Американский демон

Глава 3

Уверенно размахивая руками, я шла по коридорам с низким потолком рядом с Эдденом. Среди мужчин и женщин в форме, которые посвятили свою жизнь отстаиванию порядочности и справедливости в Цинци я чувствовала себя как дома. Мне нравился запах бумаги и оружейного масла, говоривший о том, что работа не стоит, и, хотя я иногда замечала негодование, направленное на меня — демон, рожденный ведьмой, ходил среди них — меня, по большей части, узнавали и принимали. Они видели меня в худшем и лучшем виде, но в основном в худшем.

Я порадовалась тому, что сегодня принарядилась. Кивнув двум приближающимся офицерам, я получила почтительный кивок в ответ, когда они проходили мимо.

— Фу-у-у, — услышала я чей-то шепот, и мое хорошее настроение пошатнулось. Очевидно, о-де-зомби все еще был со мной. Мне определённо надо принять душ перед встречей с Трентом в парке.

— Попробуй прополоскать волосы томатным соком, — сказал Эдден, ухмыляясь, взяв со стола пачку бумаг и протянув их мне. — Джек и Жаклин, — продолжил он, переключившись на знакомый деловой тон, пока мы шли в его офис. — Сосед услышал драку и позвонил нам. Он уложил ее на кухонный пол к тому времени, как мы туда добрались.

Эдден рванулся вперед, чтобы открыть дверь в свой кабинет, и меня окутал запах Олд Спайса.

— Он говорит, что она напала на него первой, но мы нашли его стоящим над ней, ошеломленным и со следом пощечины на лице.

Я замешкалась в его кабинете, не зная, куда сесть. Комната была загромождена, но это был такой беспорядок, который говорил о преданности делу. Мне это понравилось. Единственный стул, кроме того, что стоял за его столом, был завален стопками бумаг, которые все еще пахли копировальным аппаратом.

— Она в больнице? — сказала я, глядя на верхнюю страницу и их фотографии: растрепанные волосы, без макияжа, щетина. Я почти могла видеть утреннее дыхание. Но никаких серьезных ушибов или порезов. — Почему?

Эдден сжал челюсти, когда закрыл дверь, но лишь на мгновение, и наклонился вперед, чтобы освободить стул.

— Он утверждает, что ударил ее только один раз, — сказал он, уронив файлы на стол так сильно, что юбка на Гавайской девушке рядом с его монитором сдвинулась. — У нее только один синяк на лице, но она в больнице, потому что она его не помнит. Ничего. Никаких признаков сотрясения мозга.

— Мммм. — Я села и принялась изучать их фотографии. Жаклин выглядела смущенной, она стояла в ночной рубашке и на ее лице было потерянное выражение. Джек был неопрятен, зол и расстроен. Неудивительно, что ФВБ задержало их обоих.

— Да. — Эдден сел и пододвинул чашку мерзкого холодного кофе к краю стола, чтобы широко расставить локти. — Я бы записал это как простой бытовой спор, если бы не тот факт, что между нами и ОВ за последние несколько дней было четыре дела, и все, кроме этого, закончились чьей-то смертью. Нам повезло, что он не убил ее до того, как мы туда добрались. Но человеку труднее совершить убийство.

Мои губы приоткрылись.

— Прошу прощения.

Глаза Эддена расширились.

— Я не имею в виду эмоционально, — сказал он, и легкий румянец залил его щеки. — Физически. Легче убить кого-то с помощью магии, чем голыми руками, если только ты не вампир или не был им, и даже тогда тебе нужен элемент неожиданности, но это одна из немногих вещей, которые, похоже, объединяет преступления. Ни одно из них не кажется преднамеренным, если отбросить их сомнительные мотивы. Это делает места преступлений… грязными.

Я расслабилась, и чтобы понять так ли всё это начала листать остальные отчеты, просматривая уродливые фотографии некогда живых людей рядом с предметами домашнего обихода, используемыми в качестве оружия: лампой, ножом, удлинителем. Это были записи ОВ на фирменном бланке и знакомой марке «НЕ КОПИРОВАТЬ».

— Грязно это не то слово, — сказала я, побледнев от разрушения квартиры вампира. Ничего себе.

— Беспорядочно и спонтанно. — Эдден отмахнулся от кого-то, кто просунул голову, желая поговорить с ним, а затем вытянул ногу и закрыл дверь, прервав уютную офисную болтовню. — Все, что было под рукой. И ужасно быстро, если не считать вампиров. Вон тот, вон там? Вампиры? По словам соседа снизу, это заняло пятнадцать минут. Никто не звонил девять-один-один, потому что, очевидно, трудно отличить убийство от особенно энергичной сексуальной игры.

— Это то, что я слышала, — сказала я, чувствуя, как мне становится тепло, когда я перелистывала страницы. — Что-нибудь еще общее?

— Не так уж много. — Он заколебался, и я подняла глаза. Он хорошо выглядел за письменным столом, но я всегда думала, что он лучше выглядит на полевой работе, где он и хотел быть. — Все они имеют разный социально-экономический статус. Образование есть по всей карте. У нас трое в Низинах, один в Цинциннати. Возраст от двадцати пяти до шестидесяти. Его взгляд упал на выглядящие новыми папки на столе. — Большинство из них жили в Цинциннати всю свою жизнь, но не все. Единственное, что у них есть общего — это то, что все они были в пижамах.

Он сказал это так, словно это была шутка, но прозвучало во мне как сигнал клаксона.

— Без шуток, — сказала я, затем вернулась к фотографиям, увидев намек на кружево в спальне, кусок фланели, волосы на постели. Много волос на постели. Нахмурившись, я скрестила колени и перелистала страницы туда и обратно, чтобы узнать предполагаемое время совершения преступлений. Конечно же, хотя они происходили в разное время, время соответствовало расписанию сна различных видов. Нападение ведьм произошло вскоре после трех часов ночи, оборотня — немного позже на рассвете. Я вернулась к первой странице. Джек, парень, с которым Эдден хотел, чтобы я поговорила, был на рассвете. Вздохнув, я опустила бумаги. Что случилось с людьми и эльфами, встававшими до рассвета?

— Преступления на почве страсти? — догадалась я, и Эдден нахмурился, чтобы привести свои усы в порядок.

— Возможно, и нет. Мы еще не поговорили с Жаклин о мотиве, но, по словам Айви, все вовлеченные внутриземельцы, похоже, потеряли ее из-за чего-то, что произошло в их прошлом. Мотивы давние. Такие старые, что не кажутся серьёзными.

Он встал, видя мое насмешливое лицо, и подошел, чтобы взять у меня пачку отчетов ОВ.

— Пара ведьм, здесь? — сказал он, возвращая стопку обратно с соответствующим отчетом сверху. — Та, которая убила своего парня заклинанием удушения? Она сказала, что разозлилась из-за того, что он вытащил ее из наркотической зависимости три года назад.

— Странно. — Я посмотрела вниз на снимок явно мертвого колдуна двадцати с чем-то лет, его карие глаза выпучены, а на шее царапины от ногтей. Самовнушенный, согласно отчету. — Может быть, она снова подсела, и он вывел ее?

— Токсикология говорит «нет». — Стоя у моего плеча, Эдден уставшими глазами смотрел на фотографию. — Эта женщина чиста. Она опустошена из-за того, что убила его, но чиста. Она говорит, что злилась на него, но сейчас она не злится. Говорит, что не понимает, что произошло.

— Значит, нас двое.

— То же самое и с вампирами. — Эдден протянул руку, шевеля пальцами, но я сама пролистала страницы, остановившись на фотографии разгромленной квартиры с открытой планировкой, выполненной со вкусом в серых и синих тонах. Под вмятиной на стене, покрытой фотографиями улыбающихся людей, не было тела, но был нарисован мелом контур. Женщину, несомненно, увезли в светонепроницаемый морг, где она могла бы в безопасности вернуться. Судя по беспорядку, это была не быстрая и не легкая смерть. — Мужчина убил женщину, потому что у нее была тень. Ярость ревности, — коротко сказал Эдден.

— И… — подсказала я, не понимая, почему это считалось странным. Неправильно и глупо, но не странно в ревнивой жизни живых вампиров. Тени, как правило, были пойманными в ловушку людьми, которые следовали за вампиром, который укусил их, как щенок, жаждущий их следующего укуса, подсевший на приятные феромоны, которые вампиры испускали, чтобы превратить боль в мучительное удовольствие. Не то чтобы у меня был такого рода опыт. Не очень большой. Они, вероятно, были довольно раздражающими, когда пытались укусить свою пару, но справлялись с этим тем, что уходили и не отвечали на звонки, а не убивали вампира, создавшего тень.

— Он узнал о тени три года назад. Их обоих забрали в ОВ за нарушение спокойствия в то время, но они разобрались и с тех пор спокойно жили вместе, — предложил Эдден. — Он действительно расстроен, и Айви говорит мне, что мы можем получить немного больше через несколько дней, когда женщина очнется из мертвых. Вирусу предстоит устранить большой ущерб. Затем оборотень, которая убила мужа, потому что он когда-то принадлежал к конкурирующей стае, — добавил он, и я перетасовала отчеты.

— Как она могла не знать? — спросила я, морщась от окровавленного удлинителя. — Разве они не должны указывать такие вещи в свидетельствах о браке, как в предыдущих браках?

— Они указывают. — Эдден откинулся на спинку стола, скрестив руки на груди. — Айви сказала мне, что из женщины было трудно что-то вытянуть, но та утверждает, что она всегда знала, но что-то в ней сломалось. Они женаты уже больше двадцати лет, и раньше это ее никогда не беспокоило.

— Хм. — Я открыла верхний отчет и увидела фотографию Джека и Жаклин, ожидающих меня. Честно говоря, я испытала облегчение, что это был не просто разгул преступлений внутриземельцев. — Преступления на почве страсти к событиям, произошедшим так далеко в прошлом, которые не должны иметь значения, — тихо сказала я. — Вещи, о которых знают обе стороны и через которые они прошли? Я этого не понимаю.

— Как и люди, совершившие нападение. — Эдден сосредоточился на далеких мыслях. — Айви сказала мне, что они все обезумели, сбиты с толку своими действиями. На самом деле женщина-оборотень находится на грани самоубийства. Как будто что-то проникло в их мозг и вызвало желание убить партнера. Ты хочешь поговорить с Джеком? — Эдден неожиданно закончил, и я вскинула голову. — Мы все еще держим его на допросе.

— Безусловно.

Эдден жестом указал на дверь, и я встала. Офисный шум ворвался внутрь, когда он открыл ее, заманивая меня в успокаивающую суету ошибок, исправляемых медленной бюрократией.

— И это не банши, — сказала я, идя в ногу с ним, когда мы направлялись в комнаты для допросов.

Эдден покачал головой.

— По словам Айви — нет.

— Ну, она бы знала, — слабо сказала я. — Хотя это звучит как Внутриземелье, — добавила я, затем заметила замкнутое выражение лица Эддена. — Что? — решительно сказала я, и он покачал головой.

— Я ценю, что ты поговорила с Джеком, чтобы высказать нам свое мнение о Внутриземелье, — сказал он, но я подумала, что это больше для проходящих офицеров, чем для меня. — В новостях выяснили, что это больше, чем волна особенно отвратительных домашних преступлений, и я хотел бы закрыть ее, прежде чем их догадки начнут подвергать опасности невинных людей.

— Вот для чего я здесь, — сказала я, вздрогнув, когда он положил тяжелую руку мне на плечо, чтобы остановить меня перед дверью комнаты для допросов.

— Будь осторожна, — сказал Эдден, его темные глаза были серьезными. — До сих пор он был достаточно сговорчив, но не позволяй ему прикасаться к тебе. Мы не знаем, что является причиной этого, и это может быть заразным.

— Это не пищевое отравление, — сказала я, вспомнив новости по радио, и он усмехнулся.

— Нет, но все равно будь осторожна. У тебя есть твой талисман правды?

Я подняла его, деревянный амулет, замаскированный под брелок для ключей. Он был старым, но все еще работал.

— Эдден, ты же знаешь, что это незаконно без присутствия адвоката, — сказала я, и он ухмыльнулся, когда потянулся, чтобы открыть мне дверь.

— Э, я буду наблюдать. Если тебе нужна помощь… я не знаю. Потяни себя за ухо.

Я улыбнулась, борясь с желанием коснуться его носа, обнять его… что-нибудь. Было приятно чувствовать себя частью команды.

— Со мной все будет в порядке, — сказал я, — но спасибо.

Он отступил назад, открыл дверь, и я вошла. Затхлый запах старого кофе, пыльные лоскуты линолеума и гул флуоресцентных ламп были уродливыми, но знакомыми, заставляя меня задуматься, была ли это та же самая комната для допросов, в которой я шантажом заставила ковен согласиться отменить мое изгнание. Иногда только грязь, которая была у нас на других, удерживала наши задницы над травой.

Сжав губы, я одарила мужчину, сидящего за столом, нейтральной улыбкой, когда он поднял глаза.

Разочарование скривило уголки его глаз, когда его взгляд упал на веточку тиса, торчащую из моего переднего кармана рубашки. Как и сказал Эдден, он все еще был в пижаме, фланелевые брюки странно смотрелись с оранжевым топом, который ему дали надеть. Он выпрямился, чтобы поприветствовать меня, и я даже не изменилась в лице, когда он сморщил нос. Ничего не говоря, я села, стараясь не разгонять воздух. Мне определенно нужно было принять душ, прежде чем идти в парк.

— Когда я смогу увидеть Жаклин? — спросил Джек со смесью воинственности и недовольства.

Я положила документы на стол, его с Жаклин фотографии в центре.

— Она твоя жена, да?

— Да, она моя жена, — сердито сказал Джек, отвлекаясь от фотографии. — Я дал ей пощечину только для того, чтобы она перестала пытаться убить меня. Почему я в тюрьме? Что я должен был делать? Позволить ей заколоть меня?

Его наручники, прикованные цепью к столу, звякнули, и я наклонилась ближе, чтобы вбить свои слова в его голову.

— Потому что ты стоял над ней, Джек, и она плакала на полу, а копы всегда встают на сторону испуганной женщины, если в комнате находится сердитый мужчина с ножом.

Маленький плохой полицейский никогда не причинит вреда, и, конечно же, выражение лица Джека утратило свою агрессию, показав мне страх, из которого оно возникло.

— Просто скажи мне, все ли с ней в порядке. Пожалуйста?

Я откинулась на спинку стула, чтобы увидеть амулет правды у себя на коленях.

— Она потрясена, но все в порядке.

Выдохнув, Джек с облегчением обмяк. Амулет на моем брелоке согласился.

— Она принимает какие-нибудь лекарства? Какие-нибудь недавние изменения в них? — спросила я, закидывая удочку.

— Нет, — сказал он достаточно быстро, чтобы сказать мне, что кто-то уже спрашивал его. — Она никогда раньше не делала ничего подобного.

Но я видела чувство вины, и амулет сжался в моей руке, я снова наклонилась вперед.

— Я не ФБВ, — сказала я, и его глаза встретились с моими. — Поговори со мной, Джек. Что случилось?

Он посмотрел в одностороннее зеркало позади меня.

— Я уже сказал копам, которые взломали мою дверь. Она напала на меня, — сказал он. — Я не знаю почему, — добавил он срывающимся голосом. — Она сошла с ума.

Но мутно-зеленый и красный цвета моего амулета говорили о том, что было что-то еще.

— Я все, что у тебя есть, Джек, — сказала я, и он вытер глаза тыльной стороной ладони. — Там целое здание полицейских, которые видят только избивающего жену.

— Ты консультант? — сказал он, и я позволила полуулыбке изогнуть мои губы.

— Нет. Я не умею утешать людей. Я больше отношусь к типу людей, которые сбивают их с ног и добираются до правды. И я слушаю. Поговори со мной, Джек. Возможно, ты забыл что-то, что поможет мне понять, почему Жаклин напала на тебя. — И теперь ничего об этом не помнит.

Его взгляд снова упал на веточку тиса в моем переднем кармане рубашки, а затем он выдохнул, дыхание дрожало.

— Я рано проснулся, — сказал он устало, как будто повторял это слишком много раз. — У меня была работа на другом конце города, и я хотел добраться туда до того, как движение станет затрудненным. Я включил будильник и перевернулся, чтобы поцеловать Жаклин и заснуть. Ее глаза были широко открыты. Смотрели. Я ей что-то сказал. Я не знаю, что, и она просто начала меня бить. Кричала, что я ее не заслуживаю.

Амулет в моей руке был приятного ровного зеленого цвета, в отличие от Джека, который начинал волноваться.

— Я встал с кровати, и она последовала за мной, — сказал он, повышая голос. — Она загнала меня прямо в ванную. Я вроде как смеюсь и говорю ей остановиться, потому что это безумие, понимаешь? И она кричит на меня, что я был придурком и не заслуживаю ее, а потом она пошла на кухню за ножом, когда я последовал за ней, она попыталась ударить меня им. Вот тогда я ее и ударил. — Его челюсти сжались, и он спрятал руки под стол, звякнув наручниками. — Я только пытался заставить ее остановиться, — сказал он, умоляя меня поверить ему. — Она выронила нож и заплакала. Именно тогда копы взломали мою дверь. Сбили меня на пол. Надели на меня наручники. Вытащили меня на улицу.

Его покрасневшие глаза наполнились слезами, но он так и не прикоснулся к ним, когда посмотрел вниз. Амулет в моей руке был зеленым, но что-то было не так. Я познала горе, шагая рядом с ним как мой верный спутник в течение первых пятнадцати лет моей жизни, и из-за этого я обращала внимание на мелочи, которые не каждый заметит.

— Она говорила тебе это раньше, не так ли? — сказала я, и его взгляд метнулся в мою сторону. — Что ты ее не заслуживал.

Он быстро моргнул, и я затаила дыхание, ожидая этого.

— Я изменял ей, пока мы были помолвлены, — сказал он, явно смущенный. — Я был глуп, и ей потребовалось много времени, чтобы простить меня. Может быть, она никогда этого и не делала. Она говорила, что простила.

И вот он, мотив, который должен был благополучно остаться в прошлом, и у меня внутри все сжалось. За этим стоял Внутриземелец. Но почему и, что, возможно, более важно, кто?

Джек сжал челюсти, легко было заметить замешательство под его гневом.

— У нас и раньше были споры, но не такие, как сейчас. И я никогда ее не бил. Я только пытался остановить ее от попытки ударить меня ножом. Даже когда она поймала меня на измене, она никогда не пыталась причинить мне боль.

Он умоляюще посмотрел на меня. Амулет в моей руке был ровного зеленого цвета, и я выдохнула, поверив ему.

— Она говорит, что ничего из этого не помнит, — сказала я, и Джек неопределенно пожал плечами, в котором было больше отчаяния, чем чего-либо еще. — Она лжет, чтобы доставить тебе еще больше неприятностей?

— За то, что я изменил ей? — растерянно переспросил он. — Она знает, что я больше никогда ей не изменял. Я не понимаю. — Усталость навалилась на него, он положил руки на стол и склонился над скованными руками. — Мы легли спать, как и в любую другую ночь, и я проснулся с ней, превратившейся в ненормальную, сумасшедшую женщину, сходящую с ума из-за того, что я сделал много лет назад, за что она простила меня до того, как мы поженились. — Он фыркнул, и звук проник прямо в мою душу. — По крайней мере, я так думал, — прошептал он, чувство вины, которое он ощущал в прошлом, снова захлестнуло его.

— Были ли у вас в последнее время какие-либо другие семейные проблемы?

— Нет. — Его голос обрел некоторую силу. — Просто обычные вещи, такие как выпитое молоко и забывание выключить телевизор, но ничего стоящего… этого.

Амулет правды был зеленым, и, что еще более красноречиво, я ему поверила.

— Хорошо, — сказала я, и он поднял глаза на мой мягкий голос. — Может быть, я смогу передать сообщение твоей жене.

Он быстро заморгал, прижимая руки к груди.

— Ты скажешь ей, что я люблю ее?

Я улыбнулась его искренности.

— Конечно. — Я встала и коснулась его руки, задаваясь вопросом, слышала ли я стон Эддена за односторонним стеклом.

— Но ты мне не веришь. Никто не верит, — сказал Джек, глядя в зеркало.

Шорох бумаги, которую забирали со стола, казался громким.

— Трудно, когда Жаклин этого не помнит. — Согласно отчету, она даже не помнила, как он ударил ее, что само по себе было подозрительно. Внезапно мне захотелось поговорить с Жаклин, и я в последний раз улыбнулась Джеку, направляясь к двери.

— Спасибо, — прошептал Джек, когда я уходила, но он смотрел на свои скованные руки, когда я повернулась, и поэтому я просто закрыла дверь, оставив его в личном аду.

Я дернулась, оказавшись лицом к лицу с Эдденом. Мне не понравился его обвиняющий взгляд, и я подняла амулет правды.

— Он не врал, — сказала я, и когда мужчина неохотно кивнул, я опустила ключи в карман куртки.

— Может быть, он просто хорош в этом, — пробормотал Эдден.

— Может быть, он говорит правду, — парировала я, напрягаясь, когда рука Эддена легла мне на плечо, чтобы отвести меня к задней двери ФВБ, где была припаркована моя машина.

— Прекрати, Рэйчел, — сказал он, и я искоса посмотрела на него.

— Прекратить что?

Он ухмыльнулся, его усы вздулись.

— У тебя сердце обливается кровью из-за неудачника, но мы нашли его стоящим над своей женой, которая рыдала на кухонном полу. Он признается, что ударил ее достаточно сильно, чтобы сбить с ног. Почему я должен принимать его историю за чистую монету?

— Кроме моего чутья и амулета? — сказала я, и во мне началось подниматься возмущение. — Может быть, потому, что Жаклин ничего не помнит. Если Джек не ударил ее. Если она пыталась втянуть его в неприятности, я бы подумала, что она, по крайней мере, помнила об этом. Кроме того, его история совпадает с мотивами других дел.

— Вот и все, — сказал он, и мне стало легче дышать, когда мы покинули зал задержания и вошли в ФВБ. Телефонная болтовня и офицеры, двигающиеся вокруг, были подобны самому небу, и было приятно чувствовать, что я была его частью. Я скучала по этому больше, чем хотела признаться, покинув ОВ три года назад. Может быть, именно поэтому Айви вернулась в ОВ в качестве консультанта.

— Могу я поговорить с Жаклин? Может быть, она не хочет вспоминать. Если бы я попыталась убить кого-то, кого любила, я бы тоже хотела забыть об этом.

Эдден кивнул, и мы, уворачиваясь от занятых людей, направились в гараж.

— Конечно. Ее перевезли, так что мне понадобится некоторое время, чтобы оформить документы.

— Отлично. — Я не знала, когда смогу поехать в больницу к Жаклин, но Трент поймет, если мне придется потратить час в наши выходные. Мы могли бы заехать по пути на поле для гольфа или, может быть, пообедать. Убирайся из его лагеря и общайся. — Я хочу спросить ее изменяет ли ей Трент, — сказала я, когда мы приблизились к заднему входу. — Может быть, он снова приобрел эту привычку.

Длинное «Мммм» Эддена обрушилось на меня, как мокрое полотенце, и я посмотрела на него.

— Может быть, — наконец сказал он, и я нахмурилась, когда он отвёл глаза. Было совершенно очевидно, что кто-то нацелился на пары, но почему? Или, может быть, как? И, что более важно, кто? — Могу я получить их обратно, пожалуйста? — добавил он, его внимание было приковано к отчетам, все еще находящимся в моей руке.

Он протянул руку, и я притянула их ближе, ухмыляясь.

— Они мне нужны, — сказала я, затем чихнула, отступая еще больше, когда Эдден подчеркнул свое «Будь здорова», схватив их. Отскочив назад, я сунула их под мышку, чтобы вынуть телефон и посмотреть на время. Было ровно одиннадцать.

— Спасибо, что позволил мне поговорить с Джеком, — сказала я. — Ты не возражаешь, если я поговорю об этом с Дженксом, а? Он знает чертовски много вещей и, возможно, у него будет идея, — добавила я, и Эдден кивнул с обиженным видом. — Дашь мне знать, когда Жаклин освободится? — спросила я, гадая, расстроен ли он тем, что я хотела втянуть в это Дженкса, но, черт возьми, он знал, как держать рот на замке.

— Договорились, — сказал Эдден, задерживаясь у задней двери. — Э, Рейчел. И еще кое-что.

— Если ты хотел их вернуть, тебе не следовало отдавать их мне, — улыбнулась я, отыскивая ключи и пятясь к двери. Эдден сказал, что я могу припарковаться в их гараже, но ближайшее свободное место было чьим-то зарезервированным местом, и я знала, что занимаю не свое.

— Дело не в этом, — сказал он, и я резко остановилась, мне не понравились его слабые намеки на то, что что-то было не так. — Есть люди, не я, — сказал он нерешительно, — которые думают, что убийства могут быть совершены развлекающимся демоном.

Моя улыбка исчезла, как будто он ударил меня в живот. Развлекающимся?

— Ты серьезно, да? — сказала я, и он поморщился, отчего я разозлилась еще больше.

— Не могла бы ты поспрашивать в своем уникальном кругу? — сказал он, его поза была напряженной. — Посмотрим, сможешь ли ты выяснить, кто из демонов натравливает пары друг на друга?

Да? Как в предрешенном решении? Разозлившись, я отступила назад и положила руку на бедро.

— Это единственная причина, по которой ты позволил мне поговорить с Джеком, не так ли, — решительно сказала я.

— Нет, — сказал он, но амулет на моем брелоке стал грязно-красновато-зеленым. — Но именно так я получил разрешение привлечь тебя, — добавил он с облегчением, когда амулет снова стал чистым.

— Ну, разве это не здорово, — сказала я, и он одарил меня слабой, неловкой улыбкой. — Прошло всего два месяца с тех пор, как демоны смогли ходить в реальности по своему желанию, и в первый раз, когда появляется что-то, чему вы не можете легко найти причину, и ты, и ОВ обвиняете демонов.

Он пожал плечами, и мои руки сжались в кулаки. Неудивительно, что Дали и Ал были единственными двумя демонами, живущими открыто. Придурки. Они все были придурками.

— Спасибо, Эдден, — сказала я, поворачиваясь, чтобы уйти. — Увидимся позже. Сделай мне одолжение, передай Жаклин от меня, что Джек говорит, что любит ее.

— Господи, Рэйчел, — уговаривал Эдден, но я ничего этого не хотела. — Не принимай это на свой счет. Ты не можешь отрицать, что принуждать пары убивать друг друга — это демоническое.

Я резко обернулась, разочарованная тем, как устроен мир. Я думала, что все может быть по-другому, но это было не так. Люди только лучше научились это скрывать.

— Ты забываешь одну вещь, — сказала я, делая три шага обратно к Эддену. Он мог бы заступиться за меня, сказать им, что они были неправы. Вместо этого он попросил меня шпионить за демонами, основываясь на интуитивном предположении, что именно они несут ответственность за все это. Но он этого не сделал, и это причиняло боль. Как раз тогда, когда я почувствовала, что начинаю чему-то принадлежать.

— Что? — нервно спросил он.

— Что это им даст? — спросила я, помахав тщательно собранной Айви информацией. — Демоны ничего не делают если им это не приносит прибыли. — Расстроенная, я шлепнула отчеты ему на грудь, и он принялся их перебирать. — И я тоже больше не хочу работать бесплатно, — сказала я.

Повернувшись, я пошла прочь.