Берег невозможности

Глава 15 Привет из прошлого

Это ж какие-то дромеозавриды, мать их мезозойскую! Причем пернатые, как полагается! Размером больше велоцираптора, но меньше дейнониха. То есть человеку доставали примерно до живота. А длина тела — метра два, считая тонкий хвост. Выглядит не слишком угрожающе… Если не знать, как может порвать человека собака похожих габаритов.

Флора и фауна этого мира почти соответствовали земному четвертичному периоду. А дромеозавриды — это поздний меловой! Ну да, есть такое явление, как живые ископаемые… Но тут-то, в конце концов, ни разу не тропики! Какого черта здесь забыли динозавры, будь они хоть трижды теплокровными?

И главное — почему я даже мельком не слышал, чтобы кто-нибудь раньше о них упоминал?..

Ладно, потом разберемся. Накал страстей на дороге не снижается. Только я уже не уверен, что там разбойники…

Дальше мы перемещались едва ли не ползком, пригнувшись к земле. К нужной точке пробрались как раз в разгар событий.

Я жестами показал ведьме и чудовищу, чтобы они оставались наготове и не шумели. Сам же пролез к обочине. Присел, слегка раздвинул густую поросль.

Видимость так себе, но следить можно: уклон к грунтовке идет. Между колеями остановилась телега, доверху нагруженная и прикрытая рогожей. Единственная лошадь громко всхрапывала и панически ржала. Ее обступили четверо мужчин, которые орали и колотили разномастным оружием по бортам повозки. Еще один сидел, привалившись к колесу, и зажимал ладонью рану на шее.

Неопознанные дромеозавриды стягивали кольцо вокруг крикунов. Сосчитать рептилий было сложновато: то выскакивали, то снова прятались. Поди их разбери, штук семь вроде. С азартным урчанием выбирались из кустов, неспешно вышагивали, временами делая короткие перебежки. Луков-то у мужиков нет, а зря. Что ж так не подготовились?

Пернатые ящеры будто специально провоцируют их. Зачем, в чем прикол? А, вот оно что! Один лук у защитников телеги все-таки наличествовал. Только валялся рядом с раненым. Вот его подобрал тощий рыжий парень, прицелился в замершего хищника… В миг, когда человек спустил тетиву, рептилия сиганула вбок. Увернулась, хотя тот бы вряд ли попал: стрела пошла слишком низко. Это вам не эльфийские лучники, чтоб их живьем жрали.

Коренастый мужик в кожаной куртке с накладками что-то скомандовал, но я не расслышал из-за воплей и грохота. Следующая стрела улетела вообще откровенно в молоко. Вот криворукий. Хотя наверняка я и сам не лучше.

На слаженную стайную охоту, как ее изображали в фильмах, все это походило слабо. Существа определенно держались парами, а не стаей, и к другим двойкам старались не приближаться. Когда одна из особей все-таки оказалась рядом с «чужой», та шикнула на нее и клацнула зубами. Первая отпрянула.

Тем более примерно половина созданий щеголяла ярко-рыжими хохолками и пучками алых перьев на хвостах. Наверняка самцы. Это что, семейные пары объединились для нападения на кусачую добычу? Миленько. Ящеры точно рассчитывают поживиться лошадью, груз им без надобности. А людей, сдается мне, вынуждают свалить по-хорошему. Двуногие без перьев, однако, почему-то на подобное не соглашаются.

Все-таки ограбление. Но вовсе не такое, как я ожидал… В детстве мечтал увидеть вымерших рептилий вживую. В идеале еще и потрогать. Что ж, мечты сбываются — причем даже безо всякого участия «Газпрома».

А если бы удалось записать их звуки, палеонтологи бы передрались за этот файл… ну, или кассету. И денег бы неплохо отвалили. Эх… Ладно, записать — еще полдела, а вот передать им… Проблема посерьезнее. Ящеры урчали, будто до неприличия откормленные голуби-переростки. А еще отрывисто ворчали, визгливо кряхтели и сипели. Только орущие люди мешали слушать голоса древних окаменелостей, которые оказались живее всех живых. Вон как носятся! И напрыгивают!

Мужики, впрочем, тоже не лыком шиты. И заметно, что не изумлены встречей с пернатыми и зубастыми тварями. Явно их не только на картинках раньше наблюдали. Не то что я. Держатся неплохо, я бы на них поставил, а не на хищников. Раненых вроде не прибавилось, динозавры не сильно-то рвутся в атаку. Стоит ли влезать?..

Из придорожного бурьяна метнулась еще одна рептилия — кажется, из тех, которых мы спугнули. Заухала, защебетала, зарокотала громко, словно даже с тревожными нотками. И задала стрекача — только ее и видели. За ней наутек пустилась другая, а потом и все рапторы дружно, стремительно скрылись в лесу. Обиженно каркая и тявкая на бегу.

Вояки завопили что-то неразборчивое, но явно торжествующее. Потом разразились возгласами с презрительной интонацией. Унизительное для пернатых налетчиков содержание тирад подтверждалось плевками под ноги.

Так, значит, кое-кто подобрался к месту стычки чересчур близко… Не очень хорошо, ну да ладно. А вот как сейчас поступить мне? Один из них тяжело травмирован, да и другой тоже пострадал в итоге. Баюкает правую руку, и по куртке вроде красное течет. Не разобрать через завесу мороси.

Над горемыкой, сидевшим у колеса, склонились товарищи. Один остался на стреме. Ну и правильно, вдруг хищники вернутся. Люди принялись переговариваться, скорее всего, обсуждая состояние соратника. Тот выглядел неважно, и кровь из-под ладони продолжала сочиться — тут уж не спутать. По уму надо бы ему на шею жгут наложить. В школе эта идея была поводом для третьесортных шуток. А на самом деле попросту с другой стороны шеи прижимается палка или дощечка, чтобы кровоснабжение мозга не прекратилось совсем. Интересно, догадаются или нет?

Неплохая возможность оказать им ценную услугу, а дальше уж куда легче втереться в доверие. Будут чувствовать себя обязанными, хотя бы и немного. Да и человека жалко, учитывая, что легко могу его спасти. Пока эти мужики мне никаких гадостей сделать не успели. Но как решиться-то?.. И не подставиться? И как себя вести, какой образ выбрать?

Пока я думал и рассчитывал самое удачное время для появления на публике, все решилось само — как попало. Густота листьев и стеблей таки подвела. Один из защитников телеги что-то быстро пробормотал и указал прямо в мою сторону. Остальные тут же насторожились, вновь подняли копья, тесаки и топоры. Понятно, заметили…

Видя, что скрываться бессмысленно, я решил рискнуть. Если что, громадное чудище прикроет. Для начала горделиво распрямился во весь рост и подбоченился для пущей важности. Стрелка не сильно остерегался — этот и в упор промажет. Выбрался из кустов, встал в десятке метров от повозки. И наконец чинно кивнул, приложив кулак к груди.

Вооруженные люди глядели как-то совсем уж неприветливо. Не понравилось им, конечно, что за ними подсматривали втихомолку, пока ящеры их извести пытались. Я малость струхнул, но виду не подал. Кидаться с острым железом наперевес, слава богу, не спешат. Так что сойдет, реакция приемлемая. Уши я не прятал — только повязал платок, прикрыв им рот. А вот с когтями хуже — толком не замаскировал. Успел лишь наскоро обмотать правую кисть тряпкой. Левую приходилось постоянно сжимать.

— Привет вам, добрые путники. Вижу, дорога у вас нелегкой вышла, — завел я разговор издалека.

Из-за платка голос прозвучал глуховато. Мужики молчали и пялились на меня во все глаза, будто к ним полуголая фотомодель с журнальной обложки сошла. Радушия тем не менее на хмурых лицах не прорезалось. Чего не отвечают? Плохо расслышали? Дождь еще шелестит, пусть и слабенький… И лошадь зафыркала некстати.

Отодвинув тощего неумеху, вперед выступил амбал с намечающимся пивным пузом. Он слегка опустил голову и произнес короткую фразу. Слова были незнакомыми и звучали чуждо. Определенно чуждо, хоть и с намеком на немецкое произношение. Я досадливо вздохнул: видимо, именно крикун-сквернослов, которого я услышал издали, и сидел с дыркой в шее. Сомневаюсь, что сейчас он способен к разговору. Уже было настроился общаться жестами и ужимками, как вдруг навстречу шагнул тот человек в куртке с нашитыми темными пластинками. Кряжистый, кулаки пудовые, возраст так запросто не определить. Не слишком-то глаз у меня наметан на местные рожи.

Перехватив мой взгляд, дядька сунул топор в петлю на поясе и обратился ко мне на наречии «средних земель». На уже привычном языке родных осин, похожем на славянский… С грубоватым выговором, но все же вполне чисто и без запинок.

— Спасибо за помощь, — сказал он, сверля зрачками мои уши.

И сделал многозначительную паузу. Вы посмотрите, какой искрометный сарказм! Я лишь нахмурился, высокомерно вздернув подбородок. Оправданий не дождутся, для имиджа не полезно.

— Конечно, мы бы отбились, но стая большая… — продолжил вояка. — Обычно-то… стаями не ходят, оголодали, значит. Тяжело такую одолеть. Твое умение ладить со зверьем пришлось… ко двору. Выручил.

Да это он всерьез, что ли? Для иронии слишком уж тонко. Ага, ладить со зверьем… Птицеящеров тупо согнала хищная туша на паучьих лапах. Но об этом мужикам знать не обязательно. И так сильно нервничают.

— Сам же их небось на нас и натравил, — вполголоса проворчал вихрастый тип с раненой рукой, который встал за плечом у моего собеседника.

Тоже на условно славянском, но явно не рассчитывая, что я услышу. Однако. Естественно, замечание пришлось пропустить мимо длинных ушей, но отметка в памяти сделана — очень важная.

— Гляжу, один из ваших друзей сильно ранен, — озвучил я очевидную проблему.

Тот как раз слабо застонал сквозь зубы. Дядька немедленно отозвался:

— Да, твари злые, бывает и хуже… Вон как Юнберта подрали. Вроде держится, но только небу ведомо, выживет ли.

При этих словах он сложил руки на животе и воздел лицо к серой пелене туч. Дородный амбал и тощий парень дружно… перекрестились⁈ Немного странным смазанным движением, но очень похожим на известное мне. Это что за новости?.. Я здесь такого раньше не встречал!

Пытаясь скрыть замешательство, аккуратно обошел четверку людей, встав у повозки. Жестом попросил пострадавшего убрать руку, тот подчинился. Да, мощно цапнули… Повезло, что артерию не разорвали, а только прокололи. Впрочем, кровь оттуда лилась уверенной струйкой. И останавливаться не собиралась. Моя помощь ему нужна однозначно. Точнее, не совсем моя…

Поспешно показал, чтобы человек прижал кисть обратно. Это чем его так? Когтем? А как раптор дотянулся-то?.. Сбежал из цирка, где выступал с акробатическими номерами? Впрочем, ничуть не удивлюсь. Насмотрелся уже сегодня всякого.

Вояки исподлобья следили за мной и помалкивали. Я тоже не поворачивался к ним спиной, чуть глаза себе не вывихнул. Наконец коренастый предложил:

— Ты на коне прискакал? Можешь до города довезти его? Мы заплатим…

— А ваша на что? — Кисть, обернутая тряпьем, указала на перепуганную скотину. — Из телеги ее… достаньте да везите. Хотя по-другому могу помочь…

— Она сильная, но не шибко резвая, — отверг дядька логичную рекомендацию, заодно проигнорировав толстый намек. — Догонят ее и сожрут. Вместе с ношей… Так что ж, довезешь?

— Нет у меня коня, — беспечно отмахнулся я. — Вашего друга лес вылечит.

— Это как? — Дядька аж челюсть отвесил.

— Будет как новый, — заверил я. — Только глаза ему плотно завяжите. А то ослепнуть может. Скажите ему, зачем так надо.

Щеку, поврежденную скорпионьим жалом, мерзко потянуло. Я не вовремя поморщился, и от дядьки это не ускользнуло. Даже платок не помог.

— Случаем, не сопрешь Юнберта? — Мужик нехорошо прищурился.

— Да на кой… Кхм, зачем он мне нужен? — искренне возмутился я. — Просто помогу снова. С лесом вы не договоритесь. А я живо договорюсь. Э-э… Глазом моргнуть не успеете. Без меня ваш друг, наверное, помрет.

— А руку мне подлечишь? — с надеждой вклинился вихрастый.

И куда только подевался его скепсис. Видимо, сильно зацепили, больно ему не по-детски. Да и по лицу заметно: бледное, в испарине.

— Могу, — неохотно признался я. — Но глаза тебе тоже завяжут. Иначе нельзя. Ослепнешь.

Страдалец покосился на обочину с большим подозрением, но отнекиваться не стал. Зато встрял его сосед:

— А если мы с вами? Юнберт на ногах-то не стоит. Вот и донесем его… Ишь, отъелся…

Понятно, побаивается он все-таки. Мало ли что на уме у загадочного пришельца, который вдруг так удачно им подвернулся. Тут много чего можно навыдумывать, если воображение богатое и извращенное. Хотя странно, обычно визитера в роли высокорожденного принимали куда дружелюбнее.

Меня его идея совершенно не обрадовала. Вести к лесному доктору двоих — еще куда ни шло, а так… От волнения сердце тарахтело немногим слабее, чем под ведьминым стимулятором. Едва ощутимо затрепетали уши. Пришлось даже прочистить горло, чтобы голос звучал тверже.

— Да хоть всей толпой мотайтесь, мне-то что, — заявил я, поправляя повязку на лице. — Опять же, глаза прячьте, главное. А то потом всю жизнь будете по стеночкам ходить. Только вдруг… перья с когтями вернутся? Тогда что?

— Они могут, — признал коренастый. — Тогда беда нам. Кобыла пропадет, телегу не дотащим. Убыток страшный. А ты их не отвадишь?

— Непослушные они, гады, — вздохнул я. — Не знаю, как пойдет. Надо бы лечить и уходить.

В воздухе повисло напряжение. Секунды утекали, а с ними — и кровь невезучего парня. Дядька помялся и решился:

— Давай сперва с одним… Потом вернемся и идем снова, по очереди их лечишь. А я с вами. Так можно?

Пришлось напоказ кривить рожу. Брать его с собой категорически не хотелось. Мужик, похоже, тертый, да и постарше прочих. Серьезнее, опытнее. И умнее, что уж там.

— Так с лесом не договариваются… — протянул я.

— Ну тогда только Юнберта, — буркнул собеседник. — Кассимир со своей рукой уж потерпит.

— У меня есть… э-э, задумка получше. Эй, Звитка! — гаркнул я во всю мощь, повернувшись к обочине.

Не было сомнений в том, что ведьма сейчас следит за мной. Как и членистоногая громадина. Силовая поддержка у меня знатная, можно и слегка сымпровизировать.

Вояки синхронно дернулись, пузатый здоровяк аж копье перехватил поудобнее. Из-за деревьев, откровенно робея, показалась моя спутница. Медленно направилась ко мне — чуть ли не приставными шажками, путаясь в бурьяне.

— Да давай сюда уже! — поторопил я ведьму. — Ее зовут Звиталана, мы вместе… странствуем. Она тут останется, пока лес будет ваших лечить. Чтобы вам спокойнее было. Кто попробует обидеть ее — сильно пожалеет. Она может за себя постоять… А там и я успею… э-э, подоспею.

Коренастый дядька, который, судя по всему, был у них за главного, нахмурился и придвинулся к амбалу. Негромко зачастил на неизвестном мне языке. Объясняет, что происходит? Советуется? Или напасть предлагает?..

А вот другие, когда рассмотрели гостью, почему-то удивились. Особенно тип, которому руку пожевали, да и косорукий лучник тоже. Но лица их сразу смягчились, даже как-то просветлели. Это с чего бы? Соскучились по женскому вниманию? Или чуть заметные клыки показались им жутко соблазнительными? Фетиш такой, что ли? Черт их знает, какая тут мода. Надеюсь, мои слова все-таки всерьез восприняли. Иначе им же хуже.

Меч я выхватывать из петли натренировался, но у них есть копья… Отодвинусь-ка немного, будто между делом. Поза расслабленная, насколько уж возможно… Только потряхивает от адреналина. Совсем отвык общаться с людьми. Особенно когда при них острые железки.

Человек с проколотой шеей, очевидно, услышал реплику старшего и слезно взмолился о чем-то. Точнее, в принципе-то ясно, о чем. В больничку хочет, пусть даже в эльфийскую.

Почесав крупный нос, дядька наконец-то дал добро:

— Тогда идите втроем… И это… Благодарим тебя. Возвращайтесь быстрее только. Мало ли что.

— Звитка, глаза им завяжи хорошенько. Этому и вот этому. — Я подал ей пару кусков грязной рубахи, которые вынул из сумки. — Чтобы не ослепли! Хорошенько проверяй.

Нерешительно подступив к раненым, ведьма принялась старательно выполнять мои ценные указания. Верзила с брюшком настороженно хмыкнул, глядя на ее манипуляции, но лезть с вопросами и замечаниями не стал. Вот и правильно, все равно я по-своему поступлю. Да и растолковали ему общую суть, наверное. Эх, жаль, обговорить заранее со Звиткой не успели… Сейчас она бы под шумок им начеркала что-нибудь успокоительное… и отвлекающее.

Когда мы уже готовились сунуться в заросли, коренастый отвел в сторонку второго пациента и перекинулся с ним парой слов. Подслушать я сумел, но смысла в этом оказалось ровно ноль: чужой язык использовали. Предусмотрительно. Я тоже придержал ведьму за локоть и шепнул:

— Если позову, со всех ног ко мне лети. И наводи на этих, кто со мной, знак… Ну, как тогда, на мужика с быком. Помнишь? Чтоб память отшибло. Если что, кричи.

Звитка часто закивала, позабыв, как моргать. Раскосые красноватые глаза лихорадочно блестели. Стресс-то для нее почище, чем для меня.

— Не бойся, я скоро. Опасного мало. Мы тут новых друзей завести пытаемся, — усмехнулся я и потрепал ее по плечу.

Моя боевая подруга опять закивала. А я, пытаясь не выдать крайнего волнения, помог сидевшему подняться, прицепил его рукой к товарищу и повлек их вместе за собой. Ну, вперед и с песней. Лишь бы все сложилось по плану, хотя бы приблизительно…

Тащились мы в лес, как слепые котята. Точнее, как тупые гусята — вразнобой, цепочкой, вытянутой наискосок. И я во главе этого выводка. Несмотря на лишнюю вентиляцию в шее, пострадавший все-таки мог идти сам — пока еще. Оставалось поддерживать его с обеих сторон. Попутчики мои собирали ногами каждую корягу, шатались, и общий настрой это не улучшало. Ну а что поделать? Видеть, кто на самом деле их будет лечить, местным людям совершенно не следует.

Разоружать их я, разумеется, не стал. И так сомнений хватало, зачем еще добавлять. Оба, конечно, много не навоюют, но шум поднимут… Короче, лучше бы обойтись без ведьминого вмешательства.

Раненые пришибленно затихли, только пыхтели, продираясь сквозь кустарник. Тот, который зажимал шею, еще и зубами скрипел. Минут через пять я посчитал, что отдалились достаточно. Чудище где-то рядом, и раз его не заметили с дороги до сих пор, то прячется оно с умом. Надеюсь, продолжит в том же духе.

Оглядевшись, негромко выдал трель, о которой мы с химерой заранее условились. Точнее, вроде как условились. По сути, до этого я всего-то насвистывал простенькую мелодию, которую спер из вступления к старой песне про ветер перемен. При этом манил тварь рукой, и она подходила.

И все-таки сработало! Аж вздрогнул: черная морда высунулась из подлеска буквально в трех шагах от меня. Ветки хрупнули, и пациенты мигом попятились, чуть не уронив своего поводыря. Ближайший ко мне, пожеванный, попробовал даже содрать с глаз повязку.

— Нельзя! — цыкнул я, приложив палец к губам.

Само собой, не для них, а для косатки-скорпиона. Та понятливо глянула на мужиков, медленно перебирая паучьими лапами и придвигаясь.

— Что это? — хором воскликнули временные слепцы, один — с адовым акцентом.

— Лес мне отвечает уже! Быстро отозвался! — дезинформировал их я. — Стойте тут!

Пациенты покорно застыли. Вихрастый было взялся за тесак, впрочем, тут же передумал. А другой перекрестился свободной рукой, зашевелил губами. Я начал обходить их по кругу, заодно сотрясая тонкие деревца и задевая кусты. С неожиданным усилием забормотал по-русски нараспев:

— Это самое, короче, великий лес. Даруй этим придуркам свою благодать и исцели их раны. Заранее спасибо. Ибо воистину, во веки веков. Исполать, иже херувимы. Мир, труд, май. Лишь коснешься ты земли — быть по-моему вели. Авада кедавра!

Остановился и показал твари, куда светить волшебным лучом. Хотя она и сама догадалась, конечно, но на всякий случай. Опять эксплуатирую хищную спутницу… Куда уж деваться, если на ней половина моих замыслов держится. Но я обязательно отплачу. Обязательно.

На моей последней фразе из кисти чудовища выплеснулось изумрудное сияние. Мазнуло по руке вихрастого, чуть задержалось на шее другого. Потом растаяло — вместе с повреждениями.

Тяжелораненый клиент, помедлив, отнял ладонь от своей артерии. Провел пальцами по месту, где только что была дыра, и выдал сбивчивый возглас. Пожеванный тип тоже не сдержался. Ощупал предплечье, обалдело произнес:

— Не болит. Не болит! Зажило…

— Прекрасно вас понимаю, — рассмеялся я.

Вот и все — процедура-то минутная, а травм как не бывало. Не устаю поражаться, хотя давно пора привыкнуть. Есть в этом что-то глубоко сакральное. И абсолютно нереальное.

Я продолжил ломать комедию: снова пошуршал одеждой об кусты, пнул хилый ствол, с веток посыпались остатки листьев. Надо же еще залегендировать и отход химеры. Недавние пациенты никак не могли прийти в себя. Один закатал рукав и трогал крошечные шрамы, второй опять сел на землю, послюнявил пальцы и стал оттирать ими кровь вокруг места прежнего прокола. На перекошенных лицах блуждали улыбки — настоящая смесь суеверного ужаса и благоговейного восторга. К оружию тянуться и не думают. И, к счастью, даже не представляют, что прямо перед ними — китовая башка с россыпью глаз и зубами-кинжалами. Обделались бы, наверное.

Тварь явно собралась отступать обратно в заросли. Ну да, пора бы. На посошок, в завершение фальшивого ритуала, я решил добавить красивый штрих. Вспомнив, что язык у них тут звучит похоже на немецкий, продекламировал:

— Ихь вайс нихьт, вас золль эс бедойтен. Гитлер капут.

Блин, дохулиганился! Этот Юнберт, или как там его, напрягся всерьез! Так и знал ведь, что он и что-то знакомое может услышать! А членистоногая косатка как раз шумно выдохнула и захрустела подлеском, удаляясь. После применения своего волшебства она всегда грациозна, как кирпич. Не знаю уж, что подумали мужики, но рожи у них вытянулись изрядно. В другой ситуации я бы психанул и экстренно вызвал ведьму голосовой командой, но сейчас затихающие звуки вписались как нельзя лучше.

— Лес сделал свое дело! — объявил я самым спокойным тоном. — Сейчас уймется все. Тогда можно будет снять… Ну, глаза открыть. Скажи ему, он не понимает.

Вихрастый быстренько перевел, и «немец» тут же стащил с лица тряпку. Не подождал ни секунды, ну да и наплевать. Химеру он заметить уже не успел. Его товарищ оказался не таким смелым. Лишь через минуту размотал повязку. Заморгал, привыкая к освещению. Даже озираться побоялся.

— Теперь не ослепну? — почему-то шепотом поинтересовался он, изучая палую листву под ногами.

— Теперь смотри, сколько хочешь, — подтвердил я. — Пойдем к вашим.

— Точно нас не заведешь куда-нибудь? — Мнительный тип снова взялся за свое. — К эльфам…

— Там моя женщина осталась, — напомнил я. — Куда я без нее пойду? Вернемся просто.

— Вам, ушастым, нет веры никакой, — процедил вихрастый себе под нос.

И тесак из ножен таки вытащил — будто невзначай. Нет, определенно, у него к высокорожденным гнидам какие-то свои счеты. Вот она, людская благодарность! Мне это, с одной стороны, даже на руку… К слову, о руках. Я бегло глянул на свои кисти — порядок, теперь обе укутаны прекрасно. Правда, пальцы слишком длинными выглядят, но это ерунда.

По понятным причинам обратный путь занял еще меньше времени. Дошли бы и поскорее, да только «немца» качало от обильной кровопотери. Помню я эти ощущения… Приставил к нему вихрастого — вдвоем заковыляли живее. Переживаю все-таки за Звитку, так что пусть пошевеливаются.

Нас встретили с распростертыми объятиями — причем не в переносном смысле. Ведьма кинулась ко мне и повисла на шее. Сразу смутилась, практически отскочила. Глаза ее подозрительно блестели.

— Ну ты чего… — От неожиданности я совершенно растерялся. — Недалеко же ходил… И защита была, ну, ты знаешь, какая…

— Да так… — Звитка и сама, видимо, не могла объяснить своего поступка. — Вдруг эти… зубастые птицы набежали бы.

— Да куда им, — улыбнулся я. — К нам бы не полезли. Вон как удирали.

Оставшиеся вояки при виде чудесно исцеленных соратников загомонили, принялись охлопывать их по плечам. Пузатый амбал, однако, держался особняком. Хотя было очевидно, что ему тоже хотелось оценить силу лесных чар. Зачем тогда выпендриваться? Не по статусу ему, что ли. Еще и рыжему пареньку что-то строго выговорил — тот сразу поостыл.

— Мать честная, что творишь! — Дядька счел нужным наконец-то обратить внимание на виновника торжества. — В такое не веришь, пока сам не увидишь. Все знают, что лес дает вам многое. Но чтобы так!

Он не сдержался и от избытка чувств витиевато выругался. Да так, что троллю и не снилось. Доброй трети оборотов в памяти не отыскалось, а ведь предыдущий хозяин тела изъяснялся в основном непристойно! Теперь понятно, чьи крепкие сержантские загибы привлекли нас сюда.

— Мне было нетрудно, — сказал я чистую правду. — Сил почти не тратил.

Ну да, поскольку сам-то лишь шарлатанством занимался и нагонял пафоса. Сложно пришлось лишь психологически. А всю работу взяла на себя исполинская хищница.

— Никогда не слышал, чтобы вы людей без платы лечили! — начал их старший скользкую тему. — Мы заплатим, но ты не сказал, сколько попросишь… А мы не богачи совсем. Видишь ведь?

— Денег мне пока не надо, — сдержанно откликнулся я.

— Тогда что?.. — враз набычился собеседник.

— Да уж не души ваши… Или тела. — Повязка неплохо скрыла ухмылку, но прозвучало все равно едко. — Куда везете… как ее… поклажу?

— Телега не наша, — быстро проговорил вояка. — И что на ней — тоже. Это вот его…

И ткнул пальцем в сторону упитанного здоровяка. Не учила мама, что так показывать на людей неприлично. Тот заметил жест и насупился еще больше. Скоро закипит…

— Какая рожа у него кислая… — не преминул заметить я.

— Тебе не рад, хоть и пришел ты с добром, — пояснил дядька. — Ну и… где-то рядом. За сына боится. И за кобылу свою… Ну и за всех нас, наверное. И северную речь он совсем плохо знает, как дурак тут жмется. Чего приятного.

Я не нашелся, что ответить. Только не без злорадства подумал, что бывал на их месте. Вихрастый тип меж тем продолжал взахлеб разливаться об эльфийской терапии, другой пациент лишь изредка вмешивался. Мне было весьма любопытно послушать. Да только вот проблема: занимательный монолог шел на языке, который за прошедшие полчаса не стал понятнее. Аналогия с немецким тоже ничем не помогла. Тем более немецким я почти и не владел.

— Что он говорит? — пришлось на всякий случай осведомиться у коренастого.

— Да про то, что в лесу случилось, — вслушался тот. — Задницей, говорит, чуял, там рядом что-то огромное было… А что было-то?..

Вы посмотрите-ка, какой у нас тут гений ректальной интуиции нарисовался! Не нравятся мне его впечатления. И то, как он их преподносит. Еще наведет кого-нибудь на ненужные мысли…

Неторопливо, под ручку со Звиткой приблизившись к рассказчику, я бесцеремонно ввязался в обсуждение:

— Лес большой. И он смотрел на нас. Весь лес смотрел. Ты ведь это понял?

— О… Ну да… Я как раз… — промямлил бывший пациент и рефлекторно потер предплечье. — Про то и…

— Как нам тебя отблагодарить? — не отставал их старший.

Владелец телеги что-то, видимо, понял и фыркнул — прямо как его лошадь. Да успокойся ты, сдался мне твой товар… Или что там у него. Вряд ли просто вещи на новую квартиру перевозит.

— Куда вы идете? — повторил я свой вопрос.

— В город… Зейштад называется… — растерялся дядька. — А тебе что с того?

— Я в ваших краях впервые. Как и она. — Я чуть приобнял мокрую, смущенную и испуганную ведьму. — Расскажите мне про них. Там и решим, как вы мне ответите на… помощь мою. Много не попрошу. Большой город?

— Дыра дырой, — без обиняков заявил вихрастый. — Даже вместо стены там просто колья вбили и земли навалили…

— Да что уж, — не согласился старший. — Город как город. Тут их мало — три всего, четвертый почти в неделе конного пути… Из камня-то стена, конечно, лучше, да где тут его столько взять?

— У… спроси, где, — проворчал наш бесплатный клиент. — Вон какой домище себе отгрохал…

— Как звать-то вас, путники? — прервал я бесполезную перепалку в зародыше. — И кто вы?

— О… — сконфузился коренастый дядька. — И впрямь, что это мы… Я Хаймрик, Кассимира с Юнбертом ты знаешь…

— Повтори медленно, а то не запомню, — попросил я.

Он не счел это за труд, а потом добавил, указав на пузатого верзилу:

— Он вот Одельберт, мы с ним, значит. Он купец, это сын его, Лодвиг, а мы их проводить подрядились. Лихие людишки по осени шалят.

Последний звук в имени купеческого отпрыска был чересчур звонким, с гласным оттенком. Ну и произношение, вовек мне его не освоить.

— Шайка объявилась, а стража обленилась. — Вихрастый Кассимир заржал, явно довольный своей, прямо скажем, весьма посредственной рифмой. — Из города и носу не кажут, как дожди пошли. Говорят, успеем перевешать.

При этом он соединил большой палец со средним в кольцо. Что вроде как считалось тут очень неприличным жестом. Это он в адрес доблестных служителей порядка — или мне?

Я сдвинул брови, пристально поглядел ему в глаза, и тип тут же стушевался. Ну да, дошло, что в эйфории от волшебного исцеления позволил себе лишнего. Еще и купец надулся пуще прежнего, качнул своим копьем. Имя-то его как раз чуть раньше прозвучало… Да и рыжего сына — тоже. Такой себе контекст.

Пытаясь сгладить вылезшие углы, я обратился к главе незадачливой охраны:

— Назови… Э-э, представь меня… Ну, этому, чья телега. Я Димко из Углича. Будем знакомы.

Да-да, банально нарек себя в честь первого же самозванца, пришедшего на ум. Из всех заготовок, которые придумывал по дороге, эта показалась самой подходящей для такого случая. Указывает на то, что я выходец из той самой «средней земли», где речь и названия похожи на славянские. А имя слегка странное для тех мест — ну так и внешность у меня, мягко говоря, нестандартная. Главное — легко запоминается. Мое родное подходит куда хуже, даже сокращенное или адаптированное. Слишком уж на слух выбивается, если не переделать почти до неузнаваемости. Но тогда и смысла нет им пользоваться. Привыкнуть бы еще откликаться на Димку… С Тринитротолуолом-то я прямо уже сжился. Для новой роли, впрочем, псевдоэльфийский псевдоним не годится.

Впечатление произвел почему-то своеобразное: мужики недоуменно переглянулись, и старший охранник наметил легкую полуулыбку. Как будто засомневался, но спорить не стал. Еще бы: мне-то виднее, как меня зовут!

Не отпуская на всякий случай Звитку, подошел к недовольному торговцу. Тот уставил на нас покрасневшие водянистые глаза. Вояка безошибочно выговорил имя, которым я обозначился, и добавил от себя некий комментарий. Надеюсь, лестный.

Амбал-купец что-то пробормотал, затем бросил еще одну фразу — громче и напористо. И с вызовом посмотрел на меня.

— Он благодарит тебя за то, что отбил от пернатых разбойников его кобылу и товары, — перевел дядька, назвавшийся Хаймриком. — И говорит, что заплатим мы сами… Да мы так и хотели, знаешь ведь. Потом с него вытрясем долю. Раненым доплата положена.

Я склонил голову, прижав ладонь к сердцу, и вновь обратился к помощнику:

— Передай, что я рад помочь… как там это… почтенному купцу.

Тот незамедлительно исполнил просьбу. Вот и славно, конфликт вроде улажен худо-бедно. Этот скряга, который, похоже, сэкономил на своем сопровождении, хотя бы уяснил, что на его имущество и финансы никто не посягает. Непредвиденных трат избежал — и сразу рожу попроще сделал.

Везет мне прямо-таки чрезвычайно, надо признать. Уже второй раз за время вынужденных блужданий натыкаюсь на тех, кто может общаться на понятном мне языке! Хотя и говорит в основном на другом! Конечно, объясниться бы вышло и жестами, обстановка располагала… Наверняка сумел бы втолковать, что намереваюсь вылечить пострадавшего. Но тогда бы не удалось разузнать, стоит ли мне соваться в город. Там-то, скорее всего, какой-никакой переводчик отыскался бы… А вот в селении любителей природы, внешне похожих на татар, — не факт. Редкая удача, что наткнулся именно на Сартака тогда. И сейчас — на Хаймрика этого с Кассимиром, пусть бы даже и одного из них хватило. Спасибо братьям-славянам, что распространили свое наречие по окрестностям! Однако вечно так продолжаться не будет. Если уйдем еще дальше, в другом месте непременно окажется, что решительно никто со мной побеседовать не способен. Надо извлечь из ситуации по максимуму.

Нужна информация, как можно больше. Самый важный вопрос — как меня могут принять в городе. Второй же пункт в списке…

— А что это за твари на вас напали? Никогда о таких не слышал! — слегка приврал я.

Точнее, выдал полуправду. В родном мире довольно много о них читал, смотрел картинки и фильмы с реконструкциями облика… Однако здесь-то действительно ни словом никто про них не обмолвился. Не припомню ровно ничего подобного.

— Это… — Дядька произнес какое-то название, только слишком длинное и затейливое.

Нахмурившись, я вновь попросил:

— Повтори медленно. Не понимаю.

— Дольхеклойе их называют. Доль-хе-клой-йе, — с расстановкой произнес он. — Ну… Кинжалы-когти значит.

Я лишь хмыкнул. Действительно, логично. Весьма характерная черта. Хотя ожидал услышать скорее что-то вроде «ящер-петух».

— Говорят, это небывшее живое. Как триста лет назад тут объявились, так и плодятся… — продолжил Хаймрик.

— И никак их не вывести. Пакость, — поддакнул вихрастый и сплюнул. — Хитрые!

— Небывшее живое? Гимори, что ли? Плодятся?.. — Я ощутил, как мои брови помимо воли поползли вверх.

— Ну, значит, кто-то их делает… — смутился дядька. — Наполовину птица, наполовину ящерица — что это может быть? Конечно, по-вашему, гимори. Люди тут давно селятся, деревни ставят, потом и города. Никто эдаких гадов не встречал. А потом как полезли… Так оно было, толкуют… Дед мой еще не родился тогда.

— Кто ж делает-то их веками? Одних и тех же? — еще больше поразился я.

— Известно кто… Ушастые, — ухмыльнулся Кассимир.

Старший замялся и потупился, как застенчивая девица, а Звитка нервно сжала мой локоть. Я деликатно промолчал. Сам-то знаю, что подобные животные существовали и безо всякой магии… Но читать аборигенам лекции о динозаврах не стал. Как и рассказывать о том, что птицы формально тоже динозавры.

Уверен, им — да и мне, ясное дело, — гораздо интереснее, откуда здесь взялись велоцирапторы. Или другие рептилии, очень на них похожие. Ведь впервые в чужом мире увидел представителей фауны, которые отличались от зверей из покинутого. В смысле, обычных животных, а не чародейскую ересь.

Искренне надеюсь, что каких-нибудь тираннозавров или там ирритаторов сюда не подвезли. Возможно, первые и пробавлялись по большей части падалью, а вторые в основном рыбу жрали, судя по форме башки… Но я все равно таким красавчикам на один зубок.

— А есть какие-то… как его… доказательства? — припомнил я подходящее слово.

Не смог скрыть, что крайне заинтригован, ну да и пускай. Обвиняют эльфов? Занятно! На каком основании? Что за делишки тут проворачивают арийцы-долгожители?

— Нет… — Дядька явно не знал, куда девать руки, и принялся постукивать по обуху топора, теребить одну из пластинок на куртке. — Слухи только ходят… У нас высокорожденных принимают… без большой радости. Не доверяют. Вот и говорят всякое…

— И за что ж вы так не любите эльфов? — совершенно непритворно удивился я.

— За то, что творите, что только на ум взбредет, а вся знать против вас пикнуть боится. И за то, что жене моей башку задурили, — пробурчал вихрастый, отвернувшись.

Вряд ли толком расслышал даже Хаймрик. Но у него не было длинных ушей.

Нетипичное отношение. С кем ни общался раньше — все проявляли к эльфам как минимум лояльность. А то и вообще были в полном восторге от возвышенных и утонченных гадов. К исключениям можно отнести разве что погонщика трупов с неблагозвучным для меня прозвищем. Да и то я не особо понял, что он думает по поводу ушастых. Вряд ли те одобряют его омерзительное ремесло, конечно. Но чернокнижники — случай особый. Тут же вроде обычные мужики… И вот такой поворот. Нельзя не признать, что он мне по душе. Полностью поддерживаю!

Глава охраны от моего наивного вопроса окончательно растерялся, лишь дернул товарища за рукав. Черт, и как показать, что я-то ничуть не в обиде? Улыбаться под платком бесполезно… Придется словами.

Вдруг долговязого торговца все-таки прорвало. Он побагровел, затряс рукой перед моим лицом и выпалил скороговоркой нечто возмущенное, даже требовательное. Чего ему надо опять?..

— Спрашивает, почему тебя не понимает. Говорит, эльфов все должны понимать! — сообщил коренастый Хаймрик. — Правда, что ли? Должны?..

Вот и нашелся уважаемый знаток, который в курсе насчет универсального автопереводчика у длинноухих. Предсказуемо…

Звитка вжала голову в плечи, будто ожидая удара. Вся подобралась — явно к бегству готовится!

— Не надо, — промычал я, почти не размыкая губ, и придержал ее крепче.

Ну что ж, как говорится, настал момент истины. Сердечный ритм живо скакнул за грань тахикардии, живот слегка подвело, хотя адреналин от общения с бывшими соплеменниками и так не отпускал. Словно я прохожу самое важное собеседование в жизни. Или в вуз поступаю. Или в армию пошел — да, немного напоминает…

Правой рукой, за которую не цеплялась ведьма, опустил повязку с подбородка на шею и сверкнул чернозубой улыбкой.

— Да, должны… Тех, кто с чистой кровью. У меня не такая. Потому тоже с ними не в ладах, — сказал я, еле переборов неуместную дрожь в голосе.

— И кто ж тебе все зубы выбил? — не очень-то сочувственно протянул Кассимир. — Ваши же?

— Что? Почему?.. А, тьфу! — Я повернул голову так, чтобы свет лег по-другому и эмаль заблестела.

Однако люди по-прежнему недоверчиво пялились на меня. Видимо, пытаясь понять, в чем подвох. А никакого подвоха нет! Они что, не видят мои антрацитовые клыки в количестве восьми штук? Теперь-то уж не кажется, будто зубов там вовсе нет!

Тут вспомнил об одной своей догадке и мысленно пожелал, чтобы мой облик ничего не скрывало. В тот же миг вояки ахнули, некоторые выразились нецензурно. Особенно Хаймрик. Он даже обвел сердце раскрытой ладонью — насколько помню, здесь это знак, которым отвращают зло. А купец опять перекрестился. Сын мигом последовал его примеру. Могло быть и печальнее! Копья вот не наставили, хотя амбал вроде порывался. Старший охранник тоже отвел руку от топора, за который было схватился.

— Вот и родственнички, чтоб им пусто было, меня так же встречают. — Я нарочито вздохнул и саркастически оскалился. — Даже хуже. Однажды пытали, чудом ноги унес. Спрашивали, откуда взялся, а я не знаю.

Благоразумно утаил, что эльфийское любопытство касалось вовсе не только этой загадки. А в основном-то относилось к многотонной твари с аналогичными корнями. Которая сейчас скрывается где-то за обочиной.

— Драть тебя корягой через портки… Чтоб твою мать бесы полюбили… Димко из Углича, — потрясенно завершил свою мысль коренастый дядька.

Это было самое сдержанное из его замечаний. Впору бы осадить мужика, да только он и сам уже прикусил язык.

— Может, так оно и было, — не стал отрицать я. — Только не бесы, а тролли. Значит, говорите, плохо у вас эльфов принимают?

— Ну да! — горячо подтвердил вихрастый, которого демонстрация впечатлила не меньше. — То-то я смотрю, полукровка с тобой… А оно вон как…

Рыжий сын купца тоже вставил какую-то ремарку и на всякий случай вторично осенил себя крестным знамением, однако я не счел нужным акцентировать внимание. Потом разберемся. Уф, кажется, тревога спадает… Сразу не накинулись с проклятиями — значит, есть повод для сдержанного оптимизма. Но расслабляться нельзя!

— А с троллями там у вас что? Не донимают? Девок и баб не крадут? — уточнил я.

— Отродясь не видели, — пожал плечами Хаймрик. — Тролли же на севере… А что тебе с того?

Да не может быть. Это я удачно зашел. И вел себя вроде правильно… В целом. Первая встреча с людьми после того, как начал всерьез продумывать новые планы, — и успех! Жаль только, пришлось засветить якобы свои целительные способности. А через них связать новую личность с длинноухим лекарем-колдуном, сбежавшим из Торлопа, — проще простого. Одна надежда на то, что он не так сильно кому-то интересен, чтобы устраивать масштабные розыски. Кроме эльфов… Которых здесь вроде как терпят с трудом. Вряд ли выдадут меня им по первому требованию. А я смогу быть полезным для горожан… Будем считать, что для первого шага возможность получше не найти. Придется изучить обстановку на месте. Черт, опять руки затряслись…

— Мне это подходит. Мы идем с вами, — безапелляционно уведомил я.

Ни Звитка, ни мужики спорить не стали. Даже толстопузый купец, когда до него донесли свежее известие. Осталось только сагитировать членистоногую хищницу… И городская медицина поднимется до невиданных высот, а моя карьера возобновится.

Наконец-то выглянуло солнце, подсветив обочины золотом, и на душе (интересно, есть ли она все-таки) стало чуть спокойнее. Существует вполне осязаемая возможность, что жизнь помаленьку наладится…

Лишь бы не вышло, как в Торлопе.