Ассистентка (СИ)

Глава 3 Душа человеческая

Проснулась от монотонного стука дождя по жестяному карнизу. Серые потоки стекали с другой стороны стекла, размывая очертания города. Электронные часы безжалостно показывали 7:50. Значит пора вставать. Не дожидаясь сигнала, выключила будильник. По старой привычке, прежде чем вылезти из кровати, принялась просматривать новостную ленту социальных сетей. В жизни моих друзей ничего интересного не происходило. Этот вчера ел суши и постил аппетитные фотки, другая сходила на маникюр и добавила к снимкам своих пальцев поэтичные умозаключения, третья «бесила» всех счастливыми кадрами из отпуска. Банально. Но именно из этих мелких радостей складывается наша жизнь. Так что раздав лайки, обратила свой взор на мировые проблемы. Там тоже не было ничего по настоящему нового. Политика такая политика.

Тянуть время, выискивая причины, чтобы дальше оставаться в кровати, не стоило. Меня ждал новый рабочий день. Почему-то злить обаятельного Глеба Ростиславовича Кристовского мне не хотелось. Интуиция подсказывала, что в гневе он страшен.

Кроме того, несмотря на то, что вчера поздно вернулась, я чувствовала себя бодрой, а еще надеялась расспросить Глеба Ростиславовича, что же накануне произошло.

По пути забежала в любимую пекарню и купила свежие, горячие плюшки, рассчитывая, что свежая сдоба разговорит даже серьёзного медиума.

Подъезд, витая лестница, узкий коридор, тот же самый кабинет… Путь стал уже привычным, я надавила ручку, дверь была закрыта. Ну что же, вот шанс воспользоваться ключом. Я поднесла тонкий серебряный ключ к скважине, он дернулся в руке, легко вошел в неё и сам повернулся. Мне осталось лишь толкнуть дверь.

Не успела скинуть мокрый плащ, как вслед за мной шагнул мужчина. Он не постучался. Поэтому я была уверена, что это хозяин кабинета, но когда подняла глаза, то обомлела: посетитель был невероятно, потрясающе красив. Высокий, чуть больше двух метров роста, широкоплечий как профессиональный спортсмен. Даже под костюмом был заметен рельеф мышц. Изысканные, благородные черты лица, прямой нос и четко очерченный подбородок.

— Привет, Варя, что там у тебя в коробке? — произнёс знакомый голос.

На пальце я узнала то самое кольцо.

— Плюшки, Глеб Ростиславович, — только и выдохнула я. — Доброе утро!

— Сегодня у нас насыщенный день, но сначала завтрак! Сделай кофе себе и мне, пожалуйста.

Когда я поставила перед шефом изящную чашечку с крепким, горячим напитком, то не удержалась и выпалила:

— Что вчера такое было? Как вы догадались, что происходит с Данилом? И кто такой намной?

— Как много вопросов, Варя! — красивая версия Глеба Ростиславовича поморщилась. — Хотя я понимаю твоё нетерпение! Но мы же договорились перейти на «ты», — напомнил он.

— Хорошо, как ты догадался, — переспросила я.

Сделав глоток кофе, мужчина продолжил:

— Намной — это существо из загробного мира, которое приходит по ночам и душит свои жертвы до синяков. В какой-то момент они перестают сопротивляться, и намной забирает их души с собой, чтобы вырастить новую нечисть. Мать Данила, видимо, когда была беременной, в сердцах попросила нечесть забрать его себе… Не знаю, что уж она там ляпнула… Но бесы её услышали.

— А с кем ты разговаривал? С их главным?

— Слушай, Варя, выброси эти сказки из головы, — слегка разочарованно сказал Кристовский. — По ту сторону тусит столько народа, что среди них не может быть одного главного. За тысячелетнюю историю там скопилось всякой нечести не меньше, чем здесь. Это был кто-то из духов. При том скорее всего средних.

— И теперь Данилу ничего не грозит?

— Теперь Данилу не грозит больше, чем всем остальным людям. А им каждый день что-то грозит.

— А что за кулон ты ему оставил?

Глеб Ростиславович замялся.

— Ты успела заметить? Это оберег. От сглаза. У его матери сильное поле. Есть такие люди.

— Она ведьма?

— Нет… Как бы тебе объяснить… Она как проводник негативной энергии. И всё, что рядом с ней невольно заражается что ли… Это как постоянно жить в радиусе облучения? Если возможно перевести эти материи на «дилетантский» язык.

— Получается, что ты его пожалел и сделал ему подарок?

— Нет! Я никого не жалел! — как-то слишком эмоционально для спокойного утра ответил Глеб. — Просто дельце оказалось проще, чем я рассчитывал, и изначально названная сумма была больше, чем вложенные усилия. Вот так сказать, приз от компании «на сдачу».

Я не смогла скрыть улыбку. А ты не любишь, когда тебя подозревают в трепетности души, господин Кристовский.

— А что теперь будет с его матерью?

— Не знаю. Мне нет до неё дела. Она была вне сделки, — и в этот раз он говорил совершенно искренне. — Ладно. Я уезжаю по делам. Вернусь часа через три, пока продолжай архивировать обращения, которые вчера начала. И, кстати, чуть не забыл.

Он вытащил толстый конверт, который вчера оставила мать Данила, вынул из него несколько купюр и положил на стол.

— Твоя премия. Ты вчера отлично поработала.

— Но я же ничего не делала…

— Мне виднее, — подмигнул шеф, схватил зонтик и быстрой походкой покинул кабинет.

Я вновь изумилась его выправке и осанке. Он держал плечи так ровно, будто бы у него за спиной были крылья.

— И, кстати, будь другом, сходи в магазин, купи молока коту!

— Каком коту? — практические цитируя фразу, которую шеф сказал пару дней назад.

— Этому, — кивнул головой Глеб на дымчатого кота, сидящего в углу.

— Мяяяу! — раздался решительный звук, подтверждающий, что он живой и очень голодный.

— Какой красавчик! Я прямо сейчас сбегаю! — я попыталась погладить животное, но тот решительно отпрыгнул в сторону, спасаясь от навязчивых нежностей.

Не удосужившись рассказать, как зовут хвостатое создание, босс удалился. Конечно, имя кота — это было не единственное, что я не успела выяснить. Но видимо, когда-то разрозненные пояснения сложатся в законченную картину. А пока мне было чем заняться.

Через несколько часов я поняла, что если сейчас же не отправлюсь на обед, то примусь за кошачье молоко. Кстати, кот вылакал лишь половинку миски, а затем шмыгнул куда-то за шкаф. И исчез. Я предположила, что у него там был лаз. Но лезть в пыльный угол, чтобы убедиться в этом не хотелось. Но сбежать и раствориться в столовой также ловко как кот я не успела, раздался аккуратный стук в дверь.

Затем она слегка приоткрылась, в кабинет заглянула вежливая женщина лет тридцати пяти.

— Здравствуйте, извините пожалуйста, а кабинет Кристовского Глеба Ростиславовича здесь?

— Да, — неуверенно отозвалась я. — Но его сейчас нет.

И будто бы в кабинете была установлена скрытая камера, зазвонил телефон.

Конечно, это был Глеб Кристовский.

— Варвара, ко мне сейчас женщина зайдёт, — начал он.

— Уже зашла, — оборвала я его.

— Отлично. Пусть дождётся.

— Принято, — ответила я и нажала отбой.

Тем временем дама явно слышала наш разговор и, не дожидаясь моего приглашения, уже продефилировала в кабинет. По пути она брезгливо озиралась, раздумывая, куда сесть. На ней был молочно-белый брючный костюм: свободные брюки-палаццо со стрелками и укороченный жакет. Светлые волосы были собраны и закручены в высокий «узел». Своим видом она излучала шик и хороший вкус! Но её вежливая уверенность почему-то выбесила меня больше, чем деревенская хабалистость даниловой мамы. Я попыталась отрешиться от посетительницы и заняться своей работой. Тем более она уже присела на стул, убедившись, что банкетка в углу в шерсти, а других вариантов у неё нет.

— Девушка, можно мне пожалуйста кофе, — вдруг обратилось она ко мне.

Что?

— Вы ко мне обращаетесь? — вскинула я голову.

— Конечно. Будьте добры, сделайте мне кофе. Без сахара. Без сливок. Без лимона, — «без вопросов» казалось, что она не закончила предложение.

Да за кого эта расфуфыренная мамзель меня принимает!

Конечно, я понимаю, что её жакет стоит не меньше пары тысяч «зелёных», а изящная маленькая сумочка настоящий Birkin, а в ушах и на шее поблескивают точки-бриллиантов. Маленькие, изящные, неброские, но баснословно дорогие! Но я же не официант здесь! Вообще, захочу превращу её в жабу! Когда научусь, конечно.

Честно, не знаю, сказанула ли бы я ей что-то дерзкое и грубое или всё-таки сделала кофе, но от решения этой абсолютно «нобелевской» задачи меня спасло появление Глеба Ростиславовича.

Как только он возник на пороге, женщина мгновенно устремилась к нему, тонко отстукивая дробь каблучками. Её аккуратные ладони с безупречным маникюром легли к нему на плечи, несмотря на то, что на одном из пальцев сверкало обручальное кольцо.

— Ты меня помнишь? — пристально глядя ему в глаза выпалила она, намекая на особенные обстоятельства знакомства.

— Конечно. Варвара, познакомься Наталья Сыромятина, — да уж, так себе фамилия… — Супруга Ивана Сыромятина.

— Вдова, — без какой-либо нотки трагизма, но зато с придыханием вымолвила посетительница.

— Соболезную, — произнесла я первое, что пришло в голову.

Что можно сказать о женщине, чья единственная примета статус мужа… Видимо, поэтому она и кольцо не перемещает на безымянный палец левой руки. Я ничего о ней сказать не могла, что видимо и отразилось на моём лице. По её прикиду я понимала, что он был кем-то из «богатых и знаменитых», но пантеон Форбса не входит в сферу моих интересов. Поэтому я лишь улыбнулась, мол, есть пробелы в образование.

Тем временем Наталью по-моему совсем не волновала, что я знаю о ней или её почившем муже. Она откровенно прильнула к Глебу, касаясь, его своей выдающейся грудью. Он инстинктивно отстранился. Она не сбавила напор, сделав шаг вперёд. Он попытался обойти слева. Она протянула руку, кладя её ему на рукав и слегка придерживая его. В настойчивости этой бабе не откажешь! Её поведение уже переставало укладываться в рамки приемлемого, поэтому я вежливо опустила глаза.

Интересно, а для самозащиты от таких дамочек у моего босса есть оберег. В крайнем случае, он, конечно, может трансформироваться в того деда. Это было бы забавно. Я глупо захихикала представив эту картину.

Наталья и стоящий рядом с ней медиум стрельнули на меня глазами. Видимо, своей реакцией я сбила её настрой. Потому что она наконец-то отпустила руку и вернулась на стул. Глеб Ростиславович поспешно занял своё место, заграждаясь от её настойчивости письменным столом.

— У тебя ко мне дело?

— Да. Конфиденциальное, — она многозначительно посмотрела в мою сторону.

И почему все посетители Кристовского пытаются от меня отделаться?

— Варвара — мой ассистент, она мне нужна и останется здесь, — сообщил Глеб. — Давай, перейдём к сути вопроса.

Последней ремаркой он отрезал все её попытки кокетства. Дама изогнула идеальные брови. Её лицо было будто отретушировано грамотным макияжем. Немного пластики, регулярные походы к косметологу, умение краситься — из всего складывалось ощущение, будто она все время ходит в «бьюти-маске» из социальных сетей. Реальная женщина просто не может так выглядеть! Хотя… а что если мой шеф продаёт ей какие-нибудь волшебные средства? Но меня это не касалось. А вот её текущий рассказ имел ко мне прямое отношение, поэтому я вся обратилась в слух, «вооружившись» блокнотом и ручкой.

— У меня горе, — театрально взмахнув ресницами, проворковала Наталья. — Как я тебе уже сказала, Иван умер…

Её взгляд скользнул по Глебу, ожидая фразы «сочувствую» или чего-то в этом роде… Но он молча смотрел на неё своими голубыми красивыми глазами, в которых не отражалось ничего кроме бизнес-интереса.

— Как это случилось? — поинтересовался медиум для протокола.

— Ах… Это совершенно мерзкая история!

— Если я не буду знать ключевых подробностей, то не смогу помочь, — пояснил своё любопытство Глеб.

— Ммм… Он повёз сотрудников своей компании на тим-билдинг, — нехотя протянула Наталья. — На испанские острова. Там они для усиления командного духа вышли в море на яхте… Произошёл несчастный случай… Он упал. Ему не успели помочь, он утонул…

— И ты очень по нему скучаешь и хочешь, чтобы я передал ему привет на тот свет? — нахально улыбнулся Кристовский.

— Нет. Последнее время между нами уже не было особой близости, — откровенно, несколько напоказ сообщила Наталья. — Дело в другом. Я не могу получить наследство.

— Так обратись к юристам, — подсказал Глеб.

— Всё не так просто. В права дома я вступила легко в качестве вдовы. Достаточно было свидетельства о смерти. Компания по завещанию перешла к его детям от первого брака, у нас общих детей не было, — по её тону стало ясно, что это первый момент в жизни, когда её расстроило отсутствие детей. — Мне достался дом и автомобили. Но я не могу получить доступ к нашим швейцарским счетам.

— Ваши общим счетам? — сделал вид, что не понимает о чём речь Кристовский.

— Нет, его счетам, на которые я как вдова имею права! Но мне не дают доступ, говорят, что они оформлены на предъявителя! Я точно знаю, что нужные документы лежат в сейфе его кабинета, но он никогда не говорил мне пароль…

— Так может он просто не хотел, чтобы тебе всё это досталось?

— Я хорошо заплачу, — вместо ответа произнесла Наталья.

Глеб громко и откровенно рассмеялся. Несмотря на невозможно циничное поведение Кристовского, я поймала себя на том, что его откровенная меркантильность в данный момент мне симпатична. Да, он не строил из себя героя-спасателя вдов, а просто зарабатывал деньги. Но это было честнее, чем дешевый флирт Натальи.

— Половина, — коротко обозначил свою цену Глеб.

— Что? — она жеманно захлопала глазами.

— Половина того, что ты найдешь — моя.

— Нет… Там же еще другие наследники, — вдруг вспомнила о том, что надо делиться вдова. — Я же не смогу вывести эти деньги в тайне от его юристов и этих шакалов: бывшей жены с её выводком…

— Хорошо. Половина того, что достанется тебе…

— Пожалей бедную женщин. Тридцать процентов. Это честно. Я жила с ним столько лет.

— Договорились. Из того, что достанется тебе — тридцать процентов мои, — акцентировано произнёс он, быстро согласившись на её торг.

Быстро произведя расчеты в голове, Наталья кивнула.

— Расскажи, а почему ты решила обратиться именно ко мне? — поинтересовался Глеб.

— Маша предложила, помнишь Машу Архипенко?

— Конечно. Её мать приходила по ночам и грозила местью…

— Да-да, — видимо не желая, чтобы я услышала подробности этих визитов, перебила его Наталья. — Вот, ты помог Софье Ильиничне успокоиться… И может быть, как-то сможешь вызнать пароли у Ивана…

— Да, но для этого мне нужно знать, как вы жили последние месяцы?

— Что ты имеешь в виду? — переспросила она.

— Часто ли у вас в последнее время были какие-нибудь мелкие поломки, перегорали чайники-телевизоры, «висли» компьютеры? Не было ли постоянного ощущения раздражения от быта? Бессонницы? Усталости? Мелких конфликтов и раздражения?

Взгляд Натальи стал рассеянным, она явно задумалась, перебирая события последних месяцев.

— Представь, что ты не приёме у психолога, расскажи мне всё, что мучало и терзало ваш брак.

— Ах, да не было ничего такого. Ты хорошо знал Ваньку?

— Не особо… — ответил Глеб.

— Он был человек, которому постоянно нужны новые впечатления. В работе, в постели, в жизни… Первые пару лет он рядом со мной горел огнем, а потом ему стали нужны новые мотыльки… Конечно, меня это раздражало. Я ревновала. Но скандалами я лишь оттолкнула бы его. Честно, я ждала, что он наиграется. Соскучается — вернётся…

— Хорошо. Я хотел бы осмотреть ваш дом завтра утром. Я бы просил тебя взять всё необходимое, ближайшие две ночи там не ночевать и оставить ключи мне. И вообще никого туда не пускать. Включая, помощницу по хозяйству. Давай сделаем так, Варвара поедет с тобой, ты возьмёшь вещи, закроешь дом. И отдашь ей ключи. Вечер и ночь пусть дом отстоится. Мы наведаемся туда утром. И, возможно, следующей ночью… О результатах расскажу тебе через два дня. Я сам тебе позвоню, — выдав эту тираду Глеб Ростиславович расплылся в голивудской улыбке, намекая, что ей пора на выход.

— Договорились, — Наталье ничего не оставалось, как согласиться.

Быстро схватив плащ, я отправилась за ней. Мне не нужно было долго думать, чтобы догадаться, на какой машине приехала пафосная гостья. Ярко-красный Range Rover выделялся на нашей «бабушатниковой» парковке. Буквально через сорок минут, мы уже стояли у ворот в роскошный особняк. Пикнув пультом, въехали в разъезжающиеся на встречу нам ворота.

— Подожди в машине, — приказным тоном произнесла Наталья первые обращенные ко мне за эту поездку слова.

— ОК! — её нарочитое хамство меня не трогало, потому что мне было совершенно безразлична эта дама со всей её расчётливым подходом к жизни.

Она вернулась через четверть часа с чемоданом для ручной клади. Можно подумать, что она не две ночи, а на целую неделю съезжает. Хотя, когда имеешь дела с магией, то лучше перестраховаться.

— Тебя до офиса подвезти? — спросила она.

Ой! Похоже так в её представление выглядит любезность! Круто! Но я не условилась с Глебом, где и как мы встретимся.

— Высадите меня на ближайшей остановке, — попросила я.

Пусть не думает, что мне так уж приятно её общество!

— Спасибо! — поблагодарила я на прощание.

— До встречи! — в этот момент мне показалось, что на её лице впервые мелькнуло сомнение: правильную ли сделку она заключила, но холеное лицо быстро вернуло себе ощущение уверенности.

Такие как она, красивые и успешные не проигрывают. Они уверены, что главные герои сказки под названием «жизнь», и автор всегда на их стороне.

Даже хлопок двери был дорогим: глуховатым и мягким. Отечественный автопром звучит погрубее, размышляя над этим я побежала к ближайшей трамвайной остановке.

«Ключи у меня», — кинула сообщение в мессенджер шефу.

«Умница!» — мгновенно прилетело мне в ответ вместе с указанием времени и места встречи.

И тут же вдогонку текстовому сообщению раздался звонок:

— Ой, прости, забыл попросить! Купи пряжу! — выпалил знакомый голос.

— Какую пряжу, Глеб? — не поняла я.

— Любую, но лучше всего тёмно-зеленую, коричневую или чёрную, — загадочно попросил он.

Когда мы приехали к дому Сыромятиных, уже светало. По пустой дороге добрались еще быстрее, чем накануне с Натальей. Поэтому я до сих пор не могла справиться с шоком вызванным автомобилем Кристовского. Равно как и обликом самого водителя. Я уже привыкла, что мой босс регулярно трансформируется. Видимо, выбирая облик, который будет вызывать наибольшее доверие у посетителя. Но я от его преображений немного устала. И уж думала провести хотя пару дней в обществе харизматичного красавца-спортсмена, от которого у меня правда всё время просыпались бабочки в животе. Но в этот раз за рулем я застала приятного мужчину лет тридцати пяти. Стройного, но не худого. С тонким аристократичным профилем. Тёмными волосами. Ровным правильным носом. Выразительными тёмно-вишневыми губами. И легкой (честно признаюсь: сексапильной!) небритостью. Но главное впечатление — машина! Конечно, я ожидала, что у столь экстравагантного и — как я могла предположить — не бедного человека будет какой-нибудь навороченный Mercedes или модная Lamborghini, но он явился на чёрном ретро-моторе ЗИЛ-114. При том внутри красавец был «нашпигован» круче многих современных тачек.

— Таких «малышек» было выпущено всего чуть больше ста штук, — совершенно по-мальчишечьи похвастался мне Кристовский.

— Вау! — только и вымолвила я.

Назвать «малышкой» этот полноценный лимузин я бы не осмелилась! Не представляю, сколько бензина он «кушает», но ехать в нём было одно удовольствие: просторный и быстрый, он скользил по улицам города как яхта по морю.

— Ты купила нитки?

— Да. Чистая шерсть. А какие нужны были. Я вчера не смогла до тебя дозвониться, чтобы уточнить.

— Не важно, эти отлично подойдут, — он схватил моток в руки. — Пойдём.

Мы вошли в особняк. Естественно он был таким же трендовым и лощенным как и его хозяйка. Создавалось полное впечатление, что она открывал страницу каталога дизайнерских интерьеров и заказывала всё по порядку слева направо. Каждый диван, полка, ваза — всё было на идеальных местах. И даже для такой «профанши» как я очевидно, что безумно дорогим.

Молча, как две тени мы двинулись по дому. Глеб внимательно осматривал помещения, будто искал что-то, руками же не глядя перебирал шерсть. То ли плел что-то, то ли теребил на манер чёток. Я же просто глазела по сторонам. Слегка завидуя, как живут некоторые! Приближаясь к спальне ощутила странный запах, напоминающий увядшие или даже подгнившие цветы. Кристовский сделал жест рукой, показывая чтобы я была особенно осторожной. Значит, мне не показалось. Тут действительно что-то происходит. Дальняя дверь в коридоре. Скорее всего кабинет хозяина. Да, сюда мы и направляемся.

Резким движением медиум распахнул её. Словно бы хотел застать кого-то на месте преступления. Я заметила сгусток тьмы, мелькнувший в рассветных лучах. На подоконнике лежала рассыпавшаяся из рядом стоящего горшка с цветком земля. А на полу какой-то порошок… то ли соль, то ли сахар, то ли что похуже…

Но я не успела разглядеть, потому что Кристовский накинул на ночной силуэт сетку. Оказывается, из купленной мной пряжи он успел сплести что-то вроде невода. И теперь в нём билось забавное, но несколько неприятное существо.

Очевидно, что оно была женского пола. Голова у неё была непропорционально маленькая. А тело очень худое и длинное. Зеленовато-серая кожа была сильно натянута на выпирающие косточки. Морщин у особы не было. Но и юной она совсем не выглядела. Вся какая-то дряблая, пупырчатая, склизская. Чудовище было опутано лохмотьями, напоминающими платье. От неё резко пахнуло гнилью и затхлой водой.

— Ну, откуда ты здесь взялась, кикимора болотная? — строгим тоном спросил Глеб.

— Так я это, всегда здесь обитала… Это вы тут на моём болотце домов понастроили. Деться бедной бабе некуда, — скрипучим тоном отозвалось создание.

— Да так уж и некуда. Ты хозяина низвела? — еще более требовательно призвал её к ответу медиум.

Я поёжилась.

— Да какое… Мне он не мешал. Ему до меня и дела не было. Я уж бывало и расшумлюсь, и раздухарюсь… Уж скриплю-скриплю, топаю-топаю, тарелками звеню-звеню, а он из графина накурлыкается и спит. Делов до меня нет. Мы с ним хорошо, дружно жили. А уж жена его так вообще, — вздохнула зеленоватая тварь. — Я сама её боюсь, — шепотом доверчиво сообщила она.

— Ну ясно… — хохотнул Глеб. — Ты мне скажи, пароли от сейфа видела-знаешь, мне поведаешь? А я тебе вот пряжу подкину, будешь сети плести… Или хочешь на болота тебя отвезу?

— Не-не, не надо меня на болото! У них тут в нижних этаж бассейн есть с банькой, я уж там свой век скоротаю пока, — доверительно поведала она. — А вот пряжку давай, а то у ентной ведьмы всё тряпьё таких мерзких цветов, фу! Я уж, конечно, по ниточки тяну, но пока её стемнишь, так сто ночей пройдет, — улыбнулась наша собеседница обнажив мелкий, сероватые зубки.

— Так, что подглядела ты пароль от сейфа хозяйского?..

— Ох, прости человек хороший…

— Ну это ты уж загнула, — вновь рассмеялся над шуткой Глеб Ростиславович. — И с человеком, и с хорошим…

— Ну не видала я пароля…

— Врешь, жаба зеленая! Не боишься, что я тебя поджарю с французским соусом! Кикимора зафыркала.

— Правда, он всегда так раскорячится над своим златом, яки кощей, ничего не видать.

— Но ты то хитрая бестия, поди подвернулась под рукой! Не трать моё время, — он дернул свою импровизированную сеть, запутывая и душа сидящую в ней чертовку.

— Ой, ой! Скажу, — она назвала комбинацию из семи цифр.

— Варвара, запиши, — я быстро выполнила просьбу Глеба.

— А в бумагах, что написано, — продолжил он допрос.

— Не видала! Ну не видала, — заверещала кикимора. — Но я тебе скажу… бывает он тут… когда луна спит, в самые тёмные ночи, является он… пройдет… пошепчет чего и уйдёт. Держит его тут что-то… Уж не знаю, то ли грех, то ли долг… это уж ни ко мне… я то мелкая бесовка… мне ниточку бы да соли щепоть… я уж и не достаю род человеческий… что он мне… люди тем паче сейчас пошли гнилые, порой уж не знаешь, куда ныкаться.

— Ладно тебе, люди всегда одинаковые, — нетерпеливо прервал её философские рефлексии медиум. — Сгинь пока не рассвело.

Он отпустил сеть. Болотистая фигурка мгновенно всосала моток пряжи в себя, куда только у неё он поместился и скрылась где-то за шкафом.

— Кто это была? — изумленно спросила я, когда мы вернулись в автомобиль.

— Кикимора, — как будто это было само собой разумеющимся сообщил Глеб.

— Я думала, они только на болотах водятся.

— Ой, Варвара, сколько я просил! Забудь свои сборники сказок. Афанасьев когда их составлял, совсем не собирался энциклопедию написать. Так… Побасенки для детей. Если каждый будет знать, что кикиморы живут в мокрых подвалах, что тогда начнётся? Конечно, жили они на болотах, но если на тех болотах дома понастроили, а программу реновации не предусмотрели. Что им делать? Вот и забились они кто куда. В Питере их знаешь сколько? О! Ладно, главное мы узнали. Так что даю тебе отгул. Ночью заеду за тобой. Всё. У меня еще много дел, отсюда уже сама, — он высадил меня на той же остановке, что и Наталья вчера.

— Шерсть брать?

— Нет. Больше она нам не понадобится. Выспись, как следует, — напоследок пожелал мне босс. — Ближайшая ночь может оказаться сложной.

Первое о чем я подумала, когда вышла в указанное время и увидела автомобиль Кристовского, что луна на небе была. Светил совсем тонкий месяц. Но он был ярко очерчен на звездном небосводе. Получается по словам кикиморы эта ночь нам не подходит. Но учить шефа очевидным вещам постеснялась.

— Открывай дверь, а я пока достану вещи, — остановив машину во дворе Сыромятиных, сказал Глеб и обошел машину со стороны багажника.

Поднявшись по крыльцу, я на пару секунд замерла, дожидаясь, что он приблизится ко мне. Повернула ключ, когда почувствовала аромат его парфюма. Слегка пряно-сладковатый, но очень мужской. В нём чувствовался контраст перца, ванили и шалфея. В этом сочетании запахов было что-то брутальное и надежное. Сейчас он предстал в том же самом облике стройного интеллигента, что и утром.

Мы вновь вошли в дом. Несмотря на темноту, у меня получалось уверенно двигаться в нём. С утра запомнила, что где. Глеб сразу же целенаправленно направился в кабинет Сыромятина. Когда мы вошли, он первым делом поглуше задвинул портьеры. Кикиморы было не видно. Судя по всему, она заранее услышала нас и решила не попадаться на глаза норовистому магу. Мало ли что у него еще заготовлено.

В кромешной темноте, Глеб Ростиславович наощупь разложил на столе свой заметно потёртый дипломат, раскрыл его и достал оттуда планшет из светлого дерева. Даже в темноте тот слегка светился, отражая пробивающиеся через штору, плохо заметный обычному взгляду лучи. На поверхности были нанесены странные буквы, напоминающие кириллицу, а также римские цифры, ниже еще какие-то витиеватые символы. Сверху положил небольшую округлую фишку, напоминающую медиатор для гитары. В следующий момент он извлек небольшую лампаду со свечой внутри. Вытащив из кармана совершенно обычную зажигалку с надписью Bic маэстро воспламенил фитиль.

Комната озарилась тёплым фиолетово-оранжевым светом. Затем мой босс переключил свое внимание на планшет, начав водить над ним руками, и тихо произносить непонятные для меня слова. Признаюсь, что я не была уверена, что он говорил на русском или каком-то другом из современных языков. «Фишка» принялась быстро двигаться по доске. Я пыталась уловить, повторяет ли она его слова либо отвечает, ведя замысловатый диалог. Судя по тому, как периодически замирали пальцы Глеба, и как пристально он следил за движением фигурки — это была недоступная моему пониманию беседа. Но как бы сильно я не пыталась вглядеться, я не успевала так быстро читать.

Тем не менее наблюдать за манипуляциями было очень увлекательно, тем более, что над планшетом начала появляться серебристо-дымчатое волнообразное свечение и потянуло стойким запахом церковного ладана.

В этот миг я полностью обратилась во внимание, понимая, что мне предстоит увидеть нечто очень интересное. И действительно серая масса начала приобретать очертания мужского тела.

— Кто ты? — хрипло, будто с того света (хотя почему будто?) раздался скрежетащий голос. — Что ты делаешь в моём кабинете?

— Твоя жена попросила меня помочь узнать у тебя коды и пароли от сейфа, денег хочет.

— Не дам, — видно было что каждое слово даётся ему с трудом.

— Все равно с собой не заберешь… А так я помогу тебе уйти. Отвяжу тебя от всех клятв, которые ты здесь раздал… И которые тебя теперь не пускают. Выкуплю так сказать у всей нечести. Ох и часто ты к ней обращался. И сам не знал, — готова поспорить, что Глеба этот диалог откровенно забавлял.

У меня же буквально мороз шёл по кожи… Настоящий мертвец собственной персоной стоял передо мной! И как я после такого спать буду? Удивительно, но я думала, что приведения пахнут разложениями, а он вполне прилично попахивал церковными свечками. Да и вообще выглядел не агрессивно, хотя мы и вызвали его не по графику. Более того, в его глазах — если будет уместно так выразиться — мелькнул интерес.

— А ты можешь?..

— Я много чего могу. Если мы договоримся. У всего есть своя цена. За фарт при жизни — нужно дорого платить после смерти.

— Хорошо, записывай, — доска начала показывать знаки складывающиеся в слова.

Не дожидаясь указания Глеба, я выхватила свой блокнот из рюкзака и под диктовку босса начала записывать слова. Честно это была какая-то странная абракадабра европейских столиц и странных слов: Пушок, Рубежевичи, Катька, Алькор, Серёжка-Якорь…

— Всё. Больше ничего нет, — выдохнуло приведение. — Поможешь уйти?

Глеб просмотрел написанные мною слова. Затем удовлетворенно кивнул, а вслух сказал.

— Это ты жене помог со мной рассчитаться. А теперь твоя очередь платить. Свободная вечность — это не тридцать процентов от Наташкиной доли в бумажных банках. Подумай.

Вглядываясь в стоящего передо мной призрака я поняла, что меня удивляло в нём больше всего. Оно не дышало. Вроде бы достаточно чёткое очертание человека. В котором ничего не шевелится, не колышется. И это самое неестественное. Но с другой стороны это же логично. Зачем мертвым дышать? Правда когда Глеб произнёс свои последние слова, нежить словно с шумом выдохнула, по лицу прошли судороги-помехи. Оно почернело практически сливаясь с тёмной комнатой. Пламя свечи задрожало…

Кристовский вновь перешёл на неизвестный мне язык.

Фишка буквально летала по планшету.

Мне стало по-настоящему страшно.

— Варвара, уходим, — приказал мне Глеб.

— НО, — вскричал Сыромятин.

И даже я поняла, что он на всё согласен.

Еле слышимым шёпотом он что-то произнёс. Планшетка буквально летала по доске. На сей раз Кристовский мне ничего не диктовал. Но по блеску в глазах шефа было ясно, что он всё понял, запомнил и ему этого достаточно.

— Теперь твоя очередь, — громыхнула фигура.

— Прощай, — единственное слово, которое произнёс медиум.

Он поднял руку вверх. Сероватый эфир, из которого состоял хозяин кабинет начал растворяться, становясь сизовато-синим. Другой пас рукой — изображение словно тлело на глазах. Рябь становилась всё мельчи. И в тот миг, когда оно должно было исчезнуть, погасла свеча. В комнате стало совсем темно.

Но мне больше не было страшно.

Я точно знала, что здесь никого нет. Только я и шеф. При всех его недостатках он по крайней мере состоит из крови и плоти. И дышит! А это уже многое значит.

— Включи свет, Варвара, — попросил мой начальник.

О! Это просьбу я исполнила с удовольствием, по наитию быстро нащупав выключатель. Яркий свет разогнал последних призраков, если еще кто-то здесь оставался. Кристовский уже складывал свои предметы в «дипломат».

— Нам пора, — коротко сказал он.

Я оглядела комнату, понимая что нахожусь в ней последний раз. На полу оставалась почти незаметная горстка пепела. Кристовский открыл дверь. Неожиданный порыв воздуха развеял её. Я выключила свет.

Когда мы оказались в машине, решилась спросить,

— Он не мог покинуть этот мир потому, что кикимора его прокляла?

— Брось! Люди сами себя прекрасно проклинают! А вот спасать не умеют!

— Что ты попросил у него за то, чтобы помочь уйти?

— Узнаешь, в своё время. Может быть, — загадочно сообщил Кристовский.

— А почему ты не помог ему просто так?

— Зачем? — искренне изумился Глеб.

— Ну спасение человеческой души — это же так благородно!

— Мхм, во мне нет благородства.

Некоторое время мы ехали молча. За поворот до дома я вновь не выдержала:

— Ей действительно было опасно ночевать в доме?

— Нет, но так было интереснее. Это маркетинг, Варя. У клиента должно быть ощущение, что он платит за что-то действительно значительное. А если еще и опасное! Так вообще прекрасно!

В этот момент черный ЗИЛ остановился возле моего подъезда, попрощавшись до завтра, а по сути уже до сегодняшнего утра, я вышла и быстро поднялась к себе. Лишь когда я открыла дверь, то услышала, как машина тронулась с места, дождавшись, что я в целости и сохранности добралась до квартиры.

Почему-то на душе стало тепло.

Кажется кто-то знал обо всём на свете, но ошибался на собственный счёт.