Антипара

Глава 50

В Хойниках нас уже ждали люди. Они галдели, шумели, кричали и ругались. Конечно, у деревенских беда, а Паламенд не спешил предпринимать никаких действий. По Бедрусу еще не успел распространиться слух, что сейчас почти каждая вторая деревня находится в опасности. И нет в стране такого количества двоек, чтобы помочь каждому. Поэтому академия Равновесия и главные магистры кидали свои силы на самые тяжелые дела. И болотники, багники и баламутни были именно такой работенкой. Я бы даже сказала — почти безнадежной. Ведь все, от мала до велика, знали, что изгнать эту нечисть можно только осушив болото. И если это сделать, то деревня скоро останется без лесного подкорма.

— Ну что, рыжая, какие у тебя планы? — нагло обратился ко мне Деяр, пробираясь между листвой и зарослями, ветви которых больно били по лицу и рукам. Они-то не были рады чужакам в своих просторах. — Раз ты у нас самая умная, то должна была что-то придумать.

— А твоя голова столь пуста, что и напрягать нечего? — не осталась я в долгу. На самом деле я бы и больше ему наговорила, да только сил не было. По сути, мы с Богданом уже больше суток находились без сна и помимо этого участвовали в сражении с не маленьким таким волколаком. Ко всему прочему, моя нить и так была напряжена до предела, о чем я, конечно же, молчала, но разумно держалась от Бачевского на расстоянии. Правда, ноги то и дело шли по диагонали, и я натыкалась на колдуна раз за разом. Притяжение между нами с каждым днем становилось сильнее, я чувствовала это телом, чувствовала это душой и ничего не могла поделать.

— Ну, ты! — не нашелся, что ответить ведун. Но он так сжал зубы, что казалась, они сейчас посыпятся мелкой крошкой прямо на травушку-муравушку.

— Не кричи, — шыкнула на него, пряча довольную улыбку. — Там, где болотника, можно и менква встретить. А они ой как охлестышей любят, — демонстративно погладила себя по животу. — Ты ему точно по вкусу придешься. М-м-м…

Рядом послышался смешок, и я краем глаза заметила чуть приподнятые уголки губ Богдана. Он старался не подавать виду, что его наша перепалка с Деяром хоть как-то касается, но все же внимательно слушал.

— Это я охлестыш⁈ — ведун взревел, но тут его уже остановил Ждан. Ухватил за руку и чуть дернул.

— Хватит уже, — мотнул он головой. — Менквы хоть в наших лесах и не водятся, да на твой крик кто-нибудь другой прибежит. Держи себя в руках.

— Тебя это тоже касается, — изрек шедший рядом колдун. Прямо на меня он не смотрел, и почему-то это ранило больше всего. Хотелось схватить его за плечи, встряхнуть, найти глазами глаза, увидеть в них… Что? Нежность? А может, что-нибудь более глубокое, более потаенное. То, о чем говорят только наедине.

Щеки и шею мои опалило, и я, боясь, что это выдаст мои чувства с головой, ускорила шаг. Но далеко идти мне не пришлось, потому что спустя пару шагов я чуть не угадила в то самое болото, в котором, по рассказам местных, водился болотник. Большой, прожорливый и очень агрессивный. Видимо, вырвался из самых низов Нави.

В воздухе витал отчетливой запах гнили. Сладковатый и мускатный. Мне пришлось даже призвать туман, чтобы он, словно незримое сито, закрыл мои ноздри.

— Какая вонища.

— А нечего воздух портить, — не удержалась я от шпильки.

— Величка, — Бачевский воздел глаза к небу, которого в плотных ветвях и видно почти не было.

Я примолкла. Но, заметив победоносную улыбочку Деяра, не удержалась и показала ему язык. Кто-то скажет ребячество и будет прав, но я никак не могла себя остановить. Казалось, я просто нашла себе мешок для битья, на котором срывала все накопившиеся эмоции.

— Да нет тут никого, — подал голос Ждан. Он посмотрел по сторонам, а потом, никого не предупреждая, сделал шаг вперед на большое бревно, лежавшее большей частью в жиже, но выглядящее достаточно прочным, чтобы выдержать вес парня.

— Стой! — только и успела крикнуть я. — Это же ловушка!

Однако было поздно: болото задвигалось, пошло пузырями, и на поверхность стало подниматься нечто большое, грузное и безглазое.

*Менкв — лесное чудище;

Охлестыш — человек с плохой репутацией.