Американский демон

Глава 19

Деревянными пальцами я положила пожелтевший дневник на кофейный столик поверх остальных. После ночи погружения в мысли мамы Трента у меня появилось чувство, что мне понравилась бы эта женщина, если бы она все еще была жива. Трент однажды сказал мне, что мой отец был с ней в ту ночь, когда она умерла, пытаясь получить образец ДНК древних эльфов. Честно говоря, было удивительно, что я вообще понравилась Тренту.

Время приближалось к семи утра, семь — нечестивое время для того, чтобы вставать, если ты ведьма, особенно если ты совсем не спала. Как Трент делал это каждый день, было выше моего понимания.

Во всем комплексе было тихо. Зак был у бассейна, а Трент на кухне весело готовил вафли. Мои волосы были влажными после душа, который я приняла, чтобы проснуться, и я надела высококлассный повседневно-профессиональный бело-кремовый наряд, который нашла в шкафу. Эласбет, вероятно, заказала его и никогда не приходила за ним. Усталость навалилась на меня, несмотря на амулет от сна, и я рухнула в гостиной спиной к Тренту, уставившись в огромный черный телевизор.

Я не нашла ничего нового в дневниках Триск. Хотя они были увлекательным чтивом, в основном из-за странных отношений, которые у нее были с отцом Трента. Что-то вроде любовного отвращения. Она явно испытывала к нему чувства, хотя и презирала этого человека.

Я зевнула и закрыла глаза, рассчитывая, что амулет и Трент на кухне не дадут мне уснуть. Трудно было не увидеть параллелей между Кэлом и Триск, Трентом и мной, хотя не думаю, что Триск когда-либо переставала раздражаться из-за того, что Кэл так и не превратился в мужчину, которым, по ее мнению, он мог бы быть.

И была ли это его вина или ее? Я задумалась, мои закрытые глаза дернулись, когда воспоминание о том, как Трент ударил меня головой о надгробие и душил, всплыло из ниоткуда. Мы едва сбежали из безвременья, и Трент узнал не только о том, что я демон, но и о том, что его отец виноват в том, что я выжила. Убив меня, ты не только положил бы конец возрождению демонов, но, вероятно, начал бы еще одну войну. Он бы тоже это сделал, несмотря на то, что я только что спасла ему жизнь и дала образец ДНК, который позволил бы его виду снова процветать.

Он пытался убить меня за то, кем я была, а не за то, что я сделала.

Вспышка старого страха пронзила меня, и я подавила ее. Но она продолжала возвращаться, все сильнее и сильнее покрывая мои бессвязные полусонные мысли. Трент пытался убить меня, я пожертвовала своей свободой, чтобы спасти его, и он пытался лишить меня жизни из-за того, что я была тем, кем была. Он был не просто ослом, он был отвратителен.

Внезапно его запах на покрывале на мне стал отвратительным, и я сбросила его с себя. Я стояла и смотрела на него на кухне, на его фартуке была мука, когда он провел пальцем по внутренней стороне миски, чтобы попробовать тесто. Эльф пытался убить меня, а я переспала с ним?

Скривив губы, я заметила свое отражение в черном телевизоре. Моя аура вспыхнула, и я удивилась, как я могла это видеть. Это была даже не моя аура, испорченная темной чернотой чего-то другого, кроме копоти, — как будто ей чего-то не хватало.

Звук прихлебывающего кофе Трента пронзил меня, такой же знакомый, как и его голос, и вместе с ним моя аура вспыхнула странным фиолетовым и оранжевым. Я никогда не видела ничего подобного, и когда я вздрогнула, волна ненависти накрыла меня. Я бы сказала, что была одержима, но в моем сознании не было никого, кроме меня. Он охотился на меня, как на животное, посадил в клетку, позволил Джону мучить меня, бросил в крысиной драке, чтобы убивать для него, пытался шантажировать меня, чтобы я стала его манципиумом — виртуальным рабом.

Мое дыхание дрожало в груди, и я уставилась на свое отражение, золото моей ауры было затоплено фиолетовым и оранжевым. Жизнь Каламака, разбросанная вокруг меня, казалась удушающей: его комнаты, его диван, его одеяло, его жизнь.

«Он должен умереть», подумала я, когда серебряные искорки начали пробиваться сквозь чужеродную дымку, поднимающуюся с моей кожи, искорки требования, поиска и действия.

Решимость поднялась во мне, и когда Трент начал запускать миксер, чтобы взбить яичные белки, желание отправить его в ад стало сильнее. Мои руки дрожали, и я сжала их в кулаки. Он должен был умереть, прежде чем я снова почувствую себя целой. Он украл мою гордость, мою анонимность и мое будущее. Мне пришлось забрать это обратно. Если бы я взяла все, чем он был, я бы снова обрела покой.

Я сделала шаг к нему, потом еще один, потом еще, пока не вошла в кухню. Он склонил голову над миской, и миксер работал очень громко. Бадди лежал у его ног, и, увидев меня, пес поднял голову, его губы растянулись в безмолвной угрозе.

Это будет легко. Мысль пронеслась сквозь меня, и я потянула линию, наслаждаясь ею, когда она текла и омывала мои конечности, покалывая, поднимаясь с обещанием удовлетворения. Он пытался задушить меня из-за того, что я могла сделать. Я должна была задушить его за то, что он сделал. Чувствовать, как его борьба ослабевает и прекращается, будет интимно и полезно. Его волосы на моей щеке будут мягкими и прохладными. Он не сможет остановить меня. Меня учили этому.

Но когда я потянулась к нему, все еще не осознавая уверенности в его безопасности, я решила, что удушение было слишком хорошо для него. Он был эльфом. Он должен умереть от проклятия, предназначенного для эльфа — от такого, которое причиняло бы ему мучительную боль, убивало медленно и заставило его полностью осознать всю глубину своей глупости. Улыбаясь, я потянулась в коллектив, чтобы украсть одно. Он причинил мне боль, и во мне не было прощения. Вообще никакого.

«Арсенал», подумала я, но когда достигла сознания внутри, то была отвергнута, выброшена с резким треском высвобожденной энергии лей-линий.

Я резко проснулась с воплем боли, пошатываясь, когда сила коллектива ослабла.

Меня охватила почти паника. Я сжала руки и спрятала их, учащенно дыша, когда поняла, что стою на кухне. Бадди дико лаял на меня, и я заколебалась, вспомнив, как встала с дивана и вошла сюда. «Святое дерьмо на тосте, только не снова!» — подумала я, когда рев миксера продолжился, мои пальцы покалывало, когда я отпустила линию.

Я была зла на Трента, так зла, что хотела убить его за то, что я простила ему давным-давно. Если бы меня не разбудил толчок из Арсенала, я бы так и сделала.

«Баку», подумала я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на диван. Черт, я заснула. Оно ждало меня.

Но Бадди все еще лаял, и, наконец, услышав его, Трент выключил миксер, удивленно глядя на меня.

— Ты в порядке? — сказал он, успокаивая собаку. — Ты выглядишь бледной.

— Эм. Устала, — солгала я, глядя на свои руки, прежде чем снова спрятать их. Черт возьми, я больше никогда не засну. — Я, э, просто хотела сказать тебе, что собираюсь спуститься, чтобы проверить, как там Зак.

— Хорошо, — весело сказал он, не обращая внимания на то, что если бы не автоматические предохранители на Арсенале, он был бы мертв. Боже мой. Я могла убить его. — Я почти закончил. Ты хочешь вытащить его из бассейна?

— Конечно. — Я отвернулась, сердце бешено колотилось. Я не могла ему сказать. Ненависть была настоящей. Она была моей. Но этого больше не было, и мне было стыдно за это. Я ощущала потрясение и стыд.

Опустив глаза, я направилась к лестнице на нижний этаж. Бадди выскользнул из-за Трента, чтобы последовать за мной, выглядя испуганным и застенчивым и вилял хвостом, будто прося прощения за то, что лаял на меня. «Я больше не в безопасности», подумала я, спускаясь по лестнице.

Я давно простила Трента за все, что он сделал со мной, поняв «почему» лучше, чем он когда-либо знал. Я любила его, доверяла ему, но это было так, будто всего этого понимания и прощения никогда не существовало. Баку лишил меня всего, что делало меня тем, кем я была.

Только теперь, когда я пробиралась через тихую комнату, полную пустых стульев и низких столиков, я поняла, почему Дали отказался бороться с этим. Это был настоящий монстр, заставлявший тех, на кого он нападал, убивать тех, кого они любили, со злостью, которая была давно мертва. Хуже того, если бы я рассказала Тренту, что случилось, он настоял бы, чтобы я уединилась с Алом и оставила ловлю баку ему. Я не могла этого сделать. Он не понял бы, насколько оно коварно, и был бы взят в свою очередь. Ни один из нас не был достаточно силен в одиночку. Но вместе, с эльфийской и демонической магией в сочетании, мы могли бы справиться.

Испуганная, я неловко остановилась у стены у окна, обхватив себя руками за талию, наблюдая, как Зак плавает в лучах восходящего солнца. Новый свет поблескивал на ряби, расходившейся от его неторопливых, плавных гребков. Увидев его, Бадди перелез через стену и сел на край бассейна, взмахнув хвостом, когда Зак проплыл мимо. Высоко наверху Бис спал на камне у водопада. Когда-то я знала, где он, по его легкому прикосновению в моих мыслях. Теперь я просто знала, где искать.

Мой взгляд переместился на стол, который кто-то, вероятно Квен, поставил на троих перед окном, использовав редко встречающуюся посуду и столовые приборы из бара, спрятанного в задней части. Этим утром Трент хотел поесть в большой комнате, возможно, чтобы показать Заку, что он более искушенный и утонченный, чем макароны с сыром на крошечной кухне. Девочки были еще слишком неряшливы, чтобы есть на ковре, или, возможно, он ел здесь каждое утро, когда меня не было с ним. Я не знала. С разбросанными столами и стульями это напомнило мне ужин в высококлассном отеле, особенно с видом на бассейн и водопад.

Я вздрогнула, когда прошла через оконную стену и вышла на выложенную плиткой террасу у бассейна, энергия покалывала, напоминая о мистиках. Было холодно, и теперь я проснулась на сто процентов. Страх был лучше, чем шесть чашек эспрессо.

— Зак? — позвала я, не сводя глаз с бугристой тени Биса среди камней. Он знал, что может войти, но холод не коснулся его, и думаю, что он все еще оплакивал то, что у нас почти было. Как бы сильно это ни ранило меня, это, вероятно, ранило Биса больше, учитывая, что в его глазах это была единственная причина его существования. — Зак! — позвала я громче, но ребенок продолжал плыть.

Потянув линию, я собрала в руке маленький энергетический шарик и бросила его в бассейн.

— Зак! — крикнул я, выпуская энергию наружу. Вода и воздух взорвались с громким хлопком, и парень остановился.

— Завтрак готов? — спросил он, и я кивнула, недовольная его уверенностью в том, что люди существовали, чтобы обслуживать его. И все же… Я пошла за полотенцем, которое Джон оставил рядом с тапочками и халатом, когда Зак наклонился к краю, приподнялся и вышел.

Полотенце я узнала, но тапочки и халат были новыми. Кто-то отправился за покупками. Тот золотисто-черный купальник, в котором щеголял Зак, тоже не был чем-то таким, что я когда-либо видела раньше.

«Его детство, вероятно, было таким же идеальным, как у Трента», кисло подумала я, пока не вспомнила, что детство Трента было в некотором смысле таким же плохим, как и мое. Мы оба потеряли родителей, оба боролись и проиграли борьбу за власть с нашими сверстниками, когда мы все выяснили. Зак тоже, хотя и явно вырос в роскоши и привилегиях дьюара, вероятно, никогда не знал своих родителей, его с детства воспитывали и учили, чтобы заменить Лэндона. Знаю, что отдала бы многое, чтобы вернуть отца. Может быть, в конце концов, не так уж он и отличается от меня.

Пар поднимался от худощавого тела Зака, когда он шел вперед, оставляя мокрые следы на холодной ноябрьской плитке. Бадди стоял, помахивая хвостом.

— Привет, Бадди, — сказал Зак высоким голосом, быстро поглаживая собаку по голове. — Может быть, в следующий раз я смогу затащить тебя в воду. — Его восторг от собаки все еще читался в глазах, когда он взял у меня полотенце. — Спасибо, — сказал он, вытираясь. — Не могу поверить, какая теплая вода.

Я посмотрела на завитки пара, поднимающиеся от неподвижной воды. Квен, вероятно, будет здесь после завтрака, чтобы накрыть воду изолирующим чехлом, но сейчас на нее было приятно смотреть.

— Трент знает, что я не войду в бассейн, если вода не теплая, — сказала я, все еще думая о том, что я почти сделала. — Он подумывает о том, чтобы поставить над ним купол на зиму. Я сказала ему, чтобы он не беспокоился, если это только для меня. Он был бы здесь, в снегу.

Зак накинул халат, совершенно не замечая Биса, когда пробежал взглядом по водопаду.

— Это было бы потрясающе. — Он влез в тапочки, подняв брови, когда оглядел меня с ног до головы. — Ты совсем не спала, не так ли, — добавил он, сосредоточившись на моем амулете.

— Нет. — Чувствуя себя неловко, я направилась внутрь. Зак уговорил Бадди последовать за ним, собачьи когти цокали, пока он не оказался внутри, и только позвякивающий ошейник выдавал его. Трент еще не спустился, и я села за стол спиной к лестнице. Журналы, которые просматривал Квен, были сложены стопкой на ближайшем столике. Обеспокоенная, я посмотрела на дымящуюся воду и отхлебнула кофе. Я не собиралась спать, пока все не будет решено. Мы должны были это сделать, и быстро.

Зак поколебался всего мгновение, прежде чем сесть в кресло напротив меня, спиной к огромному камину. Это оставило бы Трента справа от меня, что меня вполне устраивало, и я подвинула кофейник через стол.

— Угощайся. — Я не собиралась прислуживать ему.

— Спасибо. — Выглядя так, словно ему редко приходилось это делать, Зак неловко налил себе чашку. Сироп и масло уже ждали, и до меня донесся запах готовящегося теста. У меня заурчало в животе, и я обмякла, съев осеннюю малину. Я не была уверена, как переживу сегодняшний день. Однако кофеин начал действовать, и я взяла еще три ягоды малины.

Зак отхлебнул кофе, и я улыбнулась его легкой гримасе.

— Ты хочешь вместо этого чаю? У нас есть зеленый, синий, белый, черный, с кофеином, без кофеина…

— Кофе — хорошо, — сказал Зак, убеждая меня, что ему не очень понравилось, когда он добавил сливки и три ложки сахара. Да, я вспомнила, как опрокинул чашку, пытаясь произвести впечатление на своего старшего брата Робби. Несмотря на это, трудно было сказать, что Зак не выглядел там как дома в зеленом халате, с растрепанными после купания волосами и собакой у ног. Мимолетная мысль поднялась и упала: было ли это похоже на то, чтобы жить с Трентом полный рабочий день? Наверное, нет.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — сказал Зак.

Моя голова дернулась вверх, и я настороженно посмотрела на него.

— Конечно.

Зак почесал щеку, где мягкий пушок только начал проступать.

— Прошлой ночью. Когда мистики окутали тебя… Это был тот же самый демон, верно? — спросил он, прищурив глаза. — Тот, кто сказал мне не говорить о нем? — Я кивнула, и он наклонился ко мне с напряженным блеском в глазах. — Он сотворил заклинание, чтобы мистики больше не могли тебя видеть.

— Это было проклятие, но да, — сказала я, и вспышка скрытого отвращения пробежала по нему.

— Что ты ему дала? — спросил он. — Он даже не пытался никого похитить.

— Ой. — Я сделала глоток кофе, чувствуя усталость не только от недосыпа. — Демоны больше так не делают. — Я надеюсь. — Но ты прав. Это было не бесплатно. Я пообещала Ходину, что никому о нем не расскажу, но Ал сделал бы это бесплатно, если бы знал как.

— Твой учитель, — сказал Зак, его гладкое лицо сморщилось. — Что ты дала ему за это?

Но по его взгляду было очевидно, что, по его мнению, я отдала, и это была не моя душа.

— Я дала ему свое доверие, — сказала я, фокусируясь размыто, когда вспомнила шок Ала, когда я нагло попросила способ вызвать его без безопасности круга, надеясь, что он будет придерживаться нашей сделки. Он сделал это, но только после того, как я вынудила его к этому.

— Ни за что. — Зак отодвинулся от стола в недоумении.

— Кстати. — Я потянулась за кофе и долила в чашку. — Хотя я бы не советовала этого делать, если ты об этом думаешь. Любой другой был бы похлебкой горгульи. Но я демон, так что…

Зак ухмыльнулся с неуместной уверенностью юности.

— Нет, это не так. Я имею в виду, Лэндон называет тебя одним из них, но это просто…

— Пропаганда? — Моя улыбка стала шире, возможно, став несколько злой. — Не у всех демонов глаза с козлиными щелочками. — Я прикоснулась пальцем к его кружке, и от нее пошел пар.

Ухмылка Зака дрогнула.

— Но мистики любят тебя, — сказал он, и в его голосе прозвучало предательство.

— Да. Немного чересчур.

Он отрицательно покачал головой.

— Ты не можешь быть демоном, если ты нравишься мистикам.

Я потянулась за малиной и притянула ее поближе.

— Зак, демоны могли бы разговаривать с Богиней лучше, чем эльфы, если бы они снова ей доверяли. — Чувствуя себя нахально, я съела одну. — Смирись с этим.

— Они этого не делают.

Я улыбнулась, наслаждаясь тем, что ткнула его носом, так как это его сильно беспокоило.

— И вот почему ты больше не можешь держать простой круг, а я была любовно покрыта мистиками. — Я расслабилась, не желая отталкивать его. — Зак, в те пять минут, когда ты наблюдал, как Ходин скрывает мою ауру, было больше правды, чем Лэндон мог рассказать тебе за десять лет, но ты не увидишь этого, если не откажешься от пропаганды войны. И знаешь, почему? — Его глаза сузились, и я откинулась назад с чашкой кофе в руках. — Потому что Лэндон думает, что знание — это сила, и он не хочет от нее отказываться. Особенно для тебя.

— Тогда почему ты позволила мне смотреть? — спросил он, больше сердясь, чем слушая.

— Потому что Трент знает, что правда — это сила, и тебе будет трудно выжить без нее.

В тишине он посмотрел наверх на внезапный грохот и выругался. Глаза Зака метнулись ко мне, как будто ожидая, что я помчусь туда и помогу Тренту. Затем он нахмурился, когда я сидела там, довольная тем, что Трент сам справился с этим.

— Не могу поверить, что у него нет слуг, — сказал Зак, когда я так и осталась сидеть. — Как у тебя могут быть демоны в гостиной и никаких слуг?

В его гостиной? Как насчет его кровати?

— Верно. Ты думаешь, он пылесосит в выходные? — сказала я, делая широкий жест рукой.

— Но он готовит завтрак…

Я кивнула.

— Пока ты развлекался в его бассейне, — сказала я. — Как ты думаешь, кто выбежал прошлой ночью и купил тебе этот купальник? Ты также не в халате и не в тапочках Трента. — Я закрыла глаза, когда солнце наконец поднялось над растительностью вокруг бассейна и нашло меня. — У Трента есть персонал, но он знает, что они доставляют мне неудобства, поэтому он дает им выходные.

— Всем? У него даже нет никакой охраны, — сказал Зак, но его тон потерял большую часть своего величественного звучания.

Я приоткрыла один глаз.

— Ты смотришь на его безопасность, приятель, — сказала я, и Бадди махнул хвостом, думая, что я зову его. — Тебе нужно снять свои розовые очки дьюара, прежде чем они убьют тебя.

Зак вертел в руках чашку с кофе, снова замолчав. Смягчившись, я села и насыпала пол чайной ложки сахара в свою кружку.

— Думаю, Трент сначала отпустил своих сотрудников, чтобы доказать мне, что он может быть нормальным парнем, и что он знает, как стирать собственные носки, но думаю, что он находит неожиданное удовольствие в том, чтобы делать вещи для других. — Я заколебалась, позвякивая ложкой, когда помешивала. — И если ты все испортишь, я разозлюсь.

— Я? — глаза Зака расширились.

— Да, ты. — Я больше не чувствовала запаха вафель и прислушалась к тишине наверху. — Ты не видел лица Трента, когда ел макароны с сыром вчера вечером, но ты сделал его день лучше. Он привязался к тебе. К своему собственному прошлому. Это много значит для него. Больше, чем следовало бы, но, может быть, это одна из вещей, которые я в нем люблю.

Зак нахмурился.

— Это была просто тарелка макарон.

— Так было до тех пор, пока ты не проглотил их и не заставил его чувствовать себя хорошо. Так что подумай о том, чего ты хочешь в долгосрочной перспективе, прежде чем все испортишь. Ты хочешь похвалы на словах от человека, который видит в тебе потенциальную угрозу? Или руководство кого-то, кто хочет воспитать и научить тебя? Ты слишком умен, чтобы не видеть, что Трент дает тебе шанс выбрать между тем, кем все ожидают тебя видеть, и шансом узнать, кем ты хочешь быть, и думаю, ты почувствовал ловушку, которую Лэндон построил вокруг тебя, достаточно, чтобы понять, какой это подарок. — Я наклонилась над столом, прищурившись, чтобы мои следующие слова дошли до цели. — Если ты причинишь ему боль, когда будешь выяснять отношения, я причиню боль тебе.

Мягкие шаги Трента заскрипели на высокой площадке, и я улыбнулась, когда хвост Бадди застучал, и Трент медленно спустился с подносом.

— Он — все, что у меня есть, — сказала я, мои мысли возвращались к пробуждению на кухне с давно умершим гневом, наполняющим меня. — И я сделаю все, чтобы сохранить ему жизнь. Ты понимаешь?

— Я пришел сюда не для того, чтобы убить его. — Голос Зака был мягким, но в его глазах был гнев.

— Нет, но, может быть, именно поэтому Лэндон позволил тебе сбежать.

— Он не позволил мне сбежать, — сказал Зак.

Я вытряхнула салфетку и положила ее себе на колени.

— Нет? Как долго ты был в бегах? Бросив свой телефон, ты выиграешь только один день. — Звук крыльев пикси был явным предупреждением, и я откинулась назад. — Привет, Дженкс.

— Доброе утро, Рэйч. — Дженкс облетел стол один раз, ухмыляясь моей усталой уверенности и мрачному настроению Зака. — Рассвет действительно не твое время. Ты выглядишь как холодное дерьмо тролля в декабре.

— Спасибо, — кисло сказала я, но улыбнулась, когда Трент пробрался между диванами и стульями. Он выглядел отдохнувшим в свежем наряде из парадных брюк и накрахмаленной рубашки, которая подчеркивала его глаза. Галстука еще не было, и две верхние пуговицы все еще были расстегнуты, чтобы привлечь мое внимание. — Вау, — сказала я, когда он поставил поднос с хлопьями и фруктами. — Я никогда не пойму, как ты выглядишь таким бодрым.

— Тренируюсь. — Трент покраснел, когда Зак посмотрел на хлопья, запах вафель все еще витал в воздухе. — Э, все нормально? — спросил Трент, и Зак кивнул, потянувшись за тарелкой.

— Привет, Зак. Будь другом и налей мне немного этого сиропа на тарелку, хорошо? Рейчел терпеть не может, когда я кладу свою пыльцу в сироп.

— Конечно. — Зак нерешительно налил немного сиропа. — Я думал, мы будем есть вафли.

Трент поморщился от сухого звука хлопьев, падающих в его тарелку.

— Я тоже.

Я спрятала улыбку, радуясь, что не поднялась из-за грохота и ругани.

— Все в порядке. Все хорошо. — Зак поставил сироп, очарованный, когда Дженкс достал пару палочек для еды из заднего кармана и начал вливать в себя липкий сироп, запрокинув голову.

— Трент, ты не против, если я отнесу кое-что из этого Иззи и Джумоку? — спросил Дженкс, удивив меня. Он никогда не позволял мне ничего ему покупать.

— Вовсе нет. Ешьте, сколько хотите.

— Спасибо. — Стрекоча крыльями Дженкс катал палочки для еды в липком сиропе, покрывая их странным мерцанием, чтобы запечь и сделать что-то похожее на сахарную вату на палочке.

Молча, я наполнила свою тарелку и налила молока. Наблюдение за тем, как Трент пытается не смотреть на Зака, беспокоило меня. Я знала, что он видел себя в ребенке, и что у Трента не было особых отношений с собственным отцом. В совокупности это создавало опасную ситуацию.

Мое настроение испортилось, когда Трент слегка поболтал с Дженксом и Заком. Это было то, чего хотел Трент, чего я не могла ему дать. «Что я здесь делаю?» подумала я, уже не в первый раз. Я знала, что демоны были недовольны моими отношениями с Трентом. И это было не так, как если бы были какие-либо эльфийские дети, доступные для усыновления. Бог знал, что он ничего от меня не получит. Я не была бесплодной, но хромосомы не выстраивались прямо между эльфом и демоном. Хуже того, эльфийское общество требовало детей от своего лидера… или они недолго были лидерами. Это была варварская, но понятная вера, возникшая в результате их каскадного генетического сбоя и последующего близкого вымирания. То, что я помогла Тренту восстановить ДНК, которая позволяла всем остальным иметь здоровых детей, ничего не значило.

— Это приятно, — сказал Трент, настолько сосредоточенный на Заке, что пропустил мое настроение. — Мне следовало бы все время завтракать здесь, внизу. В бассейне было достаточно тепло, Зак?

— Очень, спасибо, — сказал Зак, склонившись над своей миской и вдыхая запах хлопьев. — Я много плаваю в бассейне дьюара, но когда-нибудь я научусь серфингу. — Выражение его лица изменилось, частично от гнева, частично от предвкушения и ещё страха, что обеспокоило меня. — Теперь, когда я не собираюсь быть марионеткой дьюара, — добавил он. — Я жил над пляжем Блэка. Ты знал об этом? И мне никогда не разрешали окунуть в воду палец ноги, — сердито закончил он. — Ты знаешь, каково это — видеть половину Сан-Диего на пляже и не иметь права даже выходить на улицу, потому что какой-то старый пердун думает, что ты можешь получить солнечный ожог?

«Он был в тюрьме», подумала я, видя по замкнутому выражению лица Трента, что он чувствовал те же самые препятствия обстоятельств и ожиданий. Ему никогда не позволялось ничем рисковать в погоне за собой, никогда не позволялось быть нормальным: содрать кожу с колена, сломать кость, съесть слишком много шоколада. Я знала, каково это, но, должно быть, было хуже, когда не было медицинской причины для невидимых решеток.

— Я не плаваю. — Дженкс сел на край моей чашки, с двух палочек кленовой сахарной ваты в его руке капало. — Вода делает мои крылья тяжелыми. Кроме того, я бы отморозил там свои колокольчики.

Пристальный взгляд Зака метнулся ко мне.

— Рейчел говорит, что ты мог бы накрыть его.

Выражение лица Трента прояснилось, и он отхлебнул кофе.

— Мог бы. Все еще решаю. Водопад усложняет задачу, но если мы справимся с этим, то сможем сделать оконную стену более проницаемой и повысить влажность в главном доме. Знаю, все были бы признательны за это.

Зак поискал на дне миски, чтобы найти комок мокрых хлопьев.

— Почему бы не передвинуть защиту на окне? Если установишь якорь достаточно далеко, естественная дуга от верхнего этажа вниз должна охватить все.

— Возможно. — Трент пробежал взглядом по верхней части окна, поморщившись. — Я думал о чем-то более постоянном. — Зак заколебался, явно ожидая большего, и Трент добавил: — Нужен только тот, у кого есть правильные знания, чтобы поставить охрану.

— Ага, — фыркнул Дженкс. — В первый раз, когда Рейчел прикоснулась к нему, она превратила все это в золото.

— Дженкс, может быть, тебе стоит отнести эти палочки Джумоку и Иззи, пока они не закапали на стол Трента, — сказала я, и пикси поднялся, приветствуя меня одной рукой.

— Вернусь через секунду, — сказал он, жужжа крыльями и умчался.

Ошейник Бадди зазвенел, когда он посмотрел на Дженкса, затем собака медленно приблизилась к Заку, выпрашивая еду широко раскрытыми карими глазами. Я откинулась на спинку стула со своим кофе, думая, что защита — опасная тема. Зак, сидящий там и поедающий хлопья, как любой другой ребенок, был опасен. Все было опасно. У Трента была защита, но все могло рухнуть от правильного слова, и он знал это. Так почему же он был так свободен с самим собой?

Если только он не пытается втянуть Зака в ошибку? Еще более опасно, и я задумчиво посмотрела на Зака, когда он вытряхнул еще немного отрубей с изюмом в молоко.

— Рейчел… — протянул Трент, и я подпрыгнула, не осознавая, что смотрела на него. — Я немного подумал об этом.

— Что? — спросила я, сосредоточив внимание на хлопьях.

— Проклятие, которому тебя научил Ходин. То, которое разделяет ауру на составные части?

— Э, да? — сказала я, задаваясь вопросом, почему сейчас прозвучал этот вопрос, когда Зак замедлил движение ложки по пути ко рту.

— Как думаешь, баку мог оставить остаточную ауру на своих жертвах? — спросил Трент, держа чашку так, чтобы пар омывал лицо. — И если да, будет ли это заметно, если разделить их ауру?

Я заколебалась, вспомнив ту странную фиолетово-оранжевую ауру на мне, когда баку напал. Проклятия перед завтраком. Держу пари, что в дьюаре так не поступали. И я не была настолько невинна, чтобы не подозревать, что все, что мы сказали, может дойти до ушей Лэндона.

Но затем Трент едва заметно кивнул Заку. Он хотел, чтобы Зак был вовлечен, хотел, чтобы он увидел, что наши цели были высокими, даже если наши методы включали демонов. Он хотел, чтобы Зак увидел, что можно добиться большего, делясь знаниями, чем скрывая их. Конечно, почему бы и нет?

Мое напряжение ослабло.

— Может быть. — Я повернулась к Заку. — Что ты думаешь, Зак? Ты сказал, что можешь видеть баку в ауре Лэндона. — Пожалуйста, не говори, что оно фиолетово-оранжевое, пожалуйста.

— Эм. — Зак заколебался, явно пораженный нашим разговором, из-за которого до недавнего времени тебя заклеймили бы черной ведьмой и бросили в Алькатрас. — Не то, что ты видишь в ауре Лэндона, указывает на то, что в нем есть баку. Это то, чего у тебя нет.

В этом не было особого смысла, и я наклонилась.

— Но ты же видишь разницу.

— О, да. Большую. — Зак посмотрел на коробку с хлопьями, и Трент придвинул ее ближе к нему.

— Тогда, может быть, я смогу оценить это количественно, как предлагает Трент, — размышляла я вслух, когда Зак наполнил свою миску в третий раз, на этот раз добавив больше молока. — Если мы сможем найти это у подозреваемых, то сможем доказать, что они были одержимы и не виноваты.

— Возможно. — Трент отхлебнул кофе. — ОВ, похоже, закрыло на это глаза, а у ФВБ нет нужных инструментов. Если не мы, то кто?

— Да-а-а, — сказала я, повторяя мысли Трента. Орден, вероятно, угрозами заставило ОВ отступить, и, учитывая, что ОВ, вероятно, так или иначе не волновало, это не было проблемой для них. То, что баку уничтожил живого вампира, не будет много значить для старой нежити. Но говорить об этом в присутствии Зака было не очень хорошей идеей. — Возможно, стоит попробовать, — добавила я. — Если мы сможем доказать, что их заставили напасть на кого-то во сне, ОВ придется отпустить подозреваемых.

Трент улыбнулся.

— Уверен, что они это оценят. Что мы можем сделать, чтобы помочь?

Мы? Я взглянула на Зака, задаваясь вопросом, хотел ли Трент, чтобы я развлекала / нянчила / анализировала.

— Э, я не уверена. Я должна изменить проклятие, чтобы показать внутренние оболочки. Это займет некоторое время.

— Почему? — спросил Зак.

— Потому что это новое проклятие, а изменение проклятий может убить тебя, если ты не будешь осторожен, — коротко ответила я. Мое беспокойство вылилось в гнев, и Зак вытер молоко с подбородка.

— Нет, — сказал он, его уши покраснели. — Я имел в виду, зачем тебе нужно смотреть на внутренние оболочки?

— Ой. — Я смущенно спряталась за глотком кофе. — Э, думаю, что баку напал на меня дважды, — сказала я, более решительная, чем когда-либо, сохранить в секрете нападение этим утром, когда Трент напрягся. — Один раз, когда я задремала возле церкви, а потом вчера утром. Если бы в моих внешних оболочках было что-то необычное, Бис сказал бы об этом вчера, когда Ходин сделал спектрограф. То, что мы ищем, должно быть во внутренних оболочках. Тех, которые мы еще не видели. Тех, которые окрашивают нашу личность прошлым опытом и делают нас по-настоящему индивидуальными.

— Рейчел…

Чувство вины сжало мой лоб, когда я скрыла от него правду.

— Я в порядке, — настаивала я, но Ходин сказал, что чем больше на тебя нападут, тем легче будет напасть на тебя снова. — В то время я думала, что это просто кошмары. Ничего не произошло. Я проснулась. Оно ушло. — Я слабо улыбнулась, прикрываясь глотком кофе. — Нужно позвонить Айви, — сказала я, игнорируя широко раскрытые глаза Зака. — Посмотрим, сможет ли она достать мне образцы крови подозреваемых. Вероятно, есть способ, которым я могу сохранить подготовку в коллективе, чтобы сделать ее быстрее.

— Мммм. — Трент подозрительно посмотрел на меня, беспокойство ясно читалось в его глазах. — Как ты думаешь, ты могла бы изменить проклятие, чтобы активно искать присутствие баку в ауре Лэндона?

— Наверное, нет, — сказала я. — Но если бы у нас был пузырек с кровью Лэндона, мы могли бы увидеть, есть ли какие-либо повреждения его внутренних оболочек.

Зак вылил остатки сладкого молока в свой кофе, сделав его еще светлее.

— Я мог бы это сделать, — сказал он, и Трент тут же покачал головой.

— Нет, — сказал он, прежде чем я успела, и Зак нахмурился. — Я имею в виду, уверен, что ты мог бы, — поправился Трент. — Но пока мы не сможем заставить эльфийскую магию работать достаточно, чтобы, по крайней мере, создать приличный круг, я бы предпочел, чтобы ты остался здесь.

Зак откинулся назад, стул заскрипел, когда его руки легли на грудь.

— Я могу сам о себе позаботиться, — сказал он, но то, что он все еще сидел в одолженном халате с мокрыми волосами, отчасти все испортило.

— Без вопросов, — сказал Трент, игнорируя гнев Зака. — Любой, кто может прожить неделю на улице в Низинах, обладает достаточным умом и навыками, чтобы позаботиться о себе.

Казалось, это удовлетворило Зака, но у меня были сомнения. Вероятно ОВ вступило бы в игру, когда я нашла Зака, сидящего на корточках в моей церкви, и сильно сломала ему нос. Честно говоря, все силы ОВ были довольно свободны в том, какие законы они применяли, когда никто не жаловался.

— Но настоящая причина в том, что я не хочу, чтобы ты находился где-то рядом с Лэндоном, пока не узнаю, что ты не работаешь с ним, чтобы убить меня, — сказал Трент, и выражение лица Зака стало расстроенным.

— О. — Зак опустил свой стул обратно на четыре ножки. — Это было бы легче доказать, если бы ты позволил мне кое-что сделать.

— Правда. — Трент взглянул на меня, и я покачала головой. Я не собиралась брать его с собой, когда буду колдовать. Случались ошибки, особенно когда ты думал, что все под контролем. — Я мог бы воспользоваться некоторой помощью, чтобы попытаться заставить Богиню взглянуть на нас более благосклонно, — сказал Трент, и Зак сделал кислое лицо. — Будучи из дьюара, у тебя может быть несколько идей, о которых я не подумал.

— Трент, — прошептала я, и, улыбнувшись, он сжал мою руку и отпустил. Зак понятия не имел, каким безжалостным может быть Трент, когда на него давят. Если Зак предаст его, ребенок может оказаться мертвым, и это будет преследовать Трента вечно. Это было ничуть не безопаснее, чем колдовать со мной.

— Я разведу огонь в хижине для чар, — сказал Трент, складывая салфетку и откладывая ее в сторону. — Таким образом, Рейчел будет в безопасности, если Богиня появится.

Зак рассмеялся, затем побледнел, когда понял, что Трент говорит серьезно.

— Дай мне десять минут, чтобы развести огонь. — Трент встал, его движение замедлилось, когда он взглянул на небольшую стопку журналов, ожидающих на боковом столике.

— Иди, — сказала я. — Я попрошу Айви встретиться со мной в церкви.

Трент резко остановился.

— Я думал, ты будешь здесь работать. Тебе нужна хижина для заклинаний? Мы с Заком можем найти другое место. У меня на территории шесть кухонь, и это не считая конюшен.

Я покачала головой, поморщившись от этой мысли. Чары и лошади не смешивались.

— Что не так с моей хижиной для заклинаний? — Трент откинулся назад, скрестив руки на груди. — Это хорошее место для работы.

— Летом, — сказала я, любя Трента, но не его приверженность старым методам. — Если ты не возражаешь, чтобы у тебя не было ни кондиционера, ни водопровода. Или в ванной, — закончила я, и Зак поперхнулся последним глотком кофе.

— У тебя в лаборатории для чар нет проточной воды? — спросил он, когда снова смог говорить.

Уши Трента покраснели.

— Если это было достаточно хорошо для моей матери, то и для меня, — сказал он. — Там очень безопасно. Зак, ты даже не сможешь ее найти, если я тебе ее не покажу.

Глаза Зака загорелись, и он встал.

— Круто.

Но я уже сделала свой выбор и поставила тарелку со сладким молоком на пол для Бадди.

— Спасибо за предложение, но нет. У меня, наверное, есть все, что мне нужно, в моей старой комнате, взятое с кухни. И сад будет прямо там, если понадобится. Ходин оставил в святилище стол с грифельной доской, и там не будет никаких оборотней, так как мы не заплатили им на прошлой неделе. — Я колебалась, видя опасения Трента. — В ванной течет вода, — добавила я, думая о тишине и покое.

— Для Дженкса слишком холодно, — предупредил Трент. — Тебе нужен кто-то, кто прикрывал бы твою спину.

— Жара уже началась. С Дженксом все будет в порядке. — Я налила себе последнюю чашку кофе, чтобы взять с собой. Я могла бы оставить кружку в сторожке у ворот, в пяти милях отсюда. — Я позвоню Айви до того, как она уйдет с работы, и посмотрю, сможет ли она достать мне образцы крови подозреваемых и, возможно, несколько звонков, чтобы подтвердить результаты. Проведем слепое исследование.

Трент взглянул на Зака, парню явно не терпелось проверить пространство для заклинаний Трента.

— Тогда ты остаешься со мной, — сказал он, и улыбка тронула его губы. — Возможно, ты захочешь одеться.

— О, да. — Зак посмотрел на свой восхитительный халат и встал. — Сейчас вернусь.

Зак побежал к лестнице, и Трент напрягся, когда он с грохотом поднялся по ней, перескакивая через две ступеньки, Бадди направился за ним.

— Не бегай по лестнице, — прошептал Трент, и я знала, что он повторяет что-то из своего детства.

Чувство вины охватило меня, и я встала, неуклюже собирая посуду.

— Спасибо за завтрак. Не беспокойся о вафлях. Все было хорошо.

— Рейчел…

Его тон был задумчивым, а глаза прищурены от беспокойства, когда он посмотрел на третий этаж. Я коснулась его руки, и его взгляд вернулся ко мне.

— Думаешь, я совершаю ошибку? — спросил он, явно понимая, какую угрозу представлял Зак не только для его жизни, но, возможно, и для его сердца.

Я покачала головой, притягивая его ближе и медленно раскачиваясь, вдыхая его, наслаждаясь ароматом корицы и хорошего кофе.

— Нет, — прошептала я, но подумала, что, возможно, так оно и есть.