Апокриф Блокады

Глава 31. За что сорок раз пытались убить Гитлера?

Кажется, последняя фраза была лишней. Не тот электорат меня окружает. "Социально далекие" особи…

— Оригинально! — не выдержал седой, — По вашему, "большевики" всех одолели, умело заварив новую кашу, не дожидаясь, когда соперники расхлебают предыдущий котелок… — Володя в углу аплодирует мне стоя.

— Ага… Конфликт между разными видами "коммунизмов" развился не сразу. Вскоре после революции между срочно полинявшими в "коммунистов" разношерстными радикалами возник полный консенсус и даже недолго длился своеобразный "медовый месяц". Пока профессиональные революционеры довоенной закалки геройски гибли на фронтах, у них в тылу происходил лихорадочный дележ власти. Самозваные начальники обрастали подчиненными, кабинетами, служебными автомобилями, секретаршами и личной охраной. Рядовым членам партии, поначалу, тоже нехило перепадало с барского стола… Заводские рабочие — получили гарантированный паек… Крестьяне — увлеченно делили бывшую барскую землю… Нацменьшинства — бросились заниматься "возрождением традиций", то есть — резней неверных.

— Передергиваете, — возмутился социолог, — Главным фактором, объединяющим новоявленный социум, стала ненависть к врагам… Враг найдется! Капиталисты, богачи, инородцы, иностранцы, евреи, а так же всякие прочие "недочеловеки". Социализм, на самом деле, это очень агрессивный общественный строй. Без "ужасного врага" за границей и его агентов, прячущихся под каждой кроватью, "идейная мобилизация" населения, вокруг руководящей партии и её курса — невозможна. Идеи солидарного общества от нормального обывателя отскакивают, как горох от стенки.

— Согласна! Примерно так, после окончания Гражданской войны, оно и получилось… — подозрительно верно гражданин вещает, не допустила ли я какой-то оплошности? — "Военный коммунизм" в понимании широких масс достаточно быстро начал ассоциироваться с "потребительским коммунизмом", основанном на реквизициях излишков у имущих классов.

— Вот-вот… Именно этот вариант "военного коммунизма" насмерть поразил в 1918 году своей простотой и доступностью сердца сотен тысяч свежеиспеченных "партийцев". Достаточно получить заветный билет РКП(б) — и ты уже живешь "как при коммунизме". Мечта потребителя!

— Но, война вдруг закончилась, а с нею — моральное оправдание "продразверстки" — . Среди "реквизиторов" резко возрос падеж. В голодающих городах пожива стала совсем плохая, а в относительно сытых деревнях, за одну попытку грабежа… ах, простите, "изъятия излишков именем республики", стали без затей выпускать кишки… или хоронить живьем. Особенно обидным оказалось, что занимались этим зверством не какие-то "враги Мировой Революции", а свои, точно такие же революционеры-фронтовики, но только деревенские. Нахватавшиеся боевого опыта в окопах "империалистической". Сами, не хуже заезжих агитаторов, поднаторевшие драть глотки на митингах и потому — иммунные к хлесткой революционной фразе.

— "Паразит — не профессия и даже не партийная принадлежность, а состояние души", — веско уронила археолог, — Столкновение с жесткой реальностью "вооруженного равенства" стало для городского населения послереволюционной России (и особенно интеллигенции) очень болезненным…

— Злоба, с которой пролетарский писатель Максим Горький, в 1922-м окрысился на крестьянство, точно выдает его социальную страту — профессиональный босяк… пусть и пробившийся в кумиры салонной публики. В законное право труженика решать, кормить ли ему городских паразитов или погодить, гражданин просто отказывался верить! Ну, никак не умещалось у "буревестника" в голове, что "продразверстка", которую село, скрепя сердце, отмеривало для пропитания "красным" и в которой оно фактически отказало "белым" — это помощь, скорее милостыня, но никак не "святая обязанность".

— Тут вы, пожалуй, хватили через край, — поморщился седой, — Тяготы должны быть взаимными. Если "город" защищает село и снабжает его промышленными товарами, то и "село" обязано поставлять городу еду…

— Скажите, вам знаком термин "колясочник"? — лет 15 назад из-за них страшно было в метро спускаться.

— Конечно! Они, как выражаются некоторые публицисты, "маркер ревущих девяностых", — меня вроде бы поняли, но крайне поверхностно. Усугубим аналогию…

— Тогда вспоминаем, что в начале 20-х годов был в ходу другой термин — "мешочник". Те же самые мелкие торгаши всё таскали на горбу. Можете посмотреть хоть фотографии тех лет, хоть рисунки, хоть кинохронику… Не видать ни одной колесной тележки! Никогда не задумывались — почему?

— Подождите, — лицо седого застыло, выдавая работу мысли, — Вы хотите сказать… Колесная тележка, даже примитивная, в деревенской России начала 20-х годов — являлась не доступным большинству деревенского населения "предметом роскоши"?

— Если верить советской статистике, то уже к 1920 году, поступление промышленных товаров на село полностью прекратилось. Включая такие простейшие металлоизделия, как топоры, косы и железные палицы для сохи. Село перешло в автономный режим существования, при этом, продолжая совершенно бесплатно обеспечивать Советскую власть важнейшими продуктами натурального хозяйства. Хлебом, мясом, фуражом, шерстью, кожей, тягловой силой… Включая готовые изделия ручного труда. По причине нехватки сырья для производства обуви, в том же 1920 году, руками деревенских мастеров, Главкустцентр поставил Красной армии 5 млн. лаптей… На следующий 1921 год последовал заказ для Красной армии уже на 16 млн. лаптей. И так — почти по всем позициям. Обратный товаропоток — ёк! В обмен на продукты голодающие горожане вынуждены были отдавать свои носильные вещи и предметы быта.

— А как, в это же время, выполнял свои трудовые обязанности солидарный городской пролетариат? — опять археолог. Тонко язвит… Как будто сама не знает.

— К началу 1921 года, помимо воюющей армии, продовольственными и вещевыми пайками обеспечивались приблизительно 2,5 млн. советских служащих и порядка 4 млн. промышленных работников. Снабжение было "бронированным", то есть — оно выдавалось независимо от выработки и соблюдения трудовой дисциплины. В результате, и заводы, и конторы превратились в разновидность "собесов". Среднее количество прогулов на важнейших оборонных предприятиях (!) составляло 38 % от рабочего времени, а выработка не превышала 52 % от довоенного уровня… Пользуясь положением "гегемона" рабочий класс откровенно халявил.

— "Потребительский коммунизм", во всей его неприглядности. Начальство — жило само и "давало жить" подчиненным, — точно, она сама в курсе.

— С легкой руки Ленина, после введения НЭПа — "революционная халява" закончилась. Численность лиц, получающих пайки, была сокращена вдвое, а вместо "бронированного" снабжения ввели так называемое "коллективное", жестко увязанное с выполнением производственного задания. Если завод выдавал только 85 % от установленного объема продукции, то получал 85 % своего продовольственного фонда. За перевыполнение плана, наоборот — полагалась премия. В результате, уже к лету 1921 года, прогулы сократились до 13 %, выработка возросла до 80 % от довоенного уровня. Задания стали выполняться в среднем на 120 % от установленного плана. Естественно, что новые порядки "производственного коммунизма" породили массу недовольных "контрреволюцией", как среди самих обленившихся "гегемонов", так и в широких массах внезапно отлученных от привычной служебной кормушки "ответственных товарищей".

Перевожу дух. В горле от долгой говорильни, понемногу начинает саднить. Газировкой такое не лечится. Сгущенное молоко с кипятком — наше всё. Только бы поскорее до дома добраться. А в зале — явное оживление. Оно случается в театре… перед окончанием последнего акта. Герой — ещё поет предсмертную арию, действие — в самом разгаре, а только зрители уже шушукаются, пихают ногами под соседние кресла программки, бутылки и мятые упаковки от чипсов со "Сникерсами" и заказывают по мобильным телефонам такси. Сущее безобразие… Зачем я эти данные запоминала? Не любят люди сухой статистики… Однако, седой на меня глядит ожидающе. И Володя… Пора отрабатывать свой номер до конца. Расслабились? Ну, ничего, сейчас вы у меня взбодритесь!

— Тут некоторые спрашивали — чем голод в блокадном Ленинграде отличался от голода в 1921 году? Тем же самым, чем отличается коммунист от "большевика", а телепу… пардон, обыватель, от советского человека.

— Мечтать о коммунизме, строить коммунизм и жить при коммунизме, как выяснилось — это три большие разницы, — археолог просекла фишку… — Прослойка людей, от природы неспособных жить в солидарном обществе (так называемых "вертикально социализированных" особей), в естественных условиях зашкаливает за 90–95 % процентов. Они — основной "кадровый материал" с которым большевикам в реальности пришлось работать. Признаемся честно — это обыватели, которые хотели бы "жить при коммунизме", но которые не способны его создать. От коммунистических порядков и коммунистической морали, у них — с души воротит. А в светлом будущем их привлекает исключительно "коммунистическое потребление". Вообразите разочарование революционеров, когда оказалось, что вместо "освобожденного народа" их окружает жадная толпа моральных уродов, свято уверенная, что — "Или все должны жить при коммунизме, или никто!"… Как будто Советская Власть — это некая благотворительная организация.

— Когда, в 1921 году, вдруг оказалось, что реальный коммунизм, в исполнении живых людей, свободных от государственного гнета — совершенно не благостная идиллия, а вечно "тлеющая" Гражданская война… у многих "городских идеалистов" (включая Горького) случился форменный нервный шок… "Обмен излишками" своего труда — это совершенно не работа "на рынок", ради денег или "за палочки", по приказу начальника. Помните, Ленин считал деньги и государственную власть отмирающими анахронизмами?

— Вы что же, — сделал большие глаза социолог, — действительно считаете НЭП вариантом коммунизма?

— Так сам Ленин говорил! Более того, он утверждал, что "НЭП — это всерьез и надолго". Будете спорить с классиком? — кажется, моё мелкое коварство оценили, во всяком случае, седой ухмыльнулся своим жутким оскалом.

— Вождь мирового пролетариата, русским языком, принародно объявил, что "нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме". Жесткость принципа "Кто не работает — тот не ест", его вовсе не смущала. В отличие от Максима Горького и компании, руководство Советской России 1921 года состояло из ползучих прагматиков, само трезво смотрело в глаза реальности и не позволяло дезориентации населения подленькими иллюзиями…

— Короче, натолкнувшись на массовое вооруженное сопротивление села, оно сумело вовремя сделать страшный, но правильный вывод… — подхватила археолог

— Что, — как позднее констатировал товарищ Сталин — "По мере приближения к коммунизму, классовая борьба обостряется…" Точнее сказать, начинает работать некий "моральный сепаратор", объективно делящий население на действительно трудящихся и имитирующих общественно полезный труд "социальных паразитов". Что бы последняя категория, сами о себе, не говорили и не воображали… — мне показалось, или седой выдал эту фразу с плохо скрываемым удовольствием в голосе?

— Читал я упомянутую статью Горького, — вдруг встрял доселе молчавший дяденька в элегантном дорогом костюме, тесно обтягивающем солидный животик, — Только сомневаюсь, что тупая и неблагодарная деревенщина, сидя на мешках с хлебом, имела право единолично решать, кому на Руси жить, а кому — умирать голодной смертью…

— А кто, по-вашему, имеет такое право? — радостно подался вперед седой.

— Уполномоченные государственные органы, естественно… Согласно установленного законом порядка.

— И вы, разумеется, знаете такой закон? — седой неумолим, — Что бы всё "по правде и по справедливости"?

— "Каждый называет справедливостью собственную выгоду" — археолог споро озвучила очередную цитату.

— Парадокс? — констатирует седой, — Галина Олеговна, ознакомьте собрание с решением этой проблемы.

— Оно тоже парадоксальное, — седой мягко намекает, что большинство присутствующих не читали даже заключительных выводов моего труда. А сколько сил стоило над ним корпеть… Ладно, потерпим ради науки, — Опыт военного коммунизма и НЭПа показал, что массы искаженно воспринимают окружающий мир. Люди не готовы принять ответственность даже за свою собственную жизнь, но ещё меньше согласны терпеть прямой диктат производителя продуктов. В результате, все "социалисты" ХХ века (включая самого Рузвельта!) были вынуждены разом жестко взять за горло "вольных пахарей" и одновременно прибегнуть к манипуляции массовым сознанием. Очень кстати оказались кино и развитие электронных средств массовой информации…

— Если власти не в силах изменить или скрыть объективную реальность — они пытаются изменить к ней отношение. Массовый голодный мор в осажденном Ленинграде, легким движением пера — стал "героическим подвигом"… Людоедский беспредел коллективизации — "головокружением от успехов"… — опять археолог, — А категорический запрет выращивать морковку на собственной грядке — "заботой о качестве продуктов питания и здоровье населения".

— Это — вершина айсберга. Правда, ещё неприятнее… — дама недоуменно сдвинула очки на кончик носа.

— Вы никогда не задумывались, в чем причина "хронической убыточности" сельского хозяйства в СССР и такая же хроническая его дотационность, в развитых капиталистических странах? Тысячи лет (!) производство продуктов питания служило основой жизни человеческого общества, а в ХХ веке — всё вдруг радикально изменилось.

— Рискну предположить, — археолог вернула очки на место, — наблюдается грандиозное надувательство…

— Имеющее главную цель — загнать любых производителей еды под полный контроль государственной машины. А ещё — всемерно замаскировать факт, что хотя благодаря механизации и химизации трудоемкость труда агрария сократилась на два порядка — розничные цены на пищу остались такими же высокими, как в доиндустриальные времена… Причем, статистика умышленно запутана.

— Если честно просчитать все прямые и косвенные затраты на пути от современного производителя сельскохозяйственной продукции к потребителю, — голос у археолога буквально звенит, — то полная норма прибыли составляет более 10000 %… Не забываем, что согласно Марксу, уже за 300 % прибыли, капиталист продаст родную маму в публичный дом. А при социализме?

— По указанной причине, выращивать на огороде картошку с помощью мускульной силы и лопаты или ковыряться на дачных шести сотках трудящемуся населению в позднем СССР снисходительно дозволялось. Но, любая попытка механизации собственного труда (угрожающая снижением трудоемкости), от постройки самодельных тракторов до теплиц с автоматикой — властями пресекалась моментально. Под угрозой уголовного преследования, в рамках лицемерной "борьбы с нетрудовыми доходами"…

Повисшее в зале недоброжелательное молчание сгустилось до физической ощутимости. Хоть руками его разгребай… Если прислушаться, то кажется, что у товарищей из "старшего поколения" слышно скрипение ржавых шестеренок в головах. На самом деле, разумеется, это создает звуковой фон далекий трамвай, однако, ассоциация симптоматична. По лицам собравшихся заметно, что думать головой многие давно отвыкли. Ну-с?

— По-вашему, — социолог адекватнее прочих. Очнулся первым, — и "Гладомор" начала 30-х годов не имеет к строительству в СССР коммунизма никакого отношения?

— В реале то, что сегодня называют "Гладомором", одновременно происходило во всех промышленно развитых странах Северного полушария, от США до Советского Союза. Полной правды уже не скажет никто, но, складывается впечатление прекрасно согласованных действий всех (!) официальных идеологических противников ХХ века. И "Новый курс" Рузвельта, и сталинский "Великий перелом", и массовый приход к власти во всех основных аграрных государствах Европы разнообразных тоталитарных режимов, на самом деле, жесткая реакция мировых элит на угрозу коммунизма. Социализм, там и тогда, был признан "меньшей из зол" и восторжествовал (прямо, под псевдонимом "национал", или под маской фашизма) в большинстве стран самостоятельно производящих продовольствие для внутреннего рынка.

— Есть мнение, что Вторая Мировая война — вообще велась между "социалистическими" режимами, так сказать, за наиболее правильную версию "государственного монополистического капитализма", — встрял седой, — который, согласно Ленину, принято называть просто "социализмом". Причем, Германия оказалась зараженной более опасной его формой, чем даже СССР. Со Сталиным мировые буржуи как-то договорились, а вот договориться с Гитлером — не смогли. Пришлось его долго и упорно убивать физически. Считается, что за 12 лет правления фюрер пережил более сорока попыток покушения.

— Какие доказательства?! — сдавленно прохрипело из кресла моё непосредственное руководство, — Как можно сравнивать советский социализм и американский государственный капитализм? А тем более, приравнивать к ним немецкий фашизм? — согласна, на первый взгляд это всё выглядит, как ересь… Но, только если не пробовать думать головой. А если попытаться… через 70 лет таки сложить в голове два и два… Да почитать "первоисточники" (закрытые партийные дискуссии и особо — протоколы допросов и тексты доносов)… КНБ-ФСБ наверняка "работало с материалом" побольше моего…

— Цитатка — "Социализм — есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, только обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией". Владимир Ленин, октябрь 1917 года (Полное собрание сочинений, 4 издание, том 25, стр. 332), — тетенька археолог сегодня буквально жжет напалмом. Опередила… Кто тут вообще защищается?

— Галина Олеговна! — седой таки предоставляет мне слово? Джентльмен, блин… И Володя — тоже хорош. Ух! Из огня, да в полымя. Ладно… Плеснем в пожар дискуссии ещё керосинчика.

— Третий Рейх, в конце 30-х начале 40-х годов, оказался единственным государством планеты, не устроившим "раскулачивания" мелких производителей продовольствия. Притом, что уровень научной организации труда, селекционной работы, механизации и химизации и без того передового сельского хозяйства Германии, в тот момент, был высочайшим даже по современным меркам.

— В результате, полностью блокированные с моря и суши, одни сражаясь против всего остального мира, немцы оказались и единственными, кто до самого конца войны вообще не испытывал серьезных продовольственных трудностей, — снова подала голос археолог… — Такое не прощают. Такое помнят и за такое ненавидят веками. Ненависть полуголодных победителей Третьего Рейха к совершенно возмутительному бытовому благополучию немцев ярко сквозит в большинстве мемуаров участников Второй Мировой войны…

— Галина Олеговна, — седой настойчив, — Вы не стесняйтесь, тут все свои. Говорите прямо. Сами видите, люди действительно не понимают.

Никогда не любила политику… Не хожу на выборы, не смотрю политические программы, оптом, не глядя в телевизор, презираю всех госслужащих, депутатов и членов правительства. Раньше — инстинктивно. После знакомства с Володей — осознанно. Куда меня толкают? Зачем? В смысле, зачем, я понимаю… Перед переходом "в систему" надо спалить за собой все мосты.

— Допустим, на одну минутку, что на самом деле Гитлер был идеалистом, искренне защищал и, как умел, выражал интересы немецкого народа, — теперь я знаю, что такое — "мертвая тишина". У народа перехватило дух, — Вспоминаем, что Германия первой трети ХХ века — это наиболее образованная и технически грамотная страна мира. Там не просто поголовная грамотность (чего США не достигли, кстати, по сей день) — там поголовное среднее образование. Учтите, что немецкие школьные учебники математики, физики и химии середины 30-х годов, по объему изложения и качеству подачи материала, превосходят наши современные… университетские… Совершенно обычное явление, когда в семье простого немецкого инженера или научного работника 30-х годов высшее образование имели 3–4 поколения подряд… Высочайший (по мировым меркам) интеллектуальный уровень населения напрочь исключал попытки прямого "оболванивания" или "топорной" пропаганды. С образованными людьми тупые агитационные трюки не проходят. В Третьем Рейхе всю войну не глушили вражеских "голосов" и не отключали телефонную сеть даже во время штурма Берлина. Немцы доверяли своему фюреру сознательно. Они полностью понимали за что воюют… отчего, даже в мае 1945 года, бились как проклятые.

— Оригинальное вступление! — с трудом сумел выдавить социолог, — Что именно вы хотите этим сказать?

— Например, напомнить, что участник революции 1918 года и бывший "красногвардеец" Адольф Гитлер, выражал своей политикой настроения подавляющего большинства немецкого населения, а не пытался, за чужой счет, удовлетворить собственные мутные "хотелки", как наши московские "вожди Мировой Революции". Он действительно честно строил в Германии "национальный социализм".

— И чего же хотело это немецкое население? — красиво заломил бровь господин в дорогом костюме.

— Того же самого, что и русское. О чем, кстати, написал в своей статье Горький — земли, свободы и справедливости…

— Хотя нам на лекциях давали, что немецкий фашизм — это "идеология лавочников", — археолог не дремлет, — Думаю, правильнее следовало бы говорить о "мелких собственниках"… или даже "фермерах". Лавочникам-перекупщикам "земли на Востоке" не нужны… Они работать не собирались.

— Германия, уже в XIX веке — развитая индустриальная держава, — скривился господин, — Зачем образованному городскому пролетариату возвращаться "к земле", в дикую деревню?

— А вы полагаете, что "пролетарии всех стран" были довольны состоянием, когда не имеют ничего, кроме своих цепей? — ну, седой и дает… Из элегантного словно воздух выпустили.

— Позвольте цитату, — поспешила на помощь седому археолог, — Из выступления одного партийного деятеля на Х съезде РКП(б) — "…Полупролетарские и даже пролетарские элементы городов ныне оседают в деревне и заводят свои частные хозяйства. Промышленность, в итоге, теряет рабочую силу, а всё земледелие — эволюционирует в сторону увеличения числа самодовлеющих продовольственных хозяйств. Этим подрывается самая основа продовольственной политики Мировой Революции, построенная на извлечении излишков…" Каково? И знаете, кто этот оратор? Лев Давидович Троцкий… Люди везде одинаковые, а вот цели у их руководителей — разные. Многие в РКП(б) 1921 года мечтали выпихнуть мужиков из деревни — в города. К станкам, под ружье, в свою полную власть. Не обещая будущим пролетариям ничего, кроме морального удовлетворения. А фюрер поступил наоборот — пообещал немцам землю, шанс завести собственное независимое хозяйство… на освобожденных от "недочеловеков" территориях и "честную оплату за честный труд", жестко гарантированные "фашистским государством". И гарантировал, что личный участок земли размером менее 125 гектаров у немецкого хозяина никто не может ни отнять за долги, ни разделить на более мелкие, ни конфисковать по суду. Это сработало…

— Ирония судьбы, — поспешила я перехватить чужую инициативу, — состояла в том, что на самом деле ни "земли на Востоке", ни истребление "недочеловеков", для достижения поставленных целей, в 40-х годах уже не требовались. Вторая Мировая война продемонстрировала миру чудо — за счет взрывного роста производительности сельского труда Германия не испытывала нехватки продуктов питания даже когда на фронт ушли почти все боеспособные мужчины, а работа полностью легла на плечи их жен, детей и малоквалифицированных "восточных рабочих". Ещё одно усилие — и Третий Рейх мог оказаться первой, в новейшей истории Земли, продовольственно избыточной страной почти независимых частных хозяйств, а не полуголодным царством крупных сельскохозяйственных корпораций или, как у нас, заповедником государственной собственности… Забыть подобный опыт трудно. В итоге, после войны, под предлогом "денацификации", немцам пришлось устраивать форменное промывание мозгов. В США и России аналогичную "операцию резьбы по живому" удалось провести превентивно, через Великую Депрессию и "раскулачивание".

— Разве это такой большой секрет? — лениво протянул холеный господин.

— Естественно! — седой даже не сделал паузу, — Главная тайна всех индустриально развитых государств планеты, начиная с первой трети ХХ века, заключается в том, что индустрия продовольствия далеко превзошла по прибыльности торговлю наркотиками… Наркоманов в мире мало, зато едоков — миллиарды. Причем, каждому человеку надо есть каждый день… А если позволить людям кормить себя самим — современный мировой порядок рухнет.

— Боюсь вас разочаровать, — холеный, с демонстративно презрительной миной медленно осмотрел всех собравшихся. Ухитрился и по мне скользнуть липким взглядом, — Но, мнится мне — этот секрет слегка устарел…

— Этот "устаревший секрет", — не менее презрительно парировал выпад седой, — до сих пор относится к категории государственных тайн, с грифом "Хранить вечно". Применительно к теме данной диссертации — мало найдется злободневнее.

— Коли так, — в тон ему продолжил холеный, — то позвольте мне, господа, с вами попрощаться… Если верить нашей молодой коллеге, — легкая заминка прозвучала "щелчком" треснувшей музейной грампластинки на 78 оборотов, — то всех нас, причастных, к информации подобного рода, по окончании запланированной акции, — новый "щелчок", — придется "зачищать в ноль".

— Вот именно, — мрачно подытожил седой, — Галина Олеговна, сможете нам объяснить — за что и почему?

— Ну, — что за манера вести беседу? — применительно к собравшимся, эти сведения носят теоретический характер, пока представляя скорее академический интерес. Реально опасными они станут, когда с их помощью научная экспедиция действительно выживет "на подножном корму", в окружении врагов и без помощи извне…

— Говорите — "если"! — немедленно одернул меня холеный дядя, — Лелею скромную надежду пожить ещё.

— А что, уже были успешные примеры подобных чудес? — и это существо называет себя социологом… — В чем состоит опасность?

— На качественно новом уровне, пускай и в малом масштабе, повторится успешный опыт "блокадного выживания" Советской России, в 20-х годах… и, что важнее, "тотальной войны против всех" Третьего Рейха, в первой половине 40-х… — хотела добавить "от подробностей которых, все понимающие специалисты, до сих пор срут кирпичами", но передумала.

— Интересные у вас сравнения… — ха, ты ещё добавь подобным тоном — "пожалуй, донести придется…"

— Я имею в виду, что участники такой экспедиции, — попробую сделать значительную паузу, — по итогу длительного автономного существования, без всякой поддержки государства, приобретут крайне необычный жизненный опыт. Отчего, вполне возможно, окажутся социально опасны. В лучшем случае, по прибытии, их ожидает судьба сходная с судьбой "возвращенцев" в СССР после плена или пребывания на вражеской территории. Ну, и "вечная подписка о неразглашении". А в худшем — смерть… Причины — чисто идеологические. "Дурной пример".

— Шило в мешке не утаить! — пропустила, кто именно выкрикнул с места. А и пускай, значит — зацепило.

— Вы недооцениваете силу современной пропагандистской машины, — самое время широко улыбнуться, — Все только что убедились, насколько надежно уничтожается "вредная историческая память". Про феноменально сытую жизнь в Позднем Средневековье и минимум 100 килограммов душевого потребления мяса в год на каждого европейского простолюдина — сегодня прочно забыли.

— Так это когда было! За полтысячи лет всё мохом-быльем поросло… Сейчас — другие времена. XXI век!

— Времена — всегда одинаковые! — археолог поспешила вступиться, — Извините, пожалуйста, я замолкаю…

— Совершенно верно. Продолжу сравнения. Ленинский курс развития СССР, после смерти вождя длился недолго. Его фактически свернули уже в 1929 году. Однако, простой факт, что в эти 10 лет подавляющее большинство (!) населения России жило лучше, чем тысячу лет до того — глубоко врезался в народное сознание. Просто убить основателя "коммунистического проекта" оказалось мало. Преемникам пришлось много десятилетий изображать, что "дело продолжается". На чем, кстати, погорел Троцкий, считавший себя "не менее великим". Стоило заикнуться о смене курса — и его смели. Грубым принуждением уже ощутившую свою силу деревню в 20-х было не взять. Возвращать государственный гнет обратно пришлось очень осторожно, по шажку, играя на внутренних противоречиях самих аграриев.

— "Революции задумывают гении, совершают фанатики и используют в своих целях подонки", — археолог тонко усмехнулась, — Адольф Алозиевич оказался удачливее Владимира Ильича? Впрочем, не нами замечено, что"…если бы фюрер умер в 1938 году — его бы помнили как крупнейшего политика современности, за пять лет поднявшего страну из пепла, а в Берлине — построили бы ещё один мавзолей, уже для великого сына германского народа".

— Да, Гитлера так же аккуратно, как Ленина, при всех стараниях, устранить не удалось. Третий Рейх убивали целиком. Грубо раскатали танками и разбомбили авиацией… Тем не менее, эти 12 лет "возрождения нации" уцелевшие немцы до сих пор вспоминают, как "самое счастливое время жизни"! И, наверное, будут помнить тысячу лет… Свежий анонимный опрос 2005 года — факт подтвердил. Вопреки десятилетиям "денацификации"… Понятно, что таких очевидцев сегодня осталось мало…

— Как писал Ширер: "Приходилось слышать, как рабочие после хорошего обеда шутили, что Гитлер отменил право на голод". Мало кто сегодня помнит что оптовые цены, с 1939 по 1945 год, в Третьем Рейхе возросли всего лишь на 9 %, в то время как средний уровень жизни немцев, за это время, поднялся на 12 %, а уровень заработной платы — на 11 %. Напомню — в условиях войны почти со всем миром, на нескольких фронтах… Когда сегодня Гитлера обвиняют, что при нем "возрождались средневековые порядки" — это правда. Средневековье — период нулевой инфляции. Адольф Алозиевич нахально зачеркнул верных 500 лет европейской истории, включая торгашеское Новое Время с великим ужасным "Ссудным Процентом" и повторно "окончательно решил еврейский вопрос", — археолог не может жить без экскурсов в седую древность…

— Ерунда всё это… — брезгливо поморщился элегантный, — Когда в 90-х быдло загоняли обратно в стойло — многие опасались волны народного гнева. Ан, никто даже не пикнул… Причем, КПРФ мирно заседает в Думе и думать забыла о "социальных потрясениях"…

— Согласна. Именно в конце 80-х годов окончательно отошло от дел поколение, рожденное в 20-х годах. Его место заняли те, кто с детства привык получать жизненные блага не своим трудом, а из рук государства. Кто не помнит, как обращается с гражданами непуганная власть.

— Это принципиально важно? — социолог что-то сообразил и теперь высовывается лишь периодически.

— Полная уверенность в своих силах и своей правоте — самое страшное преступление, которое только способен совершить человек, встретив "родное государство" на узкой дорожке. Потому, что ставит под сомнение принцип "государство право всегда". Особенно, когда этот человек грамотен, образован, уже приобрел личный боевой опыт и более-менее разбирается в жизни… Видел её черную и белую сторону… Многие вспоминают отмеряемые метрами "керенки" и возмущаются гиперинфляцией при Ельцине, когда мы все разом стали миллионерами. А знаете, какой мировой рекорд поставила Германия в ноябре 1923 года? Один доллар США там стоил 4,2 триллиона (!) марок… Тут поневоле согласишься не только с "двадцатью пятью пунктами Гитлера", а с чем угодно, если только это обещает облегчение.

— Есть мнение, — перехватил мою инициативу седой, — что подозрительное ожесточение Второй Мировой войны в Европе объясняется необходимостью, с точки зрения мировых элит, поголовного истребления самого образованного в истории человечества поколения европейцев, пошедшего в школу до 1930 года… Германию и СССР, как страны обладающие, на тот момент, наилучшими системами массового обучения, приговорили к взаимной аннигиляции, — сверкнул жуткой ухмылкой, — "Инфекцию" сочли такой опасной, что поспешили забить всё стадо. Всех, кто сам видел людей на ходу умирающих от голода… Всех, кто был свидетелем наглой лжи государственной власти. Всех, кто знал и помнил свободный труд на собственной земле… Всех, кто был готов бороться за лучшую жизнь с оружием в руках, в 40-х годах — оптом приговорили к смерти… Тех, кто наивно поверил слухам, что "после победы отменят колхозы" — закатали в лагеря потом… А право родить и воспитать потомство — даровали только самым глупым и лояльным… по обе стороны фронта.

Должна признаться, с такой позиции, я вопрос не разбирала. Чтобы получить кучу проблем (вплоть до срыва защиты), мне хватило бы уже одной ссылки на хозяйственные успехи Третьего Рейха… (Самокритично добавлю, что вдумчиво проанализировать аргументацию, которую тогда обрушили друг на друга оппоненты, мне банально мозгов не хватало. Это здесь, на свежем воздухе… и посреди дикой природы — начало доходить… Впрочем, может, так оно и к лучшему. Из своей головы, я бы подобное никогда не выдала. Впрочем, даже то, что я тогда наболтала, мне лично — хватило. Даже сегодня страшно вспоминать собственную сверхнаглость.)

— Позвольте мне закончить, — раз пихнул в этот омут, вот теперь и не перебивай. А элегантного, я сейчас потопчу интеллектуально сама, — Видите ли, какое дело… В разное время население реагирует на одни и те же действия властей по-разному. Традиционно, по ходу "активной работы" с народом, используются "социальные решения". Даже самые забитые и бесправные подданные могут возмутиться, если их так сразу начать убивать палками или расстреливать из пулеметов. Мягкое насилие, в сочетании с пропагандой — действуют тоньше. А если задача требует абсолютно людоедских мер, то их организуют так, что бы виноватыми в трагедии оказался кто угодно, кроме властей. Тогда, в случае эскалации конфликта, отвечать за содеянное зло — "как бы некому"…

— Поясните, — кажется, мой вступительный спич произвел на господинчика впечатление, — На мой взгляд, люди, везде и всегда — одинаковые… Подавляющее большинство — тупая и трусливая масса, пардон, электорат…

— Сколько угодно! Коллективизация начала 30-х годов проводилась силами самих крестьян. Одну часть мужиков удалось натравить на другую, так, что всё беззаконие "раскулачивания" легло на сельские сходы. Ни суды с прокуратурой, ни официальные правоохранительные органы, ни партия, в разразившихся затем голоде и хозяйственном крахе — "не виноваты". Блестящее "социальное решение"! Оно вышло настолько юридически безупречным, что поддержано на государственном уровне. Современная Российская Федерация не принимает иски о возврате имущества раскулаченных (в отличие от постсоветских стран, признающих "реституцию"). Во всех "перегибах" начала 30-х годов, беззаконных расправах и грабежах — виноваты местные Советы! И точка… Голодный мор в блокадном Ленинграде, ясное дело — целиком на совести немцев… Раз они напали, значит, это они во всем виноваты. Если ленинградское начальство и не оказалось на должной высоте — война всё списала… Вечный советский дефицит еды и товаров повседневного спроса, за исключением предельно убогого списка, да и те достаются по талонам или после стояния в злых многочасовых очередях — происки злых капиталистов. "Ядерный щит" требует жертв… Государство — вынуждено тратить на оборону огромные средства… Весь мир — против нас! Потерпим, перебьемся, справимся… "Лишь бы не было войны!" Ну, и так далее, и тому подобное…

— Вы хотите сказать, что Третий Рейх, на указанном фоне, выглядит раздражающим глаз исключением?

— Это очень мягко сказано! Складывается впечатление, что немцы 40-х годов были даже не "сверхчеловеками", а натуральными инопланетянами.

— В силу чего, — поспешно вмешалась археолог, — мы сейчас обсуждаем не рядовую научную работу, а своеобразную "политико-социальную бомбу". Открыто хвалить достижения нацистов нельзя, а использовать их — хочется.

— Примерно так… А в итоге — приходится учитывать возможность, что вместо посланной "за край земли" группы ученых и военных, по возвращении, мы получим хорошо сплоченную банду "красных" отморозков… И тогда придется вспомнить, что память о Третьем Рейхе свирепо искореняли вовсе не за те грехи, которые ему инкриминировали. Что настоящую причину этой ненависти даже сегодня стараются не упоминать всуе. Немцы первыми в мире, с горя и пойдя на принцип, почти создали самодостаточную постиндустриальную экономику, или, если угодно — материально-техническую базу коммунизма, во всей её красе, могуществе и кошмарной беспощадности.

— Вот! — торжествующе поднял палец к потолку седой, — Подумать только… Какие люди… и ходят без конвоя!

— Помнится, — словно жуя лимон, поморщился элегантный, — похожую версию истории ХХ века пропагандирует в своих книжонках некий Максим Калашников.

— Грешен, — саркастически отозвался седой, — Как считал Максимку Калашникова дураком, собирающим сенсации по курилкам, так и продолжаю считать. Журналист! Не видит за деревьями леса. Мечтает о золотых яблочках, но не хочет ничего знать о яблоне, которая их породила. Одно слово — интеллигент! Это неизлечимо…

— Вы что, действительно видите в его бреднях здравый смысл?! — элегантный не стал скрывать раздражения.

— Беда Калашникова исключительно в том, что он "повторяет зады". То есть — не имеет собственного опыта научного творчества, а слепо судит с чужих слов, — похоже, седой обрел благодарного слушателя, — Главный признак его "мозгового блока" — затертая до дыр идейка про то, что "Гитлер только в 1943 году, то есть, уже слишком поздно, начал мобилизацию экономики Германии. В этом, дескать — "главная ошибка фюрера". А вот если бы тот вовремя подсуетился…"

— А что не так? Всё правильно… Сталинский СССР начал мобилизацию экономики задолго до боев, благодаря чему, вполне закономерно, одержал победу над сильнейшим в своей истории врагом…

— Это даже не глупость, — снисходительно разъяснил седой, — а скорее, признак девственного непонимания, чем Третий Рейх 40-х отличался от любой "нормальной страны". Вам девушка очень правильно описала признаки… Мобилизация экономики — это типичное "социальное решение", а фюрер и его команда упорно отдавали предпочтение "техническим". Шпеер с подручными, в разгар войны спешно строили "постиндустриал", которому не нужна мобилизация! Который, по определению, избыточно производителен, — выдержал драматическую паузу и вытянул в мою сторону руку, — Или вы продолжите?

— Грубо говоря, если в Рейхе вдруг не хватало сливочного масла, то его сразу (!) заменяли маргарином, причем так, что калорийность суточной пайки немецкого обывателя вообще (!) не снижалась. В отличие от традиционных приемов "урезания потребления" масла, его "нормированного распределения", спекуляции маслом, всяких "спецпайков", многочасовых людских очередей "за маслом", истеричных призывов "всем затянуть пояса" и тому подобных дешевых трюков, к которым прибегали в аналогичных случаях государства противники Рейха. В отчаянно воюющей Германии, до самого её конца, не было очередей за продуктами. Вообще… Почувствуйте разницу!

— Понимаете? — довольно ощерился седой, — а до щелкопера Калашникова не доходит даже такая сугубая элементарщина. И эти люди берутся прогнозировать будущее России?! Даже Эдичка Лимонов — кажется умнее.

— Все мы очень умные задним числом… — вполголоса, но явственно, пробурчал кто-то из собравшихся.

— Обычно так, — согласился седой, — Но, есть отличный способ оперативно выявить болтливого идиота. Все они страшно любят рассуждать про "ошибки великих людей"… То у них Сталин чего-то не понимал… то Гитлер… то Наполеон… Допустить мысль, что если у Сталина или Гитлера "не получилось", то анализ "ляпа" надо вести на их уровне интеллекта, а не на уровне бабок сидящих у подъезда, для интеллигента — выше сил. Яркий тому пример — рассуждения Максимки о "мобилизационной экономике", якобы могущей спасти Третий Рейх… Да для немцев из 40-х годов его "мобилизационная экономика" — это давно пройденный этап! Они всласть ею наигрались ещё в Первую Мировую, при Кайзере, кое-чего добились, но "побочные эффекты" им сильно не понравились. А вот каково воевать с державой строящей "постиндустриал" — наши отцы и деды испытали на собственной шкуре…

— Оригинальная версия, — признал элегантный, — Только, для верности, хотелось бы подтверждения "из первых рук"

— Я, в своё время, — уточнил седой, — прочитал почти всё написанное самим Шпеером и личностями из его окружения. Сложилось впечатление, что мужикам поставили цензурные ограничения и откровенно высказаться не дали. Доказательством, что Шпеер знал гораздо больше, чем написал, является сам факт его беспрецедентно долгой отсидки… И ещё то, что восстанавливать экономику послевоенной Германии победители решили без него…

— Можно без конспирологии, — похоже, я вконец обнаглела, — даже в русском (т. е. изуверски кастрированном) переводе книги Шпеера "Erinnerungen" ("Воспоминания"), прямо указано, что Гитлер категорически запретил предпринимать какие-либо действия, способные заметно понизить жизненный уровень населения Германии… Виновные — жестоко карались, а рационализаторы и новаторы, предлагавшие суррогатные замены привычных продуктов и бытовых товаров — щедро поощрялись. Даже на пороге своей гибели Рейх буквально фонтанировал изобретениями… Напоминаю, впервые в истории человечества, удалось добиться невозможного. По ряду позиций, даже весной 1945 года (!) уровень жизни населения без пяти минут проигравшей тотальную войну страны, продолжал расти! Что резко повышало доверие к режиму, на контрасте с воспоминаниями немцев о бытовых лишениях Первой Мировой. И что по сей день, до пены изо рта, бесит жителей стран Антигитлеровской Коалиции… А казалось бы — сколько десятилетий прошло.

— Эти мелкие подробности сегодня настолько важны? — брюзгливо осведомился у зала элегантный господин.

— Да! — коротко припечатал седой, — Народ не столько верит ушам — сколько доверяет желудку. Это, кстати, и есть "самый главный секрет" феноменального успеха нацистской пропаганды.

— Тогда как прикажете относиться к выступлению Шпеера на Нюрнбергском процессе? — "…Диктатура Гитлера была первой диктатурой индустриального государства в век современной технологии, и она довела до совершенства технологический инструментарий, чтобы повелевать собственным народом… С помощью таких технических средств, как радио и громкоговорители, у восьмидесяти миллионов людей было отнято самостоятельное мышление" — дама археолог буквально сыплет цитатами, — Так он сам высказался, в своем последнем слове…

— Я бы посмотрел, что каждый из нас сказал бы тогда… на его месте и в его положении… — буркнул кто-то в зале.

— А я бы послушал, что на месте Шпеера выдал бы Геббельс… — иронично хмыкнул седой, — У Гитлера, в закадычных единомышленниках, была только эта парочка. Однако, и фюрер, и его министр рейхспропаганды, покончили с собой. Шпееру — пришлось отдуваться за всех. Дураком он не был — отбарабанил "по методичке" именно так, как от него требовали.

— Кстати, давно подозревал, — подключился социолог, — что выставление после войны доктора Геббельса этаким "демоническим оратором", чудовищем "Ктулху", магически проникающим через динамик радиоприемника в голову каждого радиослушателя и выедающим его мозг — явное преувеличение. А оно — вот как оказалось…

— Будем справедливы, — седой явно наслаждается дискуссией, — Что ещё оставалось утверждать штатным пропагандистам стран-победительниц, потерпевших в "гонках демагогов" полное поражение? Как ещё можно было объяснить работодателям вопиющее равнодушие немецких обывателя к потугам лучших краснобаев планеты объяснить, насколько плохой политический режим ими правит, и как безнадежны их дела? В гитлеровской Германии принципиально не глушили вражеские "голоса" и не изымали у населения радиоприемники. Немцы были великолепно информированы о трудностях с продуктами в Великобритании и натуральном голоде в России… Достоверность — идеальный козырь государственной пропаганды. Причина образцовой лояльности немцев к национал-социализму — не в "происках" жуткого доктора Геббельса, она — в их революции производства бытовых товаров, продуктов и других жизненных благ, по своей эффективности на 20–30 лет опередившей мир… Однако, признать этот факт публично, для политиков — смерти подобно. Даже, через 70 лет после Победы… Даже, после краха СССР…

— Особенно, если вспомнить, что Союз развалили на пике его могущества, без всякой войны, просто дразня народ "дефицитом", вечными очередями за всем подряд и одновременно, показывая ему, красивые картинки из заграничной жизни, — мрачно подытожила археолог, — Как оказалось, именно быт для обывателя — самое главное.

— Вот слушаю я вас, господа, и не понимаю — в чем же особенном, по-вашему, тогда провинился Гитлер? — элегантный господин изволит хамить, — Ну, если не считать развязывания его режимом агрессивной завоевательной войны против всего остального мира… — ответить?

— Гитлер не был профессиональным политиком, считал коллег по "мировой шахматной доске" жадными плутократами и отказывался понимать, что война — весьма сложный инструмент. Власть регулярно использует войну, как "аварийный способ" оправдания крупных неудач внутренней политики, позволяющий разом заткнуть рты всем недовольным. Какие такие "права человека"?! Тут отечество в опасности! Враг у ворот! Каждый недовольный — его пособник! Не будем особенно далеко ходить, вся внутренняя политика правительства России, до сих пор (!), держится на "Образе Великой Победы", которая де "оправдывает любые народные жертвы и просчеты руководства". И прошлые, и последовавшие. А тут — оскорбительная альтернатива! Оказывается, можно вести тотальную войну вообще без снижения жизненного уровня населения…

— Реальная политика — это не образ жизни или способ потешить амбиции, а ещё и "Большая Игра". Тот, кто грубо нарушил её тысячелетние правила — не жилец… — вновь подключился седой, — Альберту Шпееру ещё крупно повезло. Есть мнение, что именно поддержание вопиюще высокого уровня жизни в проигрывающей тотальную войну Германии, "мировая элита" сочла "особенно наглым оскорблением основ" и вопиющим нарушением извечного порядка вещей. Почти шулерством…

— "Программа "Третий Рейх" выполнила недопустимую операцию и должна была быть закрыта…"

Последнюю фразу, совершенно неожиданно для всех, произнес ни одного слова до того не проронивший помятый лысый тип, того специфически "питерского" вида, что водятся только у нас, на окутанных туманами берегах Невы и более нигде… Артефакт исчезнувшего мира, упорно зовущий хлебный магазин "булочной", а каменное ограждение мостовой "поребриком". Один раз я с подобным кадром пересеклась. Тот был помоложе и лучше одет, но понты — те же… Помню, как это посмешище, с бессмысленной гордостью, мне представилось — "Я — системный программист…" Откуда подобное чудо природы взялось на защите "секретной" диссертации — надо будет позже спросить у Володи. Пока оно сидело молча и не отсвечивало, вопросов не было, но теперь… И оно — приближается ко мне, радостно лыбясь дешевыми металлическими челюстями из "титанового золота". Слава богу — не дошло пары шагов. Вблизи — вид ещё запущеннее, чем казался издали. Даже сорочка не свежая.

Чучело приосанилось и, не смущаясь воцарившимся в зале оглушительным молчанием (теперь я знаю, что это такое), запустило пятерню в карман давно вышедшего из моды пиджака… Потянув за тускло блеснувшую цепочку, добыло оттуда видавшую виды серебряную луковицу карманных часов. Откинуло крышку, нажало. В тишине отчетливо прозвучала звонкая мелодическая гамма… Карманный "Брегет", однако… с музыкой… Впервые слышу. Да и на вид, этому будильнику пушкинских времен — лет двести… И если прикинуть, сколько сегодня стоит подобный антиквариат. Мне, кстати, прикидывать не надо. Я, когда наводила справки про Володин подарок, попутно получила некоторое представление о ценах на эту категорию "товаров длительного пользования". Скажем мягко, гражданин носит в кармане небольшое состояние. Хотя сам, судя по пыльным туфлям, притопал пешком. Оригинал! Покосилась на Володю. Ноль эмоций! На седого… Тоже сидит, как будто, так и надо. Ладно, потерпим и мы ради науки…

— Дорогие товарищи! — жизнерадостно провозгласил странный субьект, приведя в ступор добрую половину собрания. Подозреваю, подобным образом ко многим тут не обращались уже лет пятнадцать-двадцать… — Я крайне признателен за любезное приглашение сюда уважаемому…

— Без чинов! — мгновенно пресек седой попытку панибратства, — Официально, меня здесь нет! — вон оно, как…

— Мадмуазель! — теперь ходячий артефакт обратился ко мне лично, — Мы ещё не знакомы… — блеклые глаза, от мощных контактных линз кажущиеся чуть выпученными, сверкнули озорной сумасшедшинкой. Подобные типы, часто изображают в культовых западных боевиках "духовных лидеров" террористического подполья, — Позвольте представиться! Вениамин Александрович…

— Я же предупреждал, без чинов! — в голосе седого отчетливо лязгнул металл, — И без фамилий. Тут все свои.

— Гена, — владелец серебряного "Брегета" обернулся к седому (хм, оказывается, есть на свете люди, которые запросто зовут это жуткое как крокодил олицетворение тайной государственной мощи Геной, причем тот — отзывается!) с видом обиженного ребенка, — Я так понимаю, что пригласить это обворожительное создание ко мне на семинар — никак нельзя?

— Правильно понимаешь, — седой самую малость замешкался, но договорил, — Веня… Что мог, я уже сделал…

— А здесь? — таким тоном капризный мальчик клянчит у строгой маменьки конфету, — Или, уже нет времени?

— Господа! — мне кажется, седой с трудом подавил тяжелый вздох, — Все процедурные формальности выполнены, желающие — могут быть свободны… — кое-кто действительно потянулся к выходу. Володя, естественно, остался… Активные участники обсуждения — тоже. Обозрев диспозицию, седой всё же тихо вздохнул… и решительно выключил мобильник.

— Премного благодарен! — интересно, он играет в рафинированного интеллигента или действительно таков?

— Общайтесь… — обреченно дернул лицом седой, — Я тоже послушаю. Но, только по делу, а то я тебя знаю…

— Благодарю, — ну вот, только пожилого психа, повернутого на науке, мне для полного счастья и не хватало.