Апельсин потерянного солнца

Глава 30

Впрочем, если строительство развитого социализма в стране продвигалось с трудом, то в отдельно взятых семьях — «обкомовских», «райкомовских», «генеральских», «дипломатических», «академических», «космических» — даже коммунизмом пахло. Подобным семьям «избранных» были доступны продукты, которые обычный советский человек ни разу в жизни не пробовал. В народе даже ходил такой анекдот: юноша из простой семьи восторженно рассказывает, что его дед видел, как некий немец кушал севрюгу. Шутки шутками, но высокопоставленные номенклатурщики получали часть зарплаты так называемыми чеками «Внешпосылторга» и «Внешторгбанка». Эта своеобразная параллельная обычному рублю валюта обеспечивала «коммунизм» для кучки избранных. Им служила целая сеть закрытых магазинов по всей стране. В этих магазинах были все блага спецжизни в виде высококачественных импортных и отечественных товаров: настоящий шоколад и натуральный кофе (без каких-либо примесей и добавок), разные масла и сыры, в том числе с благородной плесенью, глазированные сырки в шоколаде, редкие консервы «Севрюга», «Белуга», «Сом», икра чёрная зернистая, икра чёрная паюсная, икра красная, всевозможные варёные, копчёные, сыровяленые колбасы, в которые уж точно не добавляли туалетную бумагу. Да и сама крайне дефицитная туалетная бумага, которую в обычных семьях заменяли нарезки из газет и тетрадные листы, у «чекистов» имелась в достатке. За такие чеки можно было приобрести не только деликатесы, модную одежду, изысканные ковры и изящный хрусталь, но и автомобили, считавшиеся, вопреки лозунгу, настоящей роскошью для рядового гражданина, а не простым средством передвижения…

Немало других семей пользовалось благами «развитого социализма». Движущей силой тут был хороший «блат»[61], в том числе выгодное знакомство с первой категорией немногочисленных граждан, раньше времени шагнувших в «коммунизм». И упрекать их было трудно — все хотели жить хорошо. Разве крали люди, покупая качественное мясо с заднего крыльца? Нет, они приобретали нужный им товар на свои деньги, при этом нередко переплачивая. А то, что остальным гражданам оставалось низкосортное мясо и кости, — так это не их проблема… Подобным образом думали люди, в основном мещанского склада, сумевшие построить в своих, отдельно взятых семьях, подобие «развитого социализма». Иными словами, претворение в реальную жизнь лозунга «от каждого по способностям, каждому по потребностям» очень часто было обусловлено не наличием талантов и профессиональных навыков, а умением находить нужных и полезных знакомых…

Семья Алека Багумяна была неким средним вариантом, почти идеальной моделью трудовой семьи общества своего времени. Свободная от мещанства и культа потребления, она в то же время ни в чём не нуждалась и жила в полном достатке: большой холодильник «ЗИЛ-Москва» был всегда полон качественной и разнообразной еды, в шкафу висела добротная и модная одежда, на изящном трюмо стояла различная женская и мужская парфюмерия с тонким живым ароматом. У Алека были хорошие знакомые во всех структурах и сферах. При этом он не пытался заводить полезные связи и деловые знакомства, всё получалось естественным образом и было основано на взаимном уважении и симпатии. А в случае чего мог подстраховать Борис Левонович, искусные творения рук которого украшали квартиры многих «горкомовских» и других элитных работников разных национальностей.

Семья была счастлива — к сынишке, который уже делал первые самостоятельные шаги, прибавилась дочка. Глядя в её блестящие каштановые глаза, на умильный носик и нежный подбородок, домочадцы таяли. Крохотная, субтильная Ануш обладала удивительным магнетизмом. Теперь всё вращалось вокруг очаровательной малышки, её не спускали с рук, нянчили по очереди — мама, тёти, бабушка. Даже вечно занятый и деловой дедушка, не решаясь касаться малютки, с удовольствием наблюдал за суетой вокруг неё.

Алеку достаточно было поиграть с дочуркой несколько минут, чтобы снять с себя усталость рабочего дня и зарядиться новой энергией. И лишь маленький Боря ревновал к сестрёнке. Нет, конечно, он тоже любил её, но ещё больше, как всякий ребёнок, любил себя и никак не хотел мириться с тем, что малышка отняла у него пальму первенства во внимании к себе со стороны взрослых. Поэтому он мог вдруг взять и разбить о пол игрушку-погремушку сестрички или же царапнуть её по щёчке.

Алеку и Элеоноре пришлось учиться «правильно» распределять на двоих свою безграничную родительскую любовь.