Ассистентка (СИ)

Глава 17 Наше время

«Надо прийти в себя. Во чтобы то ни стало, прийти в себя. Я не хочу умереть и даже не осознать этого», — мысль шурупом вкручивалась в сознание. Усилием воли открыла глаза. Ослепляющего белого света в этот раз не было. Помещение было опущено в полумрак. Справа от меня на стуле безвольной, тряпичной куклой свисало тело. Казалось, что она не падает только потому что плечами прислонена к спинке стула. Лица было не видно, подбородок касался груди. Но по ярко-малиновым волосам я с ужасом узнала в ней свою Юльку. Присмотревшись поняла, что она также как я привязана.

Что за чертовщина здесь творится?

В голове прокручивались сценарии попыток освободиться. Но все они относились к жанру фантастики. У меня не было лезвия, с помощью которого я могла бы разрезать верёвку. Мой стул стоял практически в середине этого помещения больше всего похожего на заброшенных цех или ангар, поэтому я не могла попытаться перетереть узы о какую-либо поверхность.

Попытки собрать доступную информацию в связанную картинку — также ничего не дали. Как я здесь оказалась? Кто меня удерживает? Куда делся Кристовский? — Ноль. Ноль целых. И ноль десятых данных.

Но ответ не заставил себя ждать. Ворота распахнулись вместе со стылым уличным воздухом впуская внутрь огромного мужчину. Здесь и без того было довольно прохладно. Пара батарей в углу не справлялись, да скорее всего и не ставили перед собой столь тривиальной задачи как отопление помещение. Но теперь стало по-настоящему холодно. Мороз исходил от самой исполинской фигуры.

Не закрывая железной двери, он приблизился к нам, его кожа на лице и шеи свисала как воздушные сдувшиеся шары. Очевидно, когда-то он был очень полным человеком. Сейчас же весил не больше ста килограммов. Да это не мало, но для человека, который когда-то был под два-три центнера весом, серьёзный «зож». Хотя это ирония, здоровым он не выглядел: землисто-серая кожа, впалые красные глаза с паутиной воспалённых сосудов, всклокоченные волосы. Одежда его была рваная и грязная, как если бы он подобрал обноски за городским бомжём. Штаны были откровенно коротковаты. Да, на такой рост, наверное, не на каждой мусорке подберёшь размер. А вот куртка наоборот висела балахоном. Но в рукавах и она не дотягивала до нужной длины. Но несмотря на это тряпьё, жалким он не выглядел. Вся его внешность внушала ужас и отвращение. Он приблизился к Юле, легко как марионетку встряхнул её вместе со стулом, пытаясь привести в чувство. На меня он внимание не обращал, хотя, конечно, видел, что я наблюдаю за ним. Он щелкнул пальцами, и тут же в воротах появилась худенький, ссутуленный зверёныш. Передвигаясь на двух лапах, он был похож на очень некрасивую обезьяну. Длинный подвижный хвост заканчивался странным утолщением-наростом. Всё тело было покрыто мелкой, колючей, жесткой шерстью. Передние лапы были непропорционально длинными, поэтому иногда для проворности он опирался на одну из них как на третью точку. Жилистое тело беспрестанно тряслось. На спине покрытой чуть более густой и длинной шерстью. Голова была маленькая, с короткими высоко посаженными острыми ушами и вытянутой, как у приматов, мордой. В широкой пасти желтели редкие зубы. Мелкие точки глаз горели двумя красными углями. Между ушей торчали чёрные отростки-рога, покрытые шершавой костной тканью. Чёрт! Отчётливо осознала я. Это был настоящий чёрт. Уж сколько нечисти я за это время у Кристовкого перевидал, а вот простого обычного чёрта первый раз вижу. Вот ты какой адский «олень». Одной из своих трёхпалых когтистых лап он тащил клетку в человеческий рост. В которой сидели Ян Гросс и Глеб Кристовский.

Гигант подошёл к клетке, выудив из кармана большой кованый ключ, отпер висящий снаружи прутьев замок.

— Выходите, — будто плюнув, разрешил он. — Не чаяли меня уже увидеть, жалкие твари? Ну повеселились и будет!

— Как ты выбрался? — раздался голос Кристовского.

Не смотря на патовую ситуацию, его тон был ровным, будто бы он всё тут контролировал. Это придало мне уверенности.

— Это тебя волнует, шайтана! Да уж! А ты вспомни, где вы меня как чумного хряка закопали? В лесу? Надеялись, что деревья надо мной прорастут. Да прошло время — приехали молодчики на тракторах и выкорчевали те деревья… Да еще и больничку поставили. И мало, кто задумывался о том, почему в ней народ-то мрёт… То одна эпидемия вспыхнет, то другая. То главврач с ума сойдёт, да порежет пациента. Замнут, конечно, для проформы. Но я-то силы те пил… А потом понял, что пора мне. Заждались вы меня тут. Дырочку расковырял — да вылез. И его вон прихватил, — согнутым пальцем он ткнул в чёрта.

Тот хихикнул с мерзким подвизгиванием.

— Сначала хочу, чтобы вы мне мое вернули! А затем будете как в былые времена работать на меня! Треба отработать свои грехи. Посмотрю, чему вы тут научились. Я всё про вас знаю. Что ты, Ян, знатно покуралесил в лихие времена… Эх, нужно мне было на тебя одного ставку делать. Зря я этого подобрал… Сбил меня тот знак с панталыка. Сила в Глебе есть, а ума нет. Всё спасти себя от своего тёмного нутра пытается. Что ты на дно залёг, как дохлая рыба⁈ А ты струсил как всегда! Окопался в своей библиотеки! — его лицо перекосило от ярости будто то, что Глеб не стремился править миром, аккумулируя знания и силу внутри себя выводило его больше чем тот факт, что сто с лишним лет назад они пытались его убить. — Но это всё меня мало волнует… Вы знаете правила: кровь за кровь, жизнь за жизнь. Вы взяли мою — значит и вернёте мне… Выбирайте свою или своих милых ассистенточек! Ух, я бы, конечно, порезвился с ними в другом месте, но пока мне не до того, — он опять многозначительно загоготал.

Я даже не хотела представлять себя с этим упырём. Всё это время я пыталась поймать взгляд Юли. Чтобы поддержать друг друга, но она отворачивала подбородок и не смотрела на меня. Это было очень странно.

— Серебряного лезвия у меня пока нет, но с этих малышек хватит любого, — он протянул Кристовскому и Гросс ржавые ножи. Глядя на них казалось, что они не один год пролежали на дне какой-нибудь реки или во влажном месте под землёй, например, у корней дерева. Медиумы взяли лезвия. Они также, как моя подруга, старались не пересекаться ни с кем взглядом. Вавила что-то шепнул чёрту, тот согласно закивал, а затем резво юркнул куда-то. Через несколько минут появился, таща в своих лапах флягу. Присмотревшись, поняла, что это бутылка, в ней покачивалась густая красная жидкость, убеждая себя, что это всего лишь краска, наблюдала, как подсобник Вавилы начертил на полу круг, а внутри него — несколько треугольников, наслаивающихся друг на друга. В центре их пересечения, дьявольское трёхлапое отродье, от сосредоточенности высунувшее язык, вывел еще один круг. С моего угла зрения изображение напоминало пентаграмму. Вавила утвердительно кивнул, принимая работу. Чёрт вновь юркнул на свое место в угол.

— Начинайте, кто первый, — теперь он обращался к медиумам.

Кристовский медлил. Гросс улыбнувшись, будто бы нерешительность Глеба делала его смелее и лучше перед Вавилой, тремя широкими шагами приблизился к Юле. Отвязал её от стула, но не освободил её руки и ноги. Сильным движением подтащил её в центральный круг. Девушка безвольно слушалась его, обречённо принимая свою участь. Я вытаращилась на них, совершенно не обращая внимания на Глеба, который стоял возле меня и еле заметно шевелил губами, перебирая какие-то звуки словно чётки. Вавила начал читать заклинания. Сейчас я осознала, кто был учителем моего босса. Тот же самый речетатив, набирающий обороты и сливающейся в единые гортанные гласные звуки. Юля начала легко раскачиваться в темпе его голоса. Гросс словно ждал чего-то. Тембр Вавилы стал громче, Ян занёс руку, поднёс лезвие к тонкой девичьей шее и, преданно глядя в глаза своему хозяину, полоснул. Алая кровь устремилась на серый бетонный пол. У меня закружилась голова. Ян опустив руку стоял возле трупа, в ожидание дальнейших показаний. Сила из молодого женского тела начала перетекать в Вавилу, я видела прозрачные розовые ленточки, взвившиеся в воздух, чуть светлее её волос. Вся её внутренняя робость, скрываемая под внешней напористостью и бравадой. Влюбленность в жестокого и холодного Гросса. Мечта хотя бы на минуточку стать веддьмой, пусть слабой, но заметной для него… Все это сейчас мерцало в атмосфере. И я завороженно смотрела на это зрелище, навсегда прощаясь с Юлькой.

Очевидно, что подходила очередь Глеба. Я почувствовала прикосновение лезвия на своей коже. Но это была тупая сторона ножа. Он, стремительно чиркнув по веревке, перерезал путы, державшие меня, и грубо дернул вверх, подняв на ноги. Как бы я не сочувствовала подруге, но сейчас было не до скорби. С резкостью фотонегатива было ясно: если не произойдёт чуда, то с вероятностью сто процентов я погибну в течение ближайших десяти секунд.

Чуда ждать было не откуда.

За эти мгновения я успела представить, как пинаю Глеба, с виртуозностью заправского ниндзя душу Вавилу, ядовитой слюной брызжу в Яна, а затем беру чёрта на поводок и с видом лихого победителя покидаю поле боя. Всё это была полная ерунда, тем не менее жить хотелось, поэтому взгляд блуждал по полу в поисках осколка или металлического прута, если не победить, то хотя бы побороться. Из-за охвативших его конвульсий Вавила не смотрел в нашу сторону. Жизненная сила из Юльки быстро перетекала в него, а Ян лишь изумлённо моргал, как сом выброшенный на сушу.

— Не бойся и беги, — то ли шепнул, то ли ментально приказал шеф, освобождая путы державшие мои ноги, и толкнул меня по направлению к выходу.

В этот момент слова, произносимые Глебом, перешли в речетатив, постепенно набирая громкость и уверенность. Звуки эхом разносились по ангару, отражаясь от стен и усиливаясь. Нож в его руках покрылся чёрной чешуёй, начав нервно подрагивать. Это вывело Гросса из ступора, но было уже поздно: вложив всё свое дыхание в последний крик, больше напоминающий клич индейского вождя, Кристовский взметнул вверх ладонь, черная стрела отделилась от неё, метнувшись к заверещавшему от страха и понимания своей участи Яну.

Сделав в воздухе кульбит лезвие вошло прямо в глаз. Медиум схватился за рану. Теперь голос Глеба становился громче, четче, быстрее, всё это время он читал заклинание. Хвост чёрта обхватил его тело, раня само себя. Тот завертелся на месте бешеным «волчком». А затем с верещанием покатился в сторону Яна. Обезумевший чёрт оказался жестоким оружием, его рога вошли прямо в живот столичного франта Гросса, протыкая его щегольскую жилетку. Но я этой картины к сожалению не видела. Глеб рассказал мне обо всём этом позже, когда мы оказались в безопасности. Всё это время я бежала, быстро перебирая ногами и не обращая внимания, что ангар оказалось находился на кладбище заброшенных машин. Остовы автохлама, разбитого и покореженного безжизненно высились справа и слева от меня. Чьё-то горячее дыхание, почувствовалось у меня за спиной. «Не буду оборачиваться», — твёрдо решила я. Но это был он. Меня не обманешь. Пряно-лимонный горьковатый аромат парфюма. Его рука легла на моё плечо. Мы стали в два раза быстрее. Мы выскочили на трассу. Только теперь Глеб смог наконец-то развязать мои запястья.

— Я без машины. Ловим попутку, — он выставил большой палец вперёд.

Я не верила, что за городом кто-то остановится, чтобы подобрать растрёпанную девушку и мужчину в деловом костюме. Но, видимо, Глеб послал лёгкие волны убеждения, потому что уже через минут возле нас, тяжело дыша дизельным мотором остановилась гигантская фура. Глеб подсадил меня в салон, забравшись следом. Мы устремились в Минск.

— Тебе нужно где-то спрятаться. У тебя есть кто-то у кого можно пересидеть пару дней, — сказал Глеб, когда молчаливый водитель высадил нас в самом центре города. — Вавила придёт за мной очень скоро. Скорее всего завтра. Сейчас он пытается забрать себе силу Яна. Но вряд ли это у него получится. Но даже напитавшись юлиной жизненной энергией он станет заметно сильнее…

— Юля не была медиумом, — твердо сказала я.

— Это неважно. Он мощнейшей преобразователь… Когда он придёт за мной… На этот раз это будет последняя наша встреча. Если я погибну… Тебе ничего не поможет. Он найдёт тебя, он хочет мне отомстить… — невесело «поддержал» меня Глеб. — Но чтобы сразиться с ним… Мне нужно подготовиться. И быть уверенным, что ты безопасности…

— Почему ты так поступил? Почему не убил меня?

То, как легко Ян расправился с Юлькой до сих пор не укладывалась у меня в голове. Но почему Глеб даже справившись с сомнением не поступил также. Это не укладывалось в концепцию моей подружки, что я всего лишь инструмент в его лаборатории. Задавая свой вопрос, я мечтала услышать самый важный ответ. Но Кристовский внимательно глядя в мои глаза сухо произнёс:

— Потому что великие медиумы не выполняют чужих приказов. Я достаточно прислуживал Вавиле. Теперь его век кончился. Мне не нужно, чтобы он становился сильнее. Если он прикончит тебя после моей смерти, то я не смогу на это повлиять. Но пока я жив, то я сам решаю, что делаю…

Это был совсем не тот ответ, который я хотела услышать.

— Ясно. До встречи, когда всё закончится, — я больше не могла находится рядом с ним.

Слишком сильные эмоции бушевали в моём сердце. Я надеялась, что в нём что-то дёрнулось, пусть не любовь, но жалость или сострадание. А это всего лишь холодный расчёт. Блин! Неужели до сих пор не могу принять, что я ассистент тёмного мага. Любовь — это не наша с ним история. Ноги сами несли меня в единственное место, где я могла чувствовать себя в безопасности.

До этого только однажды приходилось бывать у Сашки дома. Мы гуляли компанией, и он зашёл домой переодеться. Мы с ребятам ждали его на улице, но я хорошо запомнила, в какой квартире вспыхнул и погас уютный жёлтый свет. В Осмоловке двухэтажные дома, в них легко ориентироваться.

Быстро нашла нужный дом. Дверь в подъезд была открыта. Провела рукой по домофону. Видимо заело магнит. Так бывает, если кто-то очень сильно хлопает дверью. Тревога лампочкой зажглась в душе, но тут же потухла. Площадка выглядела так как и должна была в мире нормальных людей: на подоконнике теснили друг друга пыльноватые, но почему-то очень милые герани и кактусы. Возле каждой квартиры лежал затоптанный клякса-половичок, в углу прижимались детские велосипеды и коляски. Тут текла мирная счастливая жизнь. Вау! Она существует! Подошла к двери, которую высчитала как сашкину. Поднесла руку к кнопке звонка и задумалась. Имею ли я право втягивать его в это… Но… Я ведь могу ничего ему не говорить… По крайней мере пока. Он всё равно узнает про Юльку. Но не сегодня. И не от меня. Если Глеб победит… Я научусь жить дальше… А если проиграет… Ничего не говоря скроюсь от Сашки, вытяну Вавилу в чистое поле и пусть заберёт мою жизнь… Если сможет… Он, конечно, сможет, но я вытяну из него столько волн, сколько смогу. В любом случае если не сюда, то только в подворотню. Нажала дверной звонок. Он всверлился мне в мозг. Электрический звук. Никто не отозвался. Но ведь я точно видела, что сегодня в этой квартире горел свет. Даже если я ошиблась, и Сашка живёт в другой кто-то должен ответить. Я снова нажала звонок. Его безжизненный звук разрывал пространство. Теряясь в глухой тишине квартиры. Непроизвольно толкнула дверь. Она поддалась. Не заперто? Переступила порог. Он лежал, упав навзничь, прямо в коридоре. Красная кровь смешивалась с жёлтым светом лампы, превращаясь в ярко оранжевый цвет. Всё кругом было апельсиновым… А Сашка был белым. Обескровленным.

Проглотив собственный крик и тошноту, оказалась на улице.

Села на лавочку.

Теперь окончательно некуда идти!

У меня не было любви к этому парню. Но он был моим другом… У Вавилы и Кристовского своя война. Я не имела к ней отношения. Могла стать случайной жертвой… Но теперь. Без Юли. Без Сашки. Это была моя война. И пусть я начинающая ассистентка медиума, а Вавила великий некромант… но ему понадобится много сил, когда я с ним встречусь!

— Мария Наумовна, здравствуйте, — я решила позвонить Лисович, чтобы предупредить… Мало ли вдруг Вавила решит, что я могу пойти к ней.

— Варечка! Дорогая! Прячься! Великая тьма поднялась из преисподней. Кто-то высушивает медиумов и их учеников, забирая их силу. Я сегодня узнала о пяти погибших…

«Интересно это с учетом Юли и Сашки?» — подумала я, но вслух спрашивать не стала.

— Спрячься, куда можешь, нашим никому не звони пока, чтобы не засветиться, через неделю будет большой круг. Скорее всего приедут из международных наблюдательных органов равновесия. Будут разбираться, — «успокоила» меня наивная старушка.

«Через неделю! Через неделю от нас тут уже ничего не останется!» Но вслух я ей ничего говорить не стала, вежливо попрощалась и пожелала всего самого доброго. Так. Ну что же, как говорится, если хочешь что-то спрятать, то положи его на видное место. Если Вавила идёт за всем — или по крайней мере многими — городскими магами, то у меня осталось только одно безопасное место.