вежливо, и казалось неясным, обращался он ко всем или к одному Альмарену. — Где находился Красный камень, я знаю от Магистра. Интересно, где вы отыскали Желтый?

Альмарен, в свою очередь, рассказал знаменитому магу о пути на Керн и встрече с Тревинером, о лурских событиях и подземном путешествии. Узнав о Белом шаре и изображениях Трех Братьев, Равенор так и загорелся воодушевлением.

— Я завтра же побываю там, — категорически заявил он. — Вы отведете меня к Белому шару.

— Мы будем к вашим услугам после того, как магия амулетов ордена Василиска будет разрушена, — ответила ему Лила. — Для этого нам потребуются все три камня Трех Братьев.

— Одно другому не помешает. — Равенор уставился на женщину, которую Риссарн причислял к высшим магам. — Мы возьмем камни и спустимся под землю. Разве не достойно будет выполнить такое дело перед лицами Трех Братьев? Как мне известно, это их единственные изображения, сохранившиеся на Келаде. Подземные люди оказались благодарнее наземных…

Их разговор был прерван стуком копыт, донесшимся с улицы. Равенор выглянул в распахнутое окно, но сгустившиеся сумерки мешали рассмотреть приехавших.

— Кажется, это отряд Магистра, — наконец сообщил он. — Я чувствую там Синий камень. Магистр никогда не расстается с ним.

— Магистр приехал! — Альмарен первым подбежал к окошку, выглядывая мелькающих в темноте всадников, и увидел высокую фигуру Магистра, спешивающегося у крыльца. — Он идет сюда!

Все едва успели отойти от окон, как входная дверь резко распахнулась. Магистр ордена Грифона сделал несколько шагов по залу и остановился, отыскав взглядом маленькую женщину. Альмарен, стоявший рядом с ней, почувствовал, как она вздрогнула и покачнулась от этого взгляда. Он поддержал Лилу за локоть, но в следующий миг она уже бежала навстречу вошедшему, в его сомкнувшиеся за ее спиной руки. Она прижалась щекой к его груди, ее ресницы взмахнули и опустились, словно крылья бабочки, присевшей на скалу.

Наступила мгновенная, пугающая тишина. Затем, будто вспомнив про неотложные дела, все поспешили прочь из зала. Один Альмарен стоял, не имея сил отвести глаза от обнявшейся пары.

— Думается мне, они давно знакомы, — раздался над его ухом голос Тревинера. Жесткие пальцы охотника ухватили его за руку повыше локтя и потащили к выходу. — Пойдем отсюда, парень, мы здесь лишние.