Апокриф Блокады

Глава 18. Пищевая энергетика

Для рабочей смены, не занятой "в поле", прием пищи теперь организован круглосуточно и сильно похож на будни пассажирского вагона поезда дальнего следования. В любой момент, каждого приходящего, на кухне ожидает бак с кипятком, немудрящая закуска и клок оберточной бумаги, вместо столовых приборов. Хочешь — забирай в свой "жилой модуль", хочешь — питайся по дороге на рабочее место. Среди дня — обслуживания нет. Без термоса, в кружке или котелке, кипяток далеко не унесешь. А горячего хочется постоянно… Наваждение… Скорее всего — хочется горячего и сладкого одновременно. Чая или кофе. Дремучие городские инстинкты…

Термосы, по здравому размышлению — привилегия работающих далеко от очага цивилизации. Обитатели лагеря, как я, например, могут себе позволить выбор. Остаться "на перекус" в полигонной избе… Или засесть с грибным хлебцем и кружкой горячего травяного настоя в лаборатории… Тащить еду в "модуль" — значит самой приманивать туда грызунов. Слава богу, оба мои места постоянной дислокации стоят на подпорках и мелкой живности залезть туда трудно. Тем не менее, лучше поберечься. О необходимости чистить пространство под настилом пола "обитаемых объектов" от наметаемого ветром мусора и растительности нам твердят постоянно. И не только твердят… Помню впечатление от продемонстрированного на утренней поверке бывшего одеяла, значительная часть которого (обозначенная здоровыми дырами) превратилась в мышиную подстилку…

А это что ещё за чудеса архитектуры? На ещё недавно пустовавшем склоне, рядом с временным складом, выстроился ряд бревенчатых платформ на полутораметровых деревянных столбах. Трибуны на курьих ножках. Столбы, кстати, я видела раньше. Ямы под них сверлили смешным самодельным буром, который вращали по 4 человека разом. Двое на каждое плечо рычага. А теперь — буквально на глазах, они превращаются в избушки… По новенькой тросовой переправе (бревна для столбов, я точно помню, таскали руками) едет от лесопилки на роликовом подвесе штабель брусьев, маркированных цифробуквенными индексами. Как конструктор "Лего"… Трос протянут примерно над платформами и строительные материалы выгружают прямо на помост. Как оно водится — по-нашему. Раскачав из стороны в сторону подвес и в нужный момент скомандовав "майна" парню с пультом управления в руках. Ага, это у них не просто подвес, а бензиновая лебедка, приспособленная тягачом. "Правила техники безопасности" нервно курят в сторонке… А следующим номером, если я верно поняла идею, станут заезды по канату, на этой же самой лебедке, с этим же оператором, в подвесной люльке. Экстремисты…

Такое впечатление, что все деревяшки — части готового "строительного набора". Во всяком случае, их без всякой подгонки, просто сверяясь с обозначениями, укладывают в сруб. Голыми руками, без единого гвоздя… Стены вокруг платформы растут прямо на глазах. Интересно, это жильё или служебное помещение? Судя по отсутствию оконных проемов — сарай. Склад… Кто-то мне рассказывал, что в Сибири существует два любимых стиля архитектуры — "дом-сарай" (где жильё и подсобные клетушки накрыты общей крышей и простираются на многие сотни квадратных метров) и "детская площадка" (где отдельные строения на сваях соединяются над землей деревянными мостками и лестницами). Причина извращений одна и та же — нежелание чистить снег. В накрытые сверху проходы — он не попадает, а с поднятых над землей дощатых сооружений — уносится ветром. Передо мною разворачивается стройка "по второму варианту". Ничо так…Шедевр традиционного зодчества…

Пока глазела — оператор "канатного трактора" подтянулся, встал двумя ногами в петлю троса, на котором привез груз, уселся, перехватил руками пульт и дал своему бредовому сооружению газ. Поехал вниз, за новой порцией строительных материалов… Во исполнение великого завета — "не ходите ногами и не носите руками"… Да быстро как… Даже завидно. Интересно, а нормальную канатную дорогу, с прицепным вагончиком, по этому принципу устроить можно?

Проследив удаление "канатоходца с мотором" сначала не поверила. Потом, присмотревшись, убедилась. По канату уходящему в кедровую чащу, как вчера и позавчера, продолжают ехать туго набитые мешки. Или само высокое начальство переиграло собственное решение (погода дарит последние солнечные деньки), или что-то заставило его это сделать… И я, кажется, знаю — что. Снизу, от скопления палаток "кухонного блока", вкусно тянет запахом горячего орехового масла. Вчера его не было. И утром… Видимо, очищенные орехи уже пошли по рукам… Мужики — это натуральные дети. Упрямые, как маленькие котята. Пока не сунешь лакомство под самый нос — противятся собственной пользе из последних сил. Ага, бревно из леса тоже едет… Но, за ним — снова мешки с шишками… За стеной леса очередной раз гулко грохнуло… Можно предположить, что бригады заготовителей деловой древесины, отправившись сегодня на лесозаготовки, прихватили с собой привычную мешочную тару и то, что я вижу — "побочный продукт" механизации работ. Если лес волокут из чащи не руками, а лебедками, то свободные руки следует занять чем-то полезным. Тем более, что регулярный подрыв взрывпакетов один черт рекомендован, как средство профилактики от медведей. Ведь если шишки падают, то это кому-нибудь нужно? Вот и ладненько. Не одной же мне на совещаниях глотку рвать. Хотели прямой демократии "по Ахинееву" — кушайте её теперь до отвала. Мотивированные перспективой голодной зимы трудящиеся заготовляют продукты сами… И чихать хотели на мудрые распоряжения руководства. Благо, не надо таскать добычу по горам на своем горбу.

В приподнятом настроении даже не заметила, как ноги сами донесли до брезентового навеса, пахнущего орехами и ещё чем-то вкусненьким. А ведь не собиралась ноги ломать… Правильно говорят, что иногда человек мыслит желудком. Типа, там находится крупный нервный узел, настоящий резервный мозг, по мощности сравнимый с головным, но специализированный на управление пищеварением, как спинной — на управление конечностями.

— Галина Олеговна, присоединяйтесь, у нас блинчики! — предложение, от которых не отказываются…

— Не беспокойтесь, кухонный наряд уже работает, никого не обидим, — мой ступор приняли за проявление хорошего воспитания (нельзя злоупотреблять должностью), а на самом-то деле я чуть слюной не захлебнулась.

К лежащей на подпорках деревянной колоде, в одну линию, установлены маленький электрогенератор, дымящий смоляным выхлопом, самая обыкновенная электромясорубка, с полным орехов коническим раструбом в приемном отверстии и довольно длинная изогнутая трубка, скрывающаяся в закрытой пленкой горловине алюминиевого бидона. Это они правильно придумали… Если взялись молоть свежие орехи целиком, надо перекрыть доступ воздуха к продукту. Рядом, на задранной вверх газовой горелке, шипит закопченная самодельная сковородка из листа нержавейки. Мелко-мелко растертый "в собственном соку" ореховый жом, падая на раскаленный метал, застывает там аккуратными круглыми лепешечками. Больше всего они похожи (если бы не запах и фактура), на бабушкины оладушки. Румяные… Поджаристые… М-м-м-м!

— Соль — налево. Рукомойник — направо! — у них тут даже гигиену соблюдают? — Я сказал направо, а в этом — у нас ацетон! — угу, обычная практика. Моют руки растворителем. Пожарная безопасность — сами понимаете…

— Ш-шпасибо! — "оладушек", или "блинчик" (даже не знаю, как правильно назвать), невозможно держать в руках. Он пышет жаром, почти не гнется, а с солью — похож на "печенье от морской болезни", которое продают в Прибалтике, для туристов, плывущих в круиз на прогулочном катере. Что-то меня сегодня кормят и кормят…

— А хорошо! Отдам полцарства за бутылку пива! — мужчины дружно и тоскливо вздыхают. У каждого свои ассоциации, — Можно, даже не свежего…

— Соблюдайте субординацию. Обращайтесь по инстанции… — Ахинеев уже здесь, — Галочка, а слабо вам придумать какое-нибудь пиво? Только, если можно — не из грибов, они у меня уже вот где… — пошляки.

Полуденное осеннее солнце заливает землю обманчивым теплом. Не сговариваясь, народ поворачивается к нему спиной и впитывает энергию озябшим организмом. До чего хорошее место Прибайкалье, когда там нет ветра. Курорт! Так бы стояла и стояла. Тем более, есть законная причина для безделья — святой и нерушимый "Адмиральский Час" (когда все морские офицеры ходят мимо спящих матросов на цыпочках). "Флотских" и "сухопутных" военных, благодаря последней выходке начальства перед закрытием "аномалии", в нашем лагере приблизительно поровну. Но, первые держатся сплоченно и давят массой… Считается, что, сразу после приема пищи, выполнять тяжелые физические работы вредно для здоровья, а легких работ на старом парусном флоте было мало. С легкой руки морской пехоты и командного состава БДК правило распространилось на всех…

— И што ви себе об этом думаете? — что-то у нас нашествие начальства. Завхоз будто вырос из-под земли, — Это таки "минутное баловство" или "продукт питания для длительного хранения"? — ага, пока одни лакомятся, другие уже берут новую рецептуру пищевого суррогата на карандаш.

— Без герметичной упаковки ничего гарантировать не могу! — в самом деле, никаких данных о печенье из орехового жома в моих запасниках нет. Может быть, после термообработки, они пролежат вечность. А может — прогоркнут через неделю. Хотя — маловероятно. Пленка окисленного жира на поверхности печева закроет поры и убережет от контакта с воздухом основную массу, — Надо делать контрольную закладку и потом, после срока выдержки, проверять на добровольцах…

— Весьма жаль! — Лев Абрамович предусмотрительно запасся куском оберточной бумаги и теперь двумя пальцами таскает "блинчики" из аккуратного пакета, — По моим ощущениям, данное блюдо, — он явно затрудняется с названием, — практически закрывает позиции рациона по растительным жирам, углеводам, крупе и макаронным изделиям…

— Не факт, — злорадно покосилась на слушающего разговор Ахинеева, — Сегодня утром наше руководство распорядилось сбор орехов полностью прекратить! — завхоз задумчиво провожает взглядом очередную гроздь мешков с шишками, медленно плывущую мимо нас по направлению к заготовительному пункту.

— Или — это у меня зрительные галлюцинации, или одно из двух… — начинает он, старательно грассируя.

— Забили они на распоряжения руководства, — самокритично комментирует зрелище Ахинеев, — Все бригады разом… Сказали, что одно другому не мешает, но орехи — лучше, чем грибы. Даже те, кто "на ягеле" работают, сейчас попутно стланик обносят…

— Я же предупреждал — "Не мешайте живому творчеству масс", — эта парочка, похоже, пикируется часто.

— Время! — коротко рычит в ответ Ахинеев, — Каждый час на счету… каждая пара рук. А эти прожектеры…

— На себя посмотри! — восклицает завхоз, поправляя на носу воображаемое пенсне, — И вообще — не надо мешать людям работать даром… Лучше просветите, как вы собираетесь хранить эту прелесть? В смысле орехи.

— Сами не знаем, — мрачнеет предводитель "космонавтов", — Даже для грибной муки тары мало. Придется, как видно, изобретать амбар-элеватор с дощатыми ящиками и вентиляцией.

— Тоже верно, — завхоз хищно разглядывает продолжающую работать "линию по производству орехового жома", — Трудно было оформить изделие аккуратнее? Такие вещи не должны стоять под открытым навесом…

— Да мы её, за полчаса, на "ха-ха" соорудили… — оказывается, кое-кто и на ветру щеголяет голым торсом.

— Сделайте нормальную раму и официально примем на баланс… — потный товарищ утрачивает дар речи, — Кстати, генератор сдайте на склад. Сетевое напряжение уже вполне стабильно, можно бы и кабель протянуть…

— Мы опыт ставили. Заработает или нет маленький мотор на экстракционном ацетоне? Большие — вполне. И вообще, для ручного электрического инструмента нам обязательно нужен свой генератор… — ну, началось…

— Думаете, у нас избыток химически чистого ацетона? — вот же зануда. А ещё подкалывал Ахинеева.

Лучший способ прекратить хозяйственный спор с "материально ответственным лицом", это переключить его внимание на более интересный объект. Что бы такое придумать?

— Люди, лучше покажите, как вы орехи чистите! — заранее представляю мрачное сооружение, с валками или жерновами, для обдирания скорлупы с ядрышек, вроде применяемых для снятия зерновых оболочек на мельницах. Если завхоз так вцепился в жалкую мясорубку, то новая техника определенно должна его заинтересовать…

— Да вот, — довольно длинная наклонная труба из толстой проволочной сетки, с раструбом на задранном вверх конце.

— И… — похоже на розыгрыш. Но, хрустящие под ногами пустые скорлупки заставляют предположить, что сказанное — правда, — В работе глянуть можно?

— Без проблем, — сковородку в сторону. Полыхающую бледным жаром горелку вставляют в держатель под трубой и выкручивают полный газ, так, что сетка скрывается в языках пламени и светится красным… Напротив "выхлопного конца", точно в примятую земляную лунку, ставится пустое ведро, — Теперь, смотрите фокус!

Из стоящего рядом бака с водой "оператор" черпает пятерней горсть мокрых кедровых орехов и сыплет их в раструб… Хлоп! Хлоп-хлоп-хлоп! Скользя по раскаленным проволокам сквозь тысячеградусный факел, орешки натурально лопаются и уносятся дальше по трубе в раскрытом состоянии. Звонкая серия ударов о дно и стенки пустого ведра извещает, что тяжелые ядрышки достигли своей цели. Курящиеся паром легкие скорлупки, тормозятся о воздух, до ведра не долетают и на полпути рассыпаются по земле. Массовый сепаратор…

— Вымачивать надо несколько часов, пока скорлупа пропитается насквозь… — поясняет за спиной Ахинеев, — Зато потом всё очень быстро. Это — пробный вариант. Стационарную установку сварщики обещают вечером…

— Так легко? — а я, дурочка, собственные ногти о скорлупу ломала.

— Не особенно. Надо подобрать режим горения и не сыпать слишком много орехов сразу. А вообще — да…

— Странно… — утренний разговор с солдатом в тире получил своё продолжение, — Где справедливость?

— В смысле?

— Люди в Сибири XVII века годами без хлеба сидят, а тут — раз и всё почти готово. Растирай и пеки лепешки…

— А-а-а… Вы про лущение? — тяжелый вздох, — Не считайте предков глупее себя. Тут известны приспособления для чистки орехов "вручную". А перед вами — зверски расточительный метод. Горелка, с тепловой мощностью под 50 кВт, в механическом смысле — эквивалентна целой тысяче живых работников. Средняя механическая мощность человека, при напряженном ручном труде, какие-то жалкие — 40–50 Вт. Зато огнем — получается быстро… Вот что значит доступный "энергетический ресурс высокого качества". Первые газовые заводы в здешних краях появятся приблизительно через 200 лет.

Кое-кто из молодежи выслушивает тираду внимательно. Лично мне понятен только общий смысл. Отчего "государевы людишки" сотни лет пренебрегали настолько доступным продуктом — по прежнему неясно. Надо оно мне или нет — отдельный разговор… Один Лев Абрамович полон нескрываемого скептицизма.

— Ви только посмотрите на этого мота общественного достояния… — господи, если мужики сейчас передо мной рисуются, то конца этому представлению не будет, — Всего-то неделю назад он первый рвался изобретать машинку для обрушения шишек с ручным приводом, а теперь, нате-ка — скоропостижно поумнел.

— Ну, было… — оказывается, есть на белом свете люди, способные смутить самого Ахинеева, — Без опыта серьезные дела не делаются. Очень полезно, когда он личный, — снова приобретает апломб, — Так ведь делу помогло!

— Вся тайна, Галочка, — завхоз дожимает оппонента, — заключается в отсутствии возможности самому сравнивать одинаковые ручную и механизированную работу в обыденной жизни, — мечтательно поднимает глаза в небо, — Хоть специальный музей создавай. У нас в институте — был. Например, электрогенератор типа "солдат-мотор". Рядом, обыкновенный патрон для электрических лампочек накаливания и несколько штук их самих. Выбирай! Люди обычно сильно удивляются, когда обнаруживают, насколько трудно своими собственными силами зажечь несчастную лампочку в 40 Вт…

— Не вижу связи, — пора прекращать этот парад петухов.

— Видите ли, — когда хочет, Лев Абрамович умеет говорить совершенно без акцента, — "Если вас назначат начальником, то самое скверное то, что рано или поздно вы станете на него похожи", — обличительно тыкает пальцем в Ахинеева, — Вот живое доказательство. Пока он сам пихал идеи — всё было нормально. Стоило занять мало-мальски заметный пост — принялся командовать. А это, в наших условиях, нельзя… Товарищам не отдают приказы, им обрисовывают общие замыслы. Только тогда каждый обнаруживает желание изыскивать резервы и совмещать рабочие обязанности. При должном материальном стимулировании, разумеется…

Про эту историю я краем уха слышала. Хитрый завхоз не стал затевать теоретических споров. Дождался, когда ручную машинку изготовили и почти поголовно испытали в полевых условиях ореховой страды. Затем, после конца рабочего дня, устроил демонстрацию её работы, но — с приводом от небольшого электродвигателя. Многие, считавшиеся богатырями, ощутили себя бледной немочью. Вопрос полезности обрушения шишек на месте сбора навсегда решился отрицательно. Только собирать! Максимум — дотащить груз до канатной переправы… Любая переработка — только машинным способом.

— Первое узкое место — это скорость сбора "даров природы" на местности. Она зависит только от числа рабочих рук и свободного времени. Второе узкое место — скорость доставки добытого в лагерь. Понимаете? — лысый, как колено, завхоз воодушевленно всплескивает руками, — Время — деньги! Время — жизнь! Уплотнить график рабочего времени руководящими директивами, — презрительно косится в сторону Ахинеева, — почти невозможно! Зато, можно устроить так, что люди загрузят себя дополнительной работой добровольно…

— Во время простоев они шишки собирают, — доносится комментарий, — Почти без перекуров. Форменная потогонная система! Замаскированная эксплуатация…

— Инсинуации! — реагирует завхоз, — использование резервов человеческой предприимчивости и здорового пищевого рефлекса. Если бы я предложил, во время сбора шишек, попутно валить лес и перетаскивать бревна — мало бы кто на это согласился… А стоило официально поставить обратную задачу — те же самые люди делают то же самое добровольно и с энтузиазмом, — гордо подбоченивается, — Грамотный менеджмент, ничего личного.

— Ты ещё про свою идею экономии ореховой скорлупы похвастайся, — похоже, Ахинеев готов отыграться.

— Так ведь неплохая была мысль, — теперь уже Лев Абрамович слегка смущен, — Зачем чистить кедровые орехи, если можно смолоть их на муку целиком? Галочка, подтвердите! Там не просто нейтральная органика, — полная горсть ещё припахивающей дымом свежей шелухи, картинно зачерпнутая с земли, оказывается у меня перед носом, — Там, если вдуматься в состав — настоящий клад! Варвары! Расточители! Хоть бы брезент какой подстелили…

— Если теоретически… — признаваться, что подобная же фантазия "молоть всё разом, главное — помельче" бродила и в моей собственной голове, почти оформившись в момент неудачной попытки самостоятельно лущить пресловутые орехи — опрометчиво. Но, и промолчать… — Для спиртовой настойки, мне кажется, оно подходит гораздо больше. Раз уж теперь доступно отдельно…

— Вот! — с жаром подхватывает завхоз, — И это — тоже! В радиусе трех тысяч километров вы не отыщете ни единого дуба… Отгадайте, с трех раз, на основе чего можно, прямо здесь, таки фабриковать приличный коньяк? — сразу видно, химик с экономическим образованием.

Задним числом надо признать, именно после сих опрометчивых слов, буквально на глазах, зародилась у наших мужиков навязчивая мания разбалтывать в питьевом спирте "всякое-разное" и угощать продуктом ни в чем не повинных окружающих. Памятная "ягельная вода" Кротова просто оказалась самой первой ласточкой… В большинстве случаев, разумеется, выходил тошнотворный "еврейский коньяк", он же — "моча гоблина" (90 градусная настойка на ореховой шелухе, с добавками). Однако, попадались и приятные исключения. Что сказать о вытяжке из мускусной железы кабарги? Скорее "заготовка для духов", чем напиток. Впрочем, настоящие моряки пьют всё… (справедливости ради замечу, что настоящие женщины точно так же способны почти всё использовать как косметику, что лишний раз доказывают "чудесные превращения" кротовского же оленьего "смальца взрывной очистки")

В "спальном районе" внешний вид лагеря меняется мало. Разве что, по соседству, день ото дня ширится площадка с паутиной фундаментных траншей под будущий жилой комплекс. От центральной части в стороны змеятся многочисленные канавы, там и сям зияют ямы. Периодически, над главной из них, встает султан дыма и столб мелкого щебня, а земля вздрагивает от ударной волны. Саперы ломают скалу, пробивая шахту к своду пещеры. В плане стройка напоминает мельничное колесо или солнце. "Солнечный круг, небо вокруг…" Надо отдать Смирнову должное, работы ведутся споро, умело, с максимальным учетом местной логистики. Даже грунт, вынутый из траншей, не пропадает без толку, а тратится на засыпку срубов, "обваловку" стрелковых гнезд всевозможные исправления рельефа местности. Например — ликвидацию скальных трещин и провалов.

Зато вся "промышленная зона" на глазах уходит под землю… Буквально вчера трепетали на ветру тонкие стенки палатки. Сегодня её нет, а содержимое обросло толстой земляной оболочкой, спряталось в рукотворном холме… Без всяких экскаваторов! Почти голыми руками, с мизерной механизацией, вроде почти вездесущих канатных переправ, десятки кубометров битого камня, земли и глины круглые сутки едут и едут на роликовых подвесах. Парочка объектов уже скрылась под двойным бревенчатым накатом и самодельной гидроизоляцией из глины, щедро политой разогретой "отстойной" смолой (темным осадком из резервуара выходного фильтра дровяного газогенератора). Драгоценный "настоящий рубероид из XXI века" собирают и берегут для каких-то специальных целей. Кажется, из него собираются добывать нефтяной гудрон, стойкий к воздействию кислот.

Мой путь тернист и извилист. Пухлый пакет с хлебцами (дар бригаде "мельников" от бригады "лущиков", сейчас принимающей сверхплановые мешки с шишками) путается в ногах, цепляется и застревает в проходах между строительными конструкциями. Временами приходится опускаться в глубокие траншеи, откуда ничего не видать, кроме неба и верхушки трехгранной деревянной вышки, марсианским треножником поднявшейся над девственным лесом. Ещё одно чудо техники… Для постройки настоящей дымовой трубы нет ни времени, ни годных материалов. Спасли всё те же пустые бочки. У самых помятых аккуратно удалили днища и собрали из них тускло поблескивающую металлом толстую "змею". Верхняя её часть вытянулась к зениту. Подрагивает на проволочных растяжках между деревянными мачтами. Нижняя — ткнулась в земляной холм с полукруглыми входами-лазами. В темных глубинах холма ослепительно плюется искрами электросварка, колышется чадное газовое пламя, гремят молотки и раздаются многоэтажные "выражения". Нам именно туда… М-да… Если это у нас наступила первая фаза коммунизма, то, на мой взгляд, получается излишне первобытно. Веет натуральным "пещерным бытом"… Живо вспоминается детская книжка "Хоббит" и рисунки тамошних подземных жителей… Видимо, не мне одной… На левой половинке деревянных ворот, к которым я подхожу, размашисто выведено — "Эльфы в Мордоре жить не могут!". На правой половинке ворот продолжение фразы — "Они здесь замерзнут!"

В бункере (назвать землянкой или "схроном" сооружение с трехметровыми потолками — не поворачивается язык), после продуваемого ветром простора — удивительно тепло. Глухо отзываются под ногами могучие полы… Никакого сравнения со скрипучим настилом в "штабе". Толстые, плотно пригнанные друг к другу желто-серые струганные плахи. А что? Уютная норка, жалко темноватая. Резко воняют свежая смола, дым, горелый металл и ацетоновые пары. Среди клубов копоти и пара появляются и пропадают фигуры, частично одетые в элементы камуфляжной формы. Кое у кого из высоко подвернутых штанин вызывающе торчат босые волосатые ноги. Да-с. Не хватает разве факелов на стенах и кованых решеток… Причем, тусклые электрические лампочки парадоксально усиливают впечатление сказочного быта… Если верить Профессору, все подземные жители Средиземья — традиционно сильны в технике и магии. Здравствуй, сказка "Властелин колец". Согласно полученным инструкциям, мне сейчас следует продвигаться к центральной части помещения, куда заведен импровизированный дымоход. Осторожно… После яркого дневного солнца здесь недолго сослепу и налететь на что-нибудь острое или просто противное. Столбы дымного света, пронизывающего мрак через распахнутые потолочные люки (будущие фонари или для приема грузов, что ли?) — скорее дезориентируют в пространстве, чем помогают искать дорогу. Кабели… Подпорки… Хлам… Сгину я здесь одна… Надо привлечь к себе внимание…

— Люди! — в грохоте инструмента и мерном рокоте вращающихся на роликах бочек, голос едва слышен, — Я вам печенюшек принесла… Есть кто-нибудь хочет?! — шум и лязг инструментов волшебным образом становятся тише…

— Всё хотят! — в глубине пещеры что-то странно щелкает и света становится чуть-чуть больше, а крутящиеся бочки со скрежетом замирают, — Последнее время, что характерно, постоянно… Где и что? Давай сюда!

— Народ, lunch break! — какие культурные нынче пошли хоббиты. Или всё же гоблины? Впотьмах — фиг разберешь, просто волосатые ноги у провожатого или там уже копыта? Больно уж звонко шагает — нормальные подметки так не стучат.

— Ланч? — этого "хоббита" я точно знаю… — Галочка, вы неотразимы и очень кстати. У нас для вас сюрприз!

— Молоко? — началась мистика! Слегка припахивающий ацетоном, но безупречно чистый стакан, до половины наполнен загадосной снежно-белой жидкостью. Пью. Гм… Никогда раньше такого не пробовала, но привкус орехов совершенно очевиден.

— Оно… — ну, можно догадаться… Миксер из электродрели, стакан из нержавейки, горячая вода, кедровые орехи, немного смекалки — и получите "постное молоко". Говорят, на нем даже пенка образуется, как на настоящем… Сыр и творог, правда, из подобного молока изготовить не получится. Казеин в нем отсутствует. Засада… — Ваше мнение?

— Жалко, что в местном Прибайкалье желудей не достать…

— Зачем?

— Суррогат к суррогату. Желудевый кофе, с молоком из кедровых орехов и грибной хлебец сверху…

— Без сахара — не вкусно! — действительно, при таком изобилии условно съедобной всячины, отсутствие сладкого — это вопиющее упущение.

— Граждане, вам не кажется, что мы потихоньку начали зажираться? — вдоль верстака, изображающего фуршетный стол, с разложенными на нем печенюшками, прокатывается смешок.

— Красиво жить не запретишь…

Кто бы мне тогда сказал, что здесь теперь моё основное место работы — так бы и дала в глаз! Но, выпало… Парадокс. Дарья Витальевна, периодически навещающая "пищеблок" (во второй "бункер" по соседству переместили пекарню и основную часть кухонного хозяйства) с некоторых пор тоже пребывает в недоумении. Говорит, что текущая реальность напрочь опровергает нормальную статистику для зон природных катастроф и стихийных бедствий… Засилье технического беспредела обескураживает. В естественных, без участия доблестных "космонавтов", условиях у нас давным-давно должна были начаться эпидемия желудочно-кишечных заболеваний, плюс ослабление иммунитета от голода и плохого качества питания, простуды, переутомление, переохлаждение, потертости… И было бы не удивительно! Треть от наличного контингента не имеет теплой одежды… Количество людей имеющих навыки выживания в тайге и дикой природе смехотворно мало. Вокруг абсолютно неприспособленные к жизни в лесу и поле потомственные горожане.

Смех… Козни природы и капризы погоды забивает производственный травматизм. Народ удовлетворительно питается и мало ходит пешком. Так что, вместо "недугов робинзонов" ей приходится врачевать последствия трудовой деятельности (ушибы, ожоги, порезы, обветривания) и всякую экзотику (коньюктивиты, аллергию на химические вещества, отравления парами и газами, контузии ударной волной). А что за зверь "угарное похмелье" недавно имела счастье узнать лично. Ощущения совершенно выдающиеся — сердцебиение, опоясывающая череп головная боль, дрожь в ногах и спутанность мыслей… Почему? Забыла вовремя отключить погасшую осветительную горелку. Пять минут, и… надышалась… С электрическим освещением в лагере с каждым днем становится хуже, а навыки пользоваться газом приобретаются тяжко. Рефлексы-то заточены на лампочки. Трудно привыкнуть, что прежде чем рабочее место удастся осветить, надо ощупью пробраться туда в темноте, ухитриться нащупать кран газового рожка, зажечь его спичкой и потом пару минут дожидаться, когда же раскалится в бледном языке пламени "светоизлучающий элемент" — кусочек магнезии. На фоне нормальных измерительных приборов и электромоторов, газовый свет анахронизм, а вот выпало… Остается тихо радоваться, что калильные приборы светят не мигая. Как аборигены эпохи пишут или читают при мерцающих свечах (не к ночи будь, помянуто, лучине или лампаде), боюсь представить. Ленка несколько раз забегала в гости. Думаю, заодно и погреться… Восхищалась романтикой "подземного мира" и мудрила с фототехникой. Пыталась снять мои трудовые будни без фотовспышки, исключительно при натуральном свете горелки.

Погода на верху с каждым новым днем портится. Холодно, ветер. А зародыш пищевой промышленности, в отличие от жилых помещений и стройки, снабжается самой низкокачественной энергией (газом), зато, почти в неограниченных количествах. Людям из этого богатства достаются крохи — тепло и немного света. Основной расход — переработка пищевого сырья. Экономить — не получается. Мегакалории (Ахинеев всякий раз болезненно морщится, когда при нем упоминают внесистемные единицы измерения) улетают на ветер буквально со свистом. На нагрев и сушку тратится примерно половина всего вырабатываемого генераторного газа. Вторая половина — на работу электрогенераторов. Причем, значительная часть произведенного электричества опять возвращается и тратится здесь.

Считается, что основными потребителями энергии в индустриальной цивилизации являются транспорт и промышленные предприятия. В холодных районах Земли с ними ещё конкурирует сезонное отопление жилья. При этом все обычно забывают, какую долю из этого количества, прямо или опосредованно, требует кулинария. От начала времен и до самого ХХ века, расход энергии на добычу и последующее приготовление еды составлял львиную долю всех совокупных затрат.

К сожалению, индустриальная фаза развития, при жизни, нам не светит. Как при первобытнообщинном строе, еда, здесь и сейчас — главный и обязательный ресурс. Но! Снег и морозы на носу. Снабжать всё остальное хозяйство (причем, быстро растущее) "по остаточному принципу", больше нельзя. Насколько возможно ужать текущие потребности "пищепрома" — вопрос дня. Из леса в основном поступает строительный материал. Народ брошен на возведение жилья и выпуск продуктов группы "А" (производство средств производства, столярка, металлургия, гончарное дело и так далее). Группа "Б" (легкая и пищевая промышленность), в моем лице, отодвинута по приоритету на "почетное последнее место"… То, что ещё две недели назад выделялось без звука, теперь приходится выгрызать зубами, расписывая точный расход дефицитного ресурса и планы по его всемерной экономии. Дрова в Сибири у них — дефицитом стали… Тьфу! Ну, и как прикажете экономить, если все доступные пищевые технологии, причем изначально (а я предупреждала!), энергоемкие до крайнего предела?

В смысле, я понимаю, что "дрова из леса" — понятие растяжимое. Бревна и доски — стройматериал. Опилки и щепа — сырьё для перегонки на уголь и химикаты, смолу и горючее. Сучки и отходы деревообработки — тоже сырьё… Масса и энергия — суть одно и то же, в натуре… И тем не менее, общая картина удручающая. Правильно Ленка дух ситуации уловила. Эпичные у неё кадры вышли, блин… Сидя возле самодельной линии по переработке кедровых орехов, при свете газовой горелки, злая, растрепанная и подкопченная дама рассчитывает на ноутбуке перспективы развития целой отрасли. В вариантах и исторических аналогиях… Женская магия. Мужики чего-то натащили в пещеру и без задних ног уползли дрыхнуть, а ты — наколдуй обед. Мало того! Распиши в деталях, сколько чего потратила, как обстояли дела у соседей и предшественников… А куда денешься? Ахинеев угрожает — когда чуть раскидаемся, вот по этим самым запискам, я буду читать лекции. Учить народ химичить. Ой!

Что сказать? История повторяется. Десять тысяч лет назад, на излете последнего Оледенения, в Северном полушарии стало плохо с охотой. За считанные столетия наши расплодившиеся предки выбили "в ноль" крупнотоннажное зверьё и оказались перед "выбором Мальтуса" — радикально сокращаться в числе или придумать что-то новенькое. Придумали… Примитивное земледелие. И сразу же плотно уперлись в энергетический барьер.

Обычные питательные зернышки, в отличие от мамонта, не добыть разовым усилием. На сбор, переработку и приготовление пищи стало требоваться многократно больше сил и ресурсов. Зерно — не человеческая пища и лопать его в натуральном виде почти бесполезно. Семена! Выйдут наружу не переваренными. Требуется разбить плотные оболочки, а ещё лучше — растереть зерно в порошок, сделав калорийное содержимое доступным для пищеварения в слабом человеческом желудке. В идеале, сварить кашу. Или — испечь растертую с водой в тесто крахмалистую массу на огне (только термообработка делает растительный крахмал съедобным). Новый способ приготовления еды перевернул обитаемый мир и был справедливо назван Неолитической Революцией. Хотя, признаем честно, с точки зрения нормального охотника-собирателя, он обрек человечество на сплошную и беспросветную каторгу… Доказать?

Описывать сезонные сельхозработы примитивными орудиями труда — надо? Сами способны представить? Тогда, для примера, рассмотрим чистую кулинарию. Суточная потребность взрослого Хомо Сапиенса в энергии покрывается 1,5–2 килограммами полноценной (т. е. пригодной для усвоения) пищи. Переход на преимущественно зерновое питание означал, что каждый день человеку требуется примерно такое количество крупы или муки в форме хлеба или каши. С точки зрения материалоемкости процедуры — выгоднее каша. С точки зрения энергоемкости — хлеб. Для получения каши достаточно горшка, костра и большой кучи дров. В глиняном горшке (напоминаю, что керамика — отличный теплоизолятор) — вода закипает медленно и каша варится весьма долго (разница непонятна обладателям металлической посуды, но прекрасно всем известна ещё в начале ХХ века, когда поставленный "в жар" продукт "доходил до кондиции" часами). Зато — всё просто. В хлебной печи топочные газы контактируют с тестом напрямую, благодаря чему время выпечки и соответственно расход топлива падают многократно. Потребное на это количество дров — получается ощутимо меньше. Однако, вы сначала попробуйте сложить печь, а потом приготовить из зерна муку хорошего помола, причем, в количестве достаточном для прокормления одной единственной первобытнообщинной (то есть, весьма и весьма многочисленной) семьи… Небо покажется с овчинку! Забудем про печь, рассмотрим мукомолье.

О производительности ручного толчения зерна в ступе я и говорить не хочу. Слова-то есть, но они не цензурные. КПД процедуры — мизер (посчитайте, при случае, КПД лопаты). А учитывая ничтожную мощность человека, поднимающего и с силой опускающего тяжелый пест, мука из ступы — это скорее причуда, ради праздничного угощения (например, сырьё для киселя), чем повседневная еда. Пример — "молоко ручного приготовления" из кедровых орехов. На раз полакомиться…

Маленькие переносные мельницы зернотерки (один камень снизу, второй — сверху), диаметром 35–40 см, позволяли молоть зернышки в крупную крупу (разбивая каждое на 2–3 части). При многократном повторном прогоне, из них выходила грубая мука. Производительность музейных образцов около 1 кг/час. Более крупные стационарные мельницы, с диаметром жерновов 50–70 см, демонстрируют производительность до 3–4 кг/час. Дальше увеличивать размер агрегата не позволила физиология организма (длина человеческих рук). Нетрудно прикинуть, что ради прокорма одной семьи требовалось каждый день руками (это средняя мощность 40–50 Вт) крутить проклятый жернов, минимум 10–12 часов подряд. Я бы точно рехнулась… Цифры — реальные. Замеры делали в наше время на хорошем сухом зерне из магазина. Влажное зерно мололось бы не в пример тяжелее… Думаете, эти мельницы добывали в музеях? Ха… Их, в сараях и во дворах частных домов, стоящих с "до войны", по России до сих пор полно. Наш национальный "каменный век" закончился одновременно с началом космической эры. Можете спросить у пожилых деревенских родственников, каково руками крутить зернотерку времен неолита…

Однако, уже тысячелетия назад, с ростом плотности населения и резким сокращением запасов доступного топлива, выгода экономного "хлебного" питания, по сравнению с "кашеобразным", становилась всё более очевидной… Народ моментально вник, исхитрялся и наращивал производство муки любыми доступными способами. Растирать зерно последовательно припахали рабов, скотину, силу воды и ветра… Горизонтальный жерновой постав начала ХХ века — настоящий "шедевр пищевой механики". При диаметре каменных жерновов 1245 мм и оптимальных 140 оборотах в минуту он развивал производительность "по муке" около 285 кг/час и требовал механического привода мощностью 4–5 кВт. Но, жирные кедровые орехи на такой технике молоть нельзя. Узкая специализация…

Наша бочковая пародия на шаровую мельницу, в механическом смысле, совершенно не оптимизирована и при пятикратно меньшей производительности по муке, чем жерновой постав столетней давности, жрет больше 15 кВт электрической мощности. Зато мелет всё подряд… Можно сказать, что по технологическому уровню (ударное дробление вместо растирания) мы заново опустились во времена каменного века. Про примитивную экстракцию масла ацетоном (с дикими потерями растворителя) стыдно вспоминать. Энергоемкость "огневой очистки" орехов и выпуска грибного порошка получается совсем запредельной. Проблема…