Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

Глава 2 После переворота: второй среди равных

На рассвете президента Абдель Рахмана Арефа разбудил телефонный звонок. Звонил ветеран партии генерал Хардан ат-Тикрити. Он заявил, что Ареф больше не является президентом, так как партия Баас взяла страну под контроль. В то же время генерал гарантировал безопасность Арефа. В отчаянии смещенный глава государства тут же позвонил полковникам Дауду и Гейдану. Разговор был недолгий: армия выступила против него…

Потрясенный Ареф направился к выходу из зала дворца, где ат-Тикрити уже ждал его. Через несколько часов Ареф уже был на борту самолета, следовавшего в Лондон. Вскоре иракский народ узнал, что партия Баас пришла к власти и покончила с «продажным и слабым режимом, представленным кликой невежественных эгоистов» (1).

Так завершился Июльский (1968 года) переворот, четвертая смена власти в Ираке со времени падения монархии, низверженной десятью годами ранее. По сравнению с предыдущим переворотом 1963 года нынешняя смена режима произошла почти бескровно. Так как президент Ареф был предан его же офицерами — Даудом, Наифом, Гейданом и Шихабом, — то во время переворота практически не было вооруженных столкновений. Выстрелы раздались через день, но ничто не предвещало ужасов репрессий, которые обычно наступали после других переворотов.

Что делал Саддам Хусейн в тот исторический для партии Баас день, до сих пор пока не ясно. Согласно официальным источникам он находился в головном танке, который якобы штурмовал президентский дворец. Однако очевидцев, которые смогли бы подтвердить этот факт, так и не нашлось. Это был первый урок, продемонстрировавший, что бывшие политзаключенные (Саддам два года провел в тюрьме) вновь возвращались к власти. Саддам никогда не допускал подобных «ошибок» в будущем, безжалостно уничтожая каждого подозреваемого в «недружественных намерениях» (2).

Между тем гражданские члены партии, включая и Саддама Хусейна, игравшие второстепенную роль в перевороте, ждали своего часа. Ожидание новостей проходило в нервозной обстановке. Особенно в трудной ситуации оказался Саддам, которому как заместителю генерального секретаря партии Баас не оставалось ничего другого, кроме как наблюдать за потенциальными соперниками — претендентами на руководящие посты. Таким соперником мог стать его товарищ и земляк Хардан ат-Тикрити. Правда, Саддама утешало то, что в случае провала переворота у него было значительно больше шансов сохранить ведущую роль в партии. Тогда как его военных коллег ожидала смерть, в лучшем случае — арест. Однако путч оказался успешным, и хотя Саддам не принимал в нем активного участия, он вскоре занял центральное место в партийной иерархии.

К счастью для Саддама, его организаторские способности оказались востребованными партией. С того момента, когда уже бывший президент Ареф покинул дворец и убыл в Лондон, в новом руководстве воцарилась атмосфера лицемерия, лжи и интриг. А коалиция партии Баас и фракции Наифа — Дауда превратилась в очень сомнительный и шаткий союз, мало подходящий для строительства «светлого будущего». Союзники не доверяли друг другу, а посему общались между собой крайне неохотно. Наиф и Дауд полагали, что партия Баас не смогла бы совершить переворот самостоятельно, только своими силами. Баасисты со своей стороны считали себя обманутыми. За вынужденный, по их мнению, союз им пришлось заплатить чрезмерную цену, чтобы заставить молчать двух офицеров. Иначе те могли бы выдать заговорщиков. Разделяя власть с фракцией Наифа-Дауда, баасисты понимали, что пока они не порвут с нежелательными партнерами, над ними постоянно будет висеть угроза утраты политической власти.

Однако осуществить эту идею на практике было не так легко. Власть партии опиралась на военную силу как основу политического режима, но именно эта сила оказалась ненадежной. Хотя ат-Тикрити был назначен начальником генерального штаба и одновременно исполнял должность командующего военно-воздушными силами, у него не было таких близких, дружеских отношений с офицерами, как у его непосредственного начальника, министра обороны Дауда. Партию Баас беспокоило доминирование военных в государственных институтах. Даже аль-Бакр, родственник и протеже Саддама, не смог предпринять что-либо против того, чтобы после падения режима Арефа должности премьер-министра, министра иностранных дел, министра обороны были отданы фракции Наифа — Дауда.

Сразу же после прихода партии Баас к власти был создан законодательный орган — Совет революционного командования (СРК) во главе с аль-Бакром, генеральным секретарем партии Баас, который также занял посты президента страны и верховного главнокомандующего. СРК состоял из семи офицеров: трех баасистов (аль-Бакра, Аммаша и ат-Тикрити); Наифа, Дауда и двух «нейтральных» военных (Шихаба и Гейдана). В целом Совет действовал в интересах Баас, однако решения принимались после длительных споров между его членами. Кабинет министров, состоявший из 26 высших чиновников во главе с Наифом, был также разделен на баасистов и фракцию Наифа — Дауда. У каждого министра было по восемь помощников.

В сложившейся ситуации нужно было тайно подготовить отстранение от занимаемых постов Наифа и Дауда, не прибегая к военному путчу или государственному перевороту. Для этого и понадобилась изощренность Саддама в подобных делах. Он выдвинул свой план действий. 29 июля 1968 года полковнику Дауду предложили поехать в Иорданию с инспекцией находившихся там иракских вооруженных формирований. Не догадываясь о реальных мотивах, стоящих за этим предложением, Дауд возложил на начальника генерального штаба ат-Тикрити всю полноту своей власти на период отсутствия в стране (3).

На следующий день Наиф был приглашен президентом альБакром на обед во дворец. Ничего не подозревавший премьер после обеда спокойно вышел из президентского дворца. Тут-то его и остановила группа офицеров, которую возглавлял Саддам. Глава группы выхватил пистолет и приказал Наифу поднять руки. Взывая к благоразумию, Саддам обещал Наифу сохранить жизнь, если тот уйдет с пути партии и покинет Ирак. Он напомнил полковнику, что партия заплатила кровью за государственный переворот, совершенный во благо народа, а из-за Наифа и Дауда действия партии становятся безрезультатными (4). Когда Наиф принял данное предложение, Саддам приказал подготовить самолет для вылета в Марокко (5).

Саддам потребовал от Наифа вести себя тихо и естественно, чтобы на пути из дворца никто не заподозрил неладное. Он должен был отдавать честь караульным, когда те будут приветствовать его. Саддам предупредил Наифа: при малейшем неповиновении будет применено оружие. Саддам также распорядился, чтобы несколько его верных соратников остались во дворце для охраны президента Ахмеда Хасана аль-Бакра. Затем Хусейн сел в автомашину рядом с Наифом, и они направились в военный лагерь, где уже стоял наготове самолет с работающими двигателями. Когда самолет с Наифом на борту взмыл в небо, на глазах у Хусейна выступили слезы радости и гордости за успешно проведенную операцию (6)…

Но люди, хорошо знавшие Саддама, сомневались в искренности его слез, поскольку он, как и Сталин, был хорошим артистом и психологом, но сентиментальностью не страдал. Однако официальные источники именно так описывают состояние будущего вождя нации, когда Наиф покинул пределы Ирака. Официально Наифа назначили послом в Марокко, но в действительности его отправили в почетную ссылку. Даже за рубежом Наиф, по мнению Саддама, представлял опасность для партии Баас: его подозревали в проведении враждебной деятельности против баасистского режима. Жизнь Наифа закончилась десять лет спустя в Лондоне, где он был убит у порога своего дома в июле 1978 года (7).

Что касается Дауда, то он получил указания оставаться в Иордании в качестве главы военной миссии. В 1970 году он был смещен с должности и уволен из армии без права возвращения в Ирак.

К 30 июля 1968 года баасисты в течение двух недель провели второй успешный переворот, добившись полного контроля над страной. Пока Наиф входил в курс дела в посольстве в Марокко, его последователи были заняты распределением государственных портфелей. Аль-Бакр укрепил свою власть, заполучив два новых поста. Помимо того что он стал президентом и председателем Совета регионального командования, 18 июля он возглавил правительственный кабинет и вооруженные силы. Хардан ат-Тикрити получил пост министра обороны, а Абдель Керим аш-Шейхли — министра иностранных дел. Аммаш сохранил за собой должность министра внутренних дел. Что касается Саддама Хусейна, то он как помощник генерального секретаря партии был выдвинут на второй по важности пост в правящей партийной иерархии: заместителя председателя Совета регионального командования, отвечавшего за внутреннюю безопасность.

Выбор Хусейна в качестве правой руки аль-Бакра не был случайным и неожиданным. Хусейн был его заместителем в партийном региональном командовании с 1966 года. Оба они были родственниками и земляками, выходцами из Тикрита, и оба знали друг друга не первый год. Аль-Бакр внимательно следил за тем, как Хусейн из хулиганского отрока в доме Хейраллы Тальфаха вырос до крупного аппаратчика в высших партийных органах. В глазах аль-Бакра Саддам был надежным партийцем и соратником. Для президента было не столь важно, что у Саддама даже не было военного образования.

Сам же Хусейн глубоко переживал провал на экзаменах при поступлении в военную академию. Хотя вида не подавал, в душе чувствовал себя обделенным и униженным перед военными коллегами и родственниками. Однако именно то, что Саддам не принадлежал к профессиональной военной касте, больше всего и привлекало президента аль-Бакра.

До 1966 года партию Баас возглавлял штатский генеральный секретарь. Однако постоянные внутрипартийные противоречия приводили к власти военную фракцию. Когда партия находилась в оппозиции, первенство военных было необходимым и обязательным потому, что армия была той силой, с помощью которой партия могла прийти или вернуться к власти. Однако, достигнув самого высокого поста, аль-Бакр больше не нуждался в сильной военной фракции. Наоборот, честолюбивые, независимые офицеры, окружавшие его, уже воспринимались как реальная угроза. Да и в свете прошлого опыта аль-Бакр понимал, что от военных можно ожидать переворота. Неудивительно, что жесткий, но лояльный функционер, каким был Саддам, сумевший подавить засилье военных в иракской политике, являлся, по мнению аль-Бакра, идеальным вторым человеком в высшей государственной иерархии.

Так или иначе, в возрасте 31 года Хусейн мог считать свою политическую карьеру довольно успешной. Менее чем за десять лет высокий, стройный, хорошо сложенный молодой человек из партийных низов стремительно вырос до второго по значимости политического деятеля в Ираке. Хотя он и не сыграл важной роли в организации и осуществлении переворота, который привел партию к власти в 1968 году, но хорошо проявил себя в так называемой «второй революции», которая позволила баасистам взять всю полноту власти. Благодаря своей энергии и тесным связям с аль-Бакром Саддам заполучил больше властных полномочий, чем могло иметь второе лицо в государстве. К тому же он возглавлял партийный аппарат, им самим же и созданный.

Несмотря на молодость и отсутствие большого управленческого опыта, Хусейн быстро вошел в курс государственных дел. Разумеется, он был достаточно реалистически мыслящим человеком, чтобы не понимать: его путь к президентскому дворцу будет довольно рискованным и извилистым. Но для этого он обладал всеми необходимыми качествами: осторожностью и предусмотрительностью, расчетом и предвидением, решительностью и жестокостью.

Наглядной иллюстрацией осторожности и предусмотрительности Саддама стал такой факт. О его назначении заместителем председателя Совета революционного командования официально было объявлено только в ноябре 1969 года, то есть практически через год после того, как он фактически уже выполнял данные обязанности (8). Однако внешне Саддам ничем не выдал своего неудовлетворения. Он вообще первоначально удивил аль-Бакра тем, что отказывался от любых обязанностей, связанных с исполнительной властью. Он был уверен в том, что потеря партией Баас политической власти в 1963 году явилась результатом необузданных личных амбиций прежнего руководства.

Поэтому Хусейн, ведя свою игру с дальним прицелом, напоминал новым партийным лидерам о скромности и партийной дисциплине. Теперь, после переворота 1968 года, когда он занял довольно высокое положение в партии, Хусейн решил лично продемонстрировать эти качества. Более того, Саддам даже заявил о своем намерении уйти с руководящей должности, подчеркивая тем самым, что для него благо партии превыше всего — выше своих собственных амбиций. Однако он согласился на неоднократные просьбы аль-Бакра остаться. Президент мотивировал свои просьбы тем, что с уходом Саддама партия потеряет одного из лучших своих руководителей и окажется под угрозой.

Конечно, Саддаму льстила такая позиция аль-Бакра. Тем более что президент действительно опирался на него, свою правую руку. А предсказания аль-Бакра в отношении возможной опасности сбылись летом 1968 года, когда Саддам раскрыл заговор против президента, разоблачив планы Хардана свергнуть режим правящей партии Баас.

Однако и тут сказались осмотрительность и предусмотрительность Саддама: он предпочитал находиться в тени, по-видимому, рассчитывая обеспечить себе безопасность в случае утраты баасистами власти. Ведь в Ираке смена режимов происходила не в результате социальных революций, а как следствие военных переворотов и заговоров. Как раз их-то и опасался Саддам Хусейн! Его официальный пост был известен в партийных и военных кругах, но простой люд в то время знал его мало. Аль-Бакра и Хусейна воспринимали как единое целое. И если первый будет сброшен в результате путча, то второй незамедлительно последует за ним.

Саддам хорошо понимал, что его пост заместителя председателя Совета регионального командования не позволит ему справиться с коалицией баасистских старших офицеров, соперничавших с ним, в лице Хардана, Аммаша, Гейдана и Шихаба. В них буквально бурлили взаимная подозрительность, ревность, черная зависть и вражда. Лишь один из этой четверки не испытывал враждебных чувств к Саддаму — Шихаб. В детстве они дружили, когда оба жили в Тикрите. Именно Саддам убедил Шихаба вступить в партию Баас, когда та пришла к власти в июле 1968 года.

Анализируя плюсы и минусы каждого из четверки, Саддам считал, что Гейдан и Аммаш являлись потенциальными соперниками, которые рано или поздно выйдут на политическую арену. Поскольку первоначально его положение было слабее, чем у этих людей, то Хусейн избегал открытой конфронтации, предпочитая ублажать объекты своего внимания показной вежливостью и учтивостью. Скромный с виду Саддам, без видимых личных амбиций и жажды власти выглядел безобидным для этих офицеров, и они не рассматривали его всерьез в качестве возможного соперника. Ему же это и было на руку: он стал втайне готовить заговор против военных. Однако перед тем как выступить против них, Саддам должен был точно просчитать, удержится ли партия Баас у власти или нет. Другими словами, он никогда не забывал о своей личной безопасности.

Напомним, что Баас пришла к власти не в результате революции, а на волне народных требований. В то же время спектр отношения иракцев к Июльскому (1968 года) перевороту был широк: от глубокого беспокойства и тревоги до равнодушия. В народной памяти еще были свежи события, связанные с переворотом 1963 года, когда общество было парализовано страхом. Июльский же (1968 года) переворот, правда, произошел бескровно и почти не затронул повседневной жизни простых иракцев. В течение десятилетия, предшествовавшего этому перевороту, население страны привыкло, что на президентском кресле одни старшие офицеры сменялись другими, а в жизни народа ничего не менялось. Поэтому неудивительно, что переворот, совершенный партией Баас в 1968 году, первоначально воспринимался как обычное явление, имевшее место и ранее. Руководство партии в большинстве своем простому люду было неизвестно. Некоторых старших офицеров из партийной верхушки знали на региональном уровне. И только аль-Бакр был политической фигурой национального масштаба. В целом же партия Баас не имела достаточной поддержки среди народных масс.

После Июльского (1968 года) переворота Коммунистическая партия Ирака (КПИ) раскололась на две части: Центральное командование во главе с Азизом аль-Хаджем развернуло подпольную борьбу против партии Баас, в то время как Центральный комитет (ЦК) находился с Баас в состоянии неустойчивого перемирия.

Согласно партийным оценкам, в 1968 году Баас насчитывала примерно пять тысяч членов. Однако это была явно завышенная цифра. В действительности партийцев было в два раза меньше. Социальная база партии была слабой. Хотя шииты насчитывали примерно 60 процентов иракского населения, а сунниты — 20 процентов, к концу 60-х годов Баас представляла собой партию суннитов. Историческое наследие суннитской Османской империи, социальная раздробленность и территориальная ущемленность шиитов не давали им возможности превратиться в действенную политическую силу. Правда, некоторым шиитам удалось достичь высоких государственных постов (например, Саадун Хаммади (Sa’dun Hammadi) в 1968 году стал министром нефтяной промышленности и природных ресурсов). Но по большому счету в верхнем партийном эшелоне шиитов не было (9).

Власть Саддама во многом держалась на семейных и клановых связях. Ее социальная база определялась региональным фактором, то есть местом, где родился он, — городом Тикритом. Саддам выстроил сложную систему клановой номенклатуры. Выходцы из Тикрита могли занять важный, но все же не ключевой пост, односельчане из его родной деревни аль-Авджа поднимались чуть выше, а близкие родственники располагались уже на самой вершине власти. Так, старший сын Удей управлял многочисленными комитетами, а младший, Кусей, работал в службе безопасности (оба «по совместительству» занимались контрабандным экспортом гуманитарной помощи), двоюродные братья были выдвинуты на высокие посты в армии.

Продвижение земляков и родственников по служебной лестнице было одной из главных задач, которую ставил перед собой Саддам, так как это способствовало и его карьере, укреплению личной власти. В начале XX века Тикрит был неразвитым в социально-экономическом плане городом. Многие жители в поисках средств существования уезжали в Багдад и другие крупные города Ирака. В расчете на то, чтобы сделать карьеру, многие уроженцы Тикрита поступили в военные академии, где обучение было бесплатным, и связали свою судьбу с армией. Вот на таких офицеров, выходцев из Тикрита, в основном и опирался Саддам Хусейн.

Мавлюд Микли был одним из тикритцев, которые получили в Багдаде военное образование. В последующем, в 20-х годах XX века, он стал наиболее влиятельным арабским националистом в Ираке. Участвовал в арабском восстании против турок во время Первой мировой войны, стал доверенным лицом короля Фейсала I и вице-президента сената. До самой смерти в 1950 году использовал свою власть и влияние, чтобы открыть дорогу в армию, полицию и государственные структуры молодым людям — уроженцам Тикрита. Эта практика выдвижения людей на вышестоящие должности исходя из землячества и родственных связей в последующем была продолжена. Она существовала во всех странах Ближнего Востока, где социальный вес и лояльность человека режиму определялись кланом и местом рождения.

Имея узкую социальную базу, партия Баас никогда не стремилась установить либеральный демократический режим в Ираке. В одном из своих публичных выступлений Саддам откровенно высказал свое видение политической системы Ирака. По его мнению, партийное революционное командование следует наделить и законодательной, и исполнительной властью. Оно не должно допускать наличия другой соперничающей силы как потенциального источника захвата власти. Революционному командованию как раз и надлежит объединять интересы всех слоев населения и руководить правительством и вооруженными силами.

Чтобы подчинить нацию своей воле в условиях слабой социальной поддержки, партия считала допустимым прибегать к насилию. По мнению ее руководства, следовало перевоспитать массы в духе постулатов Баас и вовлекать их в свои ряды. Соперники подлежали уничтожению, а насаждение страха и уважения к Баас считалось необходимым. Эти установки отвечали и личным устремлениям Саддама Хусейна, ибо давали ему шанс превзойти армейских офицеров в демонстрации своей преданности партии, поднимали его авторитет и авторитет созданной им спецслужбы партийной безопасности.

После переворота 1968 года в Ираке началась волна жестоких политических чисток, которые продолжались примерно в течение года. Началось все с того, что из различных государственных институтов стали увольнять всех, кто не принадлежал к Баас. Продолжались репрессии против организованной политической оппозиции и диссидентов-одиночек. Власти трубили о подавлении заговоров, раскрытых военной фракцией партии Баас. Саддам открыто заявлял, что перед партией стоит задача «очистить правительство и общество от заговорщиков». Это было сделано с целью установить свой полный контроль над партией и государственными органами и продемонстрировать, наконец (время пришло!), что истинные хозяева Баас — Хусейн и аль-Бакр (10).

Чистки и репрессии стали нормой в политической жизни страны, а Саддам был лично заинтересован в их практическом претворении в жизнь. Шиитский оппозиционер Каст ан-Нихая, арестованный за свои политические взгляды, позднее дал показания о том, как Саддам лично убил другого шиитского диссидента — Ду-хейла. Хусейн схватил Духейла и бросил в ванну с кислотой, с ухмылкой наблюдая за тем, как медленно разлагалось тело. (Хотя этот эпизод, как и многочисленные другие, серьезные исследователи не могут ни отрицать, ни подтвердить.)

Личное участие заместителя председателя Совета регионального командования в преследовании политических оппонентов можно проиллюстрировать и воспоминаниями Наима Тавина, члена иракской еврейской общины. Его арестовали как «сионистского шпиона» в начале 1970 года. Когда Тавина должны были казнить, то в камеру зашел Саддам. Бросив взгляд на Тавина, он обратился к следователю и потребовал освобождения еврея, мотивируя это тем, что он давно с ним знаком и уверен в его добропорядочности.

Удивленного Тавина из тюрьмы выпустили. Вскоре он покинул Ирак и эмигрировал в Израиль. Годами он наблюдал за политической карьерой «сильного человека из Багдада». Намного позже, когда Тавин увидел в газетах портрет Саддама, он был потрясен: узнал в нем человека, который в юности по пути на работу обычно покупал у него сигареты на углу одной из багдадских улочек. При этом молодой человек всегда здоровался с евреем за руку. Саддам, по всей видимости, запомнил своего безымянного знакомца и отблагодарил его таким необычным способом.

Эта история, ставшая достоянием широкой гласности, проливает свет на характер Саддама. Несмотря на жесткость и даже жестокость, он не был лишен чувства сострадания к человеку, которого обвиняли в шпионаже. Репрессии же для Саддама имели рациональный смысл, и он не устраивал чистки ради самих чисток. Он организовывал и проводил их только против своих явных или скрытых соперников, исходя из того, что они опередят его в достижении высшей политической цели — стать президентом страны. Да, каждая чистка, каждая казнь имели свою цель. Однако это означало и то, что никто, даже ближайшие соратники Хусейна, не чувствовал себя в безопасности. Они с тревогой думали о том, что Саддам просто выжидает.

«Очистив» правительство от «нежелательных элементов», Баас взяла курс на укрепление своей власти с опорой на военных-партийцев. В декабре 1968 года Фейсал аль-Ансари был освобожден с поста начальника генерального штаба, который занимал после второго переворота. Вскоре его арестовали и осудили на 12 лет лишения свободы. На этот пост заступил Хаммад Шихаб, наиболее преданный Саддаму человек в военной фракции Баас. Офицеры «с сомнительной лояльностью» к партии были заменены баасистами или им симпатизирующими, включая нескольких командиров дивизий. Многие из «нелояльных» были арестованы и казнены.

К концу 1970 года тщательно разработанная система политических комиссаров из аппарата партийной безопасности, возглавляемого Саддамом, была внедрена во всех воинских частях. Она действовала под его контролем наравне с формально существовавшей командной системой.

В сентябре 1968 года Саддам впервые опробовал тактику борьбы с соперниками, которую он часто стал использовать в последующие два десятилетия. Она заключалась в разоблачении сфабрикованных «заговоров», аресте и казни «преступников». Правда, такая тактика не была изобретением Саддама: известно, что через два года после неудавшейся попытки покушения на жизнь генерала Касема в октябре 1959 года тот хвастался, что раскрыл 27 заговоров против него. Даже если эта цифра была явно завышенной, Касем действительно «раскрыл» несколько попыток государственного переворота. Для Саддама же «заговоры» являлись прекрасным поводом для уничтожения реальной и потенциальной оппозиции.

Однако среди сомнительных «заговоров», которые были «раскрыты» в течение 70-х и 80-х годов, один действительно был реальным. Его организатором в 1973 году выступил ближайший помощник Саддама, председатель службы безопасности Ладим Каззар (Nad-him Kazzar). Его постигла судьба сотен других «заговорщиков».

Три месяца спустя после «раскрытия» в сентябре 1968 года «заговора» состоялось заседание революционного специального суда, чтобы осудить «шпионов, агентов и других врагов народа». Состоявший из трех армейских офицеров, не имевших специального юридического образования, суд стал пародией на судебный процесс — даже по меркам Ирака.

Еще до суда арестованным предъявлялись одни и те же обвинения — в попытке организации заговора с целью государственного переворота. Кроме этого, они обвинялись в шпионаже в пользу США, Израиля или Ирана. Правда, некоторые судебные процессы показывались по телевидению, и иракское население могло видеть и слышать выбитые «признания» обвиняемых.

На одном из таких судебных заседаний выступил бывший министр внутренних дел Рашид Муслих, который в 1963 году выбыл из партии Баас и присоединился к президенту Арефу. Он «сознался», что работал в интересах ЦРУ (11), и был казнен. Абдель Рахман аль-Баззаз, бывший премьер-министр, и Абдель Азиз аль-Удейли, бывший министр обороны, были арестованы летом 1969 года. Они не признали своей вины, но тем не менее их приговорили к длительному сроку лишения свободы.

Мало кому удавалось уйти от возмездия «революционного правосудия». В ноябре 1968 года Насер аль-Хани, экс-министр в июльском (1968 года) коалиционном кабинете министров и бывший член фракции Наифа — Дауда, глубокой ночью был похищен группой баасистов. Через несколько дней его тело, изрешеченное пулями, было найдено в придорожной канаве (12). По официальной версии, он был убит криминальными элементами. Подобное объяснение было дано и спустя четыре месяца после смерти полковника Абдель Керима Мустафы Несрета (Abd al-Karim Mustafa Nasrat), экс-министра и сторонника сирийской партии Баас (13).

Спустя год первый генеральный секретарь иракской партии Баас Фуад ар-Рикаби (Fuad al-Rikabi), который выбыл из рядов партии еще десять лет назад, получил смертельное ранение. В 1969 году он был осужден к полутора годам лишения свободы. За несколько дней до его освобождения власти поместили в его камеру вооруженного ножом бандита. Тот нанес Рикаби несколько ударов в грудь. С огромным трудом он самостоятельно добрался до госпиталя. Но там ему помощь не оказали (14)…

Козлами отпущения для баасистов стали и багдадские евреи. Их обычно обвиняли в передаче «врагу» разведывательной информации, в планировании и осуществлении подрывных акций в Ираке. Другой вариант обвинения — перевод больших сумм денег из Израиля (через Иран) в иракскую еврейскую общину, которая оказывала материальную помощь курдским оппозиционерам. На основе подобных обвинений 14 человек, девять из которых были евреи, включая лидера еврейской общины в Ираке, были признаны виновными в «преступной шпионской деятельности» и публично повешены. Зрителями этого ужасного спектакля стали около полумиллиона мужчин и женщин, стариков и детей. Они танцевали у виселицы и кричали на весь Багдад: «Смерть Израилю, смерть всем предателям!» Тела несчастных долго висели на одной из столичных площадей в качестве устрашения (15).

Еврейская община в Ираке — старейшая вне Земли обетованной. Иудеи появились там в VI веке, когда вавилонский царь Навуходоносор II (16) послал воинов Израиля в Месопотамию и оккупировал Иерусалим. Тогда и образовалась процветающая община, которая периодически подвергалась набегам со стороны наиболее воинственных арабских правителей. Уже в XX веке, в 1941 году, арабы, возглавляемые неким Рашидом Али, устроили еврейский погром в Багдаде. Сотни людей были убиты, их имущество разграблено.

После создания в 1948 году государства Израиль некогда 100-тысячная еврейская община в Ираке едва насчитывала одну десятую часть, и то большинство ее составляли эмигранты из нового еврейского государства. Спустя 20 лет, когда партия Баас вновь пришла к власти в 1968 году, число евреев в Ираке сократилось до 2500 человек (17).

Для аль-Бакра и Саддама гонения на евреев стали хорошим способом показать свою приверженность панарабизму и выразить негативное отношение к сионизму, не вступая при этом в прямую военную конфронтацию с Тель-Авивом. Когда в декабре 1968 года израильские самолеты бомбили иракские воинские формирования, развернутые в Иордании как часть «восточного общеарабского фронта», противостоявшего Израилю, погибли 16 человек, а раненых было в два раза больше. В связи с этим президент аль-Бакр организовал митинг на площади Освобождения, во время которого многотысячная толпа посылала истеричные проклятия Израилю и евреям. Обещая бороться всеми доступными средствами против «сионистской пятой колонны», аль-Бакр, как заправский лицедей, вопрошал у толпы ее согласия на это. «Смерть шпионам!» — истошно кричали в истерике люди (18).

Это «желание» масс исполнялось. Многих евреев приговорили к смертной казни через повешение. В январе 1969 года очередной такой приговор был приведен в исполнение, несмотря на протесты за рубежом. На заявление мировой общественности, что в Ираке существует этническая и религиозная дискриминация, последовал ответ властей: всех осужденных, независимо от их национальной и религиозной принадлежности, казнят одинаково. То есть у всех — «равные права».

Подобный подход в вопросе о «правах» был подтвержден и спустя два десятилетия, когда в Ираке казнили британского журналиста Фарзада Базофта (Farzad Bazoft), иранца по происхождению, за «шпионскую деятельность». Несмотря на протесты западных стран, Саддам как ярый борец против «шпионов» и «заговорщиков» был неумолим. Призывы проявить снисхождение, исходившие от высокопоставленных политиков Запада, включая генерального секретаря ООН, не помогли.

В феврале 1969 года еще семь человек были казнены, а через два месяца такая же участь постигла четверых. Как и ранее, масса людей, желавшая увидеть очередной спектакль — казнь через повешение, валом валила на главную площадь Багдада. Сотни тысяч людей требовали казни (19).

В феврале и марте того же года череда показательных казней прошла в городе Басре, к югу от Багдада, где в основном проживали шииты (20). Цель этих акций была предельно ясна: пригрозить шиитам и иранскому шаху, который в то время усиливал нажим на иракский режим в интересах установления гегемонии в Персидском заливе (21).

Так, 21 января 1970 года иракская служба безопасности объявила, что раскрыт антиправительственный заговор, который поддерживался Ираном, ЦРУ и сионизмом (22). Среди заговорщиков было несколько десятков военных во главе с двумя отставными старшими офицерами Абдель Гани ар-Рави (Abd al-Ghani al-Rawi), протеже братьев Арефа, и Салехом Мехди ас-Самарраи (Salih Mahdi al-Samarrai), бывшим военным атташе в Ливане в годы монархии (23). Заговорщики якобы сформировали группу военнослужащих с целью убийства партийных и государственных деятелей.

Время «Ч» было назначено на 22 часа 20 января, когда большинство участников заговора были уже арестованы. И все же около полусотни вооруженных людей, возглавляемых полковником ас-Самарраи, ворвались в президентский дворец. Не встретив сопротивления, вооруженная группа проникла в большой зал. Вскоре открылась дверь, и в зал вошел Саддам, сопровождаемый несколькими офицерами. Поняв, что они попали в ловушку, заговорщики без единого выстрела сдались (24).

В тот же день Багдад объявил о провале заговора и о создании специального суда под председательством капитана Тахи Ясина ад-Джазрави (Рамадана) (Taha Yasin al-Jazrawi) (Ramadan), члена Совета революционного командования. 37 офицеров были приговорены к смертной казни «за попытку совершения государственного переворота». Причем при исполнении приговора использовалось оружие, которое, по официальным данным, заговорщики получили от иранской службы безопасности. Был также казнен опальный экс-премьер-министр Наиф, которого обвинили в поддержке заговора, а 15 офицеров приговорили к различным срокам лишения свободы (25).

Багдад обвинил руководство иранского посольства в Ираке в подрывной деятельности. Иранские консульства в Багдаде, Кербеле (26) и Басре были закрыты, а иранских дипломатов спешно выслали из страны. В ответ иракскому послу было приказано покинуть Тегеран в 24 часа (дипломатические отношения восстановлены в октябре 1973 г.).

Все это способствовало нагнетанию вражды к Ирану и лило воду на мельницу версии о происках Тегерана. Тем более что так называемые главные заговорщики — Наиф и Рави — находились за рубежом. Считалось, что они должны были проинформировать иранского шаха о том, что партия Баас не прореагирует на возможную иранскую территориальную экспансию. Но это было бы возможно только после смены иракского режима.

Такие версии инспирировал не кто иной, как расчетливый Хусейн. Он был доволен: причастность военных к «перевороту» вывела из игры руководство военной фракции в партии и позволила заместителю председателя Совета революционного командования представить дело так, что именно ему и лично созданной им грозной партийной службе безопасности удалось пресечь попытку государственного переворота.

Так что эта спецслужба, возглавляемая Саддамом, стала играть в Ираке большую роль, и ее влияние ощущалось повсюду. Улицы патрулировались баасистской милицией, которая была составной частью этой структуры. По всей стране распространились слухи, что все население Ирака было под колпаком службы безопасности. Тому были все основания: ведь Ирак превратился в страну, где люди исчезали бесследно, а их друзья и родственники боялись сообщить кому-либо об их судьбе. Людей арестовывали без всяких причин. В тюрьмах многие, не выдерживая пыток, сводили счеты с жизнью (27)…

Особым объектом саддамовской секретной службы стали коммунисты, противники партии Баас. Они были ее главными соперниками и в идеологическом плане. Соперничество между Иракской коммунистической партией и Баас шло за души и умы людей. Это давнее соперничество нередко заканчивалось кровавыми расправами. В конце 1950 года, будучи в то время основой режима генерала Касема, коммунисты прибегли к физическому уничтожению арабских националистов, включая членов партии Баас. Позднее президент аль-Бакр отомстил коммунистам, казнив сотни из них и тысячи бросив в тюрьмы.

Однако Саддам, будучи прагматиком, всегда рассматривал отношения с коммунистами с практической точки зрения, не акцентируя внимания на их идеологической доктрине. Что касается коммунизма, то, по мнению Саддама, он представляет собой зарубежную идеологию, которая не соответствует национальным, духовным и экономическим интересам арабов (28). Однако его тревожила популярность коммунистической идеи, четкая организационная структура парторганизаций, особенно в той части иракского общества, которую представляли курды и шииты.

Верный своей привычке достигать победы над реальными и потенциальными политическими недругами разного рода хитроумными комбинациями, Хусейн предложил президенту аль-Бакру установить хорошие отношения с коммунистами и начать сотрудничать с ними — в интересах безопасности режима. В начале августа 1968 года аль-Бакр пригласил коммунистов принять участие в работе правительства. Дальше — больше. Власти освободили из тюрем арестованных членов компартии, а тем, кто эмигрировал, разрешили вернуться в Ирак. Ответ коммунистов на эти действия властей был разочаровывающим. Отдавая должное Баас за ее антисионистскую и антиимпериалистическую политику, иракская компартия тем не менее резко критиковала режим «за угнетение рабочего класса». Она отказывалась работать в правительстве — до тех пор, пока власти не пойдут на либерализацию политической жизни в стране. Имелось в виду создание многопартийной системы, формирование демократического коалиционного правительства и предоставление подлинной автономии курдам. Баасисты формально и в самом общем виде выразили готовность принять эти требования коммунистов, хотя аль-Бакр и Саддам и не думали делить с ними власть. Они были заинтересованы в сотрудничестве с компартией исключительно в интересах укрепления режима правящей партии, то есть Баас.

Исход противостояния с иракскими последователями дела Маркса и Ленина оказался трагическим. Служба безопасности Саддама прибегла к испытанному средству — кровавым репрессиям. Сотни коммунистов тайно были арестованы, подвергнуты ужасным пыткам и казнены.

Но коммунисты не повели себя подобно ягнятам, которые покорно шли на убой. Репрессии против них вызвали негодование во многих слоях общества. Пользуясь этим, наиболее воинствующие члены компартии сформировали небольшие вооруженные отряды с целью сбросить баасистский режим. Они даже открывали огонь по дому Саддама. Заместитель председателя Совета революционного командования ответил на силу силой…

23 марта 1970 года коммунистический лидер Мухаммед Ахмед аль-Хадри (Muhammad Ahmad al-Khadri) был найден мертвым на одной из улиц Багдада. Его смерть стала предвестником волны арестов, пыток и казней коммунистов, которая продолжалась в течение года и распространилась далеко за пределы иракской столицы. В то же время, когда Саддам беспощадно избивал коммунистов большим партийным кнутом, аль-Бакр предложил им политический пряник: разрешил издавать свои периодические издания, а в декабре 1969 года ввел члена компартии Азиза Шарифа (Aziz Sharif) в правительственный кабинет, предложив ему пост министра юстиции (29).

К концу 1969 года аль-Бакр и Саддам были вполне удовлетворены своими результатами борьбы с военной фракцией и компартией. Власть Баас, казалось, была в безопасности. Однако чистки все еще продолжались. Так или иначе, но произошла консолидация партийных органов. 16 ноября 1969 года было официально объявлено, что члены Регионального командования и все члены иракского партийного национального командования объединены в Совет революционного командования. Причем восемь из девяти новых членов Совета уже не были военными. Таким образом, баланс был решительно изменен в пользу оси аль-Бакр — Хусейн. Именно тогда было официально объявлено: Саддам Хусейн занимает пост заместителя председателя Совета революционного командования. Тем самым на государственном уровне констатировался его статус и положение в партии.

И все же в плане личном такое развитие событий было больше на руку аль-Бакру, чем Саддаму, так как формально произошло усиление позиций президента. Саддам тем не менее должен был заплатить определенную цену за продвижение в своей политической карьере: пришлось согласиться на ввод некоторых своих оппонентов в Совет. Это был его временный тактический союз с оппонентами. Он не мог успокоиться до тех пор, пока военная фракция не будет полностью ликвидирована. Наиболее влиятельными фигурами в ней были Хардан ат-Тикрити и Салех Мехди Аммаш, внесшие большой вклад в развитие партии и ее военной фракции.

Ат-Тикрити был родом из Тикрита, как аль-Бакр и Хусейн. Он занимал пост командующего иракскими военно-воздушными силами во время краткого пребывания партии Баас у власти в 1963 году. После возвращения Баас к власти в 1968 году последовательно пребывал в должностях начальника генерального штаба, министра обороны и вице-премьера. Надменный, самонадеянный, с безграничными амбициями, могучего телосложения, он одним своим видом вызывал у Саддама ненависть. Хотя они и земляки…

Аммаш, несмотря на то что был менее самонадеянным, чем Тикрити, тем не менее амбициями тоже не был обделен. К тому же как ветеран партии он пользовался широкой известностью. Вступив в Баас в начале 1950 года, Аммаш стал близким соратником альБакра: они вместе возглавляли центристскую фракцию. После Июльского (1968 года) переворота Аммаш занимал влиятельные посты министра внутренних дел и вице-премьера — совместно с ат-Тикрити. Кроме того, он вошел в состав партийного регионального и национального командований, а также Совета революционного командования.

Поскольку прямая атака на этих двух грозных оппонентов была бы рискованной, Саддам прибег к своей излюбленной тактике «разделяй и властвуй». Прежде всего он постарался дискредитировать обоих своих противников в глазах аль-Бакра, распространив слухи о том, что они, в особенности ат-Тикрити, имеют виды на президентский пост. Доверие аль-Бакра к своим коллегам было подорвано. Затем Саддам продолжил плести сеть интриг. Он натравил ат-Тикрити и Аммаша друг на друга, дабы в конечном итоге вывести из игры обоих. Следующим шагом стало вбивание клина между ат-Тикрити, Аммашем, с одной стороны, и двумя другими членами военной фракции — Шихабом и Гейданом — с другой. Эта задача оказалась сравнительно простой…

В ноябре 1969 года из-под ног ат-Тикрити и Аммаша была выбита политическая почва в связи с отменой поста вице-премьера. Это означало, что в отсутствие аль-Бакра никто из них не мог принимать участия в совещании кабинета министров (с 1969 года президент стал одновременно выполнять должность премьера). Через шесть месяцев, 3 апреля 1970 года, ат-Тикрити и Аммаш были назначены вице-президентами, но на деле это означало лишение ключевых позиций в правительстве. Шихаб заменил ат-Тикрити на посту министра обороны, а Гейдан принял должность министра внутренних дел от Аммаща.

Когда ат-Тикрити и Аммаш утратили реальную власть, их судьба была предрешена. Нанесение окончательного удара было лишь делом времени. И действительно, в октябре 1970 года Хардан ат-Тикрити был снят со всех постов. Его обвинили в том, что он не оказал помощь палестинцам, которые понесли значительные потери во время кровавых событий в Иордании в сентябре 1970 года («черный сентябрь»). Ему также припомнили и временное «отступничество» от линии партии Баас в 1963 году.

Кстати, «иорданские» обвинения против Хардана были беспочвенны, поскольку, потеряв пост министра обороны еще в апреле 1970 года, он не имел возможности отдавать соответствующие распоряжения, чтобы повлиять на события «черного сентября». Если кто-то и должен был заплатить за цену иракского бездействия в ходе тех событий, так это Шихаб и начальник генерального штаба Абдель Джаббар Халиль Шеншель (Abd al-Jabbar Khalil Shanshal). Или более того, сам главнокомандующий вооруженными силами президент аль-Бакр.

Кроме того, Хардан ат-Тикрити был не единственным человеком, который выступал против вмешательства Ирака в гражданскую войну в Иордании. Большинство членов иракского руководства, в том числе и Саддам, было также против этого вмешательства. Ат-Тикрити был не одинок и среди тех, кто выступал за сотрудничество с президентом Арефом после того, как Баас потеряла власть в 1963 году. Аль-Бакр сам придерживался такого же мнения, пока не разочаровался в Арефе и не решил бороться против него (30).

Хардана сослали в Мадрид (31) в качестве главы иракской дипломатической миссии. Но и там вокруг него сгущались тучи. Он не ожидал, что Саддам сможет так ловко обвести его вокруг пальца. Он лично встретил Хардана в багдадском аэропорту и прилюдно облобызал своего былого соперника. Однако это был поцелуй смерти. Вскоре Хардану предложили пост посла в Марокко. Он отказался и даже обратился в суд. Вскоре его чуть ли не насильно отправили в Алжир (32). Через несколько месяцев под благовидным предлогом Хардана командировали в Кувейт. Там и наступил финал: в марте 1971 года его убили агенты иракской службы безопасности (33).

Недолго ожидал своей очереди и Аммаш. Находясь в политической изоляции и попав под огонь безжалостной критики, развернутой Саддамом и его соратниками, Аммаш в сентябре 1971 года лишился всех высоких партийных и государственных постов и был отправлен послом в Советский Союз. Но его судьба сложилась несколько иначе по сравнению с Харданом. Поскольку он не представлял больше какой-либо политической угрозы, в середине 70-х годов ему разрешили вернуться из Москвы (34) в Багдад. Вскоре он умер в полной безвестности. Своей ли смертью или нет — неизвестно…

После того как вслед за Харданом и Аммашем несколько старших офицеров были сняты с должностей, Саддам гордо заявил: ни у кого из тех, кто не согласен с линией партии, нет никакого шанса организовать заговор против иракского правительства (35). И все это стало возможным благодаря его, Хусейна, жестким мерам. Это была не бравада, а оценка, отражавшая реальную ситуацию.

Таким образом, борьба между военной и гражданской группировками в партии Баас завершилась победой штатских. Определяющую роль в этом исходе противостояния сыграл президент аль-Бакр, который всерьез опасался ат-Тикрити и настороженно относился к Аммашу. В то же время, по мнению президента, еще молодой и неискушенный в политических интригах Саддам, не пользовавшийся к тому же каким-либо влиянием в армии, не представлял угрозы для аль-Бакра. К тому же они были связаны тесными родственными узами: оба были из Тикрита, из одной племенной ветви.

Итак, военная фракция больше не представляла никакой силы. Политическая лояльность нового военного руководства была вне всякого сомнения. Офицерский корпус, будучи под постоянным контролем со стороны службы безопасности, после чисток стал лоялен к Бакру и Саддаму. Отныне молодой заместитель председателя Совета революционного командования всю свою энергию последовательно направлял на достижение очередной цели на пути к абсолютной власти. Но до этого ему пришлось заняться основательной чисткой действительных и потенциальных соперников в «цивильной» фракции партии Баас.

Эта кампания не началась внезапно. Уже в ходе реализации комплекса мер по отстранению ат-Тикрити и Аммаша Саддам избавился от трех членов партии, чья поддержка, по его мнению, не была достаточно последовательной в борьбе против военной фракции. Так что эта «тройка» со временем могла оказаться в стане его соперников. Первой жертвой Саддама стал министр культуры и информации Абдалла Саллум ас-Самарраи (Abdallah Sallum al-Samarra’i). Член партии Баас с 1950 года и член СРК, он был освобожден от занимаемых постов в марте 1970 года и отправлен в Индию в качестве иракского посла. Другого члена СРК Шафика аль-Камали (Shafiq al-Kamali) сняли с должности также в марте 1970 года. За ним последовал Салах Умар Али (Salah Umar Ali), уроженец Тикрита и родственник аль-Бакра. Али исключили из СРК и лишили министерского поста летом 1970 года после схватки с Саддамом.

Итак, разогнав военную фракцию, Саддам выступил в поход против гражданских партийных членов. 28 сентября 1971 года лишился своего поста министр иностранных дел Абдель Керим аш-Шейхли, занимавший эту должность с июля 1968 года. Подобно другим опальным лидерам, он был послан за рубеж — послом при ООН (36), где не мог представлять реальную угрозу Саддаму.

Почему Хусейн убрал Шейхли? Один из ведущих представителей молодого поколения партийных руководителей, тот стал членом регионального командования в начале 1960 года, а в ноябре 1969 года уже входил в состав СРК. Для него близкое знакомство с Саддамом оказалось в итоге роковым. Хотя они расходились в таком политическом вопросе, как отношение к баасистскому режиму в Сирии (Шейхли выступал за возобновление дружеских отношений с Дамаском, а Саддам был ярым противником этого), в остальном оба деятеля долгое время были в товарищеских отношениях. Оба принимали участие в неудавшейся попытке покушения на жизнь генерала Касема и провели вместе несколько лет в изгнании в Египте; оба были политическими узниками в эпоху режима президента Арефа. Оба одновременно бежали из тюрьмы, вместе работали. А после 1963 года каждый внес свой вклад в дело возвращения партии к власти.

Однажды в 1964 году Шейхли даже спас Саддама от ареста, а может, и от смерти. Это случилось, когда они припозднились в квартире Шейхли, обсуждая тактику дальнейшей борьбы. В час ночи Саддам хотел уйти в безопасное место, где хранилось оружие. Однако Абдель Керим аш-Шейхли удержал его, предупредив, что в те дни полиция вела себя очень активно. Саддам остался ночевать у соратника (37). Полиция действительно вскрыла той ночью склад оружия, и будь Саддам там, то…

Судьба Шейхли — пример того, что даже ближайшие друзья и соратники будущего вождя нации не были застрахованы от жестоких чисток, поскольку они также представляли потенциальную опасность. Тот же Шейхли обладал прекрасными организаторскими способностями, пользовался популярностью в партийной среде. Чем не потенциальный кандидат на высшие государственные посты? Однако в 1980 году, спустя несколько месяцев после того, как Саддам стал президентом, бывшего министра иностранных дел застрелили.

Подобный печальный конец постиг и нескольких других близких соратников Саддама. Так, в 1979 году был казнен Аднан Хусейн аль-Хамдани (Adnan Hussein al-Hamdani), член СРК, в прошлом близкий друг Саддама. Через десять лет при загадочных обстоятельствах умер министр обороны Аднан Хейралла Тальфах, двоюродный брат Саддама…

Особо примечательной фигурой среди гражданских лиц, подвергшихся чистке, был Абдель Халек ас-Самарраи (Abd al-Khaliq al-Samarra’i) — наиболее опасный соперник для Саддама после ат-Тикрити и Аммаша. Ас-Самарраи родился в один год с Саддамом. Оба происходили из бедных семей, но быстро прошли путь от рядовых членов партии до ее руководящих органов. Ас-Самарраи имел основательную поддержку в рядах Баас, так как имел авторитет ведущего партийного теоретика. В связи с этим он претендовал в будущем на руководящий партийный пост (38). Однако в июле 1973 года ас-Самарраи был осужден. Через шесть лет его казнили, обвинив в участии в очередном заговоре. Таков был ответ изощренного в аппаратных играх практика Саддама партийному теоретику ас-Самарраи.

Когда после неоднократных чисток в армии и партии потенциальные претенденты на занятие руководящих постов были устра-йены, летом 1973 года аль-Бакр и Саддам впервые после Июльского (1968 года) переворота оказались перед трудным выбором в подборе подходящих кадров. Из кого выбирать? Тем более что возникло подозрение, что угроза исходила даже от созданного Саддамом аппарата безопасности. Причем, как полагал Саддам, от одного из его протеже — Надима Каззара, главы службы безопасности!

Выходец из скромной семьи, Каззар был одним из немногих шиитов, кто достиг высокого положения в партийной администрации. Он вступил в Баас в конце 1950 года и сделал карьеру в службе безопасности, приняв активное участие в резне коммунистов в 1963 году — во время первого правления партии Баас. Будучи хорошим организатором, он попал в поле зрение Саддама. А в 1969 году Каззар возглавил службу безопасности. Позже он стал правой рукой Саддама. С садистским удовольствием Надим выполнял все его приказания по ликвидации членов партии. Допрашивая арестованных, Казар, словно в пепельнице, тушил сигареты в глазном яблоке жертвы. Такова была «репутация» Каззара, позволившая ему добиться руководящего положения в партии (39).

Что же заставило этого любителя сигарет в итоге предать своего шефа? Надим Каззар был недоволен подавляющим преобладанием суннитов партии Баас и, в частности, особым положением уроженцев Тикрита. Как-то в узком кругу ближайших соратников он в сердцах бросил: «стереть бы Тикрит с карты Ирака!» (40). В обычной обстановке такая откровенность стоила бы Каззару карьеры или даже жизни, но поскольку своим усердием он доказал преданность Саддаму, то последний проигнорировал подобное высказывание подчиненного. Но чего Саддам не мог вынести, так это ненависти Каззара к выходцам из Тикрита. Ведь это напрямую касалось и его, Хусейна! Каззар как человек неглупый, делая карьеру в аппарате службы безопасности, понимал, что на определенном этапе может произойти его столкновение с Саддамом. Он решил упредить события (41).

План Каззара заключался в том, чтобы убить президента альБакра в багдадском аэропорту, куда тот возвращался после государственного визита в Польшу. Время «Ч» было назначено на 16.00 30 июня 1973 года. Поначалу Каззар взял под стражу министра обороны Шихаба и министра внутренних дел Гейдана. Это было сделано для нейтрализации армии и полиции во время операции в аэропорту.

Но тут в дело вмешался его величество Случай. Самолет альБакра задержался на четыре часа. За это время заговор был раскрыт, его основные участники в панике разбежались. В это время Шихаб и Гейдан находились под стражей в подвале, а Каззар смотрел новостную телепрограмму. И тут он увидел аль-Бакра, который благополучно возвратился в Багдад!

Каззар понял, что его план провалился. Взяв с собой двух арестованных заложников, он спешно бежал — на восток, в сторону иранской границы. В своем послании президенту несостоявшийся заговорщик № 1 угрожал убить заложников, если ему не будет обеспечен свободный выход на территорию соседней страны. И предложил аль-Бакру встретиться для обсуждения ситуации. Конечно, Каззар был не в том положении, чтобы диктовать свои условия, а президент и слышать не хотел о каких-то переговорах. Вместо этого аль-Бакр отдал строгий приказ сухопутным войскам и военно-воздушным силам взять предателя живым или мертвым и не дать ему возможности пересечь иранскую границу.

Саддам Хусейн выразил желание лично возглавить операцию по захвату главного заговорщика. Вскоре он с гордостью доложил президенту об успешном выполнении задачи. Побег Каззара предотвратили летчики иракских ВВС. Отступник был арестован. Однако ему удалось убить Шихаба и ранить Гейдана. Позже последний признался, что он остался в живых только потому, что притворился мертвым, когда на него упал простреленный Шихаб (42).

Приговор режима был скорым и суровым. 7 июля 1973 года специальный суд, возглавляемый членом СРК Иззатом Ибрагимом ад-Дури (Izzat Ibrahim al-Duri), приговорил восьмерых сотрудников аппарата службы безопасности, включая Каззара, и 13 армейских офицеров к смертной казни. На следующий день были осуждены еще 36 человек, включая Самарраи. 14 из них получили смертный приговор (43).

Нетрудно понять, почему сам Саддам лично рвался сыграть главную роль в захвате Каззара, а по большому счету — выступить спасителем отечества. Во-первых, попытка государственного переворота наносила удар по престижу Саддама и созданного им аппарата службы безопасности, а во-вторых, ходили слухи, что за спиной заговорщиков стоял сам Саддам. Для него это был самый опасный момент. Вот почему Хусейн предпринял отчаянные попытки, чтобы реабилитировать себя в глазах президента, партии и в конечном счете всей нации. Он достиг этой цели, лично возглавив операцию по захвату руководителя заговорщиков. Более того, Саддаму в тех условиях удалось достичь, казалось бы, невозможного: он воспользовался обстановкой, чтобы сколотить компромат против своего прежнего оппонента Самарраи (44).

Когда Каззар предложил аль-Бакру провести переговоры, он упомянул дом Самарраи в качестве возможного места встречи. Саддаму этого было достаточно. Он ловко повернул вектор внимания общественности и властей от своей персоны как куратора службы безопасности на участие Самарраи в заговоре. Саддам мигом засадил его за решетку «за сокрытие информации о заговоре». Несмотря на отчаянные попытки оправдаться, Самарраи признали виновным в измене и приговорили к смертной казни. Правда, отсутствие явных доказательств его вины, а также заступничество Мишеля Афлака заставило упрямого Саддама согласиться с тем, чтобы все-таки помиловать своего соперника.

Но Саддам мог себе это позволить. К лету 1973 года его положение в руководстве партии ни у кого не вызывало сомнений, а наиболее опасные соперники были устранены. Феномен Саддама Хусейна возник не в силу его влияния на офицерский корпус либо качеств харизматического лидера, а благодаря контролю над аппаратом партии. Его сила заключалась в организаторском таланте, позволившем создать строгую партийную структуру, подбирать и расставлять исполнительных, дельных и преданных людей, плести хитроумные интриги против опасных соперников и устранять их, умело использовать племенные, клановые, региональные и семейные связи и противоречия.

Итак, военная фракция Баас как наиболее влиятельная сила в иракской политике после Июльского (1968 года) переворота была взята под полный партийный контроль. После дела Каззара службу безопасности очистили от всех «сомнительных элементов». А нацию подчинили партийной воле с помощью жесткой государственной машины. Власти считали, что волна репрессий и показательных судов заставит людей бояться даже думать о новых заговорах. Тем не менее партия Баас по-прежнему имела узкую социальную базу и сильно зависела от военных.

Успехи Саддама в карьерном росте были бы немыслимы без ощутимой поддержки со стороны Ахмеда Хасана аль-Бакра. При этом их партнерство не было типичными отношениями между двумя лицами, занимавшими высшие государственные посты. Аль-Бакр предоставил Саддаму больше прав, чем можно было дать своему заместителю. Частично это объяснялось тем, что президент был не совсем здоров (в начале 1971 года его внезапно госпитализировали, о чем официальная пресса проинформировала так: «легкое недомогание») (45). Кроме того, президент обладал более мягким характером, чем Саддам. Хотя публично аль-Бакр выступал в качестве главного лидера, а Саддам пребывал в тени — как покорный подчиненный. В действительности страной руководил тандем, который принимал важнейшие решения чаще по инициативе Саддама.

Но он с негодованием отвергал подобные слухи, всегда публично подчеркивая, что человек номер один в государстве — президент аль-Бакр. Именно он — отец нации, ее лидер. Эта демонстративная верноподданническая позиция Саддама не была случайной. В начале 70-х годов он пользовался любой возможностью, дабы подчеркнуть свое превосходство над политическими оппонентами. Но при этом в ходе политических погромов и расправ над противниками и потенциальными соперниками Саддам старался быть в тени: редко появлялся на публике и почти не давал интервью средствам массовой информации. Только после отставки Хардана ат-Тикрити и Салеха Мехди Аммаша он позволил себе явиться народу. А после подавления заговора Каззара народ стал проявлять особый интерес ко второму человеку в государственной иерархии.

Довольно тесный тандем аль-Бакра — Саддама был выгоден им обоим. Они усердно трудились над тем, чтобы подчинить нацию партии, а партию превратить в инструмент выполнения своих собственных замыслов. Оба жаждали абсолютной власти, но понимали, что в одиночку сделать это не удастся. Без настойчивости и решительности Хусейна, его интуиции и решительности (в сочетании с предельной осторожностью) аль-Бакр вряд ли смог бы справиться с военной фракцией и сделать партию монолитной. С другой стороны, без неустанной поддержки со стороны аль-Бакра возможности Саддама по проведению политических чисток были бы сужены. Для президента организаторские способности и цепкая хватка Хусейна были крайне необходимы, и аль-Бакр сделал все, чтобы укрепить позиции Саддама.

Однако второму человеку в стране этого было мало — он претендовал на безграничную власть. Будучи членом политической организации «молодых офицеров», которая свергла монархию в 1958 году, аль-Бакр высоко поднял авторитет партии Баас и получил известность как ярый арабский националист. Хусейн же использовал тесные связи аль-Бакра с военной фракцией. Таким образом, аль-Бакр прикрыл Хусейна щитом, за которым тот мог продвигаться к своей главной цели — президентскому посту.

1. Baghdad Domestic Service. July 17, 1968.

2. Iskandar. Saddam Hussein. P. 116–120.

3. Baghdad Domestic Service. July 30, 1968.

4. Iskandar. Saddam Hussein. P. 111.

5. Марокко, Королевство Марокко, государство в Северо-Западной Африке. 446,5 тыс. кв. км. Население — 31,17 млн человек (2002 г.), главным образом марокканские арабы, а также берберы и др. Городское население — 48,9 % (1996 г.). Официальный язык — арабский. Государственная религия — ислам. Административно-территориальное деление — 18 вилай. Столица — Рабат. Марокко — конституционная монархия. Глава государства — король. Законодательный орган — двухпалатный парламент (Палата представителей и Палата советников). В конце II тысячелетия до н. э. на побережье Марокко основались финикийские колонии, позднее перешедшие под власть Карфагена. В I в. до н. э. — V в. н. э. большая часть Марокко — под властью Рима. С конца VII в. началось проникновение в Марокко арабов и распространение ислама. В середине XI — середине XIII в. Марокко составляло ядро государств Альморавидов и Альмохадов. В 1269–1465 гг. правили Мариниды. В XV — начале XVI в. Португалия и Испания захватили ряд прибрежных районов. Борьбу против европейских колонизаторов возглавили династии Ваттасидов (1465–1554 гг.), Саадидов (1554–1659 гг.), затем Алауитов. В результате проникновения в Марокко европейских держав во 2-й половине XIX в. оно фактически превратилось в полуколонию. В марте 1912 г. Марокко перешло под французский протекторат, по франко-испанскому договору (ноябрь 1912 г.) небольшая его часть перешла под власть Испании. Город Танжер с прилегающей территорией был объявлен международной зоной. В марте 1956 г. провозглашена независимость бывшего французского Марокко, в апреле 1958 г. — испанской зоны. Танжер включен в состав Марокко. С конца 80-х гг. усилилось влияние мусульман, фундаментализма.

6. Matar. Saddam Hussein. Р. 48.

7. Iskandar. Saddam Hussein. P. 108–109.

8. Baghdad Domestic Service. March 20,1971.

9. INA. Anwar (Beirut). September 17, 1968. December 14, 1968; Baghdad Observer. December 13, 1968.

10. Al-Khalil. Republic of Fear. P. 292.

11. Центральное разведывательное управление (ЦРУ), координирующий центр гражданской и военной разведки США. Создано в 1947 г.

12. Baghdad Domestic Service. February 3, 1969.

13. Bulloch and Morris. Sadam’s War. P. 71.

14. Khadduri. Socialist Iraq. P. 51; Kimball L. K. The Changing Pattern of Political Power in Iraq, 1958–1971. New York: Robert Speller, 1972. P. 148.

15. Kimball. The Changing Pattern of Political Power in Iraq, 1958–1971. New York: Robert Speller, 1972. P. 147.

16. Навуходоносор II, царь Вавилонии в 605–562 гг. до н. э. В 605 г. захватил территорию Сирии и Палестины, в 598 г. совершил поход в Северную Аравию. В 597 г., затем в 587 г. (по другим данным, 586 г.) разрушил восставший Иерусалим, ликвидировал Иудейское царство и увел в плен большое число жителей Иудеи. При нем сооружены так называемые Вавилонская башня и Висячие сады.

17. Al-Khalil. Republic of Fear. P. 49–50.

18. Sunday Times (London). February 28,1969.

19. Baghdad Domestic Service. February 19, 1969.

20. Al-Jumhuriyya (Baghdad). January 22, 1970.

21. Персидский залив, 240 тыс. кв. км. Глубина до 115 м. Впадает река Шатт-эль-Араб. У берегов много островов. На шельфе Персидского залива — крупнейшие месторождения нефти. Основные порты: Фао, Басра (Ирак), Абадан, Бендер-Хомейни (Иран), Эль-Кувейт (Кувейт), Рас-Таннура (Саудовская Аравия), Манама (Бахрейн), Умм-Саид (Катар). В результате войны в Персидском заливе (январь— февраль 1991 г.) экологии залива и ряду районов его побережья был нанесен серьезный ущерб.

22. Сионизм (от названия холма Сион в Иерусалиме), идеология, направленная на возрождение еврейского самосознания через поощрение иммиграции евреев в Палестину и создание там еврейского государства. Возникла в конце XIX в. После 1948 г. ориентирована на всемерную поддержку Израиля. Включает ряд течений — от социалистических и либеральных до шовинистических. Сионистские организации действуют более чем в 50 странах, ведущая — Всемирная сионистская организация (создана в 1897 г.).

23. Al-Tikriti В. Muhawalat Irtiyyal al-Rayis Saddam Hussein. Baghdad: Marbaat al-Dar al-Arabiya, 1982. P. 45–79.

24. Baghdad Domestic Service. January 21,1979; March 2,1970.

25. J. Bullock. The Marking of War: The Middle East from 1967 to 1973. London: Longman, 1974. P. 131.

26. Кербела, город в Ираке, в долине реки Евфрат, административный центр мухафазы Кербела. Основан в VII в. По преданию, в Кербеле — гробница внука Мухаммеда Хусейна. Священный город у мусульман-шиитов.

27. Matar. Saddam Hussein. Р. 227.

28. Batatu. The Old Social Classes. P. 110.

29. Marr. The Modern History of Iraq. P. 190.

30. Khadduri. Socialist Iraq. P. 60.

31. Мадрид, столица Испании, на реке Мансанарес, административный центр автономной области и провинции Мадрид. Население — 2940 тыс. жителей (2001 г.). Мадрид сложился вокруг мавританской крепости Маджирит (впервые упомянута в источниках в 932 г.); отвоеван в 1083 г. испанцами у арабов. В XIV–XV вв. — резиденция кастильских королей; с 1561 г. — столица Испании.

32. Алжир, Алжирская Народная Демократическая Республика, государство в Северной Африке. 2381,7 тыс. кв. км. Население — около 32,28 млн человек (2002 г.), около 83 % — алжирцы, а также берберы, европейцы. Городское население — 56,4 % (1996 г.). Официальный язык арабский. Государственная религия — ислам. Административно-территориальное деление — 48 вилай (провинций). Столица — Алжир. Глава государства — президент. Законодательный орган — двухпалатный парламент (Национальное народное собрание и Совет наций). В XII в. до н. э. на территории Алжира возникли финикийские поселения, в III в. до н. э. — государство Нумидия. ВI в. до н. э. — V в. н. э. под властью Рима. В VII в. завоеван арабами. В первой половине XVI в. перешел под власть Османской империи. В 1711–1830 гг. Алжиром управляли местные правители — вассалы турецкого султана. В результате захвата Францией (1830 г.) Алжир стал ее колонией (официально в 1834 г.). Против колонизаторов в 1832–1847 гг. развернулось восстание под руководством Абдель-Кадира, в 1871–1872 гг. — Мукрани восстание. В результате национально-освободительной войны 1954–1962 гг., возглавлявшейся Фронтом национального освобождения (ФНО), Алжир в 1962 г. добился независимости. До 1989 г. партия ФНО — единственная; конституция 1989 г. провозгласила переход к многопартийной системе.

33. Guardian (London). July 4, 1973.

34. Москва, столица Российской Федерации, город-герой, центр Московской области. Москва — город федерального значения, субъект Российской Федерации. Крупнейший в стране и один из важнейших в мире политический, промышленный, научный и культурный центр. Граница города в основном проходит по Московской кольцевой автомобильной дороге. Площадь — около 1000 кв. км, 8390 тыс. жителей (1999 г.; 8630 тыс., включая населенные пункты, подчиненные городу). Впервые упомянута в летописи в 1147 г. С XIII в. — центр княжества, в XIV в. — центр Великого княжества Московского, со 2-й половины XV в. — столица единого Российского государства. С перенесением столицы России в Санкт-Петербург (1712 г.) сохранила значение второй столицы. Во время Отечественной войны 1812 г. в сентябре — октябре находилась в руках французских войск Наполеона I и была сильно разрушена. В начале XX в. Москва стала одним из крупнейших промышленных и культурных центров России. 15 ноября 1917 г. установлена советская власть. С 12 марта 1918 г. столица РСФСР, в 1922–1991 гг. — СССР, с 1991 г. — Российской Федерации.

35. Iskandar. Saddam Hussein. Р. 81.

36. Организация Объединенных Наций (ООН), международная организация государств, созданная в целях поддержания и укрепления мира, безопасности и развития сотрудничества между государствами. Устав ООН, предварительно разработанный на конференции в Думбартон-Оксе в 1944 г. представителями СССР, США, Великобритании и Китая, подписан 26 июня 1945 г. государствами — участниками учредительной Сан-Францисской конференции и вступил в силу 24 октября 1945 г. На 1 ноября 2000 г. в состав ООН входило 188 государств (в том числе Российская Федерация). Главные органы ООН: Генеральная ассамблея ООН, Совет Безопасности, Экономический и Социальный советы, Совет по опеке, Международный суд и Секретариат. Генеральный секретарь ООН (с января 2007 г.) — Пан Ги Мун. Штаб-квартира в Нью-Йорке. Официальными языками ООН являются: английский, испанский, китайский, русский и французский; в Генеральной ассамблее, Совете Безопасности, Экономическом и Социальном советах официальным является также арабский язык.

37. A Baram. The Ruling Political Elite in Ba’thi Iraq, 1968–1986. International Journal of Middle East Studies. Vol.21 (1989). P. 452.

38. Al-Khalil. Republic of Fear. P. 6–7.

39. Kelidar. Iraq: The Search for Stability, Conflict Studies, № 59. London: The Institute for Study of Conflict, 1975. P. 9.

40. Al-Nahar (Beirut), July 7,1973.

41. Times (London). July 9.1973; New York Times. July 13,1973.

42. Al-Thawra (Baghdad). July 9,1973; Baghdad Domestic Service, July 7,8,1973.

43. MENA. July 6,1973; Al-Hayat (Beirut). July 10.1973.

44. Baghdad Domestic Service. August 30,1971.

45. Baghdad Domestic Service. October 17,1971.