Анти-Горбачев-4

Глава 15

Бункер Сталина

— Про Куйбышевский бункер я что-то слышал, — ответил Романов, — а про горьковский совсем ничего… хорошо, показывайте, что тут у вас к чему…

Впереди был ярко освещенный недлинный коридор и четыре двери в разные стороны. Функции хозяина взял на себя генерал Патрикеев, он и сообщил следующее.

— Справа сначала идет комната для совещаний, вот, посмотрите сами, — в распахнутую дверь было видно длинный стол, покрытый зеленой скатертью, а вдоль него куча стульев, — далее кабинет для первого лица… то есть для вас, Григорий Васильевич.

Второе помещение отличалось от первого только отсутствием стола, наличием дивана и дверью сбоку, очевидно в санузел.

— А слева у нас сначала комната для охраны, а затем узел связи — с любой точкой и любым гражданином СССР можно соединиться… ну почти с любым.

— Это как раз то, что сейчас нужно, — потер руки Романов, заходя в узел связи, — свяжите меня для начала… ну скажем с Председателем Совета Министров.

— Алексей, — генерал сделал знак капитану, который вытянулся во фронт, увидев входящее начальство, — обеспечь связь с товарищем Воротниковым.

Тот козырнул, уселся на свое рабочее место, надел наушники и начал щелкать тумблерами и крутить верньеры. Это продолжалось практически с минуту, после чего он повернул свое покрасневшее лицо к начальству и сообщил:

— Виноват, связь с товарищем Воротниковым сейчас невозможна…

— Тогда давай ленинградский обком, Гидаспова или кого-нибудь еще, — продолжил Романов.

Через полминуты капитан обрадованно доложил:

— Товарищ Гидаспов на линии!

— Приветствую, Борис Вениаминович, — сказал в предложенные наушники Романов, — расскажите уже что-нибудь про текущую ситуацию, а то мне одни слухи предлагают.

— Добрый вечер, Григорий Васильевич, — немедленно откликнулся ленинградский начальник, — могу передать только то, что до меня дошло в последние полдня.

— Слушаю с нетерпением…

— Итак, приблизительно в пол-второго по Москве выключилась вся правительственная связь…

— Стоп-стоп — а как же мы сейчас разговариваем с вами?

— Это дублирующий канал, как мне сообщили компетентные товарищи.

— Понятно — продолжайте, Борис Вениаминович.

— Далее — через час с небольшим в ленинградский обком пришло сообщение…

— Каким образом оно пришло, если все каналы связи закрылись? — уточнил Романов.

— Вы не поверите — на бумаге, Григорий Васильевич. На скором поезде фельдегерь привез…

— И что же было в этом сообщении?

— Много слов, но все расплывчатые. Общий смысл заключался в том, чтобы соблюдать спокойствие и не поддаваться на возможные провокации.

— Кем была подписана эта бумага?

— Гейдаром Алиевичем Алиевым, лично.

— И как он назвался? В смысле, должность какую себе приписал?

— Член Политбюро ЦК КПСС, больше ничего…

— Таааак, — почесал затылок Романов, — еще что можете добавить?

— В местные отделения КГБ и МВД пришло примерно то же самое сообщение. На телевидении вы сами наверно знаете, что происходило…

— Знаю только про заявление в программе «Время» — что-нибудь еще было?

— Да, полностью сменилась сетка программ, вместо «Сельского часа» и трансляции хоккейного матча между… между ЦСКА и Спартаком… показали художественный фильм «Человек с ружьем», а потом до самой программы «Время» была музыкальная заставка.

— А после программы «Время» что пошло?

— Там все уже в график вошло — по первой программе Кинопанорама, а по второй — очередная серия «Места встречи изменить нельзя»

— Хорошо… — задумался Романов, — а сами-то вы что думаете на этот счет? Про то, что в программе «Время» сказали?

— Ни на одну секунду этому не поверил, Григорий Романович, — достаточно искренним тоном заявил Гидаспов, — а сейчас после разговора с вами еще больше укрепился в своем мнении — состояние здоровья у вас, судя по голосу, отличное. Так что не сомневайтесь, ленинградская партийная организация целиком и полностью на вашей стороне. Кстати, что там с ядерным чемоданчиком, не подскажете?

— А что с ним может быть? — Романов оглянулся и нашел взглядом офицера, в обязанности которого входила связь с РВСН, — все под контролем, не сомневайтесь. Спасибо за поддержку, Борис Вениаминович, я этого не забуду.

Генсек снял наушники, оглянулся на группу сопровождающих лиц и начал растирать себе виски.

— Голова заболела, Григорий Васильевич? — участливо спросил Воронцов.

— Да, есть немного, — буркнул тот, — хорошо бы таблетку какую-то выпить от этого дела…

Воронцов тут же вытащил из кармана несколько штук заводских упаковок лекарственных средств.

— Пенталгин подойдет? — спросил он, выудив нужную по цвету коробку.

— Вполне, — Романов принял таблетку, закинул ее в рот, потом налил воды из графина, который стоял тут на приставном столике, а далее продолжил свою мысль, обратясь к секретарю обкома, — у вас же ведь есть свое местное телевидение?

— Так точно, товарищ Романов, — вытянулся тот по стойке смирно, — на улице Белинского есть областная студия. Вещает примерно на 250 километров по окружности.

— Мне нужен доступ к ней, — закончил мысль Романов, — и желательно побыстрее.

— Сейчас уже почти полночь, — в некотором замешательстве ответил Христораднов, — все жители страны спят… ну или почти все. Может быть перенесем это на утро?

Но тут встрепенулся главный областной КГБ-шник:

— А зачем ехать на улицу Белинского? Мало того, что это не совсем безопасно, так еще и в этом нет необходимости. Наше управление сможет обеспечить трансляцию телевизионного сигнала прямо отсюда.

— Отлично, — наклонил голову Романов, — обеспечьте все это… и ладно, не прямо сейчас, а к девяти утра, например.

— Тогда может приляжете отдохнуть? — взял на себя функции хозяина генерал Патрикеев, — диван в комнате отдыха для этого вполне подойдет.

— Можно, — расслабленно ответил генсек, — а вы куда пойдете отдыхать?

— Здесь рядом есть хорошая гостиница, Октябрьская называется, построена специально для таких случаев… когда приезжает много руководящих работников из других регионов. Остальные туда заселятся.

— Заселяйтесь, — разрешил Романов, — вот еще что… принесли бы сегодняшнюю прессу что ли, почитаю перед сном.

— Будет сделано, Григорий Васильевич! — ответил Христораднов, но по стойке смирно вытянулись все присутствующие.

Романов шаркающей походкой проследовал в комнату отдыха к своему дивану и рухнул на него практически сходу, все-таки день выдался непростой — с утра еще были беседы и встречи в Ле Бурже, потом перелет в Варшаву и нелегкий разговор с Ярузельским и на закуску получил дворцовый переворот на Родине, который еще предстояло пресекать и разруливать не совсем понятным способом. А ведь мне уже 62 года, подумал Романов, скоро 63 будет… для политика не так уж и много, вон Рейгану уже 74, а скачет, как горный козел… а де Голль и в 80 страной руководил… но 62 года это 62 года, а не 40 и не 50… можно начинать думать о пенсии.

— Григорий Васильевич, — прервал его тягостные раздумья офицер из девятки, — сегодняшняя пресса.

И он выложил на столик рядом с диваном с десяток газет, среди которых затесалась даже одна иностранная, Нью-Йорк-Таймс. Интересно, где они ее нашли в городе Горьком-то, поневоле подумал генсек, но вслух ничего не сказал, а отпустил офицера кивком головы и начал листать страницы…

Правда и Известия ничего нового не сообщили — про салон в Ле Бурже были небольшие заметки, но самого общего характера, с фотографиями нашей техники, но ни слова про то, с кем встречался генсек. В Комсомолке внимание привлекла заметка на второй полосе о встрече в Кремле товарищей Алиева и Кунаева, но как водится, о содержании беседы тоже был молчок, желающие могут догадаться сами. В Советской культуре выделялась разгромная статья о творчестве модного художника Глазунова… гм, подумал Романов, что это за него так взялись, ногу кому-то оттоптал наверно…

Ну и последней он открыл американский вестник Уолл-стрита… ого, какая ж она толстая-то, подумал Романов, добравшись до последней страницы, у нас максимум бывает по 16 полос, в Литературке, кажется, и еще в еженедельнике Футбол-хоккей, а тут все полсотни страниц в наличии. Интересно, в Америке кто-нибудь ее читает от корки до корки? Это же часа четыре надо затратить.

Английский язык Романов знал постольку-поскольку, но общий смысл заголовков, набранных крупным шрифтом, уловить был в силах. На первых 5–6 страницах ничего заслуживающего внимания не встретилось — там были обычные дрязги между демократами и республиканцами и полоскание белья текущего мэра города Эдварда Коча, который где-то чего-то откусил сверх обычного. И про гастроли Майкла Джексона много написали, это неинтересно…

Романов долистал газету примерно до середины и уткнулся в свою фотографию на фоне бомбардировщика ТУ-22. Это уже поинтереснее будет, подумал он, пытаясь уловить смысл написанного. Против ожиданий, почти ничего негативного в статье не имелось — сухой перечень выставленной Союзом техники и предположения о перспективах ее продажи. Самое интересное заключалось в последнем абзаце, там автор статьи, некий Джордж Донахью, прямо и без обиняков сказал, что в Кремле разгорается очередной раунд борьбы за власть, причем шансы текущего советского лидера расценивались им не слишком высоко. Поэтому лично он, Джордж Донахью, считает лидером властной кремлевской гонки бывшего азербайджанского первого секретаря Гейдара Алиева.

Все они знают, поморщился Романов, откладывая газету в сторону, лучше моих советников и помощников. Спал он на удивление спокойно и без обычных кошмаров. А в начале восьмого утра его разбудил министр иностранных дел Воронцов.

— Григорий Васильевич, — с порога начал он взволнованным голосом, — свежие новости хотите узнать?

— Конечно хочу, Юлий Михайлович, — ответил Романов, он уже успел умыться и одеться, — рассказывайте, не томите.

— Так вот, — продолжил тот, — пресс-конференция Алиева, которая анонсировалась вчера, отменяется, это раз.

— А по какой причине она отменяется? — тут же уточнил Романов.

— Официально ничего не сказано, но судя по слухам — они там не договорились о разделе полномочий… грубо говоря Кунаев не согласен с лидерством Алиева.

— Это хорошая новость, — одобрительно кивнул Романов, — а еще что позитивного есть?

— Вторая новость нейтральная, я бы даже затруднился классифицировать ее в ту или другую сторону… короче говоря товарищ Примаков вышел на связь и хочет поговорить с вами.

— Прямо сейчас?

— Да, прямо в эту минуту — в комнате связи вас ждет дежурный офицер, он и соединит вас с Евгением Максимовичем.