Барин 4. Шпион

Глава 14

Через четыре дня Санни перевели из тюремного лазарета в одиночную камеру. Пока он находился в лазарете, достаточно хорошо изучил расположение внутреннего тюремного дворика и понял, что отсюда не так трудно сбежать. С одной стороны от тюремного дворика расположена Военно-морская база, а с другой стороны, за забором — пустынная полоса, чуть дальше холмы, за которыми на несколько миль растянулся лес. Если удастся добраться до леса, можно украсть лошадь на ферме и рвануть в Шотландию, там живет старый друг, который поможет надежно спрятаться…

Сутки Санни никто не трогал, а на второй день, после скудного завтрака, его повели на допрос.

Санни допрашивали двое. Крепкий лейтенант Горц с внушительными кулаками и кругленький майор Пилтсмут. Санни твердо решил не сдавать мистера Мельбурна. После упорного молчания лейтенант все же отвесил несколько мощных зуботычин. Вскоре Санни сидел на полу у стены и вытирал кровь с разбитой губы, хмуро поглядывая на сотрудников секретной службы.

— Немного полегче, Джозеф! — кивнул майор.– Только ничего не сломай! Все они поначалу предпочитают помалкивать…

— Ненавижу макаронников! — вздохнул лейтенант, наматывая полотенце на кулак.

В кабинет заглянул полковник Маклоу и взглянул на заключенного. Выглядел Санни сейчас неважно. Губы кровоточили, ухо слегка потемнело, левый глаз заплыл и почти ничего не видел.

— Ну что? — рявкнул Маклоу.

— Молчит как рыба,– пожал плечами майор.– Джозеф уже все костяшки на руках сбил.

— Мясники…– презрительно произнес Маклоу. — У него же недавно было сотрясение мозга, а вы бьете по голове…

Полковник подошел и наступил тяжелым ботинком на ногу задержанного. Санни невольно скорчился от боли.

— Болевой порог нормальный,– кивнул Маклоу.– Это хорошо. Майор Пилтсмут, у нас мало времени. Через час итальянец должен петь как пташка в роще.

— Обязательно запоет!

— Больше не бейте по голове. Придумайте что-то другое. Не мне вас учить…

Полковник присел рядом с заключенным.

— Наверняка ты тоже участвовал в закладке взрывчатки на «Диктаторе»? Знаешь что двое матросов при пожаре получили восемьдесят пять процентов ожогов тела, а через сутки скончались в тяжелых мучениях?

— Я… слышал об этом сэр. Но я не причастен к диверсии.

— Мне плевать, урод. Думаю тот, кто отправил тебя похищать документы, наверняка связан с терактом. Мы все равно получим от тебя всю информацию, но к этому времени ты уже станешь калекой, который ходит под себя… тебе это нужно, Скорцелли?

В двери постучались и осторожно заглянул молодой сержант.

— Полковник Маклоу, срочная телефонограмма из Лондона. Вам нужно явиться в штаб.

Полковник кивнул и привстал.

— Я скоро вернусь. Майор Пилтсмут, работайте. Только смотрите не перестарайтесь…

Санни чувствовал что руки сильно вспотели и он может попытаться освободиться от пут, пока еще есть силы. Неуклюжий лейтенант все же затянул не очень тугой узел. Но есть еще один вариант, чтобы наверняка сняли веревки…

Когда полковник вышел, Санни пробормотал:

— Мне нужно в уборную.

— Потерпишь,– покачал головой майор и достал из ящика стола странный предмет со спутанными проводами.– Ты слышал о динамо-машине, итальяшка?

Санни вздрогнул. В лазарете он слышал от заключенных об «адской машине», которая выжигает человек изнутри. Неужели эти подонки пойдут на подобные пытки?

Майор старательно распутывал провода. Он хмуро взглянул и тихо спросил:

— Скажи, кто приказал похитить документы? Может мистер Мельбурн или тот человек с рисунка?

— Я никогда не видел человека с рисунка. А мистер Мельбурн просто помог мне устроиться на завод. Он человек добрый и милосердный, дай Бог ему здоровья…

— Тогда кто же поручил украсть документы?

— Я видел этого типа однажды, на портсмутском центральном рынке. Он отозвал меня в сторонку и предложил сделку… послушайте, мне и вправду очень нужно в уборную…

— Можешь обделаться прямо здесь! — майор разозлился и хлопнул ладонью по столу.– Хватит кормить нас баснями! Джозеф, сними с него рубашку!

Горц быстро стянул с заключенного рубашку. Санни стоял посреди комнаты наполовину голый и жалкий, с выпирающими ребрами и острой ключицей. На лопатке розовел старый шрам.

— Джозеф, смочи губку и протри ему грудь и живот,– приказал майор. Он привстал с двумя проводами, на концах которых блестели металлические прищепки.

Когда заключенному смочили грудь и живот, лейтенант Горц раскрутил рычаг динамо-машины. Майор Пилтсмут поднес к обнаженной груди два провода. Послышался легкий треск, кожу и внутренности Санни тут же обожгло. Все тело затрясло и скрутило. Казалось, все нервы сжались в комок и острая боль ударила в голову.

Майор убрал провода и усмехнулся.

— Кажется нужно прибавить ток!

В этот момент Санни почувствовал, что узел на руках ослаб, он слегка напрягся и ладони все же выскользнули из петли. Санни схватил стул и запустил в майора, и тут же же бросился в коридор. Санни бежал очень быстро. Только бы успеть добраться до чердачной лестницы!

— Стоять! — орал сзади лейтенант Горц.

Санни домчался до спасительной лестницы и пулей взметнулся наверх, захлопнув тяжелую дверцу-люк перед носом лейтенанта. Внизу послышался шум. Похоже, уже сбежалась охрана с первого этажа. Санни метнулся по чердаку сквозь толстые балки к противоположной стороне крыши. Если с другой стороны чердака удастся выйти, можно пересечь санитарный блок по крыше и подобраться к внешнему забору. А там уже как повезет. Наверняка будут стрелять часовые с вышек, но есть небольшой шанс, что они промахнутся…

Только бы успеть! Однако дверца оказалась наглухо забита. Сзади уже выбили люк. По чердаку бежали двое молодых охранников и лейтенант.

— Что, добегался, урод⁈ — орал разъяренный лейтенант Горц.

Преследователи приближались.

Санни разбежался и сильным толчком снес дверцу с петель. Он голубем вылетел с чердака, перепрыгнул и заскочил на крышу санитарного блока. Санни быстро несся по крыше. Нужно хорошенько разбежаться и прыгнуть на забор, а дальше…

Санни видел, как охранник на вышке выставил винтовку, но кто-то снизу громко орал: «Не стрелять!» «Не смейте стрелять!»

Санни сильно оттолкнулся и судорожно вцепился в край бетонного забора. Оставалось совсем немного. В этот момент раздался гулкий выстрел. Тупая боль пронзила спину насквозь, ослабляя руки. Беглец рухнул с высоты семи ярдов. Пуля перебила позвоночник.

Когда майор Пилтсмут, лейтенант Горц и охранники подбежали, беглец был мертв. Вскоре подошел и полковник Маклоу. Он грустно взглянул на тело беглеца:

— Я же кричал не стрелять, мать вашу! Кто вообще стрелял?

Быстро приблизился рослый комендант тюрьмы Лоуренс:

— Полковник Маклоу, стрелял часовой с вышки. Он делал все точно по инструкции!

Маклоу грязно выругался и направился к штабу. День сегодня с утра не задался.

Проводник Анжи скакал на резвом вороном коне. Следом майор Барк на рыжей лошади. Напарник выглядел нелепо в шароварах, просторной рубахе и бурке. Да еще с шестидневной порослью на щеках. Барк напоминал местного валаха, впрочем как и я. Мне досталась старая кобылка, которая постоянно отставала. Анжи остановился возле небольшой извилистой речушки и деревянного мостика.

— Дальше сами. За мостом можно легко напороться на казачьи пикеты.

— Вы боитесь казаков, будто они настоящие черти…– усмехнулся Барк.

— Сколько еще до Силистрии? — поинтересовался я.

— Если на лошадях — к вечеру бы добрались. Но лучше спешиться и дальше идти пешком. Как пройдете мост — направляйтесь вдоль берега, вниз по течению. После чуть восточнее, через топи и лес, а там до Силистрии уже рукой подать. Это верный маршрут. Казаки ездят по большим дорогам, через лес идти надежней…

Мы спешились и отдали лошадей проводнику. Он привязал их веревками к луке седла и прогулочной рысью поскакал назад.

Несколько часов мы шли молча. Пересекли топи и медленно пробирались по лесным зарослям. За время пути и вправду не встретили ни души. Только вдали слышались пушечные канонады. Мы догадались, что стреляют возле крепости и направлялись прямо на выстрелы. За четыре часа сделали только два коротких привала.

— Джеймс, ты в хорошей физической форме,– кивнул Томас.

— Да и ты, старичок,– усмехнулся я.

— Какой же я старичок! Мне всего тридцать семь…– обиделся напарник.

Неподалеку кто-то вскрикнул и мы заметили на пригорке девушку.

— Эй, фата! — окликнул Томас по-румынски и поманил девушку.

Девчонка на миг застыла, но вскоре все же спустилась. Она оказалась совсем юной, не старше четырнадцати. Худенькая, с пугливым взглядом черных цыганских глаз.

— Не бойся. Мы идем в крепость, — Томас показал в сторону выстрелов.

— Дядечку, вам не пройти! Там даже мышь не проскочит! Солдаты все оцепили.

Разговор велся на румынском, но я почти все понимал.

— У нас семьи в крепости… думаю русские пропустят!

— Никого не пускают. Хотят измором крепость взять. Стреляют даже с кораблей на Дунае…– девчонка задумалась.– Если попытаетесь просочиться ночью — сразу пристрелят. Лучше ступайте в Вялинский гарнизон,– она кивнула в сторону.– Договоритесь с местным офицером. Может за деньги и пропустит, если и вправду в Силистрии семьи остались…

— А ты чего в лесу делаешь?

— Кору собираю,– девочка показала большое лукошко, наполовину наполненное тонкой клейкой корой.– Бабка Софья отправила…

Когда девчонка ушла, мы задумались.

— Томас, может и вправду попробовать купить проход в крепость?

— Опасно. Лучше дождемся ночи и пойдем к Силистрии. Не верю я этой девчонке…

— Ночь — время воров и шпионов. Если нас схватят ночью, считай, все точно пропало!

Майор задумался, но ничего не ответил.

Да, Томас почти настоящий «Джеймс Бонд». Метко стреляет, хорошо дерется, разбирается в оружии и знает четыре языка. Но все же логика у напарника немного хромает. Если нарвемся ночью на дозорных — точно пристрелят без всяких раздумий, к гадалке не ходи.

Мы пробирались по лесу довольно долго. Часов у нас не было, но по солнцу я определил, что уже около пяти.Вскоре мы вышли к равнине и пологим сопкам. Вдали виднелся полевой лагерь, а чуть дальше стены крепости и широкая река. По дороге ехали несколько всадников. Мы снова спрятались за деревьями.

— Черт! Вокруг крепости равнина…– заскрипел зубами Томас.– Нам никак не подобраться…

Из-за деревьев на пригорке показались три темные фигуры. Они были далеко, однако заметили нас и сразу вскинули ружья:

— А ну, руки в гору! — услышал я родную русскую речь.

Бежать уже не имело смысла.

Из дальних кустов вышли еще трое и быстро помчались к нам.

Томас от досады заскрежетал зубами. Когда солдаты приблизились, напарник радушно улыбнулся и поздоровался на румынском:

— Буна зиа!– он показал на себя.– Калоян.

К Томасу подошел крупный плечистый прапорщик и кивнул солдатам:

— Обыщите их!

Нас быстро обыскали. У Томаса забрали кисет с табаком, у меня небольшой самодельный нож. Томас не курил, я даже не знал, зачем он всегда таскает кисет.

— Вы куда идете, черти? — усмехнулся прапорщик.

— Мерджи…– Томас вздохнул и показал на крепость.– Семья там…

— Семья?

— Семья,– быстро покачал головой Томас.

С пригорка спустилась троица. Двое держали ружья наготове, третий, чернявый молодой лейтенант, громко спросил:

— Местные?

— Вроде местные…– пожал плечами прапорщик.

— Тащите их к майору Мезинцеву, пусть сам разбирается…

— Силистрия. Семья,– отчаянно пробормотал Томас.

— А ну, пшел, нехристь! — буркнул невысокий солдат с оспинами на лице, и грубо подтолкнул напарника в спину.

— А ты чего молчишь, иуда? — нахмурился прапорщик, взглянув на меня.– Язык проглотил?

— Это Живко,– обернулся Томас, он показал на рот и скрестил пальцы у губ.

— А… немой…– кивнул прапорщик.– Давай, ступай за другом…

Вскоре нас привели в полевой лагерь, окруженный повозками. В центре высились три желтых полевых шатра, а по краям глубокие окопы. Вдали хорошо просматривалась крепость и серые высокие стены. В кустах я заметил около десяти пушек, тщательно замаскированных ветками. Четыре большие пушки стояли открыто на пригорке. Возле крепости копались несколько русских пехотинцев. Они минули ров и подобрались вплотную к наружной стене. Странно, но солдат даже не обстреливали из крепости.

Майор Мезинцев оказался крупным мужчиной с густыми запорожскими усами. Он внимательно осмотрел нас, выслушал Томаса и покачал головой.

— Нет, ребятки. Попасть в крепость сейчас никак нельзя. Потерпите с недельку. Войдете вместе с нами…

— Там семья…– пробормотал Томас.

— Ничего, подождут…– майор задумался.– А откуда вы вообще идете?

— Из Карно. Мы подёнщики…– вздохнул Томас, смешивая румынский, польский и русский.– Пропустите нас, панове… очень прошу.

Майор покачал головой и окликнул солдат:

— Не нравятся они мне. Посадите пока этих друзей в яму. Как на штурм пойдем, так и отпустим…

На краю лагеря оказалась глубокая яма, прикрытая толстыми бревнами. Размером три на три метра. Нас спустили вниз и приказали сидеть тихо. Даже поставили наверху дежурить охранника.

Внизу я осмотрелся. В яме был широкий дощатый настил у стены. Как раз для двоих. Наверняка это местная полевая гауптвахта.

Теперь я мучился перед дилемой. Как передать русским важные сведения и не засветится перед майором Барком?

Напарник выглядел расстроенным. Однако мы даже не могли общаться. По легенде я немой валахец. Через час в яму спустили котелок с кашей и флягу с водой. Томас немного поел, взгромоздился на настил и вскоре уснул. У напарника и вправду железные нервы.

Вскоре совсем стемнело.

Мне не спалось. Я долго смотрел на звездное небо. Здесь небо почти такое же, как в России. В Англии я редко видел такое необыкновенное множество звезд. Канонады давно утихли и я слушал в поле звонкие рулады цикад. Мне сразу вспоминалась усадьба. Моя Аглая, сынок Мишка, он наверняка уже бегает и болтает без умолку. Как бы мне хотелось хоть краешком глаза взглянуть на семью…

Но в душе неожиданно затаилась тревога. Не хватало еще погибнуть от пули своих. Но все же как передать сведения о выдвижении австрийцев к Дунаю? Если рассказать все недалекому майору Мезинцеву — меня наверняка примут за провокатора, нужен кто-то посерьезней, лучше всего генерал. И как я вообще собрался передавать сведения, если по легенде я «немой»?

Но самое главное, как поступить с Томасом? Пока мы добирались до Валахии, он почти все время молчал. Но я чувствовал, Томас точно подозревал меня. Он догадался что я знал информацию, которой даже не обладал наш куратор Тотлебен. Черт, неужели все же придется убить милого здоровячка Томаса, к которому я уже начал привыкать…

Утром, когда едва рассвело, к яме подошел бородатый казак и показал на Томаса:

— Поднимайся! — он сбросил веревочную лестницу.

Напарника быстро увели. Я приподнялся с настила и начал бродить туда-сюда. Десять футов вперед-десять назад. Вскоре опять возобновились пушечные канонады. Прошло больше двух часов, но Томас так и не вернулся. Мне опустили в яму котелок с кашей. Я поел и жестами начал показывать охраннику: «Где мой напарник?»

— Сиди тихо, придурок! — прикрикнул бородатый казак.– А то в расход пущу!

Я взобрался на настил. Уже настал полдень, однако Томас так и не вернулся. Неужели расстреляли? Или отпустили? В лагере стояло какое-то необычное оживление. По доносившимся обрывкам разговоров я понял, кого-то ждут.

В любом случае нужно попытаться передать важные сведения. Сейчас я попросту теряю драгоценное время.

Я громко замычал, привлекая охранника.

Бородач высунулся:

— Чего тебе, нехристь?

Я показал жестами, что хочу видеть майора.

Казак сразу все понял. Он осторожно отодвинув бревно и сбросил веревочную лестницу.

— Смотри не балуй! Пантелей метко стреляет!

Он показал старенький штуцер со слегка ржавым дулом.

Господи… как же мы будем воевать с целой коалицией с этим допотопным оружием… где наши новенькие нарезные винтовки⁈

Майор Мезинцев сидел в шатре не один. В углу зашивал китель худощавый носатый поручик. На столе лежали пистолет, бумаги и потрепанные игральные карты. На тумбе почти пустая бутыль вина.

— Вашблагородие, валахец мычит, к вам на беседу напросился!

— Так он же немой, — усмехнулся майор.– Как с ним вести беседу?

Я показал на перо и листок. Мезинцев кивнул.

— Хорошо, Пантелей. Оставь пока этого дурака. Сам у шатра подожди!

Когда казак вышел, Мезинцев придвинул листок, обмакнул перо и подвинул мне.

«Где мой друг?» — написал я на русском.

Майор выпучил глаза от удивления и пробормотал:

— Он сбежать хотел. Шустрым оказался. Наши казачки его слегка помяли и закрыли на пустом складе, на краю лагеря.

— Я не немой,– произнес я на русском языке.

У Мезинцева слегка отвисла челюсть.

— У меня имеются сведения чрезвычайной важности для фельдмаршала Паскевича.

— Видал, Федор, как валахи научились по-русски гутарить…– усмехнулся поручик.

— Сейчас каждая минута дорога,– снова произнес я.– Мне нужен Паскевич или кто-то из генералов. Сведения и вправду важные.

— Какой молодец… а что же твой приятель так шибко в крепость-то спешил… побежал и даже попрощаться не захотел. Или вы не заодно?

— Он мне не приятель,– огрызнулся я.

— Так что передать фельдмаршалу Паскевичу? — ощерился майор.– И кто ты вообще такой?

Похоже, майор мне совершенно не поверил.

— А что ты лыбишься, дурак?– взорвался я.

Мезинцев покраснел от гнева и потянулся к пистолету. Поручик удивленно покачал головой:

— Да ты никак и вправду русский?

— Ну а кто же еще! Болваны вы неотесанные!

Майор Мезинцев кивнул поручику:

— Андрюша, когда Казицкий прибудет?

— Вот-вот подъедет.

Майор Мезинцев спрятал бутыль в тумбу, убрал игральные карты и внимательно взглянул на меня:

— Скоро полковник Казицкий из штаба Паскевича прибудет. Вот ему все и расскажешь. Но гляди, коли чего не так — в яме сгною!