Анагел мой. Колесница Богов

продолжение.27

— Что?

— Ничего, — буркнул Риур, подкидывая в костёр сбоку два брёвнышка.

Кримм вздохнул. Если Старший так замыкался — не жди ничего, ничем не расколешь. Ладно.

— Риур? Может… Ну, не знаю. Найдём тебе женщину?

— Кого?! — изумился тот. — Это наши дети!

Кримм расхохотался. Айла, сидевшая неподалёку под навесом, подняла голову и улыбнулась.

— Убил, — всхлипнул Кримм, успокаиваясь. — Нет, брат. Здесь их точно нет, хотя… Нет. Они даже в сотом поколении остаются нашими детьми. Предлагаю пойти и завоевать какое-нибудь племя! Выберем тебе женщину, а то и две…

— Ты сегодня головой нигде не стукнулся, э? — озабоченно спросил Риур. — Ну, может, пошёл куда, споткнулся, тюкнулся разок-другой. Какие ещё завоевания?!

— Обычные. Как, по-твоему, разбавить кровь? — Кримм говорил уже серьёзно. — Пять поколений — и наши смешавшиеся между собой дети начнут рожать себе подобных с генетическими отклонениями…

— Да знаю, э! — буркнул Риур. — Но идти и воевать…

— Зачем воевать? Явимся куда-нибудь. Срочно очаруешь самых красивых женщин, мы их захватим. Или сами пойдут. И всё.

— Дурак ты, прости Небеса… — язвительно фыркнул Риур, но в голосе просквозило нечто вроде смешка. — Завоеватель…

— А ты подумай, — вдруг решительно сказал Младший. — Не мешало бы размяться.

— А вот и подумаю, — не менее решительно ответил Риур. — Но потом.

— Как знаешь…

Риур поднялся, повернул мясо на ветке, отрезал кусочек и сунул его в рот. Помусолил и чмокнул смачно:

— Вещь! Эй! Сана-Мана-Мори! — рявкнул он так громко, с вибрирующими нотками, что даже Кримм вздрогнул, а Айла от неожиданности выронила скребок, которым скоблила шкуру…

— Бросайте всё — давайте праздновать!

— Силён… — восхищённо протянул Кримм, вставая. — Давно так не радовал силой голоса. — И, откашлявшись, крикнул. Таким же сильным вибрирующим голосом, от которого подгибались колени… — Быстро все сюда! Гуляем, семья!

*******

— Мне не нравится это! — уже с отчаянной решимостью сказал Кам, сжав кулак. — Это моя сестра!

— Если ты не против, — съязвила Анга. — То это и моя сестра. И их сестра, — кивнула головой на остальных. — И если ты ещё раз не против, то отец своему ребёнку плохо не делает!

— Успокойся, брат, — примирительно сказала Миа, которая сидела, облокотившись на плечо Тира, выбранного в мужья. — Это всего лишь проверка.

— Почему, объясни? — наседал Кам на Риа, которая спокойно на него смотрела снизу вверх. — Ты же лучше медицину познала. Почему Сона страдает больше? Почему ей больно?

— Не знаю. Если я правильно поняла от отца Риура, то это… забыла слово… гне… ге-не-ти-ка, вот, — справилась она. — У неё сильнее выражено, чем у нас. У тебя и то больше, чем у меня. Вот и больно Соне.

Кам обмяк и сел у ног сестры. Обхватил её лодыжки и вздохнул:

— Всё равно не понимаю. Мне уже восемнадцать лет, а у меня не растёт. Соне восемь, а она перегнала нас всех…

Он развязал шнурок, удерживающий накидку, и сбросил её на землю. Развернулся к сидящим и спросил: — У вас ведь так же, да?

Ваа осторожно тронула ладошкой правую конечность, выпирающую над лопаткой:

— У меня чуть меньше. Это потому, что я женщина.

Кам пошевелил обеими конечностями и недоумённо буркнул:

— У Анги вообще почти нет. У Гелла как шишка. У Парра больше всех, но Сона опередила.

— У меня тоже большие, — обиженно надулся Тан, маленький, коренастый, задиристый…

— А ты просто плакса.

— Сейчас кто-то по шее получит, — беззлобно пообещал Кам.

— Нельзя, — парировал Тан. — Я твой брат.

— Мне можно.

— Сейчас оба получите по шее, — многозначительно произнесла Риа. Братья замолчали. А Риа, погладив прилично округлившийся живот, спокойно сказала: — Кам, что бы ни было — отец Соне не сделает больно. Ни тот, ни другой, ни третий…

…Сона смотрела на Кримма большими глазами, задумчиво царапая пальчиком изрядно потрёпанный экран графического планшета, который ей отдала мать.

— А так больно? — спросил Кримм, осторожно прикладывая тонкий электрод к конечности на спине.

Сона поёжилась, и убрала конечность в сторону:

— Щиплется.

— Но не больно?

— Нет.

— Кримм, погоди, э! — буркнул Риур, выписывая программу для сканера. — Не паникуй. И не мешай. Исследователь, тоже мне…

— Ладно.

— Не умрёт моя дочь? — озабоченно спросил Хэ, сидевший в углу на стуле, с копьём в руке, на которое опирался.

— Сейчас кто-то вылетит отсюда, — рявкнул Риур. — Обещаю, что ногами вперёд! Кто умрёт?! С чего бы?! Не пугай ребёнка!

Хэ спокойно пожал плечами:

— Её не должно это пугать. Она Мана-Саи. Она Мори. Она сильная.

— Всё равно, Хэ, — уже мягче сказал Риур. — Давай пока не будем.

— Ладно. Не будем, если она не умрёт.

— Хэ! — уже зарычал Риур.

Охотника как ветром сдуло в коридор. Кримм улыбнулся, поднял дочь на руки и понёс к сканеру, приговаривая:

— Не слушай отца. Ни того, ни другого. Просто верь нам, хорошо? Сейчас всё проверим и посмотрим, почему у тебя болит крылышко, хорошо?

Сона кивнула головой и вдруг спросила:

— А почему у меня три отца?

Кримм крякнул, Риур фыркнул, и только Хэ высунул голову из-за двери:

— Кровь в тебе отца — Кримма Белого. А я и Ри-Ур — мы другие отцы. Мы будем оберегать тебя по очереди. И защищать все вместе. Ты нам как родная дочь. Да, Ри-Ур?

Тот кивнул, улыбнувшись. И Сона успокоено улеглась на металлизированный стол и пискнула испуганно, когда её окутал фиолетовый туман, внутри которого закопошился силиконовый жучок. Отец говорил про него, жучок такой смешной и так щекотно бегает по телу… Она заинтересованно уставилась на прибор, боясь лишний раз пошевелиться.

Кримм уселся рядом с Риуром, подвинул к себе пульт, и, наблюдая, как дочь старается следить за жучком одним глазом, спросил:

— Что думаешь?

— А то, что вы все — паникёры, — буркнул Риур и щёлкнул по монитору, выводя данные. — У неё вообще никаких отклонений, брат. А то, что у неё болит… да что ж такое, никак не привыкну называть это крылом… болит крыло — так это ожидаемый процесс.

— Как зубы?

— Угу. Сам ведь ночами не спал, когда та же Сона тебе скандалы закатывала. Ну, когда зубы прорезались. Что по мне, так у дочери просто процесс роста крыльев, где-то более болезненный… — Кримм улыбнулся себе под нос, когда Риур назвал Сону дочерью. Прогресс называется, до неё он их всех называл или детьми, или каждого по отдельности — ребёнком… — Мне кажется, что она, как последняя в роду, вобрала в себя растущий ген. Если вы ещё будете детей рожать, у каждого следующего будет крыло длиннее.

— Интересно… — задумчиво сказал Кримм, поглядывая на данные на мониторе. — Это что, примерно в двадцатом поколении размах крыла будет больше пяти метров?

— Не говори ерунды! Нам не под силу понять Природу до конца, но высчитать её некоторые замыслы и творения ещё под силу. Я скажу так, брат: если дойдёт до того, что все потомки будут летать, а ген не спровоцирует рост тела, то на каком-то этапе рост крыльев остановится на оптимальном размере. Зачем на себе носить громоздкий механизм? При росте, скажем, твоём, размах крыла в пять метров, это помеха. Причём серьёзная. Ты просто не сможешь взлететь, потому что крылья тяжелее тебя будут. Да что я тебе объясняю?! Ты пернатых больше изучал! А, может, и не вырастут. Кто сказал, что они вообще летать будут? Правда, еще десять лет назад я ставил под сомнение, что это вообще такое, думал, что руки… Но и сейчас ставлю под сомнение, что будут летать. До сих пор не могу найти ту нить, с которой связался генетический код с трансформацией организма под птицу. Чтоб меня! Сам запутался, что говорю! — Риур в сердцах швырнул планшет на стол. — Короче! Я до сих пор не понял одну вещь: как, Небеса возьми, так получилось? Почему у них перья?! Они не птицы! У них нет предпосылок! И трансформация скелета уже идёт, Кримм. Посмотри на дочь.

Сона их не слышала — она спала, свернувшись калачиком. Сладко так спала, забыв, что надо лежать ровно. Кримм долго смотрел на результаты сканирования, продолжающие поступать на монитор. Потом пожал плечами:

— По крайней мере, это ярко не выражается внешне. Я вижу пока только лёгкую трансформацию ключичных и лопаточных костей. Небольшие изменения в грудной клетке… Так… Всё вроде. Нет, вот, смотри: трансформация структуры костной ткани. Перестройка костей и метаболизма. Все предпосылки для создания тела, которое может летать.

— Облегчённые кости? Больно ей будет…

— Уже, — вздохнул Кримм. — Иногда плохо спит ночами. Как-то слишком интенсивно перестраивается организм.

— Согласно заложенной программе, — парировал Риур. И тоже вздохнул: — Реакция на включенный ген, твои гены и гены Айлы. Вот и всё. С одной стороны, это всё нам на руку: организм решил, что из всего этого бульона надо сделать дополнительную опцию — создать что-то дополнительное, чтобы выжить. Я имею в виду — способность приспособляемости к окружающей среде. Вот и появляются крылья. Чтобы сберечь себя в выживании вовне как таковом. Ген отвечает за выживание в целом, регенерирует ткани в случае потери. И тут интересная закавыка: он решил добавить крылья, чтобы, например, сберечь владельца от опасности. Как теория, это имеет право на жизнь.

— И как практика — это подтверждается, — ответил Кримм. — Мы создали не чудовищ, но мутантов.

— Или новую ветвь. Это наши дети и они не мутанты, Кримм…

«Год 4911/4 стандартного летоисчисления. Двадцать девятый год пребывания на поверхности. Я, Риур Астар, Старший сын Родового Дома Астар, записываю показания. Реестр №298889-004. Дополнительный файл: Реестр № 55984759 (Потомство Айлы и Кримма: Анга, Гелл, Тир, Кам, Парр, Сона) Дополнительный файл: Реестр № 59167809 (Ва, Хэ, Айла) Дополнительный файл: Реестр №АА789-77 (Потомство Ва и Хэ: Риа, Мина, Ваа, Бори) Странно всё это… Когда-то сама мысль о том, что перья как факт не могут быть у млекопитающего, теперь обретают реальность. Зачатки перьевых капсул, взятые на анализ у Соны, подтверждают этот факт. Здоровые капсулы, которые, хоть и медленно, но развиваются. Сама Сона чувствует себя прекрасно, никаких отклонений. Зато, как мне кажется, отклонения начались у меня — я свихнусь с этими Субстантами! Как, почему, откуда — вот что меня интересует! Почему получается эта трансформация и… ладно, будем называть вещи своими именами… и мутация? Я склонен считать, что… что…Небеса! Кто были те Чужие? Которые взяли под опёку Людей-Камней? Или создали их? Кто они? Как они выглядели? Если они дали новую жизнь, как мы, экспериментируя, и Субстанты на планете или хотя бы в этом регионе — продукт их деятельности? Они отключили R21 лишь потому, что происходит какой-то генетический разлад в сочетании с их геномом? Это я так предполагаю… Кримм прав: Субстанты новой ветви — это как мусор, выброшенный в питательную среду. И они, как бактерии, уцепились за что-то и выжили, дав толчок другой эволюции. И Люди-Камни, и Мана-Саи, и остальные возможно — потомки тех, других… А тут и мы ещё…Эволюция — вещь странная, как и генная мутация. Возможно, что первые предки тех, Других, были летающими. А может, и нет. Наши предки были водоплавающими и азотодышащими, но у нас не осталось наследственных примет, мы их устранили. Но откуда, чтоб его, тогда перья и крылья у Субстантов?! Откуда?!Так, спокойно… Это не проблема, это всего лишь эволюционная загадка…

(смешок)…

Одно радует: развитие мозга превышает все объёмы других Субстантов. Наверное, тут можно гордиться, что это наша, Мори, наследственность… И меня удивляет способность Субстантов так быстро размножаться. И дети ещё все целы, и живы и здоровы. Меня радует эта приспособляемость… …

(щелчок, запись обрывается)…»

…Тан растерянно смотрел на торчащую кость, распоровшую кожу на бедре. Тронул пальцем острый край, пошевелил чуть и взвыл от боли. Посмотрел наверх и подивился тому, как он не разбился насмерть, свалившись с такой высоты…

А всё Парр виноват. Это он предложил поохотиться на горных козлов там, где они любят ходить. Но ведь и я не козёл, вымученно подумал Тан… Дурак. Он ругнулся, скрипя зубами от боли, и огляделся. Плохо. Свалился в глухую расщелину между двумя утёсами. Сверху не видно, вниз не добраться, впрочем, как и наверх.

Орать? Попробуем… Он попробовал крикнуть. Но горло, расцарапанное жаждой, выдало лишь жалкий хрип. Ладно… Тан нащупал флягу, выдолбленную из сушёной тыквы. И крякнул от досады — сломана. Зато только горлышко. Он осторожно взболтнул разбитый сосуд и услышал слабый всплеск. Убрал болтавшееся горлышко и вылил остатки горьковатой тёплой воды в рот. Оказалось, что есть ещё на один приличный глоток. И это, как ни странно, взбодрило…

— Эй! — крикнул хрипло парень, стараясь подтянуть ногу, не делая резких движений. — Парр!

Нет, не получается. Нет сил орать громче. Тан прислушался, но не услышал никаких голосов, лишь далёкий плеск волн у подножия второго утёса. Ладно, будем выбираться сами. Но как?

Он осторожно подтянулся, дополз до края неровной полки и свесился вниз. Далековато, если уж прыгать. И почему так спина болит?

Тан извернулся, шипя от пульсирующих иголок, пробивающих сломанную ногу, и пощупал горящее тупой болью место.

Ага… Содрал кожу… так… и конечность сломал. Или крыло, как любил говорить отец Кримм. Крыло так крыло, но, к сожалению, с таким крылом не взлетишь. А сейчас не помешало бы оно. Или два, само собой.

— Парр!

Тихо. Тан подумал и решился. Достал нож и круглую палочку для разжигания костра, которую сунул в рот, крепко стиснув зубами. И, нащупав разорванный край кожи и мышц, мешавший вставить кость обратно, примерился ножом. Приложил осторожно режущий край, закрыл глаза и с усилием полоснул, разрезая рану дальше. Пока боль нарастала, резко вставил торчащую кость на место… Думал, зубы раскрошатся, так стиснул палочку, чтобы не орать.

Отдышался, зажав свежую рану ладонью, другой рукой выпотрошил сумку. Спасибо, сестра, спасибо, Риа… Ты никогда не отпускаешь на охоту без пары коробочек снадобий. Тан торопливо раскрыл одну коробочку, разделённую внутри пополам перегородкой, и принялся обсыпать рану молотым порошком из трав. Он сам не знал, что это за растения, Риа знала лучше всех. Но он никогда не ошибался, какой из порошков и куда применять. Как Кам однажды, проглотивший порошок от головной боли, который оказался слабительным. Тан рассмеялся, и, как ни странно, это придало сил.

Он выдернул из кучи маленький свёрток из кожи, в котором хранились три чистых полоски ткани, взял одну и принялся осторожно завязывать бедро, отметив, что кровь густеет на глазах. Он ещё раз мысленно поблагодарил сестру, радуясь, что хотя бы кровопотеря так не грозит, завязал узелок и, совершенно обессилевший, откинулся назад. И опять зашипел, совершенно забыв про спину. Чтоб тебя… Пришлось устраиваться на боку.

Тан лежал так долго, стараясь уснуть, одновременно стараясь угадать, сколько времени он уже так лежит. Но сон не шёл, потому что в голову назойливо лезли мысли о свежей воде. Ладно, согласен на несвежую. Но чтобы чистая. Такая вкусная… Парень зарычал от злости. Если так дело пойдёт, то можно свихнуться уже от одних мыслей только!

— Парр! Миа-а-а-а!

Тихо…

А нарастающая злость отозвалась в ноге пульсацией. Слабой, но настойчивой. Тан дёрнулся: было ощущение, что боль живёт какой-то своей жизнью, вернее — двумя. Одна боль боролась с другой. Та, что злее — она не хотела уходить, а та, что помягче — она неторопливо, но шла напролом, постепенно отгоняя злую подальше. Даже сердце как-то по-особенному застучало, гоняя кровь, которая будто смывала злую боль, уступая место онемению. И Тан ещё долго так лежал, прислушиваясь к ощущениям в организме. Засаднило даже в спине, сродни пульсации в ноге. И постепенно потянуло в сон, мягко так, будто кто-то невидимый заставлял закрыть глаза. Тан боролся с этим недолго…

А когда проснулся, то с удивлением увидел, что давным-давно наступила ночь, укутавшая в туман звуки дня, а поверх этого выпустившая звуки ночные. Тан осторожно ощупал ногу: она была горячей. Боль ещё пульсировала где-то внутри, уже не такая сильная. И перестала болеть спина. А меня так и не нашли, с горечью мелькнула мысль. Которая вновь переросла в злость.

Парень глубоко вдохнул, чувствуя, как разгорается внутри клокочущая бессильная ярость

— Па-а-а-рр!!!

На мгновение Тан оглох от собственного крика. Низкий, с металлическими нотками, вибрирующий вопль, отразившийся от скал, разорвал тишину и ночь, взлетев к призрачным облачкам. Вдали взвыли от неожиданности ночные шакалы, и где-то неподалёку загалдели сонно переполошенные птицы…

Парень откашлялся, изумлённо ощупывая горло. Это как так вот получилось?! Это он так кричал?! Лишь один раз он слышал такой крик… Когда Миа случайно нарвалась на медведицу с маленьким медвежонком. И Риур, который был рядом, крикнул так, что медведица, ломанувшаяся с диким рёвом на непрошенную гостью, споткнулась, зарычав от боли. И завалилась набок, скребя лапами землю. Попробовала встать, пытаясь дотянуться лапой до оцепеневшей от ужаса Миа, но Риур опередил, обвалившись на зверя сверху, и убив его голыми руками в два удара…