Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

Глава 3 «Безжалостен и жесток»

Для арабских националистов не было более значительной проблемы, чем палестинская. По их мнению, образование Израильского государства в 1948 году явилось не чем иным, как заговором империалистических государств Запада против арабской нации. Создание искусственного субъекта государственности, каким оказался Израиль, имело целью, как они считали, вбить клин между арабскими странами. В результате этой акции палестинцы были лишены права на самоопределение. Что касается Саддама, то он рассматривал Израиль как результат миграции орд иностранцев из многих стран мира. В итоге коренные жители Палестины (1) лишились родной земли (2). Отсюда вывод: путь к арабскому единству лежит через освобождение исконной арабской территории. А в борьбу за палестинские права должны быть вовлечены все арабские страны. Пока Палестина остается оккупированной, сами арабы не могут быть вне опасности (3).

Аль-Бакр и Саддам, вынужденные смягчить в глазах арабской общественности последствия своих недавних массовых чисток, рассматривали палестинскую проблему как козырную карту в упрочении своих позиций. Иракское радио на всю страну передавало репортажи о публичной казни через повешение группы евреев в январе 1969 года. Эта акция преподносилась ни больше ни меньше как первый шаг на пути освобождения Палестины. Средства массовой информации Ирака призывали народ к единению перед лицом сионизма (4). Поскольку, по мнению властей, освобождение Палестины могло быть достигнуто путем ликвидации Израильского государства, то тем самым режим недвусмысленно отвергал резолюцию ООН (1967 года) № 242, которая призывала Израиль освободить территории, захваченные в результате Июньской (1967 года) шестидневной арабо-израильской войны, и установить мир между Израилем и его арабскими соседями. Вооруженная борьба, а не политическое решение — такой вариант рассматривался иракским руководством как единственный путь освобождения Палестины.

Однако вся воинственная риторика лидеров партии Баас по палестинской проблеме не имела своего практического воплощения. Когда палестинцы испытывали крайнюю нужду в помощи во время ожесточенной борьбы с иорданским королем Хусейном в сентябре 1970 года, аль-Бакр и Саддам остались в стороне, не вняв зову палестинцев.

После Июньской (1967 года) войны палестинские вооруженные формирования начали использовать иорданскую территорию в качестве плацдарма для совершения военных акций против Израиля. Иорданский король Хусейн (5) был крайне раздражен этим, поскольку опасался израильского возмездия. Тем более что по мере обретения силы и влияния палестинские организации в Иордании постепенно создали государство в государстве. Они добились полного контроля над лагерями палестинских беженцев на иорданской земле и фактически вышли из-под опеки Аммана. Такое развитие событий рассматривалось королем как жизненная угроза своему государству, и он решил положить этому конец.

Напряженность между иорданскими властями и палестинцами достигла апогея в сентябре 1970 года, когда в Иордании произошла серия важных политических событий. Это и попытка покушения на жизнь короля, захват и уничтожение нескольких самолетов западных авиакомпаний, вооруженное столкновение между подразделениями иорданской армии и палестинскими формированиями. Перед лицом открытого вызова палестинцев, ослаблявшего его режим, король Хусейн стал действовать решительно. 10 сентября он отдал приказ армии выступить против палестинцев. Через две недели, когда закончились боевые действия, иорданские вооруженные силы восстановили полный контроль над страной, а палестинские организации были полностью разгромлены. Почти пять тысяч палестинцев были убиты, и в два раза больше были ранены. Эти события вошли в историю под названием «черный сентябрь».

Когда иорданская армия учинила палестинцам резню, иракский воинский контингент численностью 20 тысяч человек размещался в Иордании. Палестинцы неоднократно обращались к Багдаду с просьбой о помощи. Однако там не сделали и шага в их защиту (6). Иракские войска оставались в казармах и даже позволили иорданским воинским частям пройти через свои позиции, чтобы те ударили в тыл палестинским формированиям.

С чисто военной точки зрения такое бездействие было полностью оправданно. «Силы Саладина», как назывался иракский контингент войск в Иордании (в честь великого мусульманского военачальника, который освободил Иерусалим от крестоносцев), были не в состоянии вести боевые действия против более сильной и лучше оснащенной иорданской армии. В то же время у Сирии появилась убедительная причина раскритиковать своего соперника — иракский режим, поскольку она выступила на стороне палестинцев. Хотя решение Дамаска вмешаться в дела палестинцев дорогого стоило: его экспедиционные силы были разгромлены иорданцами. Но в политическом плане сирийцы набрали себе очки именно на фоне бездействия Багдада во время событий в Иордании. Тем самым раскол между партиями Баас в двух странах, начавшийся в 1966 году, усугубился. Руководству иракской партии Баас не оставалось ничего другого, как дипломатично заявить: революционная поддержка палестинцев не означает прямой военной конфронтации с иорданскими вооруженными силами (7).

Примечательно, что после событий «черного сентября» начались казни с обезглавливанием как в Дамаске, так и в Багдаде. В Сирии гражданская фракция Баас, которая была инициатором вооруженного конфликта против палестинцев, выразила протест руководителю военной фракции баасистов генералу Хафезу Асаду (8), который выступал против подобных действий, заранее предвидя их провал. В последующем он захватил власть и установил полный контроль над страной. В Ираке же, наоборот, именно военная фракция предлагала выступить на стороне палестинцев и в связи с этим понесла потери. Это было связано с тем, что, используя события в Иордании в качестве предлога для нанесения удара по своему главному сопернику, Саддам сделал Хардана ат-Тикрити козлом отпущения за бездействие в палестинском вопросе. Когда острейшие дебаты на заседании Совета революционного командования достигли точки кипения, Хусейн и ат-Тикрити выхватили пистолеты и чуть не перестреляли друг друга. В этой обстановке Хусейн добился своего: обвинил экс-министра обороны в провале иракской политики по отношению к палестинцам (9).

Спустя 11 лет в интервью кувейтской газете Саддам разъяснил свою роль в событиях «черного сентября» 1970 года. Он оправдывал свою позицию нежеланием использовать вооруженные силы одной арабской страны против другой (10). Действительно, тогдашнее поведение Саддама можно мотивировать его прагматизмом. Он не мог пойти на риск военного поражения, ибо это дискредитировало бы режим партии Баас и в конечном счете пошатнуло бы его собственное положение.

Начало Октябрьской (1973 года) войны, когда Египет и Сирия предприняли внезапное совместное нападение на Израиль с целью, как считается, выйти из политического тупика в регионе, дало Саддаму шанс вновь вытащить из чехла знамя иракского национализма. К тому времени он уже достаточно широко зарекомендовал себя «сильным человеком» в Багдаде. Его главные оппоненты были низвержены, а влияние на президента аль-Бакра росло с каждым днем. Вскоре после начала боевых действий на Ближнем Востоке Саддам убедил колеблющегося президента послать бронетанковую дивизию на сирийский фронт. Принять решение о вступлении в войну было проще: меньше риска по сравнению с 1970 годом, во время иорданских событий.

Ирак не собирался воевать против Израиля один на один, а здесь предоставлялась возможность совместными усилиями с Египтом и Сирией по крайней мере ослабить мощь израильской армии. Даже в случае разгрома экспедиционных иракских сил это не означало бы прямого поражения Багдада. Это можно было считать только неудачей объединенных арабских вооруженных сил. С другой стороны, можно было ожидать, что вступление иракских подразделений в войну на стороне Египта и Сирии будет по достоинству оценено в регионе. В этом случае можно было бы говорить о том, что именно иракские части спасли арабов.

Поэтому Саддам неустанно подчеркивал, что в октябре 1973 года Ирак был единственной арабской страной, воевавшей на два фронта. Он имел в виду тот факт, что иракские ВВС наносили бомбовые удары по израильским ракетным базам в ходе первого наступления Израиля на египетском фронте, а иракские сухопутные части действовали на сирийском фронте, когда боевые действия разразились в Сирии. По утверждению Саддама, именно «героическая стойкость иракцев» помешала поражению арабов на сирийском фронте. Он заявлял, что иракская армия сражалась мужественно и стойко. Ее действия, как с упоением ораторствовал Хусейн, обескуражили самого израильского министра обороны Моше Даяна (Moshe Dayan), который по случаю близкой победы уже заказал торжественный обед в Дамаске. Но планы Даяна были расстроены в связи с прибытием на Голанские высоты мужественных воинов Ирака (11).

Однако реальные факты были далеко не такими героическими. Прибыв на Голанские высоты через 10 дней после того, как началась война, иракская бронетанковая дивизия попала в засаду. За несколько часов она потеряла около 100 танков. По мнению экспертов, причина этой неудачи объяснялась не только недостаточной компетенцией иракского командования, но и политическими моментами. В силу враждебности между соперничавшими режимами в Дамаске и Багдаде сирийцы не выразили особой радости при появлении иракских войск на своей территории, оказав «спасителям» довольно холодный прием.

Командир иракского экспедиционного контингента полковник Имами (Imami), прибыв в Дамаск, не получил от сирийского командования никакой ценной информации о действиях противника. Полковнику показалось, что его вообще там никто не ожидал. Имами просто сказали, чтобы он шел вперед и воевал. Направление наступления было указано в самых общих чертах. Иракцы пользовались только своими картами. Для связи с сирийскими войсками они не имели ни кодов, ни позывных, ни выделенных радиочастот. О какой организации боевых действий и взаимодействии можно было говорить?!

Более того, Багдад не получал никакой информации о дальнейшем ходе кампании и возможном прекращении огня. Так что Саддам имел полное право обвинить партнеров в том, что они держат иракскую сторону в неведении. Разве не парадокс — Ирак узнал о прекращении огня по радио! Таким же образом Багдад был «проинформирован» и о начале войны (12).

Когда огонь был прекращен, оказалось, что Израиль утратил часть своей территории. Несмотря на резолюции Совета Безопасности (13) № 338 и 339 о прекращении огня, израильская армия предприняла новое наступление, в результате которого удалось захватить у Сирии новые земли и приблизиться к Дамаску на расстояние артиллерийского огня. Сирийская армия оказалась на краю гибели, и для Саддама стало очевидным, что Дамаск не способен больше продолжать войну. Иракский контингент, находившийся в Сирии, не мог оказать сопротивления израильскому натиску, поскольку понес значительные потери в живой силе и боевой технике (14).

С другой стороны, этот пусть и ослабленный контингент был нужен в Ираке, чтобы поддержать режим, который был поставлен перед дилеммой: дать отпор региональным притязаниям Ирана и прекратить нарастающую этническую конфронтацию курдов в северной части страны. Так что, посылая иракские войска в Сирию, Саддам меньше всего был заинтересован в оказании помощи режиму Баас в Дамаске, главному сопернику Ирака с 1966 года — Саддам заботился о росте популярности Багдада в глазах арабского мира. Это был жест солидарности с арабской нацией. Ведь, приняв участие в войне против Израиля, Ирак делом доказал свою приверженность панарабизму.

Но когда эта цель была достигнута, «сильный человек» из Багдада при первой же возможности вернул войска в Ирак, продолжая упрекать Дамаск в пораженчестве. Одержать верх в политическом соперничестве, а не поддерживать идеи арабского единства — вот чем руководствовался Саддам.

На следующий день после начала четвертой арабо-израильской войны (6 октября 1973 года) СРК Ирака принял решение о восстановлении дипломатических отношений с Ираном, что было реализовано уже через неделю. Но участие Багдада в решении палестинской проблемы не намного продвинуло арабский мир к достижению желанной цели единства. Дело осложнялось тем, что ожесточенные нападки Багдада на сирийское руководство сопровождались и критикой тех арабских режимов, которых обвиняли в предательстве палестинского дела.

Отношения с Египтом также развивались нелучшим образом. В течение десятилетия обе страны вели перманентные непродуктивные споры: кто же был истинным поборником освобождения Палестины? Саддам с сарказмом намекал президенту Насеру на унизительный разгром египетской армии в ходе Июньской шестидневной войны 1967 года. Он даже поставил под сомнение право Насера занимать президентский пост. Досталось Египту и за трагические события в Иордании во время «черного сентября» 1970 года, так как Каир поддержал мирную инициативу Соединенных Штатов. Но и Насер в долгу не остался. Египетский президент обвинял иракский режим в нерешительности во время кризисов на Ближнем Востоке. Но так или иначе, иракская партия Баас позднее все-таки стала взаимодействовать с большинством стран арабского мира (15).

Октябрьская кампания 1973 года стала тем рубежом, от которого нужно вести отсчет новейшей истории арабов, ибо именно в ходе нее арабская нация впервые за много столетий предстала перед миром как единая сила. Нефтяной бойкот против США и Голландии, наиболее последовательных союзников Израиля, вызвал экономический и политический кризис глобального масштаба.

Баасисты, постоянно вступавшие в полемику с Насером, тем не менее во многих своих действиях копировали его политическую стратегию. Суэцкий кризис сделал египетского лидера главным олицетворением идеи арабского возрождения и единства. Иракские революционеры решили как бы повторить суэцкую эпопею. Если Насер объявил о национализации крупнейшей западной компании, контролировавшей Суэцкий канал, то багдадские лидеры нанесли удар по интересам крупнейшей нефтяной монополии — «Ирак петролеум компани» (ИПК). Правда, при этом они обезопасили себя тем, что заблаговременно (8 апреля 1972 г.) подписали Договор о дружбе и сотрудничестве с Советским Союзом. Объявив 1 июня того же года о национализации ИПК, баасистское руководство смогло выстоять под мощным давлением Запада. Военного вторжения не последовало. Ведь за спиной Багдада уже была Москва (16)…

Бойкот 1973 года стал началом крушения картеля западных нефтяных компаний, контролировавших львиную долю добычи нефти арабских стран. Уже через несколько лет почти вся иностранная собственность в этом секторе экономики перешла под контроль арабских правительств. Небывало усилились позиции ОПЕК (Организации стран — экспортеров нефти), что позволило ей диктовать ценовую политику на мировом рынке жидкого топлива.

Доходы от продажи нефти у тех арабских государств, которые обладали наибольшими ее запасами, после 1973 года возросли в десятки и сотни раз. Среди тех, на кого пролился золотой дождь, был и Ирак. И это была заслуженная награда небес — ведь без иракского опыта борьбы против ИПК другие арабские страны вряд ли рискнули бы прибегнуть к оружию нефтяных санкций. И лидеры Ирака, видимо, почувствовали, что пришел их час заявить претензии на роль главных радетелей за общеарабское дело. Тем более что популярного Насера к этому времени уже не стало, а Анвар Садат явно стал дрейфовать в сторону Запада. Располагая значительными средствами, баасисты начали ускоренными темпами строительство современной армии. Закупались современнейшие вооружения, военные городки строились с таким размахом, какого не знала даже Европа.

Осознавая роль нефти в выдвижении арабской нации на мировые позиции, баасисты считали Багдад естественным центром притяжения для всех националистов. Отсюда, казалось многим из них, будет дан импульс реального объединения арабов. Характерную фразу произнес летом 1978 года Саддам Хусейн, тогда уже практически определявший иракскую политику, смысл которой заключался в том, что один из двух баррелей нефти, добываемых во всем мире, должен поступать из Ирака. Если учесть, что максимально возможный показатель нефтедобычи для Ирака специалисты оценивали в 320–350 млн тонн (3-е место в мире после России и Саудовской Аравии), то заявление Хусейна имело глубокий смысл. Если перевести его на язык цифр, то под контролем Ирака должны были оказаться как минимум все месторождения Персидского залива.

На фоне нараставшей нестабильности в соседнем Иране, где шахский режим явно слабел под ударами фундаменталистских революционеров, заявление Саддама теперь, задним числом, можно истолковать не как пропагандистскую метафору, а скорее как декларацию о политических намерениях.

Конфронтация на двух направлениях, а тем более война на два фронта губительны для любого режима. Багдад, по сути, был изолирован в регионе Персидского залива: консервативные местные монархические режимы не питали симпатий к иракской партии Баас. Их пугали не столько вызывающие радикальные политические шаги Ирака (поддержка марксистского режима в Южном Йемене или экстремистского Народного фронта освобождения оккупированного Персидского залива, который бросил вызов консервативным монархическим режимам в этом районе), сколько притязания партии Баас на роль «подлинного защитника арабских интересов в Заливе». При этом иракские лидеры неоднократно подчеркивали ответственность партии Баас за ситуацию в Персидском заливе, значение которого возрастало в соответствии с принципами и целями панарабизма. Более того, по их мнению, Ирак как наиболее развитая арабская страна в регионе, страна с наибольшим военным потенциалом, должна взять на себя бремя его защиты от внешней угрозы.

Для государств Персидского залива наиболее весомым аргументом в пользу того, что Ирак не является дружественной для них страной, было постоянное давление на Кувейт, с которым у Багдада была общая граница на юге. До XX века Кувейт официально являлся частью Османской империи. Однако в XVII веке правление империи там было чисто номинальным. Семья шейха ас-Сабаха (al-Sabah), являвшаяся нисходящей ветвью клана Утаба, поселилась на берегу естественной гавани и провозгласила в 1756 году автономное кувейтское государство. Власть шейха основывалась там на традиционных трайбалистских законах, без тщательно разработанной административной иерархии. Общественные отношения долго оставались патриархальными, неразвитыми.

К концу XIX века у маленького Кувейта и могущественной Британии появились в регионе общие интересы: Кувейт все еще опасался Османской империи, а Лондон не устраивали возросшие амбиции Германии в отношении Персидского залива. 23 января 1899 года обе стороны подписали совместное соглашение. Оно давало право Британии выражать интересы княжества на международной арене и обязывало ее защищать эту страну от внешней угрозы (17).

Когда весть о достигнутом соглашении между Кувейтом и англичанами пришла в Константинополь, турецкий султан поспешил объявить: Кувейт является провинцией Басры (то есть частью Ирака), а шейх Кувейта — правитель этой провинции. Тем самым султан подчеркнул, что Кувейт — составная часть Ирака. Однако заявление султана было чисто символическим. В октябре 1913 года Британия и Кувейт возобновили соглашение от 1899 года и сделали исключительный акцент на нефтяном факторе. Лондону были предоставлены льготные условия на закупку нефти, одновременно он обязался организовать разведку ее месторождений.

29 июля 1913 года Лондон и Стамбул заключили соглашение по Персидскому заливу, согласно которому Турция ограничивала свой суверенитет в Кувейте, признала власть шейха и статус Британии в этой стране. Территорию княжества поделили на секторы, в которых племена подчинялись кувейтскому шейху. При этом Османской империи не разрешалось содержать военные гарнизоны или проводить учения без согласия Лондона. Но были и секторы, где турки могли осуществлять административное правление без согласования с шейхом. Соглашение предусматривало включение в границы Кувейта островов Варба (Warba) и Бубиян (Bubiyan), расположенных в северной части залива и имевших важное стратегическое значение. Однако в связи с разразившейся Первой мировой войной данное соглашение не было ратифицировано (18).

Распад Османской империи во время Первой мировой войны привел к необходимости четкого определения границ новых государственных образований, созданных на руинах империи. Острее всего проблема проявилась в районе Персидского залива не только в связи с недостатком исторических свидетельств о точных территориальных границах, но и из-за отсутствия точных топографических ориентиров и четких границ этнического размежевания.

Но тем не менее в начале 1920 года границы Кувейта были четко определены: на севере — с Ираком и на юге — с Саудовской Аравией. Однако оставался нерешенным один вопрос: о территории, где была создана так называемая Кувейтская Нейтральная Зона. Она находилась под юрисдикцией как Кувейта, так и Саудовской Аравии. Причем обе страны имели одинаковые права на разработку там нефтяных месторождений (19).

19 июня 1961 года Кувейт провозгласил свой суверенитет и был принят в Лигу арабских государств (20). Британия гарантировала молодому государству в случае необходимости военную поддержку. В том же году там был создан парламент — конституционная ассамблея, которая в ноябре 1962 года приняла конституцию.

Это небольшое государство владело громадными нефтяными запасами, большой естественной гаванью и примерно 120-мильной береговой зоной в Заливе. Руководство страны понимало, что Кувейт является лакомым куском для его алчных соседей. Беспокойство Кувейта нетрудно было понять. Хотя сразу же после объявления независимости Ирака в 1932 году премьер Нури Саид (Nuri, Sa’id) заявил о признании границы между двумя странами согласно договору 1913 года, Багдад никогда не прекращал давления на Кувейт с целью возвращения островов Барба и Бубиян. Эти острова могли послужить Ираку хорошим плацдармом для доступа к Персидскому заливу. Они, по мнению багдадского руководства, принадлежали Ираку. А так как шейх ас-Сабах был иного мнения, то горячие головы в непокорной иракской столице стремились свергнуть его режим. Более того, в конце 1930 года иракский король Гази начал открыто требовать присоединения всего Кувейта к Ираку.

Подобное требование было вновь выдвинуто президентом Абдель Керимом Касемом. Вскоре после того, как в 1961 году Кувейт провозгласил свою независимость, генерал Касем заявил, что его территория всегда была частью провинции Басры и, следовательно, принадлежала Ираку. Он даже стал намекать на возможность применения вооруженной силы, чтобы исправить «историческую ошибку». При этом словесные угрозы были подкреплены развертыванием войск вдоль границ с Кувейтом.

А что же ас-Сабах? Он ответил на эти притязания просьбой к Британии о военной поддержке. 1 июля 1961 года английские войска высадились в Кувейте, а корабли королевских ВМС начали патрулировать Персидский залив. От арабского сообщества также пришла помощь Кувейту, хотя и с опозданием: в сентябре после продолжительных и трудных переговоров Лига арабских государств уступила просьбе Кувейта и послала в его распоряжение многонациональные силы, включавшие саудовские, египетские, иорданские и суданские подразделения.

В итоге отношения Ирака с Лигой арабских государств резко ухудшились. В декабре 1961 года Багдад заявил, что пересмотрит дипломатические отношения с любым государством, которое признает Кувейт. А поскольку маленькая монархия была признана многими странами, то персонал иракских посольств прекратил там свою деятельность и вернулся на родину.

В 1961 году после дезинтеграции Объединенной Арабской Республики египетские и сирийские войска, принадлежавшие на тот момент уже разным странам, покинули Кувейт. Другие арабские контингенты оставались там до февраля 1963 года, когда в результате первого государственного переворота, осуществленного партией Баас, в Ираке был низвергнут режим генерала Касема. Новым руководителям стало ясно, что агрессивная политика по отношению к Кувейту загнала Ирак в угол, изолировав страну от остального арабского мира. Поэтому баасисты изменили тактику и в октябре 1963 года признали независимость Кувейта. Но за это Ирак потребовал от Кувейта существенной финансовой компенсации.

Последующий режим партии Баас был менее «любезен» к Кувейту. В 1969 году Багдад обратился с просьбой к Кувейту разрешить разместить иракские воинские формирования на кувейтских позициях вдоль общей границы. Мотивировка — защита иракского побережья от возможной агрессии со стороны Ирана. Проигнорировав уклончивый ответ Кувейта, Багдад развернул свои войска вдоль иракско-кувейтской пограничной линии (21). Поставив соседей таким образом перед свершившимся фактом, иракская делегация прибыла в Кувейт, чтобы получить формальное одобрение этой акции. Однако эмиссары Багдада просчитались: разрешение не было получено. Тем не менее иракские войска, которые были усилены весной 1973 года, оставались на территории Кувейта в течение примерно 10 лет — вопреки воле последнего. И сколько бы Кувейт ни требовал отвода этих войск, Ирак отвергал эти просьбы, объясняя это угрозой, исходившей из Ирана, и тем, что войска не могут быть удалены до тех пор, пока не будут установлены официальные государственные границы. Когда же Кувейт призывал достичь согласия в отношении окончательного статуса границы, Багдад отвечал, что он ее признает де-факто только в том случае, если в состав Ирака будут включены острова Варба и Бубиян (22).

Итак, последовательно выстраивая линию давления на Кувейт, Саддам, несомненно, руководствовался традиционным мотивом — национализмом. Но при этом держал в уме и другое: сказочные богатства и геополитические преимущества, связанные с территорией соседей. В то же время его действия объяснялись тревогой в связи с ростом реальной угрозы со стороны Ирана.

Враждебные отношения между Ираком и Ираном коренятся в давнем соперничестве персов и арабов за гегемонию в Персидском заливе, за обладание реками Тигр и Евфрат (23) и их долинами (24). Но в первой половине XX столетия отношения между Ираном и Ираком такими не были. Более того, в 20-х и начале 30-х годов Багдад и Тегеран совместно участвовали в подавлении мятежей курдов.

В 1937 году обе страны разрешили спорный вопрос относительно стратегически важного фарватера реки Шатт-эль-Араб (25), разделяющей Ирак и Иран севернее Персидского залива. В том же году они совместно с Турцией и Афганистаном образовали оборонительный альянс («Саадабад пакт»). В 1955 году Ирак, Иран, Англия, Турция и Пакистан стали членами Багдадского пакта. Данный военно-политический союз, по замыслу его участников, был создан в интересах региональной безопасности и выхода из экономического кризиса, разразившегося в конце 60-х годов.

Мирное сосуществование между Ираком и Ираном закончилось в конце 60-х годов прошлого столетия. Этому способствовал ряд событий. В 1968 году Британия заявила о намерении оставить свои военные базы восточнее Суэцкого канала. В начале 60-х годов значительно улучшились советско-иранские отношения. Шах Мохаммед Реза Пехлеви (26) заявил о стремлении Ирана утвердить себя в качестве ведущей силы в Персидском заливе. В то же время иранский монарх заявил, что ответственность за обеспечение безопасности в Персидском заливе лежит на странах, расположенных в этом районе, и никому не позволено вмешиваться во внутренние дела региона. А так как самой сильной страной в Персидском заливе, по мнению шаха, является Иран, то именно эта страна несет бремя моральных, исторических и геополитических обязательств по обеспечению стабильности в зоне Залива. Причем этот фактор обретает не только региональное, но и мировое значение (27).

Оценка Ирана как могущественной региональной державы и гаранта безопасности Персидского залива стала регулярной темой публичных выступлений шаха. Он стремился подкрепить их и практическими шагами. Так, 30 ноября 1971 года Иран оккупировал ряд небольших, но стратегически важных островов, принадлежавших в то время Объединенным Арабским Эмиратам (ОАЭ) (28). Следует упомянуть и военную интервенцию Тегерана в Оман (29) (1972–1976 гг.). Тогда иранские войска по просьбе султана Бен Саида Кабуса (30) участвовали в подавлении восстаний, возглавляемых радикальным деятелем Хофари (Dhofari). Эти восстания проходили вдоль границ Омана и Южного Йемена, который оказывал восставшим поддержку.

Новому иракскому баасистскому режиму подобный курс соседей был явно не по душе. Ведь Иран мог воспрепятствовать иракским притязаниям на роль сильнейшей страны не только в Персидском заливе, но и во всем арабском мире. Никто не осознал это лучше, чем Хусейн, главный архитектор и исполнитель планов явной и скрытой борьбы в партии за политическое лидерство. Он считал, что только иракская партия Баас могла быть серьезной преградой на пути Ирана в его планах достижения региональной гегемонии. Только Ирак мог помешать Ирану в стремлении стать самым сильным государством в Персидском заливе, ибо другие страны региона были настолько слабы, что шах даже не принимал их во внимание.

Прогнозы Саддама о том, что Тегеран начнет открытую конфронтацию с Багдадом, оправдались. Так, 19 апреля 1969 года Иран односторонне аннулировал договор с Ираком 1937 года о правилах навигации по фарватеру реки Шатт-эль-Араб. Это был предмет острых споров между обеими странами на протяжении десятилетий — до тех пор, пока не было подписано соответствующее соглашение. В соответствии с данным соглашением граница между двумя государствами была зафиксирована в восточной части реки и проходила по иранскому берегу. Таким образом, любое судно, направлявшееся из Персидского залива в один из портов Ирана на этой водной артерии, оказывалось в территориальных водах Ирака со всеми вытекающими отсюда последствиями (таможенный и пограничный контроль). Это давало возможность Ираку контролировать весь фарватер, за исключением местности в районе иранских городов Абадан и Хорремшехр (Khorramshahr), где линия границы была обозначена нечетко (31).

В 1969 году Иран перестал считать себя связанным упомянутым соглашением. Он отказывался платить торговые сборы Ираку и не соглашался выполнять другие требования, в том числе и такое: всем судам во время прохода через Залив поднимать иракские флаги. В ответ багдадские власти заявили, что односторонний разрыв Ираном соглашения 1937 года является грубым нарушением международного права. Подчеркивая тот факт, что Шатт-эль-Араб является неотъемлемой частью Ирака и единственным выходом страны к Персидскому заливу, Багдад предупредил соседей, что запретит их судам пользоваться фарватером до тех пор, пока они не будут придерживаться рекомендаций в отношении иракского флага.

Игнорируя это предупреждение, 24 апреля 1969 года иранское торговое судно, сопровождаемое иранскими боевыми кораблями и звеном истребителей, прошло по спорному фарватеру в иранский порт, не заплатив пошлину Багдаду, как это требовалось по соглашению 1937 года. Правда, иракцы не остановили торговое судно соседей, хотя задолго до этого инцидента обе страны развернули свои воинские формирования вдоль реки Шатт-эль-Араб.

Саддам был крайне возмущен такими действиями Ирана. Он заявил, что в последней четверти XX столетия никому не позволено отменять международные договоры. Иракский лидер считал несостоятельным аргумент Ирана в отношении того, что данный договор был составлен «под империалистическим нажимом» и что это служит основанием для его аннулирования в одностороннем порядке. Хусейн подчеркивал, что итоги Второй мировой войны таковы, что могут быть несправедливы для той или иной страны. Но это историческая реальность, и ревизия этих итогов может подвести человечество к новой мировой войне (32). Экскурс Саддама в историю и в область международного права, а также возмущение действиями Ирана было подкреплено изгнанием из страны около 10 тысяч этнических иранцев.

Однако на фоне иранской карты и сближения с Москвой вопрос о пограничной реке Шатт-эль-Араб был не самым главным предметом амбиций Тегерана по отношению к Багдаду. Если бы шах сконцентрировал свое внимание только на данной проблеме, то иракское руководство еще могло бы как-то вынести это. Тегеран же пошел дальше. Он обратился к испытанному средству дестабилизации обстановки в Ираке: к курдской проблеме, которая была постоянной головной болью Багдада. Поэтому такой ход шаха на региональной политической доске вызывал сильнейшее возмущение иракского руководства.

В историческом и этнополитическом плане курдский вопрос со всей остротой встал в XX веке. Курды, обособленная этническая группа индоевропейского происхождения и мусульманского (главным образом суннитского) вероисповедания, составляют примерно 20 процентов населения Ирака и проживают в основном в его северной части. После Первой мировой войны в результате распада Османской империи, когда ведущие империалистические державы перекроили в своих интересах Ближний Восток, курдам обещали автономию (согласно Севрскому договору 1920 года) (33) и полную независимость. Но спустя три года был подписан Лозаннский договор (34) между Турцией и союзными государствами-победителями, который уже не предусматривал решения курдской проблемы. Этническим меньшинствам была обещана только некая лояльность властей. Но это обещание мало что изменило на деле.

С тех пор курды стали наиболее многочисленным ущемленным в правах национальным меньшинством на Ближнем Востоке. Они проживают в Иране, Ираке, Турции и Сирии (относительно небольшая группа курдов есть и в России). Во всех этих странах курдскую проблему пытаются решить по-разному. Но она усугублена тем, что община разделена по языковому, клановому и племенному признакам. Это еще больше ослабляет курдов и затрудняет их объединение (35).

В иракском варианте курдский сепаратизм особенно тревожил багдадские власти. Он грозил разделом страны на курдов, шиитов и суннитов. Эта опасность усугублялась тем, что примерно две трети добычи нефти Ирак получал с территории, населенной в основном курдами. Очень важно и то, что курдские земли особенно плодородны — это главная житница Ирака.

В этой связи Багдад твердо считал, что курдам нельзя предоставлять автономию и что Курдистан (36) должен оставаться неотъемлемой частью Ирака. Курды же в своей гористой местности, затруднявшей действия правительственных войск, развернули решительную борьбу против правящего режима. Они требовали пропорционального представительства в государственных институтах, включая кабинет министров, парламент и армию, а также пропорционального передела экономических ресурсов. Но эти требования, как и призыв курдских лидеров к получению автономии, открыто игнорировались.

Когда в феврале 1963 года к власти пришло первое правительство партии Баас, курды вскоре представили ему план предоставления Курдистану автономии. Но этот план был решительно отвергнут, и летом 1963 года баасисты развернули ожесточенную военную кампанию в Курдистане. Время показало: это была серьезная ошибка. Боевые действия продолжались в течение нескольких месяцев и закончились полным крахом первого периода правления баасистов. Бои в Курдистане не прекращались в течение всего десятилетия. К тому времени, когда Баас вернулась к власти в 1968 году, курдская проблема еще более осложнилась, и дело шло к гражданской войне (37).

В конце 1968 — начале 1969 года курдские партизаны атаковали нефтяные установки в Киркуке (38) и нанесли им серьезные повреждения. Режим ответил на эту акцию тем, что послал в Курдистан четыре из шести своих дивизий. Однако успех был минимальным, поскольку на борьбу поднялся весь народ. В августе 1969 года ожесточенное сражение произошло в курдской деревне Дакан (Dakan). Дети и женщины, спасаясь от артиллерийского огня и воздушных бомбардировок, покинули свои жилища и спрятались в пещерах. Офицеры и солдаты правительственных войск сожгли деревню и блокировали вход в одну из пещер. Они собрали хворост, облили его нефтью, подожгли и бросили внутрь. Оттуда послышались ужасные крики детей и женщин. Тех, кто пытался выбраться, настигали автоматные очереди. Заживо были сожжены 67 детей и женщин (39)…

Саддам самым внимательным образом следил за событиями в Курдистане. Он понимал, какой серьезный удар был нанесен предыдущему режиму партии Баас из-за осложнения курдской проблемы. Игнорирование курдского вопроса, по мнению Хусейна, явилось бы новой угрозой для нынешнего руководства Баас и подорвало бы его личные позиции в партии. Однако полное подавление курдского сопротивления потребовало бы значительных военных усилий. К тому же Хусейн не мог не учитывать и возможную поддержку иракских курдов со стороны Ирана. В целом же гражданская война повлекла бы за собой огромные экономические потери, поскольку курды наверняка парализовали бы иракскую нефтяную промышленность. Об этом напоминали события в Киркуке. Саддам осознавал и другое: если режим завязнет в Курдистане, то это развяжет руки Ирану и облегчит ему решение его проблем, связанных с пограничной рекой Шатт-эль-Араб.

Перед Саддамом стояла сложная дилемма. Решительная военная победа над курдами не входила в его планы. Ведь он лично не руководил бы военными операциями, и в любом случае лавры победы были бы уготованы не ему. Более того, в любом случае данный успех был бы связан с военным руководством, в частности с его заклятым врагом министром обороны Харданом ат-Тикрити. Ведь тот настаивал на решении курдской проблемы военным путем. Так что парадоксально, но факт: военное поражение в Курдистане больше отвечало бы личным интересам Саддама. Оно дало бы ему шанс дискредитировать ат-Тикрити. Но в то же время военное поражение могло бы вызвать такие непредсказуемые последствия, что встал бы вопрос о существовании самого режима партии Баас. Все было не просто…

Многократно просчитав ситуацию, Саддам сделал вывод, что следует все-таки искать мирный вариант решения курдской проблемы. Он стал заниматься этим со свойственным ему упорством. Первоначально вождь был склонен вбить клин в курдский лагерь путем открытых переговоров с фракцией курдского национального движения, возглавляемой Джалялем Талабани (Jalal Talabani), руководителем Патриотического союза Курдистана, и Ибрагимом Ахмедом (Ibrahim Ahmad). Правда, эта политика привела к обратным результатам. Во-первых, фракция Талабани-Ахмеда была немногочисленной и не имела достаточной власти, чтобы принимать политические решения. Во-вторых, курдское сопротивление возглавлял мулла Мустафа аль-Барзани (Mustafa al-Barzani), лидер авторитетной Демократической партии Курдистана (ДПК). Он выступал против политических переговоров, за эскалацию борьбы против режима. Понимая, что решить курдскую проблему без Барзани невозможно, осенью 1969 года Хусейн вступил с ним в секретные переговоры. В течение последующих месяцев он неустанно работал в интересах того, чтобы достигнуть с Барзани соглашения. С этой целью Саддам предпринял поездку на север для личной встречи с курдским лидером.

11 марта 1970 года его усилия наконец увенчались успехом. В тот день было подписано соглашение из 15 пунктов, согласно которому Ирак впервые признавал курдов в качестве национального субъекта с правом получения автономии. Соглашение включало также признание культурных, языковых и административных прав курдского меньшинства, предусматривало назначение одного из курдов в качестве вице-президента Ирака, увеличение курдских представителей в государственных учреждениях (40).

Мартовское соглашение было очень кстати для правительства Ирака, поскольку Барзани разорвал свои отношения с Ираном и увеличил иракскую армию за счет партизанских формирований курдов. Но поскольку соглашение давало курдам существенные преимущества, это все больше тревожило Хусейна. Важно было исключить любую неожиданность и добиться полной стабилизации обстановки в стране, чтобы развязать руки в борьбе с растущим иранским давлением. А главное, наконец-то напрямую заняться военной фракцией партии Баас.

И все же официально Саддам оценил соглашение с курдами как выдающееся достижение. Был объявлен трехдневный праздник мира, и иракцы с почтением внимали второму лицу в государстве — заместителю председателя Совета революционного командования (СРК). Он с гордостью цитировал соглашение с курдами и сравнивал его по значению с Июльским (1968 года) переворотом, когда к власти пришло баасистское правительство. Эта тщательно продуманная и организованная Саддамом национальная поддержка имела целью сгладить недовольство тех партийцев, которые собирались выступить с критикой данного соглашения, ибо оно, по их мнению, предоставляло слишком большие уступки курдам. К тому же продолжительные контакты Барзани с Израилем не усиливали позиции Хусейна как ярого сторонника палестинцев. Такая ситуация не была на руку панарабизму, а также партии Баас в целом (41).

Усилия Саддама были направлены на то, чтобы усыпить бдительность стороны, с которой он подписывал соглашение по Курдистану. Сделав вывод, что данное соглашение было в данный момент невыгодным для Баас, он не намеревался выполнять его. Оставив курдов в покое до тех пор, пока не станут надежными собственные позиции, Хусейн разорвал на клочки упомянутый документ.

Тем не менее последовала целая серия политических жестов в адрес курдов со стороны правительства, инициированных Хусейном, чтобы усыпить бдительность курдов. Была объявлена всеобщая амнистия, правительство обещало субсидировать Демократическую партию Курдистана, возглавляемую Барзани. Пять сподвижников курдского лидера вошли в кабинет министров. Но Патриотический союз Курдистана (ПСК) и его лидер Талабани получили от властей отказ в поддержке. Что касается наиболее важного пункта соглашения — о предоставлении курдам автономии, Саддам занял уклончивую позицию. Уклончивую — внешне, но бескомпромиссно негативную — по сути.

В соответствии с достигнутым соглашением в Курдистане требовалось провести перепись населения, чтобы точно определить районы, где курды составляли большинство. Это было одним из первых шагов на пути предоставления курдам автономии. Идея заключалась в том, что на смешанные районы, в которых курдский этнос не составлял явного большинства, права автономии не распространялись бы. Особо острые споры разгорелись в отношении провинции Киркук, где находятся главные запасы иракской нефти. Барзани, который хотел, чтобы город Киркук стал столицей курдской автономии, сделал все, чтобы в одноименной провинции реальная власть была у его соплеменников. Центральное же правительство, которое не могло согласиться с тем, что нефтяное сердце страны будет находиться под контролем Барзани, настаивало на том, что курды могут составить большинство населения только в определенной части провинции Киркук и только, мол, эти районы могут быть включены в регион автономии.

Тщательно подготовленное Саддамом Мартовское (1970 года) соглашение с курдами и секретное приложение к нему, разъяснявшее отдельные его положения, было рассчитано на четыре года. Время давало Хусейну возможность «скорректировать» демографическое соотношение в Курдистане. В сентябре 1971 года около 40 тысяч курдов-шиитов были высланы в Иран. Причина? Они, мол, не коренные иракцы. А в 1972 году новые десятки тысяч проиракски настроенных курдов постигла та же участь. «Коренные» иракцы, то есть арабы-сунниты, заселили места обитания высланных (42).

Барзани был возмущен подобной циничной тактикой Саддама. Он потребовал, чтобы в соответствии с Мартовским (1970 года) соглашением основная масса иракской армии покинула Курдистан. Но власти отказались выполнять это требование, ссылаясь на то, что соглашение должно окончательно вступить в силу только через четыре года. Барзани попытался сделать другой ход: выдвинул своего близкого соратника Мухаммеда Хабиба Карима (Muhammed Habib Karim), генерального секретаря ДПК, в качестве курдского кандидата на пост вице-президента. Но Багдад отверг этот выбор по причине того, что Карим — якобы перс по происхождению.

Тогда Барзани обвинил Саддама в преднамеренном затягивании переписи населения и в «арабизации» Курдистана. Последовал ответный ход Багдада. 6 декабря 1970 года Идрис, сын Барзани, едва избежал покушения на свою жизнь. А примерно через год, 29 сентября 1971 года, жертвой покушения стал сам курдский лидер. Нити этих акций вели к Надиму Каззару, главе аппарата службы безопасности Ирака.

Попытка убийства Барзани произошла в его штабе, на совещании с восемью религиозными деятелями. Их послал Саддам, чтобы обсудить детали выполнения Мартовского соглашения. Когда Барзани беседовал с гостями, в комнате прогремели два взрыва. Два религиозных деятеля погибли. Телохранитель Барзани немедленно открыл огонь. Он застрелил пятерых шейхов, а одного арестовал в качестве свидетеля.

На допросе выяснилось, что религиозные деятели стали невольными доставщиками взрывчатки. Непосредственно перед встречей с курдским лидером Надим Каззар передал членам делегации портативные магнитофоны с просьбой записать переговоры с Барзани — без уведомления последнего. Когда двое гостей включили магнитофон, раздались взрывы.

Барзани был потрясен тем, что встреча с религиозными деятелями и организация покушения были санкционированы Саддамом, ведь они встречались незадолго до инцидента, и Хусейн без устали повторял заверения в своих лучших чувствах к курдскому лидеру. Более того, Саддам включил в группу, покушавшуюся на жизнь Барзани, одного из сыновей последнего — Убейдаллу (Ubaidalla), который долгое время был у отца в немилости. В ответ на обещание Саддама, что сын заменит Барзани на его посту, Убейдаллу склонили к тому, чтобы он убедил одного видного религиозного деятеля принять участие в переговорах с Барзани. Участие авторитетного шейха в переговорах ослабило бдительность вождя курдов и в конечном счете сделало возможным организацию теракта.

Барзани квалифицировал попытку покушения на свою жизнь как войну, объявленную Саддамом всем курдам. Вскоре курдский лидер заявил, что Ирак — полицейская страна, которой управляет Саддам Хусейн, страдающий манией величия. Далее Барзани обвинил Саддама в том, что именно он уничтожил ат-Тикрити и Аммаша, а сейчас старается уничтожить и его. А следующим в списке будет президент аль-Бакр. Этот прогноз оказался пророческим!

Несомненно, политические позиции Саддама стали намного прочнее после ликвидации его соперников. Но чувство тревоги не проходило из-за ситуации в Курдистане, которая была довольно неустойчивой по причине нарушения Мартовского соглашения багдадскими властями. А ведь к разработке этого документа приложил свою твердую руку не кто иной, как сам Хусейн.

Неудивительно, что Барзани постепенно пришел к мысли о том, что следует вновь возобновить отношения с Ираном и Израилем. Более того, несмотря на продолжавшуюся десятилетиями дружбу с Советским Союзом, который поддерживал иракских курдов морально и материально, Барзани пошел на контакты с Соединенными Штатами. За это он был немедленно вознагражден: в мае 1972 года президент США Ричард Никсон (43) поддержал секретный план ЦРУ и предоставил Барзани помощь в виде кредита на сумму 16 млн долларов — сроком на три года.

Политические контакты Барзани с Вашингтоном давали, по мнению курдского лидера, определенные выгоды его соплеменникам. С одной стороны, он верил, что США как союзник Ирана защитит шахский режим, с другой — Барзани хотел обеспечить свою безопасность в случае улучшения иракско-советских отношений. Но его первое предположение оказалось ложным, что было подтверждено последующими катастрофическими последствиями для курдского национального движения. Вашингтон и пальцем не пошевелил, чтобы помешать шаху сделать предательский шаг по отношению к курдам. После Алжирского соглашения 1975 года иранский лидер прекратил поддержку иракского национального меньшинства. Однако опасения Барзани относительно прогресса советско-иракских отношений полностью подтвердились.

К осени 1972 года Саддам пришел к выводу, что многочисленные проблемы партии Баас можно решить одним махом, установив дружеские отношения с Советским Союзом как одной из сверхдержав. Хотя партия Баас провозглашала социализм в качестве своей социальной программы, Саддам никогда не был серьезным последователем марксизма, и его представления об СССР и советской системе были довольно расплывчатыми. Но главное, полагал Хусейн, чтобы Москва помогла Ираку противостоять иранской угрозе. Но… Как непосредственный сосед Ирана (общая граница между двумя странами составляла более 1,5 тыс. км) Советский Союз являлся традиционным гарантом безопасности Тегерана. И все же Иран опасался своего большого соседа на севере. Так что шаху было не до угроз своим малым соседям. Однако в начале 60-х годов в связи с улучшением ирано-советских отношений гипотетическая опасность Ирану со стороны Москвы вообще сошла на нет. Это дало шаху шанс реализовать свои экспансионистские амбиции по отношению к Ираку. По мнению же Саддама, советско-иракское сотрудничество заставит Тегеран отказаться от агрессивных устремлений в отношении Ирака.

Но главное, конечно, в том, что Советский Союз был способен увеличить военный потенциал Ирака, обеспечив его большим количеством современного вооружения и боевой техники. Это давало бы ему возможность успешно противостоять Ирану. И что не менее важно, вновь разобраться с курдами.

Так что в руках Москвы был ключ к решению сложных региональных проблем. Тесные отношения с курдами давали СССР возможность успешно играть посредническую роль между Барзани и Саддамом, сохраняя при этом влияние на компартию Ирака. В целом же роль Советского Союза в то время Саддаму было трудно переоценить. Именно русские дали ему возможность предпринять самый решительный шаг: национализировать иракскую нефтяную промышленность. Об огромном значении подобного шага на Ближнем Востоке можно судить по событиям в соседнем Иране. Национализация нефтяной отрасли, имевшая место три десятилетия тому назад, послужила причиной прямой конфронтации Ирана с Западом и привела к отставке иранского правительства, возглавляемого радикальным премьером Мохаммедом Моссадехом (Mohammed Mossadegh).

Все эти факторы стали для Багдада лейтмотивом в установлении хороших отношений с Москвой. К счастью для Саддама, подобный рациональный подход преобладал и в Советском Союзе. Притом что двусторонние советско-египетские отношения пришли в упадок в связи с тем, что СССР выступил против попыток президента Анвара Садата взять военный реванш у Израиля. Советско-сирийские же отношения носили в то время весьма сдержанный характер. Так что и Москва нуждалась не в декларированном, а в действенном стратегическом партнерстве с одной из ключевых арабских стран, каковым был в то время Ирак.

Вскоре после официального визита Саддама Хусейна в Советский Союз (февраль 1972 года) председатель Совета министров СССР А. Н. Косыгин (44) прибыл в Багдад. Это было 9 апреля (45). Оба руководителя подписали двусторонний договор о дружбе и сотрудничестве. Он способствовал развитию сотрудничества между двумя странами в военной, экономической, политической, научной и технической областях. В документе, правда, ничего не говорилось о гарантии СССР прийти на помощь Ираку в случае войны, а также о взаимных консультациях в случае вооруженного нападения на одну из сторон или угрозы такого нападения. В то же время договором предусматривались регулярные двусторонние консультации по международным делам, в том числе и по вопросам безопасности.

Это был второй по значимости договор, подписанный Советским Союзом с арабской страной после Второй мировой войны. Первый был заключен с Египтом в мае 1971 года. Но если договор с Каиром, оформленный по инициативе Москвы, имел целью приостановить ухудшение двусторонних отношений, то советско-иракский документ был инициирован Саддамом в целях утверждения и развития дружественных взаимоотношений и сотрудничества. Вскоре после его подписания иракские коммунисты были введены в состав правительства, а через год — в Национальный прогрессивный фронт (НПФ), образованный в июле 1973 года. Президентом аль-Бакром в качестве генерального секретаря партии Баас и первым секретарем ЦК Коммунистической партии Ирака Азизом Мухаммедом была подписана Хартия национального действия (ХНД).

Багдад как бы говорил критикам режима: смотрите, мы сознательно идем на демократизацию политической системы. Создание Национального прогрессивного фронта произвело впечатление и на Москву. Советский Союз сказал свое веское слово курдскому лидеру Барзани, чтобы тот не проводил каких-либо действий, направленных против центрального правительства. На этом благоприятном для режима общеполитическом фоне Саддам наконец получил наилучший шанс и для национализации иракской нефтяной промышленности. Что касается Демократической партии Курдистана (ДПК), то она отклонила предложение о присоединении к НПФ. Однако принятый Советом революционного командования закон об автономии Курдистана вызвал раскол в рядах курдского национального движения, и выделившаяся из ДПК «Новая ДПК» вместе с другими курдскими политическими силами приступила к сотрудничеству с правительством в создании автономных органов власти Курдистана.

Как видим, Саддаму удалось осуществить далеко идущий план: расколоть ряды иракских коммунистов и Демократической партии Курдистана, столкнуть их друг с другом и нанести сокрушительный удар по основным политическим оппонентам партии Баас.

До 1972 года Иракская нефтяная компания, акции которой принадлежали нескольким западным странам, владела почти всем национальным производством «черного золота» в стране, полностью контролируя цены и квоты на это стратегическое сырье. Такая ситуация была нетерпима для националистов, считавших ее вариантом внешней оккупации, вторжением в иракскую экономику. Генерал Касем попытался исправить эту «несправедливость» путем создания Иракской национальной нефтяной компании. И хотя такая компания была образована (что явилось серьезным вызовом Западу) и получала большие прибыли, вся нефтяная отрасль тем не менее не была национализирована (46).

Но первый важный шаг был сделан еще в декабре 1967 года, когда президент Ареф подписал соглашение с СССР о развитии иракской нефтяной промышленности (47). Спустя почти два года, в июне 1969-го, Багдад заключил несколько соглашений с Советским Союзом о разработках нефтяных месторождений, экспроприированных Касемом у западных нефтяных компаний около восьми лет назад. Хотя производство нефтепродуктов началось только в апреле 1972 года, эти соглашения означали, что Ирак впервые встал на путь создания независимой инфраструктуры по добыче и переработке нефти. 1 июня 1972 года Иракская нефтяная компания была национализирована.

Это был поистине революционный шаг на пути утверждения национального экономического суверенитета. Им Саддам по праву гордился. В последующем он неустанно подчеркивал свою роль в принятии подобного решения, несмотря на большое число противников такого варианта. Вождь неоднократно вспоминал, что все эксперты и советники убеждали его не принимать решения о национализации, но оно все же было принято. Тем более что мечтой о национализации нефтяной промышленности долгое время был одержим весь иракский народ. Но мечта стала явью только тогда, когда появились соответствующие условия. Одним из них как раз и стало подписание договора о дружбе и сотрудничестве с Советским Союзом. При этом Саддам позаботился о том, чтобы до минимума уменьшить возможный экономический риск после национализации — за счет согласия Москвы покрыть возможные финансово-экономические издержки, пока Ирак не возобновит отношения с прежними потребителями своей нефти (48).

Национализация нефтяной промышленности — яркая иллюстрация сочетания большого риска и точного расчета в стиле руководства Саддама. Тщательно продумав любое решение, он не отступал от своего, пока не претворял задуманное в жизнь. Но, взвешивая различные мнения, принимая необходимые меры предосторожности, вождь никогда не принимал скоропалительных решений. Он шел к цели последовательно и неуклонно. Интересная деталь: Хусейн скрыл свои истинные намерения, когда давал интервью ливанской газете в начале апреля 1972 года, — уклонился от прямого ответа о позиции Ирака по национализации нефтяной компании. Хотя решение уже было принято бесповоротно.

Но вернемся к сотрудничеству с Москвой. Помимо упомянутой национализации нефтяной сферы, оно дало возможность Багдаду существенно увеличить свой военный потенциал. Это имело для режима очень большое значение. Ежегодно тратя примерно 1,5 млрд долларов на приобретение вооружений и военной техники, Ирак в первую половину 70-х годов удвоил ассигнования на оснащение сухопутных войск. Так, количество танков с 550 ед. и бронетранспортеров с 600 ед. в 1970 году увеличилось в 1975 году до 1200 и 1300 соответственно. Число боевых самолетов возросло с229в1970 году до 245 в 1975-м. Разве что военно-морские силы за данный период не претерпели существенных изменений (49).

Как видим, вышеперечисленные цифры доказывают приоритет развития сухопутных войск в иракских вооруженных силах. Одновременно эти показатели говорили в пользу оборонительного характера военной доктрины Ирака, который столкнулся с серьезной внутренней проблемой — курдской. Но главное, Багдад нуждался в действенном оборонном потенциале в условиях осложнения отношений с соседями — Ираном и Сирией (50).

И все же полностью расчет Хусейна на сотрудничество с СССР в решении проблем внутренней и внешней политики не оправдался. Реально Москва не могла быть объективным посредником между Багдадом и курдами, между Ираком и Ираном. В противовес улучшению советско-иракских отношений США и Иран увеличили свою помощь курдам, что позволило Барзани действовать более активно и уверенно. Он отверг предложение Саддама вступить в Национальный прогрессивный фронт. Более того, курдский лидер не переставал обвинять центральное правительство в постоянном нарушении Мартовского (1970 года) соглашения. Партизанская война против иракских вооруженных сил в Курдистане возобновилась (51).

Особое раздражение вызвала у Барзани национализация нефтяной отрасли, что, по его мнению, было грубейшим нарушением Мартовского (1970 года) соглашения. Ведь национализация лишала курдов прав на использование сырьевых богатств Киркука. Барзани не преминул нанести Хусейну ощутимый политический удар, заявив, что Курдистан богат нефтью и вся она принадлежит курдам. Летом 1973 года в интервью газете «Вашингтон пост» он заявил о своих намерениях предоставить американцам «возможность пользоваться нефтью в провинции Киркук, когда она перейдет в руки законных владельцев», то есть курдов (52).

Эти высказывания Хусейн воспринял как очередное доказательство того, что стратегические цели Барзани выходили далеко за рамки его требований об автономии. Курдский лидер, по мнению Хусейна, после получения независимости будет стремиться к сближению с врагами Ирака — прежде всего с Ираном, Израилем и Соединенными Штатами (53). Уж этого Хусейн никак не мог допустить. Он твердо заявил курдам, что Ирак останется в нынешних границах навсегда.

Переговоры между курдами и правительством Ирака возобновились в июне 1974 года. Но они не привели к какому-либо результату. Саддам предъявил другой стороне ультиматум: принять правительственный план предоставления курдам автономии, который был с ними согласован еще в 1970 году. Однако Барзани отказался и потребовал увеличить количество районов, подлежащих автономизации. 11 марта 1974 года, ровно через четыре года после Мартовского (1970 года) соглашения, односторонний правительственный план предоставления курдам автономии был приведен в действие.

Курдам стало ясно, что их самые худшие опасения оправдались. Именно в тот самый день, когда вступил в силу закон об автономии, курдские министры были выведены из состава правительственного кабинета, а Демократическая партия Курдистана, выступавшая против нового закона, открыто выступила против режима Баас. Поскольку вся курдская община безоговорочно поддерживала Барзани, то ожесточенная борьба на севере страны вспыхнула с новой силой.

Первоначально преимущества в военной кампании в Курдистане были у правительственной армии. Но уже в конце 1974 года военная фортуна улыбнулась противоположной стороне. Не сумев перекрыть каналы военно-технической помощи курдам со стороны Ирана, а также Сирии, которая наращивала материальную поддержку Барзани, иракская армия оказалась втянутой в затяжные бои с хорошо оснащенными и обученными партизанскими формированиями курдов. У них на вооружении была даже тяжелая артиллерия и ракеты типа «земля-воздух». Дела пошли еще хуже, когда в январе 1975 года два регулярных полка иранской армии начали боевые действия на стороне курдов (54).

Через месяц Саддам вынужден был признать, что политическая и военная ситуация в северных районах страны никогда не была столь тяжелой. В самом деле, угроза баасистскому режиму, вызванная курдской проблемой, со времени захвата власти в 1968 году никогда не была настолько очевидной. Непомерное бремя подавления курдского восстания (по некоторым оценкам, оно обернулось потерями для Багдада на сумму в 4 млрд долларов) могло привести страну к экономическому краху. Последствия для вооруженных сил были тяжелейшими. В течение года, с марта 1974-го по март 1975-го, в результате боев с курдами иракская армия понесла потери только убитыми 60 тыс. человек (55). Тяжелое положение сложилось с обеспечением войск. Особый недостаток армия испытывала в боеприпасах. Так, в марте 1975 года на все военно-воздушные силы оставалось всего три бомбы!

Война в Курдистане выявила еще одну сложную проблему. От режима могла отколоться шиитская община — самая многочисленная в стране, но обладавшая меньшими правами по сравнению с суннитами. Шииты, которые в армии составляли большинство, приняли на себя главный удар в кампании против курдов (56). Так что когда иракская армия была почти на краю гибели, а экономика испытывала тяжелый кризис, правитель шиитского Ирана фактически схватил Саддама за горло. В его власти было либо разделить Ирак на части, либо сбросить режим партии Баас.

К счастью для Саддама и его соратников, шаху не нужны были их головы, чего нельзя будет сказать о его фундаменталистских последователях через пять лет. Тегеранский правитель хотел, чтобы Ирак признал «права» Ирана на Персидский залив. Конкретно же Мохаммед Реза Пехлеви требовал пересмотра правил навигации по фарватеру реки Шатт-эль-Араб, а также минимальных территориальных уступок. Более того, используя курдов в качестве разменной монеты в отношениях с Ираком, шах и не думал позволить им добиться автономии. Ведь Иран и сам был обременен курдской проблемой, то есть «своими» курдами! (Их численность в стране составляла примерно пять процентов от почти 60-миллионного населения). В случае получения иракским Курдистаном автономии курдская проблема в Иране, по мнению Пехлеви, стала бы еще более острой.

Военно-политические карты шаха, в частности карта курдская, Саддамом после тщательного анализа были раскрыты. Для него не было никакого резона выполнять требования Тегерана, особенно в отношении крайне важного для Ирака фарватера реки Шатт-эль-Араб. Хусейн был на грани отчаяния: в случае окончательного поражения иракских вооруженных сил в Курдистане его политической карьере пришел бы конец.

Возложить ответственность за поражение войск в Курдистане на кого-либо другого, как это ему удавалось в событиях, связанных с «черным сентябрем» 1970 года, Саддам в этой ситуации вряд ли сумел бы. И в партии, и в стране было хорошо известно, что именно он, Саддам Хусейн, несет ответственность за решение курдской проблемы. И разве не он был главным политическим архитектором известного Мартовского (1970 года) соглашения с курдами? Так что к концу 1974 года у Саддама оставалось совсем мало надежд достичь взаимопонимания с шахом относительно прекращения иранской помощи курдам.

Но фортуна вновь улыбнулась уроженцу Тикрита. После совещания глав арабских государств в Рабате в октябре 1974 года королю Иордании Хусейну удалось организовать встречу между иранскими и иракскими представителями. Контакты продолжались до марта 1975 года, когда на совещании в Алжире глав государств членов Организации экспортеров нефти (ОПЕК) (57) президент Алжира Хуари Бумедьен (58) свел вместе первых лиц Ирака и Ирана.

В марте Хусейн и Пехлеви подписали Алжирское соглашение. Оно положило конец вооруженной конфронтации между двумя странами, разрешило длительный спор вокруг фарватера реки Шатт-эль-Араб и наметило согласованные меры по курдской проблеме. Согласно данному соглашению сухопутные границы между Ираком и Ираном должны были демаркироваться в соответствии с Константинопольским протоколом 1913 года и устным соглашением 1914 года. Это был первый официальный отказ Ирака от своих притязаний на Хузистан (Khuzistan). Не менее важным, по мнению шаха, было определение новых водных границ по фарватеру реки Шатт-эль-Араб, разумеется, в пользу Ирана. Была восстановлена граница по тальвегу (середине фарватера) реки. В ответ Иран обязался прекратить поддержку мятежных иракских курдов.

Со своей стороны, Хусейн потребовал восстановления пограничного режима вдоль общих рубежей и прекращения «подрывной деятельности». Данное соглашение было официально подтверждено на встречу руководителей двух стран 13 июня 1975 года. Отныне оно официально называлось ирано-иракским договором о международных границах и добрососедских отношениях (59).

Итак, в Алжирском соглашении Хусейн добился подтверждения незыблемости иракских сухопутных границ — ценой уступки в вопросе о фарватере Шатт-эль-Араб, пограничной реки, по которой был прямой доступ к Персидскому заливу. А именно на нем замыкались многие политические и экономические проблемы региона.

Если иранское побережье Персидского залива составляло 1995 км, то у Ирака — всего 24 км. У Ирана там было пять военно-морских баз, причем некоторые находились вне зоны эффективного поражения со стороны Ирака. А Ирак довольствовался только двумя военно-морскими базами в районе Басры и Умм-Касра (Umm-Qasr), да и то они были весьма уязвимы для огня иранской артиллерии.

Сделав важные уступки Ирану, Саддам исходил из того, что суверенитет страны, его личное положение как государственного и политического деятеля во многом зависят от добрососедских отношений с Тегераном. А если брать шире — от прекращения межгосударственных конфликтов и объединения усилий со всеми странами арабского мира в борьбе против Израиля (60). К тому времени Египет как главный противник Израиля заканчивал подготовку второго соглашения с Тель-Авивом о выводе его войск с Синайского полуострова. Что касается Сирии, то она не только не поддерживала Ирак в его конфликте с Ираном, но более того, постоянно вменяла в вину Багдаду подписание Алжирского (1975 года) соглашения, что в итоге привело к потере арабских земель в Хузистане (61).

Для Хусейна срочное решение курдской проблемы было вопросом жизни и смерти. Если бы он не решил эту проблему, то на его будущем в качестве государственного и политического деятеля был бы поставлен крест. Став перед дилеммой — унизительная уступка во внешней политике или политическая смерть, он выбрал первое и добился успеха: спустя 48 часов после подписания Алжирского соглашения Иран прекратил поддержку курдов. А через две недели курдское сопротивление было подавлено (62).

Спустя много лет один из ближайших соратников Саддама, Таха Ясин Рамадан, вспоминая ситуацию в канун подписания Алжирского (1975 года) соглашения, подчеркивал: Саддаму нужно было сделать выбор — либо потерять весь Ирак и свою власть, либо половину реки Шатт-эль-Араб. Так что в той ситуации был сделан правильный выбор в интересах Ирака (63). Но Рамадан не упомянул, что именно Саддам виноват в том, что страна оказалась Перед подобным выбором. Это был первый случай, когда из-за серьезного стратегического просчета со стороны Саддама Ирак оказался на краю гибели. Он явно переоценил свои возможности в решении курдской проблемы и постепенно был втянут в борьбу одновременно на двух фронтах: против курдов и против Ирана. Ирак же не обладал такой силой, чтобы справиться с противником на двух фронтах, и ему ничего не оставалось, как пойти на унизительную уступку Ирану. Тем не менее официальный Багдад представил это перед народом как «важный успех».

К счастью для Саддама, тогда это сработало. В целом же Алжирское (1975 года) соглашение стало важной вехой в карьере будущего вождя нации. С той поры не осталось сомнений в том, кто самый сильный человек в государстве. Саддаму удалось вместе с партией Баас успешно преодолеть четырехлетний кризис — пусть и ценой уступок. Простой же народ уверовал: Хусейн — несгибаемый политик. Но за кадром оставалось другое: всю свою активность, целеустремленность, напористость Саддам направил на восхождение к вершине власти.

1. Палестина (от др. — евр. «пелештим» — филистимляне), историческая область в Западной Азии. В III тысячелетии до н. э. здесь осели племена ханаанеев. В XII в. побережье Палестины завоевано филистимлянами; на остальной территории в XI в. древнееврейские племена основали Израильско-Иудейское царство, распавшееся около 928 г. на два: Израильское (существовало до 722 г.) и Иудейское (до 585 г.). Впоследствии Палестина входила в состав государств Ахеменидов (после 539 г.), Птолемеев и Селевкидов (в III–II вв.), Рима (с 63 г. до н. э.), Византии (с 395 г. н. э.). В VII в. Палестину завоевали арабы, в XI в. — крестоносцы, в XII в. — египетские султаны, с 1516 г. в составе Османской империи. В 1917 г. оккупирована английскими войсками, в 1920–1947 гг. мандатная территория Великобритании. 28 ноября 1947 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию о ликвидации английского мандата и создании на территории Палестины двух независимых государств — еврейского и арабского. Иерусалим выделялся в самостоятельную административную единицу под управлением ООН. В итоге войны 1948–1949 гг. между государством Израиль (создано на части территории Палестины 14 мая 1948 г.) и соседними арабскими государствами Израиль захватил большую часть той территории Палестины, которая предназначалась для арабского государства; другую часть присоединила Иордания; район Газы отошел под контроль Египта. Вооруженные силы Израиля изгнали с захваченной территории свыше 900 тыс. арабов. В июне 1967 г. Израиль оккупировал всю территорию бывшей подмандатной Палестины, а также ряд арабских территорий. Численность беженцев составила около 2 млн человек (1997 г.). В 1988 г. на сессии Национального совета Палестины — высшего органа Организации освобождения Палестины (ООП) провозглашено создание независимого Государства Палестины. В сентябре 1993 г. между Израилем и ООП подписана Декларация о принципах промежуточного урегулирования, в соответствии с которой в секторе Газа и в зоне города Иерихон (Западный берег реки Иордан) в мае 1994 г. создана Временная палестинская автономия; установлен переходный период (до 5 лет) для окончательного урегулирования палестинской проблемы на основании резолюции Совета Безопасности ООН. В январе 1996 г. избран Палестинский законодательный совет, в августе 1998 г. сформировано правительство.

2. Hussein S. Saddam Hussein on Current Events in Iraq. London: Longman, 1977. P. 64.

3. Al-Thawra (Baghdad). June 4, 1970.

4. Near East Report (Washington). February 4,1969. P. 10.

5. Хусейн бен Талал (Хусейн I, Хусейн ибн Талал) (1935–1992), король Иордании с 1952 г.

6. Al-Thawra (Baghdad). September 18, 1970.

7. Baghdad Domestic Service. September 26,1970.

8. Партии арабского социалистического возрождения (ПАСВ) с 1971 г, Хафез Асад (1930–2000), президент Сирии и генеральный секретарь, генерал армии (1968 г.). В 1966–1971 гг. министр обороны, в 1970–1971 гг. премьер-министр.

9. Al-Havwadith (Beirut). October 2, 1970.

10. Saddam’s interview with al-Siyasa (Kuwait). January 17,1981.

11. Matar. Saddam Hussein. P. 244, 253.

12. Al-Thawra (Baghdad). October 30, 1973.

13. Совет Безопасности (СБ) ООН, важнейший постоянно действующий орган ООН. Устав ООН возлагает на него главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности. Состоит из 15 членов: 5 постоянных (Великобритания, Китай, Россия, США и Франция), 10 избираются на 2 года Генеральной ассамблеей ООН. Решения СБ ООН принимаются на основе единогласного принципа и обязательны для всех членов ООН.

14. Baghdad Domestic Service. October 29,1973.

15. Al-Jumhuriyya (Baghdad). May 13, 1970.

16. Ba’th Party. The 1968 Revolution in Iraq. Experience and Prospects. The Political Report of the Eighth Congress of the Arab Ba’th Socialist Party in Iraq. January, 1974. London: Ithaca Press, 1979. P. 133.

17. Hurewitz. Diplomacy in the Near Middle East. Vol. 1. P. 218–219.

18. См.: Там же. С. 269–270.

19. Lenczowski G. The Middle East in World Affairs. Ithaca and Londoh: Cornell University Press, 1980. P. 661–662.

20. Лига арабских государств (ЛАГ), Лига арабских стран, основана в 1945 г. с целью защиты суверенитета ее членов. Члены ЛАГ: Египет, Ирак, Сирия, Ливан, Иордания, Саудовская Аравия, Кувейт, Катар, Бахрейн, Оман, Объединенные Арабские Эмираты, Йемен, Ливия, Судан, Алжир, Тунис, Марокко, Мавритания, Сомали, Джибути, Организация освобождения Палестины. Руководящий орган — Совет Лиги. Штаб-квартира — Каир.

21. Khadduri. Socialist Iraq. Р. 155.

22. См.: Там же. С. 157.

23. Евфрат, река в Турции, Сирии, Ираке. Образуется слиянием рек Мурат и Карасу. Длина (от истока реки Мурат) 3065 км, площадь бассейна 673 тыс. кв. км. Начинается в горах Армянского нагорья, протекает по Месопотамской низменности; в низовьях сливается с рекой Тигр, образуя реку Шатт-эль-Араб, впадающую в Персидский залив. Междуречье Тигра и Евфрата — один из древнейших центров цивилизации.

24. Marr Р. The Modern History of Iraq. P. 291.

25. Шатт-эль-Араб, река на Месопотамской низменности, в Ираке и Иране, 195 км; площадь бассейна свыше 1 млн кв. км. Образуется слиянием рек Тигр и Евфрат, впадает в Персидский залив. Судоходные морские порты — Басра, Хорремшехр, Абадан.

26. Пехлеви, династия в Иране в 1925–1979 гг. Основатель — Реза-шах Пехлеви; его преемник Мохаммед Реза Пехлеви — свергнут в 1979 г. в ходе революции.

27. Guardian (London). October 9, 1971.

28. Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), государство в Западной Азии, на северо-востоке Аравийского полуострова, у берегов Персидского и Оманского заливов. 83,6 тыс. кв. км (сухопутные границы ОАЭ проходят по пустыням и четко не определены). Население — 2,3 млн человек (1999 г.), главным образом арабы. Городское население — 84 % (1995 г.). Официальный язык — арабский. Государственная религия — ислам. Столица — Абу-Даби. ОАЭ — федерация в составе 7 эмиратов: Абу-Даби, Дубай, Шарджа, Аджман, Умм-эль-Кайвайн, Эль-Фуджайра, и Рас-эль-Хайма. Высший консультативный орган — Федеральный национальный совет, выбирающий президента ОАЭ из числа монархов эмиратов сроком на 5 лет. В древности, в Средние века и начале Нового времени территория ОАЭ составляла часть Омана. В XIX в. над нею установлен британский протекторат (с 1853 г. государство называлось Оман Договорный). С 1971 г. ОАЭ — независимое государство.

29. Оман, Султанат Оман, государство на востоке аравийского полуострова. 309,5 кв. км (границы на западе проходят по пустыням и четко не обозначены). Население 2,71 млн человек (2002 г.), в основном оманцы (арабы Омана). Городское население — 72 % (1993 г.). Официальный язык арабский. Государственная религия — ислам. Административно-территориальное деление — 59 провинций, объединенных в 8 районов. Столица — Маскат. Абсолютная монархия. Глава государства — султан. В середине VII в. территория Омана вошла в Арабский халифат. С середины VIII в. до конца XVIII в. (с перерывами) независимый имамат. К началу XIX в. территория Омана была расчленена на имамат Омана, султанат Маскат, превращенный в 1891 г. в британский протекторат, и так называемый Пиратский берег (с 1853 г. — Оман Договорной, с 1971 г. — Объединенные Арабские Эмираты). В 1950-х гг. большая часть имамата Омана была занята английскими войсками и вооруженными силами султана Маската. В августе 1970 г. султан Маската объявил о создании султаната Омана в составе султаната Маскат и имамата Оман.

30. Бен Саид Кабус (р. 1942), глава государства Оман (султан) с 1970 г.

31. Karsh Е. Geopolitical Determinism: The Origins of the Iran-Iraq War. Middle East Journal. Vol. 44. № 2 (Spring 1990). P. 256–268.

32. Saddam’s interview with al-AHRAM (Cairo). February 21, 1975.

33. Севрский мирный договор 1920 г., один из договоров Версальско-Вашингтонской системы, завершивших 1-ю мировую войну. Подписан 10 августа 1929 г. в г. Севр странами Антанты и присоединившимися к ним государствами, с одной стороны, и Турцией — с другой. Оформил раздел территории Османской империи, в том числе собственно турецкой. Отменен на Лозаннской мирной конференции 1923 г.

Лозаннская конференция (Лозанна, 20.11.1922—24.07.1923) по вопросам Ближнего Востока после победы Турции в войне (1919–1922 гг.) против англо-греческих интервентов. Участвовали Великобритания, Франция, Турция и др. Был подписан Лозаннский мирный договор 1923 г. Принята конвенция о проливах (в обсуждении участвовали также представители СССР и Болгарии), которая, предусматривая демилитаризацию проливов, допускала проход через Босфор и Дарданеллы не только торговых, но и военных (с некоторыми ограничениями) судов любой страны. Пересмотрена на Монтрё конференции 1936 г.

34. Лозаннский мирный договор 1923 г., подписан 24 июля на Лозаннской конференции 1922–1923 гг. Великобританией, Францией, Италией, Японией, Грецией, Румынией, Югославией, с одной стороны, и Турцией — с другой.

Заменил Севрский мирный договор 1920 г. Установил современные границы Турции (решение вопроса о границе с Ираком откладывалось), отменил режим капитуляции, экономической и политической привилегии иностранцев, международный финансовый контроль над Турцией.

35. Ghreeb Е. The Kurdish Question in Iraq. Syracuse: Syracuse University Press, 1981.

36. Курдистан (пep. — страна курдов), территория в Западной Азии, в пределах Ирана, Турции, Ирака, Сирии, главным образом в Курдистанских горах. Населена в основном курдами. (Курдистанские горы (Курдские горы), в Турции, Иране и Ираке; высота до 4168 м; сложная система хребтов.) Южный Курдистан, где курды проживают свыше 5 тыс. лет, охватывает северную и северо-восточную провинцию Ирака с нефтеносными районами Киркук, Айн-Залах (Новый Мосул) и Ханакин общей площадью более 97,7 тыс. кв. км. Население — св. 6 млн человек. Число крупных и малых городов достигает 70. Столицей Ю. Курдистана по праву считается Киркук. Ю. Курдистан — богатый нефтью край, 75 % иракской нефти добывается в районах Эрбиля, Мосула и Киркука. Нефть — одна из главных причин колонизации Курдистана. До 1918 г. Курдистан был разделен между Турцией и Персией. В ходе Первой мировой войны державами Антанты был поставлен вопрос о воссоздании государства Курдистан. Такое право гарантировал Севрский мирный договор 1920 г. Но вместо этого Лозаннским мирным договором 1923 г. был зафиксирован окончательный раздел Курдистана между Ираком, Ираном, Сирией и Турцией, что остается в силе и сегодня.

Ответом на это стал новый подъем национально-освободительного движения. Самыми мощными в Ю. Курдистане были восстания шейха Махмуда Барзанджи (1919–1922) и Молла Мустафы Барзани (1961–1975). Иракский режим пошел на временные уступки и согласился на создание курдской номинальной автономии. Но режим С. Хусейна продолжал проводить политику геноцида. Создание партии Баас, окончательно сформировавшей арабский национализм, положило начало планомерному уничтожению курдов. В 1988–1989 гг. режим Саддама начал кампанию под кодовым названием «Анфал», предусматривающую физическое истребление населения.

37. Financial Times (London). March 15,1969.

38. Киркук, город в Ираке, административный цент мухафазы Таамин. 418,6 тыс. жителей (1987). Газонефтяное месторождение в Ираке (нефтегазоносный бассейн Персидского залива). Эксплуатируется с 1934 г. Залежи на глубине 0,3–1,4 км. Начальные запасы нефти — 2,2 млрд т, газа — около 80 млрд куб. м. Плотность нефти — 0,84—0,86 г/куб. см, содержание S — 2 %.

39. Kurdish Affairs Bulletin. № 6 (1969). Р. 1.

40. Khadduri. Socialist Iraq. P. 231–240.

41. Al-Thawra (Baghdad). March 116,1971.

42. Al-Jumhuriyya (Baghdad). March 16, 1971.

43. Ричард Милхаус Никсон (1913–1994), 37-й президент США в 1969–1974 гг. от Республиканской партии. В 1953–1961 гг. вице-президент. В 1973 г. правительство Никсона подписало соглашение о прекращении военных действий и восстановлении мира во Вьетнаме. С 1972 г. участвовал в советско-американских встречах на высшем уровне. Вышел в отставку в связи с угрозой обвинения по так называемому «Уотергейтскому делу».

44. Алексей Николаевич Косыгин (1904–1980), политический деятель, дважды Герой Социалистического Труда (1964 г., 1974 г.). В 1939–1940 гг. нарком текстильной промышленности СССР. В 1940–1956 гг., 1957–1960 гг. заместитель председателя Совета Народных Комиссаров — Совета Министров СССР, одновременно в 1941–1942 гг. заместитель председателя Совета по эвакуации. В 1943–1946 гг. председатель Совета Народных Комиссаров РСФСР. В 1948–1954 гг. министр (финансов, легкой промышленности) СССР. В1959—1960 гг. председатель Госплана СССР. С 1960 гг. заместитель председателя, в 1964–1980 гг. председатель Совета Министров СССР. Член Политбюро (Президиума) ЦК КПСС в 1948–1952 гг. и в 1960–1980 гг.

45. New Middle East. June 1972. P. 42.

46. Marr, The Modern History of Iraq. P. 223–224.

47. Middle East Economic Survey (MEES). December 24,1967.

48. Matar. Saddam Hussein. P.233.

49. Golan G. Soviet Politics in The Middle East from World War II to Gorbachev. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. P. 167.

50. Karsh. The Iran-Iraq War: A Military Analysis. P. 6–7.

51. Farouk-Sluglett M. and Sluglet P. Iraq since 1958: From Revolution to Dictatorship. London and New York: KPI, 1987. P. 158–160, 164–170.

52. Washington Post. June 22, 1973.

53. Hussein S. Saddam Hussein on Current Events in Iraq. P. 38.

54. Abdulghani J. M. Iraq and Iran: The Years of Crisis. Baltimore: Groom Helm, 1984. P. 142.

55. INA. March 27, 1979.

56. Penrose and Penrose. Iraq. P. 137.

57. Организация стран — экспортеров нефти (ОПЕК), создана в 1960 г. Включает Иран, Ирак, Венесуэлу, Кувейт, Саудовскую Аравию, Катар, Индонезию, Ливию, ОАЭ, Алжир, Нигерию, Эквадор, Габон. Добывает около 40 % нефти в мире, эксплуатирует свыше 60 % (начало 90-х гг.), устанавливает единые продажные цены на нефть. Штаб-квартира в Вене.

58. Хуари Бумедьен (1923 или 1925–1978), президент Алжира с декабря 1976 г., председатель Революционного совета и совета министров с 1965 г. Полковник (1957 г.). Министр национальной обороны с 1962 г. В 1963–1965 гг. — первый заместитель председателя совета министров.

59. IN A. March 6, 1975.

60. Marr. The Modern History of Iraq. P. 233.

61. Al-Ba’th (Damascus). April 9,1975.

62. Financial Times (London). March 24,1975.

63. Ramadan’s interview with al-Tadamun (London). October 29, 1990. P. 25–27.