Апокриф Блокады

Глава 17. Барьер трудоемкости

Сознаюсь, как на духу… Планирование чужой работы никогда не было моей сильной стороной. За себя я ответить в состоянии. Пару-тройку толковых подчиненных качественно припахать могу, но когда их счет идет на десятки — просто теряюсь. А трехмерный сетевой график срочных работ, что вывешен в "штабном модуле" — выше моего разумения и воспринимается, скорее, как произведение абстрактного искусства. И ладно, если бы он был один! Когда народ, на планерках, спорит по поводу производных от него цветных диаграмм (что знаю твердо, моя "линия" — светло-зелененькая), я с умным видом моргаю, но задумываться даже не пытаюсь… Ради бога, только не надо мне заливать про "метод Форда", "систему Тейлора" и разную там "научную организацию труда" и "думанье глазами". Ну, не моё! Я согласна "отдать посильную работу на благо Родины", только оставьте в покое мозги и не маячьте за спиной с секундомером. Здравый рассудок — это последнее, что у меня осталось…

Каюсь, до вчерашнего дня, я свою роль понимала так: Известна минимальная потребность 357 человек в продуктах питания. Снабжение накрылось. Что делать? Надо взять за образец армейскую норму N 1, более нам недоступную. Точно пересчитать её состав на белки, жиры, углеводы, витамины и всякие там аминокислоты… Потом — определить содержание этих же самых белков, жиров, жмыхов и микроэлементов в подножных "дарах природы" (грибной муке, ореховом шроте, сушеном мясе, квашеном луке и так далее, ну, что сумеем запасти). По итогу — свести баланс и составить смесь из суррогатных заменителей так, что бы на ней, без особого вреда для здоровья, можно было дотянуть до конца весны — начала лета. Пускай хлеб горчит и отдает грибами. Пусть мяса и зелени в миске меньше привычного… Зато — сыты и живые! По всем прикидкам выходило, что, всего за пару недель безумного аврала, голодную смерть удалось надежно отодвинуть. И вдруг — как доской по голове.

В последний час! Работы по сбору дикоросов под открытым небом решено почти полностью прекратить! Вывод? Появился хороший шанс встретить новый 1629 год в теплой компании дистрофиков, "на половинном пайке". Отчего? Просто потому, что на их графиках какие-то линии между собой пересеклись… Бред! Лично мне указанная перспектива совершенно не улыбается. Главное, какой смысл? Ещё бы десяток дней, при уже достигнутом темпе — и запас продовольствия достигнет уровня гарантированного выживания. Маховик заготовок ведь только-только раскрутился. Зачем ломать едва настроенное? Тьфу! За исключением сбора брусники, обнаруженной в сосняке, где недавно собирали грибы, сезон сельхоззаготовок — полностью окончен. Да и брусникой, как мне кажется, займутся по остаточному принципу, чисто ради витаминной добавки. Эх, не видать зимой ни варенья, ни компота…

Подумаешь — Байкал штормит… В лесных распадках ветра практически нет! Подумаешь — температура по утрам упала ниже нуля… Грибы никуда не делись, а орехи — тем более. Хотите — сама выйду на общие работы… Ведь не для продажи "закрома" набиваем. Сами этим добром зимой питаться собираемся! Фиг я кому что доказала… Было бы понятно, упади сейчас снег или ударь морозы. Без теплой одежды на ветру много не наработать, да и здоровьем рисковать глупо. Но, погода-то стоит, гм… относительно нормальная! Осень в Прибайкалье хоть и наступает рано, зато растянутая. Поднапрячься бы напоследок… С учетом опыта, выделить на ключевые операции как можно больше народа…

Грех жаловаться… Мне дали высказаться и внимательно выслушали. Задали несколько вопросов по делу. А дальше — разговор слепого с глухими. Нет, в чисто "денежной" экономике сходные случаи известны… Критически важно заранее узнать, что дело перестало приносить доход и вовремя его свернуть. Признаков этого состояния куча — "метод критического объема продаж"… метод определения "мертвой точки"… метод "точки нулевой прибыли"… "операционный анализ"… "маржинальный метод"… метод "затраты — объем выпуска — прибыль"…

— Простите, люди… Вы сами недавно утверждали, что у нас состояние "осажденной крепости"? Потрудитесь теперь объяснить — по каким соображениям, важнейший вопрос "заготовки кормов" отложен "на потом"? Потом не будет никогда!

— Видите ли, Галина, — ласково общались, как с малолетней дурочкой, — Продукты, на первое время, у нас уже имеются. Мы и так выделили на них максимальное количество свободных рабочих рук. Пока прочие части "плана выживания" пребывали в подготовительной стадии… Спасибо! Теперь, приоритетны иные задачи.

— На половинном пайке, к весне, мы будем от ветра шататься! — кивают с умным видом, — Всего несколько дней, в прежнем темпе, и наличный запас можно увеличить на треть! Ну, на четверть… — а они ухмыляются, — Я им не русским языком объясняю? — Сами себе яму (хотела сказать "могилу") роем! Ещё хоть пару дней…

— Галина Олеговна, у вас профессиональная деформация… Мы — не просто робинзоны, а "зародыш цивилизации".

— В смысле?

— Для достижения "порога самодостаточности" нам сейчас требуется одновременно двигать 150–200 независимых проектов. Это означает, что каждая группа (временный коллектив) из 2-3-5 человек, "ведущих горячую тему", обязана полностью закрыть базовую потребность общества в том или ином "продукте" собственными силами, — да, не хило он размечтался… — К счастью, многие вопросы удается решать параллельно или частично совмещать…

— Стоп! Какие 3–5 человек? Только вчера, на заготовке грибов, у меня работало человек тридцать… И почти столько же — на сборе орехов…

— Верно. Это было оправдано, пока труд каждого из них позволял обеспечить едой ещё 15–20 занятых в других областях. Именно вчера-позавчера, — и тычет пальцем в мешанину цветных линий, — по причине удаленности и плохой погоды, их относительная выработка сократилась вдвое. Валовой-то объем заготовок ещё растет, но в условных единицах на человеко-день — он уже упал ниже допустимого порога. Вы, Галина, требуете продолжать бессмысленный расход трудовых ресурсов. Извините…

— Потребность в еде перестала быть базовой? — спорить с Ахинеевым бесполезно, сколько раз пробовала.

— Она перестала быть "самой главной". Если угодно — "смертельно необходимой". На первый план выдвинулись другие нужды…

— В вашем понимании, — меня зло взяло, — живые люди должны полгода обходиться без полноценной пищи? Голодать полезно?

— Кроме еды, этим же людям, в это же самое время, жизненно необходимы, — принялся загибать пальцы, — зимняя обувь, теплая одежда, средства гигиены, защита от врагов и непогоды…

— Таким манером можно бесконечно много потребностей насчитать… — ухмыляется.

— Это способов (!) удовлетворить базовые потребности много. Цивилизация нас сильно избаловала. А потребностей — полторы-две сотни. Начиная с социальных условий (жильё, вода, свет, канализация) и заканчивая одеждой с набором продуктов питания. Подсчитано давно, ещё в XIX веке, фанатиками "рационального образа жизни". В условиях скудости — приходится выбирать самые простые варианты, а от приятного разнообразия — временно отказаться… Например, вместо автомобилей — есть канатная переправа. Это повод ломать ноги по косогорам? Лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Так?

— Тогда не всё ли тогда равно, сто пятьдесят "потребностей", или тысяча? Тут, нас всех, вместе взятых — меньше четырех сотен. Не разорваться же, "с одной задницей на три базара"… Как быть?

— Мы тут прикинули, — чешет нос, — Любая общественно важная проблема, которую группа, максимум из 5–7 работников, не способна решить в течение 7-10 дней — априори, считается неразрешимой. Непрерывное поступление любого важного ресурса надо организовать так, что бы с делом свободно справлялись не более 2–3 человек, а ещё лучше — один. Граничные условия выживания! Если угодно — барьер трудоемкости. К тому, что не могут сделать "пятеро за неделю", приступать глупо.

— Так… так не бывает! Получается, что каждый из нас должен кормить, поить, одевать, защищать ещё целую сотню. Ничего себе разделение труда!

— А если очень надо? — вот вам и аргумент… — Кстати, в средневековых коммунах Вольных Городов примерно так и было. Со всеми жизненными вопросами управлялись 48–50 цехов, часто, состоявших всего из нескольких человек. Тогда мир был проще… Как видите, вопрос встает не впервые. Опыт решения имеется.

Про Вольные Города он напрасно заговорил. Единственный такой отечественный город, которым нам в школе проедали плешь на уроках — Господин Великий Новгород. Что делать, если не было в России никаких "очагов демократии" кроме Новгорода и, отчасти, Пскова? Да и те, если признаться. Выражение "новгородское вече периода упадка" приходилось слышать? А киевский Майдан по телевизору видели? Вот это оно самое и есть, в современном исполнении. На любые осмысленные действия это распаленное страстями человеческое стадо не способно по определению… В свете сказанного (после только что полученного разочарования), я собралась сполна насладиться зрелищем дележки свободных от выполнения "Продовольственной программы" трудовых ресурсов. Знаем эти дела. Как призывать жертвовать других, все требуют справедливости. Солидарное общество они собрались строить, ха… Как вспомню свары ученых мужей в университете… И ещё говорят, что интеллигенция — это совесть нации. А новгородские трудовые массы, согласно легенде, решали сходные проблемы кулаками, на мосту через Волхов.

Ну, вот… Пока мечтала о представлении, собрание закончилось. Без скандала. Снова я осталась этакой одинокой волчицей. Даже неинтересно. Потыкали пальцами в график, добавили запись в журнал и всё. Получается, весь народ, задолго до начала толковища, был распределен и переписан? Какой смысл тогда было воздух сотрясать. Ради одной меня? Маловероятно, такое. Скорее — решили слегка подстраховаться (выслушать оппонента) и подсластили пилюлю на прощанье. Понятно, что личный план работ у меня имеется, но всё же… Напряженная суета хоть от тоскливых мыслей отвлекала.

— А вас, Галина Олеговна, я попрошу остаться! — пока решались производственные вопросы, полковник Смирнов притворялся, что он больше для мебели. А теперь, я вдруг понадобилась этому члену триумвирата.

— Слушаю… — я на ногах, а он — сидит и смотрит мимо. Привык солдатами помыкать. Володя бы встал…

— Почему занятия по огневой подготовке пропускаем? — у меня от ваших взрывов и так голова трещит.

— Пистолет у меня есть. Стрелять умею…

— Покажите! — добыла из куртки "Макаров", всё с той же самой, полегчавшей на один патрон обоймой.

— Когда последний раз оружие чистили? — несколькими движениями разобрал противную железяку на детали, брезгливо вытряхнув из внутренностей кучку лесного сора. Вот черт, я его только снаружи протерла…

— Видите? — да уж, не слепая, — При таком небрежении однажды можно пострадать. Патрон в патроннике специально держите? — на всякий случай кивнула, — Это правильно. Но, знать автомат вам тоже надо. Мало ли… График занятий — висит при входе. Найдите там свою фамилию и не опаздывайте, — поднял глаза — Ясно?

— Я могу идти? — терпеть ненавижу подобное обращение. Моя полувоенная одежда его с толку сбивает?

— Вы, наверное, думаете, что отсутствие погон и звания дает право пренебрегать своими обязанностями?

— Впервые слышу! — какие ещё "обязанности"? Кто ты и кто я… Не приставай к гражданским, дяденька…

— У нас военное положение… — да слышала я уже, сто раз одно и то же, — Все свободные от текущих работ теперь считаются "мобилизованными" или "проходящими обучение", — с очевидным удовольствием покосился на сетевой график, — Думаю, что, час-другой строевой подготовки тоже пошел бы вам на пользу… — он сдурел?

— Военное положение ещё не означает введение "военного коммунизма"! — быстро мужик приспособился…

— И зря! — мечтательно прищурился, — Кинокомедию "Дежавю" смотрели? Не всё при СССР было плохо… — ещё один сторонник тоталитаризма образовался. Сам, небось, из фильма запомнил одну фразу — "А американская профессура к бою готова…" Ишь, отыскал своё место в новой жизни. Господи, кто эти люди и куда я попала?

В первые дни после закрытия "аномалии" метод перемещения бревен из леса к берегу Ангары по канатам казался экзотичным аттракционом… После катания "по грибы" воздушным путем, тросовые переправы стали привычнее. Подумаешь, малая канатная дорога. Но, пока шла от "штаба" к "полигону" (так указатель обозвал вытянутую по меридиану рытвину, северным концом упирающуюся в склон горы), успела изменить своё мнение. К проносящимся над самой головой здоровенным бревнам, метров по 25–30 длиной — привыкнуть невозможно. Когда очередной "подарочек из леса" с сухим шелестом катится по обвисшему от его тяжести тросу — хочется втянуть голову в плечи, а то и вовсе отпрыгнуть в сторону. Городские рефлексы. Если на тебя упала тень — это автобус или грузовик сзади подкатился… И кто догадался протягивать канаты над пешеходными дорожками?

На фоне "угрозы сверху", регулярное вздрагивание почвы от подземных взрывов более не впечатляет. А лесная канонада в отдалении воспринимается, как обычный звуковой фон. Поймала себя на мысли, что коли мне удастся вернуться домой после передряги, то своими новыми стальными нервами, закаленными в борьбе за выживание, я буду представлять угрозу для общества… Если сразу не задавит машина, при переходе улицы на красный сигнал светофора… То, скорее всего — арестует первый же встречный патруль… За манеру держаться… Озверела. Спорю с полковниками морской пехоты, рядовых морпехов запросто беру в плен, руковожу всякими авантюрными проектами. Днем и ночью шастаю по дикой тайге, без документов, но с заряженным пистолетом. Представила неожиданную встречу на этой тропинке с бывшим деканом и едва не расхохоталась… А когда-то он казался мне крутым мужчиной и грозным начальником… К избушке, затыкающей указанную канаву с юга, подошла настроенной почти благодушно. Действительно, чего я комплексую? Раз выдалась пара свободных часов, лучше провести их в тепле под крышей, "изучая матчасть". Попасть на "общие работы" всегда успею…

Только попав внутрь, внезапно осознала, что это первый деревянный (!) дом, который я здесь вижу. Уже не дощатый сарайчик сортира, а полноценная избушка с крышей, сенями, забранными полиэтиленовой пленкой окнами и печкой-водогрейкой внутри. Всё новое, оструганное, но почему-то серовато-желтое. А, вспомнила! Слышала спор о возможности строительства зданий из свежего леса. Знатоки утверждали, что зимой бревна высохнут от внутреннего тепла неравномерно, их поведет в разные стороны и здание развалится. А практики отвечали, что на постройку можно пустить "сухостой". Не высший сорт, но несколько сезонов выдержит. Вот, значит, как он выглядит, если снять с бревен на пилораме внешний потемневший от непогоды слой и обнажить сердцевину…

Подсознательно ожидала, что внутреннее помещение будет выкрашено защитной армейской краской (как в кино) или покрыто лаком (как в музеях деревянного зодчества). Нет, голое дерево. Такой же голый стол, для чистки оружия, плакаты и одинокая лампочка под потолком… Смутно знакомый солдатик в одном ботинке. На другой ноге — обмотка и самодельный брезентовый тапок. Ясненько… Бойца, пострадавшего на погрузочных работах, пристроили вести стрелковые курсы. А разумно… Главный рабочий орган человека — это не руки или ноги, а голова. Каждая голова сегодня на счету и уникальна. Вчера — я его учила, сегодня — он меня просветит насчет древнего АК-47.

Как бы не так… Сначала — я лишилась остатков маникюра. Мои и без того довольно короткие ногти заставили ликвидировать заподлицо. Криво и косо. Обыкновенными казенными ножницами! По-мужски наточенными до сабельной остроты. Хорошо хоть, нашлись ватка и спирт, для дезинфекции и обошлось без крови. Как объяснил солдат — "оружие на красоту женских рук не заточено". Травмы, при попытке наманикюренными пальцами вытащить магазин из подсумка или быстро отделить его от автомата — самое обычное дело. С мясом вырванный ноготь, в условиях природной антисанитарии — серьезная травма. Бр-р-р! Когда-то ухоженные пальчики — стали выглядеть до обидного простонародно, словно у торговки с рынка. И теперь это навсегда…

Время до обеда убила на редкость плодотворно. Научилась набивать патронами рожок, пять раз пальнула в толстую деревянную колоду с нарисованной на торце мишенью (типа местный пулеуловитель). Прогулялась вдоль пологих земляных откосов поглядеть на результат. Обнаружила, что пули пробили чурку вдоль навылет и оставили аккуратные дырочки в дощатом щите. Мощно бьет! Причем, отдача не сказать что сильная. У ружья — больше. Потом, получила набор принадлежностей и разложила на серой от многократного употребления тряпке свой "Макаров". Выскребла из его потрохов соринки и жирную черную грязь. Заново протерла детали чистой тряпочкой. Собрала и предъявила к осмотру. Получила выговор… Снова повторила процедуру… И так — три раза подряд…

Всё это без придирок и насмешек. Рутинно и тщательно… Парень чистил автомат. Я — пистолет. Попутно общались… Оказывается, в детективах не врали. Чистка личного оружия — уютное и душеспасительное занятие. Оттираешь себе потихоньку с деталек пятна и думаешь, о простом и вечном. Например, о давешнем разговоре про барьер трудоемкости. Как-то сама собой выстроилась логическая цепочка между словами Ахинеева, про порог за которым бессмысленно упираться и старой мудростью зеков, что "Убивает не маленькая пайка, а большая". Кто рвал жилы, пытаясь поднять выработку и за это нажраться досыта — погиб. А экономившие силы — выжили. В решении вовремя и решительно прекратить работы, переставшие давать необходимый "выхлоп", что-то есть. За отсутствием подходящего собеседника, поделилась идеей "о пользе умеренности" с солдатом. Тот хмыкнул, вытер руки чистой ветошью и выставил на стол полулитровую банку с крупными слегка розоватыми зернами.

— Попробуйте! — и аппетитно отправил в рот порцию угощения. Я так не могу, встала, помыла руки с мылом, взяла.

— Очищенные кедровые орехи? — подозрительно повертела гладкие зернышки под лампой. Ни единой царапинки, — Неужели своими руками чистил? — умелец, а мой-то обломанный на орехах ноготь только отрос…

— Парни, после ночной смены, принесли. Вчера "инженеры" изобрели какую-то трубу с паяльной лампой.

— Спасибо! — значит, нашелся способ быстрого выколупывания ядрышек из плотных маленьких скорлупок. Я что-то такое подозревала. Давно… Ещё дома, когда разглядывала в витрине супермаркета крошечные яркие пакетики со "свежими кедровыми орехами", по полторы тысячи рублей за килограмм, и удивлялась самоотверженному идиотизму их покупателей.

— Вы такое пробовали раньше? — парень провинциал, — В городах, говорят, теперь всё что хочешь продают… — он издевается?

— В больших городах очищенные кедровые орехи покупать нельзя. А в столицах — это смертельно опасно!

— Почему? Они же вкусные… — но жевать сразу перестал. Ну и репутация у меня здесь сложилась, однако.

— Они там ядовитые па-та-муч-та, — опасливо отстранился от банки, — Как биохимик предупреждаю! Масса народа навсегда посадила печень, отведав буквально 50-100 граммов "магазинных" кедровых орехов… Не боись! Вот эти — есть можно. Пока они свежие.

— Террористы отравили? — примета времени, с некоторых пор, что в России не так, виноваты террористы.

— Сами пропали… — моргает непонимающе, — В ядре кедрового ореха больше половины содержания — масло. Стоит убрать скорлупу и на воздухе оно мигом прогоркнет. Лакомство превратится в сущую отраву… Самый стойкий "к прогорканию" орех — это фундук. А кедровый — самый нестойкий. При комнатной температуре — он нормально лежит в скорлупе по полгода и больше, зато без скорлупы — портится за несколько дней. Пока орехи почистят… пока из Сибири, поездом, привезут на фабрику… пока они хранятся на складе и в магазине… Чем крупнее город, тем продолжительнее задержка. Итог? К моменту покупки, вместо прославленной рекламой "целебности" — на прилавке чистый канцероген, а потребителей спасает от тяжелого отравления только безбожно задранная цена. Очень помалу берут…

С выходцами из российской глубинки мне последнее время приходится общаться редко. Да и те — весьма отборные экземпляры. Интересно, что для солдатика я сама — "столичная штучка". Видно, что меня стесняется.

— А почем, у вас в Москве, продают кедровые орехи? — таки решился.

— Питерские мы… — у москвичей в провинции отвратительная репутация, не надо мне её, — На Невском, за килограмм кедрового ореха в скорлупе, просят 300 рублей. Чищеный орех и ореховая мука продаются в одну цену — от 1200 до 1500 рублей за килограмм. Зависит от фирмы производителя и расфасовки…

— И берут? — с понятным недоверием интересуется. В деревнях Нечерноземья, тысяча — огромные деньги.

— Берут, конечно, — глупость человеческая неискоренима, — После выхода "Анастасии" и всяких там "Звенящих кедров России" — особенно охотно. Больным… Для "попробовать"… На праздничные торты и салаты… Считай, что у нас на столе стоит царское лакомство.

— А обычная мука у вас в Петербурге почем? — хочет сравнить.

— За килограмм белой муки высшего сорта в обычных универмагах просят 30 рублей.

— Странно, этих орехов в лесу — завались. И никому не надо, — оживился, — Местные тунгусы орехи не собирают…

— Они и грибы не собирают, — драить пистолет мне надоело, проще отвлечь "инструктора" разговором.

— Нам теперь, перед сном, лекции читают, — слышала про такое, — рассказывают о Московском царстве, о завоевании Сибири, всякие технические науки… понемногу. Я слышал, что в Братском остроге, уже несколько лет, вообще без хлеба сидят… — да, проблемы "исторической родины", воленс-ноленс, начинают занимать умы.

— Правду говорят. Царь-батюшка, стрельцов с казаками, с умыслом — держит "на коротком поводке". Шлет служивым припасы с бо-о-ольшими перебоями. А самим заводить хозяйство и пахать землю — строго запрещает.

— Как такое возможно? Мы за неделю на полгода продуктов запасли (это ты хватил, но спорить не хочу).

— Мало иметь продукты. Надо уметь их приготовить, — скромный повод для гордости, — Ну, по нашему рецепту — тут не будут готовить грибы ещё лет триста. В местной Московии, например, пока и белого хлеба не пробовали.

— "Инженеры" сказали, что белая мука будет завтра-послезавтра. Что-то с бочками и ацетоном химичат…

— Будет! — куда они денутся, — Методичку, по технологии муки, я им составила, — восхищенный взгляд.

— И ещё, говорили, что в муку, для веса, будут добавлять толченую кедровую шишку… — ха, провоцирует?

— Откуда такое известно? — слухи уже просочились. Хотя, странно, если бы не… Еда — тема популярная.

— А иначе, зачем рушить орехи в лесу прекратили, а всё собранное, не вынимая из мешков — прямо сюда?

Та-а-ак… "В маленькой деревне секретов не бывает!" Мечты Дарьи Витальевны о сохранении в тайне неаппетитных тонкостей новых пищевых рецептур и технологий — можно забыть. Информация всё равно утечет. Кстати, объясняться-то, в случае чего, мне. Гм… В нашем балагане вакантна должность "химика-отравителя"… Свернуть разговор не получится. Сомнения — питают подозрения. Оно мне надо? Придется отвлекать внимание.

— Это — инерция мышления. Если по уму, то сбор шишек — единственная операция, которую имеет смысл делать вручную. Зато всё, что только можно механизировать — обязательно надо механизировать, — не понимает, — Вот смотри! Чем отличается первобытнообщинный строй охотников собирателей от, гм, нормальной жизни?

— Охотники-собиратели в основном бегают и ищут, где пожрать, а поэтому постоянно голодные… и с голой жопой, — ого, ёмко! — Нормальные люди всё нужное выращивают или производят на заводах. Ну, нас так в школе учили…

— В принципе — верно! А что делать, когда невозможно выращивать… и фабрик тоже пока нет? — молчит, — Рассуждая логически — можно всё устроить под открытым небом. Завод, это не стены и потолок, а техпроцесс.

— Дошло… — собирается с духом, — А тогда, зачем "инженеры" шелуху от шишек в мельнице растирают?

— Так жалко сразу орехи загружать, — шаровую мельницу из пустой металлической бочки я уже видела, но что она уже заработала, пока не в курсе. Будем знать, — Проверяют на чем-то похожем, что ради опыта истратить не жалко…

— Это правильно! — на глазах повеселел, — Шелуха с ацетоном, внутри галтовочного барабана, — а что такое — "галтовочный барабан"? — Заодно, саму бочку и железяки внутри, от грязи и сора промоют. А я не догадался…

Подрывать остатки своего дутого авторитета, сраспрашивая про "галтовочный барабан" я не стала… Сама смутно припомнила, где слышала это словосочетание. Давно… Папа ещё на заводе работал. Ага! Кажется, это такая круглая коробка, в которую бросают мелкие металлические детальки, вперемешку с опилками… Коробка потом вращается, а детальки пересыпаются внутри и бьются друг о друга… Через некоторое время их острые грани окатываются, словно речная галька. Опилки, естественно, истираются в порошок и время от времени их заменяют… Здорово.

— Инженер сказал — "Конечно, шелуха от шишек — говно, но зато этого говна у нас — до хрена и больше!" — можно важно кивнуть, все части головоломки стали на место, — А ещё он сказал, что они все мелкие стальные обрезки собрали, туда засыпали и будут крутить, пока они не заблестят, — узнаю логику Ахинеева, — А из промывочного ацетона уже смолу гонят…

— Вот видишь? — уроки Володи не прошли даром. Достаточно внимательно слушать и тебе всё объяснят…

— Это… — солдатик додумал свою мысль до логического конца, — Значит, когда мельница приработается, то в неё будут грузить чищеный орех, молоть его с ацетоном, а из ацетона сразу отгонять кедровое масло? Орех — на муку, масло отдельно — тоже на еду? И даже отмытую шишку — на еду? Безотходная технология?

— Наверное… — так глубоко в технические вопросы я не вникала. Просто подсказала, что ацетон — самый простой и безвредный растворитель, который можно раздобыть в лесу. Простой "сухой перегонкой" деревянной щепы, — Полностью очищенная от масла сухая кедровая мука хранится долго, как обыкновенная пшеничная. Масло лишенное доступа воздуха — тоже хранится нормально. Если всё делать аккуратно, то выйдет не хуже, чем "из магазина".

— Это тоже вы придумали? — попробую, как можно небрежнее, пожать плечами, типа — а что тут такого…

Солдат закончил чистку и теперь ставит автомат в грубо сколоченную пирамиду. Рожок с патронами сует куда-то под стол. Мой пистолет его тем более не интересует… Нахмурился… Снова поднял на меня глаза.

— Тогда почему "эти", ну, которые в Братском остроге, без муки сидят? Там же кедра наверняка растет не меньше, чем у нас… Наколотили бы по осени шишек и горя не знали. Раз уж им царь пахать и сеять запрещает. Или… они там совсем дикие? Как первобытные охотники-собиратели?

— Не более дикие, чем в наши, в XXI веке! — стыдно требовать от предков слишком много, — Точно так же собирают орехи и жрут, или продают купцам, если есть поблизости купцы. Бездорожье кругом, — задумался… — А молоть муку из кедровых орехов, без глубокой экстракции масла растворителем — бессмысленно. На воздухе она мгновенно прогоркнет. Хранить нельзя совсем. Механический пресс не дает качества, хоть несколько процентов не отжатого масла в мякоти наверняка останется, — слушает, — И так будет ещё очень долго… Одновременно молоть орехи и вымывать из них жиры растворителем люди научились только в ХХ веке.

— Как-то по-дурацки получается. Я Джека Лондона читал. Там папуасы. Живут на островах в океане. Собирают кокосовые орехи. Или едят их сами и сидят без штанов, или продают европейцам на переработку, а сами сидят без орехов.

— Естественно… Что б переработать орехи, нужен завод и инженеры, а у папуасов ни того, ни другого нет. Что бы самим построить завод — нужны знания и материалы. Замкнутый круг…

— Я тут прикинул. По уму, наша ореховая мука должна бы стоить, примерно, сколько пшеничная! Вы говорите, что кулек обычной муки в городе — 30 рублей, а такой же кулек кедровой — аж полторы тысячи. Хотя, сбор орехов — самая тяжелая часть работы. Выходит разница — в пятьдесят раз. Где справедливость?!

— Если весь технологический процесс механизировать до упора, — похоже, про тертую шелуху гражданин наконец благополучно забыл, — то везти шишку из леса, рушить её, чистить орехи и перерабатывать их на муку и масло обязательно надо машинами. Так создают в индустриальном обществе "барьер трудоемкости" между колониями и метрополией. А заодно — извлекают прибавочную стоимость…

— У кого машины — тот имеет всё. А у кого кедровые шишки — одну фигу, без масла? — вдруг зло бросает мне солдат — И потом, всякие городские, ржут… Говорят, будто русские — это "белые папуасы"… Тоже дикие и без штанов. Только в Сибири пальмы — с иголками, а кокосы — совсем мелкие…

Что у нас за страна? Кто бы с кем бы ни говорил — речь обязательно зайдет о политике. А политика — дело гиблое. Потому, что там нет ни постоянных друзей, ни постоянных врагов, одни только постоянные интересы. Простые животные желания — добиться своего, а всех остальных оставить в дураках. Интересно, из каких слоев общества мой собеседник? Что не сын Абрамовича — видно сразу. Довольно правильная речь не характерна для уроженца глухой деревни, опять же — книжки читал. И тем не менее… Похож на жителя рабочего поселка возле крупного предприятия. Городских он не любит, но сам далеко не деревенщина… Вон, поставили инструктором по стрелковой подготовке. С боевым железом управляется ловко и квалифицированно… Интересный мальчик…

— На правду не обижаются! — сейчас посмотрю, как ты среагируешь, — "Если что-то выглядит, как утка, ведет себя, как утка и крякает как утка — то, скорее всего, это и есть утка!" Знаешь такую поговорку?

— Я понял… — буркнул под нос еле слышно, — Сам видел, в командировке, что с кедрачом после "колотов" бывает… Мужики, ради лишней сотни, ничего не жалеют. Тайга общая! Бери, сколько рук хватит… — помолчал и добавил громче, — Все равно, эти ваши "ножницы цен" — подлость и гадость… Люди, по поселкам, в обносках ходят… каждую копейку считают…

— Думаешь — если папуасу начать платить за орехи много-много денег, то он сразу перестанет быть папуасом? Скорее — обнесет все пальмы до последнего, да ещё половину переломает…

— Ещё скажите, что "папуас — это не национальность, а состояние души"… — что его настолько расстроило?

— Любое разделение труда уродует нравы, — попробую утешить молодого человека, — Торгаш, если верить Марксу, за 300 % прибыли — продаст родную мать в публичный дом. Охотник — готов выбить все зверье в лесу. Рыбак — выловить в море всю рыбу. И так далее… Общее спасение только в том, что гады технически безграмотны (гребут даровое надрывая пупок) и вдобавок мешают друг другу.

— А деревня, перед городом, в чем провинилась? — не успеваю за движением чужой мысли, — Вы знаете, по какой цене зерно или крупу на селе покупают и по какой, потом в городских магазинах продают? — ну, ладно… предположим, знаю, — А вы знаете, как под "целевой кредит" из крестьян последние соки выжимают? — и это знаю… Я даже знаю, отчего парнишка злится. От чисто деревенской зависти к "городским", которые походя имеют выгоду там, где другим не светит.

— Так всё же покупают или силой отбирают? — сработало, смолк на полуслове, — Раз вы сами продаете, то считайте эту разницу "налогом на глупость". Тот, кто торгует сырьем, а не готовыми продуктами его переработки — сам себе злобный Буратино и всегда будет вынужден довольствоваться объедками от чужой жирной прибыли. Закон природы!

— И здесь — надо понимать, в XVII веке, — то же самое творится? Одни на работе корячатся, а другие — доставшееся по-дешевке проматывают?

— Абсолютно! — каждому легче на душе, когда он знает что не один дурак на свете, — Пресловутые "землепроходцы" не просто так в Сибирь лезут. Они собирают пушнину для московского царя. Единственный экспортный товар, который рентабельно возить за тысячи километров через всю страну. Уже к концу текущего века в Сибири почти не останется соболей… Выбьют, как мамонтов. Причем, сами "покорители" ходят оборванные и голодные, по нескольку лет не получают жалования. А в Европе из этих соболей шьют мантии королям. Тенденция, однако!

— Товарищ Ахинеев на лесозаготовках, речь толкал, — ни к селу, ни к городу парень сменил тему, — Увидел побитые колотушками кедры и сказал, что наблюдает не людей, а стадо жадных папуасов, поскольку так, как мы, со своим собственным лесом обращаться нельзя. Пустыня после нас останется, как после настоящих папуасов на острове Пасхи. Можно подумать этот лес наш? А Байкал?

— А сейчас он чей? — если скажет "государственный" или того хуже "царский" — я в парне разочаруюсь.

— Наш, конечно! Общий… Ой! — так, вроде бы дошло.

— Тогда, пора слезать с пальмы… — непонимающий взгляд, поправилась, — С кедра… Пока силком не стряхнули…

— Думаете, и земля наша? — понял оговорку и оперативно среагировал, — Вот придут сюда царевы слуги…

— А вы здесь на что? — демонстративно повела взглядом на оружейную пирамиду и учебные плакаты…

— Вот и "главный инженер", — надо понимать, Ахинеев, — примерно это же сказал. Пока будем производить ровно столько, сколько потребляем и только для себя, не продавая на сторону — никто нам не страшен. Самые ужасные враги — люди для себя сами… — снова сменил тему, — А прикольно… Выходит, из любого дерьма, прямо с земли, умеючи, можно сделать конфетку? Если ни с кем не торговать и нужное производить на месте самим, только не надрывая пуп, а вот так сейчас — просто, но по-заводскому, что бы всем хватало… Этот ваш "барьер трудоемкости" пропадет, да?

— Теоретически, — Карл Маркс, от моих слов, сейчас ротором вертится в гробу, — но такому общественному строю ещё нет названия.

— А инженеры говорят, что у нас скоро получится "походно-полевой коммунизм"…