Анти-Горбачев-4

Глава 26

Романов чиркнул в блокноте пару слов насчет Стародубцева и обещал подумать на этот счет. А после второго антракта договорили свое последние товарищи, записавшиеся в прения, и секретарь ЦК, ответственный за проведение мероприятия, огласил итоговую резолюцию пленума. Ничего сверхобычного в ней не значилось, даже слово НЭП постарались не употреблять. Ну и ладно, подумал генсек, у которого внезапно разболелась голова, как говорится — с плеч долой, из сердца вон, спасибо этому дому…

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Президент США Рональд Рейган пребывал в исключительно дурном настроении, которое было связано в основном с разыгравшейся у него не на шутку подагрой. Врачи могли только купировать симптомы, да и то не полностью, так что суставы левой ноги у президента ныли нещадно. А тут еще добавились неожиданные проблемы с Советами… три Уильяма, директор ЦРУ Уильям Кейси, а также начальники других секретных служб, Уильям Уэбстер из ФБР и бравый генерал Уильям Одом из АНБ были приглашены по этому вопросу и томились в приемной уже битый час. Пока Рейган не справится с личными проблемами. Наконец секретарь получил сигнал из Овального кабинета и сделал знак всем троим заходить на аудиенцию.

Рейган договорил по телефону с супругой, после чего молча кивнул вошедшим в сторону дивана, они и расселись, не ожидая ничего хорошего от сегодняшнего дня.

— Привет, парни, — так запросто начал беседу Рональд, — ну что, поговорим про Россию?

— Рад тебя видеть, Ронни, — ответил самый смелых из трех Уильям Кейси, — как здоровье?

— Спасибо, в норме, — буркнул в ответ Рейган, — ты в сторону не уходи — рассказывай лучше, что там произошло у русских за эту неделю?

— Все очень просто, Ронни, — продолжил Кейси, — у русских произошла очередная схватка бульдогов под ковром. Алиев и Кунаев попытались спихнуть Романова с царского трона, но по ходу дела надорвались и сами отправились в ГУЛАГ…

— Так прямо и в ГУЛАГ? — прищурился президент.

— Это я образно выразился, — пояснил директор ЦРУ, — в отставку они отправились, а в Сибирский ГУЛАГ у них давно руководителей не ссылают.

— И что в итоге получилось? — Рейган достал сигару из деревянного ящичка, обрезал конец и закурил, собеседникам не предложил, что означало у него плохое расположение духа.

— В итоге, как говорится в одной русской поговорке, всем сестрам досталось по одной серьге — Романов укрепил свои позиции, а оппозиционные силы частично разгромлены, частично остались на местах и зализывают раны.

— Ладно, верю, — махнул на него Рональд и переключился на директора АНБ, — теперь давай ты, Вилли — что нового у Агентства нацбезопасности по России и Романову?

Бравый генерал Одом, ветеран вьетнамской кампании, хотел было встать по стойке смирно, но президент только махнул на него рукой, и тот начал отвечать в сидячем положении.

— Мистер президент, буквально вчера мы закончили наладку станции слежения в Турции, теперь под нашим контролем русские линии связи Кремля с южными регионами. А также на прошлой неделе наш человек установил так называемый контрабас на линию в Подмосковье, соединяющую Генштаб в Москве с Приволжским военным округом…

— Что такое контрабас? — заинтересовался президент.

— Это такой прибор, — генерал начал помогать себе руками, описав в воздухе замысловатую кривую, — в форме полого цилиндра, надевается на связной кабель и считывает с него все сигналы, а потом передает их на наш спутник. Автономного источника питания теоретически должно хватить на шесть лет.

— А на практике сколько? — продолжил любопытствовать Рейган.

— На практике еще не проверяли — это пилотный экземпляр новой серии, — пояснил Одом.

— Ясно, — моргнул Рональд, — продолжай — что там с вашим контрабасом?

— Зафиксирован повышенный обмен данными во время пребывания Романова в городе Горьком, — продолжил Одом, — ничего существенного нам выудить пока не удалось, за исключением, может быть, того факта, что министра обороны и начальника генштаба в этот критический момент не было на своих постах — руководили их заместители.

— Понятно, — отреагировал Рейган, — ждали, чем закончится конфликт, чтобы потом примкнуть к победителю. Еще что-нибудь есть?

— Да, — полистал свой блокнот генерал, — закончена расшифровка секретного кода обмена данными МИДа в Москве с представительством в ООН.

— Ну это совсем неинтересно, — Рейган переключился на третьего собеседника из ФБР, — а у вас что, Уэбстер?

Этот секретный начальник тоже был ветераном, но на этот раз Кореи — служил лейтенантом ВМС, поддерживал с моря действия своих сухопутных коллег в 50–51 годах. Потом пошел по судейской линии и уже из прокуроров угодил в Федеральное бюро.

— Хм, — прочистил он горло перед началом разговора, — мистер президент, я так понимаю, что сейчас вас интересуют наши дела относительно русского шпионажа?

— Ты правильно понимаешь, Вилли, — подбодрил его Рейган, — что там со шпионами, расскажи.

— Все идет по плану, — со вздохом начал отвечать он, — за последний месяц выявили двух крыс в разных ведомствах. Арестовывать пока не спешим, взяли под плотный контроль, ограничили поток информации и пытаемся задействовать обоих в контр-игре с русскими.

— И в каких ведомствах они работают? — поинтересовался Рейган.

— Первый в русском отделе ЦРУ, а второй в вашей администрации, мистер президент…

— Вот как, — даже развеселился Рональд, — сейчас, получается, никому верить нельзя, так скоро они и Нэнси завербуют… и кто же этот крот в моем ведомстве?

— Вряд ли вы его помните по имени — зовут Майкл Вачовски, работает помощником главы бюджетного управления…

— И точно, имени такого я не помню… а фото есть?

— К сожалению, не захватил, — поежился в предчувствии разноса Уэбстер, — могу нарисовать словесный портрет… 35 лет, рост чуть выше среднего, шатен, по происхождению из поляков… да, на правой щеке шрам длиной пять сантиметров.

— Вспомнил, — наморщил лоб Рейган, — видел я его пару раз. Уберите его из администрации, мне неприятно будет знать о предателе под боком…

— Хорошо, — вздохнул директор ФБР, — решим этот вопрос в ближайшее время…

— А на чем его русские прихватили? — продолжил интересоваться президент.

— Вы будете смеяться, мистер президент, но ни на чем — этот Майкл инициативник. Сам предложил свои услуги.

— И почему же поляк решил продаться с потрохами русским? У поляков, насколько я помню, всегда с ними были напряженные отношения.

— По идейным соображениям, сэр, — пустился в объяснения Уэбстер, — этот Майкл левак, даже пытался вступить в Компартию США, но не довел дело до конца.

— И кто же его согласовал в мою администрацию, с такой биографией?

— Вы, мистер президент… — потупил взор Уэбстер, — он дальний родственник вашей супруги.

— Хм… — чуть не подавился Рейган, — ладно, замнем этот вопрос. Еще что-нибудь по обсуждаемой теме у вас есть?

— Конкретно по русским наверно все, — ответил Уэбстер, — но есть пара связанных топиков.

— Излагайте…

— Конечно, мистер президент, — начальник ФБР открыл свой блокнот где-то на середине и начал, — неприятные изменения в коммунистической партии — наши проверенные кадры неожиданно слетели со своих мест, вместо них там сейчас сидит непонятно кто.

— Там же главным был этот… — Рейган пощелкал пальцами, — Гэс Холл кажется…

— Точно, — подтвердил Уэбстер, — Гэс Холл, из семьи финнов, 20 лет был бессменным председателем, ФБР с ним конструктивно работало, а теперь там какой-то Генри Уинстон. И насколько нам стало известно, Советы резко сократили их поддержку. Даже не в разы, а просто на порядок — если, например, в прошлом году было передано два миллиона долларов с небольшим, наличными, через посольство в Вашингтоне, то в текущем году помощь составила всего сто пятьдесят тысяч.

— Этот самый Холл в президенты же баллотировался, — наморщил лоб Рейган, — в обе мои предвыборные кампании, помню я такой факт. Он еще в паре с Анжелой Дэвис выдвигался.

— Точно так, мистер президент, — подтвердил Уэбстер, — по сорок тысяч голосов получил оба раза, это сотые доли процента от общей численности американских избирателей.

— Я вообще не понимаю, почему их до сих пор не закроют, — задал наводящий вопрос Рональд, — откровенные же иностранные агенты под крышей КГБ.

— Один раз закрывали уже, — напомнил директор ФБР, — в пятидесятые годы. Комиссия Маккарти, если помните, работала в этот период. Ничем хорошим это не закончилось… пусть уж лучше легально работают, проще присматривать будет.

— На какие, собственно, средства они живут? — задал неожиданный вопрос Рейган, — кроме денег от русских, конечно.

— В нашем обществе всегда имелась достаточная прослойка, сочувствующая коммунистической идеологии, — пояснил Уэбстер, — вот они и делают соответствующие взносы. И потом — у нас же демократическое общество как-никак, все американские граждане имеют право на различные убеждения. Даже на такие экзотические, которые исповедует Компартия. Так мы о чем… — потер лоб он, — ах да, о смене руководства — это не смертельно, но и не очень приятно.

— А вообще как у Советов сейчас обстоят дела с помощью коммунистическим движениям? — спросил Рейган. — Я что-то слышал, что идет снижение по всем регионам.

— Совершенно верно, мистер президент, — оживился Уэбстер, услышав вопрос, на который у него имелся подробный ответ, — сочувствующие Советам партии и движения в Европе также получили в этом году гораздо меньше денежных вливаний. Не на порядок, конечно, но вдвое точно все упало.

— И с чем это связано? — продолжил интересоваться Рейган.

— С Романовым, конечно, мистер президент, — пояснил директор ФБР, — и с его новым внешним курсом.

— Общие суммы можете озвучить?

— Только оценочно, — Уэбстер перевернул пару листов в блокноте, — сами же понимаете, что бухгалтерия здесь исключительно черная… итого получается, что за 85 год, неполный, он еще не закончился, общие траты СССР на помощь иностранным политическим движениям составили около полутора миллиардов долларов. Что на тридцать-тридцать пять процентов меньше, чем в 84–м.

— Не сказать, чтобы очень много, но и не два цента, — выдал резюме Рейган.