Апостолы Феникса

УРОК

2012, Багамы

Бесчисленные звезды высыпали на карибское небо, и луну окружали тонкие завитки перистых облаков, когда Скэрроу вышел на церемониальную террасу на вершине Ацтеки. Хотя на горизонте светились огни отдаленных багамских деревень, он страстно желал, чтобы это были огни его любимого города Теночтитлана и фонари на лодках, разбросанных по озеру Тескоко. Мигающие по периметру храмовой крыши факелы наполняли воздух едким дымом.

Посредине террасы одиноко стояла трапециевидная каменная плита высотой по колено. Она была сделана так, чтобы, когда шочимики, пленного воина, растягивали на ней, его спина сама выгибалась дугой.

Скэрроу нашел взглядом лица нынешних девяти апостолов, стоявших по другую сторону плиты.

На каждом было длинное живописное одеяние до пола. Скэрроу был одет так же, но на нем еще была корона из перьев, устремленных к небесам, и широкий серебряный пояс ручной работы с изображением ацтекской огненной змеи времени. На ногах и у него, и у апостолов были кожаные сандалии с тонкими золотыми шнурками, обматывающими ноги до колен. Их украшали браслеты, ожерелья и серьги из серебра и бирюзы. Скэрроу держал в руке обсидиановый нож, похожий по форме на совок с кожаной рукояткой. Факелы заливали жертвенный алтарь мерцающим золотым светом.

— Мы допустили, что равновесие Вселенной нарушено. Существовали современные научные объяснения дисбаланса и катастрофы 21 декабря 2012 года, которую предсказывали древние календари. Ученые рассчитали, что именно в этот день Земля будет точно на линии, соединяющей Солнце и центр галактики Млечного Пути. Мантия Земли начнет скользить, в результате чего магнитные полюса поменяются местами. Следствием этого станет глобальное опустошение. Скэрроу знал об этом. Неважно, какие использовались научные термины и над чем работали современные геофизики. Его советники и другие древние предсказали, что катаклизм случится именно в этот день. И этот день стремительно приближался.

Он продолжал:

— У нас мало времени, чтобы умилостивить богов. Но мы это сделаем. Мы восстановим вселенскую гармонию собственными руками и выплатим им наш бесконечный долг. Сегодня вы увидите, как освобождается тоналли, живой дух, обитающий в нашей крови. Когда мы испытываем большой страх, он сосредотачивается в сердце. Поэтому наши боги жаждут человеческих сердец. Без жертвоприношений духа, не получая тоналли, они разрушат наш мир. Сегодня ночью мы умиротворим солнечного бога Тонатиу.

Он кивнул, двое апостолов зашли в помещение и вернулись, ведя молодого бронзовокожего человека. Его руки были связаны за спиной, глаза завязаны, во рту кляп. Его поставили возле каменной плиты лицом к Скэрроу.

— Ты готов отдать свой тоналли в пищу великому богу войны Уицилопочтли и богу Солнца Тонатиу?

Молодой человек замотал головой и попытался вырваться из рук апостолов. Его приглушенные крики были слышны даже сквозь кляп.

Скэрроу жестом приказал перерезать путы. На помощь пришли еще двое апостолов, они схватили пленника за руки и за ноги, бросив его спиной на плиту, которая выгнула его грудь вверх.

Его дыхание сделалось быстрым и поверхностным, а голова задергалась от ужаса. Скэрроу стянул повязку с его глаз. Человек судорожно повернул голову в одну сторону, потом в другую, бросил отчаянный взгляд на собравшихся, потом снова на Скэрроу. Апостолы прижимали его руки и ноги к камню.

Человек поднял голову, чтобы заговорить. Но прежде чем он вымолвил хоть слово, Скэрроу всадил нож в его живот, взрезал его и запустил руку в багровую влажную рану. Голова жертвы упала, свесившись с плиты. Скэрроу вытащил руку и поднял ее, держа еще бьющееся сердце с трубками кровеносных сосудов.

— Его дух теперь с солнцем.

Он смазал кровью губы жертвы, потом прошел, демонстрируя блестящий орган каждому. Затем повернулся и сделал несколько шагов к вырезанному из камня изображению Тонатиу. Неподвижные глаза бога Солнца смотрели угрожающе, как будто в поисках добычи, рот широко открыт, язык в форме жертвенного ножа торчал между оскаленных зубов, готовый смаковать новое подношение. По сторонам головы были высечены клыки, сжимающие человеческое сердце. Скэрроу засунул трепещущий орган в каменный рот, надавил, вминая в отверстие, пока от него не осталось только темно-красное пятно, сливающееся с лицом, покрашенным алой краской.

Он возвратился к жертвенной плите.

— Скоро вы выберете собственных славных шочимики, чтобы пожертвовать их тоналли ради сохранения и обновления нашего мира. Это время приближается, а вы пока собирайтесь отправиться в свои родные страны, чтобы приготовиться к последним дням старого мира и началу нового, — он улыбнулся каждому из них. — Закончив этот обряд, мы сегодня устроим пир над останками этой плоти, праздновать то, что дал нам этот шочимики.

На него вновь нахлынули воспоминания о том, как почти пятьсот лет назад он стоял на вершине древнего Темпло Майор и смотрел, как его жрецы раз за разом совершают этот священный ритуал. Сейчас он не был жрецом, он был учителем для тех, кого звал апостолами — для своих новых жрецов. Он намеренно выбрал их число — двенадцать — в подражание христианству. В конце концов, разве это не то же, что и христианское причастие — жертвоприношение плоти и крови? Предстоит воскресить еще троих апостолов, но он укладывается в свой график. Он — новый мессия и докажет это, так что ни у кого не останется никаких сомнений. Помимо апостолов, адепты Ацтеки — не избранные двенадцать, а группа преданных последователей — помогут подготовить путь для него и его апостолов-фениксов. Он знал, что близится время, когда человеческие жертвоприношения возобновятся, и тогда боги благословят его и его труд. Для того они и избрали его, чтобы наделить своим особым даром — бессмертием.

— Продолжим урок, — произнес он.

К алтарному камню тотчас подвели нового шочимики — на этот раз молодую женщину. Она пыталась бороться, но апостолы перерезали веревки, стягивавшие ее руки за спиной, и растянули ее на камне.

Встав над шочимики, Скэрроу взял нож, с которого еще капала кровь, и протянул его апостолам.

— Кто первый?