Алтайское солнце

Глава шестнадцатая. УБОРОЧНАЯ СТРАДА

В небе появились просветы, и вечером стали видны яркие осенние звёзды. Женя и Вера пробыли на току допоздна. Когда стемнело, зажглись прожекторы, укреплённые на двух столбах по краям тока. Работа шла полным ходом, и никто не собирался её прекращать. Комбайнеры в поле убирали пшеницу при свете фар. Грузовики возили на ток зерно от комбайнов.

Женька так устал, что с трудом на ногах держался. Но ему не хотелось уходить с тока. Здесь было как-то празднично, ярко, весело, и мальчик испытывал необыкновенно приятное чувство — словно здесь, на току, празднуется именно его день рождения и все присутствующие, и взрослые и дети, готовы преподнести Женьке в подарок жёлтые горы пшеницы, алые коробки веялок, синее стеклянное небо с яркими звёздами в просветах между тёмных туч.

Ольга Георгиевна несколько раз отсылала Женю домой, но мальчик её не слушался, оставался. Наконец Ольга Георгиевна не на шутку рассердилась. Она бросила свою лопату и решительно направилась в Женькину сторону. Мальчик понял, что теперь уже ему придётся уходить. Он смотрел на приближающуюся маму и слабо улыбался. Глаза слипались, и ветер вдруг начал казаться таким холодным, прямо-таки ледяным, что мальчик дрожал и даже зубы у него начинали стучать.

— И тебе, Вера, тоже пора домой! Совсем от рук отбились! — воскликнула Ольга Георгиевна, отнимая лопату сначала у сына, затем у Веры Мальцевой.

Девочка тоже еле держалась на ногах и не стала спорить. Она махнула рукой и поплелась с тока. Женя последовал за ней.

Женя и Вера побрели в посёлок. Они шли молча, но им казалось, что они горячо беседуют, обсуждая прошедший день. Ведь день был насыщен такими важными событиями. Этот день, как сказала учительница Мария Михайловна, был историческим — сегодня впервые в истории целинные школьники сели за парты. Кроме того, сегодня Женя и Вера допоздна проработали на совхозном току, до смерти устали, а такие дни надолго запоминаются людям.

Промолчали всю дорогу и, лишь прощаясь, махнули друг другу рукой и чуть слышно проговорили:

— Спокойной ночи!

На следующий день после школы Женя и Вера, наскоро приготовив уроки, снова отправились на ток и снова вернулись домой поздно вечером.

Так ребята учились и работали до самого конца уборки.

Погода стояла очень неровная. Ясные солнечные дни сменялись дождливыми, холодными, ветреными.

В хорошую погоду и настроение у всех было хорошее, деловое. Работали взрослые круглые сутки, почти без отдыха — старались не пропустить ни одного пригодного для уборки урожая часа. Когда шёл дождь, настроение у всех резко ухудшалось, пшеница в полях намокала, и комбайны вынуждены были переждать ненастье. Учительница Мария Михайловна становилась хмурой, задумчивой, нет-нет да посмотрит в окно, словно стараясь через мокрые, заплаканные стёкла высмотреть хоть кусочек чистого синего неба, предвещающий перемену погоды. И если среди уроков она видела где-то на горизонте просветление, она вдруг останавливала объяснение и обращалась ко всему классу:

— А ну-ка, ребята, посмотрите — там ясно или мне только кажется?

Но уж начавшись, дождь продолжался непрерывно целый день и ночь, а иногда даже и следующие сутки.

Хлеба намокали, комбайны с трудом косили пшеницу, часто разлаживались, ломались, и Николай Сергеевич вместе со своей ремонтной мастерской был загружен работой круглые сутки. Иногда он и ночевать не приходил домой — спал в мастерской на раскладушке.

Однако ненастье кончалось, появлялось солнце, степной ветер быстро высушивал влагу, и уборка продолжалась весело и споро. Конечно же, об отдыхе никто и не думал. Одна у всех была задача: побыстрее убрать урожай.

Но вот наконец и закончилась в целинном совхозе «Молодёжный» уборочная страда. Последние тонны зерна провеивались ещё на совхозном току, а учительница Мария Михайловна утром в начале первого урока поздравила своих учеников с завершением уборки и добавила, обращаясь ко всем ребятам:

— Все запомните этот день! Почему? Да потому что он тоже исторический — собран первый целинный урожай!

Мария Михайловна произнесла эти слова громко, весело, а Женьке вдруг сделалось грустно. Он представил себе совхозный ток, заваленный грудами зерна — тяжёлого и тёплого. Мальчик привык к пшенице, к её удивительному, ни с чем не сравнимому запаху— сухому, сладкому. «Так пахнет солнце», — решил Женька.

Порой, когда руки от усталости уже не могли пошевелить лопатой, мальчик отходил в сторонку и смотрел на золотые ручьи, стекающие с транспортёра в кузов грузовика. Гора зерна в кузове осыпается, но при этом увеличивается, растёт. Вот она уже поднялась над бортами.

Шофёр стоит на ступеньке, ухватившись руками за борт, и смотрит в кузов.

— Хорошо! — кричит он.

Павел Бородин тянет ручку рубильника, движение транспортёра немедленно прекращается, веялка затихает.

— Пошёл! — кричит Павел Бородин шофёру.

Тот быстро забирается в кабину, дверца захлопывается, мотор взрёвывает.

И вот уже грузовик, осевший под тяжестью пшеницы, выползает из-под транспортёра и, посигналив на прощание, отправляется в свой привычный путь— через степь к элеватору. А вот и элеватор, куда из разных совхозов на грузовиках прибывает зерно нового урожая. Это огромное сооружение кажется не таким уж вместительным — так много зерна везут и везут сюда из новых, лишь в этом году созданных целинных посёлков.

Вечерами, ложась спать, Женька представляет себе чёрную, ночную степь под синим стеклянным небом, и по ней золотыми пунктирами движутся грузовики с зерном.

Вот каким был для Женьки Дроздова этот первый в истории целинный урожай. Поэтому-то и грустно ему, что уборочная завершилась.

— Исторический день, — повторила учительница. Женька оглядел класс, затем посмотрел в окно, за которым синело яркое осеннее небо и белым налётом лежал на земле и на жёлтой стерне первый иней. Ничего необычного, заслуживающего внимания, вокруг себя мальчик не заметил. Всё было привычно, знакомо. Что же имела в виду Мария Михайловна, когда велела запомнить именно этот день?

Да, всё было обычно. И тем не менее Женька, не спеша возвращаясь домой, вдруг понял: он навсегда запомнит именно этот день — такой обычный и в то же время такой исторический.