Анагел мой. Колесница Богов

продолжение.30

*******

Риур долго всматривался в черты парня, силясь понять. А что понять — он так и не решил.

Когда первый шок прошёл, пришёл второй шок: девушка по имени Дена, оказавшаяся сестрой Кина, была настолько похожа на Ору, что Ва долго трясла головой, отгоняя видение… А за ней и Айла. Так значит — двое. И разительный контраст, Риур будто видел себя и Ору со стороны, с поправкой на цвет кожи: высокий, рослый смуглый Кина и крепкая, невысокая, с густыми чёрными волосами Дена. Она двигалась даже, как мать, быстро, уверенно, гибко…

Риур постоянно закрывал и открывал глаза, чтобы удостовериться, что это ему не снится. Они все вместе сидели у костра и пытались говорить, но разговор как-то шёл не особо. И Риур всё никак не решался спросить о самом главном. Хотя, никто не решался, отдав бразды разговора самому Риуру, помалкивая, поглядывая с плохо скрываемым интересом друг на друга. Кто были те трое, что пришли с Кином и Деной — пока оставалось загадкой. Внешне непохожи, видно, что разные родители, кожа чуть светлее, примерно один возраст, плюс-минус…

— Вы знали, что мы здесь?

Кин кивнул:

— Мы шли за вами два дня. Оттуда, — показал пальцем на восток. — Вы громко говорили.

— Я бы слышал вас, — возразил Хэ.

— Нет, — усмехнулась Дена.

Голос у неё оказался высоким и приятным, что очень озадачило Риура. А ещё его озадачило, что она младше Кина. Значит — не дочь Риура. А чья? А какая, впрочем, разница…

— Мы росли здесь. Мы умеем ходить тихо по камням. Я знаю как.

— А почему раньше не подошли? — вступил Кримм.

— Надо было знать, кто идёт.

— А… Э-э-э… — озадаченно запнулся Риур. — Что значит — знать?

— Тут мало ходят. Мать выбрала место хорошо.

И повисла тишина. Да такая, что было слышно, как шумит где-то очень далеко маленький ручей.

— Мать… — медленно и тихо произнёс Риур. — Ора?

Они кивнули одновременно. И Риур долго не решался, хватая воздух ртом и не произнося ни звука. Пока Кин не пожал плечами и не произнёс просто:

— Недалеко тут наша пещера. Мать там. Ты…

— Да, — перебил Риур. — Далеко?

А в мозгу разрывалась яркая канонада. Не хотел спрашивать — жива ли. Только увидеть. Самому.

— Нет. Бегать умеешь, отец?

Риур даже не отреагировал на слово «отец». Лишь кивнул, повернулся ко всем и сказал:

— Он отведёт меня. Вы следом. Дена, покажешь? Девушка кивнула. А Риур встал и посмотрел на Кина: — Покажешь?

Это был сумасшедший бег. Если бы не парень рядом… сын, усмехнулся Риур, сын. Привыкай, даже анализ ДНК брать не надо, будто в зеркало смотришься… Если бы не сын рядом — бежал бы быстрее. Но Кин взял особый ритм, к которому пришлось пристраиваться. И не ошибся: они ни разу не споткнулись в темноте, парень действительно хорошо знал бег по камням.

Вылетели к небольшому склону и Кин остановился. Отдышался чуть и показал наверх:

— Там. Иди по белым камням. Ловушки.

Риур не стал ждать. Рванулся наверх, оскальзываясь на сыпучем склоне, сбивая ладони об острые камешки. Выскочил на большую площадку. Даже в темноте было видно, насколько она утоптана — давно тут жили. И пещера. Большая каменная щель, заметная лишь тем, что внутри горел небольшой костёр.

Риур пригляделся под ноги и неторопливо побрёл туда, стараясь перепрыгивать с камня на камень, которые хорошо были видны в темноте, отсвечивая серо-белым цветом. Перепрыгнул последний и встал у входа, переводя дыхание. Которое, нет, не сбилось от прыжков. Просто не хватало…

А потом шагнул внутрь. Большая пещера, хватит и двадцати Субстантам. И правда место удобное. Рядом со входом — небольшой очаг, закопчённый за много лет. Справа, вдоль стены — стойки из дерева, на которых вялилось нарезанное пластами мясо. Дрова. Несколько кожаных мешков с водой.

— Иди ко мне. Пожалуйста.

Ора почти не изменилась. Почти. Как он помнил её — и поразился, насколько время сохранило черты лица. И насколько она постарела… Седые пряди волос, собранные в длинный хвост, морщинки под глазами. Тонкий длинный шрам от виска к шее. И, как ни странно, время пощадило её руки, с грубоватыми, но изящными пальцами.

Риур глубоко вдохнул и выдохнул. И сел рядом:

— Здравствуй, девочка…

— Ора не девочка, — пихнула его забытым и таким знакомым жестом. И улыбнулась: — У меня два ребёнка.

— Я знаю. Но ты моя женщина и будешь для меня девочкой всегда.

Она тихо заплакала. Риур чуть подвинулся и обнял её за плечи, ощущая, как внутри всё замирает. Даже голос куда-то делся…

— Ора?

— А?

— Зачем ты ушла?

Она долго молчала, уткнувшись ему в плечо и тихо всхлипывая. Вздохнула:

— Ри-Ур сказал, Ора не может быть с ним. Ора не хотела мешать.

Он онемел. Медленно повернул голову и просипел:

— И всё?!

Она кивнула и снова уткнулась ему в плечо, бубня куда-то в рукав комбинезона:

— Ты не хотел дать семя Оре. Я сама взяла. Я испугалась, что ты обидишься на Ору. Не хотела, чтобы мой мужчина сердился. Ты сказал Оре, что нельзя твоё семя, умру. Я не умерла, Ри-Ур. Мой сын — твой сын.

Пилот молчал, стиснув зубы так, что свело челюсть. Вот так просто. Он сам её отправил от себя и от племени. Что теперь делать, а, Риур Астар? Сердце вдруг зашлось в такой тоске, что он тихонько заскулил…

— Ри-Ур много делал для Мана-Саи, Ора не хотела мешать. Я думала, сын вырастет — и ты узнаешь его. Я ходила в дом. Дом умер, да? Все умерли, да?

— Не все, Ора… — глухо сказал Риур. Развернулся, лёг на спину и положил голову ей на колени. — Люди-Камни убили почти всех. Я смог спасти Хэ, Ва и Айлу. Мы ушли в другое место. Теперь у них много детей, девочка. А я тебя тоже искал. Ри-Ур думал, что ты умерла…

Ора тихонько гладила его волосы и улыбалась, глядя куда-то поверх его головы:

— Нет, я живая. Просто Ора не хотела тебе мешать. — И вдруг встрепенулась: — Тебя Кин нашёл? Хорошо. Я знала, что ты идёшь. Ты говорил с Кином?

— Да.

— Кто с тобой?

Он удивлённо поднял голову и посмотрел на Ору, которая напряжённо слушала, как к пещере идут остальные.

Нет…

Риур поднял руку и помахал у неё перед лицом. И сердце окончательно провалилось куда-то вниз. Ора была слепая…

…Когда затихли все слёзы и причитания, устроенные женщинами, когда костёр полыхал вовсю, поджаривая мясо, когда все давно расположились кружком, выставив в дозор снаружи Пета, одного из приёмных детей Оры, тогда начало потихоньку отпускать. Сначала. Пока Ора, успокоившись, не начала медленно рассказывать…

…Сначала она уходила кругами, перебегая из ущелья в ущелье, оставляя следы-приманки для Людей-Камней, чтобы те шли за ней. И они шли, да не по знакам, а по трупам, которые она за собой оставляла. Ора убивала их одного за другим, всю группу преследования. И из-за этого потеряла след Риура, который в тот момент был уже далеко. Тогда она вернулась и уничтожила всю пещеру каннибалов, не пожалев никого, и получив два тяжёлых ранения. Чудом выжив и умудрившись сохранить при этом ребёнка… Но онане знала о другой пещере, неподалёку, о тех, кто потом пришёл к Мана-Саи, которых убил Риур.

Отлёживалась под буреломом, на какой-то затерянной в лесу поляне, находя силы охотиться и собрать травы. А когда поправилась, долго шла на запад, не решаясь вернуться. Нашла пещеру, почти под землёй, где родила Кина и провела там два года, сторонясь всех живых существ на двух ногах…

Когда сын немного подрос, решилась вернуться. Но не смогла. В одном из ущелий нарвалась на какое-то племя: невысокие, крепкие, почти нагишом, которые ели траву и насекомых, изредка умудряясь поймать оленя. Их было совсем мало.

Ора так и не поняла, как угодила в ловушку: вырытую яму, накрытую ветками, с таким она не сталкивалась. Племя вытащило из ямы ребёнка, но не её. Там они сидела четыре дня, пока совсем не ослабела от голода и жажды. А потом её выволокли наружу…

Били и издевались долго, всем племенем. А в самом конце, когда она почти перестала дышать, её изнасиловали и выбросили в колючки. На её счастье, племя про неё позабыло уже на следющий день, даже не удосуживаясь проверить, жива или нет. А повезло ей в том, что между колючек, где она лежала с переломанными рёбрами и почти ослепшая от боли, протекал крохотный ручеёк.

Отлежавшись до темноты, перебралась ползком в другое место, туда, куда племя выкинуло её вещи. И услышала где-то вдалеке, как плачет и зовёт её сын. Тогда она решилась: в сумке у неё лежали стимуляторы, тщательно хранимые и завёрнутые в шкурку, те стимуляторы, которые ей сунул Риур. Под утро, когда стихли вопли у костра, она приняла две золотистых пилюли, взяла два длинных острых камня и поднялась…

…Когда последний спавший, которого она нашла, вытянулся и захрипел, зажимая распоротое горло, Ора увидела сына. Который сидел в окружении четырёх детишек, связанных друг с другом верёвкой.

Она не стала задумываться о том, что собиралось сделать племя с ними — она забрала их всех с собой. Позже, когда узнала, что опять беременна, сначала решила было умертвить ребёнка после рождения. Но сжалилась и оставила дочь в живых.

Это место она нашла после года скитаний по горам. В живых остались её дети и трое других, один ребёнок бесследно пропал по дороге, исчезнув ночью. Нашла случайно, поднявшись на скалы в поисках воды.

Сначала даже глазам не поверила, и, проверив все подступы и окрестности, решила тут остаться…

Так и жили они. Ора обучала детей охоте и выживанию, медленно теряя зрение, поэтому торопилась передать всё, что знала. Научила девочек, Дену и Ло, выделывать шкуры и прясть волокна для верёвок, ловить зайцев и распутывать следы. Вместе со всеми ходила на охоту, обучая метанию копья, следопытству, поиску воды, разведению огня, изготовлению оружия и прочим премудростям жизни.

Когда сын и дочь более-менее подросли, решилась вернуться назад. Но нашла лишь разгромленную поляну и непонятно как оплавленную пещеру. Жила там несколько дней, пытаясь отыскать следы, но так и не нашла, как и катер. Но, правильно рассудив, что, если и погибли Мана-Саи, то не все, оставила рисунок на стене и браслет, в надежде, что Риур вернётся и поймёт, что жива.

И вернулась ни с чем обратно, полностью посвятив себя детям, не разделяя их на своих и чужих. А когда полностью ослепла, дети стали взрослыми, теперь ухаживая за ней. Ей досталось лишь поддерживать очаг и помогать девушкам по хозяйству. Охотиться не могла, но развитый постепенно слух позволял относительно полноценно заниматься мелкими делами… Рассказывая долгими вечерами про двух высоких белокожих людей со звёзд и её родное племя.

Пока, в один из дней, каким-то своим особенным чутьём не поняла, что Риур вернулся за ней. Отправила детей искать их, описав в деталях по памяти, как должны выглядеть гости, а сама села ждать, не в силах заняться ничем…

Утро потихоньку заявило о себе холодком, медленно заползавшим под толстую шкуру, которой закрыли вход в пещеру, чтобы сохранить тепло.

Все молчали. Кримм так и сидел, сжав кулаки, глядя немигающими глазами в затухающий костёр. Дети молчали, не мешая родителям. Ора сидела, приткнувшись к Айле, которая медленно поглаживала её по волосам. Ва всё время поглядывала на мужа, потом повернулась к Риуру и показала ему на глаза. Тот кивнул, хорошо, мол, я всё вылечу.

Ора вдруг как-то жалобно вздохнула и подняла голову:

— Ри-Ур?

— Что?

— Иди.

Он встал, помог ей подняться и уселся обратно, опустив Ору рядом с собой. Она подняла руку и погладила его по лицу:

— Ты сильный. Ты защитил Ва и Айлу. Ты дал дух жизни Хэ. Ты и Кримма.

Риур дёрнулся, чувствуя, как в сердце заползает холодок.

— Ты сильный, я хотела ребёнка. Ты сердит?

— Нет! Что ты, нет же!

Он неумело поцеловал её в глаза. Ора улыбнулась и медленно обмякла, повиснув у него на руке. Все вскочили. Кримм выдернул аптечку и кинул Риуру, который дрожащими пальцами активировал аппарат на максимум и ждал, когда зажжётся синий индикатор. Как вдруг Ора подняла голову и улыбнулась опять:

— Крабобочка, да?

— Да, — еле произнёс Риур, чуть не разбив «крабобочку» об камень.

— Не надо, сильный… — тихо сказал Ора. — Я хотела умирать давно. Я знала, что ты ещё придёшь. Хотела увидеть. Не надо, Ри-Ур. Дай мне жить в стране охоты.

— Чего ты, девочка… — Губы тряслись, и он никак не мог проглотить комок в горле. Аптечка тихо пискнула, показав максимальный заряд батареи. — Я вылечу тебя, слышишь? Эй, Ора… Я вылечу тебя.

Она вдруг крепко вцепилась ему в руку, не давая приложить аптечку:

— Я устала, сильный Ри-Ур. Ты защитишь детей?

— Защищу. Сына защищу, дочь защищу. Всех детей… — Он говорил, понимая, что она его уже не слышит, лишь её пальцы медленно-медленно ослабевали на запястье. — Я заберу их на остров, Ора. Слышишь? Там научу их всему, что знаю… Ты думаешь, что я не смогу? Я смогу, девочка. Только ты не сердись на своего Ри-Ура, что не смог тебя одну защитить. Если хочешь, я приду в страну охоты, к тебе, потом. Ты ведь научишь меня, Ора? Ты найдёшь нам пещеру?

Он долго говорил что-то, выронив бесполезную аптечку, прижимая к себе Ору. Пока Ва, глотая слёзы, не подошла и не взяла его мягко за плечи:

— Ри-Ур, всё. Дай её нам. Мы покажем путь в страну охоты. Ри-Ур, пусти…

…Он долго не мог отпустить её руку. Даже когда осталась маленькая щель в каменной кладке, которой закрыли маленькую могилу, сделанную в крохтной нише рядом с пещерой, Риур всё смотрел в спокойное лицо женщины, понимая, что впервые в своей долгой жизни он тоскует, до боли, до потери созания.

И всегда тосковал, с того момента, как она ушла. Только сейчас он понял. Как много нужно было пройти, чтобы понять так мало…

Он сам заложил последний камень, поцеловав Ору напоследок в тонкую ниточку шрама. И пошёл, спотыкаясь к пещере, где сидели остальные, оставив его попрощаться. Никто ничего не говорил, с того момента, как все женщины готовили тело Оры к ритуалу. Собственно, и не было никакого ритуала. Они обмыли водой её лицо, потом отнесли тело к могиле и уложили, сложив руки вдоль тела. Положили ей на грудь её нож, из керамики, порядком потёртый, но ещё пригодный. Два копья, моток шнурков, несколько бусин. Всё это, сказала Айла, нужно ей в стране охоты. Риур молча снял с пояса маленькую пластиковую флягу с водой, мешочек с травами Риа и положил в ногах. Ва одобрительно кивнула и начала стаскивать камни…

— Ну, что будем делать? — спросил он у притихших Субстантов, сидевших в его ожидании у костра. — Кин, Дена? Пет, Ло, Ним? Вы с нами?

Кин встал, оглядел своих названных сестёр и братьев, потом спокойно сказал:

— Если ты не против, отец.

Риур кивнул и бросил коротко:

— Выходим скоро. Собирайтесь, возьмите самое нужное. Только оружие и немного еды. Всё…

Кримм кивнул молча. Впрочем, вся семья была согласна, это было видно.…

Пещеру аккуратно и на совесть заложили камнями, а потом хорошенько замаскировали могилу Оры. Кримм положил под камешек кладки небольшую ультразвуковую шумелку, с крохотной атомной батарейкой, дававшей почти неограниченную энергию. Пусть будет, сказал Кримм, устанавливая на максимальный заряд. И животных отпугнёт, и на людей будет действовать. Риур согласно кивнул.

Отправил всех вперёд, а сам остался на минутку у неприметной горки камней. Сел рядом, привалившись к ней спиной…

— Вот и всё, Ора… Сейчас бесполезно что-то просить, особенно прощения. Но всё же прости меня. Просто прости. Нельзя нам привязываться, жизнь научила и заставила, понимаешь? И в этом наша беда, Мори. Мы сильные, мы умные, но мы так разучились любить, Ора. Я мог на выбор взять в Эрнагге… это мой родной город, девочка… мог взять любую женщину в жёны. И не взял. Ты знаешь, наверное, чтобы к тебе попасть… — Он усмехнулся, вытирая глаза. — Нет, это пыль, правда. Я попал к тебе. Слишком поздно попал, девочка. Меня просто разрывает сейчас, что из-за короткого разговора, тогда, ночью, я просто сломал всё. А я ведь верил искренне, что так и есть, что нельзя тебе моё семя. А вот как получилось… Поздно. Всё так поздно…

И вдруг замолчал. Мысль, ударившая молнией в уставший мозг, заставила подскочить. Погоди… О чём я говорю?! Если… Айла ведь родила?! С другим геномом! И Ора родила! Какое же это несовмещение?! А ведь не задумался ни разу, видишь, а? Рассказ о бесплодии Кримма сбил всё на свете. Так, стоп. Где я пропустил такую очевидную вещь? Где?!

Стоп…

Спокойно.

Он встал. Нагнулся и нежно поцеловал пыльный камень, побитый лишаями мха:

— И всё равно прости. Я дам жизнь детям, обещаю. И жди меня, пожалуйста, ладно? Я люблю тебя, девочка… Спи и пусть твоя охота будет доброй.

Пошёл, не оглядываясь, за группой, надевая на ходу скатку из кожи оленя.