Алтари Келады

XXX

Наступило новое утро, безветренное, свежее и ясное. Лила разбудила своих спутников, все трое наскоро позавтракали и пошли к лодке. После того, как тощий багаж был уложен, долбленку спустили на воду. Альмарен сел на место гребца, вслед за ним в лодку влезла магиня. Витри оттолкнулся от берега, вскочил на корму и погрузил в воду рулевое весло, разворачивая долбленку по направлению к западному краю устья Руны. Альмарен замахал веслом, Витри помогал ему, то подгребая слева, то выравнивая нос лодки вверх и наискось по течению пролива.

Лила сидела с котелком на коленях, приготовленным на случай, если лодку захлестнет водой, но поверхность океана была гладкой, как стекло, Альмарен и Витри гребли ловко и умело, поэтому маленькая женщина оказалась не у дел. Пользуясь короткой передышкой, она оставила все будничные мысли и вслушивалась в равномерный, скользящий ход лодки по водной глади, в затягивающий холод океанских глубин, отделенный от ее ног тонкой деревянной преградой. Взгляд магини рассеянно переходил с океанской воды на медленно приближающийся берег, повторял его очертания и так же рассеянно, отрешенно устремлялся вверх, в бескрайнее, прозрачно-синее небо.

Альмарен видел, как меняется выражение ее глаз, приобретая глубину и спокойствие небесной и водной бесконечности, сквозь которую стремилась крохотная игла долбленки. До сих пор он не размышлял над проявлениями окружающего мира, но сейчас, увидев его отражение в других глазах, вдруг почувствовал мощь, скрытую в спокойствии воды и неба, и ощутил величие стихий яснее, чем при виде бури или урагана. И в прозрачной небесной выси, и в непроницаемо-темной водной глубине дремала всемирная сила холода, одна из двух, подвластных Зеленому алтарю, с которой он так беспечно обращался, используя в заклинаниях.

Путники давно ступили на твердую землю и поднялись вверх на скалы Оккадского нагорья, вокруг простирался однообразный каменистый пейзаж с изредка встречающимися по склонам ползучими дубами, а Альмарена все не отпускало чувство слияния с одной из мировых тайн, постижения сути одной из трех великих сил. На вечернем привале, когда каша была съедена, а котелки вымыты и прибраны, он решился поделиться впечатлением с магиней.

— Послушай, Лила, — сказал он. — Там, на лодке, мне показалось, что мы во власти силы холода, как песчинки в воде или пылинки в небе. Я никогда не задумывался над тем, какая она, а она тиха и грандиозна, как ничто на свете.

— Да, — откликнулась магиня. — Я так и чувствую ее здесь, у океана. Но она мне ближе, когда она другая — легкая, подвижная и стремительная, как мысль. Это ее второе лицо — лицо неба. Я недавно впервые увидела океан и не скоро увижу его вновь, а небо всегда со мной, — она устремила взгляд на розовато-сиреневый закат.

И Альмарен, и Витри засмотрелись вместе с ней на гаснущее вечернее небо, на широкое оранжевое солнце, уходящее за скалы.

— Вольное небо равнины… — полушепотом пробормотал Альмарен. Он никак не мог вспомнить, откуда в его памяти взялись эти слова.

— И ты так чувствуешь! — обрадовалась Лила. — Оно всегда одно, и всегда — разное. Посмотри, как безотрадны были бы эти скалы — голые, безжизненные, днем обжигающие, ночью ледяные — если бы не легкое дыхание неба. Так и в жизни, несмотря на всю ее жесткость, стоит вытянуть руку — и вот оно, высокое и прекрасное. Но оно прозрачно, неосязаемо как воздух, нужно уметь его увидеть…

— Откуда ты все это знаешь? — заволновался Альмарен. — Тебе рассказал Шантор?

— Причем тут Шантор… слушай, и мир сам заговорит с тобой. Когда тебе не с кем разговаривать, нет собеседника лучше, чем вот это все… — она развела руками, показывая вокруг.

Альмарен замолчал, осмысливая слова магини. Она провела рукой по голове, приглаживая и пропуская сквозь пальцы свои короткие темные волосы, и надолго остановила взгляд на угасающем костре. Под отсветами колеблющегося пламени выражение ее лица менялось, как у статуи великой Саламандры, от детски-доверчивого до печально-умудренного. Альмарен, глядя на этот прихотливый диалог огня и жизни, никак не мог убедить себя, что перед ним такая же женщина, как его мать и сестренки, как те девушки, которых он видел на Зеленом алтаре. Он был высоким и красивым юношей, поэтому рано почувствовал острое внимание ровесниц — их быстрые взгляды и перешептывания, мгновенное охорашивание волос, выжидательное, требующее, намекающее поведение — и инстинктивно сторонился его, как любого навязчивого давления. Эта женщина, казалось, вообще не заботилась о том, чтобы нравиться, она держалась естественно и просто, разговаривать с ней было легко, а главное, так увлекательно.

— Лила! — позвал он магиню.

Она вздрогнула и, оторвавшись от созерцания костра, выжидательно посмотрела на Альмарена.

— Ты так хорошо понимаешь силу холода, а ведь ты обучалась на Оранжевом алтаре. Там нет этой силы.

— Нет? — насмешливое изумление в голосе магини окатило Альмарена жаром смущения. — Как ее может где-то не быть? Разве ты сегодня не чувствовал, как ею пропитаны и вода, и воздух? А где их нет?

— Я не так выразился, — попытался оправдаться Альмарен. — Я хотел сказать, что Оранжевому алтарю не подчиняется сила холода.

— Оранжевый алтарь концентрирует две силы, но это не значит, что я должна невежественно закрывать глаза на третью. В мире сосуществуют все три силы, они взаимодействуют, перекликаются и перекрываются. Деление на алтари это деление искусственное, оно для помощи тем, кто не может освоить все три энергии, тем, чьи способности к магии невелики и не могут развиваться всесторонне. Вспомни, ведь триста лет назад на острове не было алтарей, но маги рождались, и работали с энергиями.

— Я тоже всегда интересовался силой огня, хоть и учился у магов Феникса, — поспешил сказать Альмарен. — Три года я изучал ее на Красном алтаре, но почему-то думал о ней обособленно, без связи с остальными двумя.

— Не переживай об этом, — сказала Лила, заметив смущение молодого мага. — Труднее всего увидеть очевидное. Из наших только Авенар учитывал взаимосвязь всех сил. Я помню, он говорил мне, что Трое Братьев не сумели бы разделить силы, если бы не знали об их единстве.

— Ты была дружна с Авенаром?

— Мы понимали друг друга. Он был выдающимся магом и кое в чем превосходил самого Шантора. Он умер до несправедливого рано. Впрочем, жизнь не обязана быть справедливой. — Лила посмотрела сквозь Альмарена взглядом опечаленной девочки, вызвавшим у него странную внутреннюю тревогу.

— Отчего он умер? — решился спросить маг.

— От напряжения, когда лечил больного. А знаешь, у Витри есть магический кинжал, сделанный Авенаром.

— Где?! — загорелся любопытством Альмарен. — Витри, покажи!

Лоанец снял с шеи серебряную цепочку с прицепленным к ней кинжалом и протянул Альмарену. Тот вынул кинжал из ножен, провел пальцами по серо-розовой рукоятке, по белому лезвию.

— Как им пользуются? — спросил он Лилу.

— Сожми рукоять, посылай энергию в руку. Когда она соединится с силой амулета, он ответит.

Альмарен сжал рукоять. На белом лезвии проступили непонятные синеватые знаки.

— Что здесь написано? — спросил он. — На каком языке?

— Это тайные иероглифы ордена Саламандры. Здесь написано — «с любовью».

— «С любовью»?! — недоуменно повторил Альмарен, переводя взгляд со знаков на магиню. Она пожала плечами в ответ на его невысказанный вопрос. Знаки напомнили Альмарену книгу, которую он носил с собой.

— У меня есть книга на неизвестном языке, — сказал он магине. — Может быть, это ваши иероглифы?

— Давай посмотрим, — согласилась Лила.

Он достал книгу и подбросил дров в костер, чтобы добавить света. Лила отстегнула старинные пряжки и начала перелистывать страницы, затем рассмотрела листок с изображением трехцветного круга.

— Это не наш язык. Книга о магии, это понятно. Списки заклинаний, я думаю, — подвела она итог. Альмарен присел рядом и рассказал ей содержание беседы у Равенора.

— Видишь этот рисунок? — указал он. — Равенор говорит, что камни нужно соединить так.

— И что тогда произойдет?

— Не знаю. Когда мы разыщем Магистра, можно будет попробовать соединить наш камень с Синим.

Лила вновь открыла первую страницу.

— Смотри-ка сюда, — сказала она.

Альмарен взглянул туда, куда указывал ее палец. Там было не начало первой главы, а короткое, в полстраницы, предисловие. В конце текста, одно под другим, стояли три похожих слова.

— Тебе не кажется, что это подписи Трех Братьев? — спросила его Лила. — И количество букв, и сходные буквы — все совпадает. Это не чужой язык, а тайнопись.

Они взялись расшифровывать текст. Витри, хоть и не умел читать, но, глядя, с каким воодушевлением оба мага копаются в непонятных значках, пристроился рядом. Альмарен и Лила занимались расшифровкой, пока не кончились дрова. До понимания смысла текста было пока далеко, но кое-какие слова им все же удалось прочитать.

Через два дня голые скалы кончились. На склонах все чаще встречалась древесная поросль, грунт, нанесенный с верховьев и осевший в извилинах береговой кромки, прорастал темно-зеленой щеткой исселя. Продукты приходилось экономить, но это не портило настроения троих путников, с каждым шагом приближавшихся к местам, заселенным людьми.

Молодой маг сдружился со своими новыми знакомыми. Он оценил по достоинству ответственность Витри и его умение справляться с любым хозяйственным делом, неутомимую энергию Лилы, которая ложилась спать последней и поднималась по утрам раньше всех. Альмарен, как и его спутники, добросовестно брал на себя часть хозяйственных забот. Однако, Лила и Витри, попробовав его стряпню, ограничили его кухонные обязанности заготовкой дров и разведением костра.

Альмарен быстро потерял интерес к общению с Витри, но с магиней, казалось, мог разговаривать до бесконечности. По вечерам он отыскивал повод завязать с ней беседу, начинавшуюся обычно с расспросов о магии ордена Саламандры и продолжавшуюся чем угодно. С Лилой можно было говорить обо всем, не боясь быть непонятым, поэтому Альмарен неожиданно для себя сделался разговорчивым, будто бы торопился высказать все, о чем был вынужден молчать прежде. Он то размышлял вслух о свойствах магических сил и способах их подчинения, то перескакивал с серьезных тем на пустяки, когда-то зацепившие его сознание, на воспоминания о прошлом и дорожные впечатления. Витри сидел молча и ловил каждое слово, сказанное магами, открывая для себя диковинный мир, проникнутый властвующими в нем невидимыми силами.

На послеобеденном отдыхе Альмарен и Лила занимались расшифровкой книги. В первую очередь они деялись за листок с текстами о камнях Трех Братьев. Лила увлеченно сравнивала и сопоставляла значки, разгадывая слово за словом. Альмарен вслушивался в звук ее голоса и незаметно для себя переводил взгляд с закорючек текста на руки магини, на ее лицо, склоненное над книгой, полубессознательно отмечая чуткую тонкость пальцев под царапинами и загаром, совершенную линию овала лица, идущую от уха к подбородку. Он забывал вникать в смысл слов своей собеседницы, и лишь когда ее голос становился требовательным, спохватывался и выслушивал укоризненный упрек.

— Ну о чем ты думаешь, Альмарен! Я третий раз спрашиваю тебя одно и то же!

Он с извиняющейся улыбкой отвечал:

— Да ни о чем… — и это было правдой.

Выговаривая себе за рассеянность, Альмарен с удвоенным вниманием обращался к значкам. Расшифровка текста продвигалась. Из прочитанного выяснилось, что при соединении камней меняется их способность привлекать силу алтарей. Синий и Красный камни на Белом алтаре, будучи порознь, могли привлекать туда энергию Синего и Красного алтаря, а соединенные вместе — подключали дополнительно и энергию Фиолетового алтаря. Кроме этого, в листке не оказалось ничего, что Альмарен не услышал бы от Равенора, гениально проникнувшего в суть системы управления магией алтарей. Но вопрос, уже возникавший у молодого мага, — зачем нужно перегруппировывать силу алтарей — так и остался без ответа.

— Значит, этот камень привлечет силу Красного алтаря на другой? — сказала как-то Лила, рассматривая Красный камень.

— Если другому алтарю подчиняется сила огня, — уточнил Альмарен.

— Мощность магии возрастет вдвое?

— По слухам, больше, чем вдвое. Я сам не пробовал, но маги Фиолетового алтаря говорили, что его сила выросла в несколько раз.

— А Синий алтарь при этом полностью обессилел. Так, Витри? — повернулась она к лоанцу.

— Колдун говорил, что там, где чашка воды, теперь капля, — вспомнил Витри.

— Неудивительно, что Каморра ищет камни. — Лила взглянула на Альмарена. — Синий камень, говоришь, у твоего друга?

— Я надеюсь, что это так.

— Где твой друг сейчас?

— Наверное, в Босхане, в армии Норрена, ответил маг.

— Я думала над тем, что ты рассказывал о белых дисках, Альмарен. Эту магию можно разрушить только с Белого алтаря, потому что остальным алтарям не подчиняется хотя бы одна из сил.

— Я не знаю заклинания, которое лишило бы силы сразу все амулеты алтаря, — заметил Альмарен.

— Я тоже, — подтвердила Лила, — но у нас есть книга, а в ней глава о заклинаниях Белого алтаря. Если там найдется нужное заклинание, достаточно применить его на Белом алтаре — и власть Каморры над уттаками исчезнет.

Взгляд Альмарена загорелся воодушевлением. Идея была проста до очевидности и в случае успеха решала все.

— Нам нужно пробраться на Белый алтарь? — воскликнул он.

— Сначала нужно прочитать седьмую главу твоей книги и отыскать заклинание.

— А если его там нет?

— Тогда его нужно разработать, — сказала Лила.

— Как ты собираешься его разрабатывать? — недоверчиво спросил ее Альмарен.

— Шантор говорил, что любое слово может стать заклинанием. Это ключ. Основное правило ты знаешь — заклинание должно точно и полно описывать явление, для которого применяется. Здесь все зависит от нас с тобой. Второе правило — мощность магической силы должна быть достаточной для выполнения заклинания. Возможно, для уничтожения всей магии Каморры будет мало мощности Белого алтаря, поэтому нам понадобятся оба камня — Красный и Синий.

— Понятно, — кивнул Альмарен. — Значит, сначала в Босхан, к Магистру?

— Да. — Лила вернула ему Красный камень. — Спрячь его. Когда у нас будет и Синий, мы проберемся на Белый алтарь. Вряд ли Каморра оставил там сильную охрану. Мы пойдем туда вдоль скал Ционского нагорья, так безопаснее. Уттаки не любят скал.

— И я с вами! — подал голос Витри.

— Путь будет нелегким, Витри, — напомнила ему Лила.

— Я привык к опасностям, — уверил ее Витри. Ему не хотелось расставаться с новыми друзьями, не хотелось оставлять на полпути начатое дело. Он уже не мыслил себя без дороги, без маячившей впереди цели. — Я все умею, я не буду обузой.

— Я знаю, Витри, — Лила дружески улыбнулась лоанцу. — С тобой я пойду куда угодно.

Ее слова прозвучали для Витри как награда. С этого дня он не чувствовал себя игрушкой судьбы, бросавшей его по Келаде.

День за днем путники продвигались к Бетлинку. Они обошли уттакскую стоянку со всей осторожностью, по верхней кромке скал, затем вновь спустились со склона и отправились дальше берегом Руны. Чтение книги требовало длительных дневных привалов, поэтому они двигались медленнее, чем на Керн. Впрочем, Альмарен не торопил наступление конца пути. В его крови — крови прирожденного мага — развилось сродство с силой огня, вызывавшее безотчетное притяжение энергии Красного алтаря, заставлявшее накаляться перстень Грифона на левой руке. Альмарен снял перстень, чтобы тот не жег руку, но избыток огненной силы по-прежнему захлестывал его, обостряя чувства, делая сон коротким и легким, а мысли — стремительными и волнующими.

Вначале магу казалось, что перемена вызвана Красным камнем, лежащим у сердца, в нагрудном кармане, но мало-помалу до его сознания дошла истинная причина. Эта причина, имевшая синие глаза и короткие темные волосы, танцующей походкой пробиралась впереди него по прибрежным камням, с увлечением расшифровывала магические тексты и, похоже, беспокоилась только о том, как бы скорее и вернее уничтожить магию Каморры.

Наконец, наступил день, когда путники вышли на край нагорья, в точку, где Руна, сливаясь с ручьем, начинала свой путь через Оккадские скалы. Вдруг легкий шорох заставил их насторожиться. Альмарен выступил вперед с мечом наготове, но тут же опустил оружие, узнав выехавшего навстречу всадника.

— Тревинер! — с облегчением воскликнул он. — Как ты здесь оказался? Неужели Вальборн вернулся в Бетлинк? Вот здорово!

— Альмарен, приятель, ты цел и невредим! — оскалился в улыбке охотник. — И эти двое с тобой — замечательно! — он соскочил со своей Чианы и подошел ближе, с интересом рассматривая лоанца и магиню. — Все, как говорил Вальборн — мальчик и девочка! Значит, вы и есть те самые храбрецы, которые погнались за посланцем Каморры?

— Вроде того, — ответил ему Витри.

— Я третий день сомневаюсь, выберетесь ли вы оттуда. По моим подсчетам, вы должны были появиться здесь дня четыре назад.

— Задержались, — ответил Альмарен. — Разве ты нас ждал?

— Еще как ждал! Я кручусь здесь вторую неделю ради удовольствия встретить тебя, парень! Ты мне скажи, сделали вы то, ради чего пошли на Керн?

— Сделали. — Альмарен прикоснулся к нагрудному карману. — Камень здесь.

— Твой друг Магистр будет рад это услышать. Это он просил процвети вас через леса на юг, — охотник повернулся к своей кобыле и хлопнул по дорожным мешкам. — Когда я выезжал, мне почему-то подумалось, что у вас будет туговато с припасами. Я не ошибся?

— Ты попал в самую точку. Туговато — это мягко сказано.

— Да… — Тревинер кинул на них оценивающий взгляд. — Вас, пожалуй, и уттаки жрать не станут. Ничего, вы у меня через неделю вот такие физиономии наедите… — он надул щеки, весело поблескивая глазами.

— Ну, не так уж мы плохи…, — ответил за всех Альмарен. — Значит, Вальборн не в Бетлинке?

— Какое там в Бетлинке! — воскликнул Тревинер, перестав улыбаться. — Мой правитель давно в Келанге. А уттаки, парень, давно на Оранжевом алтаре. Такие вот дела. Я боялся, что мы разминемся и вы пойдете на алтарь, прямо в лапы Каморре, поэтому сидел здесь безвылазно, — он махнул рукой на заросли.

— Мы и направлялись на алтарь, — сказал Альмарен.

— Туда нельзя.

— Да и незачем теперь, раз ты собрался нас кормить. Проводи нас прямо в Келангу. Мы должны как можно быстрее отыскать Магистра.

— Понимаю, — блеснул глазами охотник. — Кратчайший путь в Босхан лежит не через Келангу, как вы думаете.

— Где же он?

— Нужно идти через лес на юг, не заходя на Оранжевый алтарь. Дня через четыре встретится дорога на Келангу. Нужно пересечь ее и двигаться вдоль подножия Ционского нагорья до самого Босхана, не переправляясь через Тион.

— Сколько времени займет дорога? — вмешалась в разговор Лила.

— Пешком — недели три, не меньше, — ответил ей Тревинер. — Пока мы не окажемся у скал, есть риск нарваться на уттаков. Вся армия Каморры подошла к Оранжевому алтарю, а сейчас, наверное, выступила дальше, на Келангу. Бетлинк мы обойдем с запада, так безопаснее. Кладите-ка мешки на Чиану — и вперед.

Мешки укрепили на седле, и группа отправилась в путь вдоль ручья. Охотник шел первым, плавно и бесшумно обтекая ветви и камни. Альмарен убедился в справедливости любимого выражения охотника — Тревинер двигался тише падающего листа. Кобыла, видимо, прошедшая хорошую выучку, осторожно ступала за своим хозяином, несмотря на брошенную уздечку. Лила и Витри шли вслед за кобылой, Альмарен, как и прежде, замыкал группу.

Обогнув Бетлинк, ручей вильнул вправо. Путники поднялись по склону лощины и углубились в лес. Охотник, руководствуясь одному ему известными приметами, повел группу напрямик через густую однообразную зелень. Пробираясь мимо лесной полянки, он внезапно поднял руку в предостерегающем жесте. Кобыла замерла на месте, остальные, недоумевая, тоже. Тревинер снял с плеча лук и, почти не целясь, выпустил стрелу, а затем тихо и без спешки пошел в направлении выстрела. Альмарен встал рядом с Лилой и Витри, пытаясь разглядеть, куда и зачем ушел охотник. Тот возвращался назад, неся за уши крупного зайца.

=— А вот и наш обед, — Тревинер похлопал зайца по спине. — Осень скоро — ишь какой тяжелый! Славная будет похлебочка… — достав из кармана кусок веревки, он привязал добычу к седлу. — Теперь можно и местечко для привала подыскивать.

Лес пошел под уклон, травяной покров сделался густым и сочным. Тревинер повернул чуть правее, спускаясь в низину, и вскоре вышел к лесному ручью.

— Здесь, — сказал он, выбрав ровное место на берегу ручья. — Альмарен, помоги-ка скинуть вещи.

Вдвоем с Альмареном он снял с кобылы груз, расседлал ее и пустил пастись. Отпустив Чиану, охотник посмотрел на Альмарена и Витри.

— А вы, парни — живо, костер! Посмотрю я, чему вы научились в пути.

Альмарен и Витри переглянулись и пошли за дровами. Лила взяла зайца, собираясь готовить обед.

— Уйди, женщина! — сказал ей Тревинер с величественно-шутовской интонацией. — И навеки оставь надежду приготовить зайца лучше, чем я. Принеси-ка лучше воды.

Он вынул охотничий нож и ловко разделал зайца, кидая куски мяса в котелок с водой. Витри тем временем наломал хвороста для костра, а Альмарен, сконцентрировав в ладони бродящую в нем огненную силу, махнул рукой на уложенные пирамидкой ветви. Сухая растопка полыхнула факелом.

— О-о-о… — уважительно протянул наблюдавший за ними Тревинер.

Повесив котелок над огнем, он прошелся вдоль ручья и вернулся к костру с пучком трав.

— Вот эти — в похлебку, а эти — в чай… впрочем, все равно перепутаете. Сам положу.

Охотник не хвастал — похлебка получилась душистой и вкусной. После обеда Лила и Альмарен взялись за книгу. До конца седьмой главы оставалось несколько страниц, а нужного заклинания пока не попадалось.

— Что это? — заглянул им за плечо Тревинер. Лила объяснила ему, что они ищут в этой книге.

— Значит, мы из Босхана пойдем на Белый алтарь? — воодушевился Тревинер. — Замечательная будет прогулка!

— Разве ты идешь с нами? — спросил его Альмарен.

— Отпускать вас одних — это провалить все дело, — снисходительно глянул на них охотник. — Если вы не попадетесь уттакам, то непременно умрете с голода, хотя вокруг столько еды. Мне будет спокойнее, если с вами будет такой парень, как я. Вот ты, Альмарен, умеешь стрелять из лука? Или ты за зайцами будешь с мечом гоняться?

— Я, между прочим, маг ордена Феникса. — Альмарен, задетый интонацией Тревинера, оторвался от книги и встал. — Правда, я три года не держал в руках лук, но, думающие разучился натягивать тетиву. Где твой лук?

Охотник кивком указал на приставленный к дереву лук Феникса. Альмарен взял лук в боевую позицию, уже чувствуя, что погорячился. После трехлетнего перерыва только чудо могло помочь ему положить стрелу в цель.

— Видишь тот сучок? — не вставая с земли, показал ему Тревинер. — Это несложно, парень.

Альмарен внутренне согласился с ним, понимая, что охотник мог дать цель и посложнее. Он долго прицеливался и, выпуская стрелу, неловко дернул тетиву. Мгновенно поняв, что выстрел не удался, он мысленным взором ухватил стрелу и отчаянным усилием направил ее в цель. Стрела ударила в основание сучка и, задрожав, осталась торчать в стволе.

Тревинер с нескрываемым любопытством посмотрел на мага.

— Интересная у тебя техника, Альмарен. Впервые вижу, чтобы стрела поворачивала в воздухе. Но в цель ты попал, признаю…

Альмарен вернулся на место, пряча взгляд в землю. Магия помогла ему привести стрелу в цель, но ощущение промаха, сделанного в порыве запальчивости, осталось. Тревинер, скучавший в ожидании конца привала, обратился к лоанцу:

— А ты, Витри, такой же стрелок?

— Я никогда не держал в руках лука, — признался тот.

— А мечом ты владеешь? Нет? — охотник покачал головой. — Зря. Настоящий мужчина должен владеть оружием.

— Я рыбак, — объяснил ему Витри. — У нас в селе никто не сражается на мечах.

— Но из лука-то нужно уметь стрелять. Это охотничье оружие, а не военное. Давай, пока наши маги возятся со своими заклинаниями, я поучу тебя.

— Давай, — обрадовался Витри.

Охотник вскочил, взял лук и подал лоанцу.

— Лук берется вот так… локоть сюда… — Тревинер повернул руку Витри. — Пальцы не здесь, а то стрелой зацепить. Держи на уровне глаз, целься, а другой рукой натягивай… И, главное, не дергай, а отпускай легонько, будто красавицу в щечку — чмок!

Стрела вылетела и вонзилась в дерево.

— Понял?! — спросил лоанца Тревинер. — Сбегай за стрелой и еще раз — сам.

Витри принес стрелу и вновь наложил ее на лук, стараясь следовать указаниям Тревинера. После нескольких неудачных попыток стрела стукнулась в дерево и упала к его корням.

— Уже успехи, — похвалил лоанца Тревинер.

Витри, ободренный похвалой охотника, усердно обстреливал дерево, все чаще попадая в ствол.

— А у тебя верный глаз, парень, — заметил Тревинер. — Рука слабовата, но ничего, привыкнешь. Работай каждый день, и из тебя выйдет лучник.

— Мне можно брать этот лук для учебы? — спросил просиявший Витри.

— Конечно, — кивнул Тревинер. — А будем в Босхане — я сам выберу тебе лук. Если у тебя есть дар быть лучником, он не должен пропадать. Не каждый рождается с таким даром.

К охотнику подошел Альмарен, закрывая на ходу книгу.

— Пора в путь, Тревинер, — сказал он.

— Давно пора, — отозвался тот. — Делая такие привалы, мы и за месяц не дойдем до Босхана.

— Это последний. Мы дочитали седьмую главу.

— Вы отыскали нужное заклинание?

— Нет. В книге есть много интересного, но нет того, что мы рассчитывали найти.

Охотник скорчил печальную гримасу.

— Что же теперь? — спросил он.

— Мы обязательно придумаем, как лишить силы амулеты Каморры. По законам магии это возможно, значит, такое заклинание должно существовать. А пока — в Босхан.