Никакого плана у Артура не было. О том, что он будет делать после того, как найдет де Шофана, он не задумывался. В рюкзаке лежали кое-какие туалетные принадлежности, но гостиницу в Лондоне он заказывать не стал, думая вернуться домой в тот же вечер. Однако сейчас было уже поздно, начало одиннадцатого. Он записал на бумажке расписание поездов на Йорк, но никакого желания добираться посреди ночи до вокзала Кингс-Кросс на автобусе у него не было, не говоря уже о том, чтобы первый раз в жизни спуститься в метро.
Артур бродил по улицам до тех пор, пока полностью не утратил представление о том, где находится, да и кто он такой тоже. В голове мелькали обрывки разговоров и лица собеседников. Вслед за Себастьяном, разглядывающим его через щель в двери, появлялась Мириам во время их медового месяца, в постели, спящая. Он вспомнил, как утер слезу, когда впервые отвел Дэна в школу, и тут же перед глазами возник мужчина из «Жемчужной королевы», решающий, на какой из двух своих девушек ему жениться.
Когда-то он был Артуром Пеппером, обожаемым мужем Мириам и заботливым отцом Дэна и Люси. Чего еще было желать? Но сейчас это казалось ему выдержкой из средней паршивости некролога. Кто он теперь? Вдовец? Нет. Ему нельзя быть просто вдовцом. Смерть жены не должна стать главным событием его жизни. Куда ему теперь отправиться? Какой шарм разгадывать?
У Артура уже не было сил думать из-за этой карусели в голове. «Пожалуйста, хватит уже», — мысленно попросил он, поворачивая за очередной угол. За ним оказалась оживленная улица. Группа подростков толпилась у входа в какое-то дешевое заведение: они ели пиццу прямо из картонной коробки и время от времени пытались выпихнуть друг друга на проезжую часть. Черное такси резко затормозило, водитель загудел на подростков, те захохотали. На тротуаре все еще стояли прилавки с товарами для туристов — кашемировые шали по десять фунтов за пару, зарядники для мобильных телефонов, футболки, путеводители.
От шума и суеты Артуру стало еще хуже. Он мечтал прилечь, спокойно обдумать произошедшее за день и решить, что делать дальше.
Двигаясь вдоль по улице, Артур обнаружил на двери незаметную вывеску. Хостел. Не раздумывая, он зашел внутрь. За стойкой стояла молодая женщина в белой блузке без рукавов, позволявшей любоваться синей татуировкой на ее правом предплечье. Тридцать пять фунтов за ночь, и осталось только одно место, сообщила она. Затем вручила ему свернутое в рулон серое одеяло и дряблую подушку и объяснила, как найти нужную комнату в конце коридора.
Артур предполагал, что его ждет комната на двоих, но вместо этого обнаружил три двухъярусные койки и пятерых юных немок, сидящих на полу. Все они были одеты в джинсовые шорты и клетчатые рубашки в обтяжку, из-под которых просвечивали разноцветные лифчики. Девушки доедали хрустящий багет и головку сыра эдам, запивая все это сидром из банок.
Пытаясь скрыть изумление, Артур произнес жизнерадостное «Привет!», затем нашел в комнате единственную койку — верхнюю, — на которой не громоздились одежда и рюкзаки. Карабкаться туда Артуру не хотелось — вот будет потеха, если колени откажут во время восхождения, — поэтому он вернулся к стойке и занялся изучением газеты трехдневной давности в ожидании, пока девушки освободят пространство. Наконец они прошли по коридору, дурачась и запрыгивая друг дружке на спину, — и исчезли в ночи.
Артур вспомнил, какой восторг испытывал перед первыми свиданиями с Мириам. У него сводило живот от волнения, пока он принимал душ, брился, расчесывал волосы и мазал их бриолином. Костюм и рубашка должны были быть безупречно выглажены, ботинки начищены. Артур клал расческу в нагрудный карман и, насвистывая, отправлялся к Мириам. Они шли в кафе-мороженое и брали лимонад с шариком ванильного мороженого, а иногда отправлялись в кино. Он тогда был всего лишь учеником и экономил всю неделю на тот случай, если Мириам захочется поужинать в ресторане. Но ей вполне хватало совместных прогулок и незатейливых развлечений. Артур тогда и не подозревал, что когда-то она жила в компании тигров, а знаменитый французский поэт написал в ее честь стихи.
Артур увидел за окном процессию, состоявшую из девушек: одна из них была в подвенечной фате с большой буквой L, другие были одеты в красные балетные пачки и чулки в сеточку, на голове — красные рожки. Они что-то распевали во весь голос. «Как девственница…» — это было единственное, что Артур смог разобрать.
Девушки помахали Артуру, он помахал в ответ. На свой предсвадебный девичник Мириам пошла в «Берни Инн» с матерью и двумя подругами. Это тогда казалось верхом крутизны. Вечером накануне свадьбы Артур со своим другом Биллом (ныне покойным) отправились на футбол и после матча выпили две пинты шенди. От мысли о том, что завтра он женится на Мириам, все чувства Артура обострились. Лимонад в шенди казался приторным, футбольные кричалки били по ушам. Он чувствовал, как ярлычок на рубашке натирает ему шею. Каждая клеточка его тела ждала момента, когда Мириам станет его женой.
День свадьбы промелькнул, как конфетти, которым их осыпали на выходе из церкви. Свадебный обед на тридцать человек накрыли в местном зале для собраний. Мать Мириам, женщина с суровым лицом, приготовила в качестве свадебного подарка сэндвичи и пироги со свининой. Двухдневное свадебное путешествие на ферму оплатили родители Артура. Новобрачные отправились туда вечером того же дня — с привязанными к бамперу консервными банками, и картонкой «Молодожены» на заднем стекле.
На ферме царил дикий холод. Овцы блеяли всю ночь, а у хозяйки было такое лицо, будто ей в рот только что залетела оса. Но Артур был в восторге. Мириам переодевалась на ночь за деревянной перегородкой в спальне, а Артур — в туалете на улице. Пришлось заправить пижамные брюки в ботинки, собрать свои вещи в охапку и в таком виде брести по грязи обратно в дом.
Мириам была просто чудо в своей длинной ночной рубашке с вышитыми по воротнику розами. Когда Артур обнял ее за талию и она приникла к нему, он с трудом удержался, чтобы не застонать от желания. Они легли в постель и занялись любовью — впервые. А потом лежали обнявшись и мечтали о том, где будут жить и сколько у них будет детей. До сих пор этот день оставался лучшим в жизни Артура, потому что он был наполнен нежностью, страстью и покоем. Потом были другие замечательные моменты — рождение Люси и Дэна, семейные праздники, — но ничто не могло сравниться с этими первыми часами, которые они провели как муж и жена. Артур мысленно пожелал девушке в фате испытать в день своей свадьбы такие же чувства.
Дело в том, что чем старше становишься, тем отчетливее понимаешь: другого счастья уже не будет. Чем дальше, тем меньше в твоей жизни тех удивительных дней, когда ты говоришь себе: это я запомню навсегда. Артуру довелось подержать на руках Кайла и Марину, когда они были совсем крошечными и сладко пахли маминым молоком. «Чего еще ждать от жизни?» — подумал он тогда.
Ему очень хотелось оказаться сейчас не в Лондоне, а под одеялом в собственной постели с привычной чашкой горячего шоколада и газетой. А он вместо этого торчит здесь — одинокий и растерянный.
Поняв, что эти грустные размышления до добра его не доведут, Артур решил, что лучше будет пойти спать. Вернулся в свою комнату и забрался на верхнюю койку. Было уже за полночь, лодыжка ныла. Не раздеваясь, Артур залез под одеяло и попытался думать только о первой ночи с Мириам. За окном грохотали автобусы и все время кто-то вопил. В конце концов Артур заснул под звуки сирены «скорой помощи».
Он проснулся в три часа ночи, когда вернулись его соседки. Они были пьяны и распевали немецкие песни. Одна из них привела с собой какого-то мужчину. Они забрались в койку непосредственно под Артуровой. Затем долго хихикали и шуршали постельным бельем.
К счастью, последовавшее за этим раскачивание кровати, сопровождаемое громким скрипом, продолжалось всего несколько минут. Другие девушки смеялись и перешептывались. Артур натянул колючее одеяло на голову, но лежал с открытыми глазами. Вначале он убеждал себя, что не может такого быть, чтобы они там занимались сексом. Как так вообще можно — пойти на прогулку, вернуться с первым встречным и заниматься любовью в комнате, полной народу? Но доносившиеся снизу вздохи и прерывистое дыхание не оставляли сомнений в том, что там происходит. Артур размышлял о том, как сильно изменилась жизнь и как ему порой не нравится этот новый мир.
Шум внизу постепенно затих. Какое-то время парочка смачно целовалась. Затем Артур услышал, как кто-то расстегивает молнию на сумке, потом вскрывает упаковку салфеток, и наконец наступила тишина.
Лежа под одеялом, Артур подумал о том, что впервые за прошедший год спит не в одиночестве. Как ни странно, ровное дыхание и похрапывание, наполнявшие комнату, подействовали на него успокаивающе, и Артур заснул.
Утром он спустился со своего второго яруса, пока соседки еще спали. Он надевал сандалии, а рядом мужчина, проведший ночь на первом ярусе, зашнуровывал свои кроссовки. Темно-розовые джинсы, закатанные по колено резко контрастировали с его жесткой рыжей шевелюрой.
— Тсс. — Мужчина приложил палец к губам. — Давай выбираться отсюда, чувак, — прошептал он с сильным американским акцентом, как будто они с Артуром были в сговоре.
Артур хотел было объяснить, что он путешествует в одиночку, ко вчерашнему безумию не имеет никакого отношения и что немецких девушек он видит впервые в жизни, но вместо этого только кивнул.
— Не знаете, как добраться до вокзала Кингс-Кросс? — спросил он, когда они, щурясь от утреннего солнца, вышли на улицу. Завтрак в хостеле представлял собой коричневый бумажный пакет с его именем, оставленный на стойке. Написано, правда, было «Артур Пипер». Американец взял пакет, на котором было написано «Анна».
— Э-э… сейчас пойдете налево и до метро. И доедете до Кингс-Кросс. — Он заглянул в пакет и сморщил нос: — Яблоко, батончик мюсли и баночка сока. Они это серьезно?
Артур подумал о человеческой неблагодарности: получил ночлег, секс, спер чужой завтрак… и все еще недоволен.
Американец сунул батончик в один карман, апельсиновый сок в другой, яблоко в рот, а пакет скомкал и швырнул в угол.
— Пока, — бросил он и был таков.
Артур дошел до станции метро и спустился в подземный переход. Там он увидел парня, игравшего на флейте, а чуть подальше бренчала на гитаре молодая женщина, державшая на коленях перевернутую фетровую шляпу. Обоим досталось от Артура по пятьдесят пенсов. А он продолжил путь в подземелье.
Артур скормил блестящему аппарату несколько монет, а тот выдал билет. Артур чувствовал себя потерянным. И не только потому, что впервые в жизни оказался в метро. Он полагал, что найдет в Лондоне ясные ответы на свои вопросы, а оказалось, что загадка похожа на гигантскую луковицу. Стоит ли продолжать снимать эти многочисленные слои или лучше остановиться?
Схема метро, висевшая на кафельной стене, была просто необъятной. Подписано все вроде было четко, большими черными буквами, но Артур все равно ничего не понимал. Однажды на улице он видел, как техник открыл телефонную коробку. Внутри ее было огромное количество цветных проводов, предназначение которых понять (по крайней мере, Артуру) было невозможно. Эта схема выглядела даже сложнее. Пожалуй, надо приложить к ней палец и довести до нужной точки — глаза у Артура разбегались. Все крутом явно знали, куда им надо и как туда добраться. Бросив взгляд на схему, они кивали и целеустремленно двигались дальше. Артур чувствовал себя среди них жалкой песчинкой.
Он еще раз попробовал понять, где находится вокзал Кингс-Кросс, но не смог разобраться, на какой станции надо сделать пересадку. Артур уже подумывал, то ли сесть на первый попавшийся поезд, и будь что будет, то ли подняться наверх и дождаться автобуса.
Но тут слева раздался дружелюбный голос:
— Привет! Вам помочь?
Артур повернулся и обнаружил рядом молодого человека. Он засунул руки глубоко в карманы мешковатых джинсов, болтающихся так низко, что над ними виднелась широкая полоса красных трусов. На черно-белой футболке красовалась надпись «The Killers»[1], но улыбался молодой человек широко и любезно.
— Собственно, да. Дело в том, что я впервые в метро.
— И в Лондоне, значит, в первый раз?
— Да. Не могу понять, как мне добраться до вокзала Кингс-Кросс, чтобы сесть на поезд до дома.
— А где вы живете?
— Неподалеку от Йорка.
— Отлично. Итак, Кингс-Кросс… Это не проблема, всего пара пересадок. Билет у вас есть?
— Да.
— Дайте-ка на него взглянуть.
Преисполненный благодарности к милому молодому человеку, Артур достал из заднего кармана бумажник, где лежал билет, и приготовился открыть его, как вдруг тот исчез. Только что был в руке, и… Молодой человек рванулся прочь и влился в плотный поток пассажиров.
Артур, как в замедленной съемке, смотрел, не веря собственным глазам, то на свои пустые руки, то вслед убегающему молодому человеку. Его ограбили. Он оказался конченым идиотом. О таких, как он, доверчивых пенсионерах, обожают писать газеты. Плечи Артура безвольно поникли.
Но спустя пару секунд досада на собственную глупость сменилась приступом ярости. В бумажнике была фотография Мириам. На ней она улыбалась и обнимала детей, тогда еще маленьких. Единственный экземпляр! Да как этот парень только посмел злоупотребить его доверием! Ярость заклокотала у Артура в груди, поднялась к горлу и вылилась в крик: «Держите его! Это вор!» Он кричал изо всех сил снова и снова, сам удивляясь силе своего голоса.
Затем Артур бросился в погоню.
Он забыл, когда в последний раз задавал такой темп ногам. Наверное, пару лет назад, когда бежал за автобусом. Правда, Артур уже не мог вспомнить, догнал он тогда автобус или нет. А до того? Может, когда они с детьми носились по пляжу? Артур вообще не любил торопиться. Но сейчас ноги несли его, не подчиняясь разуму. Они будто сами решили настигнуть вора.
Набрав скорость, Артур уже не задумывался о том, что ноги могут его подвести. Он только расчищал себе путь вежливыми криками «Прошу прощения!» и «Извините, тороплюсь!».
Артур проталкивался между офисными работниками с газетами и портфелями в руках; между японскими туристами в гигантских солнцезащитных очках с огромными картами города; пробежал мимо девушки с фиолетовыми волосами и ее зеленоволосой подруги с утыканными пирсингом бровями. Все они смотрели на Артура без интереса — наверное, каждый день видели, как пожилые люди гоняются за ворами.
«Этот человек украл мой бумажник!» — кричал Артур, указывая на преследуемого и ни к кому конкретно не обращаясь. Он прибавил ходу. Сердце колотилось в груди, а колени с каждым шагом подгибались все сильнее. Увешанные театральными и оперными афишами серые стены подземки начали плыть перед глазами, сливаясь в одно пятно. Пошатываясь и спотыкаясь, Артур продолжал погоню.
В переход вдруг хлынула толпа, и объект преследования исчез из вида. Плохи дела, сказал себе Артур, остановившись на мгновение, чтобы перевести дух. Так тому и быть.
Он готов уже был сдаться, но тут впереди мелькнула полоска красных трусов — отличный опознавательный знак! Усилием воли он заставил себя продолжить погоню. Не сдавайся, Артур! Вперед, Артур!
В его голове вдруг возникла картина того дня… Люси и Дэн были еще маленькими. Пепперы всей семьей пошли гулять, и Мириам отлучилась, чтобы купить мороженого. Дети между тем затеяли игру в салочки. Люси изо всех сил пыталась дотянуться до ноги Дэна, но тот уворачивался, прыгая то туда, то сюда. Они двигались все дальше и дальше, пока не оказались на краю тротуара, затем на проезжей части. Люси ничего не видела вокруг, кроме своего несносного брата, которого ей во что бы то ни стало надо было осалить. В опасной близости от детей проехала одна машина, затем другая. На горизонте появился грузовик с прицепом. Все происходило стремительно. Артур будто врос в землю, не в силах пошевелиться. Дети находились от него метрах в десяти. Артур закричал, но Мириам не услышала. Она в этот момент слизывала малиновый соус с края вафельного стаканчика. Артур сам не мог понять потом, откуда у него взялось столько сил. Но он сумел в один миг преодолеть расстояние, отделявшее его от детей, схватить Люси и Дэна за руки и оттащить на тротуар. Как Супермен. Дэн вытаращил глаза от возмущения. А Люси, воспользовавшись моментом, торжествующе осалила брата. У Артура выступили слезы. Появилась ничего не подозревающая Мириам и вручила всем по стаканчику мороженого. И только Артур понимал, какая беда пронеслась мимо.
Воспоминания о том дне крутились у Артура в голове, когда он выбрался наконец из подземки на поверхность. Щурясь от яркого солнца и прихрамывая, он двинулся вперед. Вскоре глаза привыкли к свету, и Артур смог различить красный двухэтажный автобус, деревья и вереницу школьников в желтых куртках со светоотражающими полосками. «Вор, вор!» — вновь крикнул Артур.
Преследуемый меж тем вырвался на простор и быстро удалялся. Расстояние между ним и Артуром становилось все больше и больше. Но Артур продолжал бежать. Перед глазами мелькали неровные тротуарные плиты, брошенные картонки из-под фастфуда, бумажки, фантики, ноги прохожих… В груди закололо. Господи, только не это. Артур встал как вкопанный. Ощущение было такое, будто кто-то сжал его сердце в кулаке. «Пусть удирает, — услышал он голос Мириам. — Оно того не стоит». Артур понял, что силы его закончились. Он попытался вспомнить, что было в бумажнике — банковская карта, десять или двадцать фунтов наличными, фотографии. Хорошо еще, что его не пырнули ножом.
Пока Артур пытался отдышаться, к нему подбежал другой молодой человек. На нем были точно такие же джинсы, как и на воре, и зеленая толстовка с капюшоном. На плече зияла дырка. Нос у юноши был усыпан веснушками, а волосы цветом напоминали ржавые гвозди.
— Он у вас что-то украл?
Артур кивнул:
— Бумажник.
— Ясно. Стойте здесь. — Молодой человек сунул что-то Артуру в руку и исчез.
Опустив взгляд, Артур увидел, что держит в руках разлохмаченную розовую веревку — самодельный поводок, на другом конце которого находилась маленькая дрожащая собака. Шерсть у нее была черная и жесткая, а желтые глаза ошеломленно уставились на Артура.
— Не волнуйся, — сказал Артур. — Я думаю, твой хозяин скоро вернется. — Он наклонился и погладил собаку по голове. На ней не было ни ошейника, ни жетона с именем. Рядом валялась твидовая кепка, очевидно брошенная молодым человеком.
Артур и собака стояли посреди тротуара. Больше им ничего не оставалось. Раздался звон монет — проходившая мимо женщина в алой шерстяной шали, потрепав собаку по голове, бросила пригоршню мелочи в шляпу. Подумать только, она приняла его за нищего. Хотя вид у него, наверное, и впрямь бомжеватый. Два дня не брился, да и синие штаны потеряли презентабельность.
— Такая у тебя работа: сидеть и ждать, когда тебе заплатят? — поинтересовался Артур у собаки.
Собака моргнула.
Артуру страшно хотелось присесть. «До чего ты меня довел?» — стонало тело.
Прошло десять минут. Артур начал строить планы на случай, если молодой человек не вернется. Ему придется отвести собаку в ближайший полицейский участок и оставить там. Увезти ее с собой на поезде не получится. Интересно, в метро с собаками пускают?
Еще через пять минут хозяин собаки вернулся. Вместе с бумажником. Артур не мог поверить своим глазам.
— Вам удалось его догнать?
— Ага. — Молодой человек, тяжело дыша, согнулся и уперся руками в колени. — Я уже видел раньше, этот гаденыш грабит здесь людей. Он выбирает либо беспомощных стариков, либо иностранцев. Подонок. Но я его догнал, поставил подножку, и он проехался по мостовой. — Молодой человек довольно хмыкнул. — Будет ему урок. А вам на будущее — держите бумажник крепче.
Артур хотел возразить, что не стар и не беспомощен, но вспомнил, что это было бы не вполне правдой.
— Постараюсь, — покорно сказал он, — это я, конечно, сглупил.
Колени у Артура подгибались. Больше всего на свете ему хотелось присесть.
Молодой человек поднял с земли свою кепку. Затем обхватил Артура за плечи.
— Тут неподалеку есть скамейка. Пойдемте.
Артур подчинился, и вскоре его мечта сбылась. Собака устроилась рядом с ним на тротуаре, прислонив голову к его ноге.
— Смотрите-ка, вы ей понравились. Нечастый случай. Вообще-то она боится и собственной тени.
— Она замечательная.
Бернадетт пару раз пыталась убедить его завести собаку, утверждая, что тогда в его жизни появится цель. Но Артур отказывался. Ему и о себе непросто было заботиться, не говоря уже о другом, четвероногом существе. Несколько лет назад Мириам завела речь о том, чтобы взять в дом какое-нибудь животное, но Артур ответил на это: «Оно ведь переживет нас. И что будет делать дальше?». И они оставили эту идею.
— Как ее зовут?
— Люси.
— Ничего себе, — сказал Артур.
Молодой человек посмотрел на него с недоумением.
— Мою дочь тоже зовут Люси.
— Вот в чем дело. Простите. Моя бывшая девушка дала ей это имя.
— Все в порядке. Оно ей идет. И они похожи, кстати: моя дочь тоже тихая и задумчивая.
— Мне кажется, что эта собачонка заботится обо мне больше, чем я о ней. В один прекрасный день я вышел из квартиры — а она сидит у двери, как этакий ангел-хранитель. Я ей сказал: «Не стоит тебе со мной связываться. Пойди найди себе нормального хозяина, у которого работа есть». И вывел ее на улицу. Но она вернулась. Зашла в квартиру и осталась. С тех пор мы не расстаемся. Что она во мне нашла, не могу себе представить.
Артур закрыл глаза, наслаждаясь теплом солнечного дня.
— Пойду добуду вам кофе, — сказал его новый знакомый. — Готов спорить, после всего произошедшего он вам не повредит. И вам, наверное, надо обратиться в полицию.
— Я сам во всем виноват. Вряд ли их это заинтересует.
— Понимаю. У меня с полицией тоже непростые отношения. Они нас с Люси все время гоняют. А мы всего лишь пытаемся добыть себе пропитание.
Только сейчас Артур заметил флейту, торчащую из кармана молодого человека.
— Какая-то женщина положила в кепку деньги, — сообщил он ему.
— Отлично. То есть хорошо, что кому-то не все равно. Богатеем, однако, меня это не сделает. — Молодой человек пожал плечами.
— Давайте я схожу за кофе. Я вам очень обязан.
— Ладно. — Молодой человек протянул Артуру руку. — Меня зовут Майк. Мне черный и три сахара.
— Артур. Артур Пеппер.
— Сделайте мне одолжение, Артур. Возьмите Люси с собой. Ей надо пописать. Я не люблю, когда она это делает возле входа в метро.
Люси отправилась вместе с Артуром с видимым удовольствием, цокая коготками по тротуару. На другой стороне улицы стоял фургон с кофе и горячими закусками. Артур купил два кофе, а затем, поразмыслив, добавил к своему заказу пару хот-догов. Расплачиваясь, он старался не думать о том, что Мириам не любила, когда люди едят на улице. Кто знает, как давно Майк не ел?
Артур пошел на звуки флейты, Майк сидел на траве, кепка лежала рядом. При появлении Артура Майк перестал играть.
— Решил немного поработать, пока вас нет. Вот. — Он достал из кепки два фунта и протянул Артуру. — Это за кофе.
— Глупости. Плачу я. На всякий случай принес еще хот-доги.
Глаза Майка загорелись.
— С кетчупом?
— Ну разумеется.
Скамеек поблизости не было, и Артур уселся на траве рядом. Он отломил кусочек хлеба и бросил его одноногому голубю. Через несколько секунд вокруг него было несколько десятков птиц. Одна из них попробовала на вкус его шнурки.
— Не надо их кормить. Они паразиты. Летающие крысы. Ежегодно с Трафальгарской колонны смывают тонны голубиного дерьма. Вы не знали?
Артур впервые слышал об этом.
Они сидели на траве, пили кофе и ели хот-доги. Видела бы его сейчас Мириам, — сидящего на солнышке, в компании неизвестного молодого человека и его собаки и поглощающего сосиску с хлебом. Прости, Мириам.
— Итак, Артур, что же с вами произошло? — Майк отмахнулся от осы, усевшейся на его рыжую шевелюру.
— Произошло? Со мной?
— Не похоже, что эти штаны принадлежат вам. Вы явно впервые в Лондоне и тем не менее прохаживаетесь без карты и размахиваете бумажником. Что-то здесь не так.
Вначале Артур хотел слукавить и сказать, что приехал посмотреть достопримечательности, но потом подумал, что нехорошо врать человеку, который из-за него только что подвергал себя опасности. И Артур вкратце рассказал все как есть — о Мириам и ее браслете, о Бернадетт и тиграх, о доме, полном книг, и его обитателях.
Затем он попытался расспросить самого Майка, но тот лишь покачал головой.
— Ничего настолько интересного со мной не происходило, — сказал он. — Я простой человек, который пытается добыть себе пропитание. Но я знаю кое-кого, кто разбирается в золотых браслетах. У него тут неподалеку магазин. Если хотите, можем показать ему ваш браслет. Вдруг он что-нибудь подскажет.
На вокзал Артуру не хотелось. Домой он не торопился. И никаких версий происхождения остальных шармов у него не было.
— Почему бы и нет? — сказал он. — Погода отличная, можно прогуляться.
И только когда они оказались в очередном переулке, где в воздухе витали сомнительные запахи, а под ноги то и дело попадались пенопластовые упаковки из-под уличной еды, Артур задумался, не слишком ли он доверчив. А вдруг Майк в сговоре с тем грабителем? И весь этот спектакль они разыграли, чтобы выудить у старого дурака не только бумажник. Они шли, как показалось Артуру, целую вечность, под конец он перестал понимать, где находится. Когда повернули за угол, вокруг не осталось ни души. Только Артур, Майк и Люси шагали по мощенной булыжником улице. По обе стороны нависали кирпичные здания. Солнце скрылось за облаком. Артур замедлил шаг.
— Я иду слишком быстро? Мы уже почти пришли.
Артур вспомнил мюзикл «Оливер!». Дети-карманники, скупщик краденого Фейгин и пес с черным пятном вокруг глаза. Как его звали? Точно, Бычий Глаз. Злодеи, охотящиеся за простофилями Викторианской эпохи. Артур приготовился получить удар дубинкой по голове. Он всегда хотел верить в лучшее в людях. Но сейчас поплатится за это.
Они вышли к оживленному рынку, где торговали манго, электронными сигаретами, меховыми наушниками и развевающимися на ветру цветастыми юбками. Вся улица состояла из многочисленных лавочек и кафе.
— Нам сюда, — сказал Майк, открывая дверь маленького магазина.
На его темных окнах красовалась золотая надпись: «Золото старое и новое, дорогое и дешевое». Звякнул дверной колокольчик, запахло мясным пирогом и полиролью.
— Джефф! — крикнул Майк. — Джефф! Ты здесь, дружище?
За занавесью из бус, послышались скрип и шуршание, и появился человек, чье смуглое морщинистое лицо напоминало видавшую виды кожаную сумку. Он был настолько широк в плечах, что казалось, будто под клетчатой рубашкой у него спрятано коромысло.
— Майк, дружище! Как дела?
— Хорошо. Все хорошо. Познакомься с моим другом Артуром. Он хочет, чтобы ты взглянул на один браслет. Красивая вещь из золота.
Джефф почесал затылок. Его ногти и костяшки пальцев были черными.
— Хорошо, глянем. Красивая вещь? Не похоже на тебя, Майк.
Артур нащупал в кармане браслет. Джефф и Майк ждали. Что-то во всем этом настораживало. В любом случае — отступать было уже поздно. Артур положил браслет на прилавок.
Джефф присвистнул:
— Вот это настоящая красота. Без шуток. — Аккуратно, бережно взял браслет в руки. Порывшись в ящике, достал лупу. — Да, теперь могу подтвердить — это отличная работа. Сколько вы за него хотите, Артур?
— Он не продается. Я хотел только узнать о нем побольше. Этот браслет принадлежал моей жене.
— Понятно. Ну что ж, это золото. Восемнадцать карат. Вероятно, сделано в Европе, возможно в Англии. Надо присмотреться к клейму. Что касается шармов, то они разные — и по качеству, и по возрасту. Все хороши, но некоторые выдающиеся. Тот, что в виде слона, — высший класс, с первосортным изумрудом. Я бы сказал, что сам браслет изготовлен в Викторианскую эпоху, но шармы новее. Сердце вообще современное. Видите, его даже не припаяли, а просто присоединили двумя кольцами. Этот шарм ваша жена купила недавно?
Артур покачал головой:
— Не думаю…
— Вот его, на мой взгляд, добавили второпях, — продолжал Джефф. — Тигр хорош, но массовое производство. Я бы сказал, пятидесятые или шестидесятые. Наперсток и книга отличного качества, но слон — лучше всех.
— Я думаю, что он привезен из Индии.
— Похоже на то, Артур. — Джефф продолжал внимательно рассматривать шармы. — Гм, мне кажется, этот цветок — акростих.
— В смысле, он не верит в объективную истину? — осведомился Майк.
Джефф засмеялся:
— Нет, то агностик. Украшения-акростихи были популярны в Викторианскую эпоху. Изделия из золота или серебра украшали драгоценными камнями таким образом, чтобы зашифровать имя или фразу. Обычно такие украшения дарили родственникам или возлюбленным. Вот пример. — Джефф достал из шкафа золотое кольцо. — Видите, камни расположены в таком порядке, что их начальные буквы складываются в слово «милая»: малахит, изумруд, лазурит, аквамарин, яшма.
— И вы полагаете, что в цветке что-то может быть зашифровано? — спросил Артур.
— Давайте посмотрим. Сделано, вероятно, в двадцатых годах двадцатого века — стиль ар-нуво. Мне кажется, что изначально это был кулон — уж больно тонкая петелька. Теперь посмотрим на камни. Перидот, изумруд, рубин, лазурит.
Артур сложил начальные буквы:
— Пирл.
Джефф кивнул:
— Все верно, Артур. Вы знаете кого-нибудь по имени Пирл?
Артур наморщил лоб.
— Вообще-то так звали, например, мать Мириам. — Он всегда называл ее миссис Кемпстер, даже после того, как они с Мириам поженились. Она умерла еще до рождения Дэна.
Когда Мириам впервые позвала его на чай, первое, что он услышал от своей будущей тещи, — что у него большой размер ноги. Прежде Артуру не казалось, что десятый — это что-то чрезмерное, но время от времени он вспоминал слова миссис Кемпстер.
Она была мрачной молчаливой женщиной с квадратным подбородком и холодным немигающим взглядом. Мириам никогда не говорила ей «мамочка» или «мамуля».
— Ну вот. Двадцатые — правильное время?
— Примерно тогда она и родилась.
— Возможно, это подарок на крещение, — предположил Джефф. — А от нее он мог достаться вашей жене.
Артур кивнул. Выглядело убедительно.
— Еще мне нравится палитра. Хорошо сделано. На ней выгравированы инициалы — С. Я. Мне такое клеймо видеть не доводилось. — Джефф подвинул браслет к Артуру. — Вы обладатель прекрасного ювелирного украшения. По моим прикидкам, оно стоит тысячу или даже больше. За эту цену я его у вас с удовольствием куплю.
— Правда? Так дорого?
— Браслеты с шармами — украшения особенные. Шармы обычно означают что-то важное для человека. Они как воспоминания, которые можно носить на запястье. По этим шармам видно, что ваша жена прожила необычную жизнь, полную впечатлений. Могу спорить, ей было о чем рассказать.
Артур уставился в пол.
— Джефф, дружище, спасибо тебе, — подытожил Майк.
Оказавшись на улице Артур еще раз ощупал браслет в кармане. Разговор с Джеффом привел его в еще большое замешательство. Разве возможно, что шарм в виде сердца — новый? Что мать Мириам звали Пирл, Артур тоже не был уверен. А инициалов С. Я. и вовсе не замечал.
— Был соблазн продать?
— Не знаю. — Артур до сих пор не мог прийти в себя после того, как узнал столько нового от совершенно незнакомого человека — как раз в тот момент, когда уже готов был прекратить свое расследование. — Мне, наверное, надо идти.
— Куда? У вас есть обратный билет на поезд?
Артур покачал головой, растерянно осматриваясь по сторонам.
— А где вы собираетесь ночевать?
— Я ничего не планировал. Найду, наверное, какую-нибудь гостиницу. — О том, чтобы скоротать еще одну ночь в хостеле, не могло быть и речи.
— Ну что ж, — Майк на мгновение задумался, — можете переночевать у меня. Особой роскоши не обещаю, но это все-таки дом. Гостиница обойдется вам недешево.
От сегодняшних приключений у Артура уже ум заходил за разум. Сначала наговорил черт-те чего какому-то типу в кафе, а теперь сам себя запутал до крайности. Ночевать у незнакомца не хотелось, но тело от усталости стало как каменное. А от одной мысли, чтобы снова сунуться в метро, Артуру становилось не по себе.
Он кивнул и сжал в руке поводок Люси.