Артур Пеппер и загадочный браслет

В дороге

Натан Паттерсон — человек. В том смысле, что у него имеются голова, две руки и пара ног.

Но Артур не был уверен, есть ли в этой голове мозги, управляющие движениями туловища. Он не шел, а будто скользил — как багаж на ленте транспортера в аэропорту. Натан был худой как щепка, носил узкие черные джинсы, едва державшиеся на бедрах, черную футболку с черепом и ослепительно-белые кроссовки. Челка закрывала половину его лица.

— Привет, Натан. Рад снова тебя видеть, — произнес Артур, протягивая руку. Они с Натаном стояли перед домом Бернадетт. — Помнишь, мы встречались и вместе пили кофе однажды утром?

Натан посмотрел на него так, как будто перед ним был инопланетянин. Руки его болтались, словно плети.

— Не-а.

— Ну да, это была короткая встреча. Как я понимаю, ты сейчас выбираешь университет. Ты, наверное, очень умный молодой человек.

Натан отвернулся и уставился в пространство. Затем, не говоря ни слова, открыл дверцу и уселся на водительское место. Артур уставился на парня. Похоже, путешествие покажется долгим.

— Я сяду сзади, хорошо? — спросил он, забираясь в машину, но ответа не получил. — Чтобы вы с мамой могли поболтать.

Прихватив свой чемодан на колесиках, Артур явился к дому Бернадетт после обеда. Он налил Фредерике побольше воды, но все равно чувствовал себя виноватым, оставляя ее. «Всего на пару дней, — бормотал он, протирая ее листья влажной тряпкой. — С тобой ничего не случится. Не можем же мы до бесконечности сидеть тут вдвоем. Ну, ты-то можешь. Но мне надо ехать. Я должен кое-что разузнать про жизнь Мириам. Думаю, ты не против». Он вглядывался, не подаст ли Фредерика в ответ какой-нибудь знак — может, листья качнуться или вода булькнет в горшке, — но тщетно.

В чемодане у Артура были чистая рубашка, нижнее белье, туалетные принадлежности, хлопковая пижама, аптечка и пакетики с горячим шоколадом. Бернадетт забронировала ему комнату в пансионе в Челтенхэме, где им сегодня предстояло заночевать. «Там мило, — сообщила она. — Из некоторых номеров виден Челтенхэмский собор. Очень похоже на Йорк, так что ностальгия вам не грозит».

Бернадетт выкатилась из дома и вытащила за собой синий чемодан, потом фиолетовый чемодан и еще четыре объемистых пакета «Маркс и Спенсер».

Артур опустил стекло. Он ждал, что Натан выбежит из машины и поможет матери, но молодой человек продолжал сидеть, задрав ноги на переднюю панель и поедая чипсы.

— Вам помочь?

— Нет, все в порядке. Сейчас запихаю вещички, и можем трогаться. — Бернадетт захлопнула крышку багажника и уселась рядом с Натаном. — Ты знаешь, куда мы едем?

— Да, — со вздохом ответил Натан.

— Дорога займет у нас часа три, — сообщила Бернадетт.

Натан включил радио на такую громкость, что Артуру не было слышно собственных мыслей. Из динамиков гремел рок. Исполнитель во всю глотку вопил о желании убить свою подругу. Время от времени Бернадетт оборачивалась к Артуру, улыбалась и беззвучно спрашивала: «Все хорошо?»

Артур кивал и поднимал в ответ большой палец. Хотя из-за того, что утро началось не так, как обычно, он уже весь извелся. Он не побрился и не мог вспомнить, вымыл ли чашку из-под чая. Если нет, то по возвращении обнаружит внутри густой коричневый налет. Не слишком ли много воды он налил Фредерике? Смел ли крошки со стола? От мысли, что он мог этого не сделать, Артур содрогнулся. А входную дверь запер?

Чтобы избавиться от тревожных мыслей, Артур нащупал в кармане шкатулку-сердце. Провел пальцем по тонкой коже и замку. Вещь, принадлежавшая Мириам, успокаивала. Даже притом, что непонятно откуда взялась.

Пока они ехали до автострады по тенистым сельским дорогам, Артура все время клонило в сон. Он старательно таращил глаза, но они все равно закрывались. В конце концов шелестение шин по асфальту его убаюкало.

Ему снилось, что они с Мириам, Люси и Дэном отправились на побережье. Название городка он вспомнить не мог. Люси и Дэн были еще в том возрасте, когда от моря и мороженого в рожке приходишь в восторг. «Пап, пошли прыгать на волнах», — тянул его за руку Дэн. Солнечные блики сверкали на воде, как серебристые конфетные фантики. Из палаток на набережной пахло свежими пончиками и уксусом. С неба с криком пикировали чайки. Ослепительно пылало раскаленное солнце.

«Пошли, пошли, Артур», — позвала его Мириам. Она стояла спиной к солнцу, и от этого казалось, что вокруг ее головы — нимб. Артур с восхищением смотрел на ее ноги, просвечивающие сквозь прозрачное белое платье. Он уселся на песок и закатал брюки по колено. Чувствовал, что вспотел в своей коричневой безрукавке.

«Я немного устал, — сказал Артур. — Поваляюсь тут и буду смотреть на вас. И узнаю, что в мире происходит». Он похлопал по лежавшей рядом газете.

«Это ты успеешь. Пошли с нами. Отдохнем вечером, когда дети улягутся».

Артур улыбнулся. «Я останусь здесь. А вы идите к воде». Он потрепал Люси по голове.

Мириам и дети еще несколько секунд постояли и ушли, поняв, что Артура не переубедить. Он смотрел, как они, взявшись за руки, бегут к морю. Ему захотелось вскочить и догнать их, но они уже исчезли среди зонтиков и цветных полотенец. Артур снял безрукавку, свернул и положил себе под голову.

Но это был сон, и события можно было переиграть. На сей раз он не стал спорить, когда Мириам позвала его. Потому что Артур знал, что мгновение может не повториться. И надо ценить, что дети рядом, потому что в будущем Дэн будет жить за тысячи миль от него, и Люси тоже будет далеко. Артур знал, сколько раз ему захочется потом вновь оказаться на берегу моря вместе со своей семьей.

Поэтому теперь в своем сне он встал и взял Дэна и Люси за горячие, испачканные в песке руки. И они вчетвером, крича и смеясь, побежали к кромке воды. И он прыгал на волнах до тех пор, пока не промок до пояса и не ощутил вкус соли на губах. Мириам брела к нему по мелководью, смеясь и пальцами чертя по волнам узоры. Люси прильнула к его ногам, а Дэн уселся в воду. Артур обнял жену за талию и прижал к себе. Щеки ее раскраснелись от солнца, а на носу проклюнулись веснушки. О лучшем месте в мире Артур не мог и мечтать. Он наклонился, ощутил дыхание Мириам и…

— Артур. Артур!

Он почувствовал чью-то руку на своем колене.

— Мириам? — Артур открыл глаза.

Но рядом не было ни жены, ни детей. Его окликала Бернадетт, обернувшись с переднего сиденья. Машина стояла, передняя дверь была распахнута. Вокруг был сплошной асфальт.

— Вы задремали. Мы заехали на заправку. Мне нужно кое-куда сходить.

— Ага. — Артур поморгал, постепенно возвращаясь в реальность. Он до сих пор чувствовал прикосновение руки Мириам. Отчаянно хотелось быть с ней, целовать ее. Наконец он выкарабкался из сна. — Где мы?

— Мы уже почти добрались до Бирмингема. Дороги пустые. Выходите, разомните ноги.

Артур послушно вышел из машины. Он проспал больше двух часов. Направляясь к серому зданию заправки, он все думал, как хорошо было бы вернуться туда, в свой сон, где его ждут жена и дети. Он видел их так отчетливо… Почему же он не ценил все это, когда оно происходило наяву?

Побродив по заправке, Артур купил номер «Дейли мэйл» и кофе из автомата. Вкус кофе был мерзкий. В магазинчике на заправке мигали и весело верещали игровые автоматы. Пахло жареным луком и хлоркой. Артур аккуратно опустил недопитый стаканчик с кофе в мусорное ведро и отправился в туалет.

Вернувшись в машину, он оказался наедине с Натаном.

Тот вновь положил ноги на переднюю панель, демонстрируя всем окружающим молочно-белые лодыжки. Артур устроился на заднем сиденье и развернул газету. На ближайшие два дня обещали аномальную жару. Самый жаркий май за несколько десятилетий. Артур вспомнил о Фредерике: остается надеяться, что влаги ей хватит.

Натан полез в пакет с чипсами. Прожевав — никогда в жизни Артур не видел, чтобы у кого-нибудь употребление одного чипса занимало столько времени, — он произнес:

— Так значит, вы и мама… это…

Напрасно Артур ждал второй части предложения.

— Извини, но я…

— Вы и мама… ну, того… — Натан обернулся к Артуру и изобразил великосветское произношение: — У вас роман?

— Нет. — Артур старался не выдать голосом изумления. Откуда, интересно, Натан это взял? — Ни в коем случае. Мы просто друзья.

Натан понимающе кивнул.

— Значит, в пансионе у вас будет отдельная комната?

— Разумеется.

— Я просто так спросил.

— Мы просто друзья.

— Я заметил, что вам она готовит всякую серьезную хавку — пироги там, все дела… Остальным достаются только сладости.

«Остальные безнадежные случаи», — подумал Артур. Сумасшедший мистер Флауэрс, сидящая взаперти миссис Монтон и компания.

— Я очень ценю то, что твоя мама делает для меня. У меня был тяжелый период, и она мне очень помогла. И сладкое я не особо люблю.

— Ну да. — Натан прикончил наконец упаковку чипсов. Он завязал ее в узел и зажал между носом и верхней губой — получились усы. — Мама просто тащится оттого, что помогает людям. Она натурально святая.

Артур не мог понять, сарказм это или нет.

— Ваша жена умерла, верно?

— Да.

— Хреново вам, наверное, пришлось.

На мгновение Артура охватило сильнейшее желание перегнуться через сиденье и сорвать у Натана с верхней губы эти импровизированные усы. Как легко молодые люди рассуждают о смерти. Будто о далекой стране, куда никогда не попадут. Как он смеет так небрежно говорить о Мириам? Артур вцепился ногтями в обшивку сиденья. Щеки его пылали, и он уставился в окно, чтобы случайно не встретиться взглядом с Натаном в зеркале заднего вида.

На парковке женщина в черной футболке с изображением барсука тащила за руку вопящую девочку. У той в руках был пакет с детским обедом из «Макдоналдса». Из красного «форда-фокуса» вышла пожилая дама и тоже начала кричать, указывая на пакет. Три поколения одной семьи спорят из-за какого-то гамбургера.

Натану надо было ответить хотя бы из вежливости, но Артур не был уверен, что ему удастся точно описать свои чувства в то время.

— Да. Очень хреново, — ответил он, даже не осознавая, что употребляет бранное слово.

— Ну вот и я. — Бернадетт, слава богу, наконец вернулась, открыла переднюю дверь и принялась запихивать под ноги битком набитые пакеты. После чего не без труда устроилась на сидении. — Стартуем? — спросила она, пристегивая ремень.

— Что у тебя там, мам? — удивился Натан. — Здесь же, кроме «Мака» и сувениров, ничего нет.

— Журналы, попить и всякие вкусности в дорогу. Вдруг вы с Артуром проголодаетесь.

— Я думал, еда в багажнике.

— Ну, запасы же надо пополнять.

— Разве в пансионе нам не дадут чай? — поинтересовался Натан. — Мы там будем через час.

Артуру стало неловко. Бернадетт ведь хотела как лучше.

— Честно говоря, я слегка проголодался, — сказал он, хотя это была неправда. Но Бернадетт надо было поддержать. — Самое время перекусить.

Наградой ему стали теплая улыбка, двухлитровая бутылка кока-колы и огромный «Твикс».

Комната в пансионе оказалась такой маленькой, что в ней с трудом помещалась односпальная кровать, ветхий шкаф и стул. В углу находилась крошечная раковина, на которой лежал кусок мыла размером не больше детского сырка. Душ и туалет, как сообщила хозяйка, находились этажом выше. Душ можно принимать только до девяти вечера, а ручку сливного бачка в туалете надо нажимать изо всех сил, иначе не срабатывает.

Артур не мог вспомнить, когда в последний раз ночевал на односпальной кровати. Она выглядела ужасно узкой и будто подтверждала его статус вдовца. Белье, впрочем, было свежее и красивое. Артур присел на край кровати и уставился в окно. По наружному подоконнику с важным видом прогуливалась чайка, а вид на улицу и парк радовал глаз.

Когда они с Мириам останавливались в каком-нибудь пансионе, то первым делом обычно пили чай и изучали ассортимент предлагаемого хозяевами бесплатного угощения. У них была разработана своя шкала оценок. Естественно, полное отсутствие печенья заслуживало жирного нуля. «Диетическое» получало двойку. Печенье-сэндвич с заварным кремом посередине тянуло на четверку. «Бурбонское» сначала оценивалось на пятерку, но со временем Артур полюбил его, и пришлось добавить еще один балл. Достойным восхищения признавалось печенье со вкусом шоколада, но при этом его не содержавшее. Дальше шли «понтовые» печенья, которые обычно попадались в крупных гостиничных сетях, — лимонно-имбирные или с шоколадной крошкой, они заслуживали восьмерки. В десять баллов оценивалось печенье, приготовленное лично хозяйкой пансиона, но такое встречалось редко.

В этом пансионе было имбирное. То, что надо, но от вида упаковки из двух печений сердце у Артура сжалось. Он взял одно и съел, а второе положил обратно на поднос. Это было печенье Мириам. Артур не мог заставить себя к нему прикоснуться.

Они договорились с Бернадетт и Натаном поужинать в ресторане, который располагался на первом этаже, но до этого оставалось еще два часа. В таких случаях они с Мириам, как правило, надевали теплые куртки и шли осматривать окрестности, чтобы спланировать маршрут на следующий день. Но идти куда-то Артуру не хотелось. Какой смысл рассматривать что-то интересное в одиночку? Выглянув в окно, он увидел Натана, который направлялся в парк. Парень вытащил из кармана сигарету и закурил. «Интересно, — подумал Артур, — Бернадетт знает, что ее сын курит?»

Артур достал из кармана шкатулку, поставил ее на подоконник и открыл. Он успел к ней привыкнуть, но в то, что она принадлежала Мириам, до конца не верил. Не мог он представить такую массивную и яркую вещь на тонком запястье своей жены. Она обладала безукоризненным вкусом, а благодаря классическому стилю в одежде Мириам часто принимали за француженку. Мириам признавалась, что в самом деле восхищается французскими женщинами, и мечтала однажды съездить в Париж. Этот город был для нее олицетворением элегантности.

Когда Мириам заболела и ей стало трудно дышать, ее стиль в одежде сильно изменился. На смену темно-синим шелковым блузкам, бежевым юбкам и жемчугу пришли бесформенные кофты. Ее единственной целью стало согреться. Она дрожала даже на солнце. Выходя в сад, Мириам надевала куртку и подставляла лицо солнцу, будто говоря: «Я тебя не чувствую!»

— Я только не понимаю, Мириам, почему ты не рассказала мне про Индию, — произнес Артур вслух. — То, что произошло в доме Мехра, конечно, прискорбно, но тебе стыдиться совершенно нечего.

К окну подлетела сорока, присела на подоконник по ту сторону окна — и похоже, уставилась на браслет. Артур постучал по стеклу, чтобы прогнать птицу. Он прижал шкатулку к груди и принялся внимательно рассматривать шармы. Цветок был сделан из четырех камней разного цвета с жемчужинкой в центре. На палитре шесть капелек эмали изображали краску, а сбоку была крохотная кисть. Тигр скалил острые золотые клыки. Артур вновь посмотрел на часы. До ужина оставался еще час и сорок пять минут.

Будь он дома, к этому времени уже поел бы. Они с Мириам всегда ужинали ровно в половине шестого, и Артур соблюдал эту традицию. Пока Мириам готовила, он накрывал на стол. После еды Артур мыл посуду, а она вытирала. Этот ритуал не соблюдался только по пятницам — в «день фастфуда», когда они усаживались перед телевизором и ели фиш-энд-чипс прямо из пластиковых контейнеров. Артур прилег, закинув руки за голову. Без Мириам и еда стала не такой вкусной.

Чтобы убить время, Артур принялся строить планы на завтрашний день. Вряд ли ему удастся позавтракать и выпить чаю в обычное время. Он достал листок, на который выписал расписание поездов, и стал изучать его. Представил себе, как лорд Грейсток при встрече протянет ему руку, будто старинному приятелю. Затем попытался представить себе Мириам, опустившуюся на колени в пыли, играющую в шарики с индийскими детьми. Это оказалось трудной задачей.

Прошло всего десять минут, поэтому Артур взял пульт от маленького телевизора, не очень надежно закрепленного на стене, включил его, попереключал каналы и погрузился в последние двадцать минут очередной серии о лейтенанте Коломбо из полиции Лос-Анджелеса.