Апокриф Блокады

Глава 10. Запоздалая революция

О плохом писать трудно… А вспоминать — ещё тяжелее. Страшное, мучительное ощущение, что "если бы вот это и это сделать иначе" (повернуть не налево, а направо или вообще пойти другой дорогой), то всё могло повернуться совершенно по-другому. Самообман, фикция, а нервы мотает — хуже зубной боли. У каждого своя точка зрения, какой именно момент наиболее вероятно вызвал катастрофу. Так что, могу кратко перечислить:

Во-первых, как и полагается, во всех наших бедах — виноват лично "Лунтик". Он наложил лапу на набор "артефактов", найденных в ходе обследования окрестностей "аномалии". И отказался возвращать подношение, хотя к нему было приложено собственноручное письмо профессора Радека о тонких зависимостях между теми предметами, что прошли через "дыру" и режимом функционирования самой "дыры". Лично мне кажется, что президент эту его писульку даже не читал. С каких пор султана, получившего подарок от мелкого вассала, интересует мнение того ничтожного, кто это чудо реально добыл (поймал диковинного зверя или там первый поднял метеорит)? Вот и…

Во-вторых, это уже мнение Владимира — всему причиной дикий бардак, последовавший сразу же после принятия "Решения о Новоземельской Аномалии". Если в двух словах, то и тут во всем виноват "Лунтик". Президент расхотел делиться новой игрушкой (проходом между мирами и эпохами) со своими "международными партнерами" (как вариант, собрался поделиться, но не с теми, кто имел на неё право "на самом деле"). Теперь мы никогда не узнаем, то ли Штаты наехали на Евросоюз, то ли Европа на Штаты, но только обойденная сторона потребовала открыть секретный объект "Остров" на Новой Земле для группы "независимых экспертов"…

В-третьих, что, на мой взгляд, самое главное — топорный стиль исполнения "Решения". "Вали кулем — потом разберем!" Кому пришла в голову идея "временно" (ну, разумеется, временно) перебазировать личный состав "основного" лагеря за пределы зоны внимания пресловутых "независимых экспертов" (то есть, прямо в "аномалию") — тайна, покрытая мраком. Нашли укромный подвал, ага… Наверное, из Москвы "Решение" выглядело оригинально. Прилетают сюда на вертолете незваные гости и видят только обезлюдевший берег, наполовину демонтированный лагерь (как и неделю, назад, когда нас только-только "похоронили"), плюс — отсутствие активности "аномалии". Она ведь действительно, после перехода в "стационарную" фазу, стала незаметной. Если убрать ориентиры — клочок туманного воздуха на пляже. Ни радары её не чувствуют, ни радиоприемная аппаратура… Видят, что у русских тоже ничего не получилось, собирают манатки и, успокоенные, проваливают восвояси. Политики, на самом деле — натуральные малые дети. "Мама купит мне козу — я тебе не показу…" Моя игрушка!

Про путч и предшествующие события даже вспоминать не хочу. Хотя, надо… Своего мнения по данному поводу у меня нет до сих пор. Сошлюсь на чужой авторитет. Володя охарактеризовал всё эту заваруху сразу и однозначно — "заговор перепуганных идиотов". Хуже, чем в Гражданскую. Там "белые" больше воевали друг с другом и населением, чем с "красными". Здесь — точно так же перегрызлись на предмет "кто самый главный" и вздумали наскоро поспорить с природой. С климатом, со временем, с дикой и полноводной Ангарой… Ладно, по свежей (пока) памяти, больше для истории (самонадеянно надеюсь — она у нас будет), чем для себя. Итак!

Нашествие "туристов" предполагалось, как вариант весьма маловероятный. Всё же — "режимный объект". Для галочки, приготовили поляну. Рядом сложили, аккуратным штабелем, не раскрытые "жилые модули". Но, когда из "дыры" вдруг поперла толпа праздных, нарядно одетых людей — с непривычки растерялись. За какой-то час, численность населения лагеря выросла почти вдвое. Моряки с БДК, как плановая экскурсия ожидались. Но совместное с ними нашествие начальства — уже нет. А перебазирование на нашу сторону "штаба", во главе с полковником Смирновым — разметала едва сметанную на живую нитку систему экспедиционных отношений… Новая метла по-новому метет… Первым делом, едва уложив вещи, милейший Андрей Валентинович (в миру — совершенно безобидный дядька), вызвал к себе "на ковер" Соколова с Володей и принялся закручивать гайки. Такое впечатление, что его самого буквально перед перебазированием, накрутили "по самое немогу". И пошло.

Почему солдаты одеты не по форме? Молчать! Приказываю немедленно привести внешний вид рядовых в соответствие с уставом! (переводя на русский язык, "президентские комбинезоны" — снять) Почему питание личного состава и вольнонаемных, происходит в одном помещении и по непонятно каким нормам? Молчать! Привести прием пищи в соответствие с наставлением… (то есть, развернуть отдельную офицерскую столовую) Почему рядовые при встрече не отдают честь офицерам? Молчать! Предупредить о строгом соблюдение норм уставного несения службы, под угрозой дисциплинарного взыскания. И так далее и тому подобное… Что самое мерзкое, статус наших работяг, в ходе перечисленных новаций, в несколько приемов опустили ниже плинтуса. Как оно и было первоначально, ещё "на той стороне". Спать — отдельно, есть — отдельно, поменьше общаться… Казарма, совмещенная с исправительно-трудовым лагерем. После нескольких недель демократии, это многих покоробило.

С нашей стороны "аномалию", по соображениям маскировки, закрыли брезентовым балаганом. Хоть и редко, но случаются состояния полной прозрачности. Дневной свет с нашей стороны может демаскировать её выход на Новой Земле. Кто его знает, этих "независимых экспертов". Может быть, они днем спят, а ночью, по холодку, прогуливаются? По той же причине из тоннеля вытянули ленту транспортера и демонтировали всю аппаратуру, могущую создавать электромагнитные волны… Зато, с нашей стороны, в проход между мирами вставили лежащее на спешно сколоченных козлах небольшое бревнышко. Контроль! Деревяшка не излучает… День прошел в беготне, но без существенных происшествий. Ночь — тоже. Балаган с грохотом рухнул утром, в начале девятого. Словно брошенное мощной катапультой, "контрольное бревно" — пулей вылетело из закрывшейся "дыры", увлекая за собой стойки и матерчатую стенку маскировочного укрытия. Коротко звякнул сигнальный колокол. Народ кинулся смотреть. А смотреть нечего! В прозрачном воздухе над смятым брезентом кружились первые осенние листья. "Аномалия" закрылась вдруг, самопроизвольно и полностью. Расчеты профессора Радека не подтвердились…

Смешно сказать, но в первый день "автономного плавания" в лагере царило воодушевление. Узкий круг посвященных, присутствовавших при осмотре места, где располагалась "дыра", лично профессором, сведения об его исторической фразе — "Пришла полярная лиса…", до широкой общественности доводить не спешил. Оно и правильно… И я тоже так думаю! Пока ничего не ясно — не фиг поднимать панику. Тем более что ошибки у профессора так же часты, как и гениальные озарения. Ну, закрылась… Ну, значит, его расчеты в очередной раз требуют пересмотра и уточнения. Нормальный ход эксперимента, чо… Передний край науки! Ха! Где наша не пропадала? Среди экипажа "Оленегорского горняка", на свою голову оставшегося в "аномалии" с ночевкой (для офицеров планировалось занятие по сравнительной астрономии "неба XVII века", для рядового состава — тренировка на развертывание полевого лагеря), мгновенно возникла идея тотализатора — "Кто первый угадает, когда "дыра" снова откроется?" Морская пехота! Азартные мужики. Сбрасывались "по чуть-чуть", чисто ради спора (крупных денежных сумм, "в поход", естественно никто не взял, обладатель сотенной бумажки выглядел состоятельным человеком, а тысячной — миллионером). Причем, держателем призового фонда", без затей, пригласили самого профессора Радека. К нему отрядили специальную делегацию (с тактичностью у морпехов напряженка) и слегка обиделись, когда угодили едва ли не на поминки. Сочли мрачный настрой научников интеллигентской блажью.

А на второй день, сам собою — получился праздник. Настоящий! Голдан (так зовут найденную в первый день разведки "аномалии" аборигенку) — родила мальчика. Маленького богатыря… Здорового, горластого и настолько крупного, что, без квалифицированной акушерской помощи, он вряд ли бы смог появился на свет. Скорее — убил бы мать. У местных женщин-автохтонов — узкий таз и их новорожденные крошечные, по сравнению с нашими. Так что, голубоглазый и светловолосый младенчик, сам по себе, произвел в лагере маленькую сенсацию. Отец, несомненно — европеец. А это значит, что в реальной истории — "контакт" населения Прибайкалья с русскими землепроходцами состоялся на много лет раньше, чем записано в летописях. Чем не повод для оптимизма? Соотечественники рядом бродят! Аборигенку моментально задарили шмотками, а вся женская половина экспедиции, с согласия матери (хотя, куда ей деваться?) не упустила случая потискать ребеночка.

Главврачица, Дарья Витальевна, по последнему поводу, устроила особо восторженным персональное внушение. Напомнила о судьбе семьи староверов Лыковых, много десятилетий изолированно живших в сибирской тайге, обнаруженных геологической экспедицией в 70-х годах ХХ века и, за весьма короткий срок, почти поголовно вымерших от занесенных к ним современных "городских" болезней. Выросшие в практически стерильной таежной атмосфере и в полной изоляции от общества, несчастные обитатели "таежного тупика" не приобрели необходимого для жизни в цивилизации иммунитета. Сходным образом, на Аляске, в 40-х годах ХХ века, эскимосы массово помирали от занесенного приезжими из США вояками гриппа… "Болезни скученности", проходящие в урбанизированных странах по статье ОРЗ, обернулись для северных кочевников 90 % летальным исходом. Короче, всех гостей погнали от роженицы прочь… На лекцию об основах эпидемиологии.

— Учтите, — грозно просвещали кучку провинившихся, — Чукчи мерли как мухи, не оттого, что они были какие-то там ослабевшие или голодные. Нет! Здоровенные мужики, подхватив наш обычный городской насморк, сгорали буквально за неделю, словно угодили в зону поражения бактериологического ОМП. Ясно?!

— И как нам теперь с нею общаться? — пристыжено оправдывались осознавшие меру своего прегрешения.

— Как раньше! — парадоксально отвечала грозная докторша, — но, ребеночка на руки — не брать. И вообще…

— Почему? — хоровое недоумение. Стыдно, сама там удивлялась.

— Если Голдан решит, что кто-то из вас навел на её сыночка "порчу" — убьет, — и усмехнулась, — Она такая. Может…

Не знаю, как кого, а меня леденящим холодом от этих слов окатило. Поверила сразу. Вокруг — не просто тысячи километров безлюдья и бездорожья. Вокруг — совершенно чужой мир и чужие люди. А мы — чужаки для них. Даже для этой тощей девчонки с младенцем на руках. Кстати, со всеми вытекающими из данного факта последствиями. Чем меньше отсвечиваем и сотрясаем воздух, тем дольше будем целы… ну, и наоборот…

После приватной беседы с Радеком, Володя вернулся в "жилой модуль" поздно, пропахший медицинской химией и мрачнее тучи… Мой рассказ о родах и опасениях за судьбу младенца сначала выслушал равнодушно, а потом — постепенно заинтересовался. Причем, начал задавать странные, с точки здравого смысла, вопросы… Кто принял роды? Как назвали мальчика? Кто из руководства присутствовал или же посетил роженицу позже? А когда узнал, что единственным из облеченных властью посетителей оказался вездесущий Соколов — просиял.

— Что бы объединиться — надо размежеваться… Каудильо — просто клад! — непонятно пробурчал он под нос и, не допив чай, выскочил в ночь. Однако, вернулся назад почти моментально. Раскрыл перед собой ноутбук.

— Что-то забыл? — щелкает по клавиатуре, вводя коды. Удовлетворенно цокнул языком. Развернул ко мне.

— Спать пока не собираешься? — пожала плечами. Рановато.

— Я тебе пока ничего не скажу. Почитай вот это, сколько успеешь. Считай — что поступила новая вводная.

— А когда вернешься? — первый раз он доверил мне свой компьютер безраздельно. Что-то в лесу сдохло…

— Не знаю! Читай, время пошло, — и сгинул в темноте. Посмотрим… Художественная книжка? Странно.

После памятных "ужастиков" про зомби, бандитов и выживание в обезлюдевших мегаполисах, история о заблудившемся в эпохах пассажирском лайнере выглядела крайне наивно. Карибское море, парусники, пушки. Алексей Волков, "Командор"… Конец XVII века. Это что, очередной намек? Читаю я быстро… Аналогию тоже поняла сразу. Несколько сотен современных людей, в чужом времени, пытаются спастись и обрести почву под ногами. Ссорятся, воюют, гибнут, торгуют с местными обитателями… Не Лев Толстой, но раз прочесть можно. Время приближалось к 12–00, по местному времени. Книжку я нехотя одолела на три четверти. Потом, уже без интереса, по диагонали просмотрела, чем же закончилось приключение. Как и предполагалось — ничем. Горсть выживших героев, под командой бравого вояки Кабанова, подалась в пираты… Продолжение следует… Пфе!

— Ну и как тебе "1001-е приключение попаданцев"? — мокрый от дождя (я и не заметила, как заморосило) Володя, слегка припахивающий перегаром (где только успел?), снова излучал уверенность, — Сколько одолела?

— Почти до конца… — не признаваться же в мелкой слабости.

— Чудесно! Конец значения не имеет. Типовая макулатурная жвачка… Но! — торжественно поднял палец, — "Командор" считается классикой, — значительно помолчал, — образцовым произведением данного жанра. По закрытой статистике — хорошо отражает стереотипы 90 % курсантов и "дааих россиян" в офицерских погонах.

— И что? — опять пошли психологические заморочки. Лучше бы рассказал — куда сейчас ходил и с кем пил?

— А то, что начитанные военнослужащие, не способные думать сами, склонны подражать неким образцам. Попробуй, без подробностей, перечислить основные события в тексте, — заметил моё неудовольствие, — Надо!

— Провалились… Осмотрелись на месте… Убедились, что остались без связи… Запаниковали… Попытались самоорганизоваться. Даже провели выборы руководства… Без малого, тысяча их там оказалась. Потом — пострадали от местных бандитов. Главарь, из бывших военных, собрал всех уцелевших и подался "грабить корованы", — дальше? — Могу предположить, что это только первый роман, из длинной серии ему аналогичных. Стрельба, женщины, сокровища, приключения…

— Забыла важную деталь, — усмехнулся мой благоверный, — женщин там осталось меньше, чем мужчин, а специалистов — меньше, чем бывших вояк. В результате — все женщины перешли в пользование последних, а спецы, оказались на положении крепостных. Ну и, разумеется, больше никаких Советов. Из восьми сотен пассажиров не выжило и сорока. Здравствуй, диктатура "крутого мачо". Сплоченная, управляемая банда… Феодальные порядки, строгая иерархия. Шевалье, вилланы, рабы, наложницы, лихорадочные поиски коронованной "крыши"…

— На что ты намекаешь? — иногда, мужская логика недоступна мыслящим существам.

— Бездари, — тяжелый вздох, — очень нравится читать о приключениях бездарей. Если литература "школа жизни", то примерно так, уже завтра, вообразят себе оптимальный вариант спасения добрая половина собравшихся… Тупо по аналогии… Вот только испугаются, как следует — и понесется веселуха. Нравится перспектива?

— Не могу поверить! — внимательный взгляд, — По сюжету, сразу перебили или потом погибло 95 % людей. Это не просто так? — обреченно набрал в грудь воздуха.

— В книжке описаны "влажные фантазии" серого исполнителя, не добившегося в жизни ничего особенного, но искренне считающего, что он достоин гораздо большего. Самые страшные люди — дорвавшиеся до власти бухгалтеры и мелкие армейские карьеристы, никогда не служившие в строевых частях. Они берегов не знают и людей не жалеют… При малейшей угрозе собственному благополучию — способны отмочить самый дикий фортель. На рефлексе… В творчестве и власти человек раскрывается. Господин Волков, в серии про "Командора", тоже раскололся до донышка. Во-первых, как бездарный администратор. Толпа из 800 рыл грамотного народа, для нормального руководителя — это драгоценный человеческий материал, но герою Волкова она мешает, а самого писателя — пугает. Видно, что оба тупо не способны командовать группой больше взвода (вообще не представляют, как строится "вертикаль власти"). Во-вторых, он — унылый задрот, безнадежно мечтающий об успехе у женщин. Обрати внимание! Для превращения Кабанова в "героя-любовника", потребовалось физически убрать с его дороги всех возможных соперников. "На безлюдье и Фома человек" В-третьих (ты ещё про это не читала), нет никакого понятия о жизненной стратегии. Вершина карьеры, в понимании Волкова — быть лично представленным московскому царю Петру. И — ура, жизнь удалась! Почти по Гоголю… Вся серия — мечты зачуханного "омеги", которому никогда в жизни не стать "альфой". Хотя хочется.

— Автор писал главного героя с себя? — новый вздох…

— С кого же ещё? Ты оцени логику канцелярской крысы — "если припасов не хватает на всех, то надо срочно избавиться от лишних ртов", — заметил удивление, — от "балласта" гражданских. Именно так, любым способом. Волков, что бы не замарать своего героя, высосал из пальца, "страшных английских колонизаторов". Угадал… Для мелких грызунов — "страшнее кошки зверя нет". В нашем случае — сойдут простые тунгусы. Людоеды, не хуже прочих… Особенно, если их умело спровоцировать.

— Откуда возьмутся тунгусы? Ни одного местного караулы не заметили, — чему он опять ухмыляется?

— Тунгусы здесь везде… Лесные люди! Вокруг — их тайга. А Смирнов собирается вашу Голдан отпустить восвояси. Идиот! — в адрес начальства Володя ругается редко, — Хочет быстрее снять с себя ответственность.

— Она же, вроде — бурятка? Одежда бурятская…

— Одежда… Обноски — не по её размеру… Халдаан, это по-бурятски — "лесная"… Ребенок — от русского… Обиженная на весь свет… А в новых шмотках, "от лучших европейских производителей" — готовая наводчица для разбоя. Приходите, грабьте. Сколько она у нас ошивается?

— Думаешь, он специально? — готовность Володи везде видеть самые подлые мотивы иногда поражает…

— Сдуру, разумеется, — вздыхает мой собеседник, — Совершенно, как в романе. Только кому от этого легче? Результат-то будет один… За железо и цветные тряпочки тут на раз головы отрывают. Просто у солдат камуфляж некрасивый и автоматы вороненые. Только потому мы все до сих пор и целы…

Когда любимый мужчина доволен (а он явно что-то опять провернул) — грех не использовать ситуацию. О происхождении аборигенки, за прошедшее время, болтали многие. Но то, что, походя, высказал сейчас Володя — нам даже в голову не приходило. Или вытяну из него подробности, или… прямо тут… умру от любопытства…

— У "конторы" на всех есть материал? — любимый мужчина сладко потянулся, — Расскажи! Пожалуйста!

— Что рассказывать? Девчонка из леса. Росла в бурятской семье, на правах приемыша. Есть у бурят такой обычай. Себя, а, судя по всему, попала совсем маленькой, считала другим ровней. Зато буряты так не считали. Мальчик-то откуда? Думаешь, её изнасиловали? Совсем не факт… Вариантов куча. Например, дарга приказал… самой интересно… обязанность такая — гостя женщиной угостить… Хочется тебе или нет, расслабься и получай удовольствие. Только она явно что-то еще накосячила (ну, с бурятской точки зрения), кроме беременности от казака. Потому, что у кочевников отношение к подобному делу либеральное. А может — казак не расплатился… или напакостил после, а залет явно от него. Тогда да — пинком в лесотундру. Дети отвечают за грехи отцов…

— А дальше? — потрясающе, таежный детектив.

— Понятно, почему девушку нашли именно здесь. К Большой Голоустной шла. Домой, так сказать. Оттуда тунгусов даже через триста лет не смогли вытеснить. У тунгусья внебрачные роды тоже не считают грехом и, скорее всего, они даму бы приняли… Нам это — совершенно ни к чему. Как тактически, так и стратегически. Но, полковник Смирнов думать дальше, чем на два хода вперед — не умеет. Заладил "баба с возу — кобыле легче"…

— А ты? — если вопрос так стоит, всех теток на ноги подниму. Мы им покажем звериное лицо феминизма!

— Мне кажется, что выгоднее её принять. Во-первых, с точки зрения местных, это — правильно. Казаков и русских тут не различают (интересная оговорочка, кстати). Зато, не признающих родства — однозначно сочтут нелюдями. Во-вторых, молодые женщины на дороге не валяются. А у нас — избыток мужиков… Пригодится.

— Рационалист?

— Реалист! Циник и прагматик… — я спокойна, я совершенно спокойна, а то он замолчит… — Соколов же девчонку элементарно пожалел. После перебазирования они со Смирновым в ссоре. Общественное мнение разделилось. Удачный момент слегка подкрутить гайки, — улыбнулся широко и беззаботно, — Работа у меня такая. Не знала?

— За этим ходил к Соколову? — посмотрел с уважением. А нечего словами бросаться. Каудильо у нас кто? То-то!

— И не только к нему. Не проболтайся раньше времени. Пусть будет сюрприз… Девчонка и её пацан — тут очень кстати. Тем более, что Голдан решила остаться добровольно. Это — уже важный политический факт. Новые граждане!

Лучший экспромт — заранее подготовленный. А уж многоходовка, в исполнении профессионала — вообще. На утреннем построении (с недавних пор, совместном), Володя попросил слова и буднично огласил проблему. Процитировал "Федеральный закон об актах гражданского состояния". Статья 15. Пункт 4. "Государственная регистрация рождения ребенка, родившегося в экспедиции, на полярной станции или в отдаленной местности, в которой нет органов записи актов гражданского состояния, производится органом записи актов гражданского состояния по месту жительства родителей (одного из родителей) или в ближайшем к фактическому месту рождения ребенка органе записи актов гражданского состояния".

— Граждане, — обратился он к собравшимся, — Чистая формальность. За отсутствием, поблизости, каких-либо законных органов власти, некому выписать пацану "Свидетельство о рождении". Вдруг "дыра" больше чем на месяц закрылась? На правах поселкового самоуправления надо выбрать ИО председателя Совета, ну и сам Совет, до кучи… Именные бюллетени уже отпечатаны… Всем просьба — задержитесь ещё на пятнадцать минут и проголосуйте, — никаких проблем, задержались…

Дежурная смена голосовала после обеда. Вячеслав Андреевич Соколов выиграл выборы Председателя подавляющим большинством голосов… А полковник Смирнов — даже не вошел в состав Совета. Вот так…

Столовая, в экспедиции — аналог городского рынка. Там все самые свежие новости и слухи. В маленьком коллективе, сплоченном общей опасностью, каждое ничтожное происшествие — важное событие. А хорошие новости — просто на вес золота. Новорожденный Батыр (так назвали, точнее, записали мальчонку) — настоящий символ надежды. Талисман и "сын полка". Вон, даже выборы для него провели! За ужином, с большим вкусом, обсуждали малейшие детали "светской хроники". Смирнова, в окружении свиты, я увидела издали мельком и не поняла — то ли он доволен (?), то ли случившееся ему безразлично… Вступление Соколова в новую должность очевидно спустили на тормозах. Внешне… Никакой торжественности. Поздравить и пожать ему руку, однако, подходили многие. А к нашему с Володей столику Соколов подошел сам. Со стороны — выглядело очень многозначительно! Заговорщики, блин…

Старший армейский комсостав при этом косился и шептался подозрительно. Подсевший к нам позже сапер Кротов в подробностях изложил причину. Большие начальники превентивно обменялись первыми мелкими пакостями. Соколов, в своей неподражаемой манере, немедленно после избрания, описал по радиотрансляции проблему — срочно нужен хоть один чистый бланк "Свидетельства о рождении" государственного образца, печать и книга регистрации актов гражданского состояния. Естественно, взять их в экспедиции совершенно неоткуда. Разве что — родить… А вдруг? У кого есть предложения?

Полковник Смирнов с горной высоты официальной должности, снисходительно наблюдал за "мышиной возней", уверенный, что раздобыть перечисленное просто негде. Точнее, он думал, что негде… А на самом-то деле… (тут Володя тихонько мне подмигнул, для намека, что тоже приложил к случившемуся руку) мир, очередной раз, стал свидетелем маленького "чуда коллективного творчества масс", как выразился бы папа. В маленьком старом сейфе с БДК, который перетащили на "нашу" сторону в качестве "подарка новоселам", при тщательном обыске (словно осмотреть его нутро раньше у моряков не дошли руки, только Володя откуда-то знал) обнаружили несколько типографских бланков (документов строгой отчетности, на гербовой бумаге, с серией и номером!) "Свидетельства о рождении". Правда, советского образца… Но, применительно к сложившейся обстановке… Короче, управляемая мистика.

— Обычное флотское разгильдяйство, — авторитетно успокоил Володя, — После распада Союза, БДК-91 (будущий "Оленегорский горняк") участвовал в эвакуации техники, вооружений и личного состава из стран Прибалтики. В силу печального опыта на Черном море — допускалась и возможность эвакуации гражданских беженцев. А беженцы — бывают разные. Вот и запаслись… На всякий случай. Была специальная инструкция… После "Беловежской пущи" вопрос стал не актуальным. А бумажки жрать не просят. Лежали и лежали потихоньку. Пока не дождались своего часа…

Вдохновившись известием о находке, работяги мигом смастерили гербовую печать из старой пятикопеечной монеты советских времен, обнаруженной в том же сейфе (подобное к подобному). А "книгу регистрации", за пять минут, изготовили на переплетной машинке от малого издательского комплекса (господи, ведь кто-то всерьез готовился к презентации "аномалии" на международном уровне, оргтехники запасли — валом). Таким образом, буквально через пару часов, новая власть обросла бюрократическими атрибутами и совершила свой первый самостоятельный акт — в присутствии свидетелей, под видео, узаконила появление на свет нового гражданина… Правильно, чего? Мы где? Мы кто? Тут Кротов загадочно округлил глаза, молча, словно обратившись за помощью к Володе. Оттого он к нам и сел!

— Хороший вопрос, — невозмутимо ответствовал мой мужчина, — а какое мнение на этот счет у Андрея Валентиновича?

— Говорят, сначала полковник против выборов не возражал, а теперь — он ими очень недоволен, — кратко резюмировал старший лейтенант, не вдаваясь в детали.

— Тогда, я тоже пас! — а сам-то — буквально лучится, как после удачной шутки (ну, если припомнить, что на месте Смирнова планировал оказаться он, то злорадство можно понять), — Пускай полковник решает. Это его начальником экспедиции назначили. Выборы мы провели законно, для форс-мажора — образцово. С юридической точки зрения к Соколову никаких претензий нет… Или?

— Или! — слегка помрачнел Кротов, — Рядовой состав последнее время интересуется политикой. А среди "инженеров" (название прилипло к "секретным работягам" довольно прочно) ходят разговорчики… Например, о том, что все здесь собравшиеся, по праву рождения, граждане СССР. А следовательно, могут в любой момент, свободным волеизъявлением, взять и восстановить Советскую Власть… Решение референдума, о сохранении Союза ССР — по прежнему в силе. Есть у них там некий Ахинеев. Язык без костей, — Володя выразительно поднял бровь, — Я всё понимаю, — смущенно замялся Кротов, — пока это болтовня, на уровне анекдота. И — тем не менее. Выборы были… "Свидетельство о рождении", с серпом и молотом на обложке — выписали… Точно такой же печатью — заверили… Все старательно делают вид, будто ничего особенного не происходит. А на самом-то деле… Московского государства здесь ещё нет. Российского — тоже пока нет. Выходит, тихой сапой — здравствуй Союз?

— Объясните солдатам, что Россия — законный правопреемник Советского Союза и все советские документы сохраняют силу, — снизошел Володя, — У них самих, причем, поголовно — точно такие же "Свидетельства о рождении". Чем Батыр Гольданович хуже? На оберточной бумаге ему бланк заполнять прикажете? Согласен, с ретро-символикой, при оформлении, слегка переборщили… И что?

— Спасибо! — с неожиданным облегчением поблагодарил сапер, — Тогда всё выглядит действительно… разумно. Да…

— Зачем ты устроил этот цирк? — спросила я спину Владимира, как только мы отошли достаточно далеко от столовой. Он остановился и резко развернулся, чуть не сбив меня с ног. Поймал, подхватил, прижал…

— Власть не должна валяться под ногами, как пьяная уличная девка. Пусть уж лучше Соколов, чем… этот.

— П-п-поясни… — ветер поднимается. А меня — прошибло холодным потом, — Ты это заранее организовал?

— Нет, конечно, — он даже слегка удивился моей тупости, — откуда мне было знать, когда девчонка родит?

— Тогда как же…

— Смирнов упустил власть! — три негромких слова прозвучали, как приговор трибунала, — Он сам виноват.

— К-к-когда? — насколько я понимаю, полковника с поста никто пока не свергал и даже не планирует. Что случилось?

— Галчонок, выше голову. Процесс идет штатно. Неужели не заметила? — а что я должна была заметить?

— Я же объяснял… Власть и информация — сверхтекучие субстанции. Чуть зазеваешься — выскользнут из пальцев навсегда. Своей власти Смирнов здесь не имеет. Она вся у него заемная. Нет "дыры" — нет поддержки.

— Предполагаешь, что "аномалия" закрылась надолго, — странно, я сумела такое сказать почти спокойно.

— Уверен… У профессора Радека был сердечный приступ… Прочие сотрудники в состоянии тихой паники. Когда эти сведения дойдут до народа… Может возникнуть соблазн "оптимизировать численность населения".

— В-вариант развития, по типу "Командора", ты считаешь вероятным? Из-за Смирнова и наших военных?

— Из-за трусливой штабной сволочи, — кривая ухмылка, не сулящая ничего доброго — С морской пехотой у нас пока всё в порядке. Другая сила отсутствует. Достаточно чуть придержать уродов. А лучше — их стравить.

— К-к-кого? — с заиканием надо что-то делать. Не так уж я замерзла. Это на нервной почве.

— "Штабных" с "космонавтами", разумеется… — в полумраке заметил недоумение и покровительственно улыбнулся, — Это наши "верхи" и "низы". Помнишь классическую формулировку "революционной ситуации"?

— В-верхи — н-не могут, а н-низы — н-не хотят… В у-условиях резкого обострения обстановки. А п-почему?

— Потому, что "если процесс нельзя предотвратить, то его надо возглавить" или хотя бы запустить в точно известный момент. Азбука управления, — распахнул полы теплой куртки и притянул меня внутрь, — Грейся!

— Сложно… Растолкуй, как-нибудь на пальцах, для бедной глупой женщины.

— Да легко! — угадала, хорошее настроение, — Ты ведь заметила, что полковник Смирнов выглядел невозмутимым, чем откровенно выделялся на фоне своего окружения? Они — злые, а он — практически спокойный…

— Ну… Странно, конечно. Хотя, чего ему горевать? Типа выборы проиграл? Как был он начальником экспедиции, так им и остался. Совет — параллельная структура гражданской власти.

— А кто из этих двоих теперь главнее? — озадачил…

— Не знаю. Странный вопрос. Пока "аномалия" открыта — точно Смирнов. За ним — Москва. Когда "аномалия" закрыта…

— Тогда главный — Соколов. Как законно выбранный, всеобщим и равным голосованием представитель народа. Сам Смирнов в выборах участвовал? Следовательно, он признал их правомерность и легитимность… Мышеловка! Если высшее должностное лицо участвует в избирательной компании, то оно автоматом подчиняется её результатам. Точка. Схватка между формальным и неформальным лидерами отменяется…

— А сам Смирнов новый расклад понимает? — безжалостный сухой смешок.

— Не до конца. Он — растерялся. Пока — тихо радуется, что удачно спихнул с себя ответственность за решение скользкого вопроса с "бесхозным младенцем" и заодно бытовую текучку. А власть тем временем утекла… Остались лишь служебные полномочия и обязанности. Понимаешь разницу?

— Значит, регистрация рождения Батыра — это только предлог… А на самом деле… Маленькая революция?

— Удобный повод, без стрельбы, узаконить факт, который очень скоро для всех станет ясным… Соколов — яркий организатор. Смирнов — унылый исполнитель. В угрожающей обстановке исполнитель обязательно должен подчиняться организатору, а не наоборот… Но, надо было обставить процедуру мирно, что бы "перехват управления" не вызвал у Смирнова агрессивного протеста. Согласись, красиво получилось?

— А кто тогда ты? — в ушах сама собой заиграла музыка из "Двенадцати стульев", — Великий Комбинатор?

— Я администратор, — бархатный баритон Миронова из "Обыкновенного чуда", — Простой администратор, пока даже не министр… Выдвигаю на посты годных людей и задвигаю в тень негодных… Серая и скучная профессия, мадам.

— Может, всё обойдется? — что-то последний намек вызывает беспокойство.

— Не обойдется. Соколов теперь может спокойно опереться на коллектив. Смирнов — на Соколова. Зато те, кто опирался на Смирнова (его полномочия данные свыше) — теряют власть вообще. У них сразу возникает огромный соблазн опереться на штыки…

— Что-то это мне напоминает… Семнадцатый год… Революция прошла гладко, зато потом — такое началось…

— И мне, — под меховыми полами куртки Володи уютно, реальная жизнь кажется далекой и не страшной.

— Господин министр, у вас уже есть куда бежать? А женское платье, на самый крайний случай? — ой! Мой язык…

— Язык до Киева доведет, — объятия стали крепче, — Но, не вздумай такое ляпнуть публично. Прорвемся!