Анти-Горбачев-4

Глава 5

Лермонтовская площадь, дом 2/1, МПС СССР

В приемную министра путей сообщения СССР товарища Конарева вошли двое молодых людей абсолютно идентичной внешности. Да и одеты они были одинаково.

— Николай Семенович занят, — тут же среагировала на их приход секретарша, немолодая и малопривлекательная дама в возрасте хорошо за сорок.

— По поводу нас ему звонили, — ответил тот из вошедших, который оказался ближе к ней, после чего он неуловимым движением раскрыл перед ее носом и тут же закрыл удостоверение бордового цвета.

— Да-да-да, — на автомате вылетело из секретарши, — я сейчас доложу.

И она нажала клавишу на аппарате громкой связи с министром.

— Николай Семенович, тут ээээ… из Комитета… ээээ… заходите, он вас ждет.

Двое одинаковых граждан строевым шагом проследовали в огромный кабинет, выходящий окнами прямиком на статую Михаила Юрьевича авторства Бродского.

— Очень рад вас видеть, очень рад, — произнес из-за стола министр, — Евгений Максимович мне звонил утром… чем обязан?

Молодые люди синхронно сняли свои шляпы, сели на приставные стулья рядом с необъятным столом министра, заговорил при этом тот самый, который показывал удостоверение секретарше.

— Меня зовут капитан Голубев, а его старший лейтенант Воробьев, — сообщил он Николаю Семеновичу. — Мы к вам по поводу внеплановой проверки Правительственного вокзала.

— С ним все хорошо, — тут же вылетело из министра, — контроль круглосуточный, муха не пролетит, все документы в порядке, можете убедиться на месте…

— Документы нам не нужны, — ответил Голубев, — пока, во всяком случае. Нам нужно проконтролировать систему безопасности важного государственного объекта.

— Все указания уже отданы, вас ждут на улице Каланчевской, — залебезил министр перед КГБ-шниками.

— Подпишите указание вашим сотрудникам, — выложил гб-шник перед министром лист бумаги.

Тот внимательно прочитал его, потом поставил внизу витиеватую полпись.

— Еще какие-нибудь вопросы? — спросил министр у них.

— На данном этапе нет вопросов, — они синхронно поднялись с места, — но в ближайшее время, возможно, появятся — будьте на связи, Николай Семенович.

И они так же синхронно вышли из высокого кабинет, а министр посмотрел в окно на бронзового Лермонтова, вытер платком пот со лба и сказал секретарше через громкую связь, чтобы никого не пускала в ближайший час.

А у капитана со старшим лейтенантом следующим пунктом посещения значились неприметные железные ворота на улице Каланчевской, за разворотным трамвайным кольцом маршрутов 7 и 13. Зарешеченное окошко открыл на удивление не дедушка-вахтер, а вполне себе моложавый и подтянутый мужчина со шрамом поперек правой щеки.

— Что надо? — сурово спросил он у стучавших, а они в ответ показали ему корочки со щитом и мечом, а также бумагу, подписанную министром.

— Заходите, — отворил он одну половинку ворот, — сейчас я вызову сопровождающего — на данной территории ходить без него не разрешается.

— Вызывайте, — согласился капитан Голубев.

Через полторы минуты от близлежащего серого бетонного здания типа «пакгауз» отделился сопровождающий в форме работника МПС. Он проверил документы у вошедших, козырнул и спросил:

— Что будем проверять?

— Схему охраны, — сказал Голубев, — в общем.

— Ясно… — задумчиво отвечал МПС-ник, — месяца не прошло с предыдущей проверки…

— Специфика нашей работы такая, — пожал плечами Голубев, — иногда пусто, иногда густо… с чего начнем?

— С периметра, я думаю, — ответил МПС-ник, — сначала вживую посмотрите, а потом схемы и документы или наоборот?

— Сначалавживую…

— Как скажете… — сказал железнодорожник и повел проверяющих по отработанному годами и десятками аналогичных проверок маршруту.

— Значит, автоматических пулеметов у вас тут не предусмотрено? — спросил в итоге Голубев.

— Слишком сложные штуки… это только в спецтоннелях метро есть, да и то снимают их в последнее время — кошек с собаками они там в основном расстреливают.

— Понятно… — почесал затылок Голубев, но тут нить разговора взял в свои руки его напарник Воробьев, — а как контролируются железнодорожные пути после выезда с этого объекта?

— Накануне дня Ч, — подтянулся МПС-ник, — всем службам на пути следования спецпоезда рассылается депеша с кодовым словом…

— С каким? — тут же поинтересовался Воробьев.

— Оно меняется время от времени, приказ о смене кодового слова рассылается два раза в год… на текущий момент это слово «Тополь-2».

— Не люблю тополя, — тут же отозвался Голубев, — у меня на них аллергия.

— Сочувствую, — дежурно высказался железнодорожник.

— И что делают службы по получении этого приказа? — продолжил свою тему Воробьев.

— Удваивают бдительность, раз, — отчитался тот, — проверяют пути, стрелки и технические сооружения на своих участках. Ну и конечно, задерживают попутные и встречные составы с целью обеспечить зеленую линию спецпоезду.

— Сколько раз проверяются пути после получения сигнала? — гнул свою линию Воробьев.

— Обычно один раз… — недоуменно посмотрел на проверяющих железнодорожник, — на более тщательный контроль просто не хватит ни времени, ни сотрудников…

— Этого недостаточно, — заявил Воробьев, — нужно ввести двойной контроль, последний обход путей сделать за полчаса до прохода состава.

— Слушаюсь, — сделал руки по швам железнодорожник, — со следующего месяца введем.

— Не с месяца, а с дня, — поправил его КГБшник, — сегодня должно быть выпущено такое распоряжение, а с завтрашнего дня вступить в силу.

— Слушаюсь, — покорно повторил тот.

— Документацию, я думаю, мы сегодня смотреть не будем… — задумчиво продолжил Воробьев, а напарник поддержал его кивком головы, — а лучше проедемся по путям в пределах Москвы — это можно организовать?

— Не сказать, чтобы совсем просто, — позволил себе вольность железнодорожник, — но в принципе возможно… надо подготовить дрезину-энергоагрегат.

— Сколько времени это займет? — спросил Голубев.

— Полчаса…

— Хорошо, а мы пока чайку попьем, верно, коллега? — спросил он у напарника, и тот сразу согласился с этим предложением.

В полчаса, конечно, подготовка тепловоза не уложилась, но через сорок минут они все же тронулись в путь — кроме уже знакомого железнодорожника (который представился наконец, как Семен Анатольевич) там имел место еще и машинист с помощником.

— Выезд на пути общего назначения, — прокомментировал Анатольевич проезд через большие зеленые ворота, — сейчас вольемся в ветку Ярославского направления.

— А там Ярославский вокзал? — спросил Голубев, показав направо и назад.

— Правильно, — подтвердил Анатольевич, — и Ленинградский тоже. Примерно в километре отсюда.

— Какие станции будут у нас по ходу движения? — продолжил свои вопросы КГБшник.

— Если мы едем по ярославскому направлению, то после того, как проедем под Рижской эстакадой, то сначала будет Москва-3, потом Маленковская, Яуза, Ростокино, Лосиноостровская, Лось, потом выезд за пределы МКАДа.

— Поговорим о ближайших, — сказал Голубев, — Москва-3 это что за платформа?

— О, это платформа с историей, — ответил Анатольевич, — в начале века тут заканчивался Транссиб, но со временем, конечно, его перенесли на Ярославский вокзал. Если коротко про станцию, то там две островных пассажирских платформы, соединенных навесным пешеходным мостом. Остановок транспорта рядом не имеется, до метро надо идти примерно 10 минут…

— До какого метро? — уточнил Воробьев.

— До Алексеевской, — пояснил железнодорожник и продолжил, — автобус останавливается в противоположной стороны, до него тоже 10 минут идти.

— Билеты там продаются?

— Нет, вокзал там отсутствует.

— Хорошо… — задумался Воробьев, — это вот мы сейчас ее проехали?

— Так точно, Москву-3 миновали, — подтвердил тот, — следующая Маленковская.

— Что, вот прямо в честь того самого Маленкова названа?

— А вот этого я, честно говоря, не знаю, — признался Анатольевич, — может и того… до нее ехать примерно 10 минут от Ярославского вокзала. Тут 3 платформы, островная и две боковых, соединены не наземным, а подземным переходом. Справа, сами видите, идет парк Сокольники.

Все разговаривающие дружно посмотрели направо, где за низеньким забором росла роща из берез и кленов.

— А это под чем мы сейчас проехали?

— Ростокинский проезд, — пояснил Анатольевич, — соединяет проспект Мира со стромынкой. А дальше у нас будет мостик через Яузу и станция Яуза.

— Можно здесь притормозить, — неожиданно попросил Голубев перед мостом.

Анатольевич дал команду машинисту и тот остановился непосредственно перед мостиком… мостом его язык не поворачивался назвать. Все трое спрыгнули с локомотива и подошли к этому сооружению.

— Старый какой, — вырвалось у Воробьева.

— Дореволюционное сооружения, — пояснил железнодорожник, — в начале века сооружен… если не ошибаюсь, то на деньги купца Мамонтова… тут раньше было соединение с Савеловским вокзалом, но сейчас оно потеряло значение, разобрали.

— А внизу там что? — заинтересовался Голубев, — надо посмотреть.

И они спустились по невысокому склону Яузы вниз — пройти там можно, конечно, было, но с определенным трудом.

— Это что такое? — Воробьев пнул ногой кучу мешков, сваленных у береговой опоры моста.

Они вдвоем с Голубевым развязали один из мешков — внутри было что-то серое и сыпучее.

— Понятия не имею, — пожал плечами Анатольевич, — может цемент, может мел.

— Таааак, — почесал затылок Голубев, — пожалуй мы на этом закончим экскурсию по путям Ярославского направления и вернемся на базу.

Двое КГБ-шников подписали быстро акт проверки, после чего покинули пределы Правительственного вокзала через те же зеленые ворота в районе разворотного кольца 7-го трамвая.

— И что там было, в этих мешках? — спросил Вороьев у напарника, когда они выруливали с Каланчевской улицы к Красным воротам.

— Гексоген, прикинь, — ответил тот. — Так что у моста мы посадим засаду… сегодня же вечером и посадим, а маршрут движения объекта придется поменять, это уж точно.