Апостолы Феникса

СВЯЩЕННЫЙ ОГОНЬ

2012, Багамы

Скэрроу собрал ведущую группу в конференц-зале пирамиды Ацтека. Вокруг большого овального стола вишневого дерева сидели люди, которых ему нравилось считать своими адептами — самые преданные, его мозговой центр, его штаб. Босые, одетые в простые серые рубахи, перепоясанные веревкой. Их одежда являла резкий контраст роскошному облачению Скэрроу — ниспадавшей эффектными складками пурпурно-золотой накидке, кожаным сандалиям ручной работы, узорчатым золотым браслетам и прочим украшениям, сверкающим разноцветными драгоценными камнями.

На стене у него за спиной висела внушительная копия Камня Солнца ацтеков, Диск орла, оригинал которого был обнаружен на главной площади Мехико-сити во время раскопок 1790 года.

Койотль роздал повестку дня, и Скэрроу насколько минут помолчал, давая время ознакомиться с нею, прежде чем приступить к отчетам каждого подразделения.

— Может быть, вы начнете, доктор Блэкли?

— Жизненно важные органы и общее состояние объекта в пределах нормального. Психологическая и климатическая индоктринация дают позитивные результаты в смысле развития желаемых личностных характеристик.

— Мне казалось, все это уже существовало в латентной форме, будучи предопределено генетикой, — сказал Койотль. — И потому именно эти персонажи были выбраны в апостолы.

— В какой-то степени вы правы, генетика играет основополагающую роль, — ответил доктор Блэкли. — Но наш генетический склад лишь предрасполагает к тому или иному поведению. На развитие тех или иных черт личности влияют также окружение и жизненный опыт. Наши объекты были ограничены только лишь тем опытом, который обеспечивали ему мы. Комбинация генетически обусловленных черт и программируемого нами опыта дает желаемые результаты.

Блэкли обратился к Скэрроу:

— Как я уже сказал, мы видим наличие именно тех характеристик, которые вам нужны. Интересно наблюдать уникальные или даже неординарные черты каждого индивидуума — уровень импульсивности и агрессивности и реакции на определенные стимулы и ситуации. Мы продолжаем отслеживать биохимию нервной системы и уровень таких ферментов, как серотонин и моноаминоксидаза. Мы выявили один интересный факт: у всех объектов наблюдается семикратное повторение в гене DRD4, который, как известно, указывает на склонность к новому и поведение, сопряженное с рисками.

— Простите?

— Неважно. — Скэрроу подался к Койотлю. — Нам это понимать необязательно.

— Простите, постараюсь обойтись без наукообразности, — сказал Блэкли. — Повторение цепочки ДНК, которая, ну, просто повторяется. Вот и все. Это одна из очень немногих мутаций — если у вас семикратное повторение в гене DRD4, велика вероятность, что вы больше любите риск и стремитесь к новизне, чем люди с другими повторами, с другими мутациями.

— Итак, подводя итоги?

— Хавьер, наши последние анализы показывают, что мы успешно скомбинировали все факторы, необходимые для получения требуемого результата к оговоренному сроку. Без задержки. Мы рассчитываем, что все объекты полностью сформируются в изначально установленные сроки.

— Отлично. — Скэрроу взглянул на металлическую жаровню, стоящую в середине стола. Над ней с потолка спускалась вытяжка из нержавеющей стали, куда уходили струйки дыма. Он почувствовал жар священного огня и обратился мыслями к 1960 году, когда он зажег этот огонь, к той ночи, когда боги наконец вняли его мольбам и он начал готовить почву для осуществления своего плана. Близился миг снова зажечь Вечное пламя, календарь показывает, что пятидесятидвухлетний цикл подходит к концу. Все должны быть на местах к осеннему равноденствию — традиционному дню ритуалов его народа. Тогда он убедится, что он выполнит поставленную задачу к двадцать первому декабря. Его апостолы будут разбросаны по миру и начнут пожинать сердца Прекрасных цветков. Боги будут довольны и предотвратят катастрофу.

Затем последовало еще несколько отчетов: об увеличении размеров фонда, о подготовке к открытию отделений Миссии Феникса в разных городах и так далее. Затем Скэрроу отпустил всех, попросив остаться одного лишь Койотля. И когда они остались вдвоем, спросил:

— Ты разобрался с этой единственной свидетельницей?

— Скоро разберусь. Сразу после этого собрания я вылетаю в Майами.

— Как ты ее нашел?

— Легко. Когда мы перехватили в Мехико ее багаж, там были вещи, которые помогли нам установить ее адрес. Один из адептов посетил ее квартиру, чтобы посмотреть, нет ли там еще в каком-нибудь виде интервью Берналя — может быть, она провезла копию в ручной клади. Он ничего не нашел, но мы решили несколько дней последить за ее телефонными разговорами и послушать, что она скажет своему редактору. С редактором она пока не говорила, но зато у нее был разговор с каким-то писателем о разграблении могил. И теперь она собирается в Киз, чтобы встретиться с ним и обсудить это подробнее.

— Значит, у нас две потенциальные мишени. Как ты собираешься решать эту проблему?

— Они собираются на морскую прогулку. Я думаю, нам предоставляется прекрасная возможность использовать нашу новейшую разработку. В исследовательском центре «Гровс Авионикс» мы подготовили прототип нового управляемого снаряда. Устраним обоих. А властям это будет представлено как учебные испытания, санкционированные Федеральным управлением гражданской авиации и военными. И как только задача будет выполнена, я сразу же вернусь.

— Не называется ли это «из пушки по воробьям»? И не будет ли это выглядеть как наглое нападение на невинных жертв?

— Это будет выглядеть как страшная трагедия, — сказал Койотль. — Роковая неисправность нового оружия в ходе испытаний.

— А последствия?

— Предполагаю, будет расследование и скорее всего досадный многомиллионный судебный процесс против «Гровс Авионикс». Как вы любите говорить, такова цена бизнеса.

— Ты мне нужен здесь, чтобы заниматься апостолами. Мы не можем позволить себе слишком долгое твое отсутствие. Нельзя прерывать процесс их обучения и ориентации. Ты же знал, что с тем делом надо было разобраться еще в Мехико. — Взгляд Скэрроу был суров. — Мы должны накрепко закрыть все двери, куда хоть кто-то может заглянуть и увидеть, что мы делаем. Даже если кажется, что это пустяк. Мир не должен понимать, что мы хотим совершить. — И мановением руки он показал, что дискуссия окончена.

Когда они выходили из конференц-зала, Койотль сказал:

— Завтра к этому времени я захлопну последнюю дверь.