Анагел мой. Колесница Богов

продолжение.11

Ненависть, нельзя её. Но было поздно: сумасшедшая машина смерти, превосходящая Субстантов, уже включилась на полную катушку, и Риур видел лишь синеватые вспышки перед глазами, чьи-то размазанные лица, оскалённые зубы, кровь… Он не мог остановиться, уже разогнался механизм защиты — ему требовалось выжить в опасности. Мощный механизм, выработанный тысячами лет эволюции на его планете, множества войн и просто выживания на дальних мирах.

Руки действовали убийственно точно, нанося один-два удара, смертельных, калечащих, выводящих противника из строя сразу. И мозг удивлённо отмечал количество нападающих. Слишком много, мелькнула где-то мысль. Вначале было меньше. Откуда? Двигаясь в бешеном темпе, Риур мельком заметил, как вползают-втягиваются всё новые Субстанты в пещеру. Что стало скользко от крови. Что уже потерял один нож. То ли ещё пещера рядом, то ли… Зря парализатор не взял, плевать на Закон охраны жизни. Дохнуть тоже не хочу. И нет возможности выдернуть аптечку, каждый миг дорог. Ну, идиот, чтоб меня…

Первый удар в бедро он даже не помнил. Лишь сознание отметило хруст пробиваемой кожи, но боли не было. Потом кто-то умудрился его полоснуть по груди, но комбинезон защитил, пилот в ответ разорвал мышцы нападавшему. Надо уходить… На миг представилось, как он выглядит перед Субстантами: бешеная скорость, незаметные для глаза удары, для них он выглядит одним бесформенным пятном, которое мгновенно перемещается с места на место. И с удивлением заметил торчавшее над левой ключицей короткое копьё. Мозг среагировал на увиденное — и это стало ошибкой: тут же включился механизм регенерации, вычищая из крови адреналин и активные бактерии, и по венам уже хлынула новая волна жара, заставив пальцы разжаться и выронить нож. Время вернулось в обычный ритм и тут же ожили-убыстрились Субстанты. Сколько их лежало, в крови, убитых и искалеченных — Риур не считал. Он лишь улавливал движения, замахи, чтобы успеть среагировать. Голова работала на пределе, тело тоже. Одно лишь двигало — выжить.

Риур зарычал. Выдернул копьё, плеснув собственной кровью, всадил его кому-то в шею, выдернул, всадил другому, выдернул, ударил вбок. Вперёд. Ткнул. Ударил. Ваат стоит в стороне, умело направляя действия нападающих. Копьё с хрустом обломилось, оставив в руке куцый огрызок. Вбил его в чей-то оскалённый рот. Сломал шею ещё одному. В левый бок ударило ещё одно копьё, выплеснув в желудок волну горячей лавы, от чего сразу стало кисло во рту. Ударил в голову, второму, отметив, что до выхода ещё далеко. Ногой — от себя. Рукой. Зубами. Выдернул копьё. Глубоко вздохнул — и одним мощным рывком пробился к выходу, снося по пути любого, кто пытался его схватить. Ныли отбитые пальцы, пульсировали раны и порезы. Риур с хрипом втянул свежий воздух. Как ни странно, это будто сил придало. Он подхватил чьё-то выпавшее копьё и пошёл в атаку. Сколько вас?! Много. Слишком много, даже для одного такого, как Риур.

Тело пульсировало точками боли, напоминая, что возраст для таких потасовок уже не тот. Неужели конец проекту? И сейчас вот его и положат здесь. И сожрут. И Кримм будет ждать безуспешно, потом прибудет кто-нибудь, тот же Разведывательный Корпус, найдут косточки… похоронят с почестями… Ещё удар пропустил. Да чтоб вас! Риур отступил к скальной стене, заметной в наступающем рассвете, и выставил руку с огрызком копья перед собой. Нападающие сгрудились перед ним, голося на все лады, держа копья перед собой. Пока никто не лез.

И Риур громко сказал:

— Ваат! У меня есть для тебя подарок!

Вождь громко крикнул что-то, и Субстанты расступились, пропуская его вперёд. Не боится, осмелел… Надменный, высокий, ростом почти с Риура. Только сейчас пилот рассмотрел его лицо, круглое, с широким, приплюснутым носом, смуглая почти до черноты кожа, и красные на смуглом дёсны, которые вождь обнажил, улыбаясь, ощерив мелкие острые зубы.

— Дай! — протянул он руку.

Риур медленно достал аптечку и показал:

— Знаешь, что это?

— Знаю, — просто ответил Ваат. — Это дух жизни. Надо положить на грудь, он кусает и даёт жизнь.

Риур в который раз удивлённо захлопал глазами. Кто ж у вас был до нас, особи?

— Нет. Смотри, Ваат!

Аптечке плевать, куда её прикладывают, она срабатывает от прикосновения и температуры тела, включая сканер и анализатор. Риур улыбался довольно, чувствуя, как иглы она за одной впрыскивают ему сильнодействующие стимуляторы. Ваат смотрел, не отрываясь, пока до него не стало доходить. Он заворчал недобро, и поднял копьё:

— Ты делаешь себе дух жизни?

— Нет. Я показываю тебе одну вещь!

Аптечка тихо пискнула, показав, что полностью опустошена, и Риур швырнул её вождю:

— Смотри!

Ваат был далеко не дурак. Он тут же сунул аптечку стоящему рядом, что-то приказав, и отступил на шаг в сторону. Риур выругался мысленно, и приготовился к прыжку. Взявший аптечку послушно приложил её к груди, глядя на замигавший красный индикатор. Наступила тишина. И, когда глухо бахнул взрыв, пилот прыгнул вперед…

Аптечки, по приказу Разведывательного Корпуса, были оснащены маленьким зарядом взрывчатки, которая активировалась после полного опустошения медицинского блока. Или если её прикладывал чужой. Таков приказ — чтобы не было возможности разобрать прибор, узнать как он работает, технологии свято охранялись. Взрыв выдрал из груди Субстанта мясо и кости, обнажив дыру размером с кулак, но любоваться на это не было возможности.

Риур пробился сквозь стоящих с краю, и, ни секунды не раздумывая, прыгнул вниз. Лишь в последний момент сообразил, что тут высоты не менее двадцати стандартных метров. Успел лишь сгруппироваться, рванувшись в бессильной попытке допрыгнуть до сыпучих мелких камешков. И со всего маху грохнулся на чахлые кустики, которые под его весом смялись, услужливо пропуская вперёд, на каменистую россыпь под ними. Ну, хоть так…

Зубы клацнули от удара, тихо хрустнули фаланги на левой руке, и вновь отозвались болью. Риура потащило по склону, и он отчаянно цеплялся сломанными пальцами хоть за что-нибудь, чтобы остановиться. Извернулся, чтобы посмотреть на Субстантов, и не успел даже понять, как сверху посыпалась россыпь копий. Успел только закрыть голову, как одно из них, пробив другую руку, прижатую к груди, насквозь, вошло почти наполовину в грудь, чуть выше сердца… Риур захлебнулся криком боли, силясь разогнуть руку. Только ноги рефлективно заработали, помогая сползать по склону, да вновь заработала регенерация в ускоренном режиме, вгоняя кровь в разорванные вены. Сдохну, мелькнула мысль. Последним усилием, завывая от боли, он рванул копьё вверх, чувствуя обнажённой плотью каждые миллиметры древка, миллиметры, показавшиеся метрами огненной боли. Тут же хлынула кровь, которую Риур даже не пытался остановить. И склон, наконец-то, закончился, чтоб его… Пилот встал. Сам не веря себе, отдавая подсознательно приказы мозгу, но встал, зажав рваную дыру в груди. Рана над ключицей уже стянулась наполовину, но организму не хватало мощи на всё. Сунул руку за пояс. Где-то посеял аптечку… Плохо. Очень плохо.

Он поднял голову и невесело фыркнул: Субстанты, эти проклятые Люди-Камни, лезли вниз, к нему, завывая, кто от возбуждения, кто от страха. А как же не выть, столько ран и вдруг встал… И всё. Риур понял, что сил бежать нету. Минута, две максимум — это его фора. Он качнулся, глубоко вздохнул. И рывком бросился бежать, туда, где Ора, где его сумка с аптечкой. Как же мы зависим от наших приборов, подумалось вдруг, а тело до конца не настроили. И мозги, ругнул еще раз сам себя. Преследователей было всего пятеро. Впереди — Ваат, неспешный, уверенный, что раненый никуда не убежит. За ним четверо, один заносит руку для броска, но вождь остановил его. Риур бежал, спотыкаясь, непрестанно оглядываясь. Хоть бы камень какой острый, что ли… А, вот один. Попытался подхватить, не смог, чуть не свалился. Выплюнул кислую кровь, и остановился, тяжело дыша. Пошёл шагом. Плевать уже. Прости, Младший… Вождь остановил своих людей взмахом руки. Пусть уже далековато от пещеры, но Ваат не боялся. Да и что этот раненый странный чужак мог сделать? Тоже мне, воин.

Риур остановился. Ноги сами подкосились и он тяжело упал на колени, продолжая зажимать дырку в груди. И, увидев перед собой босые ноги, огрубевшие от хождения босиком, поднял голову.

— Ри-Ур думал, Ваат не знает про дух жизни? Он убивает. Когда в нём нет жизни, он убивает.

— Откуда Ваат знает про дух жизни?

— Мраа дал нам такой. У нас больше нет. Я возьму твой.

— Если раньше Риур не убьёт Ваата.

Вождь опять ощерил зубы:

— Сын Мраа не боится Ри-Ура. Если он…

Ваат замолк и обернулся на шум позади. И сдавленно захрипел, когда увидел бьющиеся в агонии тела своих людей, над которыми стояла Ора, с длинным костяным отщепом, заточенным на камне и обожженным на костре, и с которого медленно капала кровь людей Мраа. В другой руке — копьё, занесённое для броска.

— Ты… — только и успел сказать Ваат.

Отточенная годами практика метания не подвела и в этот раз. Коротко свистнув, копьё Оры пробило с хрустом горло смуглого вождя, опрокинув его навзничь. Тот захрипел, забив ногами по мелкому щебню, пытаясь выдернуть древко, но еще больше рвал рану, заливая всё вокруг кровью. Забился ещё сильнее, выгибаясь, да так и затих, стиснув копьё скрюченными пальцами.

Риур тоже упал, даже не пытаясь выставить руки перед собой. Лишь где-то в глубине сознания возникла удивлённая мысль — а как она так быстро очнулась… Впрочем, хорошо, что очнулась. И плохо: она не медик, всё, что сможет — донести его до стоянки. А сколько до неё? А преследователи? Если она его потащит, то преследователи, если есть таковые, нагонят быстро. Ора не выстоит. И из него боец никакой. И с затихающим новым удивлением почувствовал, как ему в руку вложили тяжёлую коробочку, его же рукой приложили к кровоточащей дыре в грудине, как впиваются в открытую рану иголки аптечки, которая недовольно зажужжала, прилипнув намертво к телу, активируя стягивающие пластины, больно потянувшие края раны… Ну вот, уже тактильные галлюцинации начинаются, усмехнулся Риур.

Додумать он не успел: Ора одним рывком дёрнула его с земли, приподняла, и, ахнув от натуги, закинула себе на плечи.

— Брось ты… — попытался образумить Риур, но мысли вдруг сплелись в один непонятный узор и он отключился.

Дальше всё было сплошным бесформенным клубком воспоминаний. Долгая тряска — его куда-то несли, иногда останавливаясь. Потом опять несли.

Дым костра.

Запах мокрой травы.

Боль от чего-то острого в боку, и так несколько раз, пока Риур не сообразил, что ему зашивают рану. Но сопротивляться сил не было. Лишь мелькнула вялая мысль, что, скорее всего, аптечки все закончились. И опять беспамятство.

Чьи-то руки, бережно укрывающие его чем-то мягким. Кто-то вливает в рот тёплую жидкость, где ещё чувствуются стимуляторы. От которых его долго рвёт и от чего опять провал в памяти. Снова запах дыма от костра. Тёплая кашица, которую ему запихивают в рот, уговаривая съесть. Невкусно, но желудок благодарно отзывается.

Пить… Очень хочется пить. Всё равно что — даже тухлую воду из болот, но пить. Видимо, Небо отозвалось на просьбы и в рот ему заливают холодную вкусную воду. Организм медленно, но верно перемалывает все повреждения, жаль, что долго. Иногда очень мутит и тошнит, иногда с удивлением видишь комок густой крови, который выплёвываешь с кашлем. И опять провалы. Потом стало совсем худо. Регенерация не спасала, организм был просто не в состоянии бороться — и Риур вдруг понял, что умирает. Мысль, тягучая злая мысль о том, что что-то не успел, не сделал, будто придала сил. Даже сердце заболело, когда по венам пошло тепло, вырабатывая стимуляторы. Риур упрямо, в каком-то вязком полусне, заставлял сердце прокачивать кровь, попутно выискивая незажитые повреждения. Ага, теперь вот и заражение крови… Ладно, уберём. Помогло как-то. Может, ещё и потому, что заботливые чьи-то руки постоянно выполняли просьбу? Воды бы. Дают. Шея болит. Крепкие пальцы переворачивают на бок, поглаживая по волосам — и боль отступает. Иногда очень больно отзываются не до конца сращённые кости — в рот заталкивают что-то горькое, тёплое, и боль почему-то отступает.

И ещё… неосознанное что-то… тёплые сильные руки, гладят его, ласкают… Уставший организм неожиданно легко отозвался на ласки. Было хорошо, тепло, сладко… Что это было? Риур не смог понять. Сколько он был в таком беспамятстве — он не помнил.

Помнил лишь то утро, когда впервые осознанно почувствовал свежий зябкий воздух. Вдохнул, пробуя на вкус, но закашлялся. И захлопал глазами, увидев над собой озабоченное лицо Оры…

— Привет.

— Пир… пирвет, — отозвалась она настороженно. — Ри-Ур держит дух жизни?

— Угу. Я ещё жив, Ора.

И закрыл глаза, сил не осталось. И тут же вспыхнула картинка: потемневшие скалы с чахлыми кустами, смуглый вождь-каннибал, Ора с длинным окровавленным ножом в руке. Риур попытался сесть, но охнул и лёг обратно. Потом поднял руку:

— Помоги.

Ора, ворча что-то под нос, усадила его, развернув спиной к дереву, у которого он лежал. Пилот провел рукой под собой. Мягко лежать. И нащупал наломанные тонкие хвойные ветки, которыми было устелено его место под одеялом.

— Ора давно меня несёт?

Девушка молча пошевелила губами, что-то подсчитывая, потом показала две растопыренных пятерни, после чего еще четыре пальца:

— Столько дней. Ри-Ур умирал. Ора несла.

Риур уставился на неё долгим взглядом. Четырнадцать дней? И все четырнадцать она была рядом, получается. Тащить его столько дней, не бросая… В чём их сила? В малочисленности? В привязанности? Или сострадании? Голова отозвалась болью. Риур вздохнул:

— Ора меня спасла.

Она лишь отмахнулась:

— Ри-Ур пошёл один. Я не спала сильно, видела, куда ты пошёл. Ты сильный, ты сам знаешь, что надо. Я ждала, когда вернёшься…

Вот оно как. Стимуляторы ей — как мёртвому припарка. Вот она, жизнь в дикой природе, где крепкий сон — далеко не залог здоровья…

— Я ждала до солнца. Пошла смотреть Ри-Ура. Видела, как он бежал. Ора ещё видела, как за Ри-Уром бежали, хотели убить. Я не дала.

— Почему?

Да-а-а… глупый вопрос. Ора подумала и простодушно ответила:

— Ора хочет мужем Ри-Ура.

Он закашлялся. Но девушка уже поняла и виновато добавила:

— Не только поэтому, что хочет Ора мужем Ри-Ура. Ри-Ур сильный, Ри-Ур из дома Мана-Саи. Нельзя оставить своего так. Надо помогать.

Ага… Риур помолчал, вытер губы и тихо сказал:

— Ри-Ур очень благодарен Оре. Ри-Ур всегда будет верный Оре и будет её выручать всегда.

Она аж просияла, но чему-то своему. Риур усмехнулся: неужели женщины и тут такие же, как в их Кланах? Вот же постаралась Мать-Природа, а?

— Ора принимает подарок, — важно кивнула охотница. И тут же, совершенно по-детски, спросила: — Ри-Ур будет сильный как всегда?

Он уже рассмеялся, поморщившись от боли в боку, и кивнул:

— Теперь буду.

Вспомнив что-то, нащупал на боку шрам и спросил:

— Ты зашила мне рану?

Она кивнула:

— Ты был горячий. Там было плохо, надо было зашить. Ора взяла жилы и иглу. Потом твой огонь ушёл — и всё стало хорошо. Ора прикладывала траву змеи, она кусает и забирает плохую кровь… Я набрала траву там, в горах.

Девушка вытащила из сумки несколько мелких стебельков и протянула ему. Он взял один, долго вертел в руках, изумлённый, и сунул один в карман. Надо будет изучить в лаборатории. Ещё одна новость: медицина есть у них, в каком-то своём зачаточном состоянии. Лечат растениями, надо узнать, чем ещё. И ведь помогло, с удивлением отметил он, опять ощупывая зашитую рану. Даже не очень и болит. Ведь помню, что словил заражение крови. Даже сейчас лихорадочно прислушался к организму, всё ещё гоняющему стимуляторы-гормоны, для заживления. Нет, не я. Она меня спасла.

Риур потрясённо смотрел на охотницу другими глазами. Она не обращала на него внимания, копошась у почти погасшего костра, осторожно раздувая тлеющие угольки. Но поймала взгляд, недоумённо попыталась улыбнуться, потом показала куда-то наверх:

— Еда! Ора будет давать дух жизни Ри-Уру!