Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

Глава 10 Кувейтский капкан

В четверг 2 августа 1990 года страна услышала по радио восторженные слова диктора: "О, великий иракский народ, твоя арабская корона осыпана жемчугом, ты символ мощи и гордости!" После такого напыщенного вступления диктор сообщил, что Аллах помог низвергнуть "предательский режим Кувейта, вовлеченный в орбиту сионизма и иностранных интриг". Кувейтские либералы обратились к иракскому руководству за поддержкой, чтобы воспрепятствовать возможному иностранному вмешательству. Они просят Ирак помочь восстановить безопасность княжества. В связи с этим Совет революционного командования решил удовлетворить просьбу кувейтского временного правительства и сотрудничать с ним, оставляя за гражданами Кувейта право решать внутренние дела. Затем диктор сообщил: иракские войска, перешедшие границу, покинут Кувейт, когда ситуация станет стабильной и когда временное правительство попросит об этом. Радио уверяло, что это произойдет через несколько дней, в крайнем случае — недель (1).

План захвата Кувейта был подготовлен на солидной основе. Оккупация не походила на вторжение в Иран 10 лет назад. В молниеносной операции стотысячная иракская группировка и 300 танков разгромили 16-тысячную кувейтскую армию. Багдад установил контроль над всей территорией княжества. Это была явно легкая победа. Семья правителей в панике покинула страну.

Саддам был на пике эйфории. Он выполнил свое обещание "преподать урок" династии ас-Сабах. Теперь Кувейт в руках Ирака, а временное революционное правительство полностью выполняло волю Багдада. К тому же необходимости в долговременном присутствии иракских войск в Кувейте не было. Главное — прибрать к рукам острова Варба и Бубиян вместе с территорией вдоль общей границы, включая нефтяные месторождения. А безусловное выполнение указаний Саддама должен гарантировать местный проиракский режим.

Однако первоначальная эйфория Саддама очень скоро пошла на убыль. Оккупация маленькой страны вызвала беспрецедентную волну международных протестов. Через несколько часов после вторжения президент США Джордж Буш наложил экономическое эмбарго на Ирак и приказал оперативной авианосной группе во главе с авианосцем "Индепенденс" передислоцироваться из Индийского океана в Персидский залив. Все кувейтские и иракские вклады и имущество в американских банках и компаниях были заморожены, движение людей и товаров в Ирак и из него полностью прекратилось. США и СССР выступили с осуждением иракского вторжения в Кувейт. Широкий консенсус продемонстрировал Совет Безопасности ООН: четырнадцатью (из пятнадцати) голосами он принял резолюцию № 660. Этот документ осуждал оккупацию Кувейта и призывал к немедленному и безоговорочному выводу иракских войск (2).

События между тем разворачивались с поразительной быстротой. В западной прессе появились сообщения о выдвижении иракских войск к границам Саудовской Аравии; Европейское сообщество и Япония вслед за США заявили о введении экономических санкций против Ирака, а Советский Союз и Китай приостановили поставки Багдаду всех видов оружия. 6 августа экономическая петля вокруг Ирака еще больше затянулась: Совет Безопасности принял резолюцию № 661, предусматривавшую международные экономические санкции и эмбарго на поставку вооружений Ираку (3). На следующий день Турция перекрыла иракский нефтепровод, проходивший через ее территорию.

Саддам оказался в ловушке. По иронии судьбы вождь готовил ее для Кувейта, а угодил в нее сам. Он предстал перед кошмарной перспективой противостояния почти всему международному сообществу. Возможно, поэтому его заявления по Кувейту поначалу не были воинственными. Вождь твердил о временном вводе войск, неоднократно, как заклинание, повторяя свое обещание, что иракские вооруженные силы покинут Кувейт, как только ситуация позволит это сделать (4).

Менее чем через 36 часов после вторжения народ узнал из специального сообщения Совета революционного командования, что доблестные вооруженные силы Ирака выполнили национальный и всеарабский долг, защищая Кувейт, и должны начать отход из этой страны 5 августа. В тот день Багдад действительно объявил о начале отвода войск из Кувейта (5)… Но Багдад предупредил: любая агрессия против Ирака будет встречена адекватно, с использованием всех видов оружия.

Особый акцент в пропагандистской кампании Саддам сделал на отрицание военных действий против Саудовской Аравии. В официальном заявлении подчеркивалось: некоторые информационные агентства сфабриковали сведения о так называемом выдвижении иракских сил по направлению к границам Саудовской Аравии. Это ложь, ведь Саудовская Аравия является братской страной, с которой Ирак поддерживает нормальные отношения. Ставить Эль-Кувейт и Эр-Рияд на одну доску недопустимо (6).

Это заявление было немедленно передано египтянам, саудовцам и другим "арабским братьям". 6 августа с документом ознакомился и президент США Джорж Буш — через американского временного поверенного в делах Ирака Джозефа Уилсона (Joseph Wilson). Причем сам Хусейн разъяснил американскому дипломату суть заявления при личной встрече. На этот раз вождь был более приветливым, чем в ходе его воинственных переговоров с госпожой Гласпи двумя неделями ранее. Саддам сказал Уилсону, что Ирак твердо намерен уважать законные интересы США на Ближнем Востоке и что Багдад заинтересован в нормальных отношениях с Соединенными Штатами на базе взаимного уважения и доверия. Глава режима настойчиво заверил Уилсона в том, что у Ирака нет и не было злонамеренных планов против Саудовской Аравии, тем более что обе арабские страны связаны двусторонним договором о ненападении (7).

Однако ни заверения Саддама, ни объявленное начало вывода иракских войск из Кувейта не произвели должного впечатления на администрацию США. Напротив, рано утром 8 августа в чрезвычайном телевизионном обращении к американской нации президент Буш объявил о своем решении удовлетворить просьбу Саудовской Аравии и развернуть американские войска на территории королевства, чтобы защитить его от угрозы иракского нападения. Назвав Хусейна агрессивным диктатором, угрожавшим своим соседям, хозяин Белого дома выдвинул четыре требования: немедленный, безоговорочный и полный вывод иракских войск из Кувейта; восстановление законного кувейтского правительства; обеспечение безопасности и стабильности Персидского залива и защита американских граждан за рубежом (8).

Решение США ввести войска в Саудовскую Аравию заставило Саддама срочно внести коррективы в свою стратегию. Немедленный уход иракских войск из Кувейта больше не ставился на повестку дня. Уход после установления лояльного Багдаду режима в Кувейте для обеспечения экономических и стратегических интересов Ирака — это одно. Но уход под американским давлением… Этого Саддам не мог допустить. Потеря лица в критический момент, особенно под давлением западных стран, по его мнению, была катастрофична для него лично как главы государства и главнокомандующего.

Худшее, однако, было в том, что сами кувейтцы выступили против оккупации своей страны Ираком. Несмотря на быстрое военное падение Кувейта, вооруженное сопротивление продолжалось по всему княжеству. С практической точки зрения оно, правда, для громадного иракского контингента было равносильно укусу комара. Но политические последствия этого сопротивления были весьма серьезными: мировое сообщество все больше убеждалось, что марионеточный режим в оккупированном княжестве мог существовать только на иракских штыках.

В такой крайне неблагоприятно складывавшейся ситуации, при возрастающем международном экономическом и военном давлении, иракский президент пришел к выводу: надо юридически оформить захват Кувейта. 8 августа Совет революционного командования объявил об объединении Ирака и Кувейта в одно государство (федерацию). 300 тыс. палестинских иммигрантов получили гражданство "Кувейтской Народной Демократической Республики". При этом иракским средствам массовой информации ничего не оставалось, как представить устранение правящей династии в Кувейте как местное восстание, а иракскую интервенцию — как временную меру для поддержки нового режима в случае внешней агрессии (9). Позднее интервенцию больше не подавали как скоротечную военную акцию. Вместо этого подчеркивалось, что Кувейт является частью иракской территории, которая в прошлом была разъединена, что народы Ирака и Кувейта ранее были едины и жили одной семьей; их объединяла общая судьба (10).

Вскоре багдадское радио возвестило: временное правительство Кувейта выступило с обращением к своим родным иракским братьям — стражникам восточных ворот арабской нации, которыми управляет пламенный рыцарь арабов и лидер их движения, героический вождь, президент фельдмаршал Саддам Хусейн. В обращении содержалась просьба: одобрить возвращение сыновей в их общую семью, вернуть Кувейт в лоно великого Ирака, в свое бывшее отечество. Конечно, Совет революционного командования уже 8 августа поспешил одобрить "возвращение Кувейта как части Ирака в единое арабское государство". 28 августа 1990 года Кувейт официально стал девятнадцатой провинцией Ирака (11).

Поскольку после аннексии Кувейта война с проамериканской коалицией никак не входила в планы Саддама, он начал повсюду твердить о пагубной природе военной конфронтации. Лучше смерть, чем унижение и подчинение иностранцам, призывал президент. И тут же следовал грозный намек: иракский народ способен воевать до победного конца (12). Этот тезис в различных вариациях повторяли соратники Саддама, прежде всего министр информации Латиф Нусейф ад-Джасим. Он, развивая мысль вождя, заявил: если пожар вспыхнет сейчас, то его пламя достигнет небес, а искры разлетятся по всем направлениям. При этом, многозначительно вещал Джасим, огонь окажет воздействие и на пустыню.

Военные приготовления сопровождались общегосударственными мерами: укреплением морально-политического духа нации, демонстрацией решимости сопротивляться силовому давлению извне. Все иракские СМИ внушали нации: Запад не может победить в этой войне, поскольку для иракцев умереть за правое дело — большая честь. А иностранцев, прежде всего американских летчиков, предупреждали, что Ирак настроен по-боевому и никому не простит вмешательства в свои внутренние дела (13). Чтобы продемонстрировать серьезность этих угроз, в иракские самолеты демонстративно загружались химические бомбы; была объявлена всеобщая мобилизация резервистов, а Кувейт превращали в сильно укрепленную огромную военную крепость.

Сам Хусейн заявил: иракцы готовы есть землю, но не склонят головы перед захватчиками (14). В своем личном обращении к иракским женщинам "О реорганизации экономической жизни семьи" он попросил их тратить деньги только на пищу насущную (15). Спустя два месяца, когда нормирование бензина и моторного масла вызвало широкое недовольство, Саддам отменил свое же решение и уволил министра нефтяной промышленности: тот, мол, снабжал президента ложной информацией. Как и в ирано-иракской войне, Хусейн стремился оградить тыл от ощутимых тягот войны, чтобы застраховать свою власть от внутренних потрясений.

Чтобы обеспечить население продовольствием, Саддам стал прибегать к своей традиционной политике "кнута и пряника". 11 августа он издал декрет: накопление продуктов питания для коммерческих целей будет рассматриваться как преступление и подрывной акт, направленный против национальной и панарабской безопасности. Кара за это — смертная казнь. Через месяц Совет революционного командования огласил указ об экспроприации (без компенсации) частных сельскохозяйственных земель, которые не культивировались согласно графику возделывания земель. Населению начали раздавать карточки на нормирование основных продуктов питания (16).

Одновременно иракским крестьянам была предложена целая серия мер для увеличения объема сельхозпродукции. Эти меры включали: освобождение крестьян от службы в резерве и в армии; разрешение обрабатывать целинные земли, принадлежащие государству; снижение цен на семенное зерно и удобрения. Повышались государственные закупочные цены на пшеницу, рис и ячмень. Были также приняты меры для сохранения качества сельхозпродукции и создания местных заменителей продуктов питания.

Саддам, осознавая, что будущее страны зависит от детей, взял их под личную опеку. Обращаясь к детям, президент сказал: он знает, как они любят конфеты, однако недостаток или отсутствие их объясняется пагубными действиями американской администрации во главе с Джоржем Бушем. Американский президент, стращал Хусейн, хочет сломить иракских детей после того, как он сломит их отцов и матерей. Поэтому Буш снискал всеобщий позор, а с ним и те, кто покорно склонил перед ним головы с подобострастными лицами (17).

Как и в ирано-иракскую войну, масштабная кампания по "сплочению масс" вокруг режима велась лично Саддамом или от его имени. Проводились параллели между событиями вокруг Кувейта и временем, когда началась война Ирака против Ирана. Только ныне американцы заменили персов. Все средства массовой информации поднимали на щит образ Саддама. Его называли совестью и знаменем иракского народа, ибо его мысли, намерения, воля и желания совпадали с мыслями, намерением, волей и желанием народа. Когда президент Буш заявил, что иракский лидер дважды обманул США (он имел в виду вторжение в Кувейт и обещание покинуть его через несколько дней), то иракская пресса назвала его лжецом во главе "банды таких же лживых наймитов". Но больше всех досталось британскому премьеру Маргарет Тэтчер (18) — за высказывание против Саддама. Ее назвали "старой ведьмой, которая ведет себя не свойственным человеку образом".

Когда Запад стал угрожать Саддаму и другим иракским руководителям судом (если что-то случится с заложниками, которые были захвачены Ираком), Багдад сделал ответный ход, и иракская ассоциация адвокатов спешно создала "народный трибунал против президента США Джоржа Буша" (19). Ему припомнили былые прегрешения на международной арене, включая вторжение в Гренаду (20).

Досталось и президенту Египта Мубараку. После того как тот обвинил Саддама в обмане — мол, обещал не нападать на Кувейт, но слова не сдержал, иракский лидер направил в Каир личное послание, в котором едко высмеял египетского президента. Разве можно выступать против Саддама — потомка самого пророка Мухаммеда? И кто позволил это сделать — человек, вышедший из простой египетской семьи, которая не имела ничего общего с принцами и королями, правившими Египтом до Июльской (1952 года) революции (21).

Сын Саддама, Удей, был тоже вовлечен в кампанию по возвеличиванию отца. В статье центральной газеты министерства обороны под заголовком "Другое лицо Саддама Хусейна" он пытался обелить отца: вторжение в Кувейт было вызвано его благородным стремлением пополнить оскудевшую государственную казну богатствами соседнего княжества. Удей утверждал, что отец всегда ненавидел деньги — настолько, что не терпел даже разговоры о них. Сын пустил слезу по поводу того, что Саддам пожертвовал своим президентским окладом и даже продал одну овцу, чтобы поставить памятники на могилах своей матери и основателя партии Баас Мишеля Афлака. Иракцы, напоминал Удей, знают Саддама как благородного человека, который всегда проявлял заботу о вдовах, сиротах, обездоленных и страдальцах. Саддам никого не боится, кроме Всевышнего! И ничто не может сделать отца счастливым, кроме как поддержка народа и его солидарность с вождем.

Удей был прав в одном. Тяжелое экономическое положение страны, особенно после восьмилетней войны с Ираном, стало причиной многих бессонных ночей его отца, поскольку недовольство народа он воспринимал как угрозу режиму и своей личной власти. Именно потребность в деньгах побудила его захватить Кувейт. А сейчас из-за этого проклятого княжества он вынужден снова просить свой народ затянуть пояса! К счастью для иракского лидера, более или менее нейтральная позиция Запада по отношению к Ираку дала ему некоторую передышку, чтобы хотя бы начать преобразования в экономике. Однако после вторжения в Кувейт экономическая ситуация в Ираке мгновенно стала критической. В своем обращении к иракским женщинам Саддам был вынужден заявить, что богатство и светлое будущее придут только после полной победы (22).

Провалы в экономике были не единственным неблагоприятным последствием ирано-иракской войны. И если экономические реформы Саддам мог временно отложить из-за международной изоляции после захвата Кувейта, то сложнее была ситуация с Ираном. Отсутствие прогресса в нормализации отношений с восточным соседом являлось серьезным фактором нестабильности в регионе и причиной постоянного беспокойства Саддама. До начала событий вокруг Кувейта он так и не нашел в себе мужества признать, что втянул иракский народ в бессмысленную восьмилетнюю войну — во многом ради тщеславного желания снискать лавры победителя и укрепить свой режим. Не мог вождь признаться и в том, что война фактически так и не была выиграна, и сейчас он не мог идти на уступки Ирану.

Все эти проблемы с особой остротой встали после оккупации Кувейта. Чтобы хотя бы в моральном плане противостоять громадному потенциалу США и их союзников, Саддам свой старый мотив выдал на новый лад. Ирак, мол, свободен в выборе любых средств борьбы. 14 августа 1990 года он предложил иранскому президенту Али Акбару Хашеми-Рафсанджани (23) заключить мир и объявил о начале вывода войск с тех территорий, которые иракцы занимали после окончания войны с Ираном. Хусейн также заявил о готовности к обмену военнопленными и о согласии руководствоваться Алжирским (1975 года) соглашением в отношении границы, проходящей по руслу реки Шатт-эль-Араб (24).

Удивленный такой неожиданной сговорчивостью вчерашнего врага, Хашеми-Рафсанджани согласился преобразовать действовавшее после ирано-иракской войны перемирие в "постоянный и стабильный мир" и немедленно воспользовался предложением Саддама Хусейна. 18 августа начался обмен военнопленными.

Таким образом, Иран показал, что с ним можно договориться, а это было очень важно для Саддама. Ведь в 1980 году, когда отношения с Тегераном крайне осложнились, Хусейн выбрал тропу войны. А спустя десятилетие, в 1990-м, он был вынужден первым сделать шаг навстречу своему восточному соседу, чтобы иметь свободу рук на юге — в кувейтской пустыне.

Налаживая отношения с Ираном, иракский лидер между тем не преминул бросить камень в огород Израиля: "сионизм является причиной кризиса в Персидском заливе". Увязывая захват Кувейта с палестинской проблемой, вождь в который раз старался показать себя поборником панарабизма. Саддам уверял: возвращение Кувейта "в прежние исторические границы" станет первым шагом и в "освобождении Иерусалима". Поэтому ни один арабский руководитель не должен выступать против того, что княжество вновь вернулось под крыло Ирака. Напротив, арабский мир должен быть благодарен Ираку, причем лучше в денежной форме, чтобы пополнить его опустошенную казну. Средства массовой информации вовсю продолжали трубить об аннексии Кувейта как о благородной панарабской цели, достигнув которой Ирак сумел исправить то, что было навязано ему колониализмом (25).

Как только первые американские части прибыли в Саудовскую Аравию, Саддам сразу же приписал это "проискам сионизма". Он заявил: если израильские летчики и пехотинцы ступили на землю Саудовского королевства, то это значит, что США и Израиль, войдя в сговор, поделили между собой обязанности захватчиков. Израиль, дабы обмануть арабов, ставил на свои самолеты американские опознавательные знаки. А некоторые израильские летчики якобы получили американские имена, фамилии и соответствующие удостоверения личности. Это, мол, было сделано, чтобы скрыть "прямое участие сионистов в агрессии против арабов и избежать ответного удара".

Иракский президент с металлом в голосе предупредил, что его народ бдителен и что он не даст себя обмануть. А ответ Ирака будет адекватен действиям Израиля (26). К слову, утверждения о военном участии Израиля в международной антииракской коалиции и угрозы атаковать эту страну стали любимым пропагандистским коньком Саддама во время всего кризиса (27).

12 августа 1990 года в первом официальном представлении своей "мирной инициативы" Хусейн раскрыл сценарий разрешения кризиса. Он рассматривал кувейтский вопрос, увязывая его с палестинской проблемой и общей ситуацией в регионе. По мнению Хусейна, решение — в немедленном и безусловном уходе Израиля с оккупированных арабских земель в Палестине, Сирии и Ливане; в выводе военного контингента Сирии из Ливана и одновременном отводе войск Ирака и Ирана с захваченных территорий. Только когда все эти проблемы будут последовательно решены, в Кувейте воцарится мир. При этом автор "инициативы" и тут не преминул напомнить об "исторических правах Багдада на эту землю" и о "свободном выборе кувейтского народа" (28).

Выдвигая свои предложения, Саддам рисковал минимально. При любом результате он набрал бы политические очки, поскольку его требования совпадали с надеждами большинства населения стран арабского мира. Отложив решение кувейтского кризиса в дальний ящик, Хусейн рассчитывал изменить состав населения в небольшом княжестве в пользу иракцев (так, как он сделал в Курдистане в начале 70-х годов). Так что когда население Кувейта получит шанс определить свое собственное будущее, исход должен соответствовать замыслу Багдада.

Тем более что уже к январю 1991 года около 300 тыс. кувейтцев, то есть почти треть населения, после вторжения иракских войск покинули княжество. Те же, кто остались, подвергались травле и притеснениям. Делалось все, чтобы уничтожить любые признаки еще недавно самостоятельного государства. Иракские власти заменили названия улиц, паспорта и другие документы, удостоверяющие личность, номера автомашин, установили единое с Багдадом время. Оккупанты запретили кувейтцам отращивать и носить бороды. У нарушителей их рвали щипцами (29).

"Мирные предложения" Саддама были отклонены Западом и Израилем, а также Сирией и Египтом. Остальные же арабские страны отнеслись к "инициативам" в лучшем случае равнодушно. Чрезвычайное совещание Лиги арабских государств, созванное в Каире, приняло решение создать свои коалиционные войска, которые выступали бы против Саддама. Члены наметившейся коалиции арабских стран дали знать западным партнерам, что положительное решение палестинской проблемы было бы желательным, но не в увязке с Ираком. Участники чрезвычайного совещания глав арабских государств резко осудили иракскую агрессию против Кувейта и потребовали вывода иракских войск. За резолюцию проголосовали 12 стран, против — три: Ирак, Ливия и ООП, воздержались две: Алжир и Йемен. А Иордания, Судан и Мавритания поддержали документ с оговорками. Решительнее всех были настроены Египет, Сирия и Марокко. Они намеревались отправить войска в Саудовскую Аравию "для защиты ее от возможной агрессии". Таким образом, в противовес Ираку сформировалась ось Каир — Эр-Рияд — Дамаск.

Беспокойство багдадского вождя можно было понять. Подобно своему злейшему врагу имаму Хомейни, Саддам рьяно призывал народы арабских стран начать священную войну против "продажной Саудовской Аравии", которая "осквернила священные исламские гробницы", позволив "ступить солдатам западных стран на свою территорию" (30). А тут вдруг в защиту саудовцев выступили Каир и Дамаск…

Продолжая внешнеполитические маневры, Хусейн стал требовать созыва международной мирной конференции по Ближнему Востоку. Первая обнадеживающая весть о возможности ее проведения пришла из Советского Союза. (К слову, подобную идею Москва выдвигала еще 17 лет назад, когда в 1973 году началась очередная арабо-израильская война.) 4 сентября 1990 года министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе (31) увязал кризис в Персидском заливе с арабо-израильским конфликтом. И подчеркнул, что согласие Израиля участвовать в международной конференции могло бы оказать положительное влияние на события в Персидском заливе (32).

Франция пошла дальше. 24 сентября в своей речи на сессии Генеральной Ассамблеи ООН президент Франсуа Миттеран (33) связал оккупацию Кувейта с арабо-израильским конфликтом. Требуя, чтобы Ирак выполнил решение ООН о безусловном выводе иракских войск из Кувейта, Париж тем не менее призвал признать правомерность некоторых иракских территориальных претензий к Кувейту. И что было крайне важно для Хусейна, президент Франции предложил, чтобы пути решения кувейтского кризиса были рассмотрены на международной мирной конференции по Ближнему Востоку (34).

Американцы явно пришли в замешательство от предложений Миттерана. Тем не менее через неделю президент Буш тоже увязал кризис в Персидском заливе с арабо-израильским конфликтом. Подобно французскому президенту он вновь повторил требование о безусловном выводе иракских войск из Кувейта и жестко критиковал Ирак за погромы в аннексированном княжестве. Хозяин Белого дома полагал, что уход оттуда иракских войск откроет путь для Ирака и Кувейта к решению их спорных вопросов; для государств Персидского залива — к созданию новых условий для стабилизации положения в регионе. А для всех стран и народов Ближнего Востока — путь к разрешению арабо-израильского конфликта (35). Схожую позицию двумя днями позже занял министр иностранных дел Великобритании Дуглас Хёрд (Douglas Hurd). Он пообещал, что пятеро постоянных членов Совета Безопасности начнут подготовку мирной конференции по Ближнему Востоку, как только Ирак выведет свои войска из Кувейта.

Таким образом, американцы и англичане, как и прежде, были настроены на то, чтобы выдворить иракские войска из Кувейта силой, если Багдад откажется подчиниться резолюции ООН. В то же время упоминания Запада об арабо-израильском конфликте были, по мнению Саддама, важной брешью в твердой стене враждебности западных стран. Эту небольшую брешь он решил расширить, чтобы не допустить объединения международных сил в военном решении иракско-кувейтской проблемы. Хусейн стремился переключить всеобщее внимание к ситуации вокруг Кувейта — Ирака на нерешенную палестинскую проблему.

С началом кувейтского кризиса Саддам обратился к своей излюбленной политике "разделяй и властвуй", которой он ловко пользовался в течение своей долгой политической карьеры. Чтобы страны "третьего мира" не вошли в западную антииракскую коалицию, он обещал обеспечить их нефтью по сходной цене (хотя как Багдад мог экспортировать нефть после санкций ООН, оставалось загадкой). Подобных посулов "удостоились" даже Москва и Пекин.

Поскольку западные страны и Япония как основные импортеры нефти не могли стоять в стороне от иракско-кувейтского конфликта, то Хусейн убеждал их: они стали жертвами алчности США. Они же и будут первыми, кто испытает на себе последствия от развязывания войны против Ирака. Вождь полагал и, возможно, не без оснований, что истинная причина негодования Вашингтона в связи с аннексией Кувейта заключалась в том, что янки стремились контролировать всю добычу нефти на Ближнем Востоке. Тогда они смогли бы диктовать Франции, Англии, Италии, Японии и другим странам свои требования, связанные с количеством экспортируемой с Ближнего Востока нефти, ее ценой, и взять таким образом под полный контроль богатый европейский рынок (36). Но Саддам предупредил западные страны, что в случае войны против Ирака его нефтяные месторождения, а также скважины других стран будут объяты негасимым пламенем возмездия. От этого Европа и Япония потеряют больше, чем США. То есть все делалось для того, чтобы расколоть коалицию США с европейскими странами.

В то же время Саддам запугивал западные страны не только экономическими последствиями войны, но и террористической угрозой. В известной беседе с американским послом, состоявшейся еще до вторжения в Кувейт, вождь намекнул о готовности уничтожить американские объекты в любой точке мира, если США развяжут войну против Ирака. 31 августа в интервью одной из французских газет министр иностранных дел Тарик Азиз (разумеется, с подачи Саддама) упомянул о возможности террористических актов против Запада, если Ираку объявят войну. При этом он будет считать себя свободным от каких-либо моральных обязательств. Через две недели в Багдаде председатель Фронта освобождения Палестины Абу Аббас (это составная часть Организации освобождения Палестины) поклялся проводить террористические акты на американских объектах в Европе и на Ближнем Востоке, если США развяжут войну против Ирака (37).

Западу было указано еще на одно важное последствие возможной войны: тысячи иностранцев, находившихся в Ираке и Кувейте, не смогут покинуть страну. Их планировалось разместить на иракских стратегических объектах в качестве "живого щита" от возможного нападения. Таким образом, Саддам собирался использовать граждан западных стран в качестве разменной монеты, чтобы обезопасить свой режим. Новость о возможном развитии подобного сценария разлетелась по всему миру с быстротой молнии. В интервью французскому радио иракский посол в Париже Абдель Раззак аль-Хашими (Abd al-Razzaq al-Hashimi), комментируя решение президента, подчеркнул: судьба иностранных граждан, находящихся в Ираке и Кувейте, будет зависеть от "поведения их правительств".

19 августа Саддам лично раскрыл свои планы относительно иностранных граждан. В открытом письме семьям иностранцев, находящихся в Ираке, он выразил свою "печаль" по поводу того, что он вынужден задержать их близких. Хусейн разъяснил "непонятливому Западу", что вынужден прибегнуть к данной мере, дабы открыть путь к всестороннему диалогу за мирное разрешение кризиса и предотвращение войны. А если группировки западных стран покинут зону Персидского залива и не предпримут вооруженных действий против Ирака, то иностранцы, находящиеся в Ираке, будут немедленно отпущены на родину, великодушно обещал президент. Чтобы подчеркнуть свою бескомпромиссность по отношению к "иностранным гостям", как он предпочитал их называть, Саддам заявил: каждый, кто приютит иностранцев, которым запрещено покидать страну, будет подвергнут наказанию вплоть до смертной казни (38).

Решение Хусейна использовать иностранных заложников в качестве разменной политической монеты зарубежные обозреватели расценили как очередное подтверждение того, что он никогда особо не отягощал себя проблемами международного права или морали. С помощью задержанных "гостей" президент надеялся инициировать общественное давление на правительства западных стран, чтобы воспрепятствовать военной акции против Ирака. Прежде всего имелись в виду удары по иракским стратегическим объектам, в том числе заводам, производящим вооружение, и тем самым сведение до минимума опасности развязывания войны на сухопутном театре военных действий, в том числе на кувейтской территории.

Саддам продолжал публично уверять, что противоречия возникли у него не с заложниками, а "с агрессивными лидерами их стран". Эту тему он затронул в открытом письме 19 августа, с которым обратился к "задержанным гостям". Весь мир тогда гадал, как будут развиваться события. Однако подобная пропаганда вызвала совсем иной отклик, поскольку общественное мнение Запада было напугано циничными манипуляциями Хусейна с заложниками. Особенно тягостное впечатление осталось после телевизионной передачи, освещавшей визит "доброй воли", нанесенный Саддамом группе британских заложников. Объяснив "гостям", что их задержка в Ираке послужит делу мира, глава режима начал сюсюкать перед камерой с семилетним мальчиком. Сотни миллионов телезрителей увидели, как лицо маленького англичанина исказилось гримасой страха.

Правда, Саддам понял, что история с мальчиком сослужила ему медвежью услугу. Он быстро изменил свою тактику и 28 августа освободил всех женщин и детей. Но оставил мужчин в стратегически важных районах по всему Ираку (39)! А позднее он разыграл еще один политический спектакль, показав по телевидению длинную процессию иностранных сановников, упрашивавших его освободить заложников.

Первым таким высокопоставленным просителем стал австрийский президент Курт Вальдхайм (40). Он прибыл в Багдад 25 августа. Это был единственный глава государства, который посетил Ирак во время кризиса. Вальдхайм и Саддам присутствовали на хорошо отрежиссированной пресс-конференции, на которой иракский президент разъяснил свою позицию по заложникам. После чего высокому австрийскому гостю милостиво разрешили покинуть страну со всеми 140 соотечественниками, которые находились в Ираке и Кувейте в качестве заложников (41).

Меньше повезло американскому сенатору-демократу Генри Джексону. Он прибыл в Ирак сразу же после отъезда Вальдхайма. Но посланцу США разрешили взять с собой только больных, женщин и детей. Решение об этом принял лично Хусейн, и все это, конечно, было соответствующим образом обставлено в пропагандистском плане.

В последующие месяцы в Багдаде побывала целая процессия иностранных визитеров — от всемирно известного американского темнокожего боксера Мухаммеда Али (42) до бывших государственных деятелей Вилли Брандта (43), Эдварда Хита и Ясухиро Накасоне (44). Они возвращались с заложниками, количество которых соответствовало рейтингу этих визитеров для иракской пропагандистской кампании.

Да и сам Саддам ловко продолжал манипуляции с иностранными заложниками, время от времени напыщенно показывая свое "милосердие". В начале сентября, например, он предложил освободить всех японских "гостей", если Токио согласится на частичное снятие экономических санкций против Ирака. Хусейн разрешил небольшой группе французских граждан покинуть страну, выразив надежду, что Франция воздержится от следования "в фарватере агрессивной политики США по отношению к Ираку" (45). Постепенно Хусейн превратил дозированное освобождение заложников в свой главный инструмент поощрения или "наказания" западных государств.

Главным объектом подобных манипуляций стала Франция, на которую глава режима возлагал надежды как на более слабое звено в антииракской коалиции. Когда в середине сентября 1990 года иракские подразделения вошли в резиденцию французского посла в Кувейте и захватили несколько человек из числа персонала, Саддам тотчас извинился и поспешил освободить больных и пожилых людей из числа задержанных французских дипломатов. Подобный жест был сделан и после выступления президента Миттерана в ООН, когда девять французских заложников получили право покинуть Ирак.

Очередной жест в сторону французов Хусейн сделал в конце ноября. Он вдруг заявил, что попросит Национальный совет дать "добро" на освобождение всех 327 французских "гостей", находившихся в Ираке и Кувейте. Вождь трактовал это решение как проявление "доброй воли по отношению к французскому народу, который отверг антииракские агрессивные методы президента США Джоржа Буша".

Тарик Азиз был более дипломатичным. В своей речи на сессии Национального совета — после "одобрения" просьбы Саддама по освобождению французских заложников — он высказал удовлетворение франко-иракской дружбой. Азиз выразил надежду, что позитивные изменения во французской политике подвигнут другие европейские страны на коррективы в их ближневосточной политике (46).

Неудивительно, что неожиданный реверанс Саддама в сторону Франции породил массу спекуляций относительно двусторонних отношений между Багдадом и Парижем. 10 ноября 1990 года Ирак официально заявил, что освобождение французских заложников было согласовано на конфиденциальной встрече в Тунисе Тарика Азиза и Клода Шейссона (Claude Cheysson), бывшего министра иностранных дел Франции. По утверждению Багдада, эта встреча была организована при посредничестве Организации освобождения Палестины и произошла с согласия министра иностранных дел Франции Ролана Дюма (47).

Подобные "откровения" не были случайными. Это, повторим, была специально разработанная тактика, которая по времени совпала с прибытием в Париж государственного секретаря США Джеймса Бейкера (James Baker) с целью координации стратегии в зоне Персидского залива. Цель Саддама была все та же: вбить клин между Вашингтоном и Парижем. По крайней мере, на Францию удалось бросить тень: Дюма поспешил опровергнуть заявление Ирака насчет ООП, но Шейссон отмолчался — не отрицал и не подтвердил указанное заявление. Тем не менее маневры Хусейна задержали движение маятника в угрожающем для Ирака направлении. Ведь уже готовилась специальная резолюция Совета Безопасности ООН, санкционировавшая применение силы с целью выдворения Ирака из Кувейта.

Понимая, что война может разразиться раньше, чем он предполагал, Саддам как мог стремился помешать принятию этой очень опасной для него неминуемой резолюции СБ ООН. 8 ноября, когда государственный секретарь США Бейкер рассчитывал добиться советской поддержки в принятии предстоящей резолюции Совбеза, иракский вождь разрешил канцлеру ФРГ Вилли Брандту покинуть Багдад с двумя сотнями заложников. Через десять дней Хусейн предложил освободить всех заложников! Но… партиями, в течение трехмесячного периода, начиная с граждан христианского вероисповедания. Его логика была ясной: отсрочить войну — по крайней мере, до 25 марта. В этой связи Саддам заявил, что если после этой даты президент Буш все же "будет вынашивать дурные мысли в голове и решит атаковать Ирак, то его народу следует уповать только на Всевышнего".

Затем Хусейн принял решение освободить всех немецких заложников. А 29 ноября, за несколько часов до созыва Совета Безопасности, пообещал Москве выполнить ее просьбу, которая ранее была отклонена, — разрешить одной тысяче советских граждан покинуть Ирак (48). Одновременно Саддам предпринял последнюю отчаянную попытку предотвратить принятие вышеупомянутой резолюции. Но эта попытка носила скорее пропагандистский характер. Вождь заявил, что лучше воевать, чем испытывать унижение от США.

И все же, несмотря на все усилия, Саддам потерпел дипломатическое поражение. 29 ноября Совет Безопасности принял резолюция № 678. Она дала Ираку "паузу доброй воли" до 15 января 1991 года и разрешила после этой даты использование "всех необходимых средств" для вывода иракских войск из Кувейта. Таким образом, Совет Безопасности призвал Ирак покинуть Кувейт к середине января 1991 года. В случае отказа предусматривалось применение военной силы (49).

Реакция официального Багдада на резолюцию Совета Безопасности последовала незамедлительно: великий Ирак под руководством своего вождя Саддама Хусейна останется гордым и независимым, бросая вызов сбившимся в кучку злодеям и тиранам. Но сам Саддам был в полном замешательстве: уход из Кувейта означал бы немалую вероятность краха его позиций. Плачевное экономическое положение, подтолкнувшее его к оккупации Кувейта, не только не улучшилось, но из-за введенных санкций усугубилось. Иракский политический режим не стал демократичнее, а терпение народа было на пределе. Диктатору вновь замерещились заговоры.

Все предвещало только худшее. Как только результаты экономических санкций начали давать о себе знать, в стране проявилось публичное недовольство. Все чаще раздавались голоса — срочно начать отвод иракских войск из Кувейта. И если ранее единственную надежду Саддам возлагал на развал международной коалиции, то насколько реально это могло быть после принятия Советом Безопасности резолюции № 678? Как еще можно было развалить коалицию? Кто сейчас мог гарантировать, что американцы не возьмут все в свои руки и не начнут широкомасштабную войну?

Но тут события стали развиваться самым неожиданным образом. 30 ноября 1990 года президент Джордж Буш внезапно объявил о своей готовности к миру и к прямым переговорам по урегулированию кризиса. Он предложил послать госсекретаря Бейкера в Багдад, а в Вашингтоне принять министра иностранных дел Ирака Азиза. Это, разъяснил Буш, была последняя попытка убедить Багдад в серьезности ситуации и подвигнуть его к безоговорочному выводу иракских войск из Кувейта.

Но Саддам остался непреклонным. Да, с начала кризиса он настаивал на прямых переговорах с США, но те отказались (50) Сейчас же, когда ситуация изменилась и он даже не думал о переговорах, сами американцы вдруг заговорили о них! Может, он, Хусейн, был прав в конечном счете, сказав послу госпоже Эйприл Гласпи во время их встречи 25 июля, что США не способны к ведению широкомасштабной войны? Разве тогда он не сказал ей, что "Ирак не захочет погибать", и разве Гласпи не выразила сочувствие Ираку? Возможно, американцы сейчас пожелают достичь компромисса, что позволит Ираку сохранить за собой ту часть Кувейта, которую он стремился заполучить? И ему, Хусейну, удастся выйти из кризиса, чтобы сохранить режим своей власти в обозримом будущем. Вот он, шанс вновь показать себя выдающимся лидером региона!

Внезапная волна оптимизма Саддама была в последующем подкреплена целой серией событий. В начале декабря министр обороны Франции, который был едва ли не самым ярым сторонником Ирака во французском кабинете министров, допустил возможность пересмотра кувейтских границ, если иракская армия покинет пределы княжества. Глава французского военного ведомства призвал к созыву международной конференции по Ближнему Востоку после вывода иракских войск из Кувейта. Его поддержал министр иностранных дел Франции Дюма, заявив, что он готов последовать примеру госсекретаря США Бейкера и посетить Багдад (51). Но главное заключалось в том, что длительная пассивность Вашингтона в отношении созыва международной конференции по Ближнему Востоку сменилась готовностью решать этот вопрос! 5 декабря 1990 года постоянный представитель Соединенных Штатов при ООН Томас Пикеринг (Thomas Pickering) заявил о согласии его правительства поддержать эту идею.

И хотя администрация США призывала не увязывать кризис в Персидском заливе с арабо-израильской проблемой, Саддаму казалось, что президент Буш не в состоянии полностью контролировать обстановку. Движение по направлению к войне вроде бы стало замедляться. В Америке началась публичная полемика на предмет того, имеет ли президент конституционное право ввергнуть нацию в войну без одобрения конгресса. Сенаторы-демократы Эдвард Кеннеди и Сэм Нунн (Sam Nunn) призывали к благоразумию и осмотрительности, прежде чем предпринимать военные действия.

В этой критической обстановке, полагали в Багдаде, был нужен решительный шаг, который бы увеличил число сторонников "лагеря мира". А что могло быть более решительным, если не освобождение всех иностранных заложников в Ираке и Кувейте? Такой шаг явился бы главным показателем доброй воли Ирака. Это позволило бы Саддаму заполучить определенные политические дивиденды вплоть до созыва международной конференции. А главное, перевести внимание мировой общественности с Кувейта на палестинскую проблему.

Балансируя между риском и шансом, Саддам решил ковать железо, пока оно было горячим. 6 декабря он сыграл своей козырной картой: объявил, что освобождает всех иностранных заложников. Однако оказалось, что проблема заложников уже утратила свою остроту как инструмент влияния на политику западных стран. После получения мандата ООН на использование силы против Ирака, то есть после 15 января 1991 года, заложники уже не могли быть щитом для Саддама, как это было ранее. Несмотря на всеобщее одобрение акции по освобождению заложников, администрация США ни за что не отказывалась от своего требования, чтобы Ирак покинул Кувейт.

По мнению же президента Буша, его предложение начать прямые переговоры о мирном решении конфликта давало Саддаму последний шанс сохранить свое лицо, и только от него зависело, воспользоваться этим или нет. Для Хусейна, однако, ситуация казалась совершенно иной. Он оккупировал Кувейт не ради укрепления власти или своего политического влияния. Вторжение в Кувейт явилось отчаянной попыткой найти выход из сложного экономического положения Ирака. Отсюда безоговорочный уход или просто уход Ирака из Кувейта был для Саддама недопустимым. Только в случае если Багдад получит хотя бы часть кувейтской территории, можно было говорить о мирном уходе из Кувейта. Поскольку Буш не проявил никаких намерений двигаться в этом направлении, несмотря на освобождение заложников, Хусейн решил, что у него оставалась единственная надежда, чтобы избежать войны, — попытаться оттянуть начало военных действий, затягивая свою встречу с госсекретарем Бейкером.

Когда Хусейн впервые поднял вопрос о двусторонних переговорах, президент Джордж Буш предложил встретиться с министром иностранных дел Ирака Тариком Азизом в Вашингтоне после 10 декабря 1990 года. А госсекретаря Джеймса Бейкера послать в Багдад между 20 декабря 1990 года и 3 января 1991-го. Саддам согласился отправить Азиза в Вашингтон 17 декабря, но отказался встречаться с Бейкером ранее 12 января. Возмущенная этой очевидной проволочкой администрация США, в свою очередь, предложила четыре альтернативные даты встречи Бейкера с Хусейном между 20 декабря и 3 января. Таким образом, Багдад не сумел оттянуть дату встречи с госсекретарем США.

Местные средства массовой информации как по команде затрубили: Багдад никому не позволит диктовать условия для встречи кого бы то ни было с главой иракского государства, так как только Ираку дано право устанавливать сроки визитов и переговоров со своим президентом (52). Но администрация США оставалась к этому безучастной. И Саддам пошел на рискованный шаг, поставив переговоры под угрозу срыва. Он заявил, что представитель Ирака не поедет в США "получать инструкции". Стало ясно, что иракский лидер смирился с мыслью о неизбежности войны…

12 декабря 1990 года министр обороны Ирака генерал Абдель Джаббар Халиль Шеншель (Abd al-Jabbar Khalil Shanshal) был заменен генералом Саади Тумой Аббасом (Sa,adi Tumah Abbas), который хорошо зарекомендовал себя во время ирано-иракской войны (53). Профессиональный военный, генерал Шеншель, человек уже в возрасте, занял свою должность в середине 1989 года после таинственной смерти Аднана Хейраллы Тальфаха. С самого начала было ясно, что его назначение было временным, чтобы погасить недовольство среди офицеров, у которых назрело много вопросов в связи со смертью Аднана.

Одновременно началась усиленная подготовка иракских вооруженных сил и гражданского населения к войне. Саддам провел несколько широко разрекламированных встреч с военным и политическим руководством. Крестьяне, которых в начале кризиса освободили от военной службы для участия в битве за урожай, чтобы ослабить последствия экономических санкций со стороны западных стран, были немедленно возвращены в свои воинские части. Население получило тщательно разработанные инструкции по защите от химического и ядерного нападения. Жителям разъясняли, что следует затемнять дома, запастись медикаментами для каждой семьи. Населению, организациям и учреждениям власти приказали подготовить укрытия, создать запасы нефтепродуктов. Начались занятия по гражданской обороне, включавшие широкомасштабные учения по эвакуации из Багдада. В них участвовали сотни тысяч людей.

Напряженным ожиданием войны были буквально пропитаны страницы иракских газет и наполнены теле- и радиопрограммы. Наряду с уже стандартным сценарием "дня страшного суда", "второго Вьетнама" (54) и угроз вовлечения Израиля в конфликт в официальных комментариях звучали чуть ли не нотки сожаления. Руководство просило иракский народ подготовиться к еще одной (после Ирана) вынужденной войне, которая не была выбором режима. Пресса писала, что Ирак заслуживает мира, и он постоянно доказывал, что стремится к нему. Но так как США и другие западные страны настроены на войну, Ирак должен без колебаний вступить в сражение, чтобы разгромить силы вторжения. И если есть воля Всевышнего, чтобы Ирак воевал, то народ должен выполнять эту волю (55).

Итак, жребий брошен. Но Саддама постоянно мучил вопрос: сможет ли он устоять против коалиции — хотя бы на некоторое время. Ведь у него был пример Насера, которому удалось превратить военное поражение Египта в 1956 году в ходе Суэцкого кризиса в громкую политическую победу. Даже если Ирак проиграет войну против межнациональных сил и потеряет Кувейт, то не сделает ли это его, Хусейна, национальным героем, новым Насером?

Что же касается готовности Саддама послать 9 января 1991 года министра иностранных дел Тарика Азиза в Женеву на встречу с госсекретарем США Джеймсом Бейкером, то вряд ли бы она что-либо изменила. Было ясно, что Бейкер не предложит ничего другого, кроме безоговорочного ухода иракских войск из Кувейта. Про себя же Хусейн решил: с паршивого барана хоть шерсти клок — Женевскую встречу использовать для того, чтобы убедить иракский народ: война, на пороге которой стояла страна, — следствие американской непримиримости по отношению к Ираку.

Шестичасовые переговоры в Женеве были диалогом глухих. Бейкер, выйдя из зала заседаний, заявил о провале своей миссии: мол, Саддам Хусейн по-прежнему не приемлет дипломатического решения кризиса. Тогда же в Женеве Бейкер предупредил, что если Ирак использует оружие массового уничтожения, он заплатит за это очень дорогой ценой. "Народ Америки потребует возмездия, и у нас есть все средства, чтобы сделать это".

Попытки решения кувейтского кризиса дипломатическим путем, кстати, предпринимались и другими странами. Но когда 13 января 1991 года генеральный секретарь ООН Перес де-Куэльяр (56) прибыл в Ирак, он убедился, что все помыслы Хусейна уже заняты войной. Французский президент Франсуа Миттеран также не нашел понимания со стороны упрямого иракского лидера. Тем более что Саддам был крайне раздражен позицией Франции, которая все-таки вошла в антииракскую коалицию. В то же время Хусейн был убежден, что упорное сопротивление позволит ему завоевать людские сердца во всем арабском мире и, возможно, выйти из сложнейшей военно-политической ситуации, не потеряв лица.

Что же имел в виду Саддам, муссируя идею взаимосвязи кувейтского кризиса с палестинской проблемой (а также с сирийским присутствием в Ливане)? Сначала, мол, должны решиться эти проблемы, а затем уже можно заниматься кувейтским вопросом. Если учесть сложность и длительность арабо-израильского конфликта и необходимость значительного времени на его решение, то суть идеи-фикс Саддама об увязке кувейтского кризиса с палестинской проблемой заключалась в том, что он получил бы длительную передышку и "иракизировал" бы Кувейт.

Чтобы рассеять чьи бы то ни было надежды, что Ирак покинет Кувейт, Совет революционного командования издал декрет о том, что Кувейт — девятнадцатая провинция Ирака и что этот факт повсеместно признан иракским народом и его вооруженными силами.

Но уже ничто не могло остановить раскручивание маховика войны. 12 января 1991 года конгресс США дал согласие на то, чтобы президент Буш использовал военную силу с целью изгнания Ирака из Кувейта. Национальный совет Ирака парировал этот выпад, одобрив решение Саддама Хусейна защищать интересы нации вооруженным путем. Собрание призвало иракский народ дать своему вождю всю конституционную полноту власти в интересах сохранения прав и достоинства Ирака и арабских народов.

Тысячи активистов в США и Европе вышли на демонстрации, требуя мирного разрешения конфликта (57). Западные дипломаты покинули Багдад. 14 января иракский парламент одобрил "бескомпромиссную позицию" Саддама Хусейна по кувейтскому вопросу. В полночь 15 января был пересечен последний рубеж между миром и войной. Хусейн заявил, что его народ выиграет войну против антииракской коалиции. В следующую ночь война пришла на иракскую землю.

1. Baghdad Voice of the Masses. August 2, 1990.

2. Economist (London). August 4, 1990.

3. Times (London). August 7,1990.

4. INA. August 3, 1990.

5. См.: Там же.

6. См.: Там же.

7. Baghdad Domestic Service. August 6,1990.

8. Financial Times (London). August 9,1990.

9. Times (London). December 8,1990.

10. INA. August 6, 1990.

11. Baghdad Domestic Service. August 8,1990.

12. INA. August 7, 1990,

13. См.: Там же. 1990. 20 авг.

14. См.: Там же. 1990. 28 авг.

15. Baghdad Domestic Service. August 2,1990.

16. См.: Там же. 1990.19, 22, 28 окт.

17. См.: Там же. 1990.12 окт.

18. Маргарет Тэтчер (р. 1925), премьер-министр Великобритании в 1979–1990 гг. Лидер Консервативной партии в 1975–1990 гг. В 1970–1974 гг. министр просвещения и науки.

19. Baghdad Domestic Service. August 16,1990.

20. Гренада, государство в Восточной Индии, на острове Гренада и южной части островов Гренадины. 344,5 кв. км. Население — 89,2 тыс. человек (2002 г.), главным образом, гренадцы. Городское население — 36,2 % (1996 г.). Официальный язык — английский. Верующие — преимущественно христиане. Административно-территориальное деление — 7 районов. Столица — Сент-Джорджес. Входит в Содружество. Глава государства — королева Великобритании, представленная генерал-губернатором. Законодательный орган — двухпалатный парламент (Палата представителей и Сенат).

21. Baghdad Domestic Service. August 23,1990.

22. См.: Там же. 1990.12 авг.

23. Али Акбар Хашеми-Рафсанджани (р. 1934), президент Ирана в 1989–1997 гг., ходжат оль-ислам (один из высших шиитских титулов). В 1979–1980 гг. член Исламского революционного совета, с 1980 г. председатель Исламского совета, с 1981 г. член высшего совета обороны.

24. Baghdad Domestic Service. August 15,1990.

25. См.: Там же. 1990. 8 авг.

26. IN A. August 9, 1990.

27. Baghdad Domestic Service. September 23,1990.

28. См.: Там же. 1990.12 авг.

29. Economist (London). December 22,1990. P. 80.

30. Baghdad Domestic Service. October 9,1990.

31. Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе (p. 1928), государственный и политический деятель, Герой Социалистического Труда (1981 г.). В 1957–1961 гг. — первый секретарь ЦК ЛКСМ Грузии, в 1965–1972 гг. — министр внутренних дел Грузии. В 1972 г. — первый секретарь Тбилисского горкома КП, в 1972–1985 гг. — первый секретарь ЦК КП Грузии. В 1985–1991 гг. — министр иностранных дел СССР. В октябре 1992–1995 гг. — глава Республики Грузия, в 1995–2004 гг. — президент Грузии. Член Политбюро ЦК КПСС в 1985–1990 гг.

32. INA. August 20, 1990.

33. Франсуа Миттеран (1916–1996 гг.), президент Франции в 1981–1995 гг, первый секретарь Французской Социалистической партии в 1971–1981 гг. В 1965–1968 гг. — лидер Федерации демократических и социалистических левых сил.

34. Guardian (London). September 25,1990.

35. Times (London). October 2,1990.

36. INA. August 8, 28, 1990.

37. Times (London). September 23,1990.

38. Baghdad Domestic Service. August 19,1990.

39. INA. August. 28,1990.

40. Курт Вальдхайм (p. 1918), федеральный президент Австрии в 1988–1992 гг. Генеральный секретарь ООН в 1972–1981 гг. В 1968–1970 гг. — министр иностранных дел Австрии.

41. Baghdad Domestic Service. August 25,1990.

42. Мухаммед Али (настоящие имя и фамилия — Кассиус Клей) (р. 1942), американский спортсмен (бокс). Чемпион Олимпийских игр (1960 г.) в полутяжелом весе. Неоднократный чемпион мира среди профессионалов (в 1964–1974 гг.) в тяжелом весе.

43. Вилли Брандт (настоящие имя и фамилия — Герберт Карл Фрам) (1913–1992), федеральный канцлер ФРГ в 1964–1974 гг. В 1958–1963 гг. и в 1964–1987 гг. — председатель Социал-демократической партии Германии (Западного Берлина). В 1957–1966 гг. — правящий бургомистр Западного Берлина. В 1966–1969 гг. — вице-канцлер и министр иностранных дел в коалиционном (ХДС-ХСС и СДПГ) правительстве ФРГ. Президент Социалистического интернационала с 1976 г. Лауреат Нобелевской премии мира (1971 г.).

44. Ясухиро Накасоне (р. 1918), премьер-министр Японии и председатель Либерально-демократической партии (ЛДП) в 1982–1987 гг. С 1959 г. неоднократно входил в состав правительства. Генеральный секретарь ЛДП в 1974–1976 гг.

45. INA. August 23, 1990.

46. Baghdad Domestic Service. October 22,1990.

47. Times (London). November 8,10,1990.

48. Times (London). November 19, 28, 30,1990.

49. Al-Thawra. December 2,1990.

50. International Herald Tribune. November 11,1990.

51. Times (London). December 4,1990.

52. INA. December 11,1990.

53. Baghdad Domestic Service. December 12,1990.

54. Вьетнам, Социалистическая Республика Вьетнам, государство в Юго-Восточной Азии, на полуострове Индокитай. 332 тыс. кв. км. Население — 81,1 млн человек (2002 г.), главным образом, вьетнамцы (88 %); всего свыше 60 народностей и этнических групп. Городское население — 19,4 % (1996 г.). Официальный язык — вьетнамский. Верующие — 55 % буддисты, 7 % католики. Административно-территориальное деление — 61 провинция, 3 города центрального подчинения. Столица — Ханой. Высший орган государственной власти и законодательный орган — однопалатное Национальное собрание.

55. INA. December 13,1990.

56. Перес де-Куэльяр (р. 1920), генеральный секретарь ООН с 1 января 1982 г. по 31 декабря 1991 г. В 1971–1975 гг. — постоянный представитель Перу в ООН, в 1979–1981 гг. — заместитель генерального секретаря ООН.

57. INA. January 14,1991.